Два наших взгляда. Книга 1

Глава 10

Время — это единственная река, которая может изменить нас самих. Так говорил папа, вспоминая свои юношеские годы. Он не рассказывал, как изменился сам, но судя по моему личному опыту, он был прав во всем.

Отслужив четыре с половиной года под началом полковника Соринь, я поняла, что мои представления о мире изменились. И не мудрено, с нашей-то работой. Мы видели предательство, кровь, жажду наживы, казнокрадство, рабство и еще много нелицеприятных вещей. Все мы выросли за эти годы, позабыв о былой наивности и самоуверенности.

Ребята, которые пришли к нам думая, что они уже давно мужчины, действительно стали таковыми, рискуя собственной жизнью ради своей страны.

Изменилась их внешность: накачанные фигуры приобрели брутальность, а лица — хищные черты. Поменялся и взгляд. В нем появилась цепкость, подозрительность, уверенность и легкое снисхождение к окружающим. И эти изменения коснулись всех мужчин без исключения. Тот же полковник, бывалый и сильный мужчина, для которого наша работа не была чем-то новым, если судить по некоторым оговоркам. Он претерпел изменения не столько внешние, сколько внутренние. Он пересмотрел собственные границы морали, ужесточив их до предела. Раньше, в самом начале нашей общей совместной работы, Соринь мог пожать плечами, дав шанс на прощение и отступив от правил, смягчив наказание. Сейчас же он резко отрицал возможность предательства, был суров даже в мелочах, презирал любое воровство и мелочные междоусобные склоки.

Изменилась ли я? Не знаю. Сложно так прямо понять собственные перемены. Но мама и брат говорят, что да, я изменилась и что это меня не портит. Скорее, придает некий шарм и позволяет им не тревожиться о младшей дочери. Сейчас я смогу за себя постоять в любой ситуации. Не испугаюсь возможных проблем и одиночества, если оно рано или поздно настанет. Сама я считаю себя практически прежней. Хотя… Может быть, я стала больше помогать простым людям открыто, не стесняясь моего отряда. Да и не только его, если честно. Какое мне дело до запретов и принципов неких людей, если я, возможно, никогда с ними не встречусь? Пусть гневно сверкают глазами и помалкивают в своих респектабельных уютных мирках.

Меня слегка беспокоило, как отнесутся к моему альтруизму парни из отряда. И проверить это получилось достаточно скоро, во второй год совместной работы. Когда мы уже привыкли к друг другу, притерлись, опустили некоторые условности в общении между собой. Теперь можно было объяснить, почему я поступаю так по отношению к простым людям. Тем, для кого любые деньги важны.

Не скажу, что мужчины обрадовались. Но осуждать не стали.

Мы были в поездке всем отрядом. Задание, выпавшее нам в этот раз было несложным, скорее, расслабляющим в череде погонь за преступниками. Мы доставляли важный государственный документ, а в придачу к нему и некоторые дорогие товары с караваном. Дорога не запомнилась мне чем-то необычным. К охране каравана, состоящей из двадцати сильных мужчин, добавились десять членов нашего отряда.

Не удивительно, что на нас не нападали звери или редкие преступники, чей промысел состоял именно из разграбления караванов. Нас заставляли скучать десять дней неспешного перехода на повозках. Без удобств, возможности принять нормальный душ, уединиться в нормальной комнате и прочего.

В городе нам предстояло пробыть почти неделю. Все это время местный правитель сочинял ответ королю и готовил налоги к отправке с нашим караваном. Мы должны были доставить все это обратно в столицу с ее не бедной окраиной.

Сидеть в выделенном нам доме мы не желали и отправились на прогулку. Прямого запрета на это не было, да и дел у нас тут никаких не наблюдалось.

Блуждая улочками, переходя от лавки к лавке, в одном из дворов я увидела девушку в откровенном платье. Алеющие щеки, бледные губы, испарина на висках. Она явно была больна и меня потянуло к ней. К юной еще девушке, младше меня лет на десять… И пока мужчины отвлеклись на что-то, я подошла и предложила ей лечение. Бесплатное и прямо сейчас, в этой подворотне, рядом с горой брошенных веток и мусора. Она не поверила сразу и я, взяв ее за руку, сняла тянущую боль внизу ее живота. Ту, что алой кляксой пульсировала уже не первый день, изводя ее.

— У тебя недавно был спровоцированный настойкой выкидыш. Тебе лежать нужно, — поставила я свой диагноз.

— А кто за меня будет семью кормить? — прошипела разгневанной кошкой доступная женщина.

— А кто это будет делать, когда ты умрешь? — вернула я ей вопрос, от которого она вздрогнула всем телом и опустила глаза.

— Целительница Эльза, — окликнул меня Врай, один из красных драконов.

Он подскочил к нам и схватил мою руку, оттолкнув девушку и заслонив меня своим массивным корпусом.

— Что ты делаешь? Она же проститутка.

— И что? Если ублажает мужчин, то и лечить не нужно? Проваливайте, если вам это претит, барон, — гневно ответила я и вновь подошла к своей пациентке. — А ты не дергайся. Я еще не закончила с лечением.

Выправить ее я смогла быстро, не так запущена была девушка, как об этом кричал ее потрепанный внешний вид. Грязное развратное платье — это еще не признак того, что она растеряла разум и ложится под каждого встречного.

— Спасибо вам. Наш целитель только боль снимает, все остальное у него за отдельную плату. Вот мы с девочками и не ходим к нему, — созналась миленькая на личико девчонка, у которой была семья, за которую она отвечала сама.

— Веди меня к своим. У меня как раз свободный день. Подлечу вас, пока в городе. Денег просить не буду, только чаю горячего приносите через каждых десять пациенток.

— Правда?! Пойдемте скорее, нам и правда нужна помощь, целительница. Сами понимаете, что у зелья бывают осечки, — затараторила она.

Знаю, какие осечки и что там у них за зелье пропускает живчиков, от которых потом дети появляются.

Она потащила меня за собой. А следом пошли мужчины. Двое их них подстроились под нашу скорость и попытались достучаться до меня, неразумной.

— Ты понимаешь, что сейчас попадешь в бордель? — спросил друид. — Это позор для леди! Вы не можете не понимать этого, графиня!

— А что, меня из-за этого замуж не возьмут? Правда? — демонстративно разыграла я страх и посмотрела на него жалостливыми глазами.

— Не смешно это, девочка! Таким, как ты, не следует заходить в подобные места, — отмахнулся он от моей, явно не убедительной игры.

Ну и ладно. Я всегда знала, что очень плохая актриса.

— Если вы не скажете, то никто не узнает, куда я ходила в этом городе. А по поводу того, что такая как я должна делать… Вспомни, чем я занималась в прошлом месяце и умолкни. Вот за это меня точно не возьмут замуж, еще и приговорить могут, сам знаешь к чему.

В указанную мной дату, я вместе с отрядом воровала у одного герцога из соседней страны нашу королевскую реликвию. Точнее, сперва ее украли они, а потом меня спустили на веревке по дымоходу, так как никто другой не пролезал! И для возвращения штукенции с пятью алмазами размером с перепелиное яйцо каждый, я совершила преступление, за которое у них полагается смертная казнь.

В борделе я выбила себе одну самую чистую комнату и вылечила всех пришедших девушек. Пятерым помогла избавиться от беременности на разных сроках, но все они были очень маленькие, что меня радовало.

В середине дня, когда поток проституток все не стихал, у меня закралась мысль, что выздоровившие счастливицы позвали подружек из соседнего дома, а те своих. Возможно, сегодня я вылечила всех с этой улицы удовольствий.

Повезло, что я набрала более трехсот полных бусин в поездку. И половина моего запаса после этого сложного дня, все еще оставалась целой.

Выходя из борделя поздно вечером, я объяснила мужчинам, почему помогла всем желающим. Почему вообще не прошла мимо и отчего не стесняюсь своего поступка.

Они поняли меня и приняли мою правду. Даже пообещали на следующий день вывезти меня за город, для пополнения резерва. Ведь нам и так придется искать, чем заняться. А после перечисленного мной списка вылеченных болезней, у них пропало желание посещать доступных женщин.

Разговор с полковником состоялся тем же веером. Ему доложили, чем мы занимались весь день, но вопросов от этого у него меньше не стало.

— Так почему ты лечила их? Разве это не их собственный выбор? Они ведут разгульный образ жизни, а при нем бывает всякое, — спросил Ресталь.

Мы были наедине и он обращался ко мне на равных.

— Может и так, но ты не думал, почему они пошли туда работать? А кто к ним ходит, не задумывался?

Легко осуждать, не раздумывая. Куда сложнее принять ту правду, при которой не все проститутки грязные и желали раздвигать ноги перед мужчиной.

— Поясни.

— Навскидку. Чистая и скромная девушка может влюбиться в плохого мужчину, который ее обманет и распустит грязный слух, хвастаясь своей победой. После подобного позора ей либо в петлю, либо работать в подобных домах. На нормальную работу ее не возьмут точно. А про тех, кто к ним ходит… В ее услугах прежде всего нуждаются военные, а особенно вы, драконы. Ваш темперамент известен всем. Мужчинам легче купить себе ночь или пару часов с женщиной, чем рисковать собственной свободой и идти к алтарю после одной ночи с чистой или той, которая притворяется чистой, девушкой. Так не сделала ли я сегодня одолжение местному правителю, позаботившись о том, чтобы его армия не мучилась от разных неприятных болячек после ночи с заразными доступными девушками? В чем плох мой порыв, если смотреть с этого ракурса?

— Уела. Скажи, а в столице? Ты тоже по таким местам ходишь? — спросил черный дракон, прищурившись.

— Это что за намек, господин полковник! Вы сейчас приравняли меня к той, что посещает доступных женщин ради удовольствий в нашей просвещенной столице!? Как же вам не стыдно! Как у вас только повернулся язык!

Ресталь рассмеялся и поднял руки, признаваясь, что сдается.

Я не хотела сознаваться ему, что не только лечу, но и общаюсь со столичными доступными девушками. Это была моя тайна. А еще отдушина. Им я помогала множество раз. И теми девушками, которые смогли уйти из этого дела, я гордилась.

Еще знаковыми были тяжелые моменты с допросами и пытками. Они настигли нас ближе к концу третьего года. Когда простое дело погромщиков привело нас к неприятным открытиям.

Я, как целитель, следила за тем, чтобы отловленный нами преступник не откинулся раньше срока. Занятие это неприятное и весьма угнетающее.

Маг, специализирующийся на разуме, держит руки у висков допрашиваемого и контролирует процесс допроса, не допуская лжи.

Полковник, следуя списку вопросов, ведет допрос. Монотонно зачитывает, а потом выспрашивает данные, стараясь узнать как можно больше и подробнее о каждом действии, случившемся или возможном.

Ответы записывают сразу несколько человек из нашего отряда, а я сижу в уголочке и стараюсь не привлекать внимание. Лишь иногда встаю и подношу руку к спине допрашиваемого, проверяя его состояние. Если нужно, подлечиваю его разум, не трогая тумана ментальщика.

После подобного хочется вымыться от грязи, налипшей на тебя. Или напиться до состояния, когда и ползать-то сложно. В такие дни я замыкалась в себе.

Ведь все, с кем мы работали, не были ангелами. Напротив, это были прожженные преступники, на которых клейма ставить негде. Убийцы, насильники, торговцы наркотиками. Но хуже всех были одержимые революционеры, обманутые своими подстрекателями. По их словам, король — неграмотный правитель, глупый мальчишка, которому нет дела до высшего света, раз он не устраивает для них рауты, охоты, светские застолья и прогулки по всем паркам.

Он не награждает землями и титулами «достойных» и молодых. К таковым они относили, конечно, себя. Им не нравилось, что в фаворе старые семьи, поклявшиеся в верности на крови. Те, кого выбрали его прадед, дед и отец.

Нам удалось предотвратить несколько терактов, подготовленных радикальной ячейкой революционеров. Я надеялась, что этих уродов мы выжгли полностью с тела нашей страны.

Наслушалась я бреда на тему, как мы хорошо заживем, если короля не станет, а власть передадут свежей драконьей крови. Кому именно, они не знали. По сути, они были пешками в чужой большой игре. Таким не говорят имя хозяина, что правит балом.

Глупые мечтатели! Быть графиней или герцогом очень сложно. Мы не только танцуем на балах. Мы обязаны заботиться о развитии страны. Открывать предприятия с тысячами рабочих мест, разрабатывать земли, ставить фермы. И не скидывать всю ответственность на арендаторов, проедая получаемые от них деньги.

Брат регулярно жаловался на мелкие неурядицы с полями и сбором урожая, просил поглядеть на захворавший скот. И я это делала! После сбора урожая, на плечи брата ложилась ответственность за хранение и распределение припасов по областям, где случился менее урожайный сезон.

За подобную помощь корона платила половину от рыночной стоимости продуктов. За все продукты, включая мясо, птицу и рыбу. И так во всех отраслях. Если что-то требовалось государству, то о прибыли и мечтать не стоило. С этими условиями мы и получали свои обширные земли! Максимум — отбивали себестоимость и трудозатраты. Но нам еще повезло. В других странах король имел полное право забрать все ради короны абсолютно бесплатно, а того, кто воспротивиться — объявить предателем и казнить..

Наслушавшись бреда на допросах, мы с парнями часто обсуждали все вместе, стараясь понять, как же они дошли до такого бреда? Не в короле тут дело. Работать нужно, выкарабкиваться из безденежья, а не мечтать о доходе, который не потратишь за одну попойку. Титул — это не гарантия сытой и безбедной жизни. Он накладывает слишком большую ответственность, о которой многие стараются не думать.

В одно из таких обсуждений, я и полковник устроились в маленьком коридоре недалеко от камер с задержанными. Спать не хотелось, а до следующего допроса оставалось менее двух часов. За это время маг разума мог отдохнуть достаточно, чтобы выдержать фильтрацию бреда нового отловленного преступника.

— Вот что у них в голове творится? — спросил полковник Ресталь, устроившись на полу рядом с моим стулом. — Неужели они не понимают, что их инициатива не понравится всем подряд. Те же старые семьи не пожелают терять свою власть и выступят на стороне королевской семьи. Начнется гражданская война. Погибнут люди. И не важно, умрет Ульрос к тому времени или нет. Еще есть его младший брат Лерье, которого также готовят к бремени власти. Учат, тренируют, заставляют практиковаться на самых захудалых областях. В свои семнадцать Лерье подает большие надежды. Но в отличие от старшего брата и отца, он жесткий, иногда даже жестокий с казнокрадами. Я не знаю, что он решится предпринять в отношении убийц своего брата или таких революционеров. Они просто не представляют, что может тут начаться, если именно он станет нашим королем. Радует, что он сам не хочет получить корону. Она ему кажется клеткой, тогда как без нее ему дышится легче.

— Я не знакома с ним. В детстве мы часто бывали во дворце с братом. Приезжали с отцом, но любили играть лишь друг с другом. Ириден меня любил и любит. Я для него — нечто среднее между сестрой и дочерью. Но я согласна. Государство развивается, в войны не ввязывается, имеет вес у соседей. Пусть это нам и досталось очень большой ценой. Титулы им подавай, рауты, охоты. Бред ведь! Не этим живет страна. Не развлечениями и балами-маскарадами.

— Ты заметила, что они все безземельные? Мелкие дворяне, страдающие от нехватки средств. Не работающие, все с долгами.

— Парни считают, что их запрограммировали. Внушили им то, что выгодно кому-то третьему и затерли воспоминания. Сработано топорно, но прошло слишком много времени. Следов мы уже не найдем. Память слишком пластична. Она может запомнить что-то, сохранив навечно, а может растерять концы, если ей приказать это сделать под препаратами или алкоголем. Тут нужен маг с очень большим потенциалом и огромным опытом. Возможно, такой сможет докопаться до истины.

— Есть такие у короны. Мы всех этих гавриков им и передадим. Снимем самые поверхностные данные и передадим.

Мы помолчали. Иногда я чувствовала себя очень старой клушей. Мне уже тридцать пять, детей у меня нет, семьи нет, работаю на корону и скоро завершится мой контракт. А что потом? Куда мне податься? Работать опять в больнице? Спасать жизни горожанам? Что будет после? Одинокая старость в доме за городом?

— Эльза, скажи, как тебе моя невеста? — неожиданно спросил Соринь, повернув голову в мою сторону. — Ты ведь ее видела, говорила с ней. Выскажи свое мнение.

— Какое мне дело до твоей невесты? Не мне с ней всю жизнь на одной подушке спать, за одним столом есть. И вообще, я женщинами не интересуюсь. У меня совсем другие предпочтения и понятия о красоте. Был бы у тебя жених — я бы оценила.

— Но ведь ты проницательная, ответь честно на мой вопрос, — отмахнулся от моей шутки черный дракон.

— Мне она не понравилась. Наглая, расчетливая. Такая далеко пойдет ради выгоды. Она назвалась в разговоре твоим титулом. И это при том, что титул сейчас принадлежит твоему отцу и именно он будет решать, кто из его детей станет наследником. Как по мне, должность полковника, которую ты заработал сам, куда более значимая. Но повторюсь, это твой выбор и тебе решать.

— Спасибо за откровенность, — кивнул головой Соринь. — Она такая и есть, как ты сказала. Наглая, вредная, избалованная.

— Тогда и ты ответь честно, почему именно она? Неужели не нашел лучшую девушку из высшего общества?

Мне давно было интересно это, а раз он и сам не упустил из виду ее недостатки… Должна же быть причина объявления их женихом и невестой.

— Там все сложно. Ее мужем должен был стать мой брат. Младший. Она переспал с ней, а это позор для наших семей. Брат уперся, заявил наотрез, что не спал с ней. А у нее вещи испачканные его спермой и ее кровью. Платье запачкано. Я сам его видел. Проводил проверку на подлинность, — он горестно вздохнул. — Отец и дед нажали на брата, а он сбежал из страны. Вышло, что договор на заключение брака есть, а жениха нет. Вот я и стал его заменой. Но у нее условие, что я должен быть герцогом, а до этого момента она будет держать нашу семью за причинные места. Грязная игра, но что тут поделаешь? Раз мой младший накосячил.

— А дед и отец тянут передачу титула? — он кивнул. — И правильно делают. Проверьте его бывших любовниц. Может быть, проституток. Сперму ведь можно и купить у одной из них. Чтобы испачкать платье, много времени не потребуется. А кровь… тот же палец уколола и размазала. От такой, как она, можно любой подлянки ожидать.

— Иногда ты так рассуждаешь, что я себя чувствую мелким пацаном без опыта общения с девушками из высшего света, — Ресталь удивлено перевел на меня взгляд. — Откуда такие познания?

— Все девушки одинаковы эгоистичны и дело тут не в происхождении. Просто мы следуем за своим эгоизмом и называем его зовом сердца. Кто-то желает богатства, титула и власти. Кто-то мечтает о семье. А в чем при этом ходит каждая из нас, не важно. В льняном платье или в шелках.

— А о чем мечтаешь ты?

— Не знаю. У меня и правда был момент, когда я жила чувствами. Мечтала о любви и семейном счастье. Эту розовую пелену перечеркнуло предательство и я стала циничной целительницей. Сейчас, после того как я узнала все это грязное нутро обратной стороны жизни, я желаю лишь укрыться в собственном доме и ни с кем не контактировать несколько месяцев. Хочу, как закончится контракт, отдохнуть в глуши. Может, заберу у брата часть обязанностей и буду продолжать возделывать землю. И верить, что за пределами моего имения пухлые ангелочки парят, и все любят друг друга.

— А как же дар? Разве он позволит не лечить? Вам, целителям, сложнее всего пройти мимо нуждающегося в исцелении.

— Скажу вам полковник по секрету, все это вранье для принуждения целителей к лечению и использования их способностей. Мы это выдумали, чтобы от нас отстали знатные леди, у которых змеиные языки. Им же всегда нравилось распускать грязные слухи. А так, почему Эльза ходит по больницам для бедных? Так это дар ее заставляет. Как же ей не повезло со сбродом возиться. И вот, я больше никому не интересна, — раскрыла я ему страшную тайну.

Ну и пусть, ему никто не поверит. Да и не станет Ресталь трепаться.

— Значит, ты можешь не исцелять никого, — нахмурился полковник, переваривая мою откровенность.

— Да. Я как зажиточный крестьянин — могу копать, могу не копать. Буду мелочевку лечить у домашних и мне хватит. Остальной резерв стану скидывать на бусины или кристаллы и продавать. Еще один немаленький источник дохода в копилку моей безбедной жизни.

Я даже зажмурилась о представлении, как буду валять дурака. Вспомнить информацию об управлении финансами и землями я смогу быстро. Да и не нужно на полях самой хозяйке пахать. Главное — не забрасывать собственное дело.

— Да. Ваши резервы — огромный источник вечного дохода, мне так не повезло.

— Вы, драконы, ведь и сами можете не летать. Тоска и прочее не является причиной подниматься в небо. Это ваша страсть к полетам. Желание испытать еще раз чувство, сравнимое с наивысшим удовольствием.

— Может и так. Но я не могу не лететь. Я живу ради полета. И так будет до того момента, пока я не встречу свою истинную.

— О! Ваша драконья истинная. Одна из самых больших сказок, о которой шепчутся все, и старухи, и девочки.

— Это не сказка! Мы познаем свою женщину и после этого не можем быть с другими, — возмутился Соринь.

— Тогда отчего вы так долго не женитесь? Почему не разыскиваете истинную сразу, а все тянете. Организовывали бы смотрины для девушек.

— Мы познаем ее через постель. А каждую в постель тянуть чревато — женят по щелчку пальцев.

— Бедные вы, драконы! Как же вы страдаете!

— Не смешно! Это большая мука — будучи в законном браке, найти свою истинную в другой. Спать с женой больше не можешь, любимая страдает, ведь она только любовница. В глазах окружающих, она бесчестная женщина, влезшая в чужую семью и отнимающая у семьи счастье.

— А разве не так? Раз дракон, весь из себя благородный, ее нашел после свадьбы, то это значит, что он первый изменил с бесчестной женщиной, легшей с ним в пастель. Прости, но в этой ситуации я на стороне законной супруги. Не ходил бы на сторону, так и не принес бы и в семью разлад, и несчастье любимой. Ты же сам вступишь в брак без любви. Неужели будешь и дальше искать свою женщину?

— Понятия не имею! Но я не хочу становиться игрушкой своей «невесты». Если так пойдет, сам отрекусь от титула! — вспылил Ресталь. — Найду способ избежать брака, и все. Пусть проваливает.

— У тебя больше нет братьев?

О составе его семьи я ничего не знала. Черный дракон не особо распространялся о своей личной жизни.

— Есть, но ему три года. За такого ее не выдадут. А пока он вырастет, она будет немолода. У нее мелкий резерв. Еще и дар не развит. Старухой она будет, когда мой братик достигнет сорока лет. Отец ведь может передать титул моей сестре. Тогда брака вообще не случится.

— Страсти в вашей семье бушуют не шуточные.

— Семья желает мне счастья. Но этот договор, подписанный отцом под угрозой обнародовать всю историю, подав ее высшему свету, как той девице угодно… Он сильно давит на моих родных.

— Так нужно было дать обнародовать! Что бы она сказала своим подружкам — титулованным леди? Он меня соблазнил, обесчестил и жениться не хочет? Они бы ее сами заклевали. Куда полезла на сына герцога? Указали бы ей ее место в цепочке знати и все. Ходила бы, не поднимая голову.

— Она обвиняла его в насилии, — полковник сжал кулаки, что указывало, как его оскорбляет сама возможность обнародования факта.

— Ты как маленький! Размер обхвата руки сверяли? Бумажка о побоях у нее была? Если время избиения не совпадает со временем появления пятен на платье — тут и конец ее истории. Тут бы уже твоему брату кричать: «Караул, под венец тащит гулящая баба!». На титул она позарилась! Сглупил ваш отец. Но оно и понятно. Это я видела в своей больнице такое, что могу книгу советов для службы безопасности короля написать.

— Не хочу знать, откуда у моего целителя такие знания, — фыркнул дракон.

К нам уже приближались отдохнувшие коллеги, и дракон встал, прекратив разговор.

Чтож, отдохнули и хватит. Пора копаться в мозгах очередного заговорщика, обиженного невниманием короля. Ну ничего. Скоро этого внимания у них будет столько, что просить о милости станут.