Дьявол может плакать (ЛП)

Глава 16

Сначала Кэт перенеслась в комнату Сими, чтобы удостовериться, что с обеими демоницами все в порядке. Особенно её интересовало душевное состояние Сими. Она не знала, насколько хорошо демоница относилась к Китаре, но по собственному опыту знала, что Сими переносила смерть друзей чрезвычайно тяжело. Разумеется, об этом Кэт должна была подумать прежде, чем отправлять демоницу на Олимп с телом Китары.

Но как только Кэт вошла в комнату, стало понятно, что волноваться не о чем. Ксирена позвонила в службу обслуживания номеров, и теперь обе демоницы с упоением поедали все, что им принесли.

— Сражения делают Шаронте очень голодными, — объяснила Ксирена, на секунду оторвавшись от гамбургера.

Кэт обрадовалась, что обе демоницы заняты делом и что Сими не расстроилась.

Затем она оставила их и отправилась в пентхаус Сина. Кэт нашла его лежащим поперек полностью заправленной кровати. Казалось, что он только что прилег на секунду, почувствовав себя истощенным. У нее сердце обливалось кровью при виде него. Син так много пережил за последние дни.

— Бедный мой Син!

Призвав на помощь свои и без того скудные силы, она раздела его, чтобы Сину было удобнее лежать. Увидев его обнаженным, Кэт прикусила губу. У него была самое красивое тело из всех, что ей когда-либо доводилось видеть. Этот воин с головы до ног был воплощением силы и мужественности. Кэт потребовалась вся её сила воли, чтобы не вонзиться зубами в эту бронзовую кожу. Ведь он был привлекателен, как сам грех.

Она едва не рассмеялась от этой мысли, а потом, не удержавшись, погладила шелковистые кудри.

— Как все прошло?

Глубокий звук его голоса заставил её подскочить.

— Я думала, что ты спал.

— Спал, пока ты не дотронулась до меня, — ответил Син и, зевнув, перевернулся на спину.

Кэт выгнула бровь при виде одной части его тела, которая тоже проснулось.

— Ты точно не Приап?

Он фыркнул в ответ, но не сделал попытки прикрыться.

— Последнее, что я о нём слышал, будто этот дурак был пойман и заточен в книгу, чтобы быть сексуальным рабом женщин. Так это я точно не Приап, ведь я, кажется, удовлетворяю только одну женщину, — ответил он и многозначительно посмотрел на неё.

От этого взгляда Кэт почувствовала слабость в коленях, а её сердце наполнилось надеждой.

— Это означает, что я прощена?

Син хотел ей сказать, что только и мечтает о том, чтобы Кэт и дальше продолжала сводить его с ума, но в последний момент сдержался. Эти слова были готовы вот-вот сорваться с его языка, но он не посмел произнести их вслух. Последнее, что ему сейчас нужно, так это рассказать Кэт о том, какую огромную власть она над ним имеет. Тогда в его заднице может появиться еще одна заноза.

— Возможно — шепнул Син, когда она склонилась над ним, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на его губах.

— Я могу лишь снова повторить то, что уже говорила. Я больше никогда не причиню тебе боль, Син.

— Мне очень хочется поверить тебе… Я знаю, что ты всегда говоришь только правду, но мой жизненный опыт не позволяет так просто доверять людям.

Покачав головой, она стала прокладывать поцелуями путь вниз по его груди.

Син задержал дыхание, потому что всякий раз, когда её горячие губы касались его кожи, у воина начинала кружиться голова. Быть рядом с Кэт, иметь возможность дотронуться до неё — все это было наивысшим блаженством для него. И именно в этом и заключалась та опасность, которую Кэт представляла для него. Он жаждал её всем сердцем, а когда люди так сильно чего-то хотят, то они начинают совершать глупые поступки.

Но даже зная это, он сейчас заворожено наблюдал, как она прокладывает дорожку из поцелуев по его груди. Чувствовал нежные прикосновения её мягких рук. И понимал, что потерян для неё. Потерян для чувств, которые она пробуждала в его сердце, когда занималась с ним любовью.

Син выгнул спину, когда она взяла его в рот. Его сердце бешено забилось, и он нежно обхватил её голову руками. Он почувствовал себя так, словно попал в рай, но даже сейчас Син не мог не думать о том, сколько времени пройдет, прежде чем это превратится в ад.

Каждая женщина в его жизни заставляла выучить Сина некий жизненный урок. Его мать научила сына ненависти. Его жена — презрению. Его дочь показала всю прелесть дочерней любви, а Артемида провела мастер-класс по предательству.

Чему научит его Катра? Именно это и пугало его. Син позволил ей занять то место в его сердце, которое никогда и никому еще не принадлежало.

И теперь в её власти было уничтожить его.

В это время Кэт застонала, попробовав его на вкус, и увидела, как в его взгляде мелькнула тень удовольствия. Она не была полностью уверена в своих действиях, но Син, казалось, наслаждался этим, и только это сейчас имело для неё значение. Кэт хотела, чтобы он доверял ей, пусть даже сейчас она этого и не заслуживала, и стремилась загладить свою вину.

Если это вообще возможно.

Она всегда так боялась, что кто-либо сможет получить над ней власть, сможет прикоснуться к её телу, а теперь Кэт поверить не могла в то, как легко Син нашел путь к её сердцу. Что же в нём было такого особенного, что заставило её позабыть свои страхи? Почему она теперь согласна сделать, что угодно, лишь бы ему было приятно?

Это безумие, но не было никакого сомнения в том, что именно она чувствовала. Иначе чем еще можно было объяснить, что даже от такой мелочи, как улыбка Сина, сердце Кэт наполнялось радостью?

Глаза Сина сияли, когда он притянул её к себе, чтобы поцеловать. Затем он перекатился и подмял Кэт под себя. Она почувствовала царившее в его душе отчаяние и острую потребность избавиться от одиночества.

Но когда он вошел в нее, Кэт ощутила то же самое, что чувствовала сама — любовь, которую она хотела отдать ему всю, без остатка. Это было невероятно.

Син неистово двигался, а она сначала гладила его по спине, затем приподняла бедра, чтобы он мог войти еще глубже. Кэт хотела его так же сильно, как он хотел её, и Сина это ошеломило. У него было много любовниц, более изощренных, были даже такие, кто буквально набрасывался на него в пылу страсти. Но с Кэт все было не так. То, что происходило между ними, вовсе не было попыткой двух людей утолить взаимную жажду. Нет, это был акт любви двух людей, которые дорожили друг другом.

Кэт любит его. Она сама так сказала. Ни одна женщина никогда не говорила Сину таких слов. Ни одна. Ему было очень тяжело такое принять, но, тем не менее, он отчаянно хотел поверить в это.

Нежность, которую он испытывал к ней, удивила его и всколыхнула давно похороненные в глубине души мечты, про которые Син уже и не вспоминал. Ему захотелось провести с Кэт всю свою жизнь.

У них могла бы быть семья.

Эта мысль так потрясла его, что на мгновение он остановился. Семья? О чем он вообще думает? Какая глупость!

Но следующее, что пришло в голову Сина, была мысль, на кого будет похож их ребенок. Будет ли он светловолосым, как его мама, или темноволосым, как папа? Будет ли ребенок наделен силой? Но это всё не имело особого значения. Самое главное, что этот ребенок будет частичкой Кэт и частичкой его, Сина.

«Кажется, я старею!» — подумал Син. — «Если дело и дальше так пойдет, что скоро я начну носить розовые махровые халаты и шлепанцы».

Кэт почувствовала странную перемену в Сине. Он нежно прижимал её к себе, и это заставляло её буквально плавиться от желания. Она страстно поцеловала его, в ответ Син еще глубже погрузился в неё. Именно этого она хотела. Именно в этом она и нуждалась сейчас. До встречи с Сином она никогда не знала любви и не могла предположить, что когда-нибудь почувствует нечто подобное.

Ей хотелось остаться с ним навсегда. Быть рядом, защищать его от любого, кто посмеет причинить ему боль.

Кэт почувствовала напряжение во всем теле. А через мгновение, она, откинув голову назад, закричала в экстазе.

Син продолжал двигаться до тех пор, пока не присоединился к ней там, в раю.

Потом он расслабился и, все еще лежа на ней, крепко обнял, а Кэт лежала и слушала, как бьётся сердце в его груди. Его дыхание щекотало её шею.

— Я думаю, — шепнула она Сину, — что ты мне что-то сломал.

— Как это?

— Я не чувствую ног, и у меня совершенно нет никакого желания вообще вставать с постели.

Он рассмеялся.

— Можно я прямо тут буду спать?

— Гм, нет. Давай лучше я лягу сверху. Ты слишком тяжелый.

Он изобразил возмущение.

— Тяжёлый? Я покажу тебе, чтобы ты знала…

— В тебе шесть футов и семь дюймов. Одни только твои кости весят целую тонну.

— А сколько весишь ты?

— Я тоже тяжёлая, но все равно хочу наверх.

В ответ он прорычал прямо ей в губы:

— Прекрасно. Тогда давай договоримся. Ты будешь забираться на меня в любое время, когда пожелаешь. — После этого он перевернулся на спину.

Улыбаясь, Кэт присела рядом с ним.

— Хорошо! Договорились, — ответила она, затем легла возле Сина и, обняв его, с наслаждением прижалась к нему.

Пока Кэт рассказывала ему о Сайфере и своем разговоре с Аидом, у Сина просто дух захватывало от близости её разгоряченного тела. Слушая Кэт, Син наслаждался её роскошным ароматом, а тем временем его член снова начал твердеть.

Как же это могло произойти? Ведь он не мог ошибаться — Син был уверен, что на самом деле чувствует это. Неведомая ранее часть его души нуждалась в Кэт больше, чем в воздухе, которым он дышал.

Катра притягивала его, как наркотик. И та же таинственная часть души заставляла его думать, что он ни на что на свете не променяет эту зависимость. Поэтому когда Кэт прижалась к нему, чтобы покормиться, Син чувствовал необъяснимую близость с нею. Похоже, что она забрала у него не только кровь. Кэт взяла частичку его души.

Лежа рядом к Катрой, Син наслаждался её запахом и своими ощущениями от близости с ней. Это успокаивало его, и через некоторое время Син уснул.

Сытая и довольная Кэт улыбнулась, услышав тихое похрапывание Сина. Этот размеренный звук быстро убаюкал и её саму. Но после изумительного действа, которое они только что пережили в реальности, её сны оказались наполнены кошмарами.

Она видела галлу, которые пришли за ней. Слышала голос Кессара, вызывающего Даймов, чтобы убить их.

Знать бы только, что это просто сон, а не предупреждение…

Кэт проснулась в пустой постели. Она даже слегка обиделась на Сина, не застав его рядом с собой и не ощущая тепло его тела.

Но длилось это недолго, так как из соседней комнаты раздался звук шагов. Улыбнувшись, она взяла с кровати рубашку Сина и натянула её на себя. Застегивать рубашку Кэт не стала, понадеявшись, что, увидев её в таком виде, Син сразу же вернётся в постель.

Она открыла дверь спальни и улыбнулась, увидев Сина склонившимся над барной стойкой. Закусив губу от старания, Кэт начала подкрадываться к нему, но, прежде чем она сумела подобраться поближе, он выпрямился.

Кэт испуганно вскрикнула, внезапно осознав, что человек, которого она приняла за Сина, был намного ниже и тоньше его. Киш, а это был именно он, обернулся с недовольным выражением лица, но, увидев полуголую Кэт, он едва не задохнулся.

Смутившись до глубины души, Катра метнулась обратно в спальню и захлопнула дверь.

— Кэт — позвал Киш из-за двери. — Всё нормально. Я ничего не видел. Честно.

— Ага, так я тебе и поверила.

— Ну, хорошо, выслушай меня. Я никогда никому не расскажу, что видел тебя в таком обличии. Только, пожалуйста, не говори об этом Сину, а то он мне глаза выколет. Хорошо? Пусть это останется нашей маленькой тайной. Клянусь.

Кэт, рыча от злости, нашла свою одежду и начала одеваться, хотя всё валилось у нее из рук. Она так была сконфужена, что едва соображала, что делает.

— Что ты здесь делаешь?

— Я убирал в комнате. Син не допускает сюда домработниц. Он не доверяет им.

Кэт с недовольным видом открыла дверь.

— Он никому не доверяет.

— Верно. Кстати, завтрак еще теплый. Син сказал, что оторвет мне яйца, если я как следует не позабочусь о тебе. И чтобы этого не произошло, я намерен хорошо о тебе заботиться исключительно платоническим способом.

Этот человек казался ей странным и забавным одновременно.

— Где Син? — спросила Кэт.

— Он с Дамьеном находится внизу, они составляют план уничтожения галлу. Син сказал, что ты отдыхаешь и что я не должен тебя тревожить. Я ведь тебя не потревожил?

— А что тогда было несколько минут назад?

Выражение его лица стало жалобным.

— Ты собираешься убить меня?

Несколько минут назад Кэт действительно хотелось это сделать. Но сейчас она уже успокоилась.

— Нет.

Он облегченно вздохнул и направился к бару.

— Я не знал, что ты любишь, поэтому принес всего понемножку. Свежий сыр, тосты, девять блюд из яиц, круассаны… Если чего-то не хватает, то скажи, и я это быстро организую. А всё, что ты не съешь, мы скормим демонам.

Кэт исподволь улыбнулась.

— Я уверена, что они одобрили бы твое предложение.

— Ты даже не представляешь, как они обрадовались бы. Повара на кухне уже сходят с ума от их огромных заказов. Если так будет и дальше продолжаться, то нам придется нанять дополнительный штат на кухню из других казино и ресторанов.

Смеясь, Кэт обошла его и взяла кусочек тоста.

— Я хотела бы немного яичницы-болтуньи, бекон и тост с соком.

— Отлично. Присаживайся, — он указал на стул возле барной стойки, — а я о нем позабочусь. — Он указал на тост в ее руке. — Желе, джем или масло?

— Спасибо, ничего не нужно. Я люблю обычные тосты.

Он поднял вверх большие пальцы рук.

— Тем лучше для меня.

Кэт откусила еще кусочек и принялась жевать, наблюдая, как он сервирует стол. Интересно, что заставило этого изворотливого человека поступить на службу к Сину?

— Как долго ты служишь Сину?

Киш пожал плечами.

— Несколько тысяч лет, плюс-минус одно или два десятилетия.

У Кэт перехватило дыхание от неожиданности. Она была уверена, что Киш — человек, а, оказалось, что нет.

— Так долго? Правда?

— Именно поэтому он и доверяет мне. — Он поставил перед ней тарелку, затем положил рядом серебряные приборы и льняную салфетку.

— Я думала, что ты человек.

Он кивнул.

— Я человек, хотя когда я просыпаюсь утром, меня так вряд ли можно назвать. Даже я не хочу находиться в этот момент рядом с собой.

В другое время это развеселило бы её. Но сейчас Кэт хотелось разгадать эту загадку.

— Но если ты человек…

— Почему я все еще жив? — Он усмехнулся и подмигнул ей. — Я еще и телепат.

О да…

Он положил ей в тарелку яичницу и только потом ответил:

— Когда-то, очень давно, я заключил чертовски невыгодную сделку с демоном — моя душа в обмен на бессмертие и богатство. — Киш поднял глаза и встретил её пристальный взгляд. В его голосе сквозило восхищение и благодарность. — А Син спас меня.

— Как?

Он пожал плечами.

— Я никогда не интересовался деталями. Мне слишком страшно узнать о том, чего это ему стоило. Всё, о чём мне известно, — Син освободил меня в обмен на что-то, мне неизвестное, и с тех пор я с ним. Нет ничего, чего я не сделал бы для этого человека.

Кэт отлично понимала, что чувствует Киш, и восхищалась его преданностью. Она провела здесь достаточно много столетий и знала, что большинство людей было склонно предавать своих спасителей при первой же возможности. То, что Киш был все еще здесь и осознавал свой долг перед Сином, говорило о многом.

— Как вы встретились?

В глазах Киша промелькнуло виноватое выражение, когда он убирал со стола лишние блюда.

— Так же, как и Син встретился с Дамьеном — я пытался убить его.

Кэт поперхнулась яичницей. Она не ожидала такого ответа от Киша.

— И он оставил тебя в живых после этого?

— Оригинально, да? — усмехнулся Киш. — Син всегда поступает так, как считает нужным. Хочешь — верь, хочешь — нет, но он спасает всех, кого только может. Мой демон еще не успел забрать мою душу, поэтому-то Син и смог меня выменять. Большинство из тех, кто работает здесь, так или иначе, обязаны Сину своей жизнью.

Ничего себе. Она была поражена тем, что Син был способен проявить сострадание к людям, ведь он всегда держался особняком… Особенно после стольких предательств в его жизни. Кэт удивляло то, что Син все еще был способен протянуть кому-то руку помощи…

Это было просто невероятно. Кэт подумала, что её любовь к нему становится еще сильнее.

Она сделала глоток сока и спросила:

— Но почему же ты так долго живешь?

— Син был богом календарного года. Несмотря на то, что Артемида отняла большую часть его сил, она не сумела забрать их все. Кое-какие возможности у него остались. Син в состоянии остановить процесс старения. Конечно, для него это не так легко сделать, как в те времена, когда он был шумерским богом, но Син всё-таки сумел остановить моё старение.

Да уж, это хорошая способность.

— А почему он не сделал то же самое для Дамьена?

— Он не смог. Они попробовали однажды это сделать, и Син едва не погиб. Дамьен проклят. Это совсем другой случай, и силы Сина не распространяются на него.

— Зато он спас тебя, — произнесла Кэт, чувствуя, как её сердце наполняется нежностью к Сину. — Ты, должно быть, был хорошим человеком.

Киш усмехнулся.

— Я был самым худшим из всех отбросов общества. Лгун, вор. Я мог, не задумываясь, перерезать горло любому — мужчине, женщине или даже ребёнку. Для меня это не имело никакого значения. Но я не горжусь своим прошлым. Син мог перерезать мне глотку и оставить меня умирать, ведь именно этого я и заслуживал. — Он поднял на неё взгляд, полный горечи. — Я так и не понял, почему он спас меня. Видят боги, я этого не заслуживал. У меня не было ни малейшего представления о сострадании, пока он не спас мою жизнь.

Чем больше Кэт узнавала о Сине, тем больше она им восхищалась. Ей хотелось понять, что же заставило Сина спасти Киша. Кэт коснулась руки Киша и сразу же перенеслась в прошлое.

Киш лежал на земле, истекая кровью, а Син стоял над ним, поигрывая ножом, который отнял у Киша во время его неудачного покушения.

— Ну, давай же! Сделай это! — прорычал Киш.

Но вместо этого Син взвалил его на плечо и отнес в ближайший переулок. Там он долго смотрел в темные глаза пленника, крепко держа Киша, чтобы тот не вырвался. В глазах Киша Син увидел всю его жизнь. Насилие, боль. Беглый раб, всегда стремившийся к свободе и нормальной жизни.

Он вовсе не обязан был за это бороться, но, тем не менее, устремления Киша нашли отклик в душе Сина. Он понимал, что даже такая мелочь может очень много значить.

Потом Син поставил Киша на ноги и сказал:

— Жизнь стоит ровно столько, сколько человек сам за нее дает. Если бы я сию минуту убил бы тебя, то за твою жизнь никто не дал бы ломаного гроша и не стал оплакивать тебя. Ты действительно этого хочешь?

Губы Киша презрительно искривились:

— Моя жизнь мне не принадлежит. И ничего для меня не значит.

— Тогда она ничего не значит и для всех остальных. — Син прищурился и пристально взглянул на Киша. — Но если бы твоя жизнь снова принадлежала тебе, то считал бы ты ее никчемной?

— Я не понимаю твоих вопросов. Я всего лишь раб.

— Раб или господин — это не важно, главное, что ты не глупец. Вопрос прост — если я верну тебе твою жизнь, ты снова будешь прожигать свои дни или же сделаешь её стоящей?

Киш промолчал, но огонек надежды, вспыхнувший в его глазах, говорил сам за себя. После этого Син спас его.

Кэт отпустила руку Киша и улыбнулась, чувствуя, как её сердце вновь наполняется нежностью к Сину.

Киш зашипел от злости.

— Ты знаешь, что это не прилично — выуживать информацию с помощью волшебной силы вместо того, чтобы просто спросить?

— Прости. Но мне очень нужно было узнать, что тогда произошло.

Несмотря на её извинения, Киш все равно продолжал злиться.

— И ты думаешь, что твоё любопытство позволяет копаться в моем прошлом и в моих эмоциях?

— Ладно, мне очень жаль. Но я уже сделала это. И ты оказался чертовски похож на Сина. Я обещаю, что это больше не повториться.

— Надеюсь, что так, ибо мне это не нравится. Как бы ты себя чувствовала, если бы я прогулялся по твоему прошлому без разрешения?

— Киш…

Мужчина с угрюмым выражением лица отступил назад.

— Я хочу, чтобы ты держала свою силу на привязи. Это — все, о чём я прошу.

Кэт подняла руки в знак капитуляции.

— С этой минуты она под замком. Теперь давай сменим тему или я скажу Сину, что ты видел меня голой.

Услышав это, Киш моментально утратил свой угрюмый вид.

— Я никогда больше не коснусь этой темы. О, подожди. Какой темы? Кажется, у меня склероз. Вообще ничего не помню. — Он подошел к барной стойке и взял один из серебряных кубков, затем сменил тему: — Ты будешь доедать или отдать это демонам?

— Отдавай.

Киш нагрузил целую тележку едой и с трудом покатил её в комнату Сими.

Посмеиваясь над ним, Кэт закончила завтрак, приняла душ, потом оделась и спустила вниз, чтобы разыскать Сина. По словам Киша, он должен был находиться в офисе Дамьена. Но, придя туда, Кэт обнаружила одного Дамьена, который, сидя за столом, разговаривал по сотовому телефону.

Завидев Кэт, он тут же отключил телефон.

— Я не хотела тебе мешать, — смущенно произнесла Кэт.

В ответ он лишь отмахнулся:

— Ты и не помешала. Я просто болтал.

— О чём же?

— О семье Сина. Его родичи думали, будто смогут сдерживать демонов и управлять ими.

Ах, это все объясняло.

— То же самое я могу сказать и о своих родственниках. Только мои родичи думали, что смогут изменить характер демонов.

Дамьен завел руки за голову и потянулся в своем офисном кресле, глядя на неё с таинственной полуулыбкой.

— Ты действительно послала скотоса шпионить за галлу?

— У тебя есть идея получше?

— Нет. Обычно мои прекрасные идеи заканчиваются тем, что мне на блюде подают мою собственную задницу. Я не хочу снова проходить через это унижение, если ты понимаешь, что я имею в виду.

По крайней мере, у него хватало чувства юмора, чтобы посмеяться над этим. Кэт огляделась по сторонам — его офис был украшен культовыми киношными статуэтками и плакатами. А хозяин кабинета выглядел совершенно нормальным и обычным… Дамьен ничем не отличался от любого другого прохожего, которого можно было встретить на улице, но на самом деле он был смертельно опасен. А, кроме этого, он жил за счет человеческих душ.

— Знаешь ли ты, как тяжело мне разговаривать с Даймоном? — спросила Кэт.

— О, примерно так же, как для меня — работать на Темного охотника. Но, в конечном итоге, ко всему можно привыкнуть.

— Ты и впрямь, кажется, привык.

Дамьен выпрямился в кресле.

— Мы все стремимся выжить и делаем для этого всё возможное.

— Кстати, о выживании. Ты видел Сина?

Дамьен поправил стопку папок на столе.

— Он скоро вернется, а что?

— Я просто интересуюсь. Есть какие-либо идеи, куда он пошел?

Он пожал плечами.

— Мы обсуждали график на следующую неделю, как вдруг он стал немного странным, как это всегда бывает, когда Син чувствует демона, болтающегося неподалеку. Он велел мне остаться здесь и сказал, что скоро вернется.

Кэт удивленно переспросила:

— И ты позволил ему идти одному?

Он посмотрел на нее, как на идиотку.

— Ну, учитывая тот факт, что событие имело место в этом часовом поясе и снаружи есть такая вещица, как солнце… Да, я позволил ему идти одному. Обгоревший Даймон никому не нужен, уж, по крайней мере, я и мой портной точно не хотели бы этого.

Она пристально взглянула на собеседника:

— Дамьен…

— Кэт… — произнес он с точно такой же интонацией. — Что?

— Почему ты не пришел ко мне и не сказал, что Син отправился на охоту один?

— Потому, что он всегда делает это в одиночку. Так что я не придал этому значения. Но теперь я буду держать тебя в курсе всего, что Син делает. И ты получишь возможность убедить его есть меньше мяса на обед, научишь его завязывать шнурки и пользоваться горшком.

Кэт не знала, как ей реагировать на это — смеяться или обидеться.

— Знаешь, я никогда не думала, что повстречаю кого-то, кто решит состязаться со мной в сарказме. Я и сейчас так думаю, но ты опасно приблизился к этому статусу.

Он улыбнулся.

— Сочту твои слова за комплимент. — Дамьен встал и взял свой пиджак со спинки стула. — А теперь я прошу прощения, но мне нужно пойти и всё здесь проверить. Увидимся позже.

Когда за ним закрылась дверь, Кэт покачала головой. У нее возник ребяческий порыв включить его компьютер и удалить из него все файлы, но она выше этого…

По крайней мере, пока.

Кроме того, ей нужно было определить местонахождение своего экс-бога. Закрыв глаза, она использовала свои силы, чтобы найти его. Кэт сосредоточилась и материализовалась возле него. А, вернее, в нескольких шагах за его спиной, так как ближе подходить было опасно, поскольку Син держал какого-то человека и бил его изо всех сил.

Осторожно приблизившись, Кэт поняла, что существо, распростертое на земле, не было человеком. Это был галлу. Именно поэтому Син остервенело осыпал его ударами.

Сейчас он был тем сумасшедшим, которого она встретила однажды ночью в Центральном парке.

— Син! — закричала Кэт, хватая его за руку и вынуждая на мгновение остановиться. — Просто убей его!

Син ударил еще раз, прежде чем выполнил её просьбу. Затем он повернулся к Кэт, напугав её совершенно дьявольским выражением лица, после чего с видимым удовольствием поджёг демона.

Кэт подумала, что, впервые встретив Сина, она решила, что он — просто животное, раз способен на такие поступки. Теперь же, когда она достаточно хорошо его узнала, Кэт понимала, что он никогда не позволит себе ничего подобного без серьёзной на то причины.

— Что произошло? — спросила она.

— Он охотился в детском саду.

Кэт пришла в ужас от его слов. Неудивительно, что Син был взбешен.

— Надеюсь, что ты успел вовремя?

— Да, но если бы я всего на секунду опоздал… — Он покачал головой. — Он был очень близко, но я его не сразу почувствовал. Все мое внимание было сосредоточено на тебе. Так нельзя. Я не могу позволить себе отвлечься даже на секунду. Великие боги, ты представляешь, что он мог сделать с ребенком?

Кэт похолодела от страха.

— Что ты имеешь в виду?

Взгляд его золотистых глаз был ледяным.

— Ты должна вернуться на Олимп и оставаться там, пока все не закончится.

Осознав, что именно он просит, Кэт пришла в ярость. Да как он смеет ей предлагать подобное?

— Скорее ад замерзнет, чем я вернусь на Олимп!

Но в его решительном пристальном взгляде не было никакого намека на компромисс.

— Разве ты не понимаешь? — процедил он сквозь зубы. — Это не игра. Мы имеем дело с жизнями людей… и даже детей. Это важнее наших амбиций.

Она и сама прекрасно это понимала. Но она не могла допустить, чтобы Син воевал с галлу в одиночку, так как для него это было равносильно самоубийству.

— Ты не сможешь победить их один.

— Ерунда. Я воюю один с незапамятных времен. Я боролся с галлу в одиночку и делал это чертовски успешно. Поверь, я справлюсь.

Нет, она не верила ему. Ни на секунду.

— Син… Ты не должен прогонять меня только потому, что едва не произошло несчастье. Ты добрался сюда вовремя. Тебе просто нужно поверить в себя.

— А если я бы не успел? Что бы я тогда сказал родителям ребенка, а? Извините, но я не успел спасти вашу дочь, так как был слишком занят с любовницей?

Кэт задела его грубость, но в глубине души она была уверена, что причиной такого поведения Сина была не только угроза жизни ребенку.

— Что на самом деле беспокоит тебя? — спросила Кэт.

Его лицо окаменело.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Понимаешь. Ты наверняка понял, что я имею в виду. Что-то намного более серьезное беспокоит тебя. И я хочу знать, что именно.

Син не хотел чувствовать ту боль, которая нарастала в его душе. Он хотел остаться сердитым. Гнев был гораздо более привычной эмоцией…

Вина, страх, сожаление, мука и одиночество — он с удовольствием избавился бы от подобных переживаний. Они только ослабляют человека.

Глядя на Кэт, Син чувствовал, как все эти эмоции снова зарождаются в его сердце. И он не знал, удастся ли ему преодолеть их, если Кэт будет рядом.

— Они добрались до моего брата в то время, когда я был с тобой, Катра. И все потому, что я больше волновался о тебе, чем о нем. Теперь же один из них почти успел добраться до ребенка. Я не могу так жить. Просто не могу. Мне нужна свобода от всяких посторонних мыслей. Я не могу позволить себе никаких слабостей.

— Слабость? — Позвучавшая горечь в её голосе остро резанула по сердцу Сина. — Да я могу надрать тебе задницу в любой день недели и шесть раз в воскресенье.

Сердце умоляло притянуть Кэт к себе, но рациональный разум подсказывал, что нельзя этого делать. Присутствие Кэт несло в себе опасность, ведь он мог её потерять. Когда-то Син уже пережил смерть дочери, которую держал на руках все то время, пока утекала ее жизнь. Он не мог себе позволить снова пройти через это. Смерть Кэт попросту уничтожила бы его.

— Ты получила укус в бою, после которого на мне не было ни одной царапины. Помнишь? Ты едва не стала одной из них.

— Хорошо, — признала Кэт, примирительно подняв руки, — я согласна, что допустила ошибку. Просто я забыла об укусе в последующем хаосе из-за возвращения Закара. Это мое упущение. Я это признаю. Можешь, предъявить мне иск.

— В твоих устах это звучит слишком просто, но на самом деле это не так. Я не могу позволить себе ошибиться, но забота о твоей безопасности отвлекает меня. В результате мы можем оба погибнуть.

Кэт с пониманием взглянула на него.

— Я не Иштар, Син. Со мной такого не случится.

Ему очень хотелось, чтобы её слова были правдой, но это было далеко от истины.

— С тобой это уже один раз произошло.

— Давай будем считать это ошибкой на тренировке. Я сделала выводы из этой ситуации. Такое больше не повторится.

Здесь она была права. Сину очень хотелось протянуть руку и дотронуться до неё. Но делать этого было нельзя. Если он позволит себе этот жест, то вряд ли сможет столь решительно настаивать на своём.

— Теперь ты понимаешь мою точку зрения. Мне не нужны еще одни похороны, тем более, когда речь идет о тебе, и я больше не хочу никого подвергать опасности. Все кончено, Катра. Я хочу, чтобы ты ушла и забрала своих демонов.

Кэт криво усмехнулась, глядя на этого упрямого человека. Неужели он не в состоянии понять истинную причину её стремления остаться?

— Уйти и оставить тебя на растерзание галлу? Идиотский план. Если ты не хочешь меня, что ж, пусть так и будет. Я — взрослая девушка и могу смириться с этим. Но оставь хотя бы Сими и Ксирену. Галлу не смогут отнять их у тебя. Они прикроют тебе спину и защитят тебя… Прошу тебя.

— Хорошо. Если это сделает тебя счастливой, то они могут остаться. А теперь уходи.

Взбешенная Кэт сжала руки в кулаки. Судя по его поведению и серьёзному тону, он не собирался уступать.

Может быть, если бы у них было еще хоть немного времени, то он догадался бы обо всем. Но, зная его, Кэт была уверена, что он не будет ломать голову, а займется галлу.

— Ну и на здоровье. Продолжай строить из себя крутого парня, если уж так хочется. Я не стану тебе мешать.

Син смотрел на неё до тех пор, пока она не исчезла. Ему очень хотелось крикнуть Кэт, чтобы она осталась. Но нельзя.

Нельзя.

Кэт отвлекала его. А самое главное — она делала его уязвимым, чего Син не мог себе позволить. Он и так уже пережил всех, кто хоть что-то значил для него.

Он не мог потерять еще и Кэт. Пусть уж лучше ему будет больно, но зато она будет жива и здорова.

Как-нибудь она справится с этим, и он тоже.

Кэт смертельно побледнела, когда увидела, что дверь в тронный зал её матери открыта.

— Матисера? — позвала она в надежде увидеть маму. Хотя это было странно. Её мать вовсе не была самой сердобольной из женщин. Однако Кэт всегда чувствовала себя спокойнее в присутствии матери, и сейчас ей это было просто необходимо.

Но Артемиды нигде не было видно.

В этот момент из спальни вышел Ашерон.

— Что-то не так? — спросил он.

Кэт уже было хотела подойти к нему в поисках утешения, но потом решила держать дистанцию. Потому что сейчас отец слишком сильно напоминал ей Сина.

— Где Артемида?

Ашерон кивком голову указал на строение, видневшееся у него за плечом.

— Видишь тот большой дом на холме? Его довольно сложно не заметить. Это адски безвкусный особняк, который выглядит как потворство мании величия. Зевс, по-видимому, устраивает вечеринку, и Артемида решила её посетить.

Ну, разумеется. Она, вероятно, ушла надолго. Ну что за невезение!

Ашерон шагнул к ней.

— Я могу чем-то помочь?

— Нет, — произнесла Кэт раздраженно. — Ты — мужчина, а я сейчас ненавижу вас всех.

Он отступил на два шага.

— Хорошо. Я все понял. Так как мое присутствие тебе сейчас неприятно, то я вместе со своей мужественностью отправляюсь на террасу. А ты можешь присоединиться ко мне в любой момент, если, конечно, сумеешь простить мне этот очевидный врожденный дефект.

Кэт внимательно на него посмотрела. Он явно пытался перевести все в шутку. Это было ещё одной причиной, по которой Кэт сейчас чувствовала ненависть ко всем мужчинам. Её отец вышел наружу и сел на перила балкона, прислонившись спиной к колонне. На мгновение ей захотелось подбежать к нему и столкнуть вниз. И, несмотря на то, что эта мысль доставила ей некоторое удовольствие, Кэт прекрасно знала правду. Она злилась вовсе не на отца.

Ей хотелось прибить Сина.

Будучи не в состоянии больше мириться с этим, она вышла на балкон.

Ашерон повернулся к дочери и проницательно на нее посмотрел.

— Почему все мужчины такие эгоисты? — спросила Кэт, остановившись рядом с Ашероном и складывая руки на груди. — Я знала, что это так, и, тем не менее, сделала глупость и влюбилась в одного из вас. Почему? Может, я мазохистка? Ты изливаешь всю душу человеку, и что он делает? «Не могла бы ты переключить канал, детка?» — произнесла она, подражая мужскому голосу. — Вы все законченные эгоисты. Не заботитесь ни о ком, кроме себя.

Ашерон повторил её позу, сложив руки на груди.

— Ты хочешь послушать мой ответ или это были риторические вопросы, так как тебе просто нужно было выговориться?

— И то, и другое.

— Хорошо, давай так: ты сначала выговоришься, а я потом прокомментирую.

Почему он был таким чертовски разумным? Реакция её отца несколько остудила гнев Кэт.

— Нет уж, раз начал, то продолжай говорить. Если ты хочешь что-то сказать, то скажи это сейчас.

— То, о чём ты говоришь, свойственно не только мужчинам. Это проблема обоих полов. Вот ты называешь всех мужчин эгоистами, но взгляни на женщин с моей точки зрения. Да арктическая тундра даст больше тепла, чем иная женщина. Поверь мне, тебе не понравится моё мнение о женщинах. К примеру, если бы я дотронулся до твоей груди, то я был бы немедленно арестован. А ты знаешь, сколько женщин, не стесняясь, хватались за мою промежность при первом же желании?

— Папа!

— Прискорбно, но это правда. Женщины так же используют мужчин, как мужчины — женщин. Нельзя судить обо всех сразу по действиям нескольких уродов… А теперь, расскажи мне, что натворил Син, чтобы заставить тебя ненавидеть всю остальную мужскую половину человечества?

— Дело не только в Сине, — сказала она, защищаясь. — Вспомни, как дедушка обошелся с бабушкой. Что… — Тут Кэт запнулась.

— Что я сделал твоей матери, — продолжил Син вместо неё.

Черт, он и так всё понял. Кэт пристыжено опустила глаза.

— Я не это имела в виду.

— Можешь не извиняться. Ты так думаешь, и я совершенно точно это услышал.

Ooo, она совсем забыла об этой его способности.

— Я сожалею.

— Нет, ты не сожалеешь, — сказал он с понимающей улыбкой. — Ты слишком громко думаешь. Не забывай, что ты получила способность слышать людей и чувствовать их эмоции именно от меня.

Кэт смущенно поежилась. Неудивительно, что бедный Киш так обозлился на неё.

— Я что, действительно так надоедлива?

— Ну, возможно.

— Неудивительно, что я так раздражаю людей.

— Я уверен, что они легко прощают тебя. — Кэт сомневалась в этом, но спорить ей сейчас не хотелось. Ашерон наклонился, чтобы заглянуть в глаза дочери. — Раз уж мы заговорили об этом, то ты должна знать, что я ничего плохого не делал твоей матери.

— Ты соблазнил ее.

— Я поцеловал ее, и можешь мне поверить, я никогда не стремился заставить её желать меня. На самом деле я надеялся, что она убьет меня за это.

Его признание поразило Кэт — его слова кардинально отличались от того, как Артемида описывала этот случай.

— Что?

Он кивнул, и Кэт почувствовала, что отец искренен с ней.

— Еще не родилась женщина, которую я хотел бы обольстить, и это чистая правда. Я потратил всю жизнь, пытаясь заставить людей держать руки подальше от меня. Поэтому, прежде чем обвинить меня в том, что я обольстил твою мать и потом оставил её, проверь факты. Я поцеловал её однажды, надеясь на смерть, и затем она пришла за мной.

Кэт было трудно принять это, но, с другой стороны, в словах отца был смысл.

— Что касается моих родителей… — продолжал Ашерон — то они изначально не ладили, но это не имеет никакого отношения к тебе или ко мне. И уж тем более это никак не влияет на твои отношения с Сином, если, конечно, вы сами не захотите превратить свою жизнь в ад. Но я прошу вас не делать этого. Ваша проблема с Сином очень простая. Он боится своих новых чувств, а ты пытаешься заставить его принять такое решение, к которому он не готов.

— Ты сказал мне идти к нему. И я пошла.

— А ты извинилась?

— Да.

— Тогда просто дай ему время, Катра. Когда всю жизнь ты сталкивался с предательством, очень трудно снова поверить людям. Син боится любви.

Кэт не могла этого понять.

— Как можно бояться любви?

— А как же иначе? — удивился Ашерон. — Когда ты любишь кого-то… Если любовь искренняя, то ты отдаёшь своему любимому человеку своё сердце. Ты вручаешь ему часть себя, чего не позволяешь себе в отношениях с другими людьми. И только любимый человек может безнаказанно причинить тебе боль, ведь ты практически вручаешь ему острую бритву с картой своего сердца, на которой указано, где лучше ударить, чтобы попасть в самое ранимое место. И когда он действительно ударяет, это так больно, словно тебе на самом деле вырезали сердце. Ты словно оказываешься голой на всеобщем обозрении, и только один вопрос не даёт тебе покоя: чем ты заслужила такое обращение? Что заставило этого человека причинить тебе боль, если твоя вина заключается лишь в том, что ты любила его. Что с тобой не так? Почему никто не может хранить тебе верность? Почему никто не может любить тебя? Если это всё происходит с тобой один раз — уже достаточно плохо… А если это повторится? Кто, будучи в здравом уме, не станет бояться снова такое пережить?

Кэт с трудом сглотнула комок, появившийся в горле из-за той боли, что прозвучала в голосе Ашерона. На глаза навернулись слёзы, она прильнула к отцу и обняла его.

У Ашерона перехватило дыхание от нежности дочери. Только Сими когда-то так обнимала его. Это был тот редкий случай, когда после объятий не последует никаких требований. Кэт обняла его лишь за тем, чтобы успокоить.

Это так много значило для него.

— Я люблю тебя, папа, и я никогда не причинила бы тебе боль.

Ашерон закрыл глаза, эти слова были словно бальзам на его израненное сердце.

— Я знаю, малышка. Дай Сину немного свободы и позволь ему примириться с собой и со своим прошлым.

— А если он не сможет этого сделать?

— Тогда я вышибу ему мозги за то, что он довел мою девочку до слёз.

Кэт рассмеялась сквозь слезы и слегка отстранилась от него.

— Правда?

— Конечно. Забудь про Средневековье, я исполосую его кинжалом, и ты своими глазами увидишь, на что способен разозленный атлантский бог. По сравнению со мной Ганнибал Лектор покажется тебе просто плаксой.

Улыбаясь, Кэт вытерла слезы.

— Ловлю тебя на слове.

— И правильно делаешь. Я живу, чтобы вышибать дурь из людей.

Кэт на самом деле понравилась эта мысль. Мысленно она представила, как Эш перевоспитывает Сина.

Пока она вытирала глаза, у неё неожиданно появился вопрос, который не касался той темы, которую они обсуждали до этого.

— А чем ты занимаешься, когда мама оставляет тебя в покое, как, например, сегодня?

Эш пожал плечами.

— Пишу любовные романы, — тут же последовал ответ.

Он настолько невозмутимо это произнес, что ошеломленная Кэт даже не усомнилась в его словах.

— Правда?

— Не-а. — Подмигнул ей Ашерон. — Я не то, чтобы талантливый, и абсолютно ничего не знаю о романах. Я просто хотел посмотреть на твою реакцию.

Очень смешно. Интересно, она когда-нибудь привыкнет к его шуточкам?

— Так что же ты делаешь? На самом деле.

— Ничего не делаю. Честно. Это просто адски скучно. Артемида не позволяет мне ничего приносить с собой. Никакой гитары. Никаких гаджетов. Однажды я притащил с собой книгу, а потом всё время провел в напряжении, ожидая, что твоя мать вот-вот найдет её.

Кэт сочла требования Артемиды бессмысленными. Как могла её мать быть такой жестокой?

— А почему она не позволяет тебе что-нибудь брать с собой?

— Я буду отвлекаться на что-то другое, а она не потерпит этого. Согласно нашей сделке я должен находиться в её полном распоряжении. Поэтому я просто жду. Это — своеобразное подтверждение её власти… Маленькая победа надо мной.

— Почему ты терпишь это?

От выражения его серебристых глаз по спине Кэт прошла волна дрожи.

— По той же причине, что и Син не покорится до самой смерти. На Земле живет шесть миллиардов человек. Кто-то должен защитить их от такого, что еще страшнее, чем налоговый агент или бандит с ножом. От такого, с чем нельзя справиться с помощью оружия. Что значит для меня небольшое унижение, когда жизни стольких людей лежат на чаше весов? А, кроме этого, я уже привык.

Кэт задумалась, смогла бы она проявить такую же самоотверженность, окажись она на его месте.

— Да, но ведь ты — бог судьбы. Неужели ты не можешь все изменить?

— Катра, ты рассуждаешь, как ребенок. Те вещи, которые кажутся простыми, очень редко оказываются таковыми на самом деле. Представь себе механика, который ремонтирует машину. Он устанавливает карбюратор и при этом делает дырку в радиаторе, тем самым, нанося ещё больший ущерб. Такое происходит и в жизни. Все люди на этой планете взаимосвязаны. Иногда эти связи легко проследить, а иногда — нет. Ты можешь изменить какую-то незначительную деталь, а в результате твоё вмешательство очень сильно повлияет на человечество. Не нужно далеко ходить за примером: если бы я в своё время помешал тебе забрать силы у Сина, то он не стал бы тем, кем является сейчас. Он был бы таким же бездушным, как и твоя мать.

— Но в этом случае он мог бы помочь выжить своему пантеону.

— Это вряд ли. Судьба не так проста, как кажется. Она совсем не похожа на прямую линию, и чем больше ты пытаешься её изменить, тем хуже себе делаешь. От судьбы не уйти. Например, Син все равно потерял бы свои силы, просто их отняла бы не ты, а кто-то другой и в другое время. И тот, кто бы забрал их, мог потом убить Сина. Если бы он умер, то мир прекратил бы существование ещё много лет назад, так как галлу вырвались бы на свободу и прикончили бы все человечество. События могли развиваться по одному из огромного количества сценариев.

— Но если не мешать судьбе… Если она предопределена, то о каких вариантах может идти речь? — Этот вопрос ей уже давно не давал покоя.

— Предопределены только основные аспекты. Но подробности — неизвестны. Сину было предначертано, что он потеряет свою божественность, а каким образом это произойдет и где — всё это было определено спонтанно. Свободная воля состоит в том, что одна главная переменная, от которой зависит очень многое, так непостоянна, что никто, даже я, не может ей управлять.

— Я не понимаю.

Он глубоко вздохнул и утешающе погладил её по руке.

— Приведу ещё один пример. Когда я впервые встретил Ника Готье, ему было предначертано жениться в тридцать лет и завести дюжину детей. По мере того, как наша дружба крепла, я потерял способность видеть его будущее. Однажды, я разозлился и в гневе изменил его судьбу, сказав, что Ник совершит самоубийство. Позже, когда я успокоился, я понял, что совсем не этого желал Нику, но поскольку я — бог судьбы, то подобные изречения из моих уст имеют силу закона. Таким образом, в его судьбе произошли изменения, которые вынудили его покончить с собой. Его невесту нашли мертвой в её собственном магазине. Жизнь его матери отнял Даймон, а Ник застрелился у её ног. Моя воля не должна была отразиться на нем. Но это всё же произошло. Его добрая воля заключалась в том, что он хотел отомстить Даймону, будучи человеком, а, кроме этого, он не собирался убивать себя. Но из-за того, что я оказался богом судьбы, мой приказ перевесил его волю, и у него на самом деле не осталось выбора. Я подавил его добрую волю, и из-за меня погибли все, кто был ему дорог. Теперь ты понимаешь?

Кэт кивнула в ответ, но у неё оставался ещё один вопрос относительно Ника.

— Если судьбу не изменить, то Ник все ещё может найти женщину, жениться на ней и завести дюжину детей?

— Возможно, все именно так бы и произошло, но в тот момент, когда я озвучил свое пожелание, я изменил его судьбу. Она больше не предопределена, и его добрая воля теперь приведет его к судьбе, которую я не могу видеть. Но я знаю, что его действия в будущем затронут жизни людей, которых я люблю, и что бы с ними не случилось, в конечном итоге виноват буду я. Катра, не повторяй моих ошибок. Никогда не говори лишнего в гневе и никогда не пытайся заставить кого-то исполнять твои желания. Это не принесёт тебе ничего хорошего.

Кэт ничего не сказала в ответ. Теперь она точно знала, что он имел в виду. В течение многих столетий её мать пыталась заставить отца Кэт исполнять свои прихоти. Её дедушка попытался заставить бабушку делать то же самое. И каждый раз последствия были плачевны для обеих сторон. Кэт хотела быть с Сином, но нельзя его заставлять. Если он сам не захочет этого, то они никогда не будут счастливы вместе.

— Я понимаю, — пробормотала она.

— Вот и хорошо. Начало положено.

Она тоже так думала. Но, если честно, поступать правильно — это так больно. Ведь ей так хотелось, чтобы Син пришел за ней.

Кэт посмотрела на Ашерона и покачала головой.

— Ты очень мудрый.

Он улыбнулся.

— Только, когда дело касается других. Легко заметить соринку в чужом глазу, но чертовски сложно рассмотреть бревно в своем собственном.

— Всё равно я очень благодарна тебе за помощь. Спасибо. — Кэт поцеловала его в щеку на прощание и направилась в свою комнату. Ей потребовалось пройти через весь храм, чтобы попасть в коридор, ведущий в спальни служительниц Артемиды. Комната Кэт была последней по левой стороне.

По дороге девушка размышляла о том, что нужно дать возможность Сину самому разобраться, чего он хочет от жизни. Она не будет искать его. Син должен сам сделать первый шаг. Это было единственное верное решение.

Войдя в комнату, Кэт подошла к окну, чтобы отдернуть шторы, как вдруг у неё за спиной раздался странный шум. Резко обернувшись, она увидела Сайфера, материализовавшегося в центре комнаты.

С перекошенным от злости лицом он швырнул демона в истинном обличии на пол её покоев. Затем схватил его за шиворот, но демон тут же принялся вырываться и кричать, требуя освобождения. Сайфер был весь в крови, а левую сторону его лица покрывали царапины.

Но он, не обращая на это внимания, спокойно пошёл к Кэт.

Приблизившись к ней, Сайфер толкнул демона к ее ногам. Демон тут же попытался встать, но Сайфер одним ударом вернул его обратно на пол.

— Я нашел этот кусок дерьма, когда он пытался съесть женщину возле супермаркета. Я подумал, что он может нам пригодиться, и оказался прав.

Сказав это, Сайфер схватил демона за волосы и заставил пленника поднять голову так, чтобы Кэт могла видеть его лицо.

— А теперь расскажи этой хорошей леди, куда Кессар дел Дощечку Судьбы, — рявкнул Сайфер.

— Она висит у него на шее. Он никому не позволяет приближаться к ней.

— А где Закар?

— Он прикован к трону повелителя.

Сайфер толкнул демона обратно на пол.

— Ты всё узнала? — спросил он Кэт. — Теперь, я могу убить его?

Она взглянула на окровавленного Сайфера.

— Что с тобой произошло? Ты сможешь сам излечиться?

Он горько усмехнулся в ответ.

— Я мертв. Меня нельзя вылечить, у меня даже сердце не бьётся.

Ей стало легче… В некотором роде.

— Теперь я могу убить его? — повторил Сайфер.

Кэт заколебалась, сама не зная почему. Вид беспомощного демона, распростертого на полу…

Одно дело убить демона в бою и совсем другое — убить пленника. Это казалось ей чем-то неправильным.

— Ну, чего ты молчишь? Жалеешь его? — зарычал на неё Сайфер, не дождавшись ответа. — Только не говори мне, будто хочешь, чтобы я пощадил это жалкое животное, ведь, окажись этот демон на твоём месте, он бы не проявил подобного милосердия. Поверь мне, лучше отрубить голову кобре прежде, чем она сумеет броситься на тебя.

— Кобра не может пойти против своей природы. Разве можно наказывать её за то, что она лишь следует своему предназначению, установленному богами?

Сайфер раздраженно закатил глаза.

— Мы так и будем разводить тут философские беседы или, может, мне и вовсе поцеловаться с демоном? А может, дать ему пистолет, чтобы он тебе башку напрочь снёс?

Кэт подумала, что Сайфер прав. Сейчас не подходящее время, чтобы рассуждать о милосердии, тем более что она своими глазами видела, на что способны демоны. Они никогда не проявляли милосердия, а сострадание им было и вовсе чуждо. Но ещё это не означает, что Кэт должна поступать так же, как и они.

— Постарайся не причинять ему лишнюю боль, — произнесла она.

— Как прикажешь, принцесса — ответил Сайфер, его голос был наполнен дом и сарказмом. — Я прослежу, чтобы лезвие клинка было острым.

— Я могла бы обойтись и без твоего сарказма.

— И я мог обойтись без твоего сочувствия.

Кэт прищурилась.

— Только помни, именно благодаря моему сочувствию ты смог хоть ненадолго вырваться из ада.

Его лицо окаменело.

— Принцесса, именно сострадание меня туда и привело. Прежде, чем погибнуть, я пытался защитить человека, который не оценил мой благородный порыв. Сукин сын просто использовал меня. Так что позволь дать тебе совет: постарайся задушить в себе сострадание. Потом мне ещё спасибо скажешь.

С этими словами Сайфер исчез, уведя за собой демона. А Кэт ещё некоторое время стояла посреди комнаты и обдумывала его слова. Что, если Сайфер прав? Люди очень часто предавали тех, что проявлял к ним сочувствие.

В отличие от галлу, которые никогда не притворялись. Они просто были такими, кем их создали. То есть демонами. Так что ты всегда знал, с кем имеешь дело. Галлу никогда не пытались втереться к тебе в доверие, чтобы потом предать. Они с самого начала пытались вцепиться тебе в глотку.

Она почти уважала их за это. Возможно, они были более развитой формой жизни, чем люди. Предательство было совершенно не в их характере.

После этих раздумий ей пришла в голову ещё одна мысль, более страшная. Син теперь знал, как убить её. Кэт сама открыла ему тайну, которую никто не знал, даже её мать

А вдруг его трепетное отношение к ней — всего лишь маска, а на самом деле Син готовил предательство? Конечно, нет…

— Я отняла его силы. — Он охотился за её матерью в течение многих столетий, чтобы отомстить за это. Теперь же он знал, что Артемида невиновна, а сделала это Кэт.

— Возможно, я сошла с ума, и у меня развилась паранойя. — Это показалось ей вполне вероятным.

— Отставить панику, Кэт. Син ни за что не обидел бы тебя. — Нет, он не мог так поступить, и ей нужно выбросить из головы подобные мысли. Прямо сейчас Сину наверняка больно и страшно. Точно так же, как и ей.

Кэт решила, что нельзя позволять необоснованным страхам разрушать их отношения.

— О каких отношениях идет речь? Он велел тебе уйти!

Тьфу, как же она ненавидела этот голос у себя в голове.

— Я не буду слушать тебя. Я люблю Сина и не хочу разочаровываться в нём.

Кэт оставалось лишь надеяться, что Син тоже любит её. В противном же случае он мог попытаться её убить.