Двойняшки в наследство

19

Даниил

На самом деле мне не столько с Серегой поговорить надо, хотя и надо написать заявление, сколько понять мотивы брата. Что ему надо? Он уже отказался от своей семьи! Или на него так повлияло то, что Уля подала в суд, на раздел имущества?

— Что защитничек! — не своим голосом ревет Славик. — Надоумил свою шлюху подать на раздел?

Не долго думая, врезаю ему кулаком прямо в нос! Славик орет матом, кровь марает его одежду.

— Даня, поосторожней! — оттаскивает меня Серега. — Тебе не нужны лишние проблемы, — рычит он мне на ухо.

— Все, я нормально, нормально. Больше не буду Серег. Пусти, я просто поговорю.

Серега отпускает меня, но остается всего на пару шагов позади.

— Хочешь я выкуплю твою часть квартиры!

Славик смеется как ненормальный.

— Можешь всю выкупить! На меньшее я не согласен! У меня свадьба на носу и ребенок! Ты знаешь кто мой будущий тесть! Теперь ходи и оглядывайся братец! Я этого так не оставлю.

— Спрячешься за чужую спину как обычно? Сам ни на что не способен?

Знаю, что тесть очень влиятельный. Одно не пойму, зачем ему такой зять в семье? Внук? Такие как он, мог и беременную дочку получше пристроить. Или все-таки дочка действительно влюбилась в Славика, а тесть идет на поводу?

— Все! Я забираю задержанного, — Серега закрывает дверь машины, в которой в наручниках пристегнутый сидит брат. — Только вот боюсь его скоро выпустят, Даня. Раз вы тут какого-то влиятельного тестя упоминали.

— Да… давай напишу заявление прямо сейчас!

Через пятнадцать минут я поднимаюсь в квартиру. Сердце кровью обливается, смотрю на затравленный взгляд Ули, на детей.

— Все хорошо, — обнимаю девушку, потом подхватываю на руки ребятишек по очереди, кружу их вокруг себя. Чувствую как они расслабляются и смеются.

День проходит в тревожном ожидании, я вижу как Уля смотрит на меня, но молчит. И лишь когда укладываем детей спать я прижимаю девушку к себе, целую ее в макушку.

— Уль, Славика пока не отпустили, Серега его держит. К свекру Славик пока не обращался, право на звонок не использовал.

— И что… может ну ее эту квартиру! Всю жизнь от него прятаться?

— Нет, Уль, сдаваться нельзя. Эта квартира — ваша общая собственность, к тому же большая часть была оплачена тобой. Если сдадимся теперь, значит, он победил. А я не хочу, чтобы наши дети выросли и думали, что можно отступать перед трудностями.

Уля молча слушает, вскидывает взгляд на меня, когда я говорю «наши дети». Ее глаза блестят от невыплаканных слез.

— Но как же... Он ведь угрожает... — не спорит со мной по поводу детей.

— Угрозы — это его оружие. Пока он действует исподтишка, прячась за спиной своего будущего тестя. Но я уверен, что справедливость восторжествует. Нам нужно собрать доказательства его мошенничества, показать, что он незаконно завладел единолично вашей собственностью. Адвокат работает над этим. А я хочу поговорить с его тестем, понять, стоит ли ждать оттуда неприятностей.

— Ты уедешь? — Уля прижимается ко мне, и мне сейчас хочется схватить ее в охапку и любить до тех пор, пока глаза не будут светиться удовольствием и, возможно, любовью… ко мне!

— Да, сейчас в ночь! Не переживай, я не на машине, на «Сапсане» поеду. А вы никуда не выходите, никому не открываете! С Серегой договорюсь, чтобы присматривал. И тебе скину его номер. В случае чего звони, он поможет!

***

Уля

Я смотрю вслед уходящему Даниле, чувствуя внутри странную смесь страха и надежды. Мысленно возвращаюсь к событиям последних лет: знакомство со Славой, его ухаживания, наша роспись, совместная покупка квартиры, радость первых совместных ужинов, планы на семейное счастье и рождение детей. И вдруг страшный удар — меня выгоняют из моей же квартиры, говорят, что муж умер. Потом оказывается, что Слава мне уже давно не муж! Обвинения, шантаж, угроза, страх в глазах детей.

Теперь, когда Даниил уехал мне кажется, будто весь мир застыл в напряжении. Ощущение тревоги вновь захлестнуло волной.

«Может, правда ну ее эту проклятую квартиру?» — мелькает мысль в голове.

Дети спят рядом, тихо посапывая. И я укладываюсь рядышком. Губы растягиваются в улыбке. Интересно, Даня заметил, что назвал Анечку с Никиткой сегодня своими. Вернее, «нашими детьми». Осознанно это было или нет?

Думала не усну, но напряжение всего дня дало о себе знать и я засыпаю, рядом со своими сладкими, пахнущими молоком булочками… Булочкой и пирожочком…