Дыхание бури

9

– Я обязательно вернусь к пяти часам, – смущенно повторила Дорис и озабоченно спросила:

– У вас действительно есть время, чтобы посидеть с Рэнди? Мне так неудобно, что приходится отпрашиваться, ведь у меня лишь позавчера был выходной.

– Ты забыла, с кем разговариваешь, – усмехнулась Бренна. – Я всего лишь Золушка, которая месяц назад и мечтать не могла, что у Рэнди будет няня. Кроме того, не на гулянье же ты отпрашиваешься. Ты когда-нибудь слышала об отпуске по болезни?

– Ну, если вы не против… – неуверенно произнесла Дорис и после очередных заверений Бренны в том, что она сама чудесно проведет эти несколько часов с Рэнди, с явным ощущением неловкости удалилась.

Бренна с удивлением покачала головой, ведя малыша за ручку к песочнице в углу расположенного за домом чистенького дворика. Иногда ей казалось, что Дорис чересчур уж привязана к Рэнди. Еще позавчера у нее воспалился зуб мудрости, причиняя нестерпимую боль, а она все тянула с посещением врача, потому что – подумать только – не хотела оставлять мальчика с его собственной мамой. Бренна была счастлива, что ей удастся провести эти несколько часов с Рэнди, а потом, когда Дорис вернется, у нее еще будет время, чтобы принарядиться к ужину. Утром, когда она спустилась к завтраку, на столе лежала записка, в которой Майкл сообщал ей, что вернется домой в восемь часов вечера.

Она не видела Майкла после того, как он оставил ее вчера у бассейна. Миссис Хаскинс сказала ей утром, что он уехал на студию, где его ждал Уолтерс по какому-то срочному делу. Значит, он будет целый день занят с Монти и действительно попадет домой не раньше ужина. Бренна вздохнула, но через секунду озабоченное выражение исчезло с ее лица. Она вспомнила о том, что произошло между ними вчера у бассейна. Да, теперь никакая деловая встреча не задержит Майкла чересчур долго и не заставит его отменить долгожданное событие…

Она посадила Рэнди в песочницу, вручила ему лопатку и ведерко, а сама присела на ближайшую садовую скамеечку и продолжила чтение сценария, который два дня назад ей дал Майкл, кратко заметив, что роль главной героини выглядит многообещающе. Бренна дошла лишь до третьей сцены, но уже поняла, что он имел в виду под этим словом. Улыбаясь, она углубилась в остроумные диалоги романтической комедии.

– Какая семейная идиллия! Мое отцовское сердце сейчас разорвется от счастья, – внезапно раздался знакомый голос.

Бренна испуганно вздрогнула и вскинула голову. Перед ней стоял и противно усмехался Пол Шадо собственной персоной в новеньком, с иголочки, темно-синем костюме.

– Что ты здесь делаешь? – взволнованно воскликнула Бренна. – Как тебя впустили сюда?

Шадо уселся на скамейку напротив и холодно ответил:

– Впустила меня твоя домработница, кстати, очень вежливая женщина. Я представился ей твоим старым другом, и она любезно объяснила, где тебя найти.

Бренна не могла винить миссис Хаскинс, ее ошибку вполне можно было понять. Шадо был отлично одет и вел себя, видимо, учтиво. Кроме того, домработница привыкла, что в доме всегда полно гостей, одни из которых приезжали, другие уезжали.

Он пристально посмотрел на золотоволосого малыша, с довольным видом играющего в песочнице.

– Красивый мальчик, – сказал он, не вкладывая в слова никакого чувства. – Волосы у него наши, как у всех Шадо.

– Ничего подобного. У многих маленьких детей волосы светлые, – оборвала его Бренна. – Потемнеют с возрастом.

Он бросил на нее убийственный взгляд.

– У тебя на все есть готовые ответы? У тебя и у тех наглых адвокатов, которых натравил на меня твой муж? А ты тоже не промах, окольцевала Донована и заставила его заниматься грязной работой вместо себя…

Бренна сжала губы.

– Нам не о чем с тобой разговаривать. Уходи. Пол ухмыльнулся.

– Ты думаешь, что победила меня, сестрица? Брось, меня не пугает то, что Донован решил совать мне палки в колеса. Я не собираюсь падать на колени перед каким-то режиссеришкой, который считает себя пупом земли, – его лицо перекосила злобная гримаса.

– Ты уже ничего здесь не решаешь, – нервно ответила Бренна. – Ты сам себя загнал в безвыходное положение. Так тебе и надо.

– Ошибаешься. Выход всегда есть, нужно только хорошенько его поискать. – Он хитро прищурился, и его серые глазки превратились в щелки. – Я нашел его, сестрица. – Он лениво поднялся на ноги. – Сейчас я забираю тебя с младшеньким, и мы уезжаем в одно уединенное местечко, где нам с тобой никто не помешает обо всем спокойно договориться.

Она недоуменно посмотрела на него.

– С какой это стати нам с Рэнди куда-то ехать с тобой?

– А с такой, что мне нечего терять, сестрица, – ядовито прошипел он. – Те люди, которым я задолжал, не очень-то хотят вникать во все эти споры об отцовстве, опекунстве и в другие юридические проволочки. Если я не выложу им деньги до вторника, у меня будут большие неприятности.

Он шагнул к ней и грубо схватил за руку, заставляя подняться.

– Давай, забирай ребенка! Мы уезжаем сейчас же.

– Ты с ума сошел! – негодующе выкрикнула Бренна, тщетно стараясь вырваться. – Ты что, думаешь, тебе так просто удастся утащить нас отсюда? Да стоит мне закричать и позвать на помощь, как из дома прибежит целая толпа.

Шадо лишь крепче сжал ее запястье; она едва не заплакала от боли.

– Ты не станешь звать на помощь, – угрожающе прохрипел он. – Неужели тебе не жалко ребенка?

Бренна побледнела от ужаса.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала она со страхом.

– Дети такие слабые существа, – бросил он и перевел многозначительный взгляд на бассейн. Песочница, в которой игрался Рэнди, находилась всего в нескольких шагах от воды.

– Боже, какое же ты чудовище, – прошептала она, чувствуя тошноту от охватившего ее страха. – Это же твой ребенок…

– Тебе было сказано, что мне нечего терять, – огрызнулся Пол. – Конечно, я еще не дошел до того, чтобы убить этого щенка, но если будет нужно сделать ему больно, я ни на секунду не задумаюсь. – Он ухмыльнулся. – Но ведь мне это пока не нужно делать, не так ли, Бренна? Ты ведь не позволишь, чтобы маленькому ангелочку стало очень больно?

– Не смей ничего делать с ребенком! – резко предупредила его Бренна. – Я пойду с тобой. Только не подходи к нему.

– Я знал, что у тебя хватит благоразумия поступить так, как надо, – самодовольно заявил Шадо. – Забирай Рэнди и пошли. Я припарковал машину рядом с домом. Пойдем вон по той тропинке, вокруг дома. Внутрь заходить не будем.

– Мне нужно переодеться, – возразила Бренна, – и взять одежду для Рэнди.

Ей пришло в голову, что если она встретит в доме миссис Хаскинс или кого-то еще, то как-то даст знать о случившемся.

Пол покачал головой.

– Ты что, думаешь, я идиот? Пусти тебя в дом, а ты там заорешь не своим голосом, и сбежится десяток прихвостней твоего благоверного. – Он взглянул на ее брюки светлого цвета и белую маечку. – Тебе ничего не надо, сгодишься и так, а мальчишке, если нужно, куплю что-нибудь по дороге. Давай, бери его, пока я совсем не потерял терпение. – Он отпустил ее руку и подтолкнул в плечо. – Пошевеливайся!

Бренна попятилась, потирая посиневшее запястье. Ее мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из этой ужасной ситуации и уберечь Рэнди от неожиданно нависшей над ним угрозы. Шадо был изнежен и физически слаб, однако в сложившемся безвыходном положении представлял непредсказуемую опасность, словно загнанная в угол обезумевшая крыса. Бренна не сомневалась, что он не шутил, когда угрожал своему собственному сыну. После случившегося с Джанин она убедилась в бездушности этого человека и в том, что он способен на любой, самый низкий поступок.

Ситуация казалась просто нереальной: она находилась в собственном доме, на своей территории, и в то же время была абсолютно бессильна что-либо предпринять. Можно, конечно, попробовать закричать, но одержать победу над Полом ценой здоровья или даже жизни Рэнди? Впрочем, их еще могут заметить по дороге к машине и тогда…

– Мне что, самому забрать его? – спросил Пол угрожающим тоном. – Если ты и дальше будешь упираться, то убедишься – я отношусь к нему не так нежно, как ты.

– Нет, не надо! – встревоженно воскликнула Бренна. Она подбежала к песочнице, подхватила Рэнди и прижала к себе.

– Вот и хорошо, – мрачно бросил Пол. – Будь и дальше послушной девочкой, и мы с тобой поладим.

Он крепко взял ее под локоть и силой потащил через дворик к огибающей дом мощеной тропинке. Бренна в отчаянии оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть садовника или Боба, ее водителя, но никого не было видно. Они вышли на стоянку рядом с домом и подошли к красному «Бьюику», явно взятому напрокат. Тут Бренна поняла, что никто не поможет ей выбраться из этого зловещего переплета. Она сама должна придумать, как спасти Рэнди.

Они отъехали на несколько миль от Твин Пайнс и сворачивали на автостраду, когда Бренна попыталась в последний раз урезонить Шадо.

– Ты хоть понимаешь, что это самое настоящее похищение и ты можешь надолго загреметь за решетку? Если сейчас отпустишь нас, обещаю – я забуду обо всем и никому ничего не скажу.

– Какое великодушие, – презрительно ухмыльнулся тот. – Но я в нем не нуждаюсь. После того как я получу то, что мне нужно, я и так отпущу тебя, и ты не посмеешь заявить в полицию.

Они выехали на автостраду, и, к удивлению Бренны, Шадо повернул не на юг, к Калифорнии, а на север.

– Разве мы едем не к вам домой? – тревожно спросила она. У нее еще теплилась слабая надежда уговорить более благоразумных членов семьи Шадо.

– Рэнди я отвезу туда позже. А сейчас мы едем в Портленд. Мне необходимо быть неподалеку от аэропорта, чтобы сразу сесть на самолет. – Он насмешливо взглянул на нее. – После того как я смогу убедиться в твоем желании помочь мне.

Бренна покачала головой.

– Я никогда не отдам тебе Рэнди. Посмотрим, сестрица, – вкрадчиво произнес он. – Посмотрим.

Когда они подъезжали к Портленду, уже опускались сумерки. Вдруг, ничего не говоря, Пол свернул с автострады, вырулил к голубой мигающей неоновой вывеске «Мотель Пайнтри» и притормозил у стеклянной двери с освещенной надписью «есть свободные места».

Бренна обратила внимание на непритязательный вид одноэтажного придорожного заведения, состоящего из анфилады маленьких комнат с прикрытыми зелеными жалюзи окнами. Выгоревшая облупленная краска и грязные кирпичные стены делали мотель похожим на какой-то притон.

– Приехали, – буркнул Шадо и потянулся за Рэнди, который крепко спал, убаюканный по дороге мягким покачиванием автомобиля. – Я возьму ребенка, пойду заплачу за номер и получу ключ. Не думаю, что тебе придет в голову убежать одной.

Он вскоре вернулся – Бренна тут же забрала у него сонного малыша – и проехал в самый дальний конец стоянки, к номеру, на двери которого тускло поблескивала большая медная семерка.

– Мое любимое число, – довольно заявил он, притормозив напротив двери. – Значит, мне повезет, сестрица.

Бренна прижала к себе Рэнди и вышла из машины. Шадо не отпускал пленницу далеко от себя. Отперев дверь, он втолкнул Бренну внутрь и сразу же закрыл за собой дверь на ключ.

Бренна утомленно огляделась. В тесной комнатке стояли две узкие кровати. Кроме них, она была украшена минимальным набором простой мебели, обычным для маленьких придорожных мотелей во всех штатах. Хоть немного утешало лишь то, что в номере оказалось довольно чисто.

Она положила Рэнди на кровать и повернулась к Шадо.

– Мальчика надо покормить. Время его обеда давно прошло.

– Он же спит, – ответил тот, пожав плечами. – Ничего с ним не станется. – Он снял пиджак и бросил его на вторую кровать. – А мы тем временем поговорим и решим все наши проблемы.

Бренна пристально посмотрела на него.

– Я не знаю, какие проблемы ты собираешься решать, но предупреждаю, что у тебя ничего не получится.

В глазах Шадо мелькнул злой огонек.

– Еще как получится, – многозначительно ответил он. – Или ты горько пожалеешь о своем поведении, сестрица.

– Прекрати меня называть так, – тихо, но. твердо сказала она. Ее нервы были на пределе.

– Я буду называть тебя так, как только захочу, сука, – прорычал он. – Мне уже надоела твоя наглость. Теперь ты будешь делать то, что тебе прикажут.

С перекошенным от злобы лицом он бросился к ней и с яростной силой схватил за плечи. Бренна закричала от боли, тщетно пытаясь освободиться от судорожно сжимавших ее костлявых пальцев, но Пол лишь сильнее сжимал их, явно наслаждаясь ее страданиями.

– А сделаешь ты вот что, – прошипел Шадо ей в лицо, – сейчас ты сядешь вот за тот стол и напишешь все, что касается рождения Рэнди. Напишешь то, что я его отец, а Джанин – мать, и признаешься в том, какую гнусность придумала твоя сестра. Мне нужна вся правда и все подробности, чтобы любой суд мог признать твою бумагу настоящим документом.

Бренна затрясла головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться от пронизывающей мышцы боли, чувствуя себя словно в средневековых пыточных тисках.

– Нет, – прошептала она со слезами на глазах. – Я никогда не отдам тебе Рэнди.

– Отдашь, черт тебя побери! – прохрипел взбешенный Шадо, дергая ее из стороны в сторону, словно собака тряпичную куклу. Резким рывком он развернул ее, заломил руку за спину и насильно потащил через комнату к небольшому столику у противоположной стены. Отодвигая стул, он немного ослабил захват, чем тут же воспользовалась Бренна. Она молниеносно вырвалась из его рук и метнулась в сторону, тяжело дыша.

– Будь ты проклята! – выругался Пол, кинулся за ней и снова схватил за плечи, пытаясь сломить ее неистовое сопротивление. Безысходность ситуации, казалось, только прибавила отчаянной храбрости Бренне, и она отбивалась изо всех оставшихся сил. Не переставая бороться, они оказались рядом со стоящей у столика кроватью, чем не преминул воспользоваться Шадо. Пользуясь превосходством в весе, он навалился на Бренну и увлек ее на кровать. Тяжело упав, она сильно ударилась затылком о деревянное изголовье. От умопомрачительной боли потемнело в глазах, она на некоторое время потеряла сознание и обмякла под навалившимся на нее Шадо. Тот заметил ее беспомощность и, довольно сопя, прижал руки к изголовью.

Лежа сверху Бренны, он с торжеством смотрел на нее, переводя дыхание. Постепенно злобное выражение его лица сменилось похотливым, которое напугало пришедшую в себя Бренну больше, чем злоба. Его взгляд соскользнул с ее растрепанных волос и задержался на маечке, едва прикрывающей вздымавшуюся от тяжелого дыхания высокую грудь. Он облизал языком тонкие нервные губы и довольно прищурился.

– Ладно, так и быть, подождем с письменными показаниями, – медленно проговорил он. – Посмотрим, так ли ты хороша в постели, как и твоя сестра…

Он больно впился ртом в ее губы, не обращая внимания на лихорадочные попытки Бренны освободиться.

– Встань, Шадо! – раздался вдруг в комнате голос, в угрожающем тоне которого звенела сталь.

Шадо замер, а Бренна облегченно вздохнула.

Прямо перед ними стоял Донован и держал в руке ключ от номера. Видимо, администратор мотеля не смог отказать такому авторитетному посетителю. Майкл бросил ключ на пол и ринулся к Шадо. Он сдернул его с кровати, отшвырнул в сторону и прижал спиной к стене, захватив отвороты воротника его рубашки обеими руками и сдавив их на горле негодяя как удавку. Перепуганное лицо Шадо побагровело, и он стал задыхаться, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

– Подожди… – с трудом прохрипел он. – Послушай…

– Нет, это ты послушай, – в ярости прорычал Донован. – Если ты еще что-то тявкнешь, я забью тебя до смерти. Так что лучше молчи и внимательно слушай меня, хотя теперь тебя и это не спасет.

Бренна приподнялась и села на кровати, не отрывая удивленного взгляда от мужа. Неудивительно, что Шадо не на шутку перепугался – Майкл полыхал такой яростью, словно его окружала невидимая стена огня.

– Говорю тебе единственный раз и повторять не собираюсь, – быстро продолжал он, не отпуская горло жертвы. – Ты больше никогда и близко не подойдешь к моей жене. Никогда не позвонишь ей. Никогда не будешь ничего писать ей. И не дай тебе Бог когда-нибудь забыть про это и хоть пальцем коснуться ее. Если ты это сделаешь, то пожалеешь о том, что родился. Понял?

Шадо кивнул с открытым ртом, мигая выпученными глазами.

Донован повернулся к Бренне, и та замерла, увидев его побелевшее от ярости лицо.

– Поднимайся и бери Рэнди, – коротко приказал он. – На стоянке нас ждет Боб Филипс.

Она резко спрыгнула с кровати и зашаталась от головокружения. Кое-как справившись с ним, она подхватила с соседней кровати малыша и поспешила к открытой двери.

Майкл отпустил Шадо, поколебался секунду, а затем, не в силах устоять перед соблазном, коротко размахнулся и нанес ему сокрушительный апперкот в челюсть. Шадо вскрикнул, его глаза закатились, и он медленно сполз по стене на пол.

– Я же говорил, что теперь тебя ничего не спасет, – холодно произнес Донован над поверженным телом противника, будто тот мог его слышать. Затем он шагнул к замершей у двери Бренне, крепко взял ее за локоть и, не говоря больше ни слова, вывел из номера.

Перед мотелем их ждал у «Мерседеса» Боб Филипс. У него был озабоченный вид, и он избегал смотреть на Бренну, когда они подошли к нему.

– Все в порядке? – обратился он к Доновану. Тот мрачно кивнул, забрал спящего Рэнди у Бренны и передал его Бобу.

– Дорис Чарльз уже должна быть в портлендском аэропорту. Час назад я связывался с Монти и сказал, чтобы она прилетела сюда.

Бренна смотрела, как Филипс бережно кладет мальчика на сиденье автомобиля, и чувствовала, как у нее кружится голова. Со времени внезапного появления Донована в номере мотеля события неслись с головокружительной быстротой. Она механически шагнула к «Мерседесу», чтобы присоединиться к Рэнди, но Майкл остановил ее.

– Нет. Ты поедешь со мной.

Он взял ее за руку и подвел к стоящему в нескольких шагах старенькому пикапу. Бренна с несвойственной ей послушностью села в него, озадаченная необычным поведением мужа. Майкл включил зажигание и под треск и хлопанье старого двигателя вырулил на шоссе.

– Куда мы едем? – устало спросила Бренна, морщась от пульсирующей боли в голове.

– Милях в трех отсюда на частной посадочной площадке стоит мой вертолет, – ответил он. – Я приземлился там и одолжил этот пикап у какого-то техника.

Бренна устало кивнула, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза – фары встречного транспорта усиливали режущую головную боль. В затуманенном мозгу вертелось множество вопросов, на которые она еще не получила ответа, но у нее уже не было ни силы, ни желания задавать их. Достаточно было уверенности в том, что и она, и Рэнди теперь находятся в безопасности и скоро приедут домой.

Майкл, судя по всему, тоже не горел желанием начать беседу. Они молча пересели с машины в вертолет, и только минут через двадцать Бренна вдруг поняла, что они летят не в Твин Пайнс – под вертолетом блеснула безбрежная гладь океана. От этого неожиданного открытия с нее разом спали усталость и апатия, которая овладела ею с момента появления Донована в мотеле.

– Куда мы летим? – попробовала она перекричать шум лопастей, показывая вниз, на несущиеся под ними волны.

– На остров, – ответил Майкл ледяным тоном, который еще более усиливал напряженное выражение его лица, словно высеченного из гранита.

– Нет! – в замешательстве воскликнула Бренна. – Мне нужно вернуться к Рэнди.

В этот момент ей показалось, что самое главное – оказаться сейчас рядом с малышом и убедиться в том, что с ним все в порядке.

Донован метнул на нее убийственный взгляд.

– Какая заботливая мамочка, – с издевкой сказал он. – Не беспокойся, о нем позаботится Дорис, она полетит с ним в Твин Пайнс. А ты полетишь со мной на остров, – не допускающим возражений тоном закончил он.

Бренна с унылым видом покачала головой. Она не могла понять, за что Майкл так рассердился на нее. Разве она виновата в том, что Шадо вынудил ее поехать с ним? Даже если Доновану стоило многих усилий освободить ее, он не имеет права на такое раздражение. Бренна усмехнулась – это слово было явным преуменьшением того состояния, в котором находился Майкл. Он просто кипел от злости. Зачем же ему остров?

Когда она решилась спросить об этом превратившегося в угрюмого незнакомца собственного мужа, то ответом ей была презрительная усмешка, которая ничего ей не объяснила, а лишь сильнее обеспокоила.

После приземления вертолета Донован не проронил ни слова. Освещая путь электрическим фонариком, он молча и решительно шагал по лесной тропинке впереди Бренны, не обращая ни малейшего внимания на то, что она едва поспевает за ним. Бренна так запыхалась, что у нее не осталось сил ни протестовать, ни задавать вопросы.

Они вошли в дом, Майкл включил свет, запер за Бренной дверь, повернулся к ней и пристально посмотрел на ее побледневшее лицо, растрепанные волосы и часто вздымающуюся от быстрой ходьбы грудь.

– Тебе не помешало бы немного выпить, – проговорил он в сторону, будто обращаясь к кому-то другому. Он подошел к бару, плеснул в стаканчик немного коньяка и протянул его девушке.

Она глотнула янтарной жидкости и поморщилась от непривычного вкуса. Однако коньяк сразу же оказал свое целебное действие, животворным теплом распространяясь по жилам. Донован тем временем подошел к камину и стал разводить в нем огонь. Бренна сделала второй глоток и, поставив пустой стаканчик на столик, забралась на стоящий напротив камина алый диван, по-детски подогнув под себя ноги. Она действительно чувствовала себя несправедливо наказанной маленькой девочкой, которой пришлось столкнуться с непонятно чем вызванным гневом взрослых.

Дрова в камине начали разгораться. Майкл подошел к дивану и так же холодно, как и прежде, спросил Бренну:

– Теперь тебе лучше?

Она кивнула. Донован снял пиджак и бросил его на велюровое кресло. За пиджаком последовал галстук. Он закатал рукава рубашки до локтей, подошел к бару и налил себе коньяка.

Взяв стаканчик, он вернулся к Бренне, но не стал садиться к ней на диван, а встал рядом, спиной к огню, широко расставив ноги. Бренна вздрогнула, заметив, что оранжевые языки пламени обрамляют его фигуру причудливым ореолом, делая ее единым целым с огнем. На мгновение Майкл показался ей Люцифером, повелителем ада, восставшим из своего огненного подземного царства. Постоянно излучаемая им энергия сегодня казалась особенно заметной и опасной. Ее измученные нервы, которые только начали немного отходить после успокаивающего действия коньяка и исходившего от камина тепла, снова напряглись.

Она отбросила с щеки локон и провела языком по пересохшим губам.

– Как ты узнал, где искать нас? – спросила она срывающимся голосом.

Под его щеками заходили желваки, и он одним глотком наполовину осушил стаканчик.

– А ты ничем не отличаешься от других женщин, – протянул он. – Тебе так же нужно все объяснить, все разжевать и выложить на тарелочке… На твоем месте я бы не слишком допытывался, как обнаружилось твое исчезновение. Не стоит испытывать мое терпение, я и так с большим трудом удерживаюсь от того, чтобы поступить с тобой так, как ты того заслуживаешь.

Бренна с удивлением взглянула на него.

– Я ничего не понимаю…

– Все еще притворяешься невинным созданием? – с иронией спросил он. – Да, тебе это удается очень хорошо, но теперь игра окончена. – Он отпил коньяка и прислонился к камину в расслабленной позе. – Однако я, пожалуй, удовлетворю твое любопытство. Боб Филипс возился в гараже с «Мерседесом», когда ты садилась в машину с Шадо. Он вас и увидел. Боб знал, что ты никуда не собиралась уезжать, и решил позвонить мне.

Я сразу же догадался из его описания, с кем ты уехала, и приказал Бобу ехать за вами и быть на постоянной связи со мной. Я приехал на взлетную площадку буквально через десять минут. Когда Боб доложил мне, что Шадо едет по направлению к аэропорту Портленда, я связался с Монти и сказал ему, чтобы он забрал Дорис Чарльз и как можно быстрее отправил ее в аэропорт.

Бренна задумчиво посмотрела на огонь, чувствуя, что получила ответы далеко не на все вопросы, роившиеся у нее в голове.

– А почему это вдруг Боб Филипс решил позвонить тебе?

– Это входило в его обязанности. Он должен был присматривать за тобой.

Бренна бросила на мужа негодующий взгляд.

– Ты хочешь сказать, что Филипс на самом деле никакой не водитель, а шпион, который следил за каждым моим шагом и докладывал обо всем тебе?

– Не шпион, а телохранитель, – ответил Майкл. – Когда ты вышла за меня замуж, ты автоматически превратилась в объект возможных нападок всякого сброда, начиная от похитителей ради выкупа и заканчивая ненормальными, которые имеют на меня зуб по какой-то причине. Я просто хотел защитить тебя. – Он невесело усмехнулся. – Я поверил тебе, и мы как будто обо всем договорились. Надо отдать тебе должное – ты действовала очень убедительно. Я редко верю женщине на слово…

Бренна вздрогнула от жалящего сарказма его замечания, но внутри нее начало подниматься чувство протеста против такого враждебного отношения. Хватит, она и так долго играла роль жертвы в этом сценарии, который сложился помимо ее воли. Сначала с негодяем Шадо, а теперь с Донованом и его непонятными обвинениями.

– Я уже устала от твоего издевательского тона и всяких двусмысленностей, – заявила она, подняв голову. – Мне нечего стыдиться, я перед тобой ни в чем не виновата. Если ты в чем-то меня обвиняешь, то говори прямо.

– Время разговоров прошло, – резко бросил ей Донован. – Нам больше нечего с тобой обсуждать. Пришло время платить по счету.

Он порывисто шагнул к ней и с дикой силой, которая до этого сдерживалась только необычайной силой воли, поднял ее с дивана, схватил в объятия и впился ртом в ее губы. У Бренны закружилась голова. Ей показалось, что она потеряла сознание. Это ощущение длилось целую вечность.

Когда он оторвался от ее губ, они оба тяжело дышали, и Бренна слабо прислонилась к нему, не в состоянии стоять на дрожащих ногах.

– Бренна, что произошло? – уже мягче и теперь только с обидой спросил Майкл. – Когда я сказал тебе, что пора выполнять обещания, ты в панике решила, что лучше снова отдаться этому мерзкому типу, который в прошлом использовал тебя, а потом бросил? Ты предпочла его мне? – Он снова крепко поцеловал ее, долго не отпуская ее губы, словно выпивая последние жизненные силы. – Когда я ушел от тебя вчера, ты позвонила ему и сказала, чтобы он приезжал за тобой?

– Нет, это не правда, – простонала Бренна. Она не могла даже представить, что Майкл верит в то, будто она уехала с Шадо по своей собственной воле. – Майкл, поверь мне, – умоляюще прошептала она, – я пошла с ним только потому, что он заставил меня. Он угрожал мне…

– Какие у тебя честные глаза, – с невеселой улыбкой произнес Донован. – Они такие наивные и невинные. Тебе, наверное, снова удалось бы обмануть меня, если бы я не видел тебя на кровати вместе с Шадо.

От мелькнувшего воспоминания об этой сцене у него потемнело лицо, черты исказились от гнева, что не на шутку перепугало Бренну.

– Боже, – прохрипел Донован. – Лучше бы я убил его.

– Я сопротивлялась, – в отчаянии прошептала Бренна, – мы упали на кровать…

Он снова закрыл ей рот поцелуем, еще более сильным. Когда он отпустил ее, Бренна с тоской поняла, что доказывать ему что-то просто бесполезно.

– Замолчи! – крикнул Майкл, не спуская с нее расширенных от ярости глаз. – Вы занимались любовью. Филипс сказал, что ты сама села в машину, тебя никто не заставлял. Ты даже услала Дорис Чарльз в больницу, чтобы тебе не пришлось придумывать объяснение, почему ты увозишь куда-то Рэнди.

Бренна закрыла глаза. Действительно, все обстоятельства наилучшим образом сходились и выстраивались в стройную обвинительную картину, которая тем не менее была полной не правдой. Как же убедить в этом Майкла, ведь он совершенно не способен сейчас мыслить разумно? В голове пульсировала невыносимая боль, колени дрожали, и вся она была на грани нервного срыва. Как доказать Доновану, что он чудовищно ошибается? Ощущая обволакивающую ее усталость, Бренна понимала, что она просто физически не в состоянии сейчас что-то доказывать.

– Что, нечего возразить? – мрачно поинтересовался Майкл. – Вот и хорошо.

Он поднял ее на руки и понес к ведущей в спальню винтовой лестнице. По пути он нажал локтем на выключатель, и дом погрузился в темноту, рассеиваемую только танцующими в камине язычками пламени.

Когда он поднимался по ступенькам, Бренна отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы суметь объяснить все, что произошло на самом деле. Как мог Донован так ошибаться? Тонкая ткань доверия и дружбы, которую им удалось с таким трудом создать, сейчас была разорвана и зияла прорехами, а дикая ревность Майкла угрожала уничтожить ее остатки.

Он донес ее до кровати, опустил на шелковое покрывало, затем выпрямился и стал расстегивать пуговицы своей белой рубашки.

– Я решил, что мы должны провести свою первую ночь здесь, – сказал он, снимая рубашку и отбрасывая ее в сторону. Окончательное оформление наших брачных отношений совершится в обстановке, которая была свидетельницей и жарких страстей, и подлых обманов.

Он быстро сбросил с себя оставшуюся одежду. Отблески пламени из камина отражались на рельефных мышцах его плеч и спины.

Майкл лег рядом с ней и, не обращая внимания на ее слабое сопротивление, уверенными движениями снял с нее через голову легкую маечку и одним движением ловких пальцев расстегнул застежку лифчика.

Бренна знала, что возражать сейчас почти так же бессмысленно, как пытаться на утлой лодочке противостоять бурным волнам, но все же решила попробовать.

– Майкл, пожалуйста, – прошептала она. – Пусть это будет не так…

– Нет, именно так, – хрипло отрезал он. – Не надейся на нежную и изысканную любовь. Ты утратила на нее право и заслуживаешь лишь такого обращения.

Он стащил с нее брюки, за которыми тотчас последовали и трусики, остававшиеся последним барьером, и Бренна почувствовала, как ее тело охватывает дрожь, вызванная стыдом и возбуждением. Донован приподнялся и окинул ее обнаженное тело горящим взглядом.

– Наконец я овладею тобой, – прошептал он. – И избавлюсь от наваждения, от которого боялся сойти с ума. Надеюсь, что после этого я смогу забыть тебя и мне больше никогда не придется смотреть в твои лживые глаза.

Он грубо прижал ее к себе, и это пробудило Бренну от дремотной усталости, окутывающей ее, словно теплое одеяло. Она снова оказалась беззащитной перед его магнетизмом. И хотя его слова терзали душу, ее телу передалась страсть от сознания того, что рядом с ней любимый человек, и оно откликнулось так, как повелевал ему врожденный инстинкт.

Когда они прильнули друг к другу, от враждебности Майкла не осталось и следа. Он стал покрывать поцелуями ее шею, и по его мышцам пробежала конвульсивная дрожь.

– Черт побери, – прерывистым голосом бросил он, подняв голову, – ну почему, как только я прикасаюсь к тебе, я возбуждаюсь, словно какой-то юнец с первой в жизни женщиной?

Он страстно поцеловал Бренну, лаская ее тело, будто стараясь запомнить все его линии и изгибы. Его руки не оставляли ее ни на мгновение, и Бренне пришло в голову, что после сегодняшней ночи на ее теле не останется ни единого дюйма, который бы не узнал ласк рук Донована. Его губы перебегали с возбужденной груди на нежный живот и обратно и снова возвращались к ее губам, горя страстным желанием.

Бренна выгнулась и прижалась к Майклу. Она жаждала одного – физической близости. Пришло/ время отдаться давно сдерживаемым желаниям. Она ощущала, как страстное вожделение горит в каждой клеточке ее истосковавшегося тела. Бренна обхватила руками его плечи и стала их гладить, прижавшись грудью к груди Майкла.

Он раздвинул коленом ее ноги, лег между бедер и положил обе руки ей на грудь. Тяжело дыша, он на мгновение замер и взглянул ей в глаза затуманенным взором.

– Никогда еще я так не желал женщину…

Бренна ощутила себя беззащитным существом, трепеща в его сильных руках. В ее затуманенном мозгу возникла мысль о том, что она должна сказать ему одну вещь…

– Майкл, – прошептала она, – мне нужно тебе сказать…

– Поздно, – перебил он ее. – Поздно для всего, кроме этого…

Он резко дернулся и безжалостно вошел в нее. Бренна приглушенно вскрикнула от пронзившей ее боли, горячей волной прокатившейся от низа живота. Ее руки, которые секунду назад ласкали Майкла, теперь неистово пытались оттолкнуть его.

– О Боже! – воскликнул, замерев, Майкл, с неподдельным изумлением вглядываясь в ее глаза, полные слез боли и страдания.

– Отпусти меня, – прошептала Бренна, тщетно пытаясь высвободиться из его объятий.

На лице Донована отразилось напряжение боровшихся в нем чувств.

– Не могу, – простонал он. – Не могу… Но постараюсь сделать тебе приятно, любовь моя…

Его движения стали чрезвычайно нежными и осторожными. Он сдержал свое слово – вскоре боль ушла, утонув в восхитительном водовороте чувственного наслаждения. Когда Бренна стала страстно отвечать на его движения, инстинктивно подстраиваясь под ритм его толчков, Майкл забыл об осторожности и стал с силой входить в нее снова и снова, горячо шепча ей на ухо:

– Да, вот так, двигайся вместе со мной… Обними меня…

Пылкие слова возбуждали ее так же сильно, как и его губы, перебегающие от мочек ушей к губам, шее, груди. Бренна даже не подозревала раньше о существовании плотского удовольствия, которое может неожиданно стать таким сильным и причинить невыносимо сладкую боль. Волна ощущений продолжала нарастать, и Бренна почувствовала себя на вершине восхитительного переживания, которое через мгновение взорвалось ослепительной вспышкой. Она вскрикнула и впилась ногтями в спину Майкла, по которой еще пробегала дрожь после сладострастных спазмов оргазма.

Бренна немного пришла в себя и крепко его обняла. Она получила удовлетворение еще и от сознания того, что ее тело могло дать ему такое же большое наслаждение, какое испытала она сама.

Донован в изнеможении откинулся набок, все еще тяжело дыша. Постепенно он успокаивался, продолжая обнимать Бренну одной рукой. Он привстал, поднял лежавшую у ног на кровати белую меховую накидку и набросил ее на Бренну, устроившись рядом с ней и положив голову ей на плечо.

Бренна довольно прижалась к нему, расслабленно ощущая себя маленьким сонным котенком.

Она зевнула, не в силах справиться с закрывающимися веками.

– Не надо устраиваться слишком удобно, – услышала она твердый голос Майкла, – Ты должна мне кое-что объяснить.

Она раскрыла глаза, и сонное оцепенение тут же покинуло ее.

Она так забылась в восхитительной эйфории своей первой физической близости, что забыла обо всем, кроме никогда еще не испытанного наслаждения, разделенного с Майклом. Но сейчас до нее дошло, что теперь он «знает».

Бренна напряглась и попыталась поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза, но он сжал ее в объятиях так, что она не могла даже пошевелиться.

– Говори, – приказал он. – Я уже забыл, когда у меня была девственница, но ошибки быть не может. Все признаки налицо.

Бренна покраснела.

– Ты хочешь, чтобы я рассказала о Рэнди? – пробормотала она, пряча лицо у него на плече.

– Я даже сначала не понял, что произошло, – изумленно продолжал Донован, – если я не ошибаюсь, последний случай непорочного зачатия имел место около двух тысяч лет назад…

– Рэнди – не мой ребенок, – выдохнула Бренна, уткнувшись ему в плечо.

– Это я понял, – с иронией произнес Майкл, поглаживая ее волосы. – Но я хотел бы знать, кто мать ребенка, который будет считаться моим сыном.

– Моя сестра Джанин, – прошептала Бренна.

Как можно короче она рассказала ему об обстоятельствах рождения Рэнди, о том, как его решили защитить от посягательств Шадо, о зловещих планах Пола по поводу малыша и о сегодняшнем похищении. Когда она остановилась, то ощутила, как напрягся Донован.

– Почему ты не рассказала мне этого раньше? – рассерженно спросил он. – Ты ведь понимала, что нужно играть честно, если собиралась заниматься со мной любовью? Или ты думала, что тебе удастся навсегда отложить исполнение своего супружеского долга?

– Нет, – негодующе воскликнула Бренна, освобождаясь от его объятий и садясь на кровати. В порыве возбуждения она не заметила, что накидка соскользнула с ее плеч, полностью обнажив набухшую грудь с соблазнительными розовыми сосками. – Я хотела заняться любовью с тобой, но ведь ты сам предложил не торопиться с этим. Не знаю, почему я не рассказала тебе обо всем еще тогда. Я была напугана, обеспокоена… Ведь Рэнди – мой самый близкий человечек…

– Ты не верила мне. Неужели, черт побери, ты думала, что я передам ребенка этому негодяю?

– Но ты ведь не любил его, – с неохотой произнесла Бренна, глядя в сторону. – Я не могла рисковать.

Донован вполголоса выругался.

– Я никогда не говорил, что не люблю его, – зло бросил он. – Ты вела себя как невероятно глупая и упрямая женщина.

Бренна вызывающе вскинула голову.

– Я отвечаю за него. И откуда мне было знать, как ты поступишь? Мы ведь были едва знакомы.

– Достаточно знакомы, чтобы ты горела желанием заняться со мной любовью, как сама только что сказала, – ядовито заметил Майкл, приподнимаясь и усаживаясь на кровати. Даже в царящем в спальне полумраке Бренна видела, каким гневом полыхают его глаза. – Но недостаточно для того, чтобы доверить мне защиту беспомощного ребенка!

– Я не сказала, что горела желанием, – уязвленная его откровенными словами, заметила Бренна. – У меня не оставалось выбора.

Донован цинично усмехнулся.

– А ты сама не хотела выбора. Ты хотела лечь со мной в постель так же сильно, как хотел этого и я. Но я решил не торопиться, дать тебе прийти в себя и постепенно привыкнуть к мысли о том, что ты – моя жена. – Он бросил взгляд на ее заманчивую обнаженную грудь, тонкую талию и привлек ее к себе. – Впрочем, какая мне разница, веришь ты мне или нет, – добавил он. – Я ведь получил то, о чем договаривался…

Бренна ощутила его сильные руки у себя на плечах и, вздрогнув, вскрикнула от пронзившей ее мышцы боли.

– Что такое? – воскликнул Майкл. Он нашарил выключатель настольной лампы, щелкнул им, и спальню залил свет.

– О Боже! – Он осторожно убрал ее волосы с плеч и увидел на нежной коже несколько багровых отметин. – Это сделал я? – хрипло спросил он, побледнев.

Бренна взглянула на Донована широко раскрытыми от боли глазами.

– Нет, – поспешила она успокоить его и печально добавила:

– Это сделал Пол Шадо. Он не отличался вежливостью, когда заставлял меня написать то, что ему было нужно.

Майкл выругался сквозь стиснутые зубы и нежно коснулся синяков кончиками пальцев.

– Надо мне было все-таки убить этого ублюдка, – мрачно произнес он. – Что он еще сделал с тобой?

Бренна вдруг испугалась смертельно опасного гнева, мелькнувшего в его взоре.

– Больше ничего. Я ударилась головой об изголовье, когда мы упали на кровать, но головная боль уже прошла. – Она осторожно коснулась затылка.

Донован протянул руку и нащупал на ее голове порядочную шишку. Бренна вздрогнула от его прикосновения, и он сердито нахмурился.

– Представляю, как тебе больно. Слава Богу, обошлось хоть без сотрясения мозга. Черт побери, не надо мне все-таки было так легко отпускать эту сволочь.

– Все уже позади, – взволнованно сказала Бренна. – Давай забудем об этом.

– Да, забудь обо всем, – с отсутствующим взглядом произнес Майкл. – Ты и так достаточно настрадалась. Я сам позабочусь об остальном…

– Прошу тебя, ничего не надо делать, – возразила Бренна. – Пострадала я, а не ты, и если надо отплатить за мои страдания, я сделаю это сама. Теперь ведь не средние века, черт побери. Я не хочу, чтобы ты носился кругом и мстил за меня, будто я какая-нибудь разбитая горем жеманная мадемуазель.

Его губы дрогнули, и жесткие черты лица немного смягчились.

– Сейчас ты говоришь как самая настоящая феминистка, – насмешливо бросил он. – Извини, дорогая, но я ведь тебя предупреждал, что сам забочусь о себе и своих близких.

Его рука соскользнула с ее плеча и легла на грудь. Донован удовлетворенно улыбнулся, заметив, как Бренна задержала дыхание и под ладонью затвердел сосок.

– Не волнуйся. Я не собираюсь убивать его голыми руками, как бы мне этого ни хотелось. Я разберусь с ним по-другому, раз и навсегда. Будь уверена, он больше никогда не побеспокоит тебя.

Она вздрогнула от звенящей в его голосе жестокости, что не укрылось от внимательного взгляда Майкла.

– Бедная Бренна, – печальным тоном произнес он. – Ты, наверное, чувствуешь себя испуганной овечкой в мире ненасытных волков. Не очень-то хорошо относились к тебе мужчины в твоей молодой жизни, не так ли, дорогая? Отец вас бросил. Шадо довел до гибели сестру, а ты оказалась с ребенком на руках. – Черты его лица омрачились. – Даже я практически изнасиловал тебя. Кто после всего этого может обвинять тебя в том, что ты ненавидишь мужчин?

Бренна беспомощно взглянула на него. Как сказать, что по отношению к нему она чувствует не ненависть, а любовь? Но ведь даже в самом сильном порыве страсти он дал понять, что испытывает не такое же ответное чувство, а только дикое, похожее на наваждение животное желание обладать ее телом. Признаться в своих чувствах, зная, что он их не разделяет, и остаться после этого беспомощной и беззащитной перед возможным отказом? Наверное, Майкл прав – она испытала чересчур много горя в прошлом и сейчас просто не верит в то, что судьба так просто подарила ей любовь Донована.

– Ответа нет? – спросил Майкл. – Или молчание – знак согласия?

Он с силой привлек ее к себе, обнял и стал пылко целовать. Бренна ощутила, как в ее теле разгорается недавно испытанное ощущение.

– Тебе придется и дальше ненавидеть меня, – прошептал Донован, оторвавшись от ее губ. – Потому что я никогда не расстанусь с тобой. Наш договор будет оставаться в силе вечно.

– Или пока я тебе не надоем, и ты не выгонишь меня, – поймала она его на слове, напомнив ему его же условия.

Он положил ее на спину, и его губы и руки принялись за страстный ритуал. – Да, пока я не выгоню тебя…