Её двойная тайна (СИ)

Глава 41

МАРИНА

Дни пролетали, сменяя друг друга. Весна радовала нас своей тёплой погодой, позволяя проводить на природе уйму времени. И мы с удовольствием пользовались этим. Вечером, едва заканчивался рабочий день, я спешила домой к дочкам. Белинский тоже старался уходить со мной, но когда ему предстояло задерживаться на работе, он обязательно присоединялся к нам позже.

А в выходные мы все вместе: я, дети, Белинский и семья Суворовых проводили время на природе. Сняли домик и регулярно выезжали туда. Иногда к нам присоединялся и Максим, но он больше времени работал в Москве, так как там у него были жена и совсем маленький ребёнок.

Мама и Нина поначалу очень настороженно относились к Роману. Держали его на расстоянии. Иногда даже игнорировали. Но чем больше он проводил с нами времени, тем больше получал их расположения.

— А он изменился, — услышала я мамин голос за спиной, когда я смотрела, как Рома играет со всеми тремя детьми. — Словно другой человек.

— Ты как? — поинтересовалась я у мамы, потому что днём она чувствовала себя неважно, и мы отправили её отдыхать. — Ты бледная какая-то.

— Всё хорошо, — успокоила меня мама, — видимо просто устала.

— Я уже устраиваю девочек в детский сад, так что скоро тебе будет полегче.

— Не надо никого никуда устраивать, — начала возмущаться мама, — они мне только в радость. Я только и живу рядом с ними.

— Мамочка, родная моя, — я обняла её, — я очень тебя люблю. Тебе просто нужно отдохнуть, поправить здоровье. А девочки в это время будут под присмотром в детском саду. Рома же хотел няню нанять тебе в помощь, но ты отказалась.

— Вот ещё, не надо мне помогать, — продолжила возмущаться мамуля, — я и сама со всем прекрасно справляюсь.

— Я знаю, просто тебе нужно немного отдохнуть. Ты же у меня не железная, — я поцеловала её в щёку и обняла.

Мама по возрасту была ещё вполне в расцвете сил, но в последнее время она как-то сильно сдала. Она сильно похудела, появилась постоянная усталость, слабость. У мамы в молодости были проблемы с сердцем, поэтому мы заставили её пройти обследование в клинике Вениамина, но здесь оказалось всё в норме и даже лучше.

Мама нас успокаивала, ссылаясь просто на длительный стресс, который мы все пережили. Что мы долгое время были в напряжении, а теперь, когда всё наладилось, она расслабилась, вот и не может никак собраться.

Возможно, это было и так, но мы всё же настояли на её полном обследовании. И Рома предложил поехать в Москву, и пройти обследование там. В понедельник мы должны были улетать в Москву.

Поздним вечером в воскресенье, когда уже все уснули, я вышла в сад. Завтра нам предстояло вернуться в Москву, и я очень переживала по этому поводу. И причин для этого было очень много. Ведь ещё почти два года назад я бежала оттуда, сжигая мосты, и думала, что никогда не вернусь обратно, даже, чтобы навестить могилу отца. Но уже завтра я буду в родном городе, там, где я родилась, где прошло моё детство.

Переживала я ещё и потому, что возвращалась я туда вместе с Белинским. Да, он заботливо снял для нас квартиру со всем необходимым поближе к клинике, в которой маме предстоит пройти обследование. Да он очень сильно изменился и это был уже совсем другой Роман, доселе мне неизвестный. Но червячок недоверия всё равно глодал меня изнутри.

Но даже все эти волнения были ничтожны, по сравнению с переживаниями за маму. Я видела, что с ней что-то не так, что она изо всех сил старается показать, что ничего не изменилось и она полна сил и энергии. Но с каждым днём ей удавалось это делать всё хуже и хуже. И я очень боялась результатов обследования. Но и затягивать со всем этим было нельзя. Потому что, если мама действительно больна, то нужно не упустить время.

— Господи, — тихо прошептала я, — прошу тебя, храни мою маму.

— Всё будет хорошо, — услышала я голос Белинского, — завтра же, как только мы прилетим в Москву, я отвезу Антонину Степановну в клинику. — Он обнял меня и прижал к себе.

— Я очень боюсь за неё, — честно призналась я, мне нужно было выговориться, а иначе все эти мысли и переживания разорвут меня изнутри.

— Всё будет хорошо, — снова повторил он, а затем взял моё лицо в свои большие ладони и посмотрел в мои заплаканные глаза. — Я сделаю всё возможное, и если будет нужно, невозможное. Но твою маму на ноги поставлю.

— Спасибо тебе, — поблагодарила его я и укуталась в его объятиях, а он в ответ прижал меня к себе крепко и нежно.

Мне сейчас нужна была его поддержка как никогда, потому что показывать свои переживания маме я не хотела, но и одна нести их уже не могла. Я устала за эти годы быть сильной. Устала бороться, устала держать удар. Мне как любой женщине хочется почувствовать себя слабой, но в то же время защищённой.

Поэтому сейчас я позволила Белинскому быть моей опорой и поддержкой. Потому что мне это было необходимо.

Мы просидели в саду до полуночи часов, и лишь потом разошлись по своим комнатам, чтобы поспать хотя бы пару часов перед дальней дорогой.

И вот наш самолёт уже приземлился в Шереметьево, опустили трап. Ещё немного и мы снова ступим на родную землю.

В аэропорту нас уже встречал Максим, было решено, что он мне с девочками поможет устроиться в квартире, а Рома сразу же повезёт маму в клинику. И лишь затем Макс, вечерним рейсом улетит в Краснодар.

Но в аэропорту меня ждал ещё один сюрприз. Нас встречал не только Максим, но и их отец. Увидев нас, он начал улыбаться, а когда мы оказались около него, он подошёл к девочкам и улыбаясь им сказал.

— Добро пожаловать в Москву, красавицы, — на что они наградили его своего детской улыбкой.

Затем обсудив некоторые моменты, Рома с мамой уехали в клинику, а мы в снятую для нас квартиру.

Мужчины занесли все наши вещи, затем Максим попрощался и уехал. А я осталась в квартире наедине со своим несостоявшимся свёкром. Девочки играли на большом мягком ковре, а мы с Аркадием Николаевичем бросали друг на друга взгляды, но разговор ни он, ни я, начать не решались. Было видно, что общество друг друга нас сильно тяготит. Но так не могло продолжаться вечно, и Аркадий Николаевич заговорил первым:

— Прости меня, девочка за всё, что натворил мой сын!