Его грешные пути

Глава 15

Ее голос понизился до шепота.

— Дай мне твое семя.

Камерон недоверчиво уставился на нее. Ему показалось, что он сошел с ума или не расслышал то, что она сказала. Не могла же она и впрямь сказать…

Дай мне твоего сына.

Чувство, одновременно сладкое и горькое, охватило его. Даже сейчас она не хотела от него ничего, кроме свободы. Но у него гулко забилось сердце и вскипела кровь. Эгоистичное, страстное желание вытеснило все мысли. Он даст ей то, что она хочет, потому что он сам этого хотел.

Он безумно хотел ее и не мог отказаться от того, что она предлагала.

Но что, если сегодняшняя капитуляция обернется наутро горьким раскаянием? Надо это выяснить. Обязательно.

— Ты понимаешь, о чем просишь? — Он сверлил ее взглядом, проникая до самых глубин души. — Понимаешь, дорогуша? Можешь сказать «да», можешь сказать «нет», но скажи это сейчас, пока не поздно! — Он схватил ее за руки.

На мгновение память Мередит услужливо подсунула воспоминания о других руках. О руках, шаривших по ее телу, принуждавших лежать и не сопротивляться.

Подчиняясь какой-то неподвластной ей силе, Мередит взглянула на его смуглые пальцы, державшие ее руки. Они были сильные и гибкие, загоревшие и по-мужски крепкие. Эти руки могли быть очень нежными, несмотря на свою силу. Их прикосновение вызывало у нее дрожь — дрожь желания, теперь она могла себе в этом признаться.

В его руках больше не было угрозы, и она не боялась их.

Она взглянула в его горящие глаза и услышала свой голос:

— Да… да!

— Значит, так тому и быть, — прошептал он. — Так тому и быть…

Он поцеловал ее — горячо и страстно, потом внес в дом и ногой захлопнул за собой дверь. Не успела она перевести дыхание, как он сорвал с нее рубашку и швырнул на пол. В мгновение ока его одежду постигла та же участь, и он предстал в свете камина во всем своем великолепии. Лицо Мередит залилось краской, но она не смогла удержаться и взглянула на него. Прежде она делала это исподтишка: ей было любопытно, но безумно страшно. Теперь же она, не таясь, посмотрела на него.

Одетый в килт и плед, Камерон, возвышаясь над окружающими, был воплощением мужской силы.

Но без одежды он был… просто изумителен. При виде его прекрасного мужественного тела у нее перехватило дыхание. Он был словно высечен резцом скульптора — широкоплечий, с мускулистыми руками, с твердым плоским животом. Грудь его поросла темными волосами… Она набралась храбрости и окинула взглядом всю его фигуру… целиком.

Она осмелилась сделать то, чего никогда прежде не делала. Ее взгляд скользнул вниз, и от того, что она увидела, ее бросило в жар. Его символ мужественности — твердый и напряженный — гордо возвышался в обрамлении жестких темных завитков волос. Охнув от изумления, Мередит торопливо перевела взгляд на более безопасные участки тела, обнаружив, однако, что он все это время наблюдал за ней!

Губы его дрогнули в улыбке, как будто он точно знал, на чем именно так долго задержался ее изумленный взгляд. Он не дал ей времени испытать стыд или смущение и крепко прижал ее к себе. Его кожа была горячее огня, а глаза, горевшие ярче пламени, жадно оглядывали ее с головы до пят, ничего не оставляя без внимания.

Может, он ее оценивает, подумала она. Но она сразу прогнала эту мысль. Ей это было безразлично. Запустив пальцы в ее волосы, он повернул к себе ее лицо. Его губы оказались на ее губах и последовавший мучительно-сладкий страстный поцелуй вызвал у нее, как ни странно, трепетное предвкушение. Она и не подозревала, что поцелуй может быть так приятен. У нее подкосились ноги, и она бы упала, если бы не его сильные руки.

Она смутно сознавала, что ее несут на кровать. Уложив Мередит, Камерон пристроился рядом и, опершись на локоть, пристально посмотрел ей в лицо.

— Ты знаешь, что я дальше сделаю с тобой? — спокойно спросил он.

— Да, — покраснев, ответила она. Он провел пальцем по ее губам.

— Тогда послушай меня, Мередит… Это будет совсем не похоже на то, что с тобой сделали раньше. Совсем.

Дай Бог, чтобы было так, потому что она и подумать не могла о том, чтобы повторился тот ужас.

— Ты должна довериться мне, девочка. Ты можешь это сделать?

Разве у нее был выбор? — подумала она. Интуиция подсказывала ей, что они зашли слишком далеко и идти на попятный поздно.

— Да, — прошептала она. Однако он, видимо, уловил отголосок страха в ее голосе, и глаза его потемнели.

— Теперь все будет по-другому, — повторил он. Расхрабрившись, она прикоснулась пальцами к его щеке и, пристально посмотрев на него, спросила:

— Ты можешь поклясться в этом, Камерон?

— Клянусь, милая, — ответил он, не отрывая взгляда от ее глаз.

На этот раз его поцелуй был такой нежный, что она чуть не заплакала. Он прошептал ее имя, и тело ее затрепетало.

— Мередит… малышка Мередит, ты должна сказать мне, что доставляет тебе удовольствие.

Большими пальцами обеих рук он медленно обвел ее груди.

— Это тебе доставляет удовольствие, милая? Она молча кивнула.

— А это? — Он легонько прикоснулся к самым кончикам сосков.

Она резко втянула в себя воздух. Он прикоснулся еще раз… и еще. Волна наслаждения прокатилась по ее телу, сосредоточившись в этих чувствительных центрах. Она и не ожидала, что он попытается доставить удовольствие ей. Почему-то она была уверена, что он прежде всего подумает о собственном удовольствии. Но он, казалось, точно знал, как сделать то, что ей приятно, то, о чем она втайне мечтала. Он тихо рассмеялся.

— Тебе это нравится, милая, правда? Я был уверен, что тебе понравится.

Его губы скользнули по ее шее, потом его темноволосая голова замерла над ее грудью. Неужели он и там ее поцелует? А соски в радостном ожидании поднялись ему навстречу. Когда его губы прикоснулись к одному из них, она судорожно вздохнула.

— Камерон, что… что ты делаешь?

Он поднял голову и улыбнулся озорной улыбкой.

— Это еще не все, милая. Впереди еще много, очень много удовольствий.

Он вернулся к прерванному занятию. Но на этот раз втянул розовый сосок в горячий, влажный рот. Там его немедленно обласкал вездесущий язык, дразня и посасывая… Ощущение острого наслаждения потрясло ее, она едва удержалась от крика. Она убеждала себя, что должна вынести все, что он будет делать, чтобы получить долгожданную свободу, а между тем сама наслаждалась каждым его прикосновением, каждым поцелуем, каждой лаской. С тихим стоном она прижала к себе его голову, стараясь подольше удержать это мгновение чистого наслаждения.

Камерон не спешил. Если бы она пассивно лежала под ним, он бы никогда не стал принуждать ее силой. Но он чувствовал, как дрожит ее тело, как оно выгибается навстречу его рукам и поцелуям, как будто это все, что ей нужно в жизни. Она с радостью принимала каждую его ласку. Кровь его кипела, а орудие любви было готово взорваться от желания. Но он не будет торопиться, он хочет, чтобы эта ночь навсегда запечатлелась в ее сердце…

Как и в его сердце — он был уверен в этом. Он положил ладонь на шелковистую кожу ее живота. Она судорожно вздохнула, но не остановила его. Он прикоснулся губами к бешено пульсирующей жилке на ее шее, лаская тем временем огненно-рыжие завитки волос, охраняющие ее лоно, а затем начал пробираться все глубже и глубже, пока не погрузился в шелковистую глубину. Пальцы осторожно раскрыли нежные влажные складки плоти, скрывающие средоточие ее женственности. И плавно заскользили круговыми движениями, завораживая ее. Он несказанно обрадовался, почувствовав, как участилось ее дыхание, а ее пальцы непроизвольно сжимались и разжимались на его плечах. Она прижалась к нему, и ее дыхание стало прерывистым и тяжелым. Он поцеловал шрам над ее грудью, ее живот. Господи, какая же она нежная и сладкая! Он обезумел от желания. Он едва сдерживал себя. Но понимал, что момент еще не настал.

И вдруг он тоже задрожал. Потребность йочувство-вать ее прикосновение стала невыносимой. Взяв руку Мередит в свою, он провел ее пальцами по своей груди, животу и положил ее ладонь на свое напряженное орудие любви.

— Потрогай, — хрипло прошептал он. — Почувствуй огонь моего желания. В нем нет ничего враждебного. В нем сила моей потребности в тебе.

Ее маленькие пальцы сомкнулись вокруг пульсирующего от желания органа, и оба замерли. Мередит смотрела в лицо Камерона, слышала его слова и ощущала в своей руке его напряженную, твердую плоть. Она затаила дыхание. Над ней горели его глаза, на шее напряглись жилы. Она только теперь поняла, с каким трудом он сдерживает себя.

Он широко раздвинул коленями ее ноги. Кончик бархатистой головки его мужского органа замер во влажных розовых лепестках ее лона. Мередит на мгновение оказалась перед ним во всей красе — обнаженная, беззащитная, открытая… Темные воспоминания нахлынули на нее в тот момент, когда ее плоть раздалась, уступив давлению его плоти.

Время остановилось. Несмотря на внушительные размеры, он легко вошел в ее тело, как будто она самой судьбой была предназначена для него…

— Мередит, — хрипло произнес он, — не бойся, потому что я не смогу вынести, если ты будешь бояться.

Не бойся. Ей вдруг вспомнилось, что эти слова произнес в ту ночь тот, кто овладел ею. Но тогда она боялась, она была в ужасе…

А сейчас его рот нашел ее губы, и тугой узел страха внутри тут же отпустил ее. Ее руки, давным-давно действующие по своей воле, крепко обняли его за шею.

Он вышел из нее и в ту же секунду снова вторгся в нежную глубину, и так повторялось вновь и вновь. Ее тело с готовностью принимало его, обхватывая, словно перчатка.

Он был прав, подумалось ей. Это не имеет ничего общего с тем, что произошло раньше. От его настойчивых толчков внутри ее тела в ее крови разгорался пожар. Ощущение было невероятно приятным — настоящее пиршество чувств. «И почему я так долго сопротивлялась этому?» — мелькнула у нее смутная мысль. Опьяненная волшебными ощущениями, она приподнимала бедра в такт заданному им ритму, сгорая от желания…

— Мередит… милая Мередит, дай мне твои губы.

С закрытыми глазами она подставила ему дрожащие губы — добровольная заложница его страсти.

Такой сладкой, такой нежной, такой безоговорочной капитуляции он не ожидал от нее и больше уже не мог себя сдерживать.

Он убыстрил ритм, и вскоре прерывистый стон, исторгнутый из его груди, оповестил о том, что семя его изверглось в нее, словно огненная лава.