Её телохранитель (ЛП)

Макс складывает руки на груди.

– Уверен, у него есть веские причины душить тебя.

– Предатель, – шиплю, сильно толкая Альби в бок. Он смеётся и отпускает меня. – Ты уверена, что хочешь быть частью этой семьи, Белль?

– Я бы порекомендовал уйти, пока ещё есть шанс, – советует Макс, его выражение лица невозмутимое.

Я показываю ему язык, когда он уходит.

*****

– Разве этот ланч не великолепен? – говорит София, беря крошечную порцию салата, которую я когда-либо видела. Я наблюдаю, как она изящно пережёвывает салат и какие-то овощи, а затем самый маленький кусочек жареной рыбы. Белль ловит мой взгляд, сидя по другую сторону стола, и прячет улыбку за салфеткой.

– Видишь? – обращаюсь к Белль. – Повара здесь потрясающие. Это дополнительный бонус к тому, что ты принадлежишь к королевской крови, который ты больше нигде не получишь.

– Да. Повара готовят потрясающую еду, а ты так себя комфортно чувствуешь в своей повседневной одежде, – фыркает София, глядя на меня.

Мой взгляд прикован к рваным джинсам и армейским ботинкам – это мой стандартный домашний наряд.

– Я рада, что вас устраивает мой выбор одежды.

– Так и есть, – соглашается София. – Итак, Александра, ты решила, что наденешь на вечеринку по случаю помолвки?

Я ощетинилась при упоминании о помолвке.

– Пока не уверена. Можно ли мне надеть лакированные сапоги до бёдер?

Лицо Софии бледнеет, и она моргает несколько раз. Я почти уверена, что она не совсем понимает серьёзно я или нет, что доставляет мне удовольствие. Если она хочет быть немного снисходительной, по крайней мере, я могу немного вывести её из равновесия.

Мой отец пристально смотрит на меня.

– Достаточно, Александра.

– Прекрасно. – Я меняю тему разговора, поворачиваясь к Белль. – Разве ты не рада, что твоя мать заставила тебя бросить эту раздражающую благотворительную деятельность в Африке, чтобы ты могла жить во дворце, есть жареную рыбу и посещать вечеринки с нами? Это всё так волнующее, не правда ли?

Глаза Белль расширились. Она открывает рот, чтобы ответить, но София прерывает.

– Я уверена, что Изабелла более, чем довольна своей ролью здесь. В Протровии для неё найдётся благотворительная работа.

Мой отец смотрит на меня.

– Ты могла бы заняться благотворительной работой в Протровии самостоятельно, Александра, – говорит он строго. – Целеустремлённость – вот, что тебе нужно, Александра, или ты всё ещё ищешь себя?

Моё лицо вспыхивает, и я сильно сжимаю в своих руках серебряные приборы.

– На самом деле, я не ищу себя… – начинаю, но Белль прерывает.

– Забавно, что вы такого мнения об Алекс, – говорит она. – Потому что я ей восхищаюсь.

Чего-чего?

Именно такое выражение на лице отца, с которым он смотрит на нас. Никто никогда не говорил, что восхищается мной, и уж тем более кто-то, как Белль.

Мой отец кладёт вилку.

– Пожалуйста, продолжай, Изабелла. Я хотел бы услышать о замечательных качествах моей дочери.

Он говорит так, как будто делает вызов, словно не уверен, что она может сказать обо мне что-то положительное.

Унизительно слышать такое от своего отца.

Прежде чем Белль начнёт заикаться, пытаясь что-то придумать, я отодвигаю стул и бросаю салфетку на тарелку.

– Всё в порядке, Белль. Я ценю твою попытку указать моему отцу, что я, возможно, могу быть не безнадёжным человеком, но я закончила с обедом. Я больше не голодна.

– Подожди, я собиралась сказать, что… – начинает Белль.

Мой отец прерывает, его тон резкий.

– Твою грубость не будут терпеть, Александра.

– Мою грубость? Ну, тогда я добавлю грубость в начала списка моих положительных качеств. Я сделаю мысленную заметку.

К чёрту моего отца и его новую невесту.

Я просто выхожу за дверь.

Когда я пролетаю мимо Макса, который стоит снаружи столовой, он зовёт меня по имени, но я отмахиваюсь от него.

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое, спасибо, – говорю я, дрожащим голосом.

Макс идёт за мной, до комнаты, а я смотрю прямо перед собой. Я останавливаюсь у двери спальни, не поворачиваясь к нему лицом. Не позволю ему видеть, как я плачу. Никому не позволю видеть моих слёз.

– Мне не нужно, чтобы ты осматривал мою комнату.

– Твой отец слеп, – говорит телохранитель.

– Прости? – у меня сжалось горло. Я не собираюсь обсуждать жизнь моей семьи с кем-либо, но особенно с Максом.

– Эти стены тонкие, как бумага, – объясняет он. – И твой отец – слепой. Он не видит дальше своего носа, когда дело касается тебя.

– Что ж, это замечательно. Спасибо за ободряющие слова. Я рада, что мой позор во время ланча оказался занимательным для тебя.

– Александра, – начинает Макс, его голос на удивление нежен.

– Не называй меня Александрой, – срываюсь я. – Принцесса Александра. И не пытайся заставить меня почувствовать себя лучше, или не притворяйся, словно знаешь, что происходит в моей семье или в моей голове. Ты ничего не знаешь обо мне.

Затем я закрыла за собой дверь.

12

Макс

– Моя сестра в своей комнате? – спрашивает принц Альберт. – Она не ответила ни на одно моё сообщение, – поясняет он. Они с Изабеллой стоят в коридоре возле спальни принцессы Александры. Принц Альберт поднимает трубку, чтобы показать, что она не отвечает.

Изабелла выглядит робкой.

– Ланч прошёл ужасно, – поизносит она, поглядывая на принца. – Я сожалею о своей матери.

– В этот раз была не только она, – указывает принц Альберт. – На сей раз, это был мой отец. У них с Алекс разногласия в последнее время. Хорошо, у них разногласия с тех пор, как я вступил в ряды Протровских ВВС.

– Понимаю, – произносит Изабелла. – Тем не менее, она была очень расстроена.

– Впусти нас к ней, Макс, – нетерпеливо приказывает Альби.

Я прочищаю горло.

– Принцесса просила не беспокоить.

Принц Альберт смеётся.

– Я её брат. Я беспокою её всё время. На самом деле, я почти уверен, что само моё присутствие беспокоило её большую часть наших подростковых лет.

Я скрещиваю свои руки на груди.

– Извини. Приказ принцессы.

– Приказ принцессы?! – её брат смеётся, сильно хлопая по моей руке, прежде чем попытаться обойти меня.

Я двигаюсь в сторону и встаю перед дверью, мои руки всё ещё скрещены.

– Сожалею.

– Серьёзно, мужик, она не настолько расстроена, – настаивает Альберт. – Она захочет нас увидеть. Она уже сцеплялась с моим отцом по этому поводу. Много раз, на самом деле.

– Боюсь, мне придётся придерживаться указаний принцессы. Пойми.

– Может быть, мы должны дать ей немного пространства, – предлагает Изабелла.

– Это была бы хорошая идея, – рекомендую я.

Но Альберт не отступает.

– Макс, ты же не собираешься физически помешать постучать в дверь моей сестры, не так ли?

– Прошу прощения, но да. Я помешаю.

Мы с принцем пристально смотрим друг на друга, прежде чем он уступает.

– Прекрасно. Это нелепо, но передай ей, что мы с Белль заходили.

– Передам.

Я жду в течение часа, прежде чем стучу в дверь принцессы.

– Уходи, Альби.

– Это не ваш брат, принцесса. Это я.

– Хорошо, уходи, Джеймс.

Я осматриваю пустой коридор, прежде чем открыть дверь и войти внутрь комнаты, закрыв плотно дверь. Принцесса Александра растянулась на кровати на животе, её ноги задраны вверх, на ней надета самая маленькая шёлковая чёрная комбинация, какую я когда-либо видел. Она смотрит что-то по своему телефону, и когда замечает меня – вскрикивает.

– Что ты здесь делаешь?

– Пойдём.

– Прости? Ты не слышал, когда я сказала тебе уходить?

– Я слышал тебя.

– Так что ты делаешь, находясь в моей комнате?

– Я пришёл сюда, чтобы сказать тебе кое-что.

– И что же?

– Прежде чем я скажу, ты должна вытащить свою задницу из этой кровати и перестать дуться.

Она прищурилась.

– Убирайся из моей спальни.

– Этого не случится, милая, – говорю ей. Я прохожу через комнату и сажусь на кровать.

Глаза принцессы становятся, как блюдца.

– Ты сидишь на моей кровати. Ты вошёл в мою комнату после того, как я сказала тебе уйти и сел на мою кровать, как будто это твоё место.

– Верно.

– Ты что, совсем сошёл с ума? – спрашивает она. – Если ты сейчас же не покинешь мою комнату, я закричу.

– Разве ты не хочешь узнать, что я пришёл тебе сказать?

Она тяжело выдыхает.

– Отлично, Джеймс. Если это выведет тебя из моей комнаты, тогда да. Я была бы рада узнать, что такого важного ты должен мне сказать прямо сейчас.

– Я пришёл сюда, чтобы сказать тебе – ты одна из тех людей, кто не позволит идиотскому комментарию отца унижать себя. Я думаю, что Принцесса Александра, которую я знаю, не позволит ничему задеть её чувства. – Я полностью перехожу черту, говорю самонадеянно и без разрешения. Сколько границ я пересёк?

Она закатывает глаза.

– Разве ты не понял ту часть, где я сказала, что ты меня совершенно не знаешь, Джеймс?

Я тянусь за телефоном Алекс и вынимаю его из её рук, выключая.

– Да, я это уловил. Я так же думаю, что это полнейшая чушь.

Принцесса садится, её чёрный пеньюар едва прикрывает грудь, и мой член дёргается от этого вида.

– Верни мне телефон, – требует она.

– Одевайся.

Она смеётся.

– Не знаю, почему ты думаешь, что можешь мне приказывать, – с раздражением выдаёт девушка. – Потому что ты не можешь. Телефон, пожалуйста.

– Надень что-нибудь. Ты не просто сидишь в своей комнате.

– Я ничего не буду делать, пока ты не вернёшь мой телефон.

Я не знаю, почему делаю то, что делаю дальше. Наверное, потому что я мелочный, а девчонка меня бесит. Я встаю и бросаю телефон внутрь своих брюк, прямо в свои боксеры.

Она прикрывает рот.

– Ты засунул мой телефон себе в штаны. К своему члену.

– Ты можешь одеться и пойти со мной, или же достать телефон самостоятельно, если хочешь.

Принцесса опускает свои длинные ноги с кровати и подходит ко мне. Чёрная комбинация едва достигает верха её бёдер. Ткань скользит по её телу, обнажая контуры груди, а её маленькие соски упираются в тонкий шёлк.

– Та-да, – говорит девушка. – Я одета.

– Это не уличная одежда.

– Сейчас лето. Это практически сарафан. Это одежда. Дай мне мой телефон.

– Ты никуда не пойдёшь в этом, – вспылил я. Реакция автоматическая, слова вылетают из моего рта, прежде чем я даже могу сообразить, как по-родительски они звучат.

Александра медленно улыбается.

– Я не надену другую одежду, Джеймс, – заявляет она. – Итак, я думаю, мне придётся забрать свой телефон самостоятельно.

Я пытаюсь подавить низкий рык в своём горле при мысли о том, что она сделает то, чем угрожает.

Только это не угроза.

Руки Александры приближаются к пряжке моего ремня, и девушка медленно расстёгивает её, а затем пуговицу на штанах. Потом молния опускается вниз, девичьи движения мучительно замедляются. Её глаза ни на секунду не отстраняются от моих всё это время.

Она скользит ладонью по моей коже, прямо вниз по передней части моих трусов. Я резко вдыхаю при прикосновении принцессы, её ладонь ласковая и нежная – и, чёрт возьми, она прикасается к моему члену. Не скрыть тот факт, что член твёрд, как камень, но Алекс определённо знает об этом. Принцесса торжествующе улыбается, но я не уверен, это из-за телефона или из-за того, что я, очевидно, возбуждён для неё.

Одной рукой принцесса достаёт телефон. Другой скользит ладонью вверх по длине моего ствола вплоть до кончика, где предъэкулянт уже выделился в ответ на её прикосновение.

– Очень хорошо, Джеймс, – тихо говорит она. – У тебя неплохое оружие.

– Осторожно, принцесса, – предупреждаю. Мой голос хриплый, и я не могу думать ни о чём другом, кроме как о местонахождении девичьей руки.

– Почему? Он заряжен? – спрашивает Алекс с иронией. Затем она убирает свою руку, застёгивает ширинку и похлопывает по промежности. – Здесь. Было ли что-то ещё?

Было ли что-то ещё?

Потребовалась минута, чтобы кровь вернулась к мозгу, и я смог ответить на этот вопрос. У меня голова идёт кругом.

– Надень туфли, – рычу я.

– Зачем? – она, кажется, удивлена тем фактом, что я практически ничего не могу произнести после её прикосновения.

Я прочищаю горло, качая головой, словно могу избавиться от мощного стояка, возникшего из-за этой девушки, и застегнуть пуговицу штанов.

– Я пришёл, чтобы вытащить тебя отсюда. Ты всегда готова сбежать из дворца, так что даже не притворяйся, что хочешь сидеть в своей комнате и хандрить весь день.

– Ты собираешься вытащить меня из дворца?

Я вытаскиваю ключи от одной из машин службы безопасности из кармана и свешиваю их с пальца.

– Ну же. Если будешь хорошей девочкой, я даже позволю тебе порулить.

Она пожимает плечами.

– Я не могу водить машину.

– Что значит, ты не можешь водить машину?

На её щеках появляется румянец.

– Я имею в виду то, что и сказала. Я никогда не училась водить машину.

– Почему ты не училась вождению?

Девушка закатывает глаза.

– У меня всегда был водитель, с самого детства. Никому из нас не позволялось водить самостоятельно.

– Никогда вообще?

– Это не так уж и важно.

– Конечно, это важно. Ты настоящая бунтарка. Что, если тебе понадобится машина для побега?

– Ты намекаешь, что я когда-нибудь могу ограбить банк? – она кладёт руки на бедро, из-за чего материал её наряда приподнимается.

Я очень стараюсь игнорировать этот факт.

– Я ни на что не намекаю, – говорю я принцессе. – Я прямо говорю, что шокирован, что ты не планировала кражу алмазов или автомобиля на данном этапе своей жизни.

Наконец, она рассмеялась.

– Ну, теперь ты знаешь, почему я этого не делала.

Я направляюсь к двери спальни.

– Итак, давай исправим это.

– Ты имеешь в виду, что мы собираемся ограбить ювелирный магазин?

Я оборачиваюсь, игнорируя её вопрос.

– Если ты настаиваешь выйти из дворца в этом, по крайней мере, надень соответствующую обувь.

– И зачем мне нужна обувь, скажи?

– Потому что ты собираешься учиться водить машину, очевидно.

– Ты собираешься учить меня вождению? – категорически произносит она.

– Очевидно, – молвлю я, раздражённый тем фактом, что мой стояк, похоже, не собирается исчезать, не с ней, стоявшей там. – Будь добра, надеть уже свою чёртову обувь.

– Прекрасно. – Александра закатывает глаза и в раздражении фыркает, прежде чем скользнуть в пару серебряных шпилек.

– Ты надела их, чтобы водить машину?

– Я могу надеть тапочки, чтобы было более уместно.

– Тапочки, вероятно, подойдут лучше к тому, что на тебе сейчас надето, – хрипло отвечаю я. – Просто, какая разница. Пойдём, пока я не передумал.

– Пока не передумал? Это ты настоял на том, чтобы вытащить меня из постели для урока по вождению авто.

– Ты вообще когда-нибудь замолкаешь?

– Я похожа на человека, который когда-нибудь замолкает?

– Неважно. Я не хочу говорить о твоём рте, – бормочу.

Или думать о её губах. Или её руке. Или о том, что под комбинацией, которая на ней надета.

На улице я на автопилоте добираюсь до задней двери машины, единственно остановившись, когда понимаю, что мы не делаем обычных вещей.

– Садись на переднее сиденье.

– Типа, сюда?

– Да, сюда. На пассажирское сиденье. Ты когда-нибудь ездила на переднем сиденье?

Она раздражённо отвечает.

– Конечно, да, ездила. Я имею в виду, ну, я ездила в кабриолете. В нём нет задних сидений.

– Кроме как с Ашером? – мрачно говорю я, вспоминая, как вытащил её мятежную маленькую задницу из его машины и бросил девчонку на заднее сиденье внедорожника. Мысль о парне, увозящем её куда-то, или о делающем с ней что-то – выводит меня из себя.

– Я уверена, что раньше ездила на переднем сиденье автомобиля, – произносит девушка. Александра замирает, когда замечает скептический взгляд на моём лице. – Не смотри на меня так, как будто я какая-то опекаемая жалкая маленькая штучка!

Я смеюсь.

– Поверь мне, милая, я ни за что не буду смотреть на тебя так, словно ты какая-то жалкая маленькая штучка.

– Прекрасно. Я сяду на переднее сиденье, – принцесса выходит из себя. – Теперь ты счастлив?

Я открываю дверь и слегка кланяюсь в шутку, когда она садится внутрь.

– Я в восторге, принцесса. Это всё, на что я надеялся в своей жизни. Это воплощение моих многолетних мечтаний и желаний.

– Совсем не обязательно так себя вести, Джеймс, – выкрикивает она, когда я закрываю дверь.

Когда я забираюсь на водительское сиденье, Александра поднимает одну ногу, опираясь каблуком ботинка на приборную панель.

– Итак, куда мы направляемся?

– Это твоя страна, принцесса. Ты мне и скажи. – Я выезжаю из дворца, стараясь не обращать внимания на то, что девушка сидит, слегка раздвинув ноги. Чёрная комбинация, обвивающая её бёдра, предоставляет мне беспрепятственный вид на её внутреннюю сторону бедра.

Я должен заставить свои глаза сосредоточиться на дороге.

– Разве у тебя нет плана? – спрашивает она.

– У меня не было плана, – преподношу в ответ.

Это был спонтанный момент, как и всё остальное, что случилось с этой девушкой. Я не совершаю спонтанных поступков. Я не действую импульсивно. Я не делаю поспешных или не обдуманных действий. Тем не менее я здесь, занимаюсь именно этим.

– У тебя всегда есть план. Ты хочешь сказать, что мы просто будем бесцельно ездить по Протровии?

Я пожимаю плечами.

– Мы можем. Или, мы можем добежать до границы, сесть на самолёт до южной части Тихого океана и поселиться на острове под вымышленными именами. Я буду Джеймсом, по понятным причинам, а ты можешь быть Бонни. У меня на сегодня ничего больше не запланировано, так что возможности безграничны.

– Бонни?

– Если хочешь, я буду Клайдом. Но думал, что ты предпочитаешь Джеймса.

Принцесса улыбнулась мне, заправив прядь волос за ухо, когда та падает с одной стороны её лица. Я удивлён, как хорошо мне становится от этой улыбки.

– Ты неплохой, телохранитель. Ты это знаешь? Иногда, во всяком случае.

– Ну, иногда и ты не совсем раздражаешь, – парирую я.

– Иногда? Ну, значит, я становлюсь мягкой. Придётся поднять ставки. Есть только одно, что я ненавижу и это – скукота. – Рука принцессы пробегается вверх по бедру, её пальцы лениво поигрывают с тканью, и мой член дёргается при мысли о тех пальцах, которые находятся в такой непосредственной близости от её киски. Интересно, мокрая ли она.

Если бы я сказал Александре провести пальцами между её ног прямо передо мной, интересно, сделала бы она это?

Я прочищаю горло.

– Ты определённо не скучная.

– И ты не такой скучный, каким кажешься, Джеймс, – тихо говорит она и смотрит в окно, как будто она очарована мелькающими видами.

Я гораздо больше очарован видом внутри машины.

– Я приму это как комплимент от тебя, – говорю ей. И я серьёзен.

Мы едем через город в тишине, а затем я меняю направление и еду в сторону их летней резиденции, в сельскую местность. Я не знаю точно, куда везу девушку, только то, что забрал её из дворца туда, где меньше людей. Она смотрит в окно, кажется, с удовольствием рассматривая окружающий вид, а не свой телефон на этот раз.

Принцесса заговаривает только по истечению нескольких минут, когда мы въезжаем в деревню.

– Я знаю, что именно мой брат Альби привёз тебя в Протровию. Почему он выбрал именно тебя?

Я пожимаю плечами.

– Полагаю, он хотел, чтобы ты была в безопасности.

Александра до сих пор смотрит в окно, я чувствую, как девушка закатывает глаза, даже не видя, как это происходит.

– Скажи правду. Что он рассказывал обо мне?

– Он сказал, что ты не можешь удержать телохранителя, и тебе нужен кто-то надёжный рядом с тобой.

Учитывая фантазии, которые были у меня о принцессе, можно с уверенностью сказать, что её брат ошибался в отношении всей этой заслуживающей доверия части.

– Ты служил с ним в Афганистане?

– Верно. – Мы проезжаем через центр маленького посёлка и выезжаем с другой стороны, сельская местность простирается перед нами.

– Мой брат никогда не рассказывает об Афганистане. Он всегда говорит, что ничем там не занимался, кроме полётного времени (прим. flight hours. [полётное время] – шутл. сон).

– Ну, он был пилотом, так что это была его работа. – Я не говорю, что принц летал на задания, как и любой другой пилот. Ему нравилось преуменьшать то, что он делал. Это одна из причин, по которой мы стали друзьями.

– Но вы знаете друг друга оттуда?

– Мы были в одном лагере несколько месяцев. Я познакомился с ним до того, как узнал, что он принц. Я знал его под именем Эл.

– Эл?! – принцесса рассмеялась и повторила слово несколько раз более глубоким, низким голосом. – Эл. Это очень… по-американски.

Я рассмеялся.

– Знаю. Это ужасно. Вечно напоминало мне об Эле Банди.

– О ком?

– «Женаты… с детьми»? – она смотрит на меня пустым взглядом. – Неважно. Это американский телесериал.

– Чем ты занимался в армии?

– Я был командиром роты в морской пехоте.

– Я не знаю, что это значит.

– Я отвечал за сто пятьдесят парней.

– Ты… это было опасно?

– Иногда.

– Почему мой брат так доверяет тебе?

– Ты ему должна задать этот вопрос, – говорю я принцессе.

Она вздыхает.

– Альби никогда не расскажет о таком.

– Давай просто скажем, что однажды я ему помог выбраться из сложной ситуации.

– Сложная ситуация, подразумевает опасную ситуацию?

– Да.

– Ты спас жизнь моему брату?

– Я бы так не сказал, – произношу я, пытаясь объяснить, не рассказывая всего. – Мы просто помогли ему один раз. Это не имело большого значения.

Эта часть не совсем правдива. Это имело большое значение. Принц Альберт прилетел, чтобы обеспечить нам воздушную поддержку в операции, где мы вели огонь, и его вертолёт упал. Он пережил крушение практически без единой царапины, но его придавило обломками, и мы с ребятами вытащили его. Возможно, тогда я спас ему жизнь, но я тоже ему обязан, и это одна из причин, почему я оказался в Протровии.

– Очевидно, у моего брата была причина доверять тебе.

– Была причина доверять мне. Я почти уверен, что пересёк черту с тобой, что делает доверие Альберта ко мне – глупым решением. – Как засунуть телефон Александры к себе в брюки и практически заставить её забрать его обратно.

– Едва ли ты пересёк черту, – тихо произнесла она, её пальцы до сих пор продолжали поигрывать с тканью комбинации.

13

Александра

Мои пальцы продолжали теребить ткань нижнего белья, снова и снова, пока мне не стало казаться, что я могу протереть её до дыры. Пульсация между ног так отвлекала, что у меня возникло желание пальцами занять то местечко, вместо подола моего нижнего белья.

– Поверь мне, – говорит он хриплым голосом. – Есть границы, которые я с тобой не пересекал.

Слова Макса послали трепет через моё тело. Хочу ли я, чтобы он пересёк эти границы?

Моё тело жаждет этого.

– На самом деле? – невинно спрашиваю я. – И какие?

Он не отвечает. Макс низко рычит и выруливает машину на обочину. Здесь пустынно, длинный участок асфальтированной дороги, который проходит через сельскую местность. Моё сердце бьётся быстрее, так как разум начинает задаваться вопросом, готов ли мужчина пересечь любую из этих границ прямо сейчас.

Он выходит из машины и подходит к моей стороне, открывая дверь. Я сразу же представляю, как мужчина стаскивает меня с сидения, наклоняет и трахает прямо рядом с машиной.

– Садись на место водителя, – говорит он мне.

Не уверена, рада или разочарована, что телохранитель не приказал мне наклониться. Макс берёт меня за руку и помогает выйти из машины, и от моего внимания не ускользает, как его взгляд проходится по моему телу. Так же не ускользает от моего внимания, что я, кажется, потеряла способность думать ни о чём другом, кроме того факта, что мужская рука всё ещё на моей руке, пока Макс ведёт меня по скалистому участку рядом с дорогой к водительской стороне машины.

– Уверен, что хочешь находиться в моей власти? – спрашиваю я, имея в виду только вождение, за исключением того, что кажется, словно я говорю о большем.

– А ты предпочла бы быть в моей? – он останавливается опасно близко ко мне. На секунду, как будто это от меня не зависит, моя рука касается его груди, пальцы на пуговице мужской рубашки, и я думаю о том, как бы легко могла просто расстегнуть её прямо сейчас.

Я могла бы сказать Максу, чтобы он трахнул меня прямо здесь и сейчас, напротив машины, посреди всего.

Но момент проходит, и телохранитель отступает, говоря мне сесть за руль. Вскоре, он даёт мне первый урок вождения. Всего пара сомнительных рывков, прежде чем я оказываюсь на дороге и веду машину.

Должна признать, что вождение – довольно крутая вещь. Вскоре я лечу по дороге (ну, не совсем «лечу», потому что Мистер Правило-Исполнитель – очень, очень непреклонен в скоростном режиме).

– Почему я не делала этого раньше? – спрашиваю я, опуская окно и позволяя почти летнему воздуху наполнить салон машины. Мои волосы кружит ветер, пряди попадают на лицо, но мне всё равно.

Я тянусь к радио, но Макс выключает его.

– Держи руки на руле, а глаза – на дороге.

Я опять включаю музыку.

– Прошло пятнадцать минут, а я не попала в автомобильную аварию.

Он снова выключает аппарат, качая головой.

– Да, пока что тебе везло. Но на дороге не было других машин, и вот как раз одна из них. Итак, давай посмотрим, сможешь ли ты не перекрыть весь район.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – бормочу я себе под нос, сворачивая на свою полосу дороги. Я выруливаю слишком резко, потому что шины съезжают с асфальта прямо в грязь, и страх мгновенно проходит сквозь меня. Затем машина проезжает, и я выворачиваю в противоположном направлении, прямо на середину дороги.

Когда смотрю на Макса, его рука прижата к груди.

– Всё в порядке, моя жизнь только что промелькнула у меня перед глазами. Не о чем беспокоиться.

Я хихикаю.

– Заткнись. Если тебя это пугает, тебе не стоит быть моим телохранителем.

– Я, вероятно, не должен быть твоим телохранителем по многим причинам, – произносит он хриплым голосом. Макс прочищает горло и указывает вперёд. – Продолжай ехать. Не знаю, куда ведёт эта дорога, но выясним. И постарайся никуда не врезаться.

– Да, сэр.

Кажется, он зарычал себе под нос, но, когда я краем глаза смотрю на него, Макс смотрит в окно.

– Я просто не могу поверить, что никто никогда не потрудился научить тебя водить, – молвит он.

– Дело не в том, что никто не потрудился, – отвечаю я, хотя в какой-то степени так и есть. После смерти мамы во дворце всё стало по-другому. Мой отец загрузил себя делами, мы с Альби горевали, а я была занята, влипая в столько неприятностей, сколько могла. Но я не могу всё это объяснить Максу. – Члены королевской семьи не возят сами себя. Это считается… не уместным.

– Ты можешь делать что-нибудь для себя?

– Хорошо, Мистер Невежество. Я довольно хорошо спускаюсь по стенам дворца.

Он смеётся.

– Да, конечно, отдаю тебе должное. И ты отлично обходишь свою охрану.

– Если хочешь спросить, умею ли я готовить и стирать или что-то в этом роде, ответ – нет.

– Таким образом, тебе бы не повезло в случае зомби-апокалипсиса.

– Я могу обидеться на это, – протестую. – Мне не нужно будет этим заниматься в случае зомби-апокалипсиса. Кроме того, у меня чёрный пояс по каратэ, я могу обращаться с оружием и метать ножи.

– Ты умеешь метать ножи?

– Это правда.

– Подытожим, ты умеешь стрелять, метать ножи, спускаться по стенам дворца и уклоняться от телохранителей. Твой отец отправил тебя в суперсекретную шпионскую школу-интернат, когда тебе было десять лет?

– Это была суперсекретная школа-интернат для принцесс, большое спасибо, – шучу я. – Вообще-то, я должна была брать уроки по стрельбе из лука. Ну, я и брала их. К счастью для меня, мой учитель также умел метать ножи. Оказывается, метать ножи гораздо веселее, чем стрелять стрелами. Моя мама не знала, что он обучал меня метанию ножами, иначе бы разозлилась, но я весьма хороша в этом. Могу расколоть яблоко ножом у тебя над головой.

– Благодарю, но думаю, буду держаться подальше от тебя с ножами, если ты не против. – Макс сделал паузу. – Ты совсем не такая, как я ожидал, когда решил приехать в Протровию охранять принцессу.

– Разочарован, что это не только парады и чаепитие с королевой? – саркастически замечаю я, хотя немного обеспокоена тем, что он думает обо всём этом соглашении, но особенно о том, что он думает обо мне.

Макс смеётся.

– Чёрт, нет! – он замолчал на минуту. – Я совсем не разочарован. Будь осторожна, а вот и другая машина.

В этот раз я успешно избегаю столкновения с транспортным средством, едущим навстречу, и придерживаюсь своей полосы, поэтому поздравляю себя с этим.

– Я достаточно потрясающий водитель, должна заметить.

Макс снова смеётся.

– Да, ты мега-крутая. Почему бы нам не попрактиковаться в парковке?

– Это твой тонкий намёк сказать мне, убраться с дороги?

– Это мой способ сказать, что, если ты знаешь, как ехать, тебе также нужно знать, как останавливаться – а впереди есть небольшая сеть магазинов или чего-то ещё. Я вижу парковочные места. Постарайся не задеть никакую машину.

Я собираюсь произнести умный ответ, но слишком сосредоточена на том, чтобы не разбить машину. Включив сигнал поворота, я сворачиваю и двигаюсь прямо к ближайшему месту, которое вижу.

– Смотри! Я идеально припарковалась! Разве ты не гордишься мной?

Затем я убираю ногу с тормоза и поворачиваюсь, чтобы открыть дверь.

И машина незамедлительно начинает катиться в сторону маленького каменного здания перед нами. Раздаёт громкий «лязг», когда что-то металлическое падает на землю.

Я смотрю на Макса, держащего руку на лице. Он громко стонет.

– Всегда помни, прежде, чем снять ногу с тормоза, нужно перевести рычаг в режим «парковка».

– Возможно, этот совет был бы полезен, если бы я узнала об этом, прежде чем вписалась в здание, – замечаю я. – Но я запомню его для следующего раза. Кстати, думаю, часть машины могла отвалиться.

Из здания выбежал старик в фартуке с кухонным полотенцем. Он смотрел на нас и качал головой.

– Я разберусь с владельцем здания, – начал Макс, но я выскочила с места водителя, прежде чем он смог меня остановить.

Старик уставился на меня с широко раскрытыми глазами, хотя не уверена, смотрит он, только потому, что на мне каблуки и нижнее бельё, и я просто врезалась в его здание; или же потому, что я принцесса.

– Вы – Принцесса, – произносит он, кланяясь. Это ответ на мой вопрос, хотя я определённо недостаточно одета, возможно, даже скандально, для сельской местности. – Я как раз собирался зайти внутрь и вызвать полицию. Думал, в бар въехала пара пьяниц.

– Бар? Ну, это мой счастливый день! – щебечу я. – Ты это слышал, Джеймс?

Макс поднимает длинный кусок автомобиля с земли и подходит ко мне.

– Сожалею, принцесса. Я не расслышал, поскольку поднимал бампер машины.

Я сопротивляюсь желанию показать ему язык. Вместо этого поворачиваюсь к старику.

– Знаете, несколько моих любимых мест в Протровии – именно бары, – говорю я мужчине.

Его толстые щёки покраснели.

– Что ж, тогда это мой счастливый день, Ваше Высочество. Для меня будет честью, если вы зайдёте выпить. И не беспокойтесь о здании – оно сделано из камня. Это не первый раз, когда в него врезаются, пытаясь припарковаться.

– Ты слышал это, Джеймс? – выкрикиваю. – Это не первый раз, когда кто-то въехал в здание.

Макс держит бампер.

– Тогда я просто положу это на заднее сиденье, – выкрикивает он в ответ.

– О, это уже мусор! – восклицает мужчина. – Оставь его у машины, я хочу сказать, что его уже не спасти. Бампер должен быть очень надёжным. Я позвоню Карлу из автомастерской, и он сразу установит новый.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны. А мы зайдём в бар и выпьем по кружке пива, – ярко заявляю. Я с ухмылкой смотрю на Макса через плечо, и он закатывает глаза, вздыхая, когда прислоняет бампер к зданию.

– Принцесса Протровии в моём баре, – произносит старик, протягивая руку. – Эдвард Гилроу, Ваше Высочество. Оу, это было оскорбительно с моей стороны, не так ли? Не думаю, что вы всё время ходите и пожимаете руки.

Я пожимаю ему руку.

– Я стараюсь ограничиваться только теми людьми, в чьи здания врезаюсь на машине.

Он хохочет, словно это самое смешное из услышанного им, хотя мои шутки определённо не такие.

– Давайте зайдём. Никогда не думал, что буду прислуживать королевской семье.

Внутри, бар тусклый и шумный, с большим количеством людей, смотрящих две разные игры на телевизорах, по одному с обеих сторон. Макс говорит мне на ухо, когда мы входим.

– Это не очень хорошая идея, принцесса. Бар не был проверен.

Я закатываю глаза.

– Мы не будем грубить. Кроме того, тебе никогда не хотелось немного пожить, Джеймс?

– Я живу полной жизнью, принцесса.

– Ну, тогда давай предположим, что здесь никто не планировал убивать меня, поскольку это неожиданная остановка.

– Это кошмар для безопасности, – ворчит он. – Конечно, данное место не отличается от миллиона других, которые ты посещаешь.

– Вот это настрой, Джеймс, – сообщаю я.

Эдвард звонит в колокольчик на стене, и каждая голова поворачивается в нашу сторону.

– Минуточку внимания, пожалуйста, – выкрикивает он, на его щеках появляется румянец. – Судьба распорядилась так, что принцесса Александра удостоила нас своим присутствием сегодня днём. Так что постарайтесь вести себя так, как будто не самые последние сволочи и, слегка приукрасим это для неё, а?

– Ну, я не знаю, как удостоить кого-нибудь своим присутствием, – отмечаю я, когда толпа в баре грохочет, а затем аплодирует.

Эдвард просит их перестать хлопать.

– Она так же та, кто только что врезался на машине в здание.

– Эдвард, ты болтун, – громко дразнюсь. – Если бы у меня не случилась небольшая проблема с парковкой, у меня бы не было шанса выпить кружку пива вместе с вами, милые люди.

Возгласы вспыхивают снова на мгновение, а затем люди просят сделать с ними селфи и подписать автографы. Макс зависает рядом со мной, пристально глядя на любого, кто пытается сделать фото. Я фотографируюсь и подписываю несколько барных салфеток и несколько волосатых мужских грудей, прежде чем Эдвард отгоняет толпу.

– Хватит, хватит, вы уже собираетесь задушить принцессу, – произносит старик, помогая нам с Максом пройти к бару. Он практически столкнул более пожилого мужчину с табурета. – Уступи ей своё место, Деннис.

– О, всё в порядке, – протестую я.

– Деннис не возражает, – заявляет Эдвард, уходя за барную стойку и быстро наполняя две кружки из крана. Он кричит громче в сторону Денниса. – Да, Деннис?

– А? – Деннис прижимает руку к уху, когда Эдвард подносит пиво.

– Не знаю, хотел бы ваш джентльмен выпить пиво, и всё же… – произносит хозяин бара, ставя перед нами бокалы и вытирая руки о фартук.

Я смеюсь.

– Мой джентльмен? Даже не уверена, джентльмен ли он.

– Ах, так значит, вы свободны? – Деннис поворачивается к нам и беззубо улыбается.

Эдвард хихикает.

– Избирательный слух.

– Я слышу вещи, которые важны, – говорит Деннис. – Значит, одинока, да? Кто тот костюм, который выглядит так, как будто хочет убить меня?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Макса, стоящего за мной, ослепляющего, большого и угрожающего.

– Я её телохранитель, – рычит он.

– Он тот ещё собственник, – выкрикивает старик.

– Вы даже не представляете.

Эдвард качает головой.

– Оставь бедную девушку в покое, Деннис.

– Если бы я был на тридцать лет моложе, – задумчиво произносит Деннис.

Эдвард гогочет.

– Тридцать лет? Скорее уж восемьдесят, старая развратная свинья!

– Если бы я была на пятьдесят лет старше, Деннис, – говорю я, поднимая бокал к его.

Когда старик, наконец, поворачивается, чтобы поговорить со своими друзьями, я разворачиваюсь к Максу, придвинув второе пиво к нему.

– Выпей пива.

– Точно, нет.

– Делай, как знаешь. Я с удовольствием выпью твою кружку, – говорю ему, сделав несколько глотков и показав большой палец Эдварду. – Чем ты занимаешься в выходной?

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя бывают выходные дни, не так ли? Бывает так, что не охраняешь меня? Ты гуляешь вокруг Протровии в костюме, прожигая взглядом людей?

– Иногда. – Мне кажется, я вижу проблеск веселья в его глазах. – Когда я не учу принцесс водить машину.

– Подожди. У тебя сегодня выходной?

Он пожимает плечами.

– Моя смена закончилась немного ранее.

– Ты решил научить водить меня в свой выходной? – я делаю ещё один глоток пива, когда одна из команд по телевизору выигрывает или что-то в этом роде, а бар взрывается в возгласах «Ура!». Потом кто-то покупает выпивку для всех посетителей, и мне предлагают рюмку текилы, которую я должна выпить, потому что все остальные делают это. Что приводит к ещё большему количеству «ура» и второму шоту, прежде чем шум утихает.

К тому времени, как все затихают, Макс занимается своим обычным делом телохранителя – сканирует помещение на предмет того, кто может причинить мне вред. Я тыкаю его в руку, и он смотрит на меня.

– Я могу чем-то помочь? – спрашивает он.

– Да, можешь, – отвечаю. – Ты не ответил на мой вопрос.

– Не думал, что это был вопрос.

– Почему ты взял меня с собой в свой выходной? – спрашиваю его снова.

Макс пожимает плечами.

– Я поменялся сменой с другим охранником. Мне не понравилось то, что случилось за обедом, и кроме того, мне больше нечем было заняться.

– Тебе больше нечем было заняться, как тусоваться с избалованной принцессой? – спрашиваю недоверчиво. – Боже, тебе действительно нужно заняться своей жизнью, Джеймс.

Он поворачивается ко мне, и кто-то врезается в него сзади, толкая его ближе.

– Это ты тусуешься в баре со своим телохранителем.

На моём лице появляется выражение наигранного отвращения.

– Ты прав. Это довольно жалко.

Определённо есть что-то жалкое в том, что моё сердце немного ускоряется, узнав, что Макс поменялся сменами, чтобы охранять меня. Я проводила с ним больше времени, чем с другими телохранителями – больше, чем с кем-либо, с кем встречалась.

Такое ощущение, что он мой парень.

Мысль приходит мне в голову и это должно быть реакция на алкоголь, потому что Принцесса Ходячая Катастрофа не заводит парней. Никогда этого не было и никогда не будет.

Поэтому я задвину эту мысль обратно в тёмные глубины своего разума, откуда она появилась, и когда Старик Деннис подтолкнул шот в мою сторону и заявил, что сможет перепить меня, я не приняла его вызов.

Я определённо не нуждалась в подобных мыслях, посещающих мою голову снова.

14

Макс

– Я ничего не понимаю. Это должно быть какая-то ошибка, мам.

– Это не ошибка, Максвелл! Бобби Дженкинс сам приехал из банка – лично! Он закрылся в середине дня, чтобы прийти и поздравить нас. Ну, теперь очевидно, это было не только для того, чтобы нас поздравить, потому что мы оба знаем, что этот человек один из самых любопытных из Саус Холлоу, но всё же – он закрыл банк. Весь город говорит об этом, благодаря тебе.

– Это невозможно, мам. Люди просто так не выплачивают свою ипотеку благодаря добрым самаритянам.

– Хватит притворяться, Максвелл Доннелли. Тебе не нужно скромничать. Мы с отцом знаем, что это ты сделал, а теперь ещё и весь город.

– Я ничего не делал, мам. Впервые об этом слышу.

Моя мама что-то говорит по телефону, её голос приглушён, а потом я слышу отца на линии.

– Никому не нравится ложная скромность, сынок.

– Я не пытаюсь притворяться… – начинаю я повышенным голосом, а потом перехожу на шёпот. Я стою перед дверью спальни принцессы, и последнее, что мне нужно, чтобы она услышала ещё один разговор. Мне определённо не нужен ещё один родитель, настаивающий на общении с самой принцессой, что они и сделают. – Я вовсе не скромничаю. Я буквально ничего не знаю о погашенной ипотеке. Я ничего такого не делал.

Моя мать вернулась к телефону.

– Платёж поступил из-за границы, а ты единственный, кого мы знаем, находящийся за границей. Мы не учили тебя лгать, и это не тот сюрприз, который ты должен скрывать, так что просто скажи нам, что ты это сделал. Ты расстраиваешь своего отца, а ты знаешь, что его сердце не самое крепкое.

Я стону.

– Не обвиняй меня, мам. Я честен с тобой. Не знаю, что случилось, но мне нужно поговорить с мистером Дженкинсом и убедиться, что это никакая ни афера.

– Ты когда-нибудь слышал о мошенничестве, чтобы люди выкупали чужие дома? – интересуется она. – Потому что, если ты знаешь таких, то в этом городе полно людей, желающих, чтобы их облапошил один из этих мошенников.

Дверь спальни принцессы открывается.

– Просто позволь мне разобраться в этом, – отвечаю маме, когда принцесса выходит из комнаты и смотрит на меня, как будто только что почувствовала запах кислого молока.

– Я отрываю тебя от телефонного разговора, Джеймс? – спрашивает принцесса, опуская руку на бедро. Телохранители определённо не должны вести личные телефонные разговоры в середине своей смены.

– Мама, мне нужно идти, – шепчу я.

Брови Александры взлетают вверх.

– Мама?

– Я слышу девушку. Это та самая принцесса? – кричит мама. – Скажи ей, я видела её интервью в одном из журналов в продуктовом магазине, и она выглядела…

Я вешаю трубку и смотрю на Александру.

– Доброе утро, принцесса.

– Доброе утро, Джеймс, – отвечает принцесса, её голос невыразительный. – Это была твоя мама?

– Мы снова вернулись к Джеймсу? Было так приятно раньше, когда ты назвала меня Максом.

– Ты избегаешь вопроса.

Я закатываю глаза.

– Да, это звонила моя мама, Ваше Высочество. Теперь ты готова к важному дню?

Лицо принцессы становится бледным. Важный день, вероятно, неправильный способ описать его. Александра не в восторге от сегодняшней помолвки отца. Также уверен, что она не будет счастлива, услышав о команде стилистов, которую будущая королева организовала, чтобы подготовить девушку к мероприятию.

– О каком важном дне ты говоришь, Джеймс? – спрашивает Александра ледяным голосом.

На секунду, я испытываю к ней сочувствие, потому что она и будущая королева так явно не ладят – и потому что София довольно холодна для новообретённой мачехи. Женщина редко улыбается и, кажется, выражает своё недовольство Александрой каждым хмурым взглядом, который бросает на неё.

– Твой отец требует твоего присутствия на сегодняшней вечеринке по случаю помолвки, – говорю я ей, передавая распорядок дел на день, потому что она никогда не читает копию, которую ей каждое утро подсовывают под дверь.

Хмурясь, принцесса берёт бумагу.

– Или… я могу пропустить праздник, – произносит она, осматривая меня. – Насколько ты хорош в покере?

– Недостаточно, чтобы обыграть русских мафиози, принцесса.

– Не очень ты и полезен, не так ли, телохранитель?

– Я лучше разбираюсь в других вещах. – Я не осознаю, сколько намёка содержится в моих словах, пока они не покидают мой рот. Я прочищаю горло и выпрямляюсь.

Чёрт возьми, мне нужно держать себя в руках, когда дело касается этой девушки, потому что она не просто обычная девушка. Она принцесса, причём избалованная. Не знаю, почему она на меня так действует.

Александра смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Другие вещи, – тихо произносит она. Принцесса стоит так близко ко мне, что я ощущаю аромат её духов, чего-то лёгкого, оставшегося с прошлой ночи. – Например?

Я стараюсь игнорировать тот факт, что нахожусь так близко к ней – снова – что могу её поцеловать. Я пытаюсь игнорировать тот факт, что задумываюсь о том, чтобы поцеловать её. Я пытаюсь игнорировать тот факт, что хочу поцеловать её.

– Например, поднять твою титулованную задницу и перекинуть через плечо.

Она прищуривается.

– Здесь нечем хвастаться.

– Нет? По моему опыту, это может пригодиться.

– О? Так у тебя есть опыт перекидывания принцесс через плечо?

– Ты единственная. – Никто из нас не двигается, несмотря на то, что мы стоим слишком близко, чтобы это посчитали приемлемым. Если бы кто-то проходил по этому коридору, наверняка возникли бы вопросы.

И всё же интересно, что будет, если я прикоснусь своими губами к её.

– Мне повезло, – шепчет она.

Думаю, она, возможно, хочет, чтобы я прильнул к её губам.

Шум из-за угла заставляет нас обоих подпрыгнуть, и я отступаю на фут от принцессы и громко прочищаю горло.

– Визит к парикмахеру назначен на час, – говорю ей, являясь образцом профессионализма. – Полагаю, будущая королева всё подстроила.

– Этого не может быть, – шипит Александра, разворачиваясь к своей комнате. Она останавливается у двери. – Ты абсолютно уверен насчёт покера? Похоже, у тебя превосходный покерфейс.

– Я не могу позволить тебе сбежать из дворца сегодня вечером, – отвечаю.

Она улыбается.

– Как будто ты бы позволил мне сбежать в другой день, Джеймс.

*****

– Банкир моих родителей говорит, что платёж поступил от компании в Протровии, – говорю я Феликсу Мюллеру, главе Службы Безопасности. – Не имею представления, что это может быть. Полагаю, это какая-то обратная попытка шантажировать меня, заплатив сначала мне? Понятно, первое, что я сделал – пришёл сюда, чтобы сообщить об этом.

– Угу. – Феликс нахмурился. Он выглядит озадаченным, но не удивлённым. – Ну, внесение предоплаты – странный способ кого-то шантажировать.

– Согласен. Единственный другой вариант – канцелярская ошибка.

– Да. Канцелярская ошибка, – повторяет Феликс. – Это вполне логичный вариант. Ты проверил это?

– Банк заверил меня, что это не так.

– Ну, возможно, хороший гражданин решил помочь твоим родителям.

Я натянуто смеюсь.

– Хороший гражданин? Таких не существует.

– Нет, конечно, нет. Это было бы нелепо. – Феликс долго смотрит на меня, а я смотрю на него, ожидая вопроса о чём-нибудь ещё – например, о компании, через которую был произведён платёж – но он этого не делает.

Потому что он либо предполагает, что я беру взятки и собирается уволить меня, либо потому что уже знает, что произошло.

– Думаю, ты произвёл впечатление на принцессу, – наконец произносит он.

– Какое отношение принцесса имеет к… – начинаю я, затем останавливаюсь, осознавая, что он не стал бы рассматривать принцессу, как случайную тему для разговора.

Но это невозможно. Принцесса не сделала бы ничего подобного, не после подслушивания единственного разговора. Верно? Она даже не слышала ничего об этом, и определённо не об ипотеке моих родителей. Не так ли?

– Никакое. Конечно, она не имеет к этому никакого отношения. – Феликс откашливается. – Она продержала тебя дольше, чем кого-либо другого, кто был в её личной охране.

– Не думаю, что у неё было право выбора в этом вопросе, – подмечаю я. Даже после инцидента с вертолётом, увольнение, которое я ожидал, так и не произошло. Либо Александра не сказала отцу, что я перебросил её через плечо, либо ему было всё равно.

Конечно же, я не могу представить, что ему было бы всё равно, а это означает, что она ему не сказала.

Это означает, что она хочет, чтобы я был рядом.

Извращённое чувство гордости пронизывает меня: она, возможно, не совсем одержима тем, чтобы вышвырнуть меня из дворца.

– Король доверяет Принцу Альберту, – говорит Феликс. – А принц доверяет тебе. И теперь принцесса, очевидно, доверяет тебе.

– Ну, доверие может зайти слишком далеко, – отвечаю. Не могу поверить, чтобы Принцесса Александра кому-то полностью доверяла. Она самый осторожный человек, которого я когда-либо видел. Она определённо мне не доверяет.

Она и не должна тебе доверять. Особенно, учитывая все твои грязные мысли о ней.

Феликс бросает на меня тяжёлый взгляд.

– Уверен, что ты не сделаешь ничего такого, чтобы предать это доверие, – говорит он, как будто может читать мои мысли.

Я неловко переминаюсь на своём месте.

– Разумеется, нет, – уклончиво отвечаю я. – Вот почему я пришёл сюда, чтобы спросить о погашении ипотеки моих родителей. Если кто-то пытается шантажировать меня, это явно важно для королевской семьи.

– Да. – Он прочищает горло. – Шантаж.

– Если только это не подарок от кого-то из королевской семьи, – произношу я, высказывая свои подозрения. Часть меня не верит, что это может быть дело рук принцессы. Может быть, король решил, что это премия предназначалась за мою, заслуживающую высокой оценки, работу по защите принцессы.

Моя работа не была заслуживающей высокой оценки.

– Если это подарок, то, возможно, будет лучше, если он останется анонимным, – говорит Феликс.

– Король обычно делает такие подарки своим служащим?

– Королевская семья регулярно выдаёт премии сотрудникам, – отвечает Феликс уклончиво.

– Это некая премия для сотрудников.

– Да. Ну, возможно, мы никогда не узнаем, кто был дарителем. – Феликс встаёт, без промедления отпуская меня.

Возможно, мы никогда не узнаем.

К чёрту. Я точно знаю, кто это сделал. Я просто не знаю, почему.

15

Александра

— Оставь эту скучную вечеринку и поехали в Монако, — предлагает Финн. Он наклоняется ближе, упираясь ладонью в каменную стену около моей головы. Мы находимся в тайном проходе рядом с моей спальней, и парня здесь не должно быть. Мой аристократический сын-миллиардера-наркодилер вполне желанный гость на королевской помолвке (на самом деле, его родители танцуют в бальном зале, пока мы тут разговариваем), но скрываться со мной наедине в тайном проходе?

Определённо, нет.

Я тоже должна быть на помолвке, но меня там нет. Гораздо раньше я решила, что эта вечеринка слишком отстойная, чтобы присутствовать на ней в трезвом состоянии. Несмотря на то, что я не видела Финна с тех пор, как Макс вытащил меня из машины в летней резиденции, я ранее договорилась встретиться с ним в домике у бассейна, чтобы заполучить подходящее лекарство для такого случая. Там мы получили неизгладимое впечатление, наткнувшись на Белль и моего брата.

Вроде того.

Это долгая история. Я видела только Белль, неловко стоящую за баром в домике у бассейна, а потом что-то, катящееся по полу, очень, очень, очень похожее на вибратор. Так что: либо Белль извращенка, мастурбирующая в домиках у бассейна во время вечеринок по случаю помолвки (в этом случае Маленькая Мисс Святоша, возможно, заслужила немного моего уважения), либо мой брат прятался за этим баром (что гораздо более правдоподобно, а также одновременно заставляет меня хотеть блевать).

Неважно. Семья есть семья, правда?

Поэтому я прикрыла девушку единственным способом, до которого додумалась в тот момент: я указала на вибратор и назвала его бомбой. Финн купился на эту историю (так как он не слишком умный), но он также сказал об этом кому-то ещё, когда мы вернулись во дворец, что означает, что прямо сейчас сотрудники Службы Безопасности прочёсывают дворец на наличие бомб. Или что они там делают в таких ситуациях.

Значит, где-то во дворце меня ищет охрана. Я ещё не видела сегодня Макса. На самом деле, я не видела его после того, что случилось утром в коридоре возле моей комнаты.

Ничего не произошло. По крайней мере, он меня не поцеловал. Но парень стоял так близко, что мне хотелось, чтобы он меня поцеловал.

Я лучше в других вещах.

При мысли о других вещах, в которых он мог бы быть лучше, по моему телу пробегает дрожь.

Но я избавляюсь от неё, потому что нахожусь не с Максом в тайном проходе. Макса сегодня не было. Вместо этого сегодня вечером в мою комнату заявился ещё один телохранитель и с тех пор не отходил от меня ни на шаг.

От него было легче сбежать, чем от Макса.

— Как бы приятно не было выбросить всё это дерьмо из головы, — саркастически замечаю я, прекрасно понимая, что Финн Ашер недостаточно умён, чтобы уловить сарказм, даже, если он ударит ему прямо по лицу. — Вынуждена отказаться. Думаю, король и будущая королева заметили бы, если бы единственная дочь короля пропала с их смехотворно безвкусной вечеринки.

Не то, чтобы я жалела по поводу помолвки.

Финн самодовольно улыбается, глядя на меня сверху вниз. Когда-то — давным-давно — этот взгляд мог заставить моё нутро трепетать, а теперь только вызывает тошноту.

— Ты сейчас здесь, со мной.

Я беспечно пожимаю плечами.

— Что я могу сказать? Мне нужна была наркота, и я бы никогда не смогла её заполучить в домике у бассейна.

Финн проводит пальцем по моей руке, и от его прикосновения мне хочется отшатнуться. От него несёт скотчем и ещё неизвестно чем.

— Это ты написала мне, чтобы я встретился с тобой наедине в тайном проходе. Очевидно, потому что ты хочешь, чтобы я был в твоём проходе.

Сейчас стошнит.

Я держу клатч между нами, как щит. Это непрактичная бисерная штучка, присланная мне дизайнером для этого мероприятия, но слишком маленькая, чтобы вместить что-либо, кроме таблеток, которые я только что получила от Финна — и, определённо, слишком маленькая, чтобы использовать в свою защиту.

— Спасибо, но я уже получило то, за чем пришла.

Финн становится мрачным.

— Я не получил то, за чем пришёл. — Он обнимает меня за талию, а потом опускает руку ниже, пока не обхватывает мою задницу.

Одуреть.

Я хватаю его за яйца — жёстко — и он взвизгивает.

— На твоём месте я бы передумала.

— Чёрт, Алекс, я знал, что ты любительница извращений, но не знал, что ты собираешься схватить меня…

В этот момент дверь в коридор открывается, и внутрь врывается мой телохранитель. Глаза Макса встречаются с моими глазами, и за то время, что мне кажется вечностью, но, вероятно, проходит чуть больше секунды, я полностью забываю, что стою здесь, положив руку на промежность Финна.

Затем понимаю, как это должно выглядеть для Макса — как будто моя рука на хозяйстве Финна.

Глаза Макса сужаются.

— Убирайся, — приказывает он ровным голосом. Не знаю, ко мне он обращается или к Финну.

Финн отдёргивает мою руку от своего паха и делает шаг назад, не сводя глаз с телохранителя. Финн не понимал, почему я отказалась заменить Макса на другого телохранителя, почему именно Макс оставался со мной так долго, когда ни один из моих охранников не продержался больше двух недель.

Макс был со мной дольше, чем любой парень, хотя я никогда не доставлю ему удовольствия, признавшись в этом. В конце концов, печально, если твой телохранитель, с которым ты не делишься ни личными, ни интимными подробностями, ближе к тебе, чем любые другие отношения, которые у тебя когда-либо были.

Ладно, это не печально. Это абсолютно жалко.

Приподняв брови, я смотрю на Макса с раздражением, стараясь не обращать внимания на растущий жар внутри.

— Извини? Ты не можешь считать уместным — приказывать моим друзьям. —Называть Финна другом — это преувеличение, даже для меня, и Макс должен это знать. Конечно, он не думает, что я в туннеле с Финном Ашером, экстраординарным тусовщиком для того, чтобы перепихнуться.

И конечно, я не экстраординарная тусовщица. Сумасшедшее поведение — пьяные потрахушки в туннеле, употребление наркотиков в задней части клуба — было бы именно тем, чего все ожидали от меня.

Не то, чтобы я этого не делала, само собой. На самом деле, я проделывала это довольно часто — достаточно, чтобы оправдать бульварные прозвища. Но не в последнее время, во всяком случае — кроме этих наркотиков, но они только на сегодня. Как ещё я смогу пережить обручение отца со Снежной Королевой?

Макс, кажется, не замечает моего протеста. Теперь он даже не смотрит на меня. Вместо этого он направляется в нашу сторону, не сводя глаз с Финна. Они смотрят друг на друга, как животные в дикой природе, пытаясь решить, кто из них Альфа-самец.

В нашем случае, нет никаких сомнений. Не уверена только, что Финн знает об этом.

У меня перехватывает дыхание, когда я стою, не шевелясь, и смотрю на них, как наблюдатель в документальном фильме о природе. Обратите внимание, как Альфа устанавливает доминирование в присутствие конкурирующего самца.

Макс не думал, что ему сойдёт с рук, если он ударит Финна, не так ли? Это стало бы карьерным самоубийством, даже для того, кто явно пользуется благосклонностью моего отца. Но в намерениях телохранителя невозможно ошибиться, он сжимает кулаки. Если Финн не сдвинется, Макс врежет ему. Если это случится, даже его близкие отношения с моим братом не спасут парня от серьёзных неприятностей с моим отцом. Родители Финна — не обычная пара Протровии. Они сами практически королевской крови и заслуживают территорию небольшой страны, а это означает, что при желании, они могли бы купить часть Протровии.

— Убирайся, — повторяет Макс.

— Давай же. — Я закатываю глаза, словно всё это ниже моего достоинства, несмотря на то, что небольшая часть меня чувствует себя виноватой, будучи причиной конфликта. «Я не должна чувствовать себя виноватой», — говорю я себе. — «В конце концов, если Макс собирается вести себя, как контролирующая скотина, я должна вести себя, как избалованная девчонка». — Я возвращаюсь на вечеринку по случаю помолвки. Финн, не присоединишься ко мне?

Я добавляю последний вопрос не для того, чтобы не провоцировать Макса ещё больше, а, чтобы дать Финну не очень тонкий намёк, что он должен убраться отсюда, пока мой телохранитель не надрал ему задницу.

Я беспокоюсь по поводу драки больше из-за Макса, чем из-за Финна.

Когда я поворачиваюсь, чтобы взять Финна за руку, рука Макса тут же тянется к моему предплечью, останавливая меня. Волна проходит сквозь меня, что-то сродни электричеству, которое устремляется по моим венам до кончиков пальцев ног в ответ на его прикосновение.

Макс переводит взгляд с меня на Финна. Во взгляде телохранителя что-то дикое, чего я раньше никогда в нём не видела.

— Я больше не буду тебя предупреждать, — угрожает он Финну. — Свали. Сейчас же.

Финн пожимает плечами, обходя нас.

— Ты, наверное, захочешь надеть намордник на свою сторожевую собаку, — усмехается он. — Похоже, он неуправляем.

Рука Макса задерживается на моём запястье. Прикасаясь ко мне вот так — схватить за руку перед Финном — совершенно неуместно. Это очень интимный и, определённо, слишком собственнический жест для принцессы и её телохранителя. Даже перебросить меня через плечо в летней резиденции было ничто в сравнении с этим. Тем не менее, от этого прикосновения до сих пор проходит возбуждение через моё тело, ощущение лучше, чем от любого вида наркотиков. Я могу только представить, каково было бы, если бы Макс прикоснулся ко мне в другом месте.

Я должна влепить ему пощёчину, прежде чем покинуть тайный проход и вернуться на вечеринку. Именно это сделала бы хорошая принцесса.

Проблема в том, что я не очень хорошая принцесса.

Глаза Макса полны жара и вожделения, и, несмотря на то, как сильно хочу раствориться в его прикосновении, я заставляю свой голос звучать холодно.

— Отпусти меня.

Но он игнорирует меня. Выдернув клатч из другой моей руки, Макс открывает его.

— Подожди, — окликает он Финна, доставая из моей сумочки маленькую коробочку. — Можешь забрать это с собой.

— Это моё личное имущество, — шиплю я Максу. Серьёзно, кем он себя возомнил? — Ты переходишь черту.

Границы уже пересечены, но я не могу перестать думать о тех, которые ещё остались.

— Найди другого поставщика, Алекс, — выплёвывает Финн, прежде чем дверь в коридор громко захлопывается за ним.

Теперь я направляю весь гнев на Макса.

— Это была моя заначка, — протестую я. — Перестань вмешиваться в мою личную жизнь.

Макс подходит ближе, его глаза сверкают от гнева. Моё сердце колотится, но я ощущаю возбуждение, а не страх.

— Серьёзно? — спрашивает он хриплым голосом. — Мы будем продолжать играть в эту игру, принцесса?

Я отступаю, пока не упираюсь спиной в стену, острые края впиваются в кожу. Макс в нескольких дюймах от меня, его большое тело так близко к моему, что, если я достаточно внимательно прислушаюсь, то смогу услышать его сердцебиение. Запах его лосьона после бриться окутывает меня, пряная мускусная смесь ароматов, которая каким-то образом идеально подходит ему, несмотря на то, что это похоже на что-то из магазина, потому что Макс не похож на Финна. Он не сын родителей-миллиардеров, который может позволить себе одеколон за тысячу долларов.

Макс определённо не сын миллиардеров, но я бы знала об этом, даже не подслушав его разговор с матерью. Он слишком груб, чтобы быть аристократом.

— В какую игру? — невинно спрашиваю я. — Это не игра, Макс. Ты украл мою вещь сейчас, так же, как и украл раньше.

— Ты имеешь в виду конфискацию твоих тайников?

— Кражу, — поправляю я. — И ты схватил меня — фактически напал на меня.

— Напал на тебя, — медленно повторяет он.

Я не могу дышать из-за того, как он смотрит на меня сейчас. У меня перехватывает дыхание, и я не в силах думать ни о чём, кроме того, как тепло пропитывает моё тело, скапливаясь между ног.

— Верно, — молвлю я, стараясь звучать твёрдо. — Нападение. Кража моего имущества. Вмешательство в мою жизнь.

Я перечисляю его преступления.

— Вмешательство в твою жизнь? – спрашивает телохранитель с недоверием в голосе.

— Вмешательство, — повторяю я. Макс уже проник в мои мысли, и он уже определённо проник в мои фантазии. На самом деле, образ вспыхивает в моей голове прямо сейчас при упоминании об одной из этих фантазий: мои ноги обхватывают его талию, мои каблуки впиваются ему в спину, когда Макс сильно толкается в меня напротив стены. Тепло разливается по всему моему телу, оседая в сердцевине, непроизвольная реакция на простое предположение о том, что Макс внутри меня.

— Ты обвиняешь меня во вмешательстве, — недоверчиво произносит он.

— Не знаю, как ещё можно описать то, что произошло здесь тридцать секунд назад.

— Ну, это просто нечто, слышать от женщины, которая поступила также.

— Что я сделала?

— Хватит нести чушь. Я знаю, что ты заплатила за дом моих родителей, — рычит он.

Моё лицо вспыхивает.

— Феликс такой болтун, — бормочу я.

— Почему ты вмешиваешься в мою жизнь? — требовательно спрашивает Макс.

Я пожимаю плечами.

— Это не так уж и важно.

— Вот именно так и говорят избалованные богатые девчонки.

— Я не это имело в виду, — я начинаю волноваться. — Это важно. Я имею в виду, для твоих родителей. Но не для меня…

Лицо Макса темнеет.

— Ты определённо не улучшаешь ситуацию прямо сейчас.

— Ну, ты даже не должен был узнать, — протестую я.

— Всё равно не лучше.

— Я подслушала твой разговор по телефону, ясно? Ты здесь в Протровии — здесь, охраняя меня — из-за своих родителей.

— Мы не нуждаемся в твоей благотворительности, — выплёвывает телохранитель.

— Ты думаешь, что это была благотворительность? — спрашиваю я. — Будто мне жаль тебя или что?

— Это ты мне скажи, принцесса, раз раздаёшь дома.

— Это было… — мой голос затихает, потому что у меня нет объяснения моему поступку. — Понятия не имею. Я просто сделала это. Не сильно задумываясь, честно.

— Ты не думала об этом? Должно быть, приятно иметь столько денег, чтобы не думать о погашении закладных. Так что, у тебя это привычка, покупать дома для семей своих работников?

Я стону от разочарования.

— Это был подарок, вот и всё. Ничего серьёзного. Может, я хотела сделать что-то приятное для разнообразия. Может, я не хотела быть избалованной девчонкой, которой ты меня считаешь.

— Зачем? — Макс смотрит на меня прищуренными глазами.

— Эм, я не знаю, хорошо? — выпаливаю я, пренебрежительно махнув рукой. — Ты здесь, в Протровии, потому что делаешь что-то хорошее для своих родителей. То, что делает тебя хорошим сыном.

— И что? Моя семейная ситуация не твоё дело.

— Я и не думаю, что это моё дело! — восклицаю я, и мой голос эхом разносится по коридору. — Я ничего не хочу о тебе знать. Я спрашивала о тебе что-нибудь? Нет. Я просто думаю, что тебя не стоит удерживать здесь, потому что ты обязан заботиться о них.

— Это твой способ заставить меня уволиться? — спрашивает он.

— Увольняйся или нет, оставайся или уходи, Джеймс. — Я пренебрежительно машу рукой и стараюсь звучать, как можно более непринуждённо. — Мне всё равно.

— Тебе всё равно, — эхом отзывается он, изучая моё лицо.

— Совершенно верно. Мне нужно объяснить тебе это более подробно?

Уголки губ Макса приподнимаются.

— Ты лжёшь, принцесса. Притом ужасно, что странно, потому что я мог бы поклясться в том, что ты говорила мол, отличный игрок в покер.

— Я отличный игрок в покер и понятия не имею, о чём ты толкуешь.

— О да, ты понимаешь. Ты не хочешь, чтобы я уходил. Ты хочешь меня здесь.

— Я, конечно же, не хочу.

— Да, хочешь. Ты хочешь, чтобы я остался. Вот что означает покупка дома.

— Это абсурдно, — говорю я, закатывая глаза. — Я могу в любой момент тебя уволить, и, наверное, так и должно быть, потому что ты находишься здесь наедине со мной посреди туннеля…

— Ты хочешь, чтобы я остался, — повторяет Макс. — Тебе нравится, когда я рядом и указываю тебе, что делать.

— Ты бредишь.

— Ты никуда не пойдёшь с Финном Ашером, — неожиданно заявляет телохранитель.

— Я пойду куда захочу, чёрт возьми, — раздражённо возражаю я, стараясь не обращать внимания на своё непреодолимое влечение к этому мужчине.

Моему телохранителю.

Самый раздражающий, собственнический телохранитель во Вселенной. Человек, который командует мной, словно я принадлежу ему. Дикарь, который постоянно превышает свои полномочия, и смотрит на меня так, как будто хочет сорвать с меня одежду.

Мне следовало настоять на другом телохранителе, потребовать, чтобы отец прислушался к голосу разума и назначил мне кого-нибудь другого. Кого-то профессионального. Кого-то, кто уважает моё положение и тот факт, что я королевской крови. Кого-то, кто не считает, что лучший способ защитить меня — это перебросить через плечо, как пещерный человек.

— Нет, не пойдёшь, принцесса. Он никуда тебя не заберёт. Он не прикоснётся к тебе руками. Он не прикоснётся к тебе губами. Он, чёрт возьми, не будет смотреть на тебя.

— Он не будет смотреть на меня?! Ты не имеешь права говорить мне, кого я могу видеть, а кого нет.

— Ты слышала меня. Он, чёрт возьми, не будет смотреть на тебя.

— Ты сошёл с ума.

— Я сошёл с ума? Это ты купила дом для моих родителей.

— Это было… Как бы то ни было, я не знаю, что это было. Это не было безумием. Все эти твои собственнические взгляды и твоя фальшивая забота о моей безопасности, соблюдение правил и защита меня… Вот что безумно.

— Скажи мне, принцесса, насколько это фальшиво. — Макс притягивает меня к себе. Его твёрдость прижимается к моей ноге и посылает волну возбуждения сквозь меня.

Я делаю глубокий вдох и приказываю себе успокоиться, но вместо этого слышу, как с моих губ срывается вздох.

Я не из тех девушек, которые становятся слабовольными перед парнем. Я не ощущаю пьянящего возбуждения или бабочек в животе при мысли о влюблённости. На самом деле, я не влюбляюсь. Я не завожу отношения, не говорю «я люблю тебя», не даю милые прозвища и не заговариваю о завтраке на следующее утро, не говоря уже о следующей недели или вечности.

И прямо сейчас, я абсолютно не думаю о том, как отчаянно хочу, чтобы рот этого мужчины был на мне.

— Тебе всё ещё кажется, что это фальшиво, Александра? — снова спрашивает Макс, положив руку мне на поясницу и крепко прижав к себе. Его губы в сантиметре от моих, и я не смотрю ему в глаза, потому что, если сделаю это, то всё закончится. Если я сделаю это, пересеку с ним черту — возврата не будет. — Потому что я не думаю, что для тебя это фальшиво. Думаю, если бы я опустил руку между твоих ног, то обнаружил, что ты мокрая.

— Нет, — шепчу я, произнося самую очевидную ложь, которая когда-либо была сказана. — И ты должен помнить о своём месте.

Я резко вздыхаю, когда Макс поднимает мои руки над головой и прижимает их к стене.

— А каково моё место, принцесса? — спрашивает он, приблизив губы к моему уху. От его тёплого дыхания по моей коже бегут мурашки. — Ты хочешь, чтобы я лежал на тебе, медленно трахая, дразнил своим членом, пока ты не начнёшь умолять об освобождении? Или ты хочешь, чтобы я тебя нагнул и взял сзади? Или…

Одной рукой, по-прежнему удерживая мои запястья у стены, он проводит ладонью другой руки по моему телу, пока не достигает бёдер. Затем Макс задирает мою юбку, его ладонь останавливает на бедре. Я резко вдыхаю от его прикосновения, но на этот раз, когда выдыхаю, это больше похоже на стон.

— Или ты хочешь, чтобы я вот так прижал тебя к стене?

— Я хочу… — мой голос затихает, когда он задирает мою юбку выше, и она не оказывается обёрнутой вокруг моих бёдер.

16

Макс

— Скажи, что ты хочешь, принцесса? — слова звучат, как рычание, дикое и беспощадное, абсолютно зверское. Я ощущаю себя проклятым зверем, когда дело касается этой девушки, теряю всякое здравомыслие.

Это не имеет никакого смысла, но это единственный способ объяснить всё происходящее. Прогулка принцессы в туннели со свиньёй Ашером чуть не свела меня с ума. Всё, о чём я мог думать, это как вытащить его оттуда, чтобы иметь возможность прижать девушку к стене и прикоснуться к ней губами, не обращая внимания на её положение и статус.

Она права насчёт того, что это безумие. Безумие то, что из-за испорченной принцессы я теряю контроль.

— Я хочу… — шепчет она. Её голос низкий и хриплый, грудь поднимается и опускается.

— Если я сейчас просуну пальцы тебе между ног, ты будешь мокрой? — спрашиваю я. Все мои силы уходят на то, чтобы не сделать этого. Прямо сейчас, единственное, о чём я могу думать — это, как мокрая киска Алекс будет ощущаться вокруг моих пальцев. Чёрт, вокруг моего члена. Единственное, что я хочу представить — это выражение лица принцессы, когда она подходит ко мне, как её губы раскрываются и она произносит моё имя.

Моё имя.

— Скажи, как сильно ты меня хочешь. Скажи моё имя, принцесса, — каждая часть меня кричит от желания оказаться внутри неё. Мои руки на её бёдрах, я опускаюсь на колени между её ног. Под юбкой её бледно-розовые трусики потемнели от влаги. Её возбуждение очевидно для меня. Я вдыхаю аромат Алекс — сладкий, лёгкий и совершенный. — Я хочу попробовать, насколько ты мокрая.

Она прикусывает губу, на её лице отражается агония.

— Нет, — шепчет Алекс.

— Нет? — я делаю паузу и не скольжу руками дальше вверх по девичьим бёдрам, как бы мне не хотелось. Я не срываю юбку голыми руками и не зарываюсь ртом между ног, как мне до смерти хочется сделать.

Я сдерживаюсь.

Я практикую самоконтроль. Я не задираю край красивой юбки, той, из чёрной ткани под слоями тюля, которая подпрыгивает при ходьбе, делая Алекс похожей на куклу Барби. Я не задираю юбку, не наклоняю принцессу и не шлёпаю по её хорошенькой попке, как следовало бы.

Так, как я хочу.

— Скажи это, принцесса, — рычу я, собирая остатки самообладания. — Ты же знаешь, что я слышал, как ты произнесла его в ту ночь в клубе.

Я зациклился на том, что она не называет меня по имени. Алекс продолжает называть меня Джеймсом, словно я недостаточно важная персона, чтобы произнести моё имя. Это, как будто я не прошёл какой-то тест принцессы — или наоборот прошёл, но оказался недостаточно хорош — и это бесит.

Как бы сильно я не хотел прикоснуться губами к этой девушке, полностью взять её — я не собираюсь пускать это на самотёк.

— Никаких имён, — настаивает она.

Никаких имён. Словно мы незнакомцы. Как будто я не гонялся за ней по всей столице, по всему этому проклятому дворцу, не мешал ей делать глупости и совершать ошибки на каждом шагу. Как будто я не видел её пьяной и обдолбанной, избалованной и поверхностной, все худшие её стороны, которые она выставляла напоказ, в отличие от большинства, кто скрывает свою тёмную половину. Алекс выставляет себя на обозрение и заставляет ненавидеть её за это.

Только я не могу ненавидеть это.

Я нахожу все эти стороны, эти её части — привлекательными.

И всё же принцесса ведёт себя так, будто я ничего о ней не знаю.

Я поднимаюсь с колен, потому что, чёрт возьми, я сделаю с ней всё что угодно, только это никак не связано с тем, чтобы она выкрикивала моё имя. Мои руки скользят вверх по её бёдрам, когда я поднимаюсь, затем проходятся по талии, устремляясь к груди. Она извивается от моих прикосновений, издавая слабый стон.

С любой другой девушкой, это был бы сигнал того, что она сдаётся и отпускает себя. Но не с Александрой.

Она смотрит на меня с вызовом в глазах, и это только заставляет меня желать её ещё больше.

Схватив её за волосы на затылке, я сильно тяну. Волосы Алекс уложены в причёску для вечеринки по случаю помолвки, на что, вероятно, ушло несколько часов, и я уничтожаю её одним рывком.

Я хочу полностью её уничтожить.

Принцесса поднимает голову, и я в нескольких дюймах от её рта. Я хочу обладать её чертовски умным ртом.

— Ты произнесёшь моё имя, принцесса, — шепчу я, касаясь губами её уха. Она всхлипывает, её ответ совершенно непонятен. — Ты будешь стонать, произнося моё имя, понимаешь? Снова и снова. Моё имя будет слетать с твоих губ. И ничьё больше.

Она открывает рот, чтобы ответить, но у прохода раздаётся громкий шум, и голоса эхом разносятся по туннелю. Я инстинктивно отпускаю волосы принцессы. Мы оба быстро и бесшумно идём по коридору в противоположном направлении, пока не оказываемся в одном из коридоров дворца.

— О, Александра! — зовёт будущая королева. — Где ты была? Твой отец интересовался. Полагаю, вы слышали о взрывном устройстве?

Я прочищаю горло.

— Конечно, — вмешиваюсь я, прежде чем Александра успеет ответить что-нибудь неуместное и саркастическое. — Принцесса вышла подышать свежим воздухом, и я забрал её. В соответствие с протоколом.

— В соответствие с протоколом? — Александра, кажется, развеселилась, внезапно полностью успокоившись и став уверенной в себе; уже не та девушка, находящаяся в раздрае всего несколько минут назад.

Кроме волос. Волосы… в беспорядке. Растрёпанные и в полнейшем хаосе. Похоже на то, будто её только что трахнули.

— Конечно, — отвечаю я, мой тон резкий и деловой, в нём только намёк на раздражение на себя за то, что не позаботился о внешнем виде девушки до того, как мы покинули туннель. — По протоколу.

Будущая королева косится на принцессу.

— Твои волосы, — произносит она, сморщив нос. — Это… довольно…

— О, да, — рука принцессы Александры взлетает к голове, и она бросает на меня понимающий взгляд. — Это «взрыв на макаронной фабрике».

Я поперхнулся, затем кашляю и делаю вид, что слышу что-то в наушнике.

— Взрыв на макаронной фабрике? — переспрашивает будущая королева.

— О, да, «взрыв». Видите ли, Джеймс солгал вам о том, что я дышала на улице. Я не говорю, что вообще этого не делала.

Вот и всё. Принцесса собирается пожаловаться на меня за то, что я лапал её в коридоре, прижав к стене, и что мой рот чуть не оказался у неё между ног.

— Вижу, — произносит будущая королева со страдальческим выражением лица.

— О, я рада, что вы меня понимаете, — молвит принцесса. — Мне бы не хотелось объяснять вам, как именно Джеймс застал меня на улице, потому что это крайне неуместно.

Лицо будущей королевы бледнеет, она откашливается.

— Да. Что ж. Понятно. Я не нашла Изабеллу. Кто-нибудь из вас видел её?

— Я уверена, что заложенное взрывное устройство — это недоразумение, — твёрдо говорит принцесса, глядя на меня.

— Такого рода вещи — обычно ложная тревога, — авторитетно заявляю я, хотя нахожусь во дворце чуть больше месяца.

— Да, вполне, — отвечает будущая королева. — Я поищу её в другом месте.

— Это, наверное, лучше оставить Службе Безопасности, — говорю я ей. — Они найдут мисс Изабеллу.

Но будущая королева упорхнула в другое место, явно желая избежать разговора о предполагаемом «взрыве» на голове принцессы Александры.

— Принцесса на месте, — говорю я в наушник. Затем поворачиваюсь к ней. — Взрыв на макаронной фабрике? Чем ты таким занималась снаружи?

Девушка пожимает плечами.

— Меня заставляют присутствовать на помолвке отца с женщиной, которая никогда не сможет сравниться с моей мамой. Не отказывай мне в небольшом утешении, которое я получаю, заставляя её чувствовать себя неловко, ведя себя неподобающе.

— Ты ведёшь себя неподобающе независимо от того, причиняешь другим неудобства или нет, — замечаю я.

На губах Алекс появляется хитрая улыбка.

— Спасибо, — отвечает она. — А теперь, если позволишь, я пойду в свою комнату.

— Ты не можешь покинуть вечеринку по случаю помолвки, когда существует прямая угроза взрыва, — говорю я ей.

Она вздыхает.

— Это ненастоящая бомба, — шепчет принцесса.

— Ты что-то знаешь об этой угрозе?

Девушка закатывает глаза.

— Об этом мог сообщить Финн, который принял за бомбу кое-что другое.

— Что значит кое-что другое?

Принцесса вздыхает.

— Это не важно.

— Конечно, это важно! — я прищуриваюсь. — Что ты скрываешь? — и почему, чёрт возьми, это как-то связано с этим ослом Финном? Меня захлёстывает волна ревности, которую я не могу объяснить. Я не должен ревновать к этому придурку, и уж точно не должен ничего чувствовать к девушке, которая только что отказалась называть меня по имени там, в коридоре.

— Свяжись с Ноем по рации, — приказывает Александра.

— Ты не скажешь мне, но сообщишь Ною?

— Это личное.

Я поднимаю брови.

— Действительно.

— Просто… пошли Ноя ко мне в комнату, хорошо?

— Нет.

— Прости?

— Ты меня слышала. Я сказал — нет.

— Кажется, мне послышалось, что ты отказал Принцессе Протровии.

— Совершенно верно.

— Ты как будто не знаешь, в чём заключается твоя работа.

— Я точно знаю, в чём состоит моя работа, принцесса, — отвечаю ей, понизив голос. Я снова стою слишком близко к девушке, и мне так хочется накрыть её рот своим, остановить все её умные возражения против всего, что я ей говорю. — Моя работа — защищать тебя, а это значит, что ты не покинешь меня, пока угроза взрыва не будет устранена и тебе не разрешат покинуть меня — или пока ты не выдашь информацию о том, что делает эту угрозу ненастоящей.

— Это глупо.

Я пожимаю плечами.

— Может быть. Но ты останешься со мной.

— Я только что сказала, что угрозы безопасности нет.

— Ты не предоставила мне никакой достоверной информации, которая указывала бы на отсутствие угрозы.

— Потому что это не твоё дело, — настаивает Александра, широко раскрыв глаза. — И ты ведёшь себя, как осёл, потому что я отказалась произнести твоё имя, а не потому, что беспокоишься об угрозе моей безопасности. Так что, как я уже сказала — если ты меня извинишь, я пойду в свою комнату.

Александра поворачивается на каблуках и бежит по коридору. Её пышная юбка подпрыгивает во время движения, материал взлетает достаточно высоко, давая мне прекрасный вид на нижнюю часть её ягодиц. Я абсолютно уверен, что принцесса знает, как воздействует на меня её юбка, когда она двигается. Мой твёрдый член прижимается к тонкой ткани смокинга, нашей специальной униформы для вечеринки по случаю помолвки, чтобы охрана не выделялась среди других гостей.

Конечно, стояк в этих проклятых брюках определённо будет заметен. Его невозможно замаскировать, и будет сразу же очевиден любому, кто пройдёт по этому коридору. Я замолкаю на мгновение и делаю глубокий вдох, заставляя думать себя о чём-нибудь другом — о чём-то ещё — не таком сексуальном.

О чём-либо другом, не имеющему отношения к длинным ногам принцессы, её заднице и женственному аромату, оставленному после неё в коридоре.

Блядь. Это ни в малейшей степени не помогает.

Я иду за Александрой.

17

Александра

Я ухожу, не оглядываясь, хотя знаю, что Макс, вероятно, следует за мной. Я направляюсь прямо в свою комнату, моё сердце бешено колотится, дыхание всё ещё прерывистое — не из-за того, что только что произошло, а из-за того, что случилось ранее в туннеле.

Я не думала, что он осмелится сделать то, что случилось в коридоре, и он действительно пересечёт черту между королевской семьёй и телохранителями. Этот человек играет по правилам. Это написано у него на лице, военная выправка, которая явно вбита в него в течение многих лет, начиная с того, как он стоит, выпрямив спину, и заканчивая тем, как он беспрекословно подчиняется моему отцу.

Макс следует правилам и верит в порядок.

Я нарушаю правила.

За исключением этого раза. На сей раз, он нарушает границы и отбрасывает правила в сторону.

То, как он смотрел на меня, как прикасался, заставляло мою кожу пылать. То, как он рассказывал мне о том, что хочет со мной сделать, не похоже ни на что другое. Мальчишки, с которыми я спала (потому что в сравнении с ним они всего лишь мальчишки, а не мужчины), так со мной не разговаривают. Они относятся ко мне с опаской, потому что я хоть и Принцесса Ходячая Катастрофа, я всё равно принцесса.

Макс не ходит вокруг меня на цыпочках. Не знаю, пугает это меня или возбуждает.

Завернув за угол, я оказываюсь в совершенно пустом коридоре, в частном крыле дворца. Коридор в мою спальню прямо по курсу.

Шаги Макса раздаются позади меня, и он ловит меня, обхватывая своей рукой моё запястье точно так же, как поймал меня ранее. Это вызывает во мне тот же трепет, что и раньше. Толкнув ближайшую дверь, он затаскивает меня в библиотеку. Сейчас здесь никого нет, так как все гости на вечеринке.

— Я сказал тебе остановиться.

— Ты не имеешь права мне указывать, что делать, — вызывающе говорю я ему. — Когда ты это усвоишь?

— Ты чертовски горячая и холодная, — говорит он, раздражённо качая головой.

— Я совершенно умеренная.

Макс тихо смеётся.

— Это самая большая ложь, которую я когда-либо слышал.

— И что ты планируешь делать? — спрашиваю его. — Держать меня пленницей в библиотеке? — я веду себя дерзко, только чтобы вывести его из себя, но перспектива быть пленницей Макса внезапно кажется восхитительной.

Так не должно быть. Это должна быть ужасающая перспектива. Это должно вызывать у меня отвращение.

Но происходит совершено противоположное.

Это делает меня мокрой.

Глаза Макса вспыхивают.

— Ты этого хочешь, принцесса? — голос его низкий и хриплый, как и в коридоре.

На самом деле, он выглядит так, будто прямо сейчас хочет сорвать с меня одежду и бросить меня на стопки книг.

Я хочу, чтобы он сорвал с меня одежду и трахнул прямо на книгах. Я хочу, чтобы он поднял меня, перекинул через плечо, отнёс в спальню, привязал к кровати и не отпускал.

Это желание должно быть написано у меня на лице, потому что выражение лица Макса меняется.

— Это то, чего ты хочешь, не так ли?

— Понятия не имею, о чём ты говоришь.

— Нет? — уточняет он.

— Конечно, нет. Не будь смешным.

Я остро осознаю, что нахожусь в таком положении, в каком и должна пребывать, чтобы Макс просунул руки мне между ног и оттрахал прямо здесь, у всех на виду, кто бы ни вошёл, будь он проклят.

На помолвке моего отца.

— Потому что я мог бы взять тебя прямо сейчас, принцесса, — произносит телохранитель, и я не уверена, предупреждение это или обещание того, что может случится. — Я мог бы отвести тебя в твою комнату, привязать к кровати и заставить кончить сто раз своими пальцами, ртом и членом.

Его губы снова рядом с моим ухом, а грязное нашёптывание посылает покалывание через моё тело, которое устремляется прямо к моей сердцевине. Возможно ли, чтобы кто-то довёл вас до оргазма только своими словами? Потому что мне кажется, я близка к тому, чтобы кончить прямо сейчас.

Сжав бёдра, я приказываю себе сосредоточиться.

— Привязать меня к кровати? — спрашиваю у него дрожащим голосом. Я хочу задать вопрос так, словно это самое нелепое предложение, которое я когда-либо слышала, потому что оно таким и является. Или должно быть. За исключением того, что когда слова срываются с моих губ, это больше смахивает на то, что я прошу сделать его именно это.

Макс рычит.

— Не искушай меня, милая.

— Я иду в свою комнату, — говорю ему, но слова звучат как скулёж, когда я произношу их.

Я не нытик. Я не приставучая, девушка, которая не может думать ни о чём, кроме члена какого-то парня. Я сильная и независимая и мне никто не нужен.

Никогда.

Я напоминаю себе об этом прямо сейчас, потому что мои ноги дрожат, кровь стучит в ушах, и я не могу думать ни о чём, кроме того, каков этот мужчина на вкус.

— Я иду в свою комнату, — твёрдо повторяю я, больше для себя, чем для него.

— Я не могу позволить тебе сделать это, принцесса, — предупреждает Макс. — Ты же знаешь, это угроза безопасности.

— Нет никакой угрозы.

— Ты не сказала, почему уверена, что это не угроза.

Меня переполняет раздражение. Я бешусь из-за того, что Макс настаивает на ответе. Этот человек явно слишком привык к военной жизни; он думает, что может спросить меня о чём угодно и что я обязана ответить ему. Альби — мой брат, и я не собираюсь предавать его и Белль, рассказывая телохранителю о том, что видела. Вернее, то, о чём подозреваю. Уже достаточно плохо то, что Финн растрепал о «бомбе» всем подряд.

— Перестань спрашивать меня об одном и том же, когда я не собираюсь отвечать тебе.

— Тогда ты остаёшься со мной.

Я смеюсь.

— Я иду в свою комнату. Так что, если ты не собираешься приковать меня к себе наручниками, тогда предлагаю убраться с моего пути.

Макс долго смотрит на меня пристальным взглядом, от которого у меня мурашки бегут по спине. Думаю, он решает, что со мной делать, и я не уверена, стоит ли мне этого бояться. Потом лезет в задний карман своих брюк.

— Прекрасно.

— Прекрасно, что?

— Прекрасно. Ты будешь прикована ко мне, пока не будет устранена угроза безопасности.

Я бросаю взгляд на наручники, свисающие с его пальцев, и нервно смеюсь. Я отчаянно пытаюсь не обращать внимания на жар между ног при виде того, как телохранитель смотрит на меня, держа наручники.

— Ты же не серьёзно.

— Рискни.

Я протягиваю руки запястьями вверх. В эту игру могут играть двое. В моих планах перехитрить Макса и разоблачить его блеф.

— Наденьте на меня наручники, сэр.

Он рычит. Мужчина действительно рычит вслух.

— Не искушай меня.

Ясно, что он уже далеко за пределами искушения. Он твёрд, как скала, его брюки от смокинга натянуты из-за огромной эрекции. Мысль о том, чтобы снова коснуться его члена, заставляет меня дрожать.

— Это «сэр» тебя так напрягает? — спрашиваю я, стараясь говорить обычным тоном. Да, совершенно небрежным, это я — совсем не смущённая моим сексуальным телохранителем и его твёрдым членом. — Или это какой-то авторитетный фетиш? Наряд школьницы сделал это с тобой ранее, а теперь «сэр»?

Макс расстёгивает наручники.

— Я пристегну твою задницу к себе, — снова угрожает он. — Я тебя предупреждаю.

Я играю с огнём и знаю об этом, но не могу остановиться. Я не хочу останавливаться.

Повернувшись, я выпячиваю бёдра, и пышная юбка, надетая на мне, взлетает в воздух. Я знаю, что Макс может всё видеть под юбкой, когда я так делаю. Затем кладу руки на поясницу.

— О, нет, не надевайте на меня наручники, сэр.

Может, я и играю с огнём, но не думаю, что телохранитель это сделает.

Надеть наручники на Кронпринцессу Протровии, посреди библиотеки, куда любой может войти?

Он не посмеет.

Вот почему я подпрыгиваю, когда холодная, твёрдая сталь обхватывает мои запястья и плотно защёлкивается. Макс стоит у меня за спиной, его голос раздаётся рядом с моим ухом, а тёплое дыхание обдувает мою шею.

— Я тебя предупреждал.

Я резко вздыхаю от его близости. Моё сердце бешено колотится при мысли о том, что я полностью под его контролем.

Я никогда не была под чьим-либо контролем, не так, никогда вообще. Я всегда всё контролирую, никогда не подчиняюсь, никогда не показываю слабость.

— Что ты со мной сделаешь? — интересуюсь я, мой голос мелодичный.

— Я не уверен, принцесса, — шепчет мужчина. Его рука тянется к середине наручников, показывая, что он держит меня там, где хочет. Или там, где я хочу быть? — Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?

Он не ждёт моего ответа. Макс проводит пальцами по моей спине, останавливаясь на талии, и я задерживаю дыхание. Ожидание вызывает трепет. Тот факт, что он не дал мне возможности провернуть ни одну из моих обычных игр, абсолютно возбуждает.

— Скажи только слово, принцесса, и я отпущу тебя.

У меня кружится голова, я опьянена похотью, когда Макс приподнимает все слои юбки, прохладный воздух сталкивается с влагой между моих бёдер. Затем его твёрдость прижимается к моей заднице, и я задыхаюсь.

— Какое слово? — спрашиваю я.

— Моё имя, для начала, — рычит он. — Ты можешь произнести его.

Прикусив губу, качаю головой.

— Я так не думаю.

— Ты упрямая, — тихо говорит Макс. — За это тебя бы следовало отшлёпать.

— Ты не сделаешь этого, — выдыхаю я, с застрявшим в горле воздухом. Никто никогда раньше не делал этого со мной. Отшлёпать принцессу? Это невероятно. — Ты не посмеешь.

Макс дёргает за середину наручников, металл впивается в мои запястья, но это только усиливает моё возбуждение. Всё моё тело в напряжении, ожидая, дальнейших действий телохранителя. Желает, чтобы он что-то сделал. Я практически задыхаюсь.

— Знаешь, сколько раз я об этом думал? — спрашивает Макс.

Инстинктивно, я наклоняюсь вперёд, покачиваясь на каблуках, и выпячиваю задницу, мой вес поддерживается его рукой на наручниках.

Я практически бросаю Максу вызов.

— Знаешь, сколько раз мне хотелось задрать одну из твоих юбок и перекинуть тебя через колено? — спрашивает он, стягивая с меня трусики и подталкивая их к моим бёдрам. Моя киска пульсирует в ответ, я хочу протянуть руку и коснуться его члена, взять твёрдую плоть в руку. То, что я не могу этого сделать, мучительно.

Затем, он, наконец, прикасается ко мне. Макс проводит своей большой ладонью по моей голой ягодице, захватывает её, сжимает и отпускает.

На мгновение мне кажется, что он собирается снять с меня наручники и уйти. Но он этого не делает. Его тихий и грубый голос раздаётся около моего уха:

— Ты нуждаешься в хорошей порке больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал.

— Правда, — шепчу. Я не могу ясно мыслить, не тогда, когда он удерживает меня в таком состоянии, почти опьянённую от предвкушения.

— Ты только и делала, что была плохой, очень плохой девочкой, — ворчит Макс.

— Насколько плохой? — интересуюсь я.

Одной рукой всё ещё сжимая наручники, другой он с силой опускает ладонь на мою задницу. Хлопок удара громко звучит в тишине библиотеки, и боль остро пронзает меня, но быстро утихает до тупой пульсации, которая имитирует пульсацию между ног.

Мужчина только что шлёпнул меня по заднице.

Не могу поверить, что он шлёпнул меня прямо здесь, посреди всего этого.

Не могу поверить, что мне понравилось это.

Не могу поверить, что хочу, чтобы Макс сделал так снова. На самом деле, я хочу, чтобы он делал это снова и снова, пока я не кончу с его ладонью, прижатой ко мне.

— Ты только что шлёпнул меня по заднице, — выдыхаю поражённо я.

Макс посмеивается мне в ухо, прижимая ладонь к моей киске. Он словно читает мои мысли, точно знает, о чём я только что фантазировала.

— Ты промокла, принцесса, — шепчет он.

И он тоже. Я ощущаю предсемя через его брюки, мокрое пятно напротив меня, когда он толкает свой твёрдый член к моему бедру. Он проводит пальцем по моей щели, и я думаю, что могу кончить от одного его прикосновения.

Потом Макс убирает пальцы.

— Ты такая непослушная девочка, промокла только потому, что я тебя шлёпнул.

Когда он снова опускает ладонь на мою задницу, я вскрикиваю, быстро подавляя звук, сильно прикусив губу.

— Осторожнее, принцесса, а то тебя могут услышать, а ты ведь этого не хочешь, —говорит он мне.

— Нет, — шепчу я, — определённо, нет.

Макс снова проводит ладонью по моей ягодице, его прикосновение успокаивает кожу, прежде чем он прижимает кончики пальцев к моему входу — моему очень влажному, очень жаждущему входу. Он дразнит меня, едва проникая, а затем отступает.

— Каждый раз, когда мне приходилось вытаскивать твою испорченную задницу из того места, где ты не должна была находиться, — говорит он, — я хотел нагнуть тебя.

— Да, — стону я, когда телохранитель опускает ладонь на мой зад — один, два, три раза подряд, ударив достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание, оставляя с пульсирующей, жгучей болью, и я думаю, что же будет, если Макс потеряет контроль.

Моё сердце бешено колотится в груди, когда он приказывает мне раздвинуть ноги. Я делаю именно то, что он говорит мне сделать, потому что каждая часть моего тела хочет подчиниться ему. Каждый дюйм моего тела хочет отдаться ему.

Поэтому я раздвинула ноги, мокрая, готовая и жаждущая. Думаю, что я настолько поглощена похотью, что схожу с ума.

— Ты хочешь этого, принцесса? — спрашивает Макс, прижимаясь ко мне своей твёрдостью. — Распростёртая вот так передо мной, такая готовая и жаждущая? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас, в наручниках, скованной и ограниченной в действиях?

— О, Боже, — выдыхаю я. Не думаю, что когда-либо хотела чего-то большего, чем то, что он описывает.

Я жду, всхлипывая, затаив дыхание, чтобы услышать звук расстёгиваемого ремня, желая, чтобы Макс вытащил свой член прямо сейчас и засунул его в меня. Но он этого не делает.

Вместо этого, его пальцы снова оказываются у меня между ног, и я умираю, то ли от наслаждения, то ли от разочарования, что он не трахает меня прямо здесь, у книжного шкафа. Пальцы телохранителя медленно скользят, находя путь к моему клитору и прикладывая нужное количество давления, чтобы подвести меня прямо к краю. Его губы у моего уха, тёплое дыхание овевает меня, когда Макс шепчет:

— Ты ведь не этого хочешь, правда? Ты бы хотела, чтобы мой член оказался у тебя между ног, не так ли, принцесса?

— Да, — я выдыхаю это слово. Да, да, да на всё, что он делает.

Макс не торопится, его пальцы медленно скользят по моему клитору, как будто у него есть всё время в мире. Я не понимаю, как нас до сих пор ещё никто не обнаружил, или, как Мистер Следующий Правилам, кажется, не заботится о том, что кто-то вообще может это сделать.

Затем, без всякого предупреждения, Макс засовывает в меня два пальца, и всего одним быстрым движением наполняет меня. Когда я непроизвольно застонала, он прорычал мне в ухо:

— Тебе лучше помолчать, принцесса, или кто-нибудь войдёт сюда. Ты хочешь, чтобы мои пальцы оказались внутри тебя?

— Нет, — хнычу я.

— Эта киска такая тугая, она так сильно сжимает мои пальцы, — говорит он хриплым голосом. Я отчаянно хочу протянуть руку и взять его член, но Макс полностью удерживает меня в своей власти. — Ты думала о моём члене внутри себя?

— Да, — я признаюсь в этом. Я признаюсь, что фантазировала о нём.

Но я не буду звать его по имени, даже сейчас.

Макс гладит меня, его пальцы каким-то образом чувствуют именно то место, где я отчаянно хочу, чтобы они оказались, пока я не распухаю вокруг него, находясь на грани оргазма.

— Что «да» принцесса? — спрашивает он.

Макс перестаёт шевелить пальцами, а я так близко, что не в состоянии думать.

Но я не произношу его имени. Дело в принципе. У девушки должны быть некоторые границы. Она должна быть в состоянии держать дистанцию, когда окружена людьми каждую секунду, каждый день. Если я промолвлю его имя, между нами исчезнет ещё один барьер, который кажется ещё более интимным, чем то, что он делает сейчас. Я ничего ему не говорю. Вместо этого, я просто произношу «нет».

В ответ Макс убирает пальцы, оставляя меня пульсирующей, опустошённой и нуждающейся.

— Порки было недостаточно, не так ли?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Я сильно прикусываю губу, когда он расстёгивает брюки и прижимает обнажённый член к моей ягодице. Моё сердце колотится. — Что ты собираешься делать?

Ответ приходит в виде члена, скользящего по моей киске.

— Ты промокла, — стонет Макс. — Мой член покрыт твоей влагой. Было бы так легко проникнуть в тебя прямо сейчас. Ты полностью в моей власти, в наручниках.

Дрожь пронизывает меня до кончиков пальцев. Я полностью во власти Макса. Я в его власти, и у меня всё болит и пульсирует, и я хочу его.

— Так перестань угрожать и сделай это.

Я бросаю ему вызов. Я хочу, чтобы он воспринял это, как вызов и вошёл в меня своим членом, наполняя по самое основание.

Но он этого не делает. Макс посмеивается себе под нос.

— Это было бы слишком просто, принцесса, — говорит он. Я ощущаю, как его рука делает резкие движения, когда он гладит свою длину, головка его члена прижата к моему входу. Всё, о чём я могу думать, это немного раздвинуть ноги, чтобы он оказался внутри меня. — Я не собираюсь этого делать.

— Нет? — спрашиваю я срывающимся голосом. — Что же ты тогда собираешься делать со мной, раз я была такой плохой девочкой?

— Я собираюсь кончить на эту идеальную маленькую задницу и твою мокрую маленькую киску. Затем ты наденешь свои трусики и вернёшься на вечеринку, зная, что ходишь со спермой своего телохранителя на себе.

Моя киска пульсирует от его грязных слов.

— Да, — выдыхаю я. Снаружи, в коридоре, я слышу голоса, и моё дыхание становится рванным, но это только подстёгивает Макса.

— Ты слышишь? — шепчет он, поглаживая себя быстрее. — Скажи мне, как сильно ты хочешь это почувствовать. Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы я кончил на тебя прямо сейчас.

— О, Боже, — выдыхаю я. И говорю ему. Это самая грязная вещь, которую можно себе представить, но это именно то, чего я хочу.

И это именно то, что он делает.

С тихим стоном Макс кончает, и тепло покрывает мою задницу и киску. Он застёгивает свои брюки, оставляя меня стоять некоторое время с раздвинутыми ногами, мои трусики вокруг бёдер, а его сперма покрывает мою задницу.

— Это самая красивая картина, которую я когда-либо видел, — тихо произносит он. — Должен ли я оставить тебя такой в библиотеке?

Голоса приближаются, а моё сердце колотится.

18

Макс

Боже, от этой девушки захватывает дух. Она великолепна, неотразима, стоит там со скованными за спиной руками, её юбка задрана так, что голая задница выставлена напоказ, а моя сперма покрывает всю её кожу.

Не могу поверить, что сделал это.

Но у меня нет времени думать о том, что только что произошло, потому что за дверью слышатся голоса, а в наушнике раздаётся крик Ноя. Я дёргаю вверх трусики принцессы и опускаю юбку, прикрывая её голую задницу, как раз вовремя, когда дверь в библиотеку распахивается.

Ной стоит в дверях.

— Твой наушник не работает?

Моя рука тянется к уху, а принцесса небрежно стоит передо мной, её руки всё ещё скованы за спиной.

— Было тихо, — вру я. — Думаю, что он может быть не исправен. Мне придётся отнести его в офис и обменять на новый. Вы пытались связаться со мной?

Ной морщит лоб.

— Только что, — говорит он. — Принц Альберт и Изабелла найдены. Угроза взрыва была всего лишь чьим-то испугом.

Кажется, я слышу, как принцесса Александра фыркает.

Ной смотрит на принцессу.

— Она в… наручниках?

Внезапно другая дверь в библиотеку распахивается, и входит король в сопровождении принца Альберта и Изабеллы. Поклонившись, я чуть не поперхнулся, когда принцесса произнесла.

— Ну, отец, я бы сделала реверанс, но, видишь ли, я боюсь упасть, поскольку мои руки скованы за спиной.

— Почему моя дочь в наручниках? — взревел король, быстро оборачиваясь. — Закройте дверь. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто-то из прессы пронюхал об этом. Пожалуйста, скажите мне, что Александру не арестовали и не привезли в таком состоянии?

— Да, отец, меня только что арестовали на твоей помолвке, — саркастически произносит принцесса. — Один из королевских адвокатов будет здесь с минуты на минуту.

— Что происходит? — спрашивает король.

— Может быть, ты объяснишь, Джеймс? — принцесса смотрит на меня через плечо с понимающей улыбкой на губах.

Я небрежно пожимаю плечами.

— Я надел на принцессу наручники ради её безопасности, — отвечаю я, доставая из кармана ключ от наручников. — Чтобы она не сбежала во время угрозы взрыва бомбы.

На секунду все замолкают, и я думаю, что моё объяснение может оказаться самой неудачной попыткой что-либо объяснить в истории дерьмовых объяснений.

Но король только кивает.

— Отличная идея, отличная идея, — бормочет он. — Мне нравится твоё «не рискуй» отношение. СМИ всегда ищут скандал.

Затем король поворачивается, чтобы выйти из библиотеки.

— Да, отличная идея, телохранитель, — произносит принцесса, её голос сочится сарказмом. — Всё в точности так же, как, если бы ты пытался избежать скандала.

— Я всё ещё могу потерять ключи от наручников, — предупреждаю я.

Изабелла смотрит на нас.

— Почему бы тебе просто не приковать её к чему-нибудь? — удивляется она. — Например, к батарее.

— К батарее? — спрашивает Александра.

— Это первое, что пришло мне в голову. Или ты можешь приковать её к себе, — размышляет Изабелла. — Это было бы гораздо разумнее, чем надевать наручники на её руки за спиной, не так ли?

Принц Альберт откашливается и смотрит на меня.

— Уверен, что он только пытался уберечь мою сестру и больше ничего, — произносит он предостерегающим голосом.

Да, именно так. Для того, чтобы она была в безопасности.

— Он Мистер Безопасность, — громко говорит принцесса. — Мистер Правила, Мистер Безопасность, Мистер Предсказуемость.

Принц Альберт смеётся.

— Ты, возможно, захочешь выбросить ключи от наручников после всего, — рекомендует он. — Серьёзно, похоже, она не усвоила урок.

— Заткнись, Альби, — ворчит Александра, внезапно становясь более дерзкой, чем минуту назад. Она смотрит на меня. — Может, ты уже снимешь с меня наручники? Почему вы все смотрите на меня? Честно говоря, можно подумать, что никто из вас раньше не видел меня в наручниках.

— Тебя уже задерживали? — восклицает Изабелла.

— Не удивляйтесь, — бормочу я, расстёгивая наручники принцессы. Мои пальцы задерживаются на внутренней стороне её запястий слишком долго, чтобы это было уместно. Если бы я не знал девушку лучше, то подумал бы, что услышал, как она ахнула, но, когда я освободил её, она бросила на меня ледяной взгляд.

— Я иду в свою комнату, сейчас же. Одна. Так что меня «Не беспокоить». Кто-нибудь возражает?

Принц Альберт смеётся, качает головой и поднимает руки.

— Думаю, мы все прекрасно понимаем, что ты идёшь в свою комнату, Алекс.

Она издаёт разочарованный стон, и я стараюсь самодовольно не улыбаться, потому что точно знаю, почему она так сейчас расстроена. Это всё из-за меня.

Я жду, пока остальные уйдут, прежде чем отправиться к комнате Александры — обыденно, как будто должен стоять на посту. Дежурный телохранитель только радуется, когда я говорю ему сделать перерыв, потому что я его сменяю.

Я звоню в дверь комнаты принцессы. Она отвечает не сразу. Остановившись на минуту и бросив взгляд в коридор, я удостоверяюсь, что вокруг никого нет, прежде чем заговорить с интеркомом. Система электронная, камера за пределами спальни передаёт так, чтобы она могла видеть, кто снаружи. В общественных местах дворца нет камер по просьбе короля — ему никогда не нравилась эта идея — и это хорошо, потому что у меня были бы большие неприятности.

— Я знаю, что ты видишь меня, принцесса, — говорю я. — И я знаю, что ты там. А если нет, то тогда мне придётся обыскать комнату и убедиться, что ты не спряталась где-нибудь во дворце.

Прошло несколько минут, прежде чем Александра распахнула дверь в свою спальню.

Я чуть не задохнулся.

На самом деле, моя реакция ещё хуже. Думаю, у меня одно из тех выражений, которое показывают в старых мультфильмах, где глаза персонажа выпучиваются, челюсть падает, язык выкатывается изо рта и падает на пол, разворачиваясь, как красная ковровая дорожка.

По крайней мере, именно так я себя чувствую, глядя на неё.

Принцесса Александра стоит в дверном проёме совершенно голая.

Она абсолютно, чёрт возьми, голая. И она потрясающая. Она — самое великолепное, что я когда-либо видел в своей жизни, стоит, положив руку на бедро и выставив его в сторону.

Мой взгляд скользит по её телу: вверх по стройным ногам, к гладкой, свежеэпилированной киске, к тонкой талии, задерживаюсь на маленьком пирсинге в девичьем пупке. Я смотрю на обнажённые груди Алекс, идеально подходящие для моих рук. Я должен сопротивляться непреодолимому желанию протянуть руку и посмотреть, действительно ли это так. Её бледно-розовые соски тверды, как камни, маленькие круглые бусинки практически умоляют, чтобы я поласкал их языком.

У меня буквально слюнки текут при одной мысли о том, чтобы прикоснуться к ним губами. Мой член оживает, воспоминание о том, как он прижимался к гладкой влаге принцессы всего несколько минут назад, всё ещё свежо в моей памяти.

— Чем могу помочь, Джеймс? — небрежно спрашивает она. Александра стоит с абсолютно торжествующим выражением на лице, потому что знает, какое оказывает на меня влияние.

Она хочет, чтобы я был полностью увлечён ею, как любой мужчина, столкнувшийся с такой женщиной, как она, стоящей перед ним обнажённой. Она хочет, чтобы я взял её на руки, закрыл за собой дверь и трахнул.

Но именно этого я делать не собираюсь. Такая девушка, как Алекс, привыкла получать всё, что хочет ото всех.

Будь я проклят, если она собирается получить от меня это таким образом.

Даже, если вся кровь в моём теле прилила к члену, по крайней мере, я могу думать достаточно ясно, чтобы понять это.

— У меня срочный вопрос, касающийся безопасности, — говорю я принцессе.

Она самодовольно улыбается, поднимая брови, когда её взгляд скользит вниз к моим брюкам, где, я уверен, она видит, что я твёрд, как скала.

— О?

Я вхожу в спальню, не закрывая за собой дверь. Мне нужно оставить двери открытыми, потому что, чёрт возьми, это просто необходимо, если я собираюсь сопротивляться девушке, не зная, что кто-то может прийти в любой момент и обнаружить нас.

Это, и её безрассудство, заставляют вести меня также.

Я стою к Александре так близко, что её соски касаются моей рубашки. Но я к ней не прикасаюсь. Я просто наклоняюсь к девичьему уху и шепчу.

— Я говорил тебе, что произойдёт, если ты будешь продолжать называть меня Джеймсом?

Она кивает.

— По-моему, ты сказал, что наказание будет хуже, чем то, которое было в библиотеке. — У неё хриплый голос. — Так что я готова к наказанию, Джеймс.

— Ты этого хочешь, принцесса? — спрашиваю я, и у меня перехватывает дыхание. Нагибать её вот так в библиотеке — надевать на неё наручники — это безумие.

Я никогда раньше не делал ничего подобного с девушкой. Я никогда раньше не чувствовал такой потребности. Я никогда раньше не был так заведён, раздражён и не был таким чертовски твёрдым для девушки.

Прерывистое дыхание Александры, скованная наручниками и полностью в моей власти, её оргазм принадлежит мне — всё это должно заставить меня чувствовать себя ужасно, не так ли? Порядочный мужчина не был бы твёрд, как скала, при мысли о том, чтобы заставить такую женщину подчиняться.

Она хнычет.

— Я очень плохая девочка.

Она хочет, чтобы я отшлёпал её. Она хочет, чтобы я нагнул её, связал и трахнул, но я не могу этого сделать, потому что именно это хочет принцесса. Вместо этого я держу себя в руках. И шепчу ей на ухо.

— Моё имя, принцесса.

Медленно улыбка расползается по её лицу, когда она скользит ладонью по моему твёрдому члену.

— На самом деле тебя не волнует вся эта ситуация с именем, — мягко говорит она. — Не так ли? Это просто незначительная мелочь.

Я хватаю её за запястье, не давая сделать того, что она делает своей рукой.

— Ничего подобного, — отвечаю я. — Всё, что тебе нужно сделать, это произнести моё имя.

Александра вздыхает.

— С тобой не весело.

— Со мной очень весело, — отвечаю ей. Мои губы касаются её уха, и запах её шампуня опьяняет. — Но ты не сможешь кончить, пока не скажешь это.

Девушка смеётся.

— Ты такой упрямый.

— Кто бы говорил.

Алекс отступает на фут или около того, выражение её лица вызывающее. Проведя ладонью по животу, её пальцы опускаются ниже, пока не оказываются между ног. Я делаю глубокий вдох, когда она касается себя.

— Ну, тогда, думаю, тебе придётся посмотреть.

И я делаю это.

Мгновение я смотрю, как принцесса трогает себя — пока не начинает казаться, что мой член взорвётся прямо здесь и сейчас. Я смотрю, пока не оказываюсь на грани того, чтобы поднять Алекс и отнести в постель, потому что мне плевать, как она называет меня. Я смотрю, как она вот-вот кончит, её губы приоткрыты, дыхание прерывистое.

Я не смогу сдержать себя, когда она кончит.

Поэтому я подхожу к ней и убираю её руку. Глаза принцессы расширяются, когда я подношу её пальцы к своему рту. Её влажность опьяняет, сладка и совершенна, и я молча проклинаю себя за то, что попробовал её, потому что теперь я хочу вкусить ещё больше.

— Нет, принцесса, — рычу. — Не трогай себя. Никаких пальцев. Никаких вибраторов. У тебя между ног не будет ничего, кроме меня. Ты сможешь кончить, когда я тебе разрешу.

Её глаза расширяются.

— Ты абсолютно безумен.

— Всего одно слово, принцесса, — говорю я, поворачиваясь, чтобы уйти. — Одно простое слово.

Я бросаю последний взгляд на её обнажённое тело, потому что, скорее всего, завтра она придёт в себя и решит никогда больше не показывать мне его. Потом закрываю за собой дверь спальни.

Другой охранник только что вернулся со своего перерыва и идёт по коридору в мою сторону. Он посмеивается над моим стояком.

— Она горячая штучка, да?

Не знаю, что на меня нашло. Я прижимаю его к ближайшей стене.

— Она — принцесса, — хрипло говорю я. — Ещё раз так о ней скажешь, и я доложу. Понятно?

Я отпускаю его прежде, чем слышу ответ, и направляюсь прямиком в свою комнату, где я должен немедленно спустить свои брюки. Я глажу себя, думая об обнажённой Александре. Я думаю о том, как кончал на её голую задницу в библиотеке, и вспоминаю, как она стонала, когда я прикасался к ней. Я думаю о том, какой чертовски влажной она была для меня, какой желанной и совершенной.

Я думаю обо всём, что я хочу сделать с ней, обо всех способах, которыми хочу развратить эту девушку, и когда делаю это — я кончаю.

19

Александра

— Почему ты такая раздражительная? — спрашивает Альби, подходя сзади и обнимая меня за плечи.

— Отвали, — огрызаюсь я, отступая. Я злюсь из-за сексуального напряжения между мной и Максом, не говоря уже о том, что я не могла заставить себя кончить с тех пор, как он сказал мне, что я не смогу сделать это без него. Это тоже совершенно нелепо. Не то, чтобы у меня когда-либо были проблемы с тем, чтобы делать прямо противоположное тому, что кто-то говорит мне делать; я даже пыталась прикоснуться к себе прошлой ночью. Я просунула пальцы между ног и… ничего. Так что я немного напряжена. Но я не собираюсь говорить об этом моему брату. — Ты портишь мне платье.