Две Элеоноры

6

Плохие предчувствия, в отличие от хороших, обязательно сбываются.

Когда Ричард появился в конюшне, сразу стало ясно, что он дорого дал бы за то, чтобы вчерашнего вечера не было. Не то, чтобы он шарахался от нее, но Нора быстро заметила, что Каннингем старался не вступать с ней в контакт не только физический, но и вербальный. Его глаза смотрели в сторону, указания он давал, обращаясь к абстрактному собеседнику, а когда случайно коснулся руки Норы, то отдернул ладонь с такой скоростью, будто дотронулся до раскаленного утюга.

В его взгляде ясно читалось: ради всех святых, и чего я связался с этой девицей?

Норе было хуже во сто крат. Встретив возлюбленного робким взглядом, в котором сквозили сомнение и надежда, и, прочтя на его лице почти брезгливость, она пришла в отчаяние и уже подумывала бросить все и убежать домой, но чувство долга и любовь, разрывающие ее душу, потребовали, чтобы она осталась и помогла своему спортсмену.

С тяжелым сердцем девушка бинтовала ноги коня, когда вдруг услышала – нет, этого не может быть! – знакомые голоса. Неужели это Флоранс с Тимом? Она нерешительно подняла голову и увидела, что не ошиблась: по коридору, чуть медленнее, чем обычно, шел позавчерашний кандидат в покойники, поддерживаемый под руку улыбающейся Флоранс.

– А вот и мы, – почти пропел, сияя, словно золотая монета, Тим. – Небось, не ждали горемыку? Нора, подруга наша боевая, может, тебе помочь лошадку поседлать?

– Если ты только попытаешься это сделать, – сердито одернула шутника нахмурившаяся Флоранс, – я тебя сама убью, чтобы снова не мучиться.

– Нора, послушай моего совета, – в голосе балагура зазвучала наигранная мировая скорбь, – никогда не связывай свою жизнь с людьми, у которых нет чувства юмора.

– Посмотрела бы я на тебя на моем месте! Какое бы у тебя было чувство юмора!

– Фло, радость моя! Надо смеяться над гримасами судьбы! Завещаю, чтобы, когда меня безвременно повезут на кладбище, за моим гробом шли цирковые клоуны!

– Ну, знаешь ли, это переходит всякие границы!

Флоранс выдернула руку из-под локтя своего спутника и, рассердившись не на шутку, присела на корточки рядом с Норой, профессиональным взглядом оценивая состояние ног коня. Тима она подчеркнуто не замечала. Ссора могла перерасти с серьезный скандал, если бы не подошел Ричард. Увидев Тима, он уставился на своего берейтора, как на тень отца Гамлета.

– Ты что здесь делаешь?

– Да вот, погулять вышел, – ухмыльнулся довольный Тим.

Если парень ожидал, что Ричард оценит его шутку, то сильно просчитался. У того с утра было отвратительное настроение, и шутник очень удачно попал ему под горячую руку.

Нахмурив брови, Каннингем окатил его ледяным взором и процедил, раздельно выговаривая слова:

– Это я и сам вижу. А поближе к дому погулять ты не захотел? Еще не хватало, чтобы тебе здесь плохо стало! А уж от тебя, Флоранс, я такого легкомыслия не ожидал. Я тебя не стал брать с собой, чтобы ты за ним присматривала, – и на тебе! Привидение на конюшне! Оштрафовать мне вас, что ли?

Сказать, что прибывшие гости не ожидали от доброжелательного Ричарда подобной встречи – было ничего не сказать. У Тима от обиды даже побледнели веснушки, а Флоранс несколько раз порывалась открыть рот, чтобы возразить, но промолчала, посчитав, что лучше оставить свои мысли при себе.

Обругав не в меру ретивых сотрудников, Ричард повернулся к ним спиной и, чувствуя, что совершил не самый лучший в жизни поступок, набросился на Нору, которая молча добинтовывала ногу жеребца:

– Это что такое, я вас спрашиваю? Вы так мотаете бинт, будто жгут накладываете! Разве можно так затягивать? Вы мне коня обезножите! Дайте, я сам это сделаю, раз все мои берейторы сегодня разом поглупели!

Присев рядом с Норой, он почти вырвал из ее рук бинт и начал скручивать его с ноги Меченосца. Скоро около него громоздился холмик из неаккуратно брошенного бинта. Его вид разозлил Ричарда еще больше и, обругав напоследок всю троицу, он отправился переодеваться.

Проводив его глазами, друзья озадаченно уставились друг на друга.

– Ну и что это значит? – поинтересовалась Флоранс. – Он что, спятил? Нора, что здесь стряслось?

– Ничего особенного, – пробормотала девушка, скатывая бинт трясущимися руками. – Может у человека быть плохое настроение?

– Плохое настроение! – озадаченно хмыкнул Тим. – Да я первый раз его таким вижу! Тут может быть два варианта… Нет, три: или что-нибудь случилось с Меченосцем (но он, вроде, в порядке), или Дик проиграл конкур (но он еще не выступал), или наш шеф изменил своей проницательной невесте и теперь боится, что она об этом узнает. Но это тоже вряд ли… Хотя… Нора, да что из тебя слова надо клещами вытаскивать?

Флоранс внимательно взглянула в лицо подруге и, начав прозревать, вдруг оборвала разошедшегося приятеля:

– Тимми! Ты бы лучше воды принес. Смотри, Норе нехорошо, а ты к ней с расспросами пристаешь.

– Да я что… Я ничего… – осекся тот. – Сейчас пойду у ребят попрошу.

Стоило парню повернуться к ним спиной, как Флоранс ласково тронула Нору за рукав:

– Это правда, дорогая, что предположил Тим?

Нора чуть помедлила, потом кивнула, и этот жест стал, как говорят на Востоке, последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Из глаз несчастной девушки, невзирая на все усилия, тихо потекли слезы. Быстро закрепив бинт, Нора шмыгнула носом и, встав, начала шарить по карманам в поисках носового платка. Поднявшаяся за ней Флоранс обняла подругу и погладила по голове:

– Не плачь, дорогая. Значит, Тим угадал?

В ответ у Норы слезы хлынули сплошным потоком.

– Я его совсем не пыталась соблазнить… Он сам захотел, – всхлипывая, бормотала она. – А теперь все утро от меня шарахается, как от чумной.

– Ну и дела… Я его первый раз таким вижу. Вот уж не ожидала, что он так перетрусит.

– Ну да. А тут еще графиня Андриевская…

– Мадлен! Не завидую Дику! Хорошо еще, что Элен с Джефри остались дома, а то совсем нашему шефу было бы несдобровать.

– Ничего подобного, – всхлипнула Нора, глядя куда-то через плечо подруги. – Вон они, легки на помине!

Флоранс обернулась и обомлела. Нора не ошиблась, это действительно была Элен, шествующая к ним по конюшне словно кинозвезда, снизошедшая до посещения дома престарелых. За ней шла свита в лице вконец деморализованного Ричарда и чуть заметно усмехающегося Джефри.

При виде девушек его ухмылка перешла в широкую улыбку и, откровенно потешаясь над их изумлением, он весело подмигнул:

– Привет, красавицы!

Красавицы невежливо промолчали, разглядывая Элен, выглядевшую сегодня еще эффектнее, чем обычно. На ней был светло-серый костюм, с которым великолепно гармонировал небрежно наброшенный на плечи винно-красный плащ. Ее почти средиземноморский загар оттеняли белоснежная блузка, заколотая у горла изящной золотой брошью, и белоснежная шляпка с лентой в цвет плаща. Все было просто и одновременно шикарно, как и полагается аристократке до мозга костей.

На плетущемся за невестой Ричарде не было лица, и Нора поразилась произошедшей перемене так, как не удивлялась ничему в своей жизни. Впервые у нее мелькнула мысль, что этот роскошный мужчина не такой уж мужественный, как говорит его внешность. Под взглядом Элен он трясся словно медуза, что было заметно любому стороннему наблюдателю.

Шестым чувством Нора ощутила, что Элен уже обо всем догадалась. Но час мести еще не наступил, потому что холодная красавица, сделав вид, что не заметила девушек, капризно бросила через плечо:

– Боже, какая здесь грязь! Бедный Меченосец успел похудеть и запаршиветь за один день. Впрочем, есть неприятности, с которыми приходится мириться. Это наш крест! Дорогой, проводи нас с Джефри на трибуны. Мне бы хотелось кое с кем повидаться. Кстати, у тебя какой номер?

– Четвертый. Так что я быстро отпрыгаю и приду к вам.

– Это будет очень мило с твоей стороны.

Она развернулась и не глядя шагнула вперед, так что мужчинам пришлось почти отпрыгнуть в разные стороны, чтобы пропустить гордячку. Шествие двинулось обратно, а Флоранс прошептала на ушко Норе, как только троица удалилась на приличное расстояние:

– Ну и ведьма! А как Дик ее боится! Вот уж не ожидала, что она так его скрутит!

– Знаешь, Фло, я его не узнаю. Мне даже стало казаться, что это не Ричард, а его двойник. Мне кажется, что я люблю его гораздо меньше, чем вчера. А я так хотела сходить с ним на вечеринку по случаю окончания соревнований…

– Да-а, не судьба. Но… все к лучшему. Честное слово, Нора, будет правильнее, если ты выбросишь Дика из головы. Судя по той сценке, что мы с тобой только что наблюдали, он тебе не опора и не защита, а то, что Элен что-то затевает, видно невооруженным глазом… А вот и пропащая душа, – сменила она тему, глядя на идущего к ним со стаканом воды Тима. – Тебя только за смертью посылать!

– Неправда, я обернулся в одно мгновение, просто не хотел подходить, пока тут начальство крутилось.

Нора отстраненно слушала их перебранку, пытаясь разобраться с чувствами, бушующими в ее душе.

С одной стороны, хотелось бросить все, вернуться в гостиницу, прихватить сумку и на рейсовом автобусе укатить в «Гринвуд», чтобы забрать оттуда свой нехитрый скарб, пока народ не вернется из Коустона. С другой – Харрисоны не привыкли позорно бежать с поля боя. Она нанялась к Ричарду на две недели и не позволит какой-то злобной копии куклы Барби встать на своем пути. Ей надо поговорить с Ричардом на прощание, а там будь что будет!

Придя к такому решению, Нора завела Меченосца в денник и, поседлав, привязала жеребца к решетке. Оставалось только основательнее затянуть подпруги, и Меченосец будет готов.

До парада оставался час. У Норы со вчерашнего вечера не было во рту маковой росинки, да и Тим с Флоранс успели уже изрядно проголодаться, поэтому друзья решили быстро сходить в кафе, расположенное прямо на территории ипподрома.

Когда они вернулись через полчаса, Ричард уже метался около денника Меченосца, как тигр в клетке, постукивая себя хлыстом по сапогам. Глядя на своего разгневанного возлюбленного, Нора мельком отметила, что он потрясающе эффектен в красном рединготе, белой сорочке и бриджах. Его костюм завершала черная каскетка и надраенные до зеркального блеска черные сапоги.

Но, отдавая должное великолепному виду Ричарда, Нора вдруг почувствовала, что уже не испытывает перед ним ни страха, ни бездумного восторга. Вчерашний вечер и сегодняшнее утро не прошли даром: она начала находить на своем Солнце темные пятна.

Увидев подходившую троицу, Ричард направился к ним с таким видом, что Тим, пробормотав:

– О-ля-ля, это будет покруче Броската! Пожалуй, мне следует пойти на свежий воздух… – Он повернулся и сделал пару шагов в сторону распахнутых ворот, но не ушел, а притулился к стенке и начал ждать развития событий.

– Нора, где вы болтаетесь? – В голосе Ричарда не было и следа вчерашней нежности. – Ни один мой берейтор не позволял себе подобной халатности. Думаю, что после соревнований нам придется серьезно поговорить!

Хоть Нору и покоробил его тон, но, признавая, что Ричард в чем-то прав, она не стала оправдываться, а, пробормотав извинения, побежала в денник к Меченосцу и так истово принялась тянуть подпруги, что конь почти по-человечески крякнул.

Еще раз окинув взглядом экипировку четвероногого красавца, она вывела его из конюшни.

До них долетела музыка, играющая на поле, и конь весь напрягся, предчувствуя азарт соревнований.

Нора ощущала, что все кругом уважительно поглядывают на Меченосца, как на заезжую знаменитость, и она гордилась тем, что работает у чемпиона.

Но долго красоваться ей не пришлось, потому что Ричард вышел сразу за ней, еще раз проверил подпруги, опустил стремена и, не касаясь их, легко взлетел в седло. Это был его фирменный трюк, вызывающий каждый раз восхищение окружающих, особенно дам.

Разобрав повод, Ричард тронул Меченосца и, только после этого якобы заметив Нору, процедил:

– Идите к разминочному манежу. После того, как я отпрыгаю, возьмете коня.

Широким жестом погладив Меченосца по шее, Нора отпустила повод и отступила в сторону, давая проход коню и всаднику.

Выждав, пока Ричард отъедет от конюшни, к Норе подошли обескураженные Тим с Флоранс, и они побрели к разминочному манежу, где уже собирался весь цвет местного конного общества.

Забавно, подумала Нора, я раньше не замечала, что он сутулится. Хотелось бы знать, что поделывают его стерва с Джефри?

Кто не был на соревнованиях, кто не дышал их особенным воздухом, тот не сможет понять, какой там витает дух ожидания, азарта и праздничного настроения.

Ричард, как победитель прошлогоднего первенства, ехал во главе кавалькады, и Меченосец гордо шел перед трибунами, подняв свою красивую голову и чутко прядя ушами.

Внезапно зоркая Флоранс подтолкнула подругу локтем:

– Посмотри на центральную трибуну. Вон где наши голубчики. Что-то не вижу радости на их лицах.

Нора всмотрелась в указанном направлении и действительно увидела сладкую парочку, но что-то, видимо, разладилось в их отношениях, потому что было заметно, как напряженно сидят Элен и Джефри, словно в ожидании грозы.

– Любуешься моей невесткой? – раздался за ее спиной знакомый голос. – Или моим непутевым племянником? Доброе утро, барышни, привет, Тим!

– Ничего подобного, – возразила Нора. – Просто смотрю на спортсменов.

– Да? Значит, мне вчера показалось… Ладно, сейчас не время, но вообще-то мне бы хотелось обсудить с тобой одно небольшое предложение. Увидимся попозже.

И она отошла в сторону, улыбаясь своим мыслям.

– Интересно, что ей могло понадобиться? – встревожилась Флоранс, не ожидавшая в этот день ничего хорошего. – Говорила я тебе, Тим, что не надо было ехать? Куча примет указывало на то, что день будет паршивым.

– У тебя такие приметы почти каждый день, – добродушно отшутился Тим. – Если бы я их принимал в расчет, то умер бы с голоду, потому что побоялся бы спуститься даже на завтрак к миссис Мюррей.

– Ты безнадежен! – грустно вздохнула Флоранс, на миг прижимаясь щекой к рукаву своего друга.

Нора заметила этот жест и порадовалась за друзей. Похоже, что несчастный случай, произошедший с Тимом, в конечном счете пошел им на пользу, сломав барьер отчужденности. Интересно, пригласят они меня на свадьбу? – подумала она, но спросить об этом не решилась, чтобы не помешать зарождению новых отношений. Напротив, она сосредоточилась на действе, происходящем на конкурном поле.

Всадники, которым по жребию вышло прыгать первыми, и Ричард в том числе, заехали в разминочный манеж и начали готовиться к выступлению. Остальные спортсмены, посадив на своих лошадей берейторов, устроились поближе к ограждению, чтобы посмотреть на выступление коллег-конкурентов.

До старта первого участника оставалось несколько минут, и Нора молила бога, чтобы Ричард выступил лучше всех. Может, тогда он станет опять тем, кого любил весь персонал конюшни.

Задумавшись, она не заметила, как вызвали первого спортсмена, и очнулась только тогда, когда Флоранс потрепала ее по плечу:

– Не спи, красавица, скоро ты понадобишься шефу. Так что готовься.

Но она все-таки прослушала, когда Ричарда вызвали на старт, и поняла, что наступило «время Х» только потому, что рядом напряглась Флоранс.

Девушка впилась глазами в одинокого всадника, элегантно приветствовавшего судейскую коллегию, и залюбовалась совершенством форм кентавра, в которого слились конь и человек.

Она стрельнула глазами на трибуны и увидела, как наклонилась вперед Элен, превратившаяся в статую, олицетворявшую внимание. Наверно, она действительно любит Дика, мелькнуло у нее в голове. А Джефри, наоборот, встал и начал пробираться к выходу. Неужели ему не интересно, как проедет его друг?

Нора перевела взгляд на поле, где Меченосец с легкостью преодолевал препятствия. Казалось, Ричард только обозначает коню направление движения, а тот все делает сам, гнедой птицей перелетая через высоченные препятствия.

Нора уже собиралась аплодировать чемпиону, как вдруг зрители ахнули и в одном порыве поднялись со своих мест, потому что приземлившийся после чисто преодоленного препятствия жеребец вдруг запнулся и чудом не перелетел через голову, подминая всадника. Так бы, наверно, и получилось, если бы на месте Меченосца был любой другой конь, но тот обладал почти кошачьей устойчивостью и смог-таки, сделав невероятное усилие, удержаться на ногах и снова перейти в галоп.

Но радоваться было еще рано, потому что почти вылетевший из седла всадник никак не мог вернуться в исходное положение.

Каким-то чудом Меченосец вычислил последнее препятствие и понесся к нему, готовясь закончить маршрут без поражения. Зрители в страхе ждали, чем кончится роковой прыжок, но конь, не почувствовав поддержки всадника, в последний момент изменил планы и обнес препятствие, сбавив темп, чтобы дать возможность хозяину занять свое место.

В первое мгновение никто не понял, что произошло. Вдруг Флоранс, схватив подругу за рукав, в ужасе выдохнула:

– Нора, смотри, у него отстегнулось стремя!

И действительно, Ричард, который с неимоверным усилием все-таки сел в седло и теперь направлял Меченосца на последнее препятствие, ехал, опираясь только на одно стремя. Второе валялось на месте едва не случившейся трагедии.

Над полем висела тревожная тишина, только слышался стук копыт и тяжелое дыхание Меченосца. Вот конь подлетел к препятствию, оттолкнулся (Нора зажмурила глаза) и, перемахнув через брусья, приземлился несколько жестче обычного. Все зрители в один голос ахнули, глядя, как покачнулся в седле спортсмен, но Ричард не напрасно считался лучшим всадником Англии, и раздавшиеся аплодисменты, почти овация, были заслуженным поощрением за то, что он без падений закончил маршрут.

Все зрители, встав, рукоплескали Ричарду, который, имея одну закидку на маршруте, хоть и не стал победителем, но продемонстрировал такую волю к победе, что не восхититься им было просто невозможно.

И Нора поймала на себе немало завистливых взглядов других берейторов.

Они с Флоранс побежали к Ричарду, который, покинув конкурное поле, ехал им навстречу по посыпанной крупным песком дорожке.

– Ричард, ты был потрясающим! Ты слышал, как замерли зрители? Как получилось, что у тебя отстегнулось стремя?

– Это вы у меня спрашиваете? – огрызнулся он, спрыгивая с коня.

Он был вне себя от злости. Не глядя бросив повод Норе, он решительно зашагал назад, к конкурному полю.

Девушки некоторое время ходили молча, вышагивая коня. Первой молчание нарушила Флоранс.

– Не понимаю я сегодня Дика, – задумчиво проговорила она, глядя Каннингему вслед. – Он никогда не позволял себе ничего подобного. Похоже, ты на него дурно влияешь, – пошутила она и осеклась, потому что у Норы на глаза навернулись слезы. – Ты что, из-за него плачешь?

– Угу, – кивнула Нора, смахивая пальцами слезы со щек. – Ты не представляешь, что я сегодня пережила. Он меня разве что не бил. Я уже не знаю, что делать, чтобы Дик сменил гнев на милость.

– Боюсь, что ничего, дорогая, потому что он злится не на тебя, а на себя. Но не может же он быть неправым, следовательно, виновата ты. Вот такой расклад получается. Боюсь, что теперь тебе неуютно будет у нас на конюшне.

Нора сокрушенно кивнула, рассматривая следы на песке, но Флоранс не обратила внимания на этот жест, потому что настороженно смотрела, как к ним, широко шагая, с выражением злобной решимости на лице возвращается Ричард. В руке он нес стремя, путлище которого моталось в такт его движениям. За ним едва успевал Джефри, во всем облике которого сквозило смущение.

Замыкала процессию Элен, которая – неслыханное дело! – почти бежала за мужчинами, не желая отставать.

– Нора, смотри! – предостерегающе прошептала Флоранс.

Девушки остановились около огороженной заборчиком левады, ожидая спешащую к ним компанию. Нора беспокойно оглянулась по сторонам и увидела еще одно чудо – Мадлен, которая тоже явно торопилась в их сторону. Девушка скривилась в горькой усмешке:

– У меня складывается впечатление, что сегодня я – королева бала!

– Похоже не то… Интересно, куда делся Тим? Я его не видела с того момента, когда мы с тобой пошли на поле. А ты?

– Кажется, нет… Фло, будет лучше, если ты оставишь меня одну. Судя по виду Ричарда, намечается очередной скандал, и мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала, попав под горячую руку.

– Не говори глупостей, – отмахнулась мисс Серьезность. – Небольшая встряска мне не повредит. Подумаешь, стремя отстегнулось! Можно подумать, Олимпийские игры продул!

– Честно говоря, Фло, я сама ничего не понимаю. Но, похоже, небольшой встряской здесь не обойдется.

– Да? – взмахнула пушистыми ресницами Флоранс. – Слушай, никак к нам торопится графиня Андриевская? Тогда действительно нас ждет что-то экстраординарное. Интересно, что произошло?

– Сейчас узнаем… – прошептала Нора.

Ждать пришлось недолго. Вихрем подлетев к девушкам, Ричард молча сунул Норе в лицо путлище, стремя от которого он держал в другой руке.

– Это что такое, миледи?

– Путлище.

– Я вас не о том спрашиваю! Я вас спрашиваю, почему оно разрезано?

Ничего не понимающая Нора взглянула на предмет разбирательства еще раз, и земля поплыла у нее из-под ног. Путлище действительно было разделено на две части, причем, судя по ровному краю разрыва, его сделали ножом…

Девушка была так потрясена, что даже не заметила, как к ней подошла и встала рядом Мадлен. Властным движением протянув руку, она забрала у племянника предмет разбирательства и внимательно осмотрела края разреза.

– Ну и что? – В ее тоне не было ни капли удивления.

– Что значит «что»? – оторопел Ричард.

– Я не понимаю, почему ты примчался с этим к Норе и напугал девушку до полусмерти.

– Я хочу знать, кто это сделал!

– А при чем тут она?

– Но ведь она занималась всем снаряжением!

– Дикки, я тебя не узнаю! Возьми себя в руки, черт возьми!

– Тебе хорошо говорить, Мад, а я впервые сталкиваюсь с подобным… предательством.

– Я тебе говорила, не надо брать с улицы первых попавшихся девиц! – вклинилась в разговор Элен.

– А тебя, дорогая, не спрашивают, – мгновенно отреагировала Мадлен. – Я разговариваю со своим не в меру разошедшимся племянником.

– На сей раз, Мад, извини, но Элен права, – проговорил Ричард. – У меня на конюшне никогда ничего похожего не происходило. Так что естественно предположить, что это сделал кто-то из недавно пришедших, то есть Нора или Джефри. Но Джефа я знаю сто лет, и он вообще не приближался к ларю с конской амуницией. Они с Элен приехали только сегодня утром, прошлись со мной вместе по конюшне, а потом я их сам провел на трибуны. Так что под подозрением остается только Нора.

– А почему ты вообще решил, что это сделал кто-то из своих? Разумнее предположить, что это чужих рук дело.

– Я уже успел побывать на конюшне. Конюхи клянутся, что кроме нас там никто из чужаков не ходил. Следовательно, это Нора.

Взоры всех присутствующих обратились на девушку, которую словно поразил столбняк. Глазами полными слез она всматривалась в окружающие ее лица и не могла ничего понять, кроме того, что ее обвиняют в том, что Ричард проиграл соревнования, что именно она поставила под угрозу его жизнь и оказалась предателем в их еще недавно дружеском мире.

Флоранс подталкивала ее локтем, пытаясь заставить сказать хоть что-то в свое оправдание, но обвинения были столь дикими, что Нора даже не знала, что ответить. Ее верная подруга, поняв, что девушку невозможно вывести из шока никакими щипками, вдруг выпалила:

– Но у Норы есть алиби. Она последние два часа была со мной.

– Была с тобой… А где гарантия, что она не сделала этого раньше? У нее была веская причина свести со мной счеты!

– И какая же? – с подчеркнутым равнодушием поинтересовалась его невеста.

– Ну… я бы не хотел на этом заострять сейчас внимание. Достаточно, что о ней знаю я. И если бы у меня были доказательства, то я бы вызвал полицию, а так я просто увольняю Нору.

Услышав это, девушка очнулась от столбняка и протянула к Ричарду руки, словно моля о пощаде, но он уже отвернулся и, предложив руку невесте, пошел прочь.

Промолчавший всю эту ужасную сцену Джефри, наконец оторвался от забора и, сочувственно посмотрев на девушек, бросил словно невзначай:

– На войне как на войне, дружок. Давай-ка, я отведу Меченосца на конюшню.

Протянув руку, он слегка потрепал Нору по плечу, а потом, взяв у нее из рук повод, быстро повел коня, догоняя уходящую парочку. На месте недавней баталии остались сама виновница скандала, Флоранс и Мадлен.

Они долго молчали, три женщины, думающие каждая о своем. Наконец Мадлен сочувственно посмотрела на полностью деморализованную Нору.

– Ну и что ты собираешься делать дальше?

А что она еще может сделать, кроме того, как собрать свои шмотки и вернуться в Лондон?

– Не знаю… – протянула Нора, стараясь не показать вида, что готова разреветься.

– И уедешь отсюда побитой собакой? – Вопрос прозвучал ударом хлыста. Вот ведь ведьма, а не старуха!

– А что прикажете делать? – окрысилась она. – Я не знаю, как доказать свою невиновность. Я не знаю, кто это сделал! Я не знаю, что еще сказать!

И тут из ее глаз хлынули предательские слезы.

– Ну вот, а еще к лошадям полезла. С такой субтильностью только салфетки вышивать гладью! – В голосе железной леди было не больше сочувствия, чем в свистке паровоза.

– Но, леди… – подала голос Флоранс, решившая заступиться за Нору.

– А вам, барышня, я бы рекомендовала пойти на конюшню к моему истеричному племянничку, пока он не уволил вас за компанию. Так что давайте, с места в карьер, чтоб только копыта мелькали.

У Норы от удивления даже слезы просохли. Ничего себе лексикон у графини! Похоже, подобные чувства испытала и Флоранс, которая, пискнув «Созвонимся!», действительно почти побежала в сторону конюшен, где толпился народ.

– Черт меня побери, – пробормотала почтенная леди, – ну и денек! Стоит выпить чего-нибудь покрепче сока…

Она посмотрела на хлюпающую носом Нору и сокрушенно покачала головой. Ну и Дикки! Учудил, так учудил! Интересно, кто же все-таки разрезал стремя? На девицу не похоже – такой ступор, если он не настоящий, смогла бы изобразить разве что Сара Бернар…

Графиня Андриевская, протянув руку, взяла Нору за подбородок и твердо посмотрела девушке в лицо.

– Смотри на меня, – прозвучал сердитый приказ, – это правда, что ты не знаешь, кто это сделал?

– Да…

– Что? Я не поняла!

– Да! Я действительно не представляю себе, что могло случиться с этим проклятым стременем!

– Это хорошо… Тогда, раз уж у тебя появилось некоторое количество свободного времени, есть предложение сходить выпить по чашечке кофе с коньяком.

– Но мне надо забрать свои вещи!

– Ничего с ними не случится! Дик отвезет их назад в «Гринвуд», но ведь тебе в любом случае придется туда ехать за своими чемоданами. Голову даю на отсечение, что у тебя их минимум три!

– Ошибаетесь! – От одной мысли, что ее могут принять за банальную вертихвостку, у Норы пересохли слезы. – Но мне все же придется туда заехать. Да и попрощаться с ребятами не мешало бы! В конце концов, они не виноваты в том, что произошло…

– Да? А кто виноват?

– Я не знаю, но точно не Флоранс, Тим или Боб, потому что они любят Ричарда и ни за что не причинили бы вреда Меченосцу.

– М-да… «Блаженны верующие»… Впрочем, может, и вправду не они. Пойдем-ка, посидим, подумаем. Будем спасать твое честное имя, так сказать.

– Но… Я не понимаю…

– Что не понимаешь? Почему я решила тебе помочь?

– Да!

– Видишь ли, милочка, мне не нравится, когда огульно обвиняют кого-то. А потом, у меня давно уже вырос зуб на Элен. Да и Дикки тоже хорош! Подозреваю, что эту ночь он провел в твоей постели, вот его и корежит. Невестушки своей боится, дубина стоеросовая! Надеюсь, ты в него не влюбилась?

– Я?.. Нет, что вы! Да! Не знаю…

– Ну и ну! Да здесь все еще хуже, чем могло показаться с первого взгляда! Ладно, разберемся!.. Так мы идем пить коньяк?

– Да…

– Ну вот и славно. Заодно и поговорим. Надо же поймать мерзавца, что все это устроил. А то войдет во вкус…

Не сомневаясь, что Нора последует за ней, она пошла в сторону ипподромного кабачка, и девушке ничего не оставалось делать, как почти вприпрыжку бежать за решительной матроной. От всего произошедшего у нее голова шла кругом…

Зайдя в паб, они уселись за дальний столик, и Мадлен предложила, сосредоточенно заправляя сигарету в мундштук:

– Ну что, давай вспоминать все с самого-самого начала.

И Нора вдруг начала рассказывать ей о своей любви к Дику, с той самой минуты, как впервые увидела его на конюшне.

Они уже успели выпить по паре чашек кофе с коньяком (причем, коньяка там было больше, чем кофе), когда Нора закончила свое печальное повествование.

Мадлен слушала ее, не перебивая, только иногда фыркала, словно рассерженная кошка. Дождавшись, когда повествование наконец иссякнет, она откинулась на спинку стула и, выпустив изо рта колечко дыма, задумчиво процедила «м-да-а», погружаясь в раздумья.

Устав от затяжного молчания, Нора тихо кашлянула, привлекая к себе внимание. Графиня нехотя оторвалась от изучения деревянных балок на потолке и перевела на нее взгляд проницательных зеленых глаз:

– Ну, похоже, что это все-таки не твоя работа. Я имею в виду разрезанное стремя, – резюмировала она спокойно.

– А вы что, в этом сомневались? – потрясенно уставилась на нее Нора.

– У тебя были причины желать Дику неприятностей, – пожала плечами достойная дама. – Насколько я понимаю, тебе казалось, что ты влюбилась в него, а он манкировал твоими чувствами.

– Мне не казалось, я его действительно любила! И та сцена, которую вы только что видели, для меня – трагедия!

– Ну хорошо хоть «любила», а не «люблю». Милая моя девочка, это не любовь. Это мираж. Ты влюбилась в прекрасного принца на гнедом коне, элегантно преодолевающего любые препятствия, а не во вздорного подкаблучника, как оказалось на самом деле. Вот где главная трагедия, а не дурацкий инцидент со стременем. Но с этим мы тоже разберемся со временем. Ты говоришь, ларь был заперт, а ключ – у Дика?

– Да.

– И влезть туда никто не мог?

– Никто. Я сама открывала замок ключом, который дал Ричард.

– Хорошо, примем за отправную точку, что это сделал некто за то время, когда ты с друзьями ходила перекусить. То есть Флоранс и Тим тоже вне подозрений. За несколько минут до этого Ричард проводил Элен и Джефри на трибуну, так что они тоже имеют алиби. Получается, это сделал чужак.

– Но Ричард сказал, что там никого из пришлых не было. И конюхи тоже это подтвердили.

– Ричард мог ошибаться. Конюхи могли ошибиться. Я не верю в чудеса, а ты мне пытаешься внушить, что это сделало привидение.

– Нет, но…

– В общем, на сегодня разговор окончен, – подвела черту Мадлен. – Тебе пора ехать, если собираешься до ночи попасть в «Гринвуд». Кстати, куда ты отправишься потом?

– Домой, в Лондон. Зализывать раны.

– Хм… Ладно, отправляйся домой зализывать что нужно, а я пока здесь кое с кем пообщаюсь… Да и мою бестолочь – нового спортсмена – стоит пойти проведать. Это же надо: на таком коне и занять двенадцатое место из шестнадцати возможных! Я его убью своими руками! Ну что ты сидишь? Иди быстрее. Уверена, мы с тобой еще встретимся.

То ли Мадлен обладала гипнотическими способностями, то ли Нора сама так подпала под ее влияние, но, ответив улыбкой на прощальный кивок графини, она чуть ли не побежала на выход.

Выбравшись под пасмурное сентябрьское небо, девушка вдохнула воздух полной грудью, отчего ее разум немного прояснился. Надо было поторопиться в конюшню, потому что ехать через половину графства в рабочей экипировке ей совершенно не хотелось, да и деньги остались в сумке, запертой в гостинице. Вспомнив об этом, Нора застонала от досады и заторопилась к конюшне, но, не пройдя и десятка шагов, остановилась и, помявшись немного, побрела к выходу с ипподрома. Она не будет бегать за Ричардом. Раз ее любовь – это только мираж, то она сможет избавиться от наваждения.

Черт с ним, с Принцем… Как Мадлен четко подметила ее глупый романтизм! Конечно, со стороны ее любовь выглядит полной чушью. Даже в двенадцать лет девочки смотрят на взаимоотношение полов гораздо реалистичнее, чем она! Но оскорбление она ему так просто не спустит. Как говорил Чингисхан: «Ты хотел войны, ты ее получишь». Она пока еще не знает как, но отомстит обязательно. Поедет домой и придумает в спокойной обстановке. Ричард еще не знает, кого обидел!

Нора тряхнула головой и расправила поникшие плечи. У нее появилась цель и хоть какой-то план, а раз так – жизнь еще не кончена. Смахнув с брюк пятнышко пыли, она задрала нос кверху и гордо пошла в гостиницу, фальшиво насвистывая Вагнеровский «Полет валькирий».

В «Гринвуд» она добралась уже в кромешной темноте и была несказанно обрадована, когда ее встретила вся компания горячим ужином. Срочно была открыта очередная бутылочка вина, и все выпили за Нору, словно она была именинницей, а не позорно изгнанной сотрудницей.

В тот момент, когда после выпитого тоста компания поставила бокалы на стол, раздался стук в дверь. Все озадаченно переглянулись, и Боб, как старший, кивнул головой Тиму. Рыжий берейтор подошел к двери, распахнул ее и удивленно присвистнул.

На пороге, с огромной коробкой конфет, совсем потерявшись за букетом гладиолусов, стоял красавец Джефри собственной персоной. От неожиданности Тим забыл о субординации:

– Ты чего приперся? – поинтересовался он.

Но Джефри не обратил внимания на прозвучавший в голосе берейтора вызов. Отодвинув его плечом, он зашел в холл, щурясь от яркого света, и направился в гостиную.

Произнеся общее приветствие, он направился к Норе и, положив коробку конфет и букет на стол, взял ее руки в свои ладони:

– Привет! Рад, что у тебя хорошее настроение.

– А тебе-то что? – неприязненно поинтересовалась Флоранс.

– Ну, если требуется объяснение, то можете считать, что я неравнодушен к Норе и испытываю грусть от мысли, что она нас покидает.

Нора так была удивлена визитом Джефри и его признанием, что не сразу высвободила свои руки из его ладоней.

– Я сейчас зарыдаю от умиления, – пробормотала она. – Джеф, у тебя большое сердце: ты одновременно бегаешь за Элен и делаешь признания мне. Тебе не кажется, что это слишком?

– Слишком не бывает, дорогая. И с чего ты взяла, что я волочусь за Элен?

– Ничего себе… – Нора даже задохнулась. – Да все знают, что ты за ней ухлестываешь в поисках выгодной партии. А я у тебя в качестве запасного варианта, да? На случай, если там обломится?

Лицо Джефри потемнело.

– Я никогда не рассматривал тебя в качестве запасного варианта и не лез к Элен в постель. Я хотел… Да, впрочем, это уже не важно!

Он махнул рукой и, обойдя Тима, открыл дверь и вышел в осеннюю темноту.

В комнате воцарилось молчание. Первым не выдержал Тим:

– Что-то я не понял, зачем он приходил?

– Да кто его знает, – пожала плечами Флоранс. – Похоже, он хотел попрощаться с Норой.

– Кажется, он что-то хотел тебе сказать, и очень жаль, что ты его прогнала, – задумчиво покусывая нижнюю губу, проговорил Боб. – Сдается мне, что он не такой мерзавец, как про него рассказывал Дик.

– А что про него рассказывал Ричард? – в замешательстве поинтересовалась Нора.

– Ну… что он до женского полу охоч. И что ищет выгодную партию. Вон, Фло подтвердит. Я ей все пересказал.

– Так это со слов Ричарда ты говорила мне, будто Джефри нечестен в отношениях с женщинами? – повернулась Нора к Флоранс.

– Ну да, – с запинкой ответила она.

– Что-то я ничего не понимаю… – протянула Нора.

Неожиданное появление Джефри произвело на нее впечатление, и она пыталась разобраться в своих мыслях.

Впрочем, ее раздумья продолжались недолго. От выпитого вина и дружеской обстановки девушке стало так хорошо, что она махнула рукой на все свои тревоги. В конце концов, она больше никогда не увидит ни Джефри, ни Ричарда. И, следовательно, все кончилось, растаяло как утренний туман. Скоро она будет в Лондоне, и все вернется на круги своя.

Допив вино, девушка посмотрела на друзей и принужденно рассмеялась. Да, она возвращается домой, но не уезжает побитой собакой. Это не бегство, а временное отступление. И еще не известно, кто будет смеяться последним.