Глава 5

Необходимость участвовать в погоне за сбежавшей «невестой» совершенно не радовала Гильберто. Его мрачное лицо ясно говорило Диего, что брат отнюдь не в восторге как оттого, что сейчас они устраиваются на ночлег в пустыне, так и от перспективы провести еще один день в бешеной скачке по изнуряющей жаре. Но Гильберто оставалось лишь терпеливо ждать, пока все утрясется.

Впрочем, Диего и сам был не рад свалившемуся на его голову приключению, и наутро, похоже, решил выместить злость на брате.

— Ну что ты там копаешься? — ворчал он, глядя, как Гильберто приводит в порядок место стоянки, перед тем как покинуть его. — Если ты и дальше будешь действовать такими же темпами, то к полудню моя невеста уже будет пить чай на ранчо отца со своим похитителем. Что с тобой такое?

Было похоже, что Гильберто готов высказать наконец брату все, что у него накопилось.

— Говорил же я тебе, — начал он, — что это глупо! Почему мы поехали вдвоем, когда могли взять с собой целую армию людей? А если нам придется брать Каса-Верде приступом?

— Какая еще армия? Неужели нас двоих будет недостаточно против одного человека — я имею в виду похитителя моей невесты? — Скатав в рулон одеяло, на котором спал, Диего закинул его на коня.

— Прекрати называть ее невестой! Если бы ты обращался с ней как с пленницей, а не как с невестой, она бы не сбежала, и мы бы сейчас не искали ее как идиоты по всей пустыне!

Диего взглянул на брата так, что тот прикусил язык.

— Ты слишком горяч, братишка, — процедил Диего. — Может быть, все-таки немного умеришь свой пыл и предоставишь возможность вести дело тому, у кого более трезвый ум?

Лицо Гильберто вспыхнуло. Он уже готовил какой-нибудь гневный ответ, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы Диего не указал вдруг рукой на горизонт:

— Смотри, человек на лошади!

К ним действительно приближался какой-то всадник. Спрятавшись за поваленным деревом, Диего и Гильберто держали револьверы наготове. Нервы обоих были напряжены до предела. Когда же всадник приблизился, стало ясно, что он — точнее, она не представляла для них опасности.

— Виктория! — воскликнул Диего, узнав знакомую фигуру и с трудом приходя в себя от изумления. Он опустил револьвер.

Остановившись в нескольких шагах от потухшего костра, Тори спешилась и бросилась в объятия Диего.

— Диего! Слава Богу, я боялась, что мы с тобой разминемся… Ты приехал за мной… Спас меня… Я знала… — бормотала она, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Виктория, любимая! — Диего осыпал ее поцелуями. — Ты здесь? Как тебе удалось сбежать?

Тори благодарно прижалась к нему. Грудь ее неровно вздымалась, голос срывался:

— Этот ужасный человек, которого послал мой отец… Я стреляла в него… — Она подняла глаза на Диего. — Я не могла позволить, чтобы он вернул меня отцу…

Диего смотрел на нее с восхищением.

— Разве я не говорил тебе, братишка, — обратился он к Гильберто, — что моя невеста — героическая девушка!

Гильберто разрядил револьвер в воздух и медленно приблизился к ним. Судя по выражению его лица, он не разделял восторженного настроения брата.

— Я не ошибся, — все с тем же энтузиазмом продолжал Диего, — такая женщина вполне достойна стать матерью сыновей Диего Ортеги!

Тори слушала Диего, пытаясь уловить в его словах, в его тоне хотя бы намек на неискренность — и не могла. Сомнений не было: она не ошибалась в Диего, и он любил ее. Она рисковала жизнью, чтобы вернуться к нему, — и поступила правильно. Они снова вместе, все невзгоды позади — чего, казалось бы. еще надо для полного счастья? Но слова, сказанные Итаном Кантреллом, не давали Тори покоя, снова и снова всплывая из глубин подсознания и словно дразня ее.

— Бедная моя! — Диего осторожно стер грязь с лица Тори. — Храбрая моя, сколько же тебе пришлось пережить! Но слава Богу, к вечеру мы уже будем дома, и никто больше не посмеет нас разлучить!

— И это все? — фыркнул Гильберто. — Кроме девушки, нам ничего не нужно? А как быть с этим мерзавцем, который опозорил твою честь? — Гильберто уже успел забыть, с какой неохотой он отправлялся в погоню — теперь он даже жалел, что ему не пришлось поучаствовать в увлекательном приключении.

— Да, — уверенно отчеканил Диего, — кроме девушки, нам ничего не нужно.

Гильберто буркнул что-то себе под нос и яростно ткнул каблуком в песок.

— Едем домой, любимая. — Диего взял Тори за руку.

Но Тори колебалась, раздираемая сомнениями. Она ненавидела эти сомнения, ей хотелось забыть о них, подавить их — но она не могла ничего с собой поделать. Что, в сущности, она знала о Диего? Вот он стоит перед ней — красивый сорокалетний мужчина, богатый, всеми уважаемый, с огромной властью…

Такой мужчина мог бы обладать любой женщиной, какую только пожелает. Почему его выбор вдруг пал на молоденькую, костлявую, веснушчатую, не бог весть какую красивую девушку? И почему раньше эти мысли никогда не приходили Тори в голову?

Сомнения Тори, должно быть, отразились на ее лице, так как глаза Диего удивленно округлились:

— В чем дело, Виктория? Что-то не так?

Тори попыталась непринужденно улыбнуться, но это у нее плохо получилось.

— Просто… подумала. Как случилось, что такой мужчина, как ты, до сих пор не женат?

Гильберто, который в этот момент был занят тем, что засыпал остатки костра, многозначительно посмотрел на брата. На мгновение потеряв контроль над собой, Диего кинул на него ответный взгляд — и этого мгновения было достаточно, чтобы Тори поняла, что сказанное Итаном — правда… Для Тори это вдруг стало так ясно, словно об этом было написано огненными буквами на небе.

Диего, однако, уже успел обрести контроль над собой.

— Я ждал, когда ко мне придет настоящая любовь, — улыбнулся он Тори.

Но эти слова не убедили Тори. Ледяной ужас сковал все ее существо.

«Господи, — как молотом, стучало у нее в мозгу, — только бы это оказалось неправдой… скажи что-нибудь, сделай что-нибудь, чтобы я убедилась, что это неправда…»

— А почему ты выбрал меня? — спросила она, сама удивляясь спокойствию, с каким прозвучал ее голос.

— Что за вопрос, родная! — снова улыбнулся Диего. — Ты красивая, умная, веселая… Когда ты смеешься, твой смех согревает мое сердце… Ты…

— Я дочь Кэмпа Мередита. — Тори сама не ожидала, что способна произнести это вслух. Внешне она казалась совершенно спокойной, но внутри у нее все кипело. Тори не могла бы объяснить, почему цветистые комплименты Диего ее больше не трогают.

Улыбка Диего слегка померкла, голос стал суше:

— Мы уже говорили об этом. Я надеюсь, что наш брак разрешит все проблемы.

— Твои проблемы, — подчеркнула Тори, глядя в землю. Сердце ее бешено колотилось. — А как насчет моих?

— О чем ты, родная? — Диего уже не сдерживал своей нервозности. — Ты, должно быть, просто устала…

Тори посмотрела на него.

— Человек, который меня похитил, — тихо проговорила она, — сказал, что свадьба, которую ты мне собирался устроить, ненастоящая, что священник тоже ненастоящий… и что ты уже женат.

В глазах Диего мелькнул ужас. Возможно, он был просто слишком взволнован, однако его реакция усилила подозрения Тори.

Впрочем, в следующую секунду мексиканец снова улыбался как ни в чем не бывало.

— И ты поверила? Поверила этому неизвестно откуда взявшемуся проходимцу? Кому ты больше веришь — ему или мне?

— Это правда, что ты уже женат? — настойчиво требовала ответа Тори, разрываясь между надеждой и отчаянием.

Неизвестно чем бы закончился их разговор, но в этот момент вдруг раздался голос Гильберто:

— Хватит валять дурака, Диего! Все равно она рано или поздно узнала бы…

Диего повернулся к брату, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на него. Наконец, взяв себя в руки, он повернулся к Тори.

— Пойми, дорогая, — начал он, — это еще ничего не значит… Люди часто вступают в брак по расчету, но настоящая любовь…

— Подлец! — Голос Тори был спокоен. Отчаяние ее было так велико, что у нее не было сил даже злиться. Она чувствовала лишь тупую боль в желудке, словно кто-то сильно ударил ее туда ногой.

Диего в растерянности смотрел на побледневшее лицо Тори.

— Это было давно, родная… — залепетал он. — Теперь это для меня уже ничего не значит… Какая разница?.. Мы все равно будем вместе…

Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но Тори отшатнулась от его руки, словно от мерзкой жабы.

— Не прикасайся ко мне! — Она отошла от Диего на шаг. — Ты лгал мне! Ты использовал меня! Ты никогда меня не любил!

— Виктория, ты еще молода, не знаешь жизни. Станешь старше — поймешь…

— Если знать жизнь означает интриговать, обманывать, предавать любовь, то я и не хочу знать такой жизни! — обреченно выкрикнула Тори и, не оглядываясь, побежала к своей лошади.

Диего схватил ее за руку:

— Виктория, подожди, я тебе все объясню…

— Отпусти меня!

— Да что ты с ней возишься? — сердито проворчал Гильберто. — Мы нашли ее, она в наших руках, так и вези ее домой! — Он направился к своей лошади и вынул из-под седла веревку. — Свяжем ее, кляп в рот, да и дело с концом! Не хватало еще церемониться с дочерью Кэмпа Мередита!

Тори яростно пыталась освободиться от державшего ее Диего, и, к ее удивлению, он вдруг отпустил ее.

— Я не увезу ее насильно, — решительно заявил он. Гильберто мигом оказался перед Тори, преграждая ей путь к лошади.

— Но почему, Диего? — не понял он.

— По двум причинам. — На губах Диего играла чуть заметная усмешка, взгляд был устремлен на Тори. — Во-первых, я никогда не овладеваю женщиной против ее воли. А во-вторых, и это главное, за тем камнем сидит человек, и он целится мне прямо в голову.

Гильберто посмотрел туда, куда показывал брат. Проследив за его взглядом, Тори действительно различила торчавшее из-за камня вороненое дуло, поблескивающее в лучах утреннего солнца.

— Бросьте оружие! — раздался знакомый голос. — Оба.

Отстегнув ремень с кобурой, Диего бросил его на землю на некотором расстоянии от себя. Гильберто последовал его примеру.

Из-за камня поднимался Итан Кантрелл. Нога его была перевязана окровавленным шейным платком, и он сильно хромал, направляясь к ним, но рука твердо сжимала револьвер.

Диего покосился на Тори и усмехнулся:

— Похоже, дорогая, ты не очень-то меткий стрелок! Тори была не в силах что-либо ответить. Ей казалось, что сердце перестало биться и поднялось к самому горлу. Итан, не сводя глаз с обоих мужчин, поднял брошенное ими оружие.

— Так-то лучше! — довольно заключил он.

— Ты не оставил мне выбора! — проворчал Диего. Вдруг Гильберто молниеносным движением выхватил из-за голенища небольшой пистолет. Но выстрел Итана опередил его. Гильберто не был даже ранен — пуля лишь взметнула пыль у его ног — но пальцы его, державшие пистолет, разжались. В глазах Гильберто стоял ужас.

— В следующий раз, — предупредил Итан, когда затихло эхо от выстрела, — я буду стрелять не столь осторожно.

— Похоже, — покосился Диего на брата, — этот джентльмен не собирается шутить!

Смуглое лицо Гильберто вспыхнуло. Он колебался между желанием поднять пистолет и необходимостью подчиниться решению брата, хотя мотивы этого решения были ему непонятны.

— Ты сдаешься без боя? — проворчал он, повернувшись к Диего. — Что-то это на тебя не похоже, братишка!

Лицо Диего было спокойно.

— Есть вещи, за которые не жалко умереть, — улыбнулся он. — Но это — не тот случай. — Диего повернулся к Итану: — Надеюсь, мы разойдемся с миром, сэр?

— В мои планы не входит убивать вас. Моя работа заключается лишь в том, чтобы вернуть девушку отцу.

Мексиканец недобро усмехнулся.

— Только и всего? Да ради Бога, сэр! Поздравляю вас с находкой! — Он обернулся к Тори: — Прощай, родная! Передай привет своему горячо любимому папочке! Мы свободны? — снова обратился он к Итану.

— Свободны, — пожал плечами тот.

Похлопав по спине Гильберто, Диего направился к своей лошади. Через минуту братья удалились, не проронив больше ни слова.

Тори не могла бы сказать, что терзало ее больше — чувство унижения или злость. Прошло уже несколько часов с тех пор, как она рассталась с Диего, а Итан за все это время не обронил ни слова, мало того — даже не посмотрел в ее сторону. Впрочем, теперь ему это было и не нужно — Тори и так покорно следовала за ним. Куда ей еще оставалось ехать, как не домой, к отцу — навстречу позору и унижению?

Тори безжалостно ругала себя. Надо было быть идиоткой, чтобы попасть в ловушку, которую сумел распознать даже этот Кантрелл. Подробности расставания с Диего не выходили у Тори из головы, и чем больше она об этом думала, тем сильнее становились чувство унижения и бессильная ярость. Больше всего Тори злилась на себя. Она должна была хоть что-то делать — ударить Диего, обругать его, но не стоять словно пень.

И ведь если бы не Итан Кантрелл, она оказалась бы добровольной жертвой коварного плана Диего. Итан, этот грубый мужлан, не испытывающий к ней ни малейшей симпатии, выполняющий лишь свою работу, отвратительно обращающийся с ней… стал, по сути дела, ее спасителем. Тори хотелось бы презирать его, но ведь он был прав насчет Диего и, во всяком случае, оказался более порядочным, чем он. А что он получил от нее в награду? Пулю в ногу, и сейчас везет ее домой, строя из себя благородного героя, пострадавшего за правое дело от неблагодарной девицы, что и есть на самом деле…

Тори посмотрела на ехавшего рядом с ней Итана, стараясь подавить в себе чувство вины. Рана его уже несколько раз переставала кровоточить и затем начинала снова; платок, которым она была перевязана, и ткань брюк насквозь пропитались кровью. Несмотря на тень, падавшую на лицо Итана от широких полей шляпы, нельзя было не заметить, что он был очень бледным.

— Остановимся, — выдавила из себя Тори. — Я обработаю твою рану.

Итан презрительно покосился на нее:

— Довериться тебе? Да я лучше сдохну!

Тори отвернулась, не столько испытывая раздражение, сколько пытаясь вызвать его в себе.

— Сдохнешь — туда тебе и дорога! — проворчала она, пришпоривая лошадь.

Прошло еще около часа. Солнце поднялось выше.

Итан понимал, что время работает против него. Ему становилось все хуже, он покрылся потом, однообразный пейзаж перед глазами начинал расплываться, ноющая боль в ноге усиливалась. Эта чертова девчонка была права — рану необходимо обработать, иначе он долго не протянет. Глаза Итана стали выискивать хоть какое-нибудь прикрытие, где можно было бы остановиться. Разумеется, если он займется своей раной, ему придется ослабить контроль за Тори. Возможно, она снова сбежит. Ну и черт с ней, в конце концов! Это лишь избавит его от хлопот.

Наконец на горизонте Итан заметил небольшую скалу, дававшую сносную тень. Он пришпорил коня — ему не терпелось поскорее добраться до этого места. Пожалуй, он отдохнет часок-другой, немного перекусит — и снова в путь. Тогда он сможет проехать до заката еще шесть-семь миль. Единственное, чем его не устраивал такой вариант, — придется терпеть эту девицу на пару часов дольше.

Доехав до места, Итан спешился, стараясь не опираться на раненую ногу. Но тут случилось то, чего Итан никак не ожидал — силы покинули его, в глазах потемнело, ноги подкосились, и он рухнул на землю, словно тряпичная кукла.

Тори, посмотрев на него, улыбнулась не без злорадства:

— Говорила же я тебе, что рану нужно обработать!

Но Итан уже не слышал ее. Тори спешилась — она сама была не прочь отдохнуть.

Привязав лошадей к какому-то чахлому кусту, росшему неподалеку, Тори вернулась к Итану. Тот уже успел прийти в сознание — по крайней мере настолько, чтобы отползти с помощью Тори поближе к скале. Там он лег на спину и закрыл глаза, тяжело дыша. Тори поднесла к его губам фляжку, и он жадно припал к ней, так и не произнеся за все время ни звука. Тори накинула на его голову влажный платок, но Итан сорвал его.

Тори начала расстегивать ремень его брюк. Итан резко остановил ее руку:

— Что ты делаешь?

— Собираюсь осмотреть рану. Для этого придется снять брюки.

Лицо Итана исказила гримаса:

— Убирайся прочь!

Вместо ответа Тори начала стаскивать с него сапоги.

— Я же сказал, убирайся!

Правый сапог удалось снять без труда, но когда Тори попыталась снять левый, Итан невольно застонал. Осторожно сняв и этот сапог, Тори снова потянулась к его ремню, и Итан снова попытался остановить ее. Тори вскочила на ноги.

— В чем дело, ковбой? Уж не стесняешься ли ты?

— С чего бы? Если уж женщины перестали стесняться…

— Не бойся, мне уже приходилось раньше лечить раны.

— Думаю, тебе приходилось и наносить их.

— Ну хватит! — вспыхнула она. — Что я, в конце концов, мужчин не видела?

— Да уж, наверно, видела, — усмехнулся он. — Диего, во всяком случае…

Тори готова была взорваться, хотя сама не могла бы сказать отчего — от оскорбления Итана или оттого, что он снова напомнил ей о Диего.

— Диего меня пальцем не тронул! — выпалила она. — Он, конечно, подлец, и все-таки…

В глазах Итана на миг мелькнуло удивление.

— Странно. Я думаю, у него просто не было такой возможности. Или он приберег это на закуску после «свадьбы».

— Ты дашь мне осмотреть твою рану или нет? Конечно, если ты такой стеснительный…

— Стеснительность тут ни при чем! Просто на ремне у меня револьвер, и я был бы идиотом, если бы позволил тебе снова завладеть им. Я все-таки хочу вернуться домой живым!

— Сэр, — заверила его Тори, — я стреляю без промаха. Если бы я хотела убить тебя тогда, то убила бы. Ты снимешь свои чертовы штаны, или мне их разрезать?

С минуту Итан еще колебался. Затем, сняв ремень с кобурой, он положил его себе под голову. Осторожно, стараясь не опираться на раненую ногу, Итан начал стягивать брюки. Тори не помогала ему, а лишь молча смотрела, присев на камень.

Стянув наконец брюки, Итан откинулся на спину. Глаза его застилал пот. Тори склонилась над ним, осматривая рану. Пуля проделала аккуратную дырку в кальсонах, и они были мокры от крови. Тори рванула ткань, чтобы расширить дыру, и Итан вскрикнул от боли.

— Осторожнее!

— Спокойно, ковбой! — Смочив платок водой из фляги, Тори начала промывать рану. Та, к счастью, оказалась неглубокой, и кость не была задета. Через пару дней рана, пожалуй, должна затянуться.

Взяв нож, Тори начала выковыривать пулю. Она понимала, что Итану очень больно, но он лежал неподвижно, лишь закусив губу. — С чего это ты вдруг стала такой заботливой? — спросил он, посмотрев на нее. — Еще утром ты хотела бросить меня, раненного, на произвол судьбы! Впрочем, у тебя и сейчас еще есть шанс…

Отбросив окровавленный платок, Тори начала отрывать полоску от своей нижней юбки, собираясь использовать ее в качестве бинта.

— Я просто не найду отсюда дорогу домой, — проворчала она.

Итан усмехнулся, а возможно, просто поморщился от боли:

— Дорогу к Диего, однако, ты хорошо знаешь! Почему бы тебе не вернуться к нему? Вы друг друга стоите!

Сжав губы, Тори в ярости завязала повязку более туго, чем следовало бы, и Итана вдруг пронзила такая боль, что он заскрипел зубами.

Тори не могла себе объяснить, почему она заботится о человеке, которого так презирает. Правда, как ни странно, она испытывала к нему и некое тайное уважение. Тори старалась не смотреть на Итана слишком часто, убеждая себя, что это всего лишь обычная рана, вроде тех, которые она помогала обрабатывать Розите, если кому-то из работников ранчо требовалась помощь.

Но сейчас в голову Тори приходили совсем другие мысли.

Как ни избегала Тори смотреть на Итана, она не могла забыть о том, что пальцы ее касаются мускулистого мужчины, сильного даже в его теперешнем состоянии. Рядом с Итаном Тори чувствовала себя маленькой и хрупкой. Так же как и рядом с Диего…

Воспоминание о несостоявшейся свадьбе вызвало у Тори приступ тоски. Усилием воли она заставила себя отогнать мрачные мысли и оторвала еще одну полоску от юбки.

— Сегодня мы никуда не поедем, — твердо заявила она, сама удивляясь собственному решению. — Я разведу костер и приготовлю нам что-нибудь поесть.

Тори быстро отошла от Итана, чтобы не слышать его возражений, но главной причиной было то, что она не хотела, чтобы он заметил ее едва сдерживаемые слезы.

Когда Тори вернулась, набрав достаточно веток, чтобы развести костер, Итан снова впал в забытье. Отвязав лошадей, Тори повела их к обнаруженному ею небольшому источнику, бьющему из скалы. Наполнив фляги, она дала напиться лошадям. Покопавшись в сумке Итана, Тори обнаружила бобы и сварила похлебку. Немного поев, Итан опять впал в забытье.

Днем у Итана появился жар, но, к счастью, к вечеру он прошел. Съев на ужин кусок сала и все тех же бобов, Итан уснул.

Тори расстелила одеяло и легла, но ей не спалось — мешали беспокойные мысли. Наконец, отчаявшись уснуть, она села, обхватив колени руками.

«Боже мой, — снова и снова проносилось у нее в голове. — Боже мой, что я наделала…»

Тори лишь сейчас полностью осознала, что произошло, и пришла от этого в ужас. Она привыкла считать, что всегда знает, чего хочет. Ее отец любил повторять, какая она разумная, спокойная девушка, и всякий раз, когда он это говорил, его глаза светились от гордости. Кэмп никогда не жалел, что Бог не послал ему сына, потому что в Тори словно воплотились все его надежды. Теперь он уже никогда не будет гордиться ею. Она поступила не просто неразумно — она предала отца. И ради чего? Ради нескольких недель, проведенных в роскоши! Поверив дешевым комплиментам Диего, она была готова связать свою жизнь с человеком, который всегда был и будет главным врагом ее отца. Нет, она никогда не простит себе этого! Никогда!

Она разбила свою жизнь. После того как она убежала с Диего, ни один порядочный мужчина не захочет жениться на ней. Ей никогда не почувствовать рядом сильное, надежное мужское плечо, никогда не испытать радость материнства. Ее ждет серая, унылая жизнь старой девы, но, даже понимая, что она заслуживает этого, Тори было трудно смириться с таким жестоким наказанием.

Она закрыла глаза, словно пытаясь отогнать чувство унижения, одиночества и пустоты. Слава Богу, что ее матери не суждено было дожить до такого позора своей дочери. Все, чему пыталась когда-то научить ее мать, оказалось бесполезным. Отныне вся жизнь Тори будет вечным позором. И самым ужасным было то, что ничего уже нельзя исправить.

Тори все-таки решила вернуться домой, к отцу. Пусть позор, но там она по крайней мере будет в безопасности. Возможно, это убережет ее от дальнейших ошибок. За свою жизнь Тори сделала всего одну ошибку — и та оказалась роковой.

Воспоминания снова и снова кружились перед ее мысленным взором, словно в калейдоскопе. Лицо Диего… Полнейшее отсутствие хоть какого-нибудь намека на смущение, когда он признался, что женат… Усмешка, с которой он расстался с ней… Его слова… «Есть вещи, за которые не жалко умереть. Но это — не тот случай». Тори, как оказалось, не стоила того, чтобы за нее умереть.

Но Итан Кантрелл… Итан шел за ней, сражался за нее, даже истекая кровью от раны, которую она же ему нанесла. Он был готов умереть за нее. Он считал, что она этого стоит.

— Господи, — прошептала Тори вслух, — какая же я дура… Какая же я идиотка…

Тори просидела без сна до самого утра, не меняя позы. Костер потух. Она ненавидела Диего, ненавидела себя и готова была все отдать, чтобы вернуть прошлое. Перед рассветом у нее не осталось уже никаких мыслей — их словно поглотила непроглядная черная пустота.

Загрузка...