Двойняшки для Медведя

Глава 9

Ирина

Я медленно, нехотя выплывала из белого марева, до последнего цепляясь за ощущение безграничного спокойствия, окутавшего меня. Как будто всё, что было там, в реальности всего лишь мираж, полустёртое воспоминание и не больше. Но…

— Молодой человек, я настоятельно рекомендую вам выйти из палаты, — усталый голос дежурного врача врезался в уши, вырывая меня из блаженного беспамятства. Разрывая в клочки последнюю надежду на то, что всё это: и Потапов, и свадьба и вообще — всё это, мне приснилось.

— Нет. Я никуда отсюда не уйду, док. И, пожалуйста, давайте не будем спорить? Не хочу устраивать разборки, но если их не избежать…

Уголки губ невольно дрогнули, в намёке на улыбку. Я знала этот безапелляционный тон, эту непрошибаемую уверенность в себе и собственных силах. Когда Потапов чего-то очень хотел, он напоминал собою танк — ноль грации и почтения к чужим эмоциям, чувствам и мечтам. И я искренне считала это очаровательным.

До определённого момента, да. Пока он не проехался вчера по мне, не оставив ни единой целой кости, пусть и в переносном смысле слова.

— Максим Андреевич, я понимаю, что вы беспокоитесь за супругу, но…

— Простите, как ваше имя-отчество? — бесцеремонно перебил врача Потапов и я вздрогнула от того, как близко прозвучал его глубокий, обманчиво мягкий голос.

— Валентин Викторович.

— Так вот, Валентин Викторович, — край кровати прогнулся под немаленьким весом и я сжалась от обжигающего прикосновение чужого тела сквозь тонкую ткань больничного постельного белья. — Боюсь, вы не понимаете. Моей… — тут Макс ощутимо запнулся, но сумел взять себя в руки и продолжил. — У моей жены был очень не простой период. А вам, как врачу, должно быть хорошо известно, что ничто так не ставит на ноги, как забота и внимание близких. Поэтому, будьте так любезны, займитесь уже своими непосредственными обязанностями и оставьте нас одних!

И столько праведного возмущения было в его тираде, столько искреннего беспокойства, что моё глупое, хрупкое сердце предательски дрогнуло, пропустив удар. Чтобы забиться вновь ровно и неторопливо, потому что, чтобы Потапов не сказал бедному доктору, это было не более, чем красивая ложь.

Особенно та часть, где говорилось о близких. Их у меня не осталось уже очень и очень давно.

От этой непрошеной, совершенно несвоевременной мысли предательски защипало в глазах, и я не выдержала, закрыла лицо ладонями, пытаясь взять себя в руки. Или, хотя бы, скрыть чёртовы слёзы от посторонних глаз. Кто бы знал, как я устала быть одной…

Кто бы только знал!

— Ир…

— Всё… Нормально, — хрипло откликнулась я, сглотнув горький ком. застрявший где-то в горле. — Наверное… Тебе совершенно не зачем сидеть тут со мной. Думаю… Думаю, тебя уже потеряли в офисе… Да?

Руки от лица я так и не убрала, по-детски всё ещё надеясь, что так будет легче. Что если делать вид, что нет никаких проблем, что нет рядом этого невыносимого человека, мне станет чуточку легче. Глупо, конечно, но я ничего не могла с этим поделать.

И не хотела, если быть честной. Мне нужно было побыть одной, выстроить заново стену между нами, напомнить себя сто и одну причину, почему нет и забыть. Забыть то всепоглощающее чувство правильности, затопившее меня во время поцелуя. Оно вдребезги разбило всё моё сопротивление, моё нежелание быть рядом с ним и от этого мне становилось страшно.

Страшно вновь наступить на те же самые грабли, зная, как больно собирать потом себя по осколкам.

Повисшее между нами молчание не было напряжённым, нет. Оно отдавало горьким привкусом недопонимания, прошлых обид и скорбью о том, что могло бы быть между нами. И чего так и не случилось. И я почти (почти!) поверила, что сейчас он встанет и просто уйдёт, оставив меня один на один с невесёлыми размышлениями. Но…

Боже, это же Потапов! Он хоть раз сделал так, как хотела я? Хоть раз?!

— Ир, всё будет хорошо, — тихо протянул Максим, перехватив мою руку и осторожно сжав запястье. Вынуждая меня убрать ладони от лица и посмотреть на него. — Я обещаю, я смогу защитить тебя и наших детей. Я…

— Ты, правда, не понимаешь? — устало вздохнув, я откинулась на подушку, уставившись невидящим взглядом в потолок. — Знаешь, в детстве я мечтала, что у меня будет большая семья. Романтичная история любви, взаимопонимание, дети… И свадьба. Какая девочка не мечтает о красивой свадьбе?

— Ир…

— А потом со мной случился ты, Потапов, — я вздохнула, смежив глаза и потерев переносицу. По телу разливалась безграничная усталость, притупившая все чувства, тлевшие где-то в душе. — Человек, которому не нужны лишние привязанности. Человек, который не склонен к романтике и лишним эмоциям. Расставаться с мечтами из детства о большой и светлой любви было больно, да… Но я смогла, Макс. Смогла научиться жить без тебя, одна в большом городе, с двумя детьми и…

— И тут снова я? — спокойно уточнил Потапов, неосознанно переплетая наши пальцы и касаясь губами моей ладони. Вызывая волну мурашек по телу и заставляя сердце предательски ёкнуть. Опять.

— Да нет, — тут я не выдержала и усмехнулась, качнув головой. Старательно делая вид, что это не я наслаждалась нехитрой лаской и не спешила прерывать её. Что это не я впитывала как губка это внезапное проявление нежности с его стороны.

Не я и всё тут. И глупое сердце сбивалось с ритма вовсе не от того, как мягко смотрел на меня этот мужчина.

— Увы, в этот раз это был не ты, — снова качнув головой, я вздохнула, закусив губу до боли. — Просто именно ты оказался единственным, кого я знаю в этом городе. Единственным, кому я могла доверить детей. Но я… Я не думала, что именно их благополучием ты будешь меня шантажировать. Точно нет.

— Ты преувеличиваешь, — хмуро возразил Потапов, выпрямившись и выпустив, наконец-то, мою руку из своей хватки. — Я всего лишь…

— Привёл самые точные и самые действенные аргументы, — я криво усмехнулась, сжав пальцами одеяло так, что побелели костяшки. — Да, я помню, как виртуозно ты умеешь вести переговоры, Максим. А ещё знаю, что это был далеко не единственный способ избавиться от внимания опеки. Да, самый действенный… Но не единственный, верно?

С минуту Потапов молчал, опустив голову и пристально разглядывая собственные ладони. Расстегнул ремешок наручных часов и повертел их в пальцах, явно пытаясь взять себя в руки. А после нехотя признал, вновь застегнув браслет на запястье:

— Верно. Я мог бы сказать, что сожалею о том, что всё получилось вот так, но… Не хочу тебе врать, Ир. Я ни капли об этом не жалею, — едва заметно пожав плечами, Потапов вздохнул и снова поймал мои пальцы, крепко сжимая их в своей ладони. — А ещё я могу пообещать, что ты тоже не будешь об этом жалеть. Просто… Просто доверься мне, хорошо?

«Просто доверься мне…»

Я медленно вздохнула и так же медленно выдохнула, катая эти слова на языке. Они отдавались ноющей болью где-то в душе, оставляли после себя приторно-сладкое послевкусие и… Давали надежду. Глупую, ложную, совершенно бессмысленную, но…

«Просто доверься мне…»

Закрыв глаза на мгновение, я шумно втянула воздух носом, чувствуя, как по щекам стекают не прошеные слёзы. Как же у него всё просто, просто и легко! Просто вернулся в мою жизнь, просто стал её неотъемлемой частью, просто попросил меня о доверии. И не важно, что было в прошлом, не важно, что между нами бездна недопонимания, не важно!

Я просто должна поверить. Просто должна.

— Не жди от меня таких обещаний, Потапов, — мой голос ощутимо хрипел. И я гулко сглотнула, непроизвольно облизнув пересохшие от волнения губы. — Всё, что нас связывает — это дети. Да, у нас есть общее прошлое, да у нас теперь общее настоящее, но… Не надейся, что тебе будет со мной легко, Макс. В этот раз я не буду удобной, в этот раз…

Я замолчала, пытаясь подобрать правильную формулировку. И только сейчас обратила внимание, что он улыбался. Сидел, слушал меня и улыбался, продолжая прикасаться губами к моей ладони. И я могла официально назвать себя дурой, потому что у меня не хватало силы воли и здравомыслия, чтобы разорвать этот контакт.

Не хватало и всё тут.

— В этот раз между нами нет ничего личного, Макс, — наконец, проговорила я, вздрогнув от ощущения тёплых губ на слишком чувствительной коже. — Нет, и не будет. Наш… Брак — всего лишь способ защитить детей, не более того. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Более чем, — Потапов едва заметно поморщился, потерев заросший щетиной подбородок. И замолчал, явно о чём-то задумавшись.

Наклонившись вперёд, опираясь локтями на колени, он сцепил пальцы в замок и уставился в никуда. Между его бровей пролегла глубокая, хмурая складка, а чувственно очерченные губы сжались в тонкую линию, выдавая стремительно испортившееся настроение мужчины. Я даже невольно вжала голову в плечи, ожидая закономерного шквала возражений и взаимных упрёков, но…

Потапов лишь сдержано кивнул, неторопливо поднявшись с кушетки. Засунув руки в карманы брюк, он смерил меня нечитаемым взглядом. Его губы растянула многообещающая улыбка и до того, как я успела хоть как-то среагировать, он навис надо мной, опаляя горячим дыханием мои приоткрытые губы.

— Ты права, в этот раз всё будет по-другому… — тихо шепнул Макс, глядя прямо на меня, не отводя взгляда и почти не моргая. И я заворожено следила за тем, как вспыхивают яркие искры в тёмной, пугающей глубине его глаз. — Готовься, Потапова… Тебе тоже придётся знакомиться заново, со мной. И да…

Тут он хмыкнул, легко коснувшись губами моих губ, поймав испуганный вздох:

— Сейчас я ухожу, но буду очень, просто очень по тебе скучать. Вместе с мелкими. Отдыхай, Ириш.

На этой ноте, он просто взял, развернулся и ушёл, оставив последнее слово за собой. Оставив меня одну — ошарашенную, оглушённую, не знающую, чего от него ещё ждать. В голове поселилась звенящая тишина, а в душе царил полный и беспросветный хаос из противоречивых эмоций и чувств.

И что с этим делать, я не представляла. Я вообще не понимала, что будет дальше и как, и знала только одно. В этот раз никакой любви, исключительно деловое соглашение, только и всего.

— Ничего личного, Потапов, — тихо повторяю себе под нос, закрыв глаза и позволив себе расслабиться. — Ни-че-го…

Тонкий перезвон сомнений, где-то на краю сознания, я благополучно проигнорировала, отмахнувшись от них.