Её двойная тайна (СИ)

Глава 22

Было раннее утро, пять часов. Солнце приветливо пробуждало город. Я стояла у подъезда и смотрела на окна когда-то родительского дома. Когда-то там было детство, было счастье и беззаботность. А сейчас там всё чужое. Уже завтра в квартиру въедут новые жители, а мы уже сегодня будем далеко.

Но так больно и тоскливо оставлять позади себя своё счастливое прошлое, свой дом, уют. Я почувствовала, как в горле встал ком, а из глаз самопроизвольно потекли слёзы.

Прощай мой дом! Мой милый родительский дом! Я пытаюсь убедить себя, что так надо, что это единственный выход. Но сердце напрочь оказывается это понимать и отпускать то, что связывало меня с папой.

— Ну что ж ты плачешь, глупенькая? — мама подошла ко мне и обняла. — Скоро всё закончится, и мы будем далеко.

— Вот и именно, что далеко, далеко от родного дома! — с болью выкрикнула я.

— Так надо девочка, так надо! — мама поцеловала меня. — Всё у нас будет хорошо.

Потом ко мне подошла Нина и тоже обняла меня.

— Не кисни, подруга, — как можно бодрее сказала она, — всё у нас будет хорошо!

Хотя в её глазах я тоже увидела грусть. А ведь она может вернуться сюда в любой момент. Здесь у неё остаются родители, свой дом. В то время как я сжигаю за собой мосты.

Возможно, я и дальше продолжила бы хандрить, раз, за разом бросая взгляд на родные окна. Но приехал Олег Николаевич, тот самый старый знакомый. Мы погрузили наши не многочисленный вещи в машину, и отправились начинать новую жизнь.

— Ну что, Антонина, — начал разговор мужчина, — не жалеешь, что вот так всё бросила?

— Нет, — улыбнулась мама, — главное спасти дочь.

— А вы уверены, что он вас не отследит? — зачем-то задал вопрос он, и мне стало не по себе, едва я представила Белинского идущего по нашему следу.

— Нет, мы же с тобой уехали, ты в Москве давно не был, так что вряд ли.

— Но, тем не менее, я бы посоветовал вам подстраховаться и сменить фамилию, — предложил он. — У вас у бабушки была отличная фамилия Белозёрская. С документами могу помочь.

Олег Николаевич в прошлом военным, а ныне полковник на пенсии. Видимо сказалось его военное прошлое, раз он нам такое предложил. Но в его словах была истина. И я даже ухватилась за эту идею.

— Ну а что? — продолжил он. — В Питер уехали Романовы и там затерялись. А в Краснодар полетите уже как Белозёрские.

— Мама, — обратилась я к ней, — может он прав и нам стоит подстраховаться?

— Да, вы правы, — согласилась мама, — так и сделаем.

Мама, конечно, согласилась, но я заметила в её глазах слёзы, а в голосе дрожь. И я её прекрасно понимала. Фамилия — это единственное, что у нас осталось от папы. Но и от неё мы были вынуждены отказаться. Возможно, мы перестраховывались лишнего, но и рисковать мы не могли.

Так Белинский, желая достигнуть своей цели самым гнусным и подлым образом, отобрал у нас всё: дом, фамилию, память о папе, нашу спокойную и размеренную жизнь.

Из-за него мы вынуждены спасаться бегством, сжигая за собой мосты, чтобы спасти моего ребёнка от его же отца.

Мой малыш, он совсем ещё кроха, но я уже сейчас даже представить не могу, как бы я пережила разлуку с ним.

И теперь я как никогда понимаю маму. Понимаю, почему она всё бросила ради меня. Потому что она МАМА, а мама это тот человек, который, не раздумывая над своей жизнью, будет спасать жизнь своего ребёнка. Будь то маленький ребёнок или уже совсем взрослый человек.

— Спасибо, мамочка, — прошептала я ей на ухо и крепко обняла её, в ответ мама обняла меня и заплакала. — Прости меня.

— Всё хорошо, доченька, всё хорошо! — мама в ответ погладила меня по голове, так же как и в детстве.

— Так, — строго начала Нина, — хватит там сырость разводить! Мы с вами едем начинать новую жизнь, так что всё у нас будет хорошо! — крикнула нам она с переднего сиденья. — Правда, Олег Николаевич?

— Конечно, правда, — покорно согласился он с Ниной.

— Олег, — обратилась мама к мужчине, — спасибо, что помогаешь нам.

— О чём речь, Тоня, обращайтесь в любое время и по любому поводу. Я всегда вам помогу в память о друге…

Дорога на машине от Москвы до Санкт-Петербурга составляет приблизительно семь-восемь часов. Но меня периодически укачивало в машине, всё-таки токсикоз давал о себе знать, поэтому мы делали несколько остановок. Ещё пару раз останавливались, чтобы перекусить.

Но всё же спустя одиннадцать с половиной часов мы прибыли на место. Питер нас встретил тёплой солнечной погодой. Хотя часто можно услышать, что город на Неве много «плачет», но в это лето в Москве тоже часто шли дожди. В Питере я была впервые, и из окна автомобиля мало что смогла увидеть. Но всё же поняла, что город очень красивый. Возможно, когда-нибудь, когда мне нечего будет бояться, я вновь сюда приеду. И смогу насладиться всем его великолепием. А пока… Пока мне нужно быть предельно осторожной.

Было решено, что пока нам с мамой делают документы, мы поживём у Олега Николаевича и его семьи. Он любезно предложил нам это, и мама согласилась. Светиться в гостиницах мы не хотели.

Жена Олега Николаевича встретила нас очень радушно. Накрыла стол, выделила отдельную комнату. И все три дня, пока мы были у них, создавала для нас уют. За что мы ей очень благодарны. Хотя нам было очень неудобно от того, что мы свалились им как снег на голову.

— Антонина, девочки, — услышали мы, как нас зовёт Ольга Вадимовна, — приходите обедать, стол накрыт.

— Спасибо, но не стоило, — засмущалась мама, — мы и так вам уже надоели.

— Это с чего это вы взяли? — улыбаясь, спросила она. — Напротив, я очень рада вашему появлению. Дети у нас выросли, разлетелись кто куда. Вот мы и коротаем с Олегом время вдвоём. Нет, мы конечно и путешествуем и ведём активный образ жизни. Но вот гостей с каждым годом становится всё меньше и меньше. Так что вашему появлению я очень рада. К тому же, вы семья Володи. А ему я очень благодарна, если бы не он, сгорел бы мой Олежа в том проклятом автомобиле. Помню, как Владимир сам тогда пострадал, но друга спас. После того случая их дружба ещё крепче стала. Жаль только, что он погиб так рано! — после этих слов мы все замолчали.

Прошло уже много лет, но у каждого из нас в сердце жила боль от потери папы. И каждый из нас при воспоминании о нём переживал её вновь и вновь.

— Поэтому сейчас это самое малое, что мы может сделать для вас, — продолжила Ольга Вадимовна.

После обеда мы расположились в гостиной, где продолжили разговаривать на разные нейтральные темы. За этим занятием нас и застал Олег Николаевич.

— Ну что, девочки, вот и ваши новые документы, — он протянул нам паспорта, в который лежали так же и билеты. — Теперь вы обе Белозёрские. Здесь ещё билеты до Краснодара, рейс завтра утром.

— Ну, вот и всё, — грустно вздохнула мама, — нет больше Романовых, — и опустила глаза.

Я подошла к ней и крепко её обняла. Как же я сейчас её понимала, и мне было так больно, что виной всему была я. Что не поняла, не разглядела.

— Ничего, доченька, — мама погладила меня по руке, — думаю, папа бы всё понял.

Мама права, папа бы, несомненно, нас понял и помог. К тому же он всегда будет жить в нашем сердце, будь мы Романовы или Белозёрские. А сейчас нам нужно думать о другой, новой жизни, которая развивается у меня в животе.