Двойняшки для Медведя

Глава 7

Максим Потапов

«Сушёная вобла» в строгом костюме скупо роняла слова, делала какие-то свои выводы и улыбалась так, что остаться равнодушным было просто не возможно. Серьёзно, от одного её постного вида у меня аж кулаки зачесались. А я ведь, до этого момента, не понимал, как можно руку на женщину поднять, но эта мадам…

Млять, да стоило мне только представить, что и как она могла сказать Ирке, как желание её придушить становилось ну просто невыносимым! Вот так бы взял, подошёл к ней, взял за шею тонкую и…

— Остынь, — зло зашипел мне на ухо Ильин, сжав моё плечо цепкой хваткой. — Да тихо ты, придурок… Только хуже сделаешь же!

Я на это только зубы сжал, давя в зародыше заманчивую мысль послать всю эту делегацию. Желательно — матом, и так, чтоб потерялись они всерьёз и надолго. И да, да, я знал, что это глупо, но вашу ж мать! Какая заманчивая была бы перспектива…

Настолько заманчивая, что я всё же не удержался и ляпнул, криво усмехнувшись:

— Знаете, Оксана Витальевна… Я как-то даже не предполагал, что в нашем государстве ТАК заботятся о детях. Особенно о тех, чьи родители вполне себе живы, здоровы и даже, о ужас, дееспособны.

Зажатый в кулаке телефон прошил ладонь настойчивой вибрацией. Так, что я не смог его проигнорировать и, извинившись, отошёл в сторону, смахнув блокировку с экрана. Чтобы обнаружить среди вороха рабочих чатов и прочей ерунды одно единственное сообщение.

«И-ДИ-ОТ!» — гласил мэссендж от моего дражайшего приятеля. Ильин не поленился и, беззвучно шевеля губами, повторил свой доморощенный диагноз. На что получил вполне закономерный ответ — оттопыренный средний палец.

Что в сообщении, что в реальности. Потому что при всём моём уважении, но это не его пытается рассмотреть под микроскопом мерзкая «вобла». И не ему напрямую угрожали забрать детей при первом же удобном случае! Так что шёл бы ты Ильин…

К Лёле, мля!

— Ёрничаете, Максим Андреевич? — улыбка «воблы» стала ещё приторнее. Если такое вообще возможно. Поправив очки в строгой оправе, госпожа Дячишина сухо заметила. — Напрасно, очень… Напрасно, да. Наше государство беспокоится о здоровье и благополучии каждого гражданина, независимо от его возраста, пола и социального статуса. К тому же, некоторые обстоятельства, касающиеся вас и ваших детей, вынуждают нас…

— Какие обстоятельства? — засунув телефон в задний карман джинсов, я скрестил руки на груди, сверля эту су… суровую женщину требовательным взглядом.

Конечно, ей это не понравилось. Точно так же, как госпоже Дячишиной не понравилось то, что я нагло её перебивал на постоянной основе. Всё это она продемонстрировала, презрительно скривив губы, но до пояснения всё-таки снизошла:

— У вас очень интересная… Я бы сказала — непростая ситуация, Максим Андреевич. Юридически вас ничего не связывает ни с матерью детей, ни с самими детьми. Это, конечно, очень похвально, что вы благородно решили проявить заботу о малышах, но… Я склонна считать, что в приюте им будет лучше.

— Лучше чем с родным отцом?

Каюсь, я не удержался. И даже не сильно скрывал сарказм, так и пёрший из всех щелей. Но либо госпожа Дячишина была глухой, либо обладала завидной способностью игнорировать очевидное…

Криво усмехнувшись, я без особого трепета выдержал надменный взгляд этой «воблы». Ну, либо третий вариант — тётка свято верила в то, что действительно может всё. В том числе, отобрать у меня детей. Как жаль будет её разочаровывать…

Наверное.

— Разве вы успели сменить фамилию на Войнов? — сладко улыбнулась эта стерва, снова поправляя свои идиотские очки. Прямо намекая на ту ересь, что значилась в свидетельстве о рождении мелких.

Я шумно выдохнул, считая про себя до десяти и обратно. Этот снисходительный тон только что чудом не отключил мне тормоза окончательно. Потому что, ей богу, клянусь, «вобла» была в наносекунде от того, чтобы познакомиться с моим дурным характером и деспотичными замашками. И если она продолжит в том же духе, то…

Сигнал входящего сообщения разбил повисшую, напряжённую тишину. Вовремя, потому что ещё пара минут и от нас с представителем власти можно было бы прикуривать. Ещё раз смерив госпожу Дячишину убийственным взглядом, я буркнул что-то похожее на «извините» и отошёл в сторону, выуживая треклятый смартфон из кармана.

Опять.

«Когда мозги раздавали, ты покурить вышел?!»

И пока я переваривал этот вопрос и честно пытался придумать самый цензурный ответ, телефон в руке пискнул очередным оповещением.

«Просто. Молчи. Стой, улыбайся, кивай в нужных местах. И где ж я, мля, так согрешил, чтоб тебя в друзья получить…»

А вот на этот вопрос у меня был целый список ответов. Листов на пять, как минимум. Но глубоко вздохнув, я медленно выдохнул и… Промолчал. Всё-таки, в чём-то Игорёк был прав.

Думать трезво, общаясь с госпожой Дячишиной, у меня не получалось.

— Оксана Витальевна, мне кажется, тут возникло небольшое недоразумение, — расплывшись в ослепительной улыбке, Ильин отлип от дверного проёма, который усиленно подпирал последние полчаса. И в пару шагов оказался рядом с «воблой», ловко взяв её под острый локоть. — Пройдёмте на кухню, я вам всё объясню.

— Простите, господин… Как вас там? — тётка только что каблуками в пол не вросла, холодно глядя на радостно скалившегося Гора.

— О, я не представился? — деланно удивился Ильин. Судя по цепкому взгляду и вежливой до тошноты улыбки, приятель перешёл в рабочий режим. Говоря проще, вцепился бульдожьей хваткой в добычу, и отпускать её не собирался.

— Не имела чести быть представленной. Хотя теперь я понимаю, что мои волнения были не напрасны. Присутствие рядом с детьми посторонних лиц, явно находящихся в не адекватном состоянии это…

Договорить свою обличительную тираду Оксана Витальевна не успела. Ильин со скучающим видом сунул ей под нос бумажку с яркой, синей печатью:

— Это справка от психиатра, что я вполне себе здоров, вменяем и отдаю отчёт своим действиям.

— Чудесно, но…

— А это доверенность на представление интересов Потапова Максима Андреевича и его детей, — улыбка приятеля стала ещё шире, когда в руки мегеры сунули ещё один пакет документов.

— Прекрасно, — мегера сдаваться не собиралась. Смерив нас уничтожающим взглядом, она шумно вздохнула, но продолжала упрямо гнуть свою линию. — Однако, это не означает, что…

— Ах, да. Самое важное, — Игорь хлопнул себя по лбу и сокрушённо качнул головой, выуживая из папки с документами ещё один листок. — Держите, Оксана Витальевна.

— Что это?

Голос Оксаны Витальевны предательски дрогнул и дал петуха, а сама она вдруг растеряла всю свою уверенность, холодность и непрошибаемое упрямство. Уставившись на заверенные нотариусом копии в своих руках, Дячишина нервно кусала губы, глядя то на меня, то на документы, то на ехидно ухмыляющегося Ильина.

— Как что? — Гор изобразил самое натуральное удивление. Ещё и наклонился, заглядывая в документы. Чтобы выпрямиться и невозмутимо пожав плечами, холодно припечатать. — Ну право, Оксана Витальевна, там же чёрным по белому написано. На одном листе — тест ДНК, результаты которого однозначно подтверждают родственную связь между моим клиентом и этими детьми. А второй — свидетельство о рождении. И, как вы можете заметить, в графе отец значится «Потапов Максим Андреевич».

Выдержав небольшую паузу, Гор предельно вежливо поинтересовался:

— Согласитесь, Оксана Витальевна, это в корне меняет ситуацию, не так ли? Даже на взгляд скромного представителя органов опеки и попечительства.

Удержаться от едкого смешка было выше моих сил. Я только что не разразился бурными аплодисментами в честь одного ушлого адвоката и своего друга по совместительству. Пожалуй, за эту тираду я готов простить Гору всё. Ну…

Почти всё. За некоторые шуточки Ильину всё-таки стоило бы рёбра пересчитать.

Так, в целях профилактики, конечно же.

— Что ж… — наконец, отмерла «вобла», выдавив подобие улыбки. И смерила меня острым, полным досады взглядом. — Вижу, вы хорошо подготовились, Максим Андреевич. Похвально, очень похвально…

И снова меня удостоили ещё одним острым взглядом. После чего, госпожа Дячишина аккуратно убрала выданные ей копии документов в свою папку и криво усмехнулась, добавив:

— Я бы даже сказала — дальновидно. Как для молодого отца, так точно.

Желание сказать, куда она может засунуть это своё «одобрение», было просто нестерпимым. Но в этот раз я мужественно промолчал, оставив её выпад без комментариев. Только плечами пожал, мол, ну а что вы хотели-то, Оксана Витальевна? Чтоб я вам детей отдал на блюдечке с голубой каёмочкой, что ли? Угу, бегу, мля, и падаю.

Это мои дети, мои! И хрен я их кому-нибудь отдам!

Впрочем, судя по настрою барышни, сдаваться так просто она тоже не собиралась. Дёрнув уголками губ, она поправила очки и вежливо заметила:

— Впрочем, я бы не расслаблялась на вашем месте, Максим Андреевич. Ваша семья останется на особом контроле. И учитывая сложившуюся ситуацию, я думаю, это не последняя наша встреча.

— Жду не дождусь, — криво усмехнувшись, я любезно изобразил на лице вежливый оскал. Попутно в сотый раз, за это утро, напоминая себе, что это — баба, а баб бить нельзя.

И вообще. Мне сейчас только конфликта с официальным представителем государственной, мать её, структуры не хватало. Для полного, так сказать, счастья.

— Снова ёрничаете? — не менее любезно откликнулась «вобла». — Зря, Максим Андреевич, очень зря. До новых встреч.

— Выход там, — всё ещё скалясь, я махнул рукой в сторону коридора. И начисто проигнорировал укоризненный взгляд Ильина. Даже «дорогих» гостей провожать не пошёл, справедливо решив, что терпение у меня не железное.

С ним и так в последнее время большие проблемы. Чувствуется острый дефицит.

Вернулся Гор минут через десять. Я за это время успел проверить мелких, убедиться, что мир захватывать они временно передумали и сварить крепкий, чёрный кофе. И с философским смирением поинтересовался, поставив под нос мрачному приятелю сахарницу:

— Валяй, рассказывай какой я идиот. Честное слово, я даже возражать не стану. Ну… Не сразу.

Ильин на эту мою ремарку только фыркнул, привычно превращая напиток богов в приторное до невозможности пойло. Помешал получившуюся бурду чайной ложкой и с присущей ему долей фатализма заметил:

— Это только начало, Потапов. Дальше будет хуже.

— А то я не догадался, угу, — нахмурившись, я машинально потёр щетину на подбородке. По-хорошему, надо было бы побриться. Но пока что я успешно следовал принципу «в зеркале отражаюсь, детей не пугаю — и ладно». И не потому что мне было лень, нет.

Времени банально не хватало. И Сил. Оказывается, наличие двух малолетних искателей приключений на свои памперсы отлично тренирует терпение и выдержку. А ещё развивает изобретательность и заставляет переосмыслить взгляды на жизнь вообще и собственный режим дня в частности.

Да и вообще. Лень двигатель прогресса и сберегатель лишних нервов. И я очень, вот просто очень надеялся, что у приятеля есть хоть какие-то мысли о том, как отделаться от «воблы». Желательно вот прям сейчас, а не в отдалённой и очень туманной перспективе.

— Слушай, Макс… — задумчиво протянул Гор, оборвав мои кровожадные размышления. Смерив меня внимательным взглядом, он вдруг хмыкнул, невинно так поинтересовавшись. — А как ты относишься к институту брака?

Вопрос прозвучал как гонг на ринге: внезапно, громко и так резко, что у меня аж в ушах зазвенело. От неожиданности, ага. Я даже головой помотал, искренне надеясь, что мне это всё почудилось, но нет.

Я всё ещё был дома, у себя на кухне и приятель смотрел на меня таким честным и открытым взглядом, что сомнения отпали напрочь. Этот вопрос действительно прозвучал и мне действительно придётся на него ответить. Вот же ж…

Акула юриспруденции, чёрт бы тебя побрал!

— Ильин, ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь, — сухо заметил я, поставив полупустую чашку на стол и скрестив руки на груди. — Сугубо отрицательно. И в ближайшие несколько лет даже думать об этом самом «институте» не планирую. И…

— А придётся.

Кажется, именно в этот момент я понял местами маниакальное желание мадам Зелен… Да блин! В общем, понял я, почему Лёле порою так хочется прибить собственного супруга. Нет, помощь приятеля я ценил, готов был воплощать в жизнь все его советы, но…

Но где-то между этим его искренне хотелось придушить. Вот как сейчас! И видимо это самое желание как-то отразилось на моём лице, потому что Ильин вздохнул. Снова. Скорбно так, устало.

И заявил, хлопнув ладонью по барной стойке:

— Не тупи, Потапов! Хочешь избавиться от внимания опеки, сделай финт ушами — женись!

Я от неожиданности аж воздухом подавился. И изумлённо пялился на приятеля ещё минуты три, пока мой мозг пытался переварить озвученную, откровенно безумную идею. С одной стороны, как бы я не относился к самой идее «брака», Ильин был прав. Это решит если не всё, то многое. С другой…

Я даже близко не представлял, как отреагирует Ирка на такое предложение. А самое главное, как это сделать? Позвонить и спросить «Дорогая, я тут подумал, посоветовался с адвокатом и решил, что нам срочно надо пожениться»? А потом что? Ждать, когда домой нагрянут дяди-санитары, потому что Войнова усомниться в моей вменяемости? Или ещё чего поинтереснее?

— Она не согласится, — мотнул я головой, в красках представив, куда меня попросят засунуть это оригинальное предложение «руки и сердца».

— А кто её будет спрашивать? — усмехнулся Ильин. И прежде, чем я успел его остановить, он уже листа телефонную книгу в поисках нужного контакта. Оставив меня один на один с чётким ощущением, что добром эта авантюра не закончится. Хотя…

Задумчиво потерев подбородок, я хмыкнул. Я же вроде как собирался с Иркой отношения налаживать, так ведь? Так почему бы не воспользоваться этой ситуацией? В своих, исключительно корыстных целях, конечно же.

В конце концов, не сбежит же она от детей и собственного мужа, м?

— Гор, — окликнул я задумавшегося Ильина. И дождавшись, пока он на меня посмотрит, кивнул, заявив. — Я согласен, договаривайся.