Движение солнца

— Что это такое?

— Это мьёльнир, — Лилли не знала этого слова и нахмурилась, от чего ее лоб

покрылся морщинками.

Он рассмеялся.

— Это молот Тора. Ты же знаешь, кто такой Тор, так ( Прим. Мьёльнир (с древне-

сканд. Mjöllnir «сокрушитель») — в германо-скандинавской мифологии молот бога Тора)?

— Да, я знаю кто такой Тор. Просто не ожидала, что ты знаешь такое слово.

— Ты что, правда думаешь, что я неотесанный мужлан. Не так ли?

Она так не думала. Она прекрасно знала, что он очень умен. Но он был намного

образованнее и начитаннее, чем она предполагала, это было правдой.

— Нет, я не думаю. Просто...

Он перебил ее.

— Все нормально. Можешь недооценивать меня столько, сколько тебе влезет. Это

поможет мне понять тебя быстрее. У многих из нас тут норвежские корни, в том числе и у

меня. Ну и, кроме всего остального, я люблю мифологию. Ну и скандинавский Бог грома

мне очень подходит, ты так не думаешь? Поэтому, на медальоне его боевой молот.

Она улыбнулась.

— Нравится мощное и разящее оружие викингов? Объясняет твой размер.

Усмехнувшись, он положил руки ей на бедра, и она поняла, что стоит перед ним

обнаженной.

— Тебе нравится мой размер, не так ли?

Она пожала плечами.

— Конечно, нравится. Кому бы он не понравился?

Он потянулся назад одной рукой и потянул ее за резинку на волосах.

— Сними ее. Мне нравятся твои волосы распущенными.

Она сделала, как он сказал, затем кивнула в его сторону.

— Тогда и ты тоже сними. Мне тоже нравятся твои волосы распущенными.

Он сделал, как она попросила.

Исаак провел пальцами по ее волосам, помогая им рассыпаться по ее плечам и

груди.

— Так что, Спорти, теперь на твоей кровати есть простыни?

— Да.

Неспешно скользя пальцем между ее груди, он едва слышно проговорил:

— Тогда я хочу вернуться в твою спальню и трахнуть тебя на кровати. Неспешно.

Как ты на это смотришь?

Лилли покачала головой.

— Я не очень люблю всю эту чушь с занятиями любовью, неспешными ласками.

— Я сказал, что не хочу спешить. Я ничего не говорил по поводу занятий любовью и

неспешных ласк.

60

В глубине его глаз вспыхнул яростный блеск. Она почувствовала, что увлажнилась.

Она запуталась пальцами в его темных волосах, другая рука прижалась к его груди и

железным мышцам, которые напряглись, когда он придвинул ее ближе к себе. Когда

Исаак поднял голову, его глаза были полуприкрыты от страсти. Он чуть заметно

улыбнулся, и она ответила ему:

— Тогда я согласна.

~oOo~

Лилли вздрогнула и проснулась, быстро избавляясь от остатков сна. Комната была

ярко освещена солнечными лучами. Черт возьми. Сколько сейчас было времени? Она

потянусь и взяла в руки телефон, на экране высвечивалось время: 9:38 утра. Господи. Она

даже не помнила, когда в последний раз так долго спала.

Затем она заметила, что другая сторона кровати была также несвободна. Она

посмотрела влево и увидела потрясающе широкую спину, испещренную витиеватыми

рельефами мышц и волосы, пребывающие в беспорядке. Исаак. Он провел тут ночь. Как

это вообще произошло прошлой ночью?

Посидев мгновение, она вспомнила, как именно все происходило. Они с Исааком

затрахали друг друга до беспамятства. Черт побери, прошлая ночь была одной из тех, что

описывают в романах с рейтингом 21+. И теперь она чувствовала, что все ее тело саднило

от потрясающего секса, что был у них прошлой ночью.

Он спал на животе, обнимая рукой подушку, подминая ее под голову, и остальная

половина находилась под его грудью. Простынь и легкое одеяло лежали низко, прикрывая

только нижнюю часть его великолепной задницы и мускулистых ног. Она потянулась

рукой, чтобы разбудить его, но затем замерла. Ей была нужна еще минутка, чтобы

повнимательнее разглядеть его. Она не видела до этого момента его спину. Это казалось

довольно-таки странным. Они были обнаженными в присутствии друг друга и провели

уже пару ночей вместе, а также он был у нее в душе, но каким-то образом она пропустила

это захватывающее зрелище.

Вытатуированные буквы тянулись по его мускулистым плечам, с одной стороны к

другой, татуировка немного захватывала верхнюю часть его рук. Там было написано

слово «БАНДА» тяжелым готическим шрифтом, каждая буква была объемной, высотой

примерно шесть дюймов. На его спине больше не было татуировок. Только дюжина

продолговатых, белесых шрамов. Она опустила взгляд на свои руки и увидела под своими

короткими ногтями кровь. Так же заметила синяки и небольшие ссадины на ее животе,

бедрах и руках.

Определенно, это была еще та ночка. Она выпрямила спину, издавая стон от

болезненного ощущения между ног. Она привыкла, что хотела более жесткого отношения

от мужчин, с которыми спала, чем они проявляли к ней. Но иногда у нее случались

стычки с теми, кто не соблюдал черту между жестким и жестоким отношением. Она вновь

перевела взгляд на Исаака, кажется, она встретила равного себе, свою пару. И они

перешли вчера эту границу вместе.

Конечно же, она помнила каждое мгновение этой ночи. Просто она не особо

помнила момент, когда они пересекли черту, черт. Но то, что она помнила, было дикой,

неудержимой страстью. Ее горло болело от крика. Вспоминая прошлую ночь, она

почувствовала, как стала вновь влажной, но у нее сильно саднило между ног, чтобы

предпринимать какие-то действия по этому поводу. Она пристально смотрела на его

спину, плечи, мускулистые руки и просто не смогла сдержать желание и не прикоснуться

к его спине.

Он дернулся от ее прикосновения и стремительно перекатился на спину. Она

наблюдала за тем, как выражение тревоги сменилось растерянностью, а затем постепенно

61

на смену этому пришло понимание, а потом вновь стремительно сменилось

растерянностью. Он сделал глубокий вдох и несколько раз сморгнул.

— Черт возьми. Прости... я не хотел... черт, прости меня, — он сел, чуть вздрагивая.

Наслаждаясь тем, что он пребывал в замешательстве, и тем, что у него все тоже

саднило, это было видно. Она дала ему пару минут, чтобы прийти в себя.

— Если ты пытаешься извиниться за то, что ты все еще тут, то не стоит, все

нормально.

Он потянулся рукой и нежно погладил ее предплечье, где виднелся бордовый

воспаленный синяк, который был в виде отпечатка его руки и пальцев.

— Может, есть что-то, за что мне еще стоит извиниться?

Она протянула руки и погладила его шею и плечо, где виднелись следы от укусов.

— Кажется, мы стоили друг друга.

— Черт, Спорти. Не хочу показаться тебе чересчур милым, но я не думаю, что когда-

либо трахался так. Ты точно нечто большее.

Она поднялась на ноги и улыбнулась, его мысли идеально совпадали с ее. Лилли

старалась двигаться так, чтобы не потревожить свое тело. Она подумала, что сегодня

будет тот день, когда она пропустит свои каждодневные тренировки. Девушка провела по

волосам пальцами и собрала их, закрепляя резинкой, что была на ее запястье, в хвостик.

— Ты хочешь завтрак? У меня есть яйца и бекон. Тебе же нравится обжаренная с

двух сторон яичница?

Она прошлась по комнате в поисках своих вчерашних трусиков и маечки, затем

вспомнила, что оставила их в гостиной.

Исаак приподнялся, откинувшись спиной на спинку кровати, и посмотрел на нее

таким взглядом, который она даже не хотела истолковывать.

— Было бы здорово. Спасибо, и да. Я люблю яичницу, обжаренную с двух сторон.

Ты не против, если я приму у тебя душ?

— Моя вода — твоя вода.

На этих словах она развернулась и направилась прочь из комнаты, будучи при этом

полностью обнаженной.

~oOo~

Он подошел к ней сзади, пока она жарила бекон.

— Надеялся, что найду тебя здесь обнаженной, — проговорил он.

Она рассмеялась.

— Именно так и происходят несчастные случаи во время готовки.

На ней были надеты трусики и футболка, которые она отыскала в гостиной.

Оборачивая ее хвост вокруг своего кулака, он нежно принудил ее наклонить голову

и поцеловал в шею. Этот действие было одновременно милым и собственническим,

поэтому она бросила на него лукавый взгляд. Он же только улыбнулся и отошел в

сторону, чтобы налить себе кофе.

Он был полностью одет, за исключением жилетки, его влажные волосы были

собраны в хвостик, он стоял и смотрел через стеклянные двери, с кружкой кофе в руке, в

то время, пока она заканчивала готовить завтрак. Когда она поставила тарелки на стол, он

развернулся и присоседился к ней.

Они ели в тишине большую часть завтрака. Когда Исаак макал в остатки желтка из

обжаренной с двух сторон яичницы кусочком хлеба, он проговорил:

— Тебе стоило бы пойти со мной сегодня вечером к Таку. Ты танцуешь?

Она была удивлена.

— А ты?

Он рассмеялся.

62

— Ну, вот опять, недооцениваешь меня. Да, я танцую. Но я спросил тебя, танцуешь

ли ты?

— Ты что приглашаешь меня на свидание? Разве город и так не превратился в

сплошное поле для сплетен?

— Детка, они уже начали бить в свадебные колокола, когда я привел тебя на завтрак

к «У Мари». Я не вожу на завтрак тех, с кем трахаюсь. Нет ничего такого, чего мы уже не

можем сделать, чтобы еще больше накалить уже циркулирующие сплетни. Ну, за

исключением того, если ты не залетишь от меня, но я не собираюсь делать этого.

Разговор принял оборот, которого Лилли совершенно не ожидала. Вообще, все утро

было чертовски странным.

— Так, мы, получается, теперь пара, потому что мы сходили позавтракать?

— А как насчет такого: что мы пара, потому что трахаемся, как грузовые поезда, и

рядом больше нет никого, кто бы нас смог сдержать, — он оттолкнул в сторону тарелку и

подался всем телом вперед. — Понимаешь, Спорти. Это небольшой город. Спрятаться или

скрыться от того, что про нас говорят люди, невозможно. Ты мне нравишься. И еще

больше нравишься обнаженной. И мне очень бы хотелось, чтобы в мою сторону больше

не направляли пушку. И вот еще кое-что: я не завтракал с женщиной почти уже

пятнадцать лет. Ко всему прочему, я не ночую с женщинами. Но вот я тут, и я не спешу

никуда ходить.

— И что, это должно что-то значить для меня? Я должна гордиться твоими словами?

Она также не просыпалась с мужчиной, как сегодня, вот уже на протяжении многих

лет, и, бл*дь, она приготовила ему завтрак. Это была неизведанная территория для нее.

Она не состояла в отношениях вот уже на протяжении многих лет, а если быть точнее, то

со времен учебы в колледже.

— Боже, ты настоящая колючка. Нет. Это просто значит, что ты мне нравишься

больше, чем просто трах на одну ночь. Мне кажется, что что-то между нами двумя

происходит. И думаю, ты тоже чувствуешь это.

Она покачала головой. Вчера вечером во время их секса было ощущение

враждебности, которое наполняло их секс, и в данный момент раны на их теле это

целиком и полностью подтверждали. Ей нравился грубый секс, и у нее не было привычки

прибегать на утро к медицинской помощи после него.

— Мы не доверяем друг другу, Исаак. Это не лучшее начало отношений.

Он усмехнулся, как будто то, что она ему сказала, было в своем роде неким

откровением. Скорее всего, это она и подразумевала под сказанным, но она так же не

ответила отказом на его предложение.

— Я не прошу тебя, Спорти, выйти за меня замуж. Я просто предлагаю дать нам

возможность узнать друг друга получше. По крайней мере, мне известно, что ты

скрываешь что-то. Ты этого особенно не утаиваешь, — он взял ее ладонь в свою и

переплел их пальцы вместе. — Если, конечно, у тебя нет дел поважнее?

Она молчала, раздумывая над его словами. Какая-то часть ее сопротивлялась этому,

но он все равно продолжал подводить ее к положительному ответу. И тем более это было

частью ее плана — сблизиться с кем-то из Сигнал Бенд. Но вся проблема была в том, что

он нравился ей на самом деле. Она не могла сказать, что наслаждалась его компанией,

потому что до этого момента их диалоги были ни чем иным, как соперничеством. Но она

наслаждалась его присутствием, она наслаждалась словесными пикировками, и что можно

было сказать со стопроцентной уверенностью — она привязалась к нему очень сильно.

Это было настолько же глупо, насколько опасно. И все равно, не смотря на ее чувства к

нему, это было хорошей идей держать его поближе к себе.

Она молчала слишком долго, потому что внезапно почувствовала, как его большая

теплая, немного шероховатая ладонь стиснула ее пальцы, и он мягко проговорил:

— Лилли?

63

Что-то неуловимое было в том, как он произнес ее имя. Возможно, ее задание станет

полным провалом и полнейшей катастрофой, но она очень хотела быть с ним.

— Хорошо, — приглушенно проговорила она. — Но все равно, Исаак, я хочу, чтобы

ты мне звонил перед тем, как решишь прийти ко мне.

Он широко улыбнулся. Его зубы были ровными и белыми. Лилли поняла, что до

этого момента она этого не замечала — обычно она не могла отвести взгляда от его

бороды и губ.

— Заметано. Так ты и не ответила на мой вопрос, из чего я делаю вывод, что ты не

танцуешь?

— Я танцую. Но кантри не совсем то, что мне нравится.

Она поднялась на ноги, чтоб убрать со стола.

Он схватил ее за руку до того момента, как она успела взять в руку тарелку.

— Черт побери мою задницу. Ты вообще хоть бывала в Техасе?

Она не ответила на его вопрос, лишь вздернула брови. Он только лишь ослепительно

улыбнулся в ответ, подозревая, как его улыбка действует на нее.

— Если ты можешь двигаться, детка, я научу тебя шагам.

~oOo~

Исааку позвонили через полчаса после того, как он помог ей убрать со стола и

помыть посуду. Он сказал, что приедет обратно к восьми, затем поцеловал ее и

направился на выход. Лилли была счастлива. У нее были дела, которые ей предстояло

сделать, и, кроме того, ей нужно было побыть вдали от него, потому как нужно было

немного подумать. Она быстро приняла душ, затем взяла свой ноутбук и включила его.

У нее не было новых заданий, но было два извещения о пополнении ее счета. Что ей

нравилось в работе по контракту с таким уровнем секретности, так это то, что ничего не

стояло у нее на пути. Сроки выполнения задания были сравнительно короткими, но

платежи были без задержек.

Также у нее была два сообщения с ее «второй» работы. В одном из них были просто

координаты. Именно эту информацию она ждала, поэтому с этого момента можно было

считать, что ее день был распланирован. Кажется, сегодня она все-таки нарушит график

ежедневных тренировок. Она запомнила цифры и отправила другое сообщение, следом

пришло еще одно с информацией, которую она запрашивала ранее по поводу Исаака.

Затем она скопировала данные и информацию, которая прикреплялась к сообщению, и

перенесла все в отдельный файл. Интересно. Определенно, эти сведения могли ей

гарантировать дополнительную безопасность от его нападок, но только лишь в том

случае, если это будет необходимо.

Лилли совершенно не была удивлена, что этот городишко держался на прибыли от

продажи мета, — это был один из городов Среднего Запада, который находился в

удручающем состоянии. Но она была впечатлена, что Исаак и его братья поддерживали

город нетронутым этим наркотиком. Мет перевозили по территории города, но не делали

остановок, а везли прямо к точке назначения.

Что также поразило ее, что на территории Сигнал Бенд не было преступлений.

Ничего — даже вождения в нетрезвом виде, что вроде как обычное дело для таких

небольших городишек. В первый день, как она приехала сюда, она стала свидетелем

преступных действий: вооруженное нападение и физическое насилие, пьянство в

общественном месте и множество других нарушений, черт, даже попытка убийства, но ни

о чем из случившегося не было заявлено в полицию и ничего из этого не было направлено

на расследование. Казалось, что МК — единственный представитель закона в этом

городке. Лилли очень уважала ответственность, которую он взял над городом, чтобы

поддерживать его жизнеспособность и безопасность

64

~oOo~

День прошел так, как она и планировала. Она возвратилась в свой арендованный дом

около шести, после того, как сделала некоторые фото, затем скинула их на свой жесткий

диск.

После этого она приняла еще один душ и подготовилась к своему «свиданию» с

Исааком. Она редко делала макияж, но сегодня она все-таки немного нанесла его на лицо.

Лилли не привыкла носить сексуальную одежду, но выбрала пару прямых, с низкой

посадкой, джинсов и надела свои высокие мотоциклетные ботинки с застежками сбоку,

затем дополнила белой рубашкой на пуговицах и оставила расстегнутыми две верхние и

две нижние пуговицы. Она слишком привыкла к собранным в хвостик волосам, чтобы

терпеть их долгое время распущенными, но пошла на компромисс с собой и заправила их

за уши, оставляя их струиться по спине, а резинку надела на запястье, чтобы, если

понадобится, собрать их позже. Ее массивные серебряные кольца на пальцах и сережки

были ее единственным украшением. Она даже не знала, почему она прилагала такие

усилия, чтобы собраться на свидание, но это ее определенно развлекло.

Когда она услышала рев байка на дороге, она быстро подхватила кожаную куртку и

заперла дом, выходя с заднего входа, чтобы встретить Исаака, когда он подъедет к

передней части дома.

Глава 8

Лилли направлялась на встречу к Исааку через сад, когда он подъехал. Черт побери,

она выглядела сногсшибательно. Солнце еще не зашло за горизонт, и когда она

приближалась к нему, можно было увидеть небольшую полоску обнаженного живота, а в

лучах заходящего солнца это смотрелось просто потрясающе соблазнительно. Ее волосы

были заправлены за уши, но все равно были распущенными, она выглядела

восхитительно: пара женских мотоциклетных ботинок на ногах, которые доходили до

голени. Она будет самой лучшей сучкой сегодня вечером. От этой мысли его яйца

сжались.

Он не мог понять своих чувств по отношению к ней, но это не было проблемой, он

обязательно разберется с этим дерьмом. У них было что обсудить сегодня вечером, но это

могло подождать. Хорошо, когда все козыри у тебя на руках, ты можешь сам

контролировать происходящее. И даже позволить остальным думать, что у них все под

контролем. Исаак усмехнулся. Но, в данный момент, он просто хотел немного

поразвлечься с ней и позволить городу посплетничать на этот счет.

— Привет, Спорти. Выглядишь чертовски хорошо.

Она улыбнулась и подошла к его байку.

— Спасибо. Ты выглядишь точно так же.

— Ну, я бы постарался немного больше для тебя, если бы знал, что ты будешь

выглядеть так потрясающе сегодня вечером. Кстати, отличные ботинки, — он вручил ей

шлем, но прежде, чем она смогла его надеть, он обвил своей сильной рукой ее за талию,

прижимая к своему телу, второй рукой крепко сжал ее затылок и впился в ее губы

поцелуем.

— Ммм. Отлично, думаю, ты знаешь, как нужно ездить сзади?

Она посмотрела на него взглядом, в котором явно читалось, что он задал тупой

вопрос.

— Ну и отлично, тогда давай дадим людям повод для сплетен.

Он сжал ее задницу и затем отпустил, она перекинула ногу через байк и уселась

позади него.

65

~oOo~

Исаак не часто ездил с кем-то. Это было очень интимным процессом — ездить с

женщиной, которая обнимала тебя сзади, — даже более интимным, по его мнению, чем

занятие сексом. Этот процесс вообще не был для Исаака чем-то интимным. Секс был

сексом, пока он не переходил в нечто большее или не начинал ощущаться особенно. У

него было несколько вещей, который были для него невообразимо интимными, которые

он мог разделить лишь с той женщиной, которая на самом деле что-то затронула в его

душе. И во главе этого списка — ездить с кем-то на своем байке, затем привести кого-то к

себе домой. Между прочим, Лилли отлично справлялась с ролью пассажира, она

двигалась вместе с ним естественно и плавно. Казалось, что они двигались в унисон,

словно были единым организмом. Он почти чувствовал, что у него сейчас встанет, когда

они подъехали к бару «Лучшее место в городе».

Как обычно, в субботний вечер бар был забит под завязку. Музыка доносилась из-за

стен бара даже до парковки. На парковке находилась небольшая группа людей, которые

стояли возле своих фур и потягивали пиво, но, не смотря на это, они не превратили ее в

«бар», складывалось ощущение, что они просто вышли подышать свежим воздухом.

Исаак подъехал к передней части стоянки, никого из «Ночной банды» не наблюдалось, все

уже были внутри. Ему нравилось, что клуб был так оживлен, особенно по субботам.

Живая музыка и огромное количество красивых женщин заставляло мужчин чувствовать

себя на взводе.

Они слезли с байка, и Лилли вернула ему шлем, который он дал ей до этого. Она

провела небрежным движением руки по волосам, это, казалось, ее совершенно не

волновало. Черт, ему нравилось это, она не старалась казаться той, кем она не являлась, и

выглядела так, как она привыкла выглядеть, не предпринимая никаких ухищрений по

этому поводу. Но от его взгляда не укрылось, что сегодня она более тщательно собралась

на «встречу» с ним, но он точно не был уверен в том, что же она сделала. Ее

восхитительные глаза выделялись сегодня больше, чем всегда, и ему это определенно

нравилось, но они не были подведены черной хренью, что делала женщин похожими на

енотов. Чтобы она не сделала сегодня, это явно возымело успех.

Он взял ее ладонь в свою — и она слегка дернулась, но не отстранилась — и повел

внутрь.

Не потребовалось много времени, чтобы люди сосредоточили все свое внимание на

них, даже не смотря на приглушенный свет и живую музыку. Было еще слишком рано для

танцев, поэтому люди просто сидели за столиками, которые в субботу расставляли вдоль

стены, чтобы предоставить большее пространство для танцев, которые, к слову, скоро

должны были начаться. У женской части города будет тема для разговоров на

предстоящие пару дней. Он улыбнулся про себя. Исаака забавляла вся эта ситуация, он

кивал и улыбался, пока вел Лилли через комнату, пожимая руки тем, кто ему протягивал

их, но он не останавливался, чтобы представить ее. Он хотел добраться до бара и

представить ее сначала своим братьям. У них сложилось определенное мнение о ней, и им

было интересно познакомиться с Лилли. Они для нее будут самыми жесткими критиками.

Похоже, что все его братья сидели за баром. Прежде, чем они успели добраться к

зоне бара, группа, что исполняла живую музыку — «Дикая банда Джесси», одна из групп,

которая моталась по окрестностям, играла а*уенное кантри с примесью блюза,

продолжительность выступления которых была три подхода по сорок пять минут —

объявила о своем первом перерыве, и комната забурлила разговорами, по край мере, до

того момента, пока кто-то не включил джук-бокс ( Прим. Джук-бокс (англ. juke box) —

музыкальный автомат).

Ладонью, что покоилась на ее пояснице, Исаак нежно подтолкнул Лилли стать

впереди него. Затем он просто отошел в сторону.

66

— Лилли, я хотел бы познакомить тебя с моими братьями по клубу: Шоудаун, Барт,

Хаос, Дэн, Лэн и СиДжей. А вот там, в конце, это Ровер, он проспект.

Каждый из мужчин приветливо кивал ей, когда Исаак произносил его имя. Затем,

когда он представил ей всех, она вытянула руку и поздоровалась с каждым. Она мило

улыбалась и говорила каждому что-то тихим голосом, каждый из них подавался вперед,

чтобы услышать, что она сказала, и затем садился на место с улыбкой на губах.

Мать вашу. Она флиртовала. Она не флиртовала даже с ним. К тому времени, когда

она добралась до Ровера, которой покраснел как помидор, когда она завершила

знакомство на нем, у нее в распоряжение была целая команда ручных идиотов. Затем она

подошла обратно к Исааку, слегка покачивая бедрами. Гребанная кокетка.

Лилли повернулась в сторону его братьев.

— Парни, кто хочет со мной выпить по паре шотов текилы?

Хаос громко проговорил со своего места в середине бара.

— Никогда не позволяй девушке пить в одиночестве. Мой старик научил меня

этому.

Лилли подалась вперед и привлекла внимание Роуз, хотя она привлекла ее внимание

еще во время знакомства с парнями, но теперь Роуз вошла в свою обычную роль бармена,

сухо улыбнувшись и подмигивая ей.

— Тогда всем по стопке?

Лилли подмигнула в ответ.

— Да, мэм. И самого лучшего. И, скорее всего, мы повторим пару раз.

Роуз кивнула.

— Повторить всем?

— Конечно.

Исаак изумленно уставился на Лилли, в то время как Роуз поставила в ряд девять

стопок и со знанием дела наполнила их текилой Patrón. Она орудовала салфетками для

алкогольных коктейлей так, словно играла в карты, и следом положила по кусочку лимона

на каждую рюмку сверху, передавая Лилли солонку.

— Ну вот, крошка, все готово. Ты начинаешь.

Лилли улыбнулась Роуз и Исааку озорной улыбкой. Он не мог поверить в то, что

сейчас наблюдал. Она сейчас была абсолютно другой, не той версией осторожной

женщины, с которой он проводил время. Его братья, каждый из их, смотрели, не отводя

взгляда, как она провела языком между большим и указательным пальцем. Она делала это

неспешно, высунув лишь кончик языка и лизнув кожу, не обращая никакого внимания на

окружающих ее людей. Лилли встряхнула солонку над влажной дорожкой, которую

оставил ее язык.

Член Исаака запульсировал и набух.

Она предложила ему солонку, но он лишь отрицательно покачал головой. Она

беспечно пожала плечами и передала солонку Шоудаун. Каждый мужчина из их компании

за баром сделал так же, как она. Исаак не мог в это поверить. Черт, эти парни всегда пили

сразу свою выпивку. Они даже не парились насчет стаканов, не говоря уже о стопках. И

тут они все как один посолили место на руке, и каждый положил перед собой кусочек

лайма на салфетку для коктейля.

Когда все посыпали солью на руки, Лилли подняла свою стопку, и все они сделали

тоже самое. Исаак тоже поднял свою. Все наблюдали, как Лилли провела языком по

дорожке соли между пальцами — делая это вновь очень чувственно — и быстро шот.

Потом она взяла кусочек лайма — и все наблюдали, как она впилась зубами в мякоть и

пососала ее. Когда она закончила и вытащила лайм изо рта, положив обратно на салфетку,

то все увидели, что от него осталась только кожура. Она полностью высосала сок вместе с

мякотью.

Исаак не был удивлен, он усмехнулся, она умела работать своим ртом. Но парни

были ошеломлены. Никто из них не выпил свою порцию алкоголя, кроме него. Когда

67

Лилли с громким звуком опустила стопку на стойку бара, это вывело их из состояния

ступора, и они, наконец, один за другим выпили свои рюмки.

Исаак прекрасно знал, что она делала. Какой бы красивой и женственной она бы не

была, она никогда не вела себя как девушка, но она проделала просто превосходный ход;

даже он, нужно признаться, не ожидал этого. Насколько перевернула его мир с ног на

голову, поразив в который раз, играя роль сексуальной кошечки. Лилли прекрасно

просчитала ситуацию, она уловила в воздухе атмосферу недоверия к ней и попросту

воспользовалась самым простым действием: она обернула против них их же недоверие,

просто напросто улыбнувшись и соблазнительно повиляв бедрами, при этом уделяя

каждому внимание, но таким образом, чтобы было понятно, что она с Исааком. Лилли

изображала сексуальную сучку, от которой все были без ума, и тем самым пресекла их

недоверие на корню.

Ну, она и так была горячей сучкой. Но теперь это видели и его братья. И они были

обезоружены.

Они повторили еще три подхода текилы по ее просьбе. Она не выглядела пьяной, но

Исаак хотел провести долгий и хороший вечер, поэтому он решил, что нужно было

немного накормить ее, пока ей не взбрело в голову завести себе еще друзей, выпивая с

ними текилу. Он подошел к ней сзади, прижался своим телом к ее, склонил голову и

прошептал ей на ухо чуть хрипловатым голосом, обдавая ее ушную раковину теплым

дыханием, от чего ее тело ощутимо задрожало:

— Разделишь со мной еще один бургер, м?

Она медленно повернула голову, слегка утыкаясь в его шею.

— Как тебе удается, чтобы такое скучное предложение звучало так горячо?

Уголок рта Исаака медленно пополз вверх, приподнимаясь в озорную улыбку,

возможно она все-таки была пьяна. Он усмехнулся еще раз и поцеловал ее кончик носа.

— Так это значит «да»?

Она кивнула, он сделал знак Роуз и заказал еду.

Они взяли еду и отнесли за столик, который сразу же освободили, когда Исаак

направился в его сторону вместе с Лилли. Вскоре, его братья приставили еще пару столов,

чтобы все смогли уместиться, парни незаметно таскали его картошку фри и пили пиво, это

продолжалось до того момента, пока Исаак не заказал еще три больших корзиночки на

весь стол. Его братья, как правило, не приводили тех, с кем трахались, к Таку. Они обычно

отсюда направлялись сразу в клуб, где уже собирались женщины и ждали их, там не

нужно было никого уламывать, чтобы затащить в койку. Поэтому сегодня Лилли

завладела их вниманием.

Они выпили еще пару бутылок пива, не забывая при этом закусывать. Исаак,

который пил понемногу ежедневно, был большим парнем, и его порог опьянения был

очень высоким, насколько высоким, что он редко его преодолевал, наблюдал за тем, как

Лилли на его глазах хмелела, ее взгляд стал слегка затуманенным. Когда он наблюдал за

ней, то видел, что за ее пьяным состоянием что-то скрывалось, но что именно он точно

сказать не мог. Он замечал, что она изо всех сил пыталась оттолкнуть его, если не

оттолкнуть, то не подпускать к себе близко, отгораживаясь от него, но в данную минуту ее

оборонительные стены постепенно опускались. От него не укрылось, что она тайком

бросала на него похотливые, жадные взгляды, и когда он прикасался к ней, она всем телом

отзывалась на его прикосновения. Не достаточно, чтобы немного захмелевшие болваны,

что окружали их, заметили это, но он точно видел, как ее тело стремилось к нему.

Он получил что хотел. Она была ужасно возбуждена. Здесь, посреди бара. Ну, разве

это не было интересно? Насколько бы она не была сильной и хитрой, ей не всегда

удавалось скрыть свою истинную реакцию на него.

Когда группа начала играть свой второй сорокопятиминутный подход, все

продолжали есть, а Лилли и Исаак делили бургер и картошку фри с братьями. Люди,

68

которые сидели за баром, начали подниматься на ноги, чтобы на этот раз пойти

потанцевать, и Исаак увидел, что Лилли тоже обратила на это внимание.

Заиграла вторая песня, и танцоры выстраивались в линии. Группа начала играть

песню Трейса Адкинса «Дамы любят деревенских парней». Ох, Исаак просто не мог

пропустить эту песню.

Он откинул ее волосы плеча и наклонился к ней поближе, говоря на ухо:

— Пойдем, Спотри. Я покажу тебе, как нужно танцевать.

— Я уже знаааюю, как танцевать, И-исаак. Я уже гооовориила тебе это.

Она невнятно произносила и тянула слова? Мило. Лилли полностью опустила свои

стены и расслабилась. Он именно этого и ждал, но не хотел торопить события, ему нужно

было, как минимум, убедиться, что она могла передвигаться сама. Плюс, она должна была

ехать вместе с ним потом на байке.

— Ну, тогда давай я тебе покажу, как нужно двигаться в этом танце.

Он поднялся на ноги, увлекая ее за собой. Она позволила ему отвести ее на танцпол,

где Исаак учил Лилли танцевать линейное кантри.

Она говорила правду. Лилли отлично двигалась. Даже немного пьяная, она быстро

научилась шагам — не сказать, чтобы они были таким уж трудными — и сразу

подхватила ритм, ее тело легко и свободно двигалось под музыку. Он наблюдал за тем,

как покачивались ее бедра. Эта задница. Черт побери. Просто... черт его побери.

Он был рад, когда все поделились на парам, и он смог, наконец, прикоснуться к ней.

Он учил ее тустепу — еще одному довольно легкому танцу, с которым, опять же, у нее не

возникло проблем. Он был удивлен, и ему нравилось, что она позволила ему вести. Он

развернул ее в танце, и она красиво и грациозно развернулась. Он сделал это еще раз.

Улыбнулся. Лилли была пьяна. Исаак был очарован.

С дерзкой улыбкой она приподнялась на носочки и прижалась к его телу. Понимая,

что она хочет что-то сказать, Исаак наклонился, и она проговорила ему на ухо:

— Твоя музыка дерьмо, но ты потрясающий танцор. Ты смотришься горячо.

Он откинул голову назад и рассмеялся, прижимая ее ближе к себе.

Но, находясь в непосредственной близости от него, ее бедра двигались в такт с его

бедрами, что буквально сводило его с ума. И становилось все более понятно, что пьяная

Лилли — это синоним похотливая Лилли, потому что она использовала, как могла,

сексуальные движения и близость их тел, чтобы заставить его сгорать от желания к ней,

пока они танцевали. Она была влажной от пота, и то, как ее влажные завитки волос

прилипали к ее шее и щекам, как белая рубашка облепила ее тело, даже то, как она пахла

— все, что ее касалось, было для него слишком.

Он оттеснил ее к краю танцпола и прорычал ей на ухо:

— Нам нужно присесть и выпить, или я закину на плечо твою восхитительную

задницу и отнесу тебя в туалет, нагну над раковиной и трахну.

Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо, и улыбнулась, ее светлые серо-

голубые глаза были чуть прикрыты.

— Разве я тебя останавливаю?

Господи Иисусе.

— Я не шучу, Спорти.

В ответ на его слова она только приподняла брови, бросая ему вызов. Он прекрасно

понимал, что они затевают очередное шоу, но ему было абсолютно наплевать, он

склонился и впился неистовым поцелуем в ее пухлые губы, она радостно встретила его

ненасытное движение языка. Она крепко обняла его за шею, когда отрыла рот чуть шире,

чтобы дать ему лучший доступ. Он положил свои большие ладони на ее бедра и отчаянно

стиснул их, затем резко поднял ее вверх, заставляя тем самым обернуть ноги вокруг его

талии. И потом, не теряя ни минуты времени, он прямиком направился в сторону туалета,

игнорируя свист и улюлюканье своих братьев за столом.

69

Он занес ее в женский туалет и закрыл дверь, прежде чем опустить ее на пол. Все

еще продолжая целовать ее и при этом оттеснять назад, до того момента, пока она не

ударилась задницей о раковину, и затем развернул ее. Лилли положила свои руки с двух

сторон от старинной раковины и посмотрела на него в зеркало. Он встретил ее взгляд в

отражении и обернул руку вокруг ее талии, чтобы расстегнуть джинсы. Двигаясь быстро,

он расстегнул и затем резко опустил их вместе с белыми стрингами до колен. Положив

свою ладонь ей между лопаток, подталкивая ее мягко, но в тоже время очень решительно,

чтобы она наклонилась вперед, Исаак достал презерватив из кошелька, быстро расстегнул

ремень и начал раскатывать латекс по члену.

— Быстрей, быстрей, ну быстрей же, — бормотала она сбивчиво.

— Полегче, малышка, дай мне надеть презерватив, я уже говорил тебе, что не хочу,

чтобы ты залетела.

Раскатав презерватив по члену, он с силой сжал ее бедро левой рукой и провел

членом по ее влажной плоти, поддразнивая складочки. Господи, черт возьми, ее

складочки были шелковистыми и влажными.

— Бл*дь, Спорти, не удивительно, что ты такая нетерпеливая. Ты такая влажная,

что я могу тебя пить.

Он провел пальцами ее твердому клитору, пока она не толкнулась бедрами к нему

навстречу и дернулась от нетерпения, затем он расположил свой член у ее лона и без

какого-л ибо предупрежден ия вошёл в неё до упора.

— Ох, черт возьми. Будь со мной пожестче.

Он был глубоко в ее влажном тепле, она была тугой и горячей, настолько

вел иколепной, что чуть не убила его, когда сжала киской его член словно горячим

пульсирующим кулаком. И не прошло и пары секунд, как он уже задыхался от желания

двигаться в ней. И это должен был быть быстрый трах. Но у них уже был жесткий секс

менее чем день назад — охренно жесткий секс.

— Ты точно уверенна? После прошлой ночи?

Она подняла взгляд, пристально посмотрела ему в полные мрачной страсти глаза в

отражении зеркала и произнесла лишь одними губами.

— Давай!

И он последовал ее словам. Застонал, задыхаясь и погружаясь в нее все глубже и

глубже. Исаак набирал скорость, установив жесткий ритм. Его взгляд пронзал ее, как и его

член. Он начал жестко трахать ее, неистово и быстро врываться в ее тело. Она толкалась

навстречу к нему, ее руки сжимали края раковины, с такой силой, что костяшки на руках и

кончики пальцев побелели.

— Да! Черт! Вот так! Бл*дь! Жестче, жестче!!

Черт его возьми, это гребанная женщина! Он нагнулся над ней, проскальзывая одной

рукой к ее клитору, второй проникая под рубашку и подразнивая сосок, перекатывая его

между большим и указательным пальцами через тонкий материал бюстгальтера. Дыхание

Лилли сбилось, и она застонала. Он был достаточно грубым и врывался в ее тело с

неистовой скоростью, потягивая и скручивая пик соска, ударяя по влажной плоти, жаля

ударами открытой ладони, пока вколачивался в ее тело. Она совершенно не старалась

вести себя тихо, но группа все еще играла, поэтому, чтобы услышать их животный секс,

людям, скорее всего, нужно было бы столпиться вокруг туалета. Чего обычно не

происходило.

Отдаваясь с такой же отчаянной силой, с какой она подавалась ему навстречу, он

старался сохранять молчание, только ожесточенно прикусывая до крови нижнюю губу. Он

старался не кончить быстрее ее. Исаак был немного обеспокоен тем, насколько часто ему

приходилось сдерживать себя с ней в сексе, чтобы не кончить первым. Хотя это не было

для него проблемой, с другими все было совершенно по-другому.

И через несколько мгновений она кончила, сотрясаясь в безмолвном крике, ее

мышцы сжимали член и пульсировали вокруг него. Исаак схватил ее за бедра и

70

продолжил безжалостно врываться в нее, пока не кончил, проникая последними

глубокими и резкими толчками. Он хрипел, впившись пальцами в кожу на ее бедрах,

оставляя следы полумесяцев от ногтей.

Он прижался своим лбом к ее влажной спине на несколько секунд, но затем она

внезапно выпрямила спину и оттолкнулась назад от раковины, заставляя его тем самым

выскользнуть из ее тела и сделать пару неуклюжих шагов назад. Перемена была на лицо,

она вновь подняла свои стены. Резким движением оторвала с держателя на стене пару

салфеток и вытерла себя. Подтягивая свои трусики и джинсы, Лилли посмотрела на него в

зеркало и проговорила отстраненно и чрезмерно холодно:

— Вероятно, нам нужно возвращаться.

Она быстро ополоснула руки и терпеливо ждала у двери, пока он приведет себя в

порядок.

Неожиданное завершение потрясающего секса. Он был немного растерян.

~oOo~

Они закрыли бар. Кроме нескольких человек, что спорили на парковке, но которые

бы легко покинули ее по первому требованию, и нетрезвого, шумного Дарена Брауна,

который искал, кто бы отвез его домой, ночь была спокойной. Они пили, танцевали. И

трахались. Они сделали еще пару подходов текилы между вторым и третьим перерывом

группы, и Лилли уже была настолько пьяна, что он боялся за то, удержится ли она байке.

Начиная с этого момента, миссия Исаака состояла в том, чтобы удерживать ее на том

уровне опьянения и не давать ей напиваться дальше.

Лилли танцевала со всеми из МК, кто просил ее. Исааку понравилось, что она

держалась от них на большем расстоянии, чем от него, и не позволяла ничего лишнего, но

он также заметил, как все парни — все посетители и его братья — пялились на ее

задницу, пока она танцевала. Это его злило. Он прекрасно понимал, что у Лилли была

такая задница, которую вы могли видеть в рекламе нижнего белья. Или же на байк-

календарях в стиле ретро. Просто невозможно было не оценить ее. Но он с каждым

прошедшим днем чувствовал себя более собственнически по отношению к ней, черт

возьми, с каждым прошедшим часом. И он прекрасно знал, что весь город уже считал, что

она принадлежит всецело ему, поэтому он будет разбираться с каждым претендующим на

нее. Поэтому он смотрел сердито на каждого из его братьев, кто танцевал с ней, пока он

больше не смог выносить происходящего и одним глотком не осушил остатки пива и не

поднялся на ноги.

Внезапно он увидел, что она танцует одна. Дэн, ее постоянный партнер по танцам, в

этот момент направился в туалет. И Исаак начал пробираться к ней, обходя столы и

стулья, которые стояли у него на пути, уворачиваясь от извивающихся в танце пьяных тел,

когда увидел, что Стив Белер схватил ее и резко развернул к себе лицом, стараясь

заставить ее потанцевать с ним. Она резко отшатнулась от него, но Белер вновь схватил

ее, затем положил свою ладонь на ее задницу.

Ох, это мудак потеряет эту руку, которой он сжал ее задницу.

Исаак кинулся вперед, отталкивая людей со своего пути, но когда он добрался до

Лилли, замер на месте. Он не видел, что она сделала, но Белер был на полу, сжимая

ладонью свое горло и делая отчаянные, но не очень удачные попытки вдохнуть. Она,

должно быть, нанесла удар той рукой, на которой были надеты массивные кольца.

Исаак прикоснулся к руке Лилли, и она резко развернулась, готовая кинуться на

него, но когда поняла, что это он, девушка сбавила обороты и выдохнула, чувствуя

облегчения от того, что он рядом с ней.

— Придурок флиртовал со мной и распускал руки. Твой друг? — она заглянула ему

в глаза.

71

Он погладил ее нежно по щеке тыльной стороной ладони, и внезапно она прильнула

к его прикосновению, пока Белер продолжал корчиться от боли на полу.

— Ты в порядке?

— Конечно, комната немного кружится, но, в целом, я в порядке.

— Не возражаешь, если я заберу этот кусок дерьма отсюда? — Исаак вскинул

бровь.

— Он весь твой. Я присяду, Исаак.

Она взглянула на него и неустойчивой походкой направилась к их столику, а Исаак

схватил Белера за футболку и рывком поднял на ноги, оттесняя его на выход. На пути он

встретил Хаоса, Лэна и Шоу, которые направлялись к нему, словно были готовы тоже

кинуться в драку, если того бы потребовал случай.

Шоу посмотрел на Исаака и Белера, и проговорил:

— Нужна помощь?

— Нет. Кто-нибудь, останьтесь с Лилли. Я скоро вернусь.

— Он ей что-то сделал?

— Она ему. Но он первый стал распускать руки. Поэтому ему нужно было

преподать урок.

Когда он тащил Белера к выходу с черного входа, до его слуха донеслись обрывки

разговора. Лен проговорил Шоу:

— Я прикрою его.

Когда он закончил со Стивом Белером, то был уверен на все сто процентов, что

никакое количество выпитого алкоголя не заставит его забыть свои манеры в компании

женщин, и особенно женщины Исаака. Он выкрикивал напоминания ему, когда пинал его

и наносил сокрушительные удары кулаками.

Его женщина. Бл*дь. У него была женщина. Черт, и это была его идея сделать ее

своей. Он отчаянно хотел ее. Это, черт, было так не похоже на него. Она могла быть

угрозой клубу, а так же потенциальной угрозой его городу. Но, несмотря на это все, он

хотел ее.

Он развернулся, стряхивая кровь с рук, и увидел Лэна, который стоял,

прислонившись спиной к углу здания и смотревший на него с интересом.

~oOo~

Они покинули бар, когда Роуз и Так начали закрывать его. Лилли немного

протрезвела, но Исаак все равно волновался за ее способность сидеть на байке. Все

произошло довольно быстро, она резко преодолела порог легкого опьянения до состояния,

когда была пьяна в стельку. Он сделал себе об этом мысленную пометку. Однако, не

смотря на ее состояние, ей удалось собственноручно справиться с Белером. Он гадал, на

что же она была способна в трезвом состоянии.

Он притянул ее к своему телу.

— Ты в норме, способна усидеть на байке, Спорти?

Она улыбнулась ему, и в ярком свете фонарей на парковке он мог сказать, что ее

взгляд был не настолько трезвым, как ему хотелось бы.

— Аб-со-лют-но.

Она схватила шлем у него из рук и надела его.

Отлично. И тут он принял поспешное решение, ради этой женщины он делал

постоянные исключения, так почему бы не продолжить в таком же духе и дальше? Его

дом был ближе, чем ее. Он решил отвести ее к себе.

Он перекинул ногу через байк и уселся на него, она последовала его примеру

немного неуклюже, но дела обстояли лучше, чем ему казалось, потому что до этого он

вообще думал, что они пойдут до «7 Eleven» пешком за большой кружкой кофе.

72

— Держись крепче за меня, не хочу тебя потерять по дороге, — он тихо рассмеялся

на последнем слове, и она улыбнулась в ответ. — Просто постарайся хорошо схватиться

за меня.

Она так и сделала — сжала его так крепко, что он почувствовал, как ее мягкая грудь

прижимается к его спине, а бедра крепко с обеих сторон обхватили его ноги.

Он ехал медленно, и к его дому они подъехали через 15 минут. Она слезла с байка,

слегка покачнулась, но быстро восстановила равновесие.

— Эй. А где это мы?

Он намеренно не стал говорить, куда собирался отвезти ее, потому что Исаак

подозревал, что Лилли будет протестовать против его решения, а сделать это, когда она

уже у него дома, будет намного сложнее.

— Мы у меня дома. Пойдем, я покажу тебе все.

Она посмотрела на него с тенью злости в глазах, уперев руки в бока.

— А что, я тебе говорила, что согласна поехать к тебе?

— Ну, ты также не сказала «нет», — и это не было ложью — по большому счету,

он не спросил, таким образом, не дав ей возможности отказаться. Его слова озадачили и

ее, и, тем самым, подавили ее желание спорить. Он протянул ей свою руку, и она ее

приняла без разговоров. Он повел ее к своему дому, который по большей части никогда не

был заперт. В доме была одна комната и пара комнат в пристройках возле дома, которые

он всегда держал запертыми.

Как только они прошли в переднюю часть прихожей, она дернула его за руку,

притягивая к своему телу. Лилли подняла руку и стянула с его волос резинку, распуская

их. Потом она проскользнула пальцами в его волосы, приближая его лицо к своему.

Прежде, чем Лилли поцеловала его, она проговорила:

— На твоей кровати есть простыни?

Бл*дь. Он поговорит с ней утром, обязательно. Сейчас, когда она находилась в таком

состоянии, это бы не составило бы труда, но он мог сделать это и когда она протрезвеет на

утро. Тем более то, что удалось узнать о ней Барту, лучше было обсуждать при свете дня.

Он проскользнул ладонями под ее футболку, ласково прошелся по шелковому материалу

бюстгальтера, погладил мягкую кожу на животе, и затем скользнул на спину, расстёгивая

ее лиф, в то время как его губы накрыли ее, поглощая рот в поцелуе.

— Конечно, хочешь их немного попачкать?

Прошлое: 2002 год

Лилли задавалась вопросом, всегда ли в день похорон бывает дождливо. Она знала,

что это не могло быть правдой, но она пережила трое похорон, и в каждый из тех дней лил

дождь.

Ее мама.

Ее бабушка.

А теперь и ее отец.

Она осталась одна в целом мире. И она оставила его умирать в одиночестве.

Лилли находилась на воздушных учениях в авиационной школе, когда он внезапно

заболел, но потребовался целый день, чтобы связаться с ней. Следующие два дня она

добиралась домой, а к тому времени, когда добралась до больницы, он уже скончался. У

него случился обширный инфаркт. Доктора сказали ей, что после этого «случая» он

больше не приходил в себя — вот как они назвали произошедшее с ее отцом, просто

73

«случай», как будто это было чем-то вроде выпускного вечера или подобной хрени —

поэтому, по сути, он даже не понимал, что умирает в одиночестве.

Но она знала. Она это знала, и этого было достаточно.

Он был похоронен с полными военными почестями на кладбище военнослужащих.

Место было по истине чарующе красивым: спокойствие и симметричные формы, каждое

надгробие было из белого, тонкого и одинакового по размеру камня. Скорбящие — она

предполагала, именно так назывались люди, которые приходили на похороны, после

церемонии погребения продолжат проживать свои гребанные жизни, возможно, даже

остановятся на обратной дороге, чтобы перекусить тако, — были, в основном, его

бывшими армейскими приятелями или коллегами по работе. Ее отец много общался с

людьми, как и полагалось человеку, занимавшему высокую должность, это было

неотъемлемой частью его работы. Но вот друзей у него было немного. По природе своей

ее отец был одиночкой, он очень медленно сближался с людьми, а открывался им и того

реже. За исключением его военных сослуживцев, которые давно перекочевали в ранг

друзей и занимали там крепкие позиции. Даже несмотря на то, что они были разбросаны

по всему свету, раз в год они встречались, чтобы порыбачить всей компанией. Или же

когда один из них умирал.

Также ее отец после смерти своей горячо любимой жены не открыл свое сердце

больше никому. Лилли была единственным человеком, который владел его душой и

сердцем, которому он безгранично доверял и с кем он чувствовал настоящую близость.

Но и она, со временем, покинула его и оставила в доме, полном призраков некогда

так горячо любимых им людей. По крайней мере, этот «случай» не произошел в доме,

потому что это было бы больше, чем она смогла бы вынести. Кто знал, сколько бы он

пролежал там, пока бы кто-то заметил его пропажу и решил проверить, все ли с ним в

порядке. Но это произошло на поле для игры в гольф, в то момент, когда он развлекал

клиента.

Ее отец ненавидел гольф.

Когда военные почести были, в конце концов, отданы и священник закончил службу,

дождь ударил стеной, барабаня тяжелыми каплями по зеленому натяжному тенту,

который защищал место его погребения, и присутствующие смогли положить на

надгробие цветы, Лилли, которая была единственным присутствующим членом семьи,

поднялась и позволила так называемым «скорбящим» выразить свои соболезнования.

Дождь «смыл» присутствующих всех до единого. Она стояла там, сжимая в ладонях

американский флаг, пока все остальные спешно уезжали прочь на машинах. Наконец,

когда она осталась одна возле его могилы, гроб ее отца все еще был закреплен над ямой, и

она ожидала человека, который бы завершил погребение. Она чувствовала, что это было

правильно, что она осталась одна у его гроба.

Она не знала, как долго она стояла там, но, наконец, появился мужчина в чистом

черном костюме, держащий черный зонт в руке, и подошел к ней, мягко проговорив:

— Мне очень жаль, мисс, но нам нужно придать его земле.

Отца. Ее отца. Она подняла взгляд и увидела двух мужчин в рабочих комбинезонах,

которые стояли на почтительном расстоянии, не нарушая ее ритуала прощания,

продолжая мокнуть под проливным дождем и, скорее всего, ожидая, когда она, наконец,

отойдет в сторону, чтобы они могли начать погребение. Она отошла. Развернулась.

Направилась домой.

74

Ей пришло время вернуться к своей идеально распланированной жизни. Отпуск ей

был дан всего на неделю. За одну неделю ей предстояло разобраться с тем, что делать с

вещами отца. С домом, в котором она выросла и провела самые запоминающиеся и самые

печальные моменты своей жизни Семейными фотографиями. С памятными вещами из

прошлого. С бабушкиной собственностью. С домом ее отца, который был полон наград,

орденов, таинственных документов. С машиной отца — его восхитительной «Плимут

Барракудой Фастбаcк» 1968 года выпуска. Он трепетно любил свою машину словно сына.

И вещами матери... хотя нет, от матери совершенно не осталось вещей. Ее отец вскоре

после ее самоубийства, одержимый яростью, полностью очистил дом от ее вещей.

Она, по большому счету, не хотела ничего из этого. Лилли собрала семейные

фотографии, книги, сервиз бабушки, пару ювелирных украшений и еще несколько

фамильных реликвий и убрала их в гараж, затем она связалась с поверенным своего отца и

попросила его продать все остальное, при этом сразу вычесть его процент за работу, и

после того, как он это все сделает, прислать ей чек.

Она закинула свою сумку с вещами и тем, что собрала в доме, в багажник

«Баракуды» и направилась в Форт-Рукер, штат Алабама, со Стоктона, штат Калифорния,

который больше не был ее домом.

Глава 9

Лилли прекрасно понимала, что была ужасно пьяна — даже чересчур пьяна.

Она выпила слишком много рюмок с текилой, слишком много пива и не ела нормально в

течение дня. Она облажалась. Но она никак не могла заставить себя пожалеть об этом.

Она на самом деле чувствовала себя хорошо. Чувствовала себя свободной. Ей было

весело. И она на самом деле была чертовски невероятно возбужденной. Она стояла рядом

с Исааком, тесно прижимаясь к железным мышцам его огромного тела, ощущая грубую,

жесткую кожу его ладоней и подушечек пальцев на ее спине, когда он расстегивал ее

бюстгальтер.

И она была в его доме — в этом то и была вся проблема. Она даже не подозревала,

где, мать вашу, находится его дом. Ей было необходимо, вот прямо сейчас,

сосредоточиться на этом. Но... определенно, у ее тела были другие планы.

Она так и продолжала там стоять, ощущая его руки на своем теле, его рот на своих

губах, его огромный, твердый член, который сдерживался материалом джинсов и

прижимался к ее животу. И потом его руки оказались на ее груди, ладони нетерпеливо

накрыли груди и ласково помассировали их через материал застегнутой рубашки и

расстегнутого бюстгальтера. Слишком много одежды. Их отделяло друг от друга слишком

много одежды, и она начала спешно расстегивать пуговицы рубашки, желая, чтобы его

руки не тратили время на это и были свободными, так же как и ее грудь. Чтобы его ладони

могли ощутить обнаженную кожу.

Его рот все еще ожесточенно поглощал ее губы, проникая языком так, словно не мог

ждать больше ни минуты, чтобы попробовать ее вкус. Исаак рассмеялся и проник руками

под ее рубашку, захватывая материал, изнутри у выреза на уровне груди, и одним рывком

разорвал материю. Пуговицы на рубашке разлетелись в разные стороны, потому что она

услышала, как они градом посыпались на пол, и затем раздался треск материала.

Когда Лилли скинула рубашку с ее плеч, она отстранилась от его восхитительного

рта достаточно, чтобы проговорить:

— Это очень хреново, Исаак. Потому как у меня нет с собой много одежды.

75

Что-то подсказывало ей, что она проговорила нечто непозволительное для нее

самой, но не стала париться на этот счет. Она почувствовала его ладонь на своем затылке,

когда он стал целовать ее со всей страстью, которая поглощала их, словно принуждая

стать единым целым, чтобы, наконец, найти умиротворенность.

— Я куплю тебе новую рубашку, — прорычал Исаак стягивая бюстгальтер с ее плеч

и полностью завладевая ее восхитительно мягкой грудью, увенчанной твердыми сосками.

— Бл*дь, ты чувствуешься невероятно.

И тут он сделал то, что полностью ошеломило ее, он опустился на колени,

прижимаясь губами к ее животу. Его борода щекотала и покалывала, пока он втягивал

кожу на ее животе в рот, слегка прикусывая ее. Лилли почувствовала, как его руки

жестким рывком расстегивают ее джинсы, и подалась бедрами ближе к нему, сжимая в

руках его распущенные волосы, чтобы удерживать Исаака как можно ближе к себе.

— Боже, боже, боже, — стонала она, желая оказаться, наконец, обнаженной, желая,

чтобы он был тоже обнажен. Но теперь его ладони были на ее заднице, он не опускал ее

джинсы вниз, вместо этого он прикусывал материал стрингов своими зубами. Она

стонала, чувствуя отчаянное желание ощутить его руки на обнаженной коже.

— Ты пахнешь просто невероятно! — он сделал глубокий вдох, произнеся это, и она

почувствовала его обжигающее дыхание внизу живота. Его большие ладони легли на ее

бедра сзади, и он плавно скользнул ими вниз до кожаных ботинок. — Они чертовски

дерзко выглядят, Спорти. Нереально сексуально, — он расстегнул замок на одном из них,

затем повторил свои действия на втором и удерживал ее за бедра, тем самым помогая

сохранять равновесие, пока она снимала их.

Он поднял руки вверх и схватился за расстегнутую верхнюю часть джинсов, и затем

одним рывком дернул их вниз, опуская их по ногам вместе с ее стрингами до того

момента, пока она, наконец, не смогла переступить через них, освобождаясь полностью от

одежды.

И вновь она была совершенно обнаженной, в то время как он был полностью одет.

Но, в конце концов, она добилась того, чего так отчаянно желала, его руки прикасались к

ее обнаженному телу, ласкали своими грубыми прикосновениями. Он жестко толкнул ее к

двери... — Иисус, они все еще находились в коридоре его дома, — и закинул ее ногу к

себе на плечо, широко раскрывая ее. Кончиками пальцев он поддразнивал ее кожу,

погрузились между ее набухших влажных складочек, скользя по ним, кружа вокруг

твердого клитора, и она попросту не могла сохранять молчание, не могла спокойно

терпеть его ласки. Ее руки запутались в его густых волосах, и Лилли потянула его за них,

в попытке заставить его поласкать ее языком. С хриплым, невероятно сексуальным

стоном, он подчинился ее желанию, его руки обернулись вокруг бедер Лилли, пока

пальцы отчаянно не впились в мышцы ее ягодиц. Исаак провел губами по ее клитору и

жестко всосал его в свой рот, слегка проводя по нему зубами.

— О, черт! — ее бедра содрогались с такой силой, что она не была уверена, что

сможет устоять на ногах, особенно, когда одна ее нога находилась у него на плече. Но он

не обращал внимания на ее отчаянные попытки держать себя в руках, Исаак только

сильнее прижал ее двери, стискивая еще жестче ее ягодицы. Он погрузил язык в покрытое

влагой лоно, перемещаясь к ее прелестной заднице и проводя языком по всей поверхности

кожи. Она почувствовала, как его пальцы прижались к ее колечку тугих мышц, и выгнула

спину, отстраняясь от двери.

— О, да! О, Господи, продолжай делать это! — она так отчаянно желала этого.

Нуждалась в этом. И она хотела этого именно с ним.

Исаак прекратил ласкать ее и отстранился. Издав хныкающий звук от потери

восхитительного ощущения, которое он дарил ей, опьяненная желанием и алкоголем, она

приоткрыла глаза и взглянула на него, стоящего на коленях.

Он смотрел на нее, задыхаясь, его борода блестела от ее влажного желания. Она все

еще сжимала в кулаках его волосы. Когда она ослабила хватку на его волосах, выпуская

76

их из рук, Лилли нежно провела рукой по его бороде. Он чуть повернул голову и оставил

поцелуй на ее раскрытой ладони. Такой простой, незамысловатый жест заставил ее киску

неистово сжаться. Пристально глядя ей в глаза, Исаак переместил руку на ее киску и

провел кончиками пальцев между ее ног, неспешно погружая пальцы в ее влажные

складочки, затем проникая кончиками пальцев еще глубже между ее внутренних

лепестков, заставляя ее тело выгнуться. Он кружил своими шероховатыми, мозолистыми

подушечками пальцев вокруг ее клитора, пока она не начала всхлипывать, следом он стал

понемногу проникать в ее влажный жар, до того момента пока с ее губ не начали

срываться стоны. Когда она потерялась в удовольствии, что накрыло ее, Исаак скользнул

своими пальцами чуть дальше, устремляясь к тугому колечку мышц. Ее бедра

непроизвольно дернулись, и она энергично закивала.

— Да. Да. Пожалуйста.

Он преодолел тугое сопротивление мышц, и она всхлипнула вновь, заставляя его

остановиться.

— Пожалуйста, не останавливайся. Я хочу большего.

Он выскользнул пальцем из нее, заставляя издать недовольное шипение, следом

проникая в ее попку уже двумя пальцами. И в этот раз он начал двигать ими взад-вперед,

проникая глубже, затем вновь почти выскальзывая и опять входя в нее во всю длину.

Одновременно с этим он прижался лицом к ее киске, втягивая ее набухший клитор, слегка

покусывая его, заставляя ее тем самым потерять связь с реальным миром, утопая в

удовольствии его ласк.

Оргазм сотряс все её тело, заставляя колени подогнуться, и ее тело опустилось

расслабленно на его пальцы. Она кончила на его языке, выкрикивая его имя и извиваясь

на его лице и сжимаясь вокруг его пальцев. Он выскользнул пальцами и поднялся на ноги,

облизывая губы и поднимая на руки ее тело, которое вздрагивало, все еще ласкаемое

волнами рассеивающегося оргазма.

— Во имя Господа Бога, чертова женщина, — прорычал он. Исаак обхватил крепче

ее все еще содрогающееся от оргазма тело в своих руках и направился дальше по

коридору. Она понятия не имела, куда он нес ее, и, если честно, ей впервые в жизни было

наплевать. В этот момент Лилли забыла кто она и зачем она тут, и просто наслаждалась

моментом с этим потрясающим мужчиной.

Он бережно уложил ее на кровать — огромную кровать с насыщенно кремовыми

простынями и черным мягким одеялом. Она ощущала комфорт всем своим существом.

Лилли чувствовала себя расслабленной и свободной. Она распахнула глаза и уставилась

на него, не в силах отвести взгляда от того, как он снимал свою одежду в отчаянной

спешке. На это было так забавно смотреть, как ее огромный мачо-байкер прыгает на

одной ноге в попытке быстро стянуть ботинок. Она подвинулась, устраиваясь поудобнее

на мягких, восхитительных простынях.

Ее мачо-байкер? Он был ее? Должна ли она была прекратить так думать о нем?

Теперь он был обнаженным — ох, и насколько он был прекрасен обнаженным, с

этим восхитительным, красивым членом, который стоял, словно стараясь дотянуться до

нее, — и в следующее мгновение Исаак забрался на кровать с целой горстью

презервативов. Когда он навис над ней, усмехаясь, словно оскаливавшийся волк, с его

длинными волосами, которые окружали их словно тяжелая занавесь, она перекатилась на

живот.

— Я хочу больше, чем просто твои пальцы.

Он издал гортанный стон, и она почувствовала, как его член призывно дернулся от

ее слов; затем его большие и горячие ладони скользнули от ее шеи, прошлись по линии

позвоночника, опускаясь к ее упругой потрясающей заднице. Он скользнули пальцами

межу ее ягодиц и легко помассировал ее тугое колечко мышц.

— Ты хочешь, чтобы я трахнул твою задницу?

77

— Господи, да, — она понимала, что у него был большой член, но ей было

наплевать. Она так хотела этого. И ничего не могло заменить того, чего она так отчаянно

желала.

— Лилли, ты уверена? У меня нет смазки.

Она вновь перекатилась на спину, в то время как он нависал над ней, окружая ее

тело своими сильными руками и мускулистыми ногами. Беря его руку, что находилась на

ее спине, она опустила ее себе между ног, издавая пронзительный стон от ощущения

прикосновения его ладони с ее влажной плотью.

— Тебе, кажется, что нужна смазка? — она игриво приподняла бровь. — Если да, то

тогда используй меня.

Он выглядел нерешительным, немного ошеломленным. Избавляясь от состояния

опьянения, она проговорила:

— Разве ты не хочешь этого?

Он рассмеялся.

— Не хочу ли я твою задницу? Твою восхитительную задницу? Конечно, хочу. Но,

крошка, я могу тебе честно признаться, что ни разу за все время, что я трахаю женщин,

еще ни одна не просила меня трахнуть ее задницу.

Она пожала плечами, неуверенная, критикует ли он ее или, наоборот, одобряет ее

слова. На самом деле, ее не волновало, что он думал об искренности ее признания, если,

конечно, это бы не стало помехой в достижении оргазма. Потому что ее тело практически

звенело от желания.

— Это проблема? — она прищурилась, пристально глядя на него. Он опустился на

локти, располагая их по обеим сторонам от ее лица, и затем она ощутила, как его пальцы

проскользнули в ее волосы. Его твердый член некомфортно прижался к ее низу живота.

Она могла лишь думать в этот момент о более лучшем месте для него. Исаак смотрел ей в

глаза, и она расслабилась, давая ему необходимое мгновение, чтобы разобраться в том,

чего он хотел на самом деле.

— Ты не перестаёшь удивлять меня, — прошептал он и накрыл ее губы своими,

поглощая их в жадном поцелуе.

Поцелуй был глубоким и страстным, но в тоже время значимым, и когда он втянул

ее язык в свой рот, она застонала и выгнулась всем тело, обожая жесткость мышц его тела,

которое окружало ее, но в тоже время она отчаянно желала большего.

— Пожалуйста, прошу тебя, пожалуйста, — шептала она в перерывах между его

поцелуями.

С хищной улыбкой, почти с рычанием, он одним рывком поднялся на колени и

перевернул ее на живот. Затем проскользнул рукой, прижимаясь ладонью к ее животу, и

приподнял ее, пока она не оказалась на четвереньках. Исаак скользнул рукой между ее

ног, потирая жестко подушечками пальцев ее клитор, и следом резко входя в ее киску.

Она издала хныкающий звук и выгнула спину, обожая его жесткое обращение с ее телом.

Он выскользнул пальцами из ее киски, покрывая влагой ее лона тугое колечко мышц.

Затем он замер.

— Ты хочешь, чтобы я одел презерватив?

Ее голова и грудь прижимались к мягкой поверхности кровати, когда Лилли слегка

приподнялась и посмотрела на него из-под руки, снизу вверх. Комната немного

кружилась.

— Нет, для этого нет.

Он издал рык и вошел во всю длину в ее киску. Она старалась обуздать себя и

сделать так, чтобы ее озаботил тот факт, что он был в ней без презерватива, напомнить

ему, чтобы он не кончал в нее, но ей было так хорошо, так чертовски хорошо. Она

отчаянно старалась ухватиться за разумные мысли, но они распадались на мелкие

песчинки, тем самым подчеркивая ее поражение перед этим мужчиной. Он выскользнул

из ее влажного лона, и Лилли ощутила, как его головка прижалась к ее анусу. Она уже

78

почти ощущала его горячую длину внутри себя. Она сама этого захотела. Не сказать, что

она частенько хотела анального секса, но сейчас и с ним она хотела именно этого. Еще как

хотела.

Он неспешно начал проскальзывать внутрь нее, преодолевая сопротивление

напряженных мышц. Господи, он заставлял ее чувствовать себя такой наполненной. Уже

сейчас она могла чувствовать себя растянутой и готовой взорваться от ощущения

полноты. Лилли ощущала, как клитор и тугие мышцы ануса пульсировали вокруг его

длины. Она застонала.

— Черт, малышка, бл*дь. Это ощущается так хорошо, что практически убивает

меня, — он все еще продолжал медленно двигаться внутри нее, и она могла ощущать то,

как дрожали его руки в том месте, где он удерживал ее за бедра. Она толкнулась назад,

навстречу ему, принимая его длину до основания. Они застонали от острого ощущения,

что пронзило их тела одновременно. Исаак начал двигаться, подаваясь бедрами вперед и

назад, поначалу медленно, но постепенно набирая уверенный ритм, она могла

чувствовать, как его тело содрогалось крупной дрожью.

Господи, это ощущалось просто потрясающе. Она двигалась с ним в унисон,

постанывая, чувствуя тугое скольжение во всех местах: там, где соприкасалась их плоть, в

ее киске. Это ощущение было настолько острым, что рикошетом отдавалось ей в голову.

Она могла слышать свои громкие стоны, что срывались с губ, хныкая, в попытке

заглушить крики она сжала в кулаках ткань простыней и уткнулась в них лицом.

Он замер и вышел из нее, она ахнула, когда головка его члена выскользнула из ее

задницы. Оборачиваясь и глядя на него через плечо, Лилли задыхаясь, пробормотала:

— Исаак, что такое? Почему ты остановился. Это было восхитительно.

— Я обожаю твою задницу, малышка, но я не могу насытиться тобой, — он

развернулся и улегся на спину, затем притянул ее к себе рукой, помогая оседлать его. —

Ногами вперед, пятками упрись в кровать.

Когда она поняла, что он имел в виду, она сделала в точности так, как он сказал. И

затем он расположил ее над своим членом, стискивая в кулаке его основание. Он

прижался головкой к ее анусу и заполнил ее вновь, именно так, как она того и желала,

Лилли откинула голову назад и издала шумный вздох.

— Ты задаешь темп, Спорти. А я могу наслаждаться твоими прелестями, — и чтобы

продемонстрировать правдивость своих слов, он сжал пальцами ее сосок и жестко

ущипнул его. Все ее тело вздрогнуло, и она издала всхлип.

Она выгнул спину, когда мышцы ее лона сжались вокруг него.

— Бл*дь! Спорти, полегче. Быть в тебе без презерватива... Господи Иисусе,

невероятно.

Она устанавливала темп, двигаясь на нем так, чтобы чувствовать себя полностью

заполненной и растянутой, но чтобы не испытывать боли. Он ласкал пальцами ее соски, ее

возбужденный твердый клитор и ее лоно, не торопясь, уделяя внимание всем частям ее

тела, до того момента, пока она не ощутила себя на грани, насаживаясь на его член, не

задумываясь о том, насколько она чувствовала себя наполненной и насколько жесткие

движения могут ранить ее тело. Он проник в нее своими пальцами, одновременно с этим

большим пальцем лаская ее клитор, а пальцами другой руки пощипывая ее сосок. И этот в

момент она думала, что может буквально умереть от наслаждения. У нее было ощущение,

что он был везде, что он опалял своими ласками каждую часть ее тела.

Оргазм захватил ее, она кончала, подаваясь всем телом вперед, но не прекращая

объезжать его, прижимая ладони к его рельефному прессу. Исаак сжал ее бедра в

смертельной хватке; она даже сейчас могла ощущать, что на ее бедрах уже начали

появляться синяки, но это было для нее совершенно не важно, потому как он был в ней.

Его тело было покрыто бисеринками пота, а черты лица исказило болезненное выражение.

— Детка, давай кончай, кончай, — повторял он словно заведенный.

79

Все продолжалось минуту или около того. И когда она была на пике удовольствия,

Лилли ощутила острую потребность озвучить насколько велико ее удовольствие, повторяя

раз за разом:

— О, Господи, я кончаю, я кончаю, я кончаю. Ох, черт. О, бл*дь, это потрясающе.

Он сжал двумя руками ее задницу и быстро перекатился с ней, подминая ее под себя.

Движение его члена в ее заднице заставило Лилли закричать. Затем он подхватил ее ноги

руками, прижимая их к ее груди и в тоже время придерживая ладонями заднюю сторону

ее бедер, и толкнулся настолько жестко в ее тело, что она не смогла сдержать

пронзительного крика, кончая еще раз настолько сильно, что увидела яркие звезды.

Исаак закричал:

— Бл*дь, бл*дь, ох, бл*дь! Господи! — и затем он замер, содрогаясь всем телом, а

его шея напряглась от усилий.

Он аккуратно выскользнул из нее, когда, наконец, кончил, и перекатился на бок

рядом с ней. Они лежали рядом друг с другом, тяжело дыша.

Лилли почувствовала себя пресыщенной ласками и испытывала легкое

головокружение. И, кроме того, она чувствовала саднящую боль. Ей нужно было в

ванную. Когда она начала подниматься с кровати, чтобы отправиться на ее поиски, то

почувствовала, как Исаак резко перехватил ее запястье.

— Не уходи, не нужно...

Она повернулась и посмотрела на него. Что-то было в том, как он проговорил это,

или, возможно, все дело было в его выборе слов, так как они показались ей значимыми.

Хотя она не могла понять, почему именно так ей показалось. Ей также нужно было

выпить воды, ее мучила ужасная жажда, потому как похмелье уже давало о себе знать.

— Просто нужно в ванную.

Он улыбнулся и отпустил ее запястье.

— Первая дверь налево.

Она поднялась на ноги, покачнувшись, но быстро восстановила равновесие и

осторожно направилась в ванную.

Да. Она ощущала саднящее чувство. Лилли сходила в туалет, аккуратно освежилась

и затем осмотрелась в поисках стакана, из которого бы она могла попить. Ничего.

Поэтому она просто пустила голову, приблизила рот к струе воды и таким образом

попила.

Когда она вернулась к нему в спальню, он сидел на кровати, его ноги были укрыты

одеялом. Его кровать была просто восхитительна, она даже не была уверена, что когда-

либо видела такую. Из темного красного дерева, отполированного до идеального блеска, у

кровати был балдахин, который поддерживали четыре массивных столбика. Исаак

расправил простыни и откинул покрывало с ее стороны. Она отнеслась немного

подозрительно к тому, что происходило, но забралась на кровать и впилась в него

взглядом, ожидая... чего-то. Она не могла сказать, что происходило, но что-то между ними

изменилось после этой ночи.

Он передал ей стакан холодной воды.

— Подумал, что тебе захочется попить.

Улыбаясь, она приняла из его рук стакан с водой и кивнула, тем самым благодаря

его.

Его выражение лица было обеспокоенным.

— Ты в порядке, Спорти?

Она пила воду долгими, громкими глотками, пока полностью не осушила стакан.

— Да. Просто... думаю, что трезвею.

— Мне должно быть стыдно за то, что только что произошло? Я воспользовался

ситуацией? — он передал ей свой на половину полный стакан воды, и она осушила и его.

— Нет, ты что. Просто... Я обычно узнаю сперва мужчину получше, прежде чем

позволить ему это, — она начала чувствовать себя настороженно, когда опьянение от

80

текилы начало рассеиваться. Господи Иисусе. Она была в его доме. Она даже не имела

понятия, где находился его дом. О чем она думала, если думала вообще. Плюс ко всему,

она была обнаженной, не помня, где была ее одеж... оу, стоп. Она осталась у его передней

двери. И он разорвал ее рубашку. У нее не было оружия. Она была беззащитна в его

присутствии. Она позволила ему — точнее, она умоляла его — заняться с ней анальным

сексом. Без презерватива. Она предоставила ему огромный лимит доверия. Тому мужчине,

в которого целилась меньше дня назад и грозилась убить. Хотя, на самом деле, она

прекрасно знала, что она бы не сделала этого, потому что он уже успел сильно пробраться

ей под кожу.

Исаак забрал из ее рук второй пустой стакан и поставил его на ночной столик,

прежде чем пододвинуться к ней, заключая ее ладонь в свою.

— Я думаю, что мы и так узнаем друг друга во многих важных аспектах, — он

поднес ее руку к своему рту, чтобы поцеловать. Его губы все еще касались тыльной

стороны ее руки, когда он проговорил. — Ты удивляешь меня, Лилли. Меня не так-то

легко удивить, потому что я повидал многое в своей жизни. Я не побоюсь сказать, что я

буквально одержим тобой.

Она чувствовала тоже самое: в этом она была уверена на все сто. Лилли покачала

головой. Это была очень плохая идея, просто невероятно глупая затея влюбиться в него,

что она и сделала. Она вообще не должна иметь с ним никаких отношений.

— Исаак, я... — она была застигнута врасплох большим зевком. Растерянная, она

сонно пробормотала: — Господи. Я-я-я... прошу прощения.

Он звучно и по-доброму рассмеялся.

— Ничего, все нормально. Давай отдохнем. Мы можем обсудить все завтра.

Он опустился, чтобы положить голову на подушку, и вытянул руку, приглашая ее

придвинуться к нему, чтобы поспать. Но она внезапно испугалась. Нет, нет и еще раз нет,

это было плохой идеей.

Он определенно уловил ее замешательство, потому что улыбнулся и проговорил:

— Лилли, я не кусаюсь... ну, если, конечно, ты не попросишь меня об этом. Я просто

хочу чувствовать тебя рядом. Эта кровать не видела женщины на протяжении очень,

очень, очень долгого времени.

Каждый раз, когда он произносил ее имя, она чувствовала, что он словно

притягивает ее ближе, и варианта уклониться от этого притяжения просто не было. Она

повиновалась и опустилась в его теплые объятия, ее голова нашла приют на его твердой,

великолепной груди. Он, в свою очередь, оставил поцелуй на ее голове и выключил свет.

~oOo~

— Лилли! Бл*дь... Лилли!!

Она вздрогнула и проснулась. Она сидела верхом на Исааке, он же удерживал в

крепкой хватке ее руки, сжатые в кулаки, на некотором расстоянии от головы. Она в то же

мгновение расслабилась и резко отпрянула от него, быстро спрыгивая с кровати. В голове

было такое ощущение, словно слоны отплясывали меренге* на ее мозжечке (Прим.

Мере нге (исп. merengue) — музыкальный стиль и танец Доминиканской Республики).

— Прости. Прости. Боже, прости меня, — она начала отходить к двери. Черт побери,

ей так хотелось бы знать, как добраться домой. Ей было стыдно.

Он поднялся с кровати и подошел к ней.

— Все в порядке. Просто ты меня напугала. Ты в порядке?

— Да. Просто сон.

— Хреновый сон, должен сказать тебе, Спорти.

— Да. Я в порядке... сейчас он уже прошел. Я просто... у тебя не тут дивана или

чего-то в этом роде, чтобы я могла там поспать? — было все еще очень рано, еще даже не

начало рассветать.

81

Он потянулся к ней и взял ее руки в свои.

— Нет. Никакого дивана. Возвращайся в кровать. Я в порядке. Ты в порядке. Мы

просто вернемся к тому, на чем остановились, — ко сну.

Она не хотела, но, черт побери, ее голова ужасно раскалывалась.

— Хорошо... — неуверенно пробормотала она. — У тебя есть аспирин?

Он усмехнулся.

— Конечно. Так что просто вернись в кровать, — он помог ей лечь и накрыл ее

сверху одеялом, — а я сейчас мигом вернусь.

Он принес ей аспирин и еще один стакан воды. Она взяла таблетки и выпила всю

воду. Когда он вернулся в кровать, то притянул ее ближе к себе, прижимая спиной к своей

груди. И весь остаток ночи они спали спокойно и мирно, лежа в объятиях друг друга.

~oOo~

Когда она вновь проснулась, комната уже была залита утренним светом, а Исаак

сидел полностью одетый на краю кровати, и его ладонь покоилась на ее бедре.

— Доброе утро, малышка. Ты чувствуешь себя хорошо?

Она на самом деле чувствовала себя хорошо. Слегка болела голова и немого саднило

между ног, но, в целом, она чувствовала себя хорошо.

— Ага. Просто голодна. У тебя есть что перекусить?

Он подмигнул и погладил ее по бедру.

— У меня нет ничего такого на кухне, но есть кофе и различные виды хлопьев,

которые можно есть с холодным или теплым молоком, — с его пальцев свисала футболка.

— И, кстати, я должен тебе рубашку, я обязательно куплю, но сейчас возьми вот это. Вся

твоя остальная одежда лежит сложенная в углу на стуле, — он указал кивком в сторону

прелестного деревянного, обтянутого кожей стула, на котором она могла видеть свое

нижнее белье и джинсы. — Я достану чистое полотенце, если ты захочешь принять душ.

Прости, но у меня нет второй зубной щетки, но паста лежит на раковине-столешнице в

ванной, если захочешь, возьми мою щетку…

Она чувствовала себя неловко и застенчиво. Она не оказывалась в таком

положении... она еще никогда не оказывалась в таком положение прежде. Она

чувствовала себя уязвимой.

— Спасибо, Исаак, — Лилли присела на кровати.

Он пододвинулся ближе к спинке кровати и навис над ней, его ладони лежали на ее

бедрах. Он ласково поцеловал ее, прожал языком по ее мягким губам.

— Мммм. Не парься насчет этого, Спорти. Но тебе и мне нужно поговорить, как мне

кажется.

Она согласилась, кивнув в ответ на его слова.

— Хорошо. Встретимся на кухне. Вниз по коридору, затем направо, пройдешь через

гостиную и окажешься на кухне, — он оставил еще один быстрый поцелуй на ее губах и

покинул комнату.

~oOo~

Она почувствовала себя снова свеженькой, саднящее ощущение между ног спало, и

она была практически в норме, когда встретила его на кухне. Лилли шла до кухни,

осматриваясь вокруг, но не делала этого специально, просто инстинктивно обращала

внимание на все, что видела. В его доме было множество красивой деревянной мебели.

Должно быть, она обошлась ему в целое состояние. Интерьер в большинстве своем

состоял из деревянных вещей, немного предметов искусства, выполненных из разных

цветов и видов дерева. Даже картинные рамки представляли собой деревянные предметы

искусства. В главной гостиной было множество фотографий, она остановилась там, чтобы

посмотреть их. Исаак оказался из семьи, которая состояла из четырех человек: мама, папа,

82

старшая сестра и сам Исаак. Фотографии заканчивалась на возрасте, когда он был еще

подростком. Когда она прошла дальше, то имела удовольствие рассмотреть

внушительную библиотеку, полки которой буквально ломились от книг.

Его кухня представляла собой незамысловатую деревенскую кухню, в которой, по-

видимому, ничего не меняли примерно с 1940-х годов. Даже не смотря на то, что техника

была старой, — огромная белая двухкомфорочная газовая плита и холодильник который

явно предшествовал эре холодильников с режимом автоматического размораживания.

Раковина была большого размера, сделанная из фарфора, с обеих сторон от нее были

подставки для сушки посуды. Шкафчики были тоже выполнены из дерева, выкрашенные в

белый цвет, передняя часть их была оббита тканью. Лилли даже показалось, что там был

крошечный узор в виде небольших ягодок земляники. Полы были покрыты старомодным

выцветшим со временем красным листовым линолеумом с золотистым оттенком.

Также там находился длинный и узкий стол с красиво отделанными ножками, прямо

у огромного окна. На нем располагалась кофеварка, автоматический электрический тостер

и микроволновка.

Лилли задумалась о том, что Исаак жил в своем доме, в котором провел детство. И

он жил в нем совершенно один. Это мысль заставила ее на мгновение задуматься о том,

был ли он настолько же одинок, как и она.

В центре комнаты располагался продолговатый стол, который был сделан из

вишневого или из красного дерева. Он также был отполирован до идеального блеска, как

и вся остальная мебель, которую она видела, когда проходила через гостиную. Он сидел

расслабленно за столом с чашкой в руке. Когда она вышла из-за угла, он, казалось,

смотрел в никуда. Но он сразу же ощутил ее присутствие в комнате, поэтому повернулся и

улыбнулся ей широкой, открытой улыбкой, когда она вошла в комнату.

— Ты выглядишь отлично, Спорти. Хотя, мне кажется, нет такого, что бы сидело

плохо на тебе.

Ей нравилось носить его футболку, несмотря на то, что она практически утопала в

ней, она все равно чувствовала себя сексуальной.

— Ну, вообще-то, оранжевый не совсем мой цвет. Это я так, на будущее.

Он подавил желание поморщиться, подмигивая ей.

— Тогда тебе лучше избегать неприятностей в будущем.

Она сначала не совсем поняла его шутку, но потом... ох, до нее дошло, оранжевая

роба заключенных. Она закатила глаза.

— Хлопья в левом шкафчике, кружки и чашки в правом. Молоко в холодильнике, а

кофе под окном на столе. Хозяйничай.

Она чувствовала, что он пристально наблюдал за ней, когда она пересекла комнату и

достала из шкафа кружку и чашку. Она поставила их на стол и затем потянулась к

шкафчику, чтобы достать хлопья. Когда она открыла дверцу, то пронзительно запищала.

Поначалу Исаак не понял, что произошло, но его реакция была мгновенной.

Он вскочи на ноги со своего стула, подбегая к ней.

— Что? Что такое?

— О. Мой. Бог. У тебя есть Cookie Crisp? Шоколадные хрустящие завтраки! Я

просто обожаю их! Я не ела их уже долгое время! ( Прим. Cookie Crisp — шоколадные

завтраки).

Он рассмеялся.

— Я обожаю хлопья. Я не готовлю, и поэтому когда я слишком занят, чтобы заехать

пообедать, ем хлопья. И я люблю сладкое, когда пьян, — он улыбнулся ей озорной

улыбкой.

— А я обожаю сладкое в любом состоянии. Ох, это сделало мой день, — она достала

пачку с хрустяшками и наполнила ими чашку, пока хлопья не стали пересыпаться через

край.

83

— Ну, и как ты сюда теперь добавишь молоко? — Исаак все еще продолжал

улыбаться.

— Ха. Смотри и учись, смотри и учись, — она подошла к холодильнику и достала

стеклянную бутылку с молоком. Благодаря системе, которую она и ее подруги

выработали, пока учились в школе, она могла делать это с легкостью. Лилли медленно

заливала молоко в пространство, которое было между шоколадными хлопьями. Таким

образом, в чашке было достаточно молока и не приходилось перемешивать.

Исаак кивнул.

— Впечатляюще, — он закатил глаза. — Если ты так любишь их, почему не

покупаешь себе?

Лилли присела за его потрясающей стол и пододвинула к себе тарелку с хлопьями,

чувствуя себя расслабленной и счастливой. С полным ртом хлопьев, она беспечно пожала

плечами и проговорила:

— Даже и не знаю. В моем доме это не считалось за завтрак, а когда я стала

взрослой, никогда не думала о них в магазине, — она проглотила и отправила в рот

следующую порцию вкуснейших хлопьев.

Он громко рассмеялся.

— Ты чертовски милая, ты знаешь это? — он поднялся на ноги и потянулся, чтобы

взять себе чашку, затем протянул руку, беря хлопья, а затем молоко. Лилли подавил

желание вырвать у него из рук коробку с горячо любимыми хлопьями. В конце концов,

они были его.

Пока они ели, Исаак посматривал на нее краем глаза, с играющей на губах улыбкой.

Когда они позавтракали, он продолжал наблюдать за ней стой же улыбкой, когда она

взяла чашку и выпила молоко из нее. Затем он поднялся и убрал чашки со стола.

— Так, хорошо, Спорти. Пришло время для разговора.

Внезапно Лилли почувствовала себя намного менее расслабленной и счастливой.

Она подождала, пока он опустился обратно на стул, затем начала сбивчиво бормотать:

— Исаак… это касается того, что ты...

Он поднял руку, тем самым, заставляя ее прекратить бессмысленное бормотание.

— Нам не стоит начинать наш разговор с этого, — он сверкнул глазами. — Но как

бы то ни было, нам следует откуда-то начать.

Он поднялся и вышел из комнаты. И тут Лилли окатила вспышка страха, о чем бы он

не хотел поговорить, это было серьезно. Когда он вернулся в комнату, он держал в руках

небольшой листок бумаги, распечатанный на принтере.

— Давай-ка начнем отсюда, — с этими словами он положил листок перед ней и

уверенно опустился на стул.

Лилли опустила взгляд и пробежалась глазами по распечатанной статье онлайн-

версии армейской газеты США «The Stars and Stripes». Заголовок, которой гласил:

«Самый стремительный взлет карьеры: от простого летчика военного вертолета Black

Hawk до майора, этого добилась самая молодая девушка в истории ВВС США». Там же

было фото Лилли в ее летной форме, со шлемом, который она держала в руках, стоя у

своего вертолета. Подпись под фотографией гласила: «Майор Лилли Аккардо».

Бл*дь.

Глава 10

Исаак наблюдал за тем, как Лилли читает заголовок статьи и пытался понять ее

реакцию.

У него было некоторое время, чтобы переварить информацию, что была у него на

руках. Сначала он был потрясен, затем потрясение вылилось значительной степени в

подозрения. Когда он размышлял об этом, он не мог не видеть в ней угрозы. Что ему

удалось узнать о Лилли за последние пару дней, так это то, что ее пребывание здесь не

84

было связано с поисками информации для военных насчет его города или его клуба. То,

что произошло между ними прошлой ночью, только укрепило его уверенность в этом. И к

настоящему моменту он был впечатлен той информацией, что он владел.

Не смотря на то, каким бы Барт не был гиком, он не мог найти ни единого слабого,

незащищенного места в их сервере (Прим. гик — человек, чрезвычайно увлечённый чем-

либо; фанат. Изначально гиками именовали людей, увлечённых высокими технологиями

обычно компьютерами и гаджетами). Он не мог взломать его, поэтому Исаак не имел ни

малейшего понятия, какого хрена Лилли делала в Сигнал Бенд, но у него была эта статья,

где было указано ее настоящее имя. Барт работал над тем, чтобы разузнать как можно

больше о ней, но Исаак надеялся, что он услышит это от нее. Она нравилась ему, он четко

понимал это, даже больше, чем просто нравилась, а разве люди не должны предоставлять

кредит доверия тем, кто им не безразличен?

Она повернулась и произнесла:

— Как долго это уже у тебя?

Понимая, почему это был для нее важный вопрос, он ответил:

— Со вчерашнего дня. После того, как я покинул твой дом. Помнишь, мне

позвонили? Так вот, это был Барт.

— Что еще ты знаешь?

— На данный момент — это все, что мне известно. Барт нашел статью. Но он будет

искать больше, конечно же. Он приступит к поиску не раньше завтрашнего утра. Как мне

кажется, мы не станем его тревожить раньше. Не так ли? Я не хочу набирать его в спешке

и просить заняться поиском информации о тебе, я верю, что ты сама можешь мне

поведать кое- что.

На протяжении минуты или чуть большего промежутка времени она просто

смотрела на него, не сводя глаз. Он мог практически наблюдать за тем, как крутятся

шестеренки в ее голове; вся загвоздка была в том, что он просто не знал, в какую сторону

они движутся и какой исход повлекут за собой ее размышления.

— У тебя есть планы на сегодня, Исаак? Есть ли вероятность того, что раздастся

телефонный звонок и прервет нас?

— Никаких планов. По большому счету, дерьмо редко происходит по воскресеньям.

Если зазвонит телефон, то это будет экстренный вызов. Если позвонит другой телефон, я

проигнорирую его. Ну что, поговорим?

Ее выражение лица было спокойным и ничего не выражающим. Это была не та

девчонка, которая пищала и подпрыгивала от того, что увидела хлопья пару минут назад.

— Мы поговорим. Но, во-первых, прежде чем я скажу что-либо, мой парень умнее

твоего. Потому как я знаю о тебе больше, чем ты обо мне. Если захочешь мне причинить

вред, то я опережу и первой нанесу удар тебе и разрушу твой клуб.

В то же мгновение, как она проговорила эти слова, его желудок скрутился в узлы.

Господи Иисусе. Он что, настолько недооценил ее? Он что, пренебрег клубом, подверг его

опасности ради хорошего траха? Исаак окаменел на добрые тридцать секунд. Потом

подался вперед, располагая локти на столе, и прорычал:

— Ты здесь для того, чтобы причинить вред моему клубу и мне?

Она покачала головой, Лилли чувствовала волны беспокойства, что исходили от его

тела.

— Нет, Исаак. Твой клуб не является моей целью, и я не хочу причинять вреда тому,

что дорого тебе. Пару дней назад я еще ничего не знала о твоем клубе. Когда два дня

назад ты озвучил угрозу в мой адрес, я тоже решила немного разузнать, но только для

того, чтобы в случае чего защититься от тебя. И все. Я здесь не для того, чтобы добраться

до тебя, и у меня нет ни малейшего намерения причинить тебе боль. Просто таким

образом я защищаюсь.

— Но твоему парню известно то, что знаешь ты.

Бл*дь. Бл*дь. Он облажался по каждому пункту.

85

— Знает. Но он так же не причинит тебе вреда.

— И что мне прикажешь делать? Доверять кому-то, кого я никогда даже в глаза не

видел?

— Похоже, что так.

Исаак резко вскочил со стула и отбросил его назад одним ударом руки, чуть ли не

переворачивая его. Он ходил взад вперед по кухни в течение минуты, затем подошел к

столу и подался вперед, глядя на нее.

— Если мой клуб или город пострадают из-за этого... из-за этого... — он отрывисто

показал пальцем между ними. — Я обрушу на тебя весь гнев, который я только способен

чувствовать, клянусь Господом Богом.

— Это принято называть «взаимно-гарантированным уничтожением». Я не могу

причинить тебе вреда, потому как ты можешь ранить меня, и так в обратной

последовательности. Я скажу тебе, какая кроется информация за защитой, которую Барт

не сможет взломать, — даже если потратит на это недели. Но он по-настоящему хорош,

даже уже потому, что он нашел эту статью, не скрою, — Лилли оттолкнула в сторону

лист бумаги. — Я даже мола бы предложить ему контракт на работу, если он, конечно,

изъявит желание.

Исаак фыркнул.

— Он осужденный преступник, Спорти. Правительство не захочет такого работника.

— Ты будешь очень удивлен, узнав, кого правительство хочет видеть в своих рядах,

задействованными в определенных видах работ. Все хакеры, с которыми я знакома, имеют

темное прошлое, у каждого из них есть срок за различные преступления. Но это не

относится к нашему делу. Мне известно про мет. Я знаю все твои контакты. Мне известны

интересные детали, которые, как ты полагал, тебе удается держать в секрете. И мне

наплевать на все, естественно, до тех пор, пока ты не решишь мне навредить. Я пришла не

за тобой, — она закинула одну ногу на колено. — Поэтому у меня возникает встречный

опрос, хочешь ли ты навредить мне?

Она шокировала его. Исаак был подготовлен — или он считал, что был подготовлен

— что она могла сделать что-то клубу? Он надеялся — и хотел верить, что ее слова были

правдивыми — что Лилли была совершенно не заинтересована в его клубе. Он, казалось,

действовал правильно, но до того момента, как начал угрожать ей. Бл*дь. Теперь она

откровенно говорила ему, что может стереть его самого, его клуб с лица земли, и затем, в

придачу, и его город, если, конечно, захочет этого. А у него не было ничего на нее, кроме

этого несчастного клочка бумаги, где было написано, что она служила в армии. Злость

наполнила его, и он со всей силы ударил кулаком по столу.

— БЛ*ДЬ!

Очень спокойно, она проговорила:

— Исаак, сядь. Я не хочу, чтобы ты причинил себе вред. Если мы хотим быть

честными друг с другом, то тогда давай так и сделаем. Я тебе расскажу кое-что, но это не

при каких обстоятельствах не должно выйти за пределы стен этого дома — не при каких.

Но есть такие вещи, которые я просто не могу тебе рассказать, несмотря на то, как бы я

того не хотела. Если быть предельно откровенной, то я не смогу сказать тебе многого по

поводу того, по какой причине я тут нахожусь, потому как я тут под поддельным именем.

Он опустился на стул.

— Какого хрена происходит. Это то, что мне необходимо знать.

— Я больше не служу армии. Теперь я выполняю задания высокой степени

секретности по контракту. Моя личность засекречена, потому что не так много людей,

которые выполняют подобную работу. И именно по этой причине мы не работаем с

главного центра. Мы разбросаны по различным местам, выполняя работу в удаленном

местоположении. Я и так вышла за пределы дозволенного, рассказав тебе об этом. Я не

могу сказать большего, в чем именно заключается моя работа.

— Тогда почему ваш сервер так легко обнаружить?

86

— Для того, чтобы как только кто-то начал копать в нашем направлении, они могли

это легко узнать. У хорошо скрытой системы безопасности имеется слепая зона; займет

много времени, чтобы они могли обнаружить, что кто-то решил копнуть под них. А

хакера, который так настырно ищет что-то, обязательно засекут. Поэтому Барта засекли, я

в этом даже больше чем уверена. Не важно, насколько он хорош, если он искал настолько

тщательно, что нашел эту статью, то его, бесспорно, засекли. Ему необходимо удалить все

следы своего присутствия в журнале регистрации событий для скрытия следов своей

деятельности, чтобы снизить эффективность систем системного уровня, которым

требуется эта информация для того, чтобы обнаружить атаку, и перезагрузить компьютер.

Мне кажется, сейчас пришло время, чтобы использовать свой телефон для экстренных

вызовов и сказать это ему, и чем раньше, тем лучше, это на случай, если он вдруг решит

поработать в нерабочее время. Это самая большая из угроз, которую я могу адресовать

вам.

Исаак кивнул, поднялся на ноги и достал свой телефон. Бл*дь, бл*дь, бл*дь. Он был

так зол, что его руки тряслись. Но на кого он был зол? На нее? Он чувствовал себя

преданным, но предала ли она его на самом деле? Как? Нет, он был зол на самого себя. Он

был не внимателен. И он был так чертовски сильно влюблен в эту женщину. Он провел

много часов после кошмара, что привиделся ей во сне, просто наблюдая за ней, за тем как

она спит, чувствуя острое желание защитить и... и... Ох, БЛ*ДЬ! У него не было больше

других слов.

Барт ответил, абсолютно точно только проснувшись от глубокого сна. Это хорошо,

значит, он не работал.

— Да, — прозвучал хриплый ответ.

— Держись подальше от того, что мы пытались узнать про Лилли, Барт. Больше НЕ

СМЕЙ ничего делать по тому поводу. Она говорит, что тебя абсолютно точно засекли. Ты

знаешь, что это значит? — потому что Исаак толком не имел понятия, что бы это могло

значить.

— Бл*дь. Да. Я понял, — теперь его голос звучал так, как будто он полностью

очнулся ото сна.

Исаак нажал «отбой» и вновь подошел к столу.

— Этот разговор хоть как-то удовлетворит мой интерес, или же он окончательно

испортит мой день? — Иисус, ему было необходимо по чему-нибудь ударить.

— Ты и так знаешь, что мое имя Лилли Аккардо. В армии я была офицером и

пилотом вертолета. И да, я не из Техаса, ни хрена не знаю про него, — она усмехнулась.

— Я родом из Калифорнии. Остальное — это простые подробности жизни, которыми

люди делятся, чтобы узнать кого-то получше. Они скрыты, потому что с их помощью

меня можно обнаружить, только лишь поэтому. Исаак, если ты все еще хочешь узнать

меня получше, мы можем посвятить этому целый день, только ты и я. Но я все еще Лилли

Карсон для остальных жителей города. И поэтому все те, кто не знал моего настоящего

имени, так и должны остаться в неведении. Я так предполагаю, парни из клуба знают, как

держать рот на замке.

Он кивнул, но в той истории все еще было полно пробелов. Цель ее прибытия сюда

была все так же не неясна.

— Ты мне так и не сказала то, что я хочу знать. Почему именно сюда? Почему выбор

пал именно на Сигнал Бенд? Ничего из того, что ты скажешь мне, не поставит тебя в

ситуацию, когда ты будешь должна защищаться от меня. Ты скрываешь что-то еще, что-

то, что может навредить тебе. Я это чувствую, Спорти.

И вновь она просто посмотрела на него, размышляя над сказанным. Затем

проговорила:

— Если я тебе скажу остальное, то это точно должно остаться между мной и тобой.

Только между мной и тобой. Велик риск, что я расскажу тебе, а ты что-то сделаешь с этой

информацией.

87

Нет, его не было. И она это видела, знала и чувствовала.

— Именно поэтому ты собрала информацию о нас, не так ли? Чтобы не было этого

риска. Как мне кажется, ты вполне обезопасила себя, Спорти.

Волна ярости, что бушевала в нем, была такой сильной, что он удивлялся, как она

еще не заставила его взорваться. Лилли была совершенно другим человеком. Она не была

той колкой, язвительной женщиной, с которой он познакомился, которая метала

ироничные шутки и замечания, как стрелы, не была дикой любовницей, что согревала его

постель и заставляла таять ледяную корку, что подобно броне покрывала его сердце, не

была милой, разбитной подругой, с которой можно было пропустить по стаканчику. Не

была девчонкой, которая готова была прыгать от радости, когда увидела шоколадные

хлопья. Сейчас она была расчетливой и ужасающе спокойной.

— Я здесь, чтобы кое-кого убить.

Ошарашенный, он присел на стул с открытым ртом, не в силах сказать ни слова.

Наконец, он сумел кое-как сформировать слова.

— Ты что мне пытаешься сказать, что ты правительственный снайпер?

Но она покачала головой.

— Нет, это мое личное дело. Я хочу убить того, кто причинил мне и дорогим мне

людям вред и вышел сухим из воды. Я планировала это как убийство по заказу, чтобы его

убил другой человек. Но, честно говоря, я планирую его убить сама, — она улыбнулась.

— А теперь с этой информацией в твоих руках и ты тоже можешь причинить мне вред.

Ох, черт. Разум Исаака крутился со скоростью света, в попытке сопоставить этот

новый кусочек информации с тем, что ему было известно о ней. И теперь у него

появились новые проблемы, связанные с Лилли.

— Кто? Этот кто-то из Сигнал Бенд? Этот человек проживает в моем городе?

— Нет, но он живет близко от него. Я бы не смогла переехать в один и тот же город,

что и моя жертва. Всегда должна быть некая дистанция.

Он пытался понять, кто это. Исаак знал всех, кто проживал в городе и фактически

всех, кто проживал на расстоянии десяти миль от города и в его окрестностях. Кто из них

бывал в Афганистане? Ему пришло на ум пару человек, но никто из них не мог сделать

что-то такое, что повлекло бы за собой такие последствия в виде мести. Он сделал

успокаивающий вдох. Мысленно делая шаг назад от этого всего, чтобы немного привести

свои мысли порядок. Теперь он знал точно одно — его город и его клуб были в

безопасности, Лилли не была угрозой для них. Он верил ее словам. Потому как он не был

угрозой для нее, а она для него. А если этот парень сделал ей что-то настолько плохое, что

повлекло за собой такую месть, то он лично ей поможет уничтожить этого ублюдка.

— Малыш, ты должна мне сказать, кто это и что он сделал тебе.

Но она только лишь печально покачала головой.

— Нет, Исаак. Тебе необходимо держаться от этого подальше. Если ты будешь знать

больше, чем я тебе сказала, то это может навлечь неприятности на тебя, если вдруг я

облажаюсь. И в итоге это может навредить не только тебе, но и твоему клубу.

— А если я хочу помочь тебе?

— В это дело вовлечены люди, которые хотят свести личные счеты. У нас есть план,

и мы работаем над тем, чтобы он удался, — она подалась вперед всем телом. — Этого

достаточно, чтобы ты, наконец, мог мне доверять?

Она сидела на его столе, одетая в его футболку, ее восхитительные волосы были

распущенными и лежали на плечах. Он чертовски сильно влюбился в нее, он влюбился,

как гребаный подросток; он понял это прошлой ночью, когда наблюдал за тем, как она

спит. Теперь он задался вопросом, был ли тот сон — кошмар — о том человеке, что

причинил ей боль. Если кто-то так ранил ее, то Исаак хотел, чтобы мудак был мертв.

Он доверял ей. И исходя из того, что он видел, Исаак мог сказать, что она играла

открыто и честно, если она доверяла — Лилли так и говорила, если нет, то нет. Он

88

отчаянно хотел ее. Исаак всем своим существом хотел доверять ей, и было видно, что она

так же хотела доверять ему.

— Да. Я тебе доверяю. А ты мне?

— Я доверяю тебе, Исаак. Если бы не делала этого, разве бы я рассказала тебе об

этом? Если бы нет, то я просто бы воспользовалась тем, что мне известно о тебе, и убрала

тебя с дороги, как ненужное препятствие.

— Господи, Лилли. Это хладнокровно.

— Нет. Это то, что принято называть разумно. А вот влюбиться в тебя — это

совершенно неразумно. Это вообще выходит за рамки всего допустимого. Но вот я, сижу

тут, влюбленная в тебя.

Исаак поднялся со своего стула и подошел к ней, присаживаясь на пятки, располагая

руки с двух сторон от ее бедер. У них была возможность изменить этот разговор, этот

день и то, что происходило между ними к лучшему, обратить это все во что-то большее,

чем влюбленность. Затем он положил одну ладонь на ее бедро.

— Ты влюблена в меня, Спорти?

Она опустила взгляд и поместила свою ладонь под его, он в свою очередь обернул

вокруг нее свои пальцы, крепко стискивая.

— Да. Очень сильно, — она чуть склонилась и поцеловала его.

Вздыхая, Исаак прижался лбом к ее ноге.

— И что мы собираемся делать с этим?

Она рассмеялась.

— Почему бы тебе не показать мне дом?

— Отличная идея, — он поднялся на ноги и взял ее за руку.

~oOo~

Он показал ей дом, рассказал, что в этом доме его семья проживала в течение двух

поколений. Он был первый, кто тут жил один. У них была огромная ферма, но вся

пахотная земля была распродана по частям. И теперь в его владении осталась только

ферма, которая располагалась на семи акрах земли. Его дедушка был последним, кто

работал на земле; а отец Исаака был тем, кто распродал землю по частям.

Лилли сделала несколько замечаний о том, какими красивыми были вещи,

сделанные из дерева, которые располагались по всему дому, видно было, что они были

сделаны вручную тем, кто по-настоящему умел и любил работать по дереву. И от нее не

укрылось, насколько ему были приятны ее слова. Потом он хотел сразу отвести ее на

улицу, чтобы показать окрестности фермы, но она захотела перед этим посмотреть его

семейные фотографии, что висели на стене. Эта галерея из фотографий составлялась

двумя поколениями, Исаак был единственным, кто не смог добавить ни одной

фотографии. Он сменил потертые от времени рамки фотографий на резные и искусно

украшенные, выполненные из дерева. Но он стал единственным, кто не сумел добавить ни

одной новой, этого его мучило и удручало, она видела это.

Он показал ей дедушек, прадедушек, его тетушек и дядюшек, двоюродных сестер и

братьев, людей, которые в далекие времена имели отношение к его семье, что можно было

даже их смело назвать предками. Она показала на фотографии, которые напрямую были

связаны с ним. Исаак уточнил, что на фото были его родители и сестра.

— А это моя мама. Она умерла, когда мне было двенадцать лет.

— Она была очень красивая, — Лилли не могла не заметить сходства черт, он

унаследовал часть ее красоты.

— Да, она была красивой. Она повесилась.

Лилли быстро развернулась, ее глаза распахнулись. Он никогда не говорил о своей

матери, черт побери, о его семье в целом. Некоторые братья в МК знали по слухам или

89

сторонним разговорам о том, что произошло, но точно никто ничего не знал. Она

положила свою руку на его, и он подавил отчаянное желание сбросить ее.

— Исаак, мне очень жаль, — он покачал головой, готовый двигаться дальше, но она