Дыхание бури

6

Когда затих шум винтов вертолета, превратившись в тихое шуршание, Майкл наклонился к Бренне и отстегнул ее ремень безопасности.

– Сиди, – кратко приказал он. – Я выйду и высажу тебя.

Бренна с рассеянным видом кивнула, всматриваясь сквозь остекление кабины в окружающие посадочную площадку высокие сосны. Донован спрыгнул на землю, тревожно посмотрел на темнеющее на западе небо, подошел к дверце вертолета с той стороны, где сидела Бренна, и распахнул ее.

– Похоже, надвигается буря. – Он протянул руки вверх, крепко обхватил ее за талию, легко поднял над собою и опустил на землю. – Я так надеялся, что погода не подведет нас и мы сможем покататься на катере. Тебя не укачивает в море?

– Не знаю, – ответила она. – Я никогда не плавала на катере.

На вертолете она тоже летала первый раз в жизни и была рада, что ее не укачало, чего она опасалась до последней минуты полета.

Майкл закрыл дверцы вертолета и застопорил его при помощи трех тросов, закрепив их концы в стальных кольцах, утопленных в бетоне посадочной площадки. Затем он взял Бренну за руку и повел ее по вымощенной галькой тропинке, петляющей между деревьев.

– Честно сказать, – засмеялся он, – мне страшно понравилось показывать тебе что-то новое, чего ты еще ни разу в жизни не испытывала. Я даже боюсь, что могу скоро бесповоротно пристраститься к этому, как наркоман к наркотикам.

Бренне опять стало почему-то не по себе. Еще неизвестно, кто из них может больше пристраститься к другому, как к наркотику: он, ищущий просто необычного развлечения – увидеть восторг и удивление в глазах девушки из сиротского приюта, или она, о которой никто и никогда не заботился, не говоря о том, что и не пытался ее удивить. Бренна опять почувствовала себя неуютно.

– Жаль, что мы с вами не встретились лет десять назад, – язвительно заметила она, стараясь поспевать за его широкими шагами. – Жизнь у нас в сиротском приюте была довольно скучная.

Он лишь крепче сжал ее руку и спросил, отводя взгляд:

– Тебе там было очень плохо?

– В детском доме? – Ей стало неловко за свою язвительность, ведь Майкл не виноват, что она провела свое детство в приюте. Она покачала головой. – Нет, не очень. Просто одиноко иногда.

Они вышли на поляну, и Бренна остановилась.

– Могу я спросить, куда мы идем? – скорее растерянно, чем сухо, хотя хотелось именно сухо, спросила она.

– К домику в четверти мили отсюда, – спокойно ответил Майкл. – Сначала перекусим там – я угощу тебя вкусными отбивными, а потом отправимся бродить по острову. – Он снова бросил взгляд на небо. – Похоже, ветер утих и буря начнется еще не скоро.

Они продолжили путь. Вокруг царили тишина и покой. Бренна с удовольствием вдыхала полной грудью остро пахнущий хвоей воздух. Для нее, городского человека, даже такая обычная прогулка по сосновому лесу представляла собой экзотическое приключение. У нее было удивительно легко на сердце, и она чувствовала себя счастливой, как ребенок. И все это благодаря вот этому человеку, который с дружеской теплотой держит ее за руку…

С того момента, когда она согласилась полететь на остров, Донован превратился в такого любезного спутника, о котором можно было только мечтать. Из его поведения исчез даже намек на флирт. Он привез Бренну к коттеджу и подождал, пока она переоденется. Бренна надела белые шорты, кроссовки и желтую майку, смыла грим и не стала накладывать никакого макияжа, полагаясь на природный блеск своей здоровой кожи. Она быстро расчесала затейливую прическу, которую ей уложили перед съемками, и густые шелковистые волосы тяжелой волной привычно упали на плечи. Затем они заторопились, словно два сбежавших с уроков школьника, на площадку, где стоял вертолет. Ее почему-то совсем не удивило то, что Майкл в состоянии справиться с такой большой и сложной машиной. Выяснилось, что у него даже есть права на управление небольшим пассажирским самолетом, стоявшим в ангаре неподалеку. Казалось, Донован умеет все, что позволяет ему самостоятельно распоряжаться своей судьбой и командовать другими.

Минут через пять Бренна увидела вдалеке очертания деревянного дома посреди поляны и спросила:

– Неужели для вас удобно расслабляться в такой глуши? Не страшно оставлять свой бизнес? Ведь здесь нет даже телефонной антенны.

– Ничего страшного, – ответил Майкл. – Остров принадлежит мне, я купил его два года назад с единственной целью – чтобы мне было куда приехать, подальше от всей этой суеты, и спокойно заняться своими делами, которые не требуют присутствия посторонних. Телефон мне только мешал бы. Если случится что-нибудь срочное, Монти быстро доберется сюда на вертолете или катере.

Они вышли на поляну, на которой стоял дом, и Бренна смогла как следует рассмотреть его. Красивый деревянный домик с островерхой крышей оказался вблизи совсем маленьким. Когда она сказала об этом Доновану, тот лишь рассмеялся:

– Его предыдущему владельцу места в нем хватало. Я купил его у одного из дружков Доминика, тоже отъявленного бабника. Он построил его для своих особых целей.

– Для каких? – спросила Бренна, догадываясь об ответе.

– Этот домик служил ему и его подружкам любовным гнездышком.

– Понятно, – задумчиво произнесла она. С ее губ уже был готов сорваться вопрос, но Майкл опередил ее ответом:

– Нет, я его для этого никогда не использовал. Я приезжаю сюда, чтобы работать.

Он открыл ключом дверь, шутливо вытянул руку, приглашая ее войти, и последовал за ней. Майкл с любопытством посматривал на Бренну, наблюдая за выражением ее лица. Он остался вполне доволен тем впечатлением, которое произвел на нее необычный интерьер.

Бренна оглядывалась по сторонам с широко открытыми глазами, в которых светилось детское любопытство. Настоящее любовное гнездышко. Внутри оказалась одна большая комната, плавно переходившая в маленькую кухню, отгороженную рядом шкафчиков и полок. Спиральная лестница вела на открытый второй этаж, где виднелась большая кровать. Интерьер был выполнен в красных и оранжевых тонах, что придавало комнате очень уютный вид. Одну из стен занимал громадный каменный камин, напротив него – длинный диван алого цвета. На полу перед диваном лежал пушистый белый ковер. Домик будто дышал страстью, и Бренна почувствовала, что ее охватывает волнение от пристального взгляда Майкла.

– Не могу поверить, что здесь нет даже душа, – чтобы скрыть смущение, сказала она.

– Смотри и удивляйся, – засмеялся Майкл. Он подошел к дальней стене и отодвинул в сторону декоративную пластиковую перегородку. За ней оказалась встроенная в пол огромных размеров ванна изумрудного цвета, которую окружали искусственные цветы в белых горшках.

– Тот парень был явно помешан на сексе, – прокомментировал Донован. – Должно быть, он и подружек водил сюда соответствующих. Для какой-нибудь недотроги достаточно было бы одного взгляда на эту обстановку, чтобы она убежала в лес с воплями о помощи.

Он поставил ширму на место и, не обращая внимания на зардевшееся лицо Бренны, прошел на кухню. Покопавшись в небольшом холодильнике, он извлек из него два бифштекса в обертке из фольги, положил их в микроволновую печь и включил ее на размораживание.

– Все в порядке, – с довольным видом заявил он, подходя к Бренне. – Ну что, пойдем прогуляемся?

Бренна кивнула и заторопилась наружу, стараясь хоть на время покинуть домик с его чересчур уж интимной атмосферой. На крыльце она с облегчением вздохнула и повернулась к Доновану:

– Куда пойдем?

Он понимающе улыбнулся, заметив выражение ее лица.

– Давай выйдем на вершину холма и понаблюдаем за приближением бури. Это должно быть интересно. Ты не против?

– Конечно, нет, – весело воскликнула Бренна. Ее карие глаза загорелись озорным блеском.

– Как легко тебя обрадовать какой-нибудь мелочью. – Донован взял ее за руку и направился в сторону расположенного неподалеку высокого холма, поросшего соснами. – Подобный энтузиазм я видел на лице женщины один-единственный раз. Этой женщине подарили бриллиантовый браслет.

– И подарили его, несомненно, вы, – тотчас же уколола Майкла Бренна, стараясь не обращать внимания на то, с каким чувством он сжимал ее руку. Нет, она не позволит ему испортить этот день. – Как цинично вы и Джейк относитесь к женщинам. Неужели вы не понимаете, что в мире есть множество женщин, которые не продаются?

Его рука больно сжала ее запястье, но голос остался ровным:

– Похоже, ты успела очень хорошо узнать поведение и привычки Джейка. Значит, он все-таки решил испробовать и на тебе все свои донжуанские штучки? А я ведь его предупреждал…

Бренну охватило мимолетное желание солгать, чтобы посмотреть, удастся ли ей хоть немного вывести Майкла из равновесия, но она тут же отбросила эту мысль. Не стоило портить переполнявшего ее ощущения гармонии и мира глупой ссорой.

– Нет, – покачала она головой. – Ваш очаровательный друг был заинтересован мною только с профессиональной стороны – долго ли я выдержу и когда все-таки свалюсь с ног от усталости.

Донован немного опустил ее руку.

– А когда ты начнешь валиться с ног, он будет тут как тут с распростертыми объятиями, чтобы подхватить тебя. Это уж я хорошо знаю.

Бренна засмеялась, представив себя в объятиях Доминика, облаченного во фрак, с прилизанными усами, напомаженной прической, прижимающего ее к себе в стиле «а-ля Валентине». Ее заразительный смех вызвал у Майкла легкую улыбку.

– Я рад, что тебе это кажется таким смешным, – с облегчением произнес он. – Обычно женщины реагируют на Джейка по-другому.

Они вышли на узенькую тропинку, ведущую меж деревьев на вершину холма, и стали взбираться по ней наверх. Бренна тряхнула прической и дерзко вздернула носик, решив продолжить разговор, чтобы не оставить никаких недопониманий.

– Я пришла к выводу, что вы оба чересчур высокого мнения о себе. Давно пора кому-нибудь сбить с вас спесь.

Донован удивленно поднял брови.

– Радость моя, ты сегодня что-то чересчур смелая, – ответил он. – Может, не стоит такой хрупкой и застенчивой девушке брать на себя слишком много?

Она заметила опасный блеск в его глазах и поспешила сменить тему разговора, чтобы не дразнить его.

– Вы с Джейком давно дружите? Донован понял ее уловку.

– Что, струсила? Ладно, на этот раз я тебя прощаю, но не советую вести себя чересчур вызывающе, если ты не готова отвечать за последствия.

Он увидел, как она смутилась, и добавил более дружелюбно:

– Отвечаю на твой вопрос: да, мы с Джейком дружим еще с колледжа. Вращались, правда, мы в разных кругах. Я был простым пареньком, пробивал себе дорогу сам, еще и подрабатывал на стройке, а он уже считался наследником фирмы своего отца. Он был настоящим «золотым мальчиком», короче говоря. У нас было мало общего, – продолжал он задумчиво, – и не знаю, что нас сблизило. Я – молодой задира, всегда готовый кинуться в драку, чтобы постоять за себя, а он – разгульный сукин сын, которому было наплевать на других. Часто случалось так, что мы готовы были вцепиться друг другу в глотку, но потом поняли, что у нас есть одна общая черта, которая сводила к минимуму все различия между нами. Мы считали, что кино – самый лучший вид искусства, и решили раз и навсегда, что именно мы снимем самые лучшие фильмы в истории.

– У вас есть еще одна общая черта, – не удержалась Бренна от язвительного замечания, – ни с чем не сравнимая скромность.

Донован усмехнулся.

– Это точно. Ни он, ни я не обладаем чрезмерным количеством этой добродетели, – признал он. – Хотя можно сказать и по-другому – мы знаем, на что способны.

Бренна по-новому взглянула на его сильную мускулистую фигуру и решительное выражение лица. Да, в том, какого мнения этот человек о себе и своих способностях, сомневаться не приходилось. Раньше она вообще считала его каким-то полубогом, который всегда был таким, как теперь, способным сотворить ей новую жизнь или разбить старую.

Он расстегнул рубашку до пояса, поднимаясь по довольно крутому склону, и Бренна залюбовалась крепкими плечами и сильными мышцами груди, покрытой короткими темно-рыжими волосами, которые переходили в узкую дорожку, сбегающую к животу. Видимо, эти мышцы – результат тяжелых физических нагрузок, которые ему, тогда еще молоденькому пареньку, приходилось вынести на своих плечах на стройках, чтобы выбраться из бедности и получить достойное образование. И не являются ли присущие ему теперь самоуверенность и даже некоторая циничность вполне объяснимыми чертами, развившимися в борьбе за выживание и за достижение головокружительных высот, которые, как он считал с прирожденной уверенностью, были ему уготованы самой судьбой?

– У вас есть семья? – спросила Бренна, внезапно ощутив потребность больше узнать о гом прошлом, которое создало Майкла Донована.

Его лицо погрустнело.

– Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет. Отец жив, но где он – не знаю. Я сбежал из дома, когда мне исполнилось четырнадцать.

В это время они вышли на гребень холма, и у Бренны перехватило дух от открывшейся перед ней картины. Вместо пологого склона, который она ожидала увидеть с другой стороны возвышенности, в нескольких шагах от нее резко уходил далеко вниз крутой обрыв, за которым не было ничего, кроме бесконечного моря и неба. На первый взгляд казалось, что вода и воздух представляют собой одну огромную бурлящую массу. Буря надвигалась все стремительнее. Вспененные темно-синие волны отражали зловещую тяжесть туч, а усиливающийся ветер словно пытался уничтожить границу между ними и соединить бушующее море и рваные тучи в одно целое.

– Какая красота! – с благоговением выдохнула Бренна, непроизвольно подходя к краю обрыва в подсознательном желании слиться с дикой игрой окружающей природы.

– Сейчас начнется! – крикнул Донован. – Если не хочешь промокнуть насквозь, придется возвращаться. Я и не думал, что буря так быстро догонит нас.

Она упрямо стряхнула его руку с плеча и сделала еще один шаг к обрыву.

– Первый раз вижу такое чудо, – исступленно прошептала она. Температура ощутимо упала за последние несколько минут, холодный ветер с силой хлестал ее по лицу, развевая над плечами распущенные волосы.

Донован отпустил ее и лишь встревоженно наблюдал, не решаясь вмешиваться, за игрой чувств, которую пробудила в Бренне готовая разразиться в любую секунду буря.

Внезапно их окутали загадочные золотистые сумерки, предшествующие шквалу ветра и дождя. Майкл снова что-то тревожно крикнул ей, но, судя по ее восторженному лицу, Бренна не обратила никакого внимания на его предупреждение.

– Возвращайтесь, я вас догоню, – прокричала она в ответ, даже не посмотрев в его сторону.

Майкл отошел на несколько шагов вниз по тропинке, прислонился спиной к большому валуну, скрестил руки на груди и стал ждать.

Ждать ему пришлось недолго. Сумерки быстро превратились в иссиня-фиолетовую темноту, а отдаленные раскаты грома перешли в яростную канонаду. Небо словно взорвалось, и из него сплошной стеной обрушился ливень, с дикой силой ударив по двум фигурам, осмелившимся бросить ему вызов.

Но ликующее единение с природой, которое охватило Бренну, не исчезло, а лишь усилилось под хлещущими струями проливного дождя, от которого она тут же промокла до нитки. Холодный ветер рвал ее волосы и одежду, как обезумевший зверь. Она протянула руки вверх в мольбе и тщетной жажде хоть на миг соприкоснуться с могучей первобытной силой стихии. Она ощущала слабость своих рук, несовершенство мышц, хрупкость каждой частички своего тела, но вместе с тем чувствовала себя сильной и могущественной богиней, сошедшей на землю с Олимпа.

Бренна ликующе засмеялась, повернулась к Доновану, рывком отбросила с лица мокрые волосы и закричала, продолжая протягивать руки, словно жрица, вызвавшая эту яростную бурю:

– Я буду жить вечно! Вы слышите меня, люди? Я буду жить вечно!

Донован понимающе улыбнулся, оттолкнулся от валуна и медленно подошел к ней. Он тоже весь вымок, его рубашка и брюки прилипли к телу, а рыжие мокрые волосы потемнели от воды.

Он взял ее за локоть и решительно отвел от обрыва.

– Если ты простудишься под этим ливнем, то до вечной жизни дело уже не дойдет. И недели не проживешь, сумасшедшая, – сказал он. – Ты холодная, как ледышка.

– Мне не холодно, – мало что соображая, ответила Бренна. – Мне очень хорошо. Я чувствую себя отлично. Так здорово мне не было еще никогда в жизни.

– Ну да, понимаю, – усмехнулся Майкл. – Тебе сейчас не до мыслей о каких-то болезнях. Нужно немедленно бежать в дом. И чем быстрее, тем лучше. Тебе надо восстановить кровообращение.

Он потянул Бренну за собой, и они устремились вниз по превратившейся в грязевой поток тропинке. На ногах устоять было невозможно, они скользили и падали на ходу. Бренна несколько раз оказывалась сидящей по пояс в грязи, под льющим, как из ведра, дождем. Но от этого она только безудержно хохотала. Она все еще пребывала в состоянии ликующего восторга, к ней пока не возвратилась способность воспринимать что-либо серьезно. Бренна потеряла ощущение пространства и времени и наслаждалась этим состоянием.

Каждый раз, когда она падала, Донован терпеливо поднимал ее, печально качая головой и ругая про себя ее сумасшествие, и молча помогал ей двигаться дальше. Когда они достигли подножия холма, бежать стало легче, и через несколько минут они взобрались на ступеньки спасительного домика. Они оба тяжело дышали после такого кросса, но Бренна не чувствовала усталости. Ее переполняло счастье и будоражащее кровь ощущение уверенности в себе и в окружающем ее мире. После многочисленных дней напряженной работы ее возбуждало острое пьянящее чувство радости жизни.

Майкл открыл дверь, они зашли внутрь, и Бренна весело огляделась. Любовное гнездышко теперь не испугало, а развеселило ее. Донован, весь промокший и облепленный грязью, тоже перестал ей внушать опасения.

– Что бы сейчас сказали о великом киномагнате, если бы увидели его вот в таком виде? – съязвила она, не удержавшись от смеха.

– Сказали бы, что он выглядит намного лучше, чем какая-то желторотая актриса, – парировал он, критически поглядывая на Бренну. Мокрые шорты и маечка прилипли к ее стройному телу, а сияющее лицо обрамляли сбившиеся в пряди длинные мокрые волосы. – Ты все еще не согрелась, – добавил он, коснувшись ее шеи.

Майкл подошел к бару, встроенному в стену рядом с камином и налил из бутылки в стакан какого-то напитка темно-коричневого цвета, крепкого на вид. Вернувшись, он протянул ей стакан жестом, не допускающим возражений.

– Пей, – приказал он. – Это согреет тебя. Она хотела сказать, что не замерзла и потому согреваться нет никакой необходимости, но один взгляд на его решительное лицо убедил ее, что сопротивляться бесполезно. Одним глотком она осушила стакан и, словно от удара, привалилась к двери, глотая воздух широко открытым ртом.

– Ничего себе, это же было неразбавленное виски, – присвистнул Донован. – Его надо было пить маленькими глотками, а не приканчивать одним махом.

– Откуда же я знала? – простонала Бренна со слезами на глазах, когда к ней вернулось дыхание. – Я первый раз в жизни пью виски…

– Еще один пресловутый «первый раз в жизни», – с иронией заметил Майкл. – Посиди пока, а я поищу тебе какую-нибудь сухую одежду.

Не дожидаясь ответа, он заторопился по винтовой лестнице на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки.

Бренна послушно шагнула к алому дивану, но, опустив голову, заметила, как с ее вымазанной одежды стекает грязная вода. Решив не пачкать роскошный велюр, она подошла к камину и прислонилась к нему. Горький привкус виски понемногу исчезал, уступая место приятной расслабленности, и она с удивлением поняла, что ей действительно стало теплее. Более того, напиток усилил охватившую ее ранее сладкую эйфорию. Она обрадовалась тому, что виски, похоже, не произвело на нее никакого неприятного действия, подошла к бару, достала из него бутылку и налила еще. На этот раз Бренна пила его более осторожно, отхлебывая мелкими глотками, и снова почувствовала, как по телу распространяется и проникает во все клеточки ощущение умиротворенности. Она собиралась наполнить стакан в третий раз, когда возвратился Донован с одеждой и двумя пушистыми белыми полотенцами под мышкой. Он удивленно поднял брови, увидев в ее руке бутылку виски.

– Мне понравилось, – весело заявила она, улыбаясь ему. – Я совсем не пьянею. Виски на меня практически не действует.

– Удивительно, – насмешливо протянул Донован, забирая у нее бутылку и ставя ее на стол. Он вручил ей сухую одежду и полотенца, а затем подошел к декоративной перегородке, отодвинул ее в сторону и открыл краны над ванной.

– Раздевайся и быстро в воду, – приказал он. – Я разожгу камин, а затем мы приготовим бифштексы.

Бренна испуганно посмотрела на него, прижимая одежду к груди. Неужели он думает, что она будет купаться вот за этой тоненькой ширмочкой, практически на виду у него?

Донован отвернулся, словно и речи быть не могло о том, что Бренна не подчинится его приказу, но увидел, что она стоит в нерешительности, и раздраженно прикрикнул:

– Пошевеливайся!

Сама удивляясь своей послушности, Бренна зашла за перегородку и тщательно ее задвинула, чтобы обеспечить хоть какое-то уединение. Ничего не поделаешь, все равно надо смыть грязь. Если не слишком засиживаться в этой роскошной до неприличия ванне, то можно помыться за несколько минут. Из стоящего за ширмой флакона она плеснула в ванну пенистой жидкости, благоухающей лавандой, стянула с себя всю одежду и опустилась в воду, наслаждаясь сладостным ощущением.

Она с удовольствием поплескалась и, положив голову на край огромной ванны, вытянулась во весь рост, полностью погрузившись в воду. Она закрыла глаза, и ей показалось, что от этого ее другие ощущения только обострились. Бренна слышала звук текущей из кранов воды, угадывала движения разжигавшего камин Донована, ощущала приятный лавандовый аромат, распространяющийся из ванны, и острый запах горящих сосновых шишек. Расслабляющему наслаждению невозможно было сопротивляться…

– Бренна!

Она открыла отяжелевшие веки и увидела прямо перед собой голубые глаза, глубокие и спокойные, словно горные озера. Глаза Майкла.

– Да, – негромко произнесла она, даже не удивившись тому, что Донован оказался рядом с ней. Он присел рядом с ванной, наклонился и нежно погладил ее мокрые волосы. Затем он коснулся ее губ в поцелуе, легком, как дыхание ветра в яблоневом цвету, и сладком, как мед. Когда он неохотно оторвался от ее губ, Бренна тихо вздохнула, словно сожалея о мимолетности поцелуя.

– Ты не закрыла воду, дорогая, – прошептал Майкл. – Я звал тебя, но ты не слышала.

Она снова почувствовала его губы, дарящие нежные поцелуи ее жаждущим губам, щекам, мочкам ушей, и повернула к нему лицо, будто цветок к солнцу, с выражением слепого желания. Дыхание Донована стало прерывистым, его глаза потемнели от возбуждения, и рот впился в ее губы, больше не даря нежные поцелуи, а горя неутолимой страстью. Бренна поддалась на его призыв и ответила тем же. Ее губы приоткрылись, язык Майкла проник между ними, и они оба застонали от наслаждения. Бренна протянула руки, обвила шею Донована и притянула его к себе. Ее пальцы гладили его густые кудрявые волосы, а затем скользнули ниже и несмело коснулись плеч и спины.

– Ты совсем мокрый, – еле слышно произнесла она. Майкл наклонился ниже и стал покрывать поцелуями ее шею. Бренна почувствовала, как у него на виске часто бьется жилка. Или это ее собственный лихорадочный пульс?

– Я намокну еще больше, – с трудом оторвался от нее Донован. – Помоги снять мне рубашку, дорогая. – Он встал на колени, выдернул рубашку из брюк и замер. – Помоги же. Я хочу почувствовать твои руки на своем теле.

Бренна тоже хотела этого. Она поддалась охватившему ее порыву и сначала погладила курчавые волосы на его мускулистой груди, а затем, осмелев, медленно провела ладонями от груди к животу. Майкл напрягся, и по его телу пробежала дрожь. Он поймал и задержал ее ладони на груди, но затем со вздохом отпустил их.

– Наверное, не нужно, чтобы ты мне помогала. Иначе я не выдержу и взорвусь, как праздничный фейерверк в День независимости.

Он снял рубашку, отбросил ее в сторону, и его руки быстро скользнули к брючному ремню.

И тогда Бренну охватили первые тревожные предчувствия. До нее вдруг дошло, в какое двусмысленное положение она попала. Она в панике опустила голову и с облегчением убедилась, что густая пена покрывает белоснежным одеялом все ее тело до плеч.

– Подожди, – дрожащим голосом воскликнула она, не сводя глаз с Донована. – Что ты делаешь?

Майкл сразу обратил внимание на ее покрасневшие щеки и встревоженный голос. Он снова прильнул к ней и стал ласкать, пытаясь успокоить. От этих ласк у Бренны перехватило дыхание, а внизу живота разлилась сладкая истома. Когда он наконец разжал объятия, она бессильно прильнула к нему, едва различая его слова между быстрыми горячими поцелуями:

– Я хочу тебя… Хочу прикоснуться к каждому сантиметру твоего тела. Хочу чувствовать твои руки. Не сопротивляйся мне, дорогая. Я не сделаю тебе ничего плохого. Если тебе что-то не понравится, просто скажи «нет»…

«Слабое утешение», – в замешательстве подумала Бренна. Она совсем не была уверена, захочет ли она сказать «нет», когда это необходимо будет сделать. Ее тоже охватило желание, и, когда Донован оторвался от нее, чтобы сбросить оставшуюся одежду, у нее не хватило скромности даже отвести свой взгляд. К тому же она испытала удовольствие, когда смотрела, как он раздевается и забирается к ней в ванну. Какой он сильный и мужественный! Массивные плечи Майкла казались очень мощными по сравнению с узкой талией.

– Нравится? – усмехаясь, спросил он. Она кивнула и стыдливо улыбнулась. Майкл опустился в воду рядом с ней и сказал шутливым тоном:

– И все же ты недостаточно почтительно относишься ко мне. Я ожидал, что ты встанешь и поклонишься. Ну что же, раз я был лишен одного удовольствия, то придется компенсировать это другими.

Он вытянулся рядом с ней, но их тела еще не соприкасались.

– Какое чудесное благоухание. – Он взял прядь ее волос и поднес к лицу. – Запах свежего дождя и моря. – Он прикоснулся носом к ее виску. – Аромат лаванды. И женщины. И запах, присущий только тебе, Бренна. – Он закрыл глаза и прошептал:

– Как я скучал по тебе все эти дни. На меня словно что-то нашло. Я еще никогда ни о ком так не тосковал… – Он открыл глаза, и Бренна в который раз поразилась их решительному выражению. – Теперь ты всегда будешь рядом со мной.

На мгновение ее охватила паника от такого уверенного заявления. Она внезапно почувствовала, что попала в западню, устроенную этим не терпящим возражении человеком, который сумел подчинить ее своему сильному характеру, даже не позволяя себе ничего лишнего по отношению к ней.

Донован уловил блеснувший в ее взгляде страх и мягко улыбнулся.

– Так о чем мы говорили? Да, я хотел попробовать, какая ты на вкус. – Он мягко коснулся губами ее губ, она задрожала от возбуждения. – Мед с пряным привкусом. – Голос Донована тоже дрогнул, и Бренна заметила, как напряглись его мышцы.

Она вздрогнула, почувствовав, как его рука проскользнула под водой и легла на ее талию. Он привлек ее к себе и заключил обнаженное тело в крепкие объятия.

– Нет, – едва слышно прошептала Бренна, из последних сил пытаясь справиться с охватившей ее слабостью и ощущая, как ее чувствительные соски отвердевают от прикосновения к его груди. От этого ощущения все ее тело затрепетало, инстинктивно реагируя на присутствие мужчины.

– Да, – простонал Майкл, сминая ртом ее губы. – Боже, как я хочу тебя… Я хочу любить тебя…

Казалось, что его руки успевали всюду – они сжимали, гладили, ласкали все ее тело, а губы жадно целовали набухшую грудь. Она задохнулась от прикосновения его языка к розовым соскам и застонала, когда Майкл стал их слегка покусывать.

Он на секунду поднял затуманенные глаза:

– Тебе нравится, любовь моя?

Одним движением Донован подтянулся и оказался сверху нее, поддерживая себя на руках и стараясь коленом раздвинуть ее ноги. Он прижался к ней всем телом, и Бренна поняла, насколько он возбужден, ощутив его эрекцию.

Она дрожала, как осиновый лист, а Майкл продолжил играть с ее телом, словно опытный музыкант, исполняющий сольную партию на любимом инструменте. Она тоже чувствовала все его тело и страстно желала удовлетворения, которое оно могло ей подарить.

– Скажи же, что ты хочешь меня, – прошептал Донован, подняв голову от ее груди. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я любил тебя.

Эти пылкие слова будто пробудили ее ото сна и вернули к действительности, к благоразумию, затуманенному плотским инстинктом изнывающего тела. Она верила, что он сдержит свое слово и отпустит ее, если она станет настаивать на этом. Но, Боже, как может она настаивать, если он вызвал у нее такое страстное желание?

И все же Бренна понимала, что должна, обязана отказать ему. Майкл Донован, такой горячий и желанный, ради которого она уже готова была пожертвовать своей независимостью, в то же время воплощал для нее все то, с чем ей приходилось бороться едва ли не с четырехлетнего возраста. Агрессивный, жесткий, не признающий преград и трудностей, уверенный, что весь мир готов покорно пасть к его ногам, важно лишь правильно выбрать подход и назначить точную цену. Разве он действительно любит ее? Им руководит только желание, такое же, как и то, что охватило ее, но этого все равно было недостаточно.

– Бренна! – раздался его нетерпеливый голос, в котором не слышалось ни малейшего сомнения в том, что она уступит.

С усилием переборов себя, она прямо посмотрела ему в глаза и спокойно сказала:

– Майкл, отпусти меня.

Он не мог поверить в то, что услышал, и его руки сжались на ее талии, не желая отпускать тело, как он считал, уже принадлежавшее ему.

– Не говори так, – со злостью бросил он. – Ты хочешь этого не меньше, чем я.

Бренна упрямо покачала головой.

– Я хочу, чтобы ты отпустил меня, – дрожащим голосом повторила она. – Ты ведь дал мне слово…

Он прищурил глаза и недобро усмехнулся.

– Ладно. Но ты ведь знаешь, что я смог бы заставить тебя сказать «да»?

– Да, наверное, смог бы, – честно призналась Бренна. – Тебе я почему-то не могу сопротивляться. Только я не верю, что ты нарушишь обещание. Ты ведь гордишься собственной честностью и не станешь портить свою репутацию человека благородного и порядочного, не так ли?

Он на мгновение замер, а затем с силой оттолкнул ее от себя.

– Черт бы тебя побрал! – хрипло воскликнул он, нервно поднялся и выбрался из воды. Когда он посмотрел на Бренну, та вжалась в ванну от яростного выражения на лице Майкла и агрессивности, исходившей от его напряженного тела.

– Вылезай и одевайся! Даю тебе ровно три минуты.

Он обернул вокруг пояса полотенце, резко развернулся и шагнул прочь, с такой силой отодвинув перегородку, что та едва не упала. Бренна торопливо выбралась из ванны и стала быстро вытираться, слыша, как он поднимается по винтовой лестнице. Он не сказал, что произойдет через три минуты, но, судя по его тону, ничего хорошего ожидать не приходилось. Она схватила одежду, лежавшую на полу рядом с ванной. Бренна надела зеленые шорты, доходившие ей до колен, и белую тенниску, такого же большого размера. Критически оглядев себя, она поняла, что выглядит полной карикатурой. О более безобразном наряде, способном отпугнуть любого мужчину, не стоило и мечтать. Бренна только не могла понять, почему ей не совсем нравится то, как она сейчас выглядит. В конце концов она ведь не хочет показаться Доновану привлекательной, чтобы не спровоцировать его на очередной безумный поступок. Если это действительно так, то можно чувствовать себя в полной безопасности, ни один мужчина не позарился бы даже на Мерилин Монро в подобном одеянии.

Бренна неуверенно вышла из-за ширмы и увидела, как Майкл спускается по ступенькам.

Он успел переодеться в джинсы и голубую рубашку. Подворачивая рукава, он прошел мимо нее, сохраняя спокойствие, но его лицо выражало такое недовольство, что она поневоле опустила глаза. Донован усмехнулся, подошел к бару и налил себе виски.

– Расческа наверху, на столике возле кровати, – холодно бросил он. – Сейчас я займусь бифштексами.

Она с удивлением открыла глаза.

– А разве мы сейчас не уходим отсюда?

– Нет. Еще идет дождь, и ты снова промокнешь, пока мы добежим до вертолета.

– Мне все равно, – несмело произнесла она.

– Зато мне не все равно, – отрезал Майкл. – До конца съемок еще два дня, и я не хочу простудить тебя.

– Спасибо за заботу, – покорно поблагодарила Бренна, закусив губу.

– Черт побери! – воскликнул Донован и со стуком поставил стакан на стол. – Чего ты ожидаешь от меня? Сначала дразнишь и доводишь меня до состояния умопомрачения от желания обладать тобой, а потом превращаешься в ледышку. А когда я после этого теряю самообладание, смотришь так, будто я ударил тебя.

– Я не хотела дразнить тебя, – прошептала она со слезами на глазах.

– Знаю, – уныло ответил он. – Поэтому-то мы и обсуждаем наши отношения здесь, а не наверху, в кровати. – Он нервно взъерошил вол осы. – Я не могу разобраться, что же ты из себя представляешь…

Бренна устало пожала плечами.

– Ничего особенного, Майкл.

– Черта с два – ничего особенного, – резко парировал Донован. – Я ведь знаю, что и ты хочешь того, чего я добиваюсь от тебя. Но ведешь ты себя при этом как перепуганная девственница, а не как взрослая женщина, кем ты являешься на самом деле. Не знаю, какому негодяю удалось соблазнить тебя, но если я когда-нибудь встречу этого твоего бывшего любовника, я убью его.

Бренна улыбнулась при мысли о том, как близко Майкл подошел к разгадке. Она ведь действительно перепуганная девственница. Но она вовсе не боялась секса, как полагал Донован. Она с радостью согласилась бы испытать в первый раз то сладострастное ощущение, от которого ее отделяло столь немногое, не будь она уверена, что огонь страсти превратится в мертвый пепел, как только погаснет пламя желания.

Майкл поднял стакан, осушил его и уверенно произнес:

– Все равно рано или поздно ты будешь принадлежать мне. И обещаю тебе, Бренна, – ты об этом не пожалеешь. Я долго терпел, как никогда в жизни, но теперь и моему терпению пришел конец. Короче – после того, как я привезу тебя домой, мои джентльменские обещания теряют силу. Но до этого можешь чувствовать себя в полной безопасности и наслаждаться этим временным пристанищем. – Он сделал широкий жест. – Бифштексы будут готовы минут через десять.

Бренна с трудом заставила себя последовать его совету, хотя в течение последующих нескольких часов Донован был воплощением гостеприимства. Он повел вежливую и ни к чему не обязывающую беседу для того, чтобы успокоить ее, но добился этим лишь того, что Бренна занервничала еще больше. Несмотря на то что Майкл полностью контролировал себя, в его поведении ощущалось скрытое внутреннее напряжение, напоминающее грозное дрожание вулкана перед извержением.

Усевшись перед камином, они съели вкусные бифштексы, приготовленные Донованом, и выпили по чашечке кофе. Даже такая интимная обстановка, которую оттеняли полумрак и уютно пляшущие в камине языки пламени, не вызвала изменений в поведении Майкла, и Бренна понемногу успокоилась. Она окончательно поняла, что Донован не нарушит своего слова, и, по крайней мере, сегодня бояться нечего.

Дождь прекратился только под вечер. Майкл сразу же предложил покинуть остров, дав этим понять, что сложившаяся ситуация тяготит его не меньше, чем Бренну.

Они приехали на студию уже после захода солнца. Когда Донован остановил «Мерседес» у центрального входа перед холлом, Бренна взялась за ручку и повернулась к нему.

– Не надо провожать меня. Мне еще нужно узнать, все ли в порядке с Рэнди.

– Нет, я пойду с тобой, – возразил Майкл. – Я пообещал доставить тебя в коттедж в целости и сохранности. Ты ведь теперь поняла, что я выполняю свои обещания.

Бренна вышла из машины, думая о том, как нелепо она выглядит в чужой одежде огромного размера и с волосами, заплетенными в две толстые косы. Ни дать ни взять – бедная десятилетняя девочка.

Но на лице Полы Драммонд не отразилось и намека на осуждение, когда Бренна вошла в холл. Более того, когда она заметила, что вслед за Бренной идет Майкл Донован, подобострастно-услужливое выражение заняло прочное место на ее лице.

Когда Бренна спросила Полу, не передавала ли ей что-нибудь Дорис Чарльз, та с готовностью ответила:

– Она сказала, что будет с Рэнди в бассейне до семи часов. Дождь помешал искупаться ему днем, так что они ушли туда всего около получаса назад.

– Хорошо. Я пойду к себе и переоденусь. Передайте Дорис, что я поднимусь к ней, и мы вместе уложим Рэнди спать.

Пола кивнула, бросая любопытные взгляды на бесстрастное лицо стоявшего рядом Донована.

– Конечно. Да, чуть не забыла! – воскликнула она и наклонилась над разложенными на столе бумагами. – Сегодня вам несколько раз звонил мистер Пол Шадо. Последний раз – полчаса назад. Он попросил передать вам, что ему очень нужно увидеться с вами. Он приедет в восемь часов.

Побледнев, Бренна отшатнулась. Она развернулась, словно лунатик, и, как потерянная, побрела к дальней двери, выходящей на дорожку к ее коттеджу. Она совсем забыла, что за ней следует Донован, и вспомнила о его присутствии, когда он крепко взял ее за руку.

– Кто такой Пол Шадо? – отрывисто спросил Майкл.

Кто такой Пол Шадо? Что ответить ему на этот вопрос? Бренна была близка к истерике. Человек, виновный в смерти ее сестры. Отец ребенка Джанин. Дьявол в человеческом облике. Боже, что ему от нее нужно? Она ведь его не видела почти три года, а до того он даже внимания не обращал на младшую сестру обманутой и брошенной им женщины. Ответ, от которого замерло сердце, напрашивался сам собой: ему нужен Рэнди.

Майкл с силой развернул ее лицом к себе.

– Ответь мне, – приказал он. – Кто такой Пол Шадо? Если это просто твой дружок из Лос-Анджелеса, пусть убирается отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Я не потерплю, чтобы ты встречалась еще с кем-то. Слышишь меня?

Она вырвалась из его рук, не осознавая, что делает, и снова зашагала к коттеджу.

– Ничего не поделаешь, придется с ним встретиться, – в отчаянии бормотала она. Ей надо побыть одной. Надо подумать, что делать и как себя вести. Она должна быть в полной готовности. Боже, уже почти семь часов!

Донован упрямо шагал следом. Бренна подсознательно чувствовала исходивший от него гнев. Пока она открывала ключом дверь, он остановился рядом.

– Я не уйду, пока ты не ответишь мне, – продолжал настаивать он. – Кто он такой, черт побери, что ты из-за него так расстроилась?

– Ты должен уйти, – в полном смятении прошептала Бренна. Сейчас ей было не до Майкла с его приступами ревности.

– Кто такой Пол Шадо? – повторил он с угрозой.

– Это отец Рэнди! – в отчаянии выкрикнула она. – Теперь ты уйдешь?

Майкл выругался вполголоса и хрипло проговорил:

– Ты не должна видеться с этим ублюдком. Я прикажу охране, чтобы его и близко не подпускали к студии.

– Нет! – воскликнула Бренна. – Не делай этого. Я должна увидеть его и узнать, чего он хочет.

– Так ты все-таки стремишься к встрече с ним?

Его голос приобретал все более угрожающий тон.

– Нет, я не хочу его видеть, но мне надо поговорить с ним, – устало произнесла она. – Майкл, уйди, прошу тебя.

Бормоча проклятия, Донован развернулся и зашагал прочь.