Два кинжала

4

Всю жизнь меня, как благородную, к тому же, чистокровную, аристократку, преследовали правила приличия. Аристократка должна вести себя в этом случае так, а в этом — так. Смотреть на этого человека так, а на этого — так. Танцевать на балу, мило улыбаться, уметь принимать гостей, при случае — интриговать, следить за прислугой в замке и рожать своему мужу здоровых детишек — вот и все, что в большинстве случаев требовалось от благородной девушки.

Воспитание дочерей Владетелей отличалось от воспитания остальных аристократок тем, что из нас готовили помощниц мужьям-Владетелям. Каждая дочь Сиятельного должна быть, в случае непредвиденных обстоятельств, готова стать Владетельницей. Иногда Владетелям не везло, и у них рождались одни дочери — приходилось воспитывать Сиятельных из них. А некоторые девушки от рождения обладали сильной волей и желанием власти, и умело подминали под себя более слабых мужей.

Но правила этикета были незыблемы. Чем выше ты по положению, тем строже смотрят на тебя окружающие. Владетельница ты или просто дочь Сиятельного — ты будущая мать благородных, на твоих плечах — воспитание детей. И детей от законного мужа, чтобы не было скандалов при передаче прав наследования. Невпопад сказанное слово может стоить твоему младшему сыну карьеры, а дочери — выгодного замужества. Косая ухмылка там, где нужно беречь каменное лицо, может сорвать интригу мужа. Дома, спрятавшись за толстыми стенами и отрядами стражи, можно вести себя как угодно, но внешне все должно быть благопристойно. Ни один грешок не должен просочиться наружу и поставить под угрозу благополучие Дома.

Однако жизнь рядом с моим отцом, детство со свободолюбивым Мириком, два года проведенных в обличии Милы Котовенко, научили меня тому, что иногда нужно уметь выживать вопреки всему, не обращая внимания на правила внешнего приличия. Сначала — выжить, а уже потом разбираться, к каким последствиям это привело.

Я хотела жить. Что бы там не говорил Даезаэль о мести Ярославу, одно я знала точно — двуличный предатель не получит мой домен, землю, которую мой отец завоевал и покорил своими кровью и умом. Еще не хватало, чтобы в замке Крюков правила Негосава Пес!

Это моя земля. Мой домен. Мои люди. Я — Владетельница.

Чтобы победить Ярослава и остаться в живых, я должна играть на своем поле, и преимущество должно быть на моей стороне. В моем замке убить меня за завтраком куда сложнее, чем где-либо еще.

Но мой замок и мои люди далеко. Сейчас я не могла справиться в одиночку. Мне нужна была сила, мне нужны были умения, которыми я не обладала. Мне нужна была помощь.

Всеми этими качествами в избытке обладал Драниш. И за свою преданность и помощь он вполне справедливо просил меня.

Хотела ли я быть вместе с Дранишем?

Если бы мы встретились в других обстоятельствах, когда Ясноцвета Крюк порхала с бала на бал, однозначно я бы одарила тролля только мимолетной улыбкой, признав его заслуги перед королевством, и только. Тролль, даже принц, даже будущий вождь своего племени — не пара благородной аристократке, обязанной соблюдать чистоту крови. К тому же… Смуглокожий, клыкастый, темноглазый тролль, покрытый жесткими курчавыми волосами — это не утонченный аристократ с длинной косой, хорошо сложенным телом и мягкой кожей.

Мила Котовенко, купеческая дочь, привязалась к доброму и заботливому троллю. Межрасовые браки — не редкость, а за Дранишем любая женщина может чувствовать себя, как за каменной стеной. Наверное, Мила с Дранишем прожили бы долгую и счастливую совместную жизнь, она — греясь в лучах его любви, он — обожая и заботясь. К тому же, для обычной купеческой дочери выйти замуж за вождя, пусть и тролльего клана — это огромная удача.

Ясноцвета, которая прошла долгий путь от богатой дочери Владетеля до нищей беглянки, от милой купеческой дочери до наследницы домена, от супруги, испытавшей страстную любовь до преданной в первую же ночь жены, решала уже не сердцем, а умом.

Мне нужно было выжить. Мне нужно было получить причитающееся мне по праву. Мне нужен был Драниш, и если он хотел меня — ничего не скрывая, то мне оставалось только дать то, что он просит.

Я решительно встала и направилась в свои покои. Как бы там ни было, Сиятельная не должна иметь тролленка. Была бы я обычной аристократкой, скандал бы еще удалось замять, но у чистокровной просто нет шансов.

Без помощи Даезаэля мне было не обойтись.

Эльф валялся на моей кровати, и лицо у него было отрешенным.

— Что-то ты быстро вернулся с «ужина», — заметила я.

— Увы. У вас, людишек, есть свои пределы прочности, — ответил он. — Ты давай, давай, сделай лицо попроще. Не порть мне настроение своим унылым видом еще больше. Выше нос — на нас скоро нападут волкодлаки, а твой муж номер один решительно настроен дать им отпор и вырезать все поголовье. Нас ждет веселое времечко, а ты грустишь. Сколько шансов, что мы выживем?

— Мне нужно что-то, чтобы не забеременеть от Драниша, — решительно проговорила я.

— Нашла время! — возмутился Даезаэль. — Мне сейчас, между прочим, очень хорошо, и в мои планы не входит вставать с кровати, идти к травнику, искать у него необходимые ингредиенты, готовить тебе снадобье и заговаривать его! Подсказать тебе способ, как и удовольствие мужчине доставить и ребенка не заиметь? Могу во всех подробностях!

Я почувствовала, как краска заливает щеки. Логические построения логическими построениями, но представить, как я буду заниматься этим с троллем, мне не удавалось. А эльф мало того, что расскажет, так еще и опохабит все, что возможно, и в самый ответственный момент его слова придут мне на ум!

— Не надо в подробностях! — пробурчала я.

— Надо! — эльф предвкушающе улыбнулся. — Кстати, дорогая моя Ясноцвета, задумывалась ли ты о том, почему с чистокровных такой спрос за внебрачного ребенка?

— Разве? — удивилась я. — Вот дядя Вел…

— Дядя Вел вырос в семье Крюков. Ни один из бастардов чистокровных никогда не выходит из семьи, от кого бы он ни был рожден.

— Откуда ты знаешь?

— Так… когда-то изучали вашу магию Дома. Надо же было знать, с чем я могу иметь дело. Да в ульдоньем доме я почитал некоторые трактаты…

Я кивнула. Вернемся домой — прикажу, чтобы Даезаэля допустили в нашу библиотеку. Именно целители были хранителями самых страшных тайн рода, и именно эльфы-целители. Человека можно подкупить, но эльф навсегда связан целительской клятвой, и даже под пытками ее не выдаст.

— Так вот… Ваша магия — вот в чем причина. В крови Велимора течет магия Дома Крюков, пусть и разбавленная, но достаточно сильная. Тебя учили управлять силой, и учили всякой ерунде типа моральных принципов, а вот сильный маг без обучения и контроля — это проблема.

Я задумалась и кивнула.

— А теперь представь, что ты родишь тролленка… Избавиться от него у тебя не получится, маги Дома не позволят даже на воспитание в соседнюю деревню отдать. И будут твоего ребенка изучать, потому что это диковинка — тролль с магией благородных!

— И к чему ты мне все это рассказываешь?

— К тому, что, если ты не хочешь, чтобы твой ребенок стал жертвой экспериментов, то поумерь свои любовные порывы до тех пор, пока я не сделаю тебе противозачаточных пилюль. Не хочу я рисковать с магией, неизвестно, что получится, тролли-то к магии устойчивые.

— Какие любовные порывы? — возмутилась я. — Драниш сказал, что поможет мне добраться домой, если я стану его женщиной!

— О-о-о-о, — ради такой новости Даезаэль даже привстал с кровати. — Надо же, как долго он держался! И наконец-то сдался! Молодец!

— Мне не нравится шантаж, — я сложила руки на груди, мрачно глядя на сияющее от предвкушения лицо Даезаэля.

— Рассказывай, — потребовал он и внимательно выслушал мой пересказ разговора за ужином.

— Разве же это шантаж? — разочарованно протянул эльф, когда я замолчала. — Это предложение. Ну, предложение по-тролльи. Или, скажем так, предложение с учетом сложившихся обстоятельств. Драниш молодец, наконец-то перестал изображать из себя невинного подростка, который при виде голой груди сразу…хм… неважно.

— Невинного подростка? — возмутилась я. — Ты его защищаешь? Он дождался, пока я попаду в безвыходное положение, а потом…

Я прошлась по комнате, нервно заламывая руки.

— За разговоры по душам будешь мне приплачивать, — предупредил целитель. — Я не нанимался вытирать розовые сопли.

— Доплачу, — вздохнула я. Эльф, пусть и цинично, но всегда говорит то, что думает.

— Тогда, — эльф поднялся с кровати и постучал мне пальцем по лбу, — я тебе кое-что скажу. Ты расчетливая и жесткосердечная стерва по отношению к искренне любящему тебя Дранишу. Он показал клыки, и я рад этому. Ничего, запомни, Ясноцвета, ничего в этой жизни не достается просто так. За все нужно платить! Ты за бесплатно использовала заботу Драниша, и порядком ему задолжала. А теперь еще и про какой-то шантаж говоришь!

— Ты в своем уме? — я отвела руку эльфа, которой целитель продолжал тыкать мне в лоб. — Кто там бесплатно Драниша использовал?!

— А ты что, не могла сразу ему сказать: так и так, Драниш, я тут случайно оказалась сбежавшей дочерью Владетеля, поэтому у нас с тобой никогда ничего не получится, потому что мужик мне нужен благородный аристократ и совсем не тролль! А ты сопли разводила: «ах, мы не можем быть вместе, ах мы не можем быть вместе». Дурачок и думал, что это потому, что он не достаточно хорош для тебя и старался изо всех сил, прям писаный благородный герой из романа для наивных девочек! А он — мужик! Тролль! Пусть и воспитанный.

— Я думала, что он любит меня! — закричала я, и по щекам потекли слезы. Ультиматум Драниша стал для меня очень неприятным сюрпризом.

— Конечно, любит, — кивнул Даезаэль. — Не любил бы — давно бы плюнул. Но любовь — она только у худосочных юношей во вздохах и любовных стишках выражается! А у нормальных, живых мужчин она в действиях. При этом в действиях с любимым объектом, знаешь ли! А он, заметь, умудрился сдержаться даже тогда, когда ты ему в замке Томигоста на шею бросилась! Я бы тебя уже там бы, прям в конюшне, завалил бы!

— Да-а-а? — удивилась я.

— Да! — рявкнул эльф. — Задрал бы тебе юбки и вожжами по голой заднице! Чтобы мозги оттуда обратно в голову вернулись! Бабы! Как же я вас иногда ненавижу!

Он вылетел из комнаты и так хлопнул дверью, что она ударилась об косяк и сама открылась, печально поскрипывая.

— Мужчины! — закричала я вслед. — Мужчины! Как я вас ненавижу!

И вообще, что случилось с эльфом? Что-то он чересчур злой. Ему что, отказали?

— Совершенно верно, — подтвердил Жадимир, заглядывая в комнату. Я что, вслух подумала? — У моих магов есть и другая работа, кроме как развлекать эльфов.

— Что ты хочешь, Жадимир? — нелюбезно отозвалась я. — Я думала, что ты готовишь свои войска к битве с волкодлаками.

— Все, что я мог, я уже сделал, — Ножов пожал плечами. — Теперь остается только ждать. Я… Ясная моя, я хотел попросить тебя — пожалуйста, во время битвы не высовывайся. Сиди в своих покоях.

— Ты волнуешься за меня? — горько спросила я. — После всего того, что сделал?

— Ну… в чем-то я, конечно, был не прав, но, став Владетелем, начал по-другому смотреть на вещи. Не хотелось бы, чтобы ты погибла, защищая чужой замок.

— Какая трогательная забота, — язвительно сказала я.

— Вроде того, — кивнул Ножов. — После битвы мне нужны будут деньги на восстановление моего домена. Думаю, что твоему отцу ты будешь дороже, чем некоторая сумма золота.

— Я так и подумала, — Драниш самый честный из них всех. Ярославу нужен домен, Жадимиру — деньги, Даезаэлю — положение в обществе… Одному Дранишу нужна я. — Кстати, о деньгах. Помнишь, к вам прибился наш гном? Он очень толковый мастер. Ты его тоже заботливо запер?

Ножов махнул рукой.

— Не успел. Ваш гном удрал на следующее же утро. Никто и подумать не мог, что он такой прыткий!

— Ярослав учил, — пояснила я. Надеюсь, путь предателя был коротким.

— Ясная моя, — тихо позвал Жадимир, ловя мой взгляд. — Ты не передумала насчет нас с тобой?

Я покачала головой.

— Прости, но я должен был еще раз попытаться. — И, не успела я ахнуть, как он захлопнул дверь моей комнаты. Щелкнул замок. Перспектива остаться запертой во время сражения меня испугала.

— Жадимир! — закричала я, безрезультатно подергав за ручку. — Зачем?

— Ты говорила, что мне не стать хорошим Владетелем, Ясная моя? Думаю, ты ошибалась. Я умею думать на несколько шагов вперед, в отличие от тебя, воспитанной быть Сиятельной. Отойди, мне не хотелось бы тебя покалечить.

Я отшатнулась. Дверь на мгновение вспыхнула голубым пламенем.

— Одно из лучших заклинаний ульдонов, — похвастался Ножов. — Заклятие смогу снять только я. Или придется выламывать стену. Сиди, моя золотая пташка!

Мне хотелось плакать и укорять себя за то, что так легко попалась! Как я могла допустить такое? Несколько раз глубоко вздохнув, я взяла себя в руки. И что же мне теперь делать?

Я выглянула в окно. Ух, высоко! Даже если распороть и связать шторы и простыни… А смогу ли я спуститься с такой верхотуры? Вся моя сущность, воспитанная отцом с планами на все случаи жизни, трепетала от ужаса при мысли, что у меня нет пути отступления.

Впрочем…

Да зачем он мне? Замок готовится к битве с волкодлаками. У меня есть уникальная, ввиду последних жизненных событий, возможность — остаться в стороне от происходящего.

Вспомнилось, как однажды — мне тогда было лет десять — мы с матерью приехали в гости к жене Владетеля Дуба.

— Чистомир в своей комнате, — сказала она мне после приветствия. — Идите, Ясноцвета, утешьте его.

— Что случилась? — испугалась я.

— Он ждет наказания, а Сиятельный отлучился по делу. Переживает, наверное, несчастный малыш!

«Малыш» к тому времени чувствовал себя достаточно взрослым, чтобы щипать на досуге служанок. Дальше пока не заходил, но о взвизгиваниях горничных он мне рассказывал с горящими глазами.

Владетель Дуб не ленился наставлять младшего сына с помощью тяжелого ремня с пряжкой в виде родового герба. Я догадывалась, что это очень больно, и искренне сочувствовала другу. Он же воспринимал отцовский ремень как нечто неизбежное, вроде смены дня и ночи.

Я постучалась в комнату к Мирику, но ответа не получила. Потопталась чуть-чуть в коридоре, потом осторожно приоткрыла дверь и заглянула.

«Несчастный малыш» сладко спал.

— Мирик! — я дотронулась до его плеча. — Мирик!

— А? — он открыл сонные глаза. — О! Милка, привет! Что, отец приехал?

— Нет.

— Хорошо, — он потянулся и зевнул.

— Мирик, как ты можешь спать в такой ситуации? Он же приедет, ругаться будет, а потом еще и…

— И что? — удивился друг.

— И ты совсем не переживаешь? — спросила я, вспоминая, как я обычно трясусь, ожидая гнева отца. Он никогда не позволял себе поднять на детей руку, что бы мы с братом не натворили, но мог так осадить взглядом и парой слов, что… лучше бы ударил.

— Нет, — опять зевнул Мирик, — зачем переживать, Милка? Чему быть, того не миновать. Что, моей заднице будет легче, если я это время проведу в слезах и переживаниях? Не будет. Зато выспался, а вечером, когда родители спать лягут, уж я найду, кому меня утешить! Самый лучший способ ждать — это спать.

Я вынырнула из воспоминаний и улыбнулась. Мирик обладал таким запасом практического мышления, что не уступал даже моему отцу.

Я легла на кровать, закрыла глаза и постаралась расслабиться. Что будет дальше — неизвестно, но новый поворот судьбы я встречу хотя бы отдохнувшей.