Его пленница

7

— Бывшая жена. — Голос Алека прозвучал настолько резко и холодно, что даже Айлин взглянула на него с изумлением.

Однако столь недоброжелательный прием, похоже, ничуть не обескуражил красавицу. Она лишь рассмеялась, покачав головой.

— Еще не совсем бывшая, — проговорила она с мягким укором.

— Прошу прощения? — С деланным недоумением Алек приподнял бровь. — Мне казалось, что мы развелись? Или память меня подводит?

Его жена, как видно привыкшая к язвительным замечаниям мужа, лишь улыбнулась.

— Наш развод вступит в силу с определенного срока. Так мы решили, вернее, ты решил. Так что все еще может измениться.

— Для меня нет! — С видом холодного равнодушия Алек опустился в кресло, но Айлин заметила, как он напряжен. — Это ты тянешь кота за хвост.

Он не пригласил жену сесть, но она все равно уселась — вся воплощенное изящество: спина прямая, ноги аккуратно скрещены у лодыжек. Айлин закрыла входную дверь и нерешительно остановилась в дверях гостиной, не зная, что ей, собственно, делать. Больше всего ей хотелось потихонечку исчезнуть. Не очень-то приятно стать свидетелем выяснения семейных отношений.

К тому же в старом свитере и джинсах Айлин чувствовала себя Золушкой по сравнению с этой изысканной дамой. Жена Алека была настолько стильной и элегантной, что по сравнению с ней любая выглядела бы растрепанной замарашкой. И уж если такая красавица не сумела его удержать, то у меня шансов нет и подавно, с горечью подумала Айлин. Все-таки хорошо, что их так вовремя прервали. Если бы она переспала с Алеком, это была бы самая большая ошибка в ее жизни.

— Дорогой, я все понимаю. — У нее был мягкий, чарующий голос. — Тебе пришлось многое пережить. И, признаю, в чем-то мы оба были не правы… — Алек презрительно фыркнул, ясно давая понять, что он думает по поводу последнего замечания своей бывшей жены. Но она продолжала, как ни в чем не бывало: — Я хочу сказать, что не виню тебя. — Она понимающе улыбнулась, покосившись на Айлин. — Все в жизни бывает.

Айлин почувствовала, что краснеет. Вот так — знай свое место. Жена Алека давала понять, что она, Айлин, незначительное приключение, приходящая забава, мелкая сошка и тому подобное. Впрочем, еще несколько минут назад она сама была очень даже не прочь выступить в этой роли, с кривой усмешкой призналась себе Айлин. Так что нечего обижаться.

Алек, в свою очередь, выглядел отнюдь не обескураженным.

— Да, я же вас не представил друг другу. Айлин, это Марджори. Марджори, это Айлин. Айлин моя… э-э… квартирная хозяйка, — добавил он, не делая, впрочем, никаких попыток разубедить жену в ее подозрениях. — Это ее коттедж.

— Правда? — Марджори Истлейн оглядела уютную гостиную. — У вас очень мило, моя дорогая… очень мило, — проворковала она таким приторно-сахарным голоском, что Айлин невольно поморщилась.

— Спасибо.

— Ну и зачем ты приехала? — осведомился Алекс у жены скучающим тоном, в котором не было даже намека на вежливый интерес. — От Нью-Йорка путь неблизкий. Вряд ли ты просто заехала в гости попить чайку.

— Конечно, я могла бы и позвонить, — улыбнулась Марджори. — Но ты бы опять бросил трубку. К тому же я ехала не из Нью-Йорка, а из Портленда. Я гощу сейчас у твоего папы. Знаешь, ему так одиноко — вот я и решила составить ему компанию.

— Как это любезно и благородно с твоей стороны.

Марджори как бы и не заметила сарказма.

— А в пятницу у него день рождения. Юбилей. Семьдесят лет, если ты вдруг забыл. Я подумала, хорошо бы устроить ему настоящий праздник, пригласить гостей, приготовить праздничный обед. Ничего грандиозного — только семья и несколько близких друзей. Даже Роджер сумел взять отпуск на несколько дней. Они с Кэтлин приедут. Но без тебя все равно будет не то. Тебе обязательно надо там быть.

Алек прищурился, и Айлин заметила, как его глаза сверкнули холодной сталью.

— Да? А зачем? Чтобы опять разругаться, как это бывает буквально в каждую нашу с ним встречу?

Марджори рассмеялась, как будто Алек только что очень удачно пошутил.

— Да ну тебя! Нет, право… в конце концов, ты же старший сын.

— Это не значит, что я должен быть у него на обеде.

— Но ведь у него день рождения! — воскликнула Марджори, явно шокированная таким отношением к почтенному родителю. — И потом, в его возрасте… Ладно, давай скажем прямо: кто знает, сколько ему осталось.

— Зачем так трагично? — сухо проговорил Алек. — Он еще всех нас переживет.

Айлин показалось, что сейчас будет взрыв. Однако самообладание у Марджори Истлейн было железным. Ее было не так-то просто вывести из себя.

— Мы все, конечно, желаем ему долгих лет жизни, — проворковала она бархатным голоском. — Но никто ни от чего не застрахован, правда? В его возрасте всякое может случиться. И, если не дай Бог что, тебе бы следовало с ним помириться.

Алек закинул руки за голову и зевнул, демонстрируя, как ему наскучил разговор.

— Вот, если что, тогда и будем думать, — лениво протянул он. — А что касается вашего милого семейного праздника, то я — пас.

Марджори вздохнула, печально покачав головой, и повернулась к Айлин, как бы ища поддержки.

— Может быть, вы его уговорите?

— Я?! — Айлин удивленно моргнула. — Я… вряд ли я…

— Признаюсь вам честно, — невесело усмехнулась Марджори, — я все это затеяла в надежде, что Алек согласится прийти. — Она опять повернулась к мужу. — Право же, дорогой, полковник будет очень расстроен, если ты не придешь. Он никогда этого не показывал, но я знаю, как он тебя любит. Когда умерла ваша мама, ему было непросто растить двоих сыновей одному. Кроме тебя и Роджера, у него больше никого нет.

Алек одарил ее ледяным взглядом.

— Ты знаешь, как побольнее ударить… да, дорогая? — едко заметил он. — Ну, хорошо, она нас убедила, правда, Айлин? Мы придем.

— Мы?.. — испуганно пролепетала Айлин.

— Мы?.. — вырвалось и у Марджори.

Она явно не ожидала такого поворота событий. Алек улыбнулся, но эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

— Ну конечно. А какие проблемы?

Марджори слегка покраснела, смутившись, но она все же владела собой гораздо лучше, чем Айлин, которая была просто в шоке.

— Никаких, — отозвалась она с чарующей улыбкой. — Я уже говорила тебе, дорогой, что я все понимаю… Так уж сложилось. Хотя я уверена, все должно было быть по-другому. Еще не поздно исправить. Даже теперь — не поздно.

Алек невесело рассмеялся и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза.

— Для нас с тобой было поздно еще до того, как мы поженились, Марджори. — Он устало вздохнул. — Я никогда не был таким, каким ты хотела. И никогда не смог бы стать таким. Ты знала, на что идешь. Как говорится, за что боролись… Всего хорошего.

Марджори мгновение колебалась, а потом печально улыбнулась, покачав головой.

— Ладно, я ухожу. — Она грациозно поднялась на ноги. — Увидимся в пятницу. Не забудь — ты обещал. — Она деланно улыбнулась Айлин. — Надеюсь, вы на него повлияете. Чтобы он все же пришел.

— Я… я не знаю, как я…

— Мы придем, — подтвердил Алек, и в его голосе послышались нотки опасного раздражения. — До свидания, Марджори.

Она вздохнула, пожав плечами.

— До свидания, Алек.

Она шагнула к выходу. Алек не шелохнулся. Он даже не открыл глаза. У дверей красавица помедлила и неуверенно обернулась к мужу. Она как будто хотела сказать что-то еще, но, видимо поняв, что это бесполезно, решительно распахнула дверь и вышла.

Алек продолжал сидеть, как сидел: глаза закрыты, лицо непроницаемо. Айлин, не выдержав воцарившейся в комнате гнетущей тишины, убежала в кухню.

Вопреки уверениям Алека, его брак все еще имел законную силу. И Марджори была готова на все, лишь бы его удержать. Да и резкий, враждебный тон, который сам Алек выдерживал в разговоре со своей женой, ясно говорил о том, что он еще окончательно не разобрался в своих чувствах к ней. Иначе с чего бы он так напрягся при виде Марджори?

Похоже, история повторяется, не без иронии подумала Айлин. Она снова связалась с мужчиной в процессе хлопотного развода. Идиотка! — обругала она себя. Ничему тебя жизнь так и не научила! Она понимала, конечно, что ей не стоило замахиваться на такого мужчину, как Александер Истлейн. И визит его элегантной жены лишь укрепил Айлин в этом. Мысленный образ Марджори: красивое лицо, тонкие изысканные черты, безупречно чистая кожа, стоял перед глазами Айлин, так же, как и тонкий аромат дорогих духов, остающийся в воздухе после ухода прекрасной дамы. Айлин не строила на свой счет никаких иллюзий. Если ей очень повезет, она, может быть, и сумеет поддержать интерес Алека к себе… еще какое-то время. Но ей никогда не стать такой элегантной, роскошной женщиной, как Марджори.

Алек возник в дверях кухни, привалившись плечом к косяку. Он был спокоен и холоден.

— Ну? — спросил он с какой-то странной суровой настойчивостью. — Ты ничего мне не хочешь сказать?

— А что я должна сказать? — раздраженно проговорила Айлин. — Ты был не очень-то с ней любезен. Мог хотя бы предложить кофе — все-таки от Портленда путь неблизкий.

Он фыркнул.

— За Марджори можешь не переживать — она баба непробиваемая. Как носорог.

— Ты… ты мне не сказал, что до сих пор женат, — промямлила Айлин, сосредоточенно вытирая разделочный стол, который и без того был безупречно чистым.

— А я не женат, — холодно отозвался Алек. — Наш развод вступает в силу через пару недель. И как бы Марджори ни тщилась, ничего уже не изменить. Я не знаю, зачем она приезжала. Неужели до нее никак не доходит, что между нами все кончено?

— Может быть, она все еще тебя любит, — предположила Айлин, и ее сердце болезненно екнуло.

Он небрежно пожал плечами.

— Меня она никогда не любила. Она любила того человека, которого, как ей казалось, может из меня слепить, — проговорил он угрюмо. — Одно время ей очень хотелось, чтобы я занялся политикой. В мечтах Марджори уже видела себя супругой премьер-министра. Теперь ее вдруг прельстила мысль быть женой и подругой преуспевающего писателя. Разумеется, мне бы пришлось взяться за ум, прекратить попусту тратить свой дар на какие-то триллеры и заняться серьезной литературой. У Марджори есть одна примечательная черта: если что-то попало к ней в руки, она старается не выпускать. Потому и затеяла этот идиотский праздничный обед на отцовский юбилей. Ее слегка выбило из колеи, что здесь неожиданно оказалась ты, но ничего — она быстро воспрянет. Это семейное торжество — ее последний шанс заставить меня не подтвердить развода. Марджори будет выглядеть на все сто. Подберет какой-нибудь сказочно элегантный наряд и станет весь вечер изливать на меня свое неудержимое обаяние, чтобы я, дубина этакая, сообразил, наконец, какую потрясающую женщину теряю. Вот погоди — сама увидишь, что я. имею в виду. Зрелище будет достойное, помяни мое слово.

— Я никуда не поеду, — решительно заявила Айлин, — Это твои семейные дела и не надо меня в них впутывать. Сам разбирайся.

— Хорошо, — с неожиданной легкостью согласился Алек. — Тогда и я никуда не пойду.

— Но тебе надо пойти! — с жаром проговорила Айлин. — Он же твой отец. И у него день рождения…

Она осеклась под его холодным насмешливым взглядом.

— Похоже, ты заговорила в точности, как Марджори, — едко заметил он. — Неужели тебя впечатлило ее грандиозное представление? Объясняю по пунктам. Во-первых, мой отец никогда в жизни не справлял день своего рождения. Во-вторых, мне вовсе не обязательно дожидаться этого знаменательного дня, чтобы с ним помириться, как это весьма патетично заявила Марджори. У нас с отцом не обходится без разногласий, но я достаточно часто его навещаю. Раза два в месяц — точно. И когда мы в последний раз виделись, полковник был в добром здравии и предвкушал, как будет судиться с местным строительным управлением, которое собирается проложить новую скоростную дорогу в полумиле от его усадьбы.

Айлин заколебалась.

— Но если даже и так… — неуверенно выдавила она, — Если он собирает гостей и ждет тебя, наверное, не надо его расстраивать.

— Один я туда не поеду, — отрезал Алек. — Я бы скорее согласился выйти против целого подразделения танков, чем отбиваться от этой особы, когда она что-то вбила себе в голову и начинает методично осуществлять задуманное. Если ты считаешь, что я обязательно должен быть там, тогда тебе придется пойти со мной.

— Это уже шантаж! — возмутилась Айлин.

— Пусть шантаж, — с готовностью согласился Алек. Он помолчал и добавил с кривой усмешкой: — Знаешь, не стоит меня к ней ревновать.

Айлин почувствовала, как ее лицо заливает краска.

— Вот еще ерунда. С чего бы мне ревновать тебя к твоей жене?

— К моей бывшей жене, — поправил он. — И ты ведь ревнуешь. Я видел, как ты на нее смотрела…

— Тебе показалось, — пролепетала Айлин, продолжая яростно тереть полотенцем разделочный стол.

— Да неужели? — вкрадчиво проворковал Алек. — Тогда почему ты боишься пойти со мной к отцу на день рождения, будь оно неладно?

Айлин одарила его ледяным взглядом. Давно пора было понять, что спорить с ним бесполезно. На каждое ее слово у него есть три в запасе. И, в конечном счете, он своего добьется. А если она будет продолжать отказываться, то тем самым только подтвердит его подозрения. Ведь, если честно, она ревновала к Марджори ужасно.

Марджори Истлейн была воплощением всего того, чего никогда не добиться Айлин. Спокойна, невозмутима, уверена в себе… Невозможно даже представить, как Марджори дерется с Алеком на лестнице, в результате чего они оба скатываются вниз! Как раз такая женщина ему и нужна. Они словно созданы друг для друга.

И, несмотря на его теперешнее отношение, Алек был когда-то в нее влюблен. Иначе, почему он на ней женился?! Что у них, интересно, пошло не так? Марджори такая красавица… У Айлин в голове не укладывалось, как мужчина может уйти от такой жены. Разве что он действительно по натуре человек несемейный.

В общем, об этом она уже догадывалась, не без горечи напомнила себе Айлин. Отвернувшись от Алека, она потихоньку вытерла рукой глаза — еще не хватало, чтобы он заметил ее слезы. Он и так уже знал, насколько она уязвима. И Айлин ни капельки не сомневалась: если ему будет нужно, он без колебаний воспользуется ее слабостью. Мужчина как должное примет все, что отдаст ему женщина… А мы, женщины, подчас настолько глупы, что отдаем им всю себя, размышляла Айлин, и они с удовольствием этим пользуются. Даже такие холодные и самоуверенные, как Александер Истлейн. Прежде всего — такие, как он.

— Я сейчас не хочу это обсуждать. — Айлин решительно отжала полотенце и повесила его сушиться. — Мне надо работать.

Он рассмеялся.

— Ты почему-то не думала о работе, когда нас прервали, — проговорил он. — У тебя и с твоим женихом так было? Всегда только работа, а заниматься любовью нет времени?

Айлин направилась к двери, чтобы выйти из кухни, но он преградил ей дорогу. Женщина, вроде Марджори, сумела бы осадить мужчину, вставшего у нее на пути, одним только холодным презрительным взглядом. Но Айлин этого было не дано. Ей не хватало то ли уверенности в себе, то ли чего-то еще. Она замялась, пряча глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Сердце ее билось так, что, казалось, сейчас выскочит из груди.

Алек опять рассмеялся, заметив ее смятение.

— Ему надо было быть чуть… понастойчивее. — Он поднял руку и провел пальцем по ее щеке, а потом вдруг резко притянул ее к себе. — Ему надо было хватать тебя и тащить в койку. Без разговоров.

Айлин смутилась уже окончательно. Искушение поддаться своим желаниям боролось в ней с уязвленной гордостью. Она лихорадочно пыталась решиться хотя бы на что-то… А потом он склонился к ней и коснулся губами ее губ, мягко, но настойчиво раскрывая их языком.

Она хотела было отстраниться, но запах его кожи, такой пьянящий, такой мужской, кружил ей голову, лишая последних сил к сопротивлению. Айлин закрыла глаза и уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его. Но по телу ее уже разливалась сладостная истома, разбуженная дразнящими прикосновениями. Он водил языком по ее губам, возбуждая ее. Айлин понимала, что еще чуть-чуть и она сдастся, что не откажет ему ни в чем…

Несмотря ни на что, она начинала в него влюбляться. По-настоящему. А ей совсем этого не хотелось. Ведь у них нет и не может быть никакого будущего. Потому что он никогда-никогда ее не полюбит!

Повинуясь инстинкту самосохранения, заложенному на подсознательном уровне, Айлин все же сумела оторваться от Алека.

— Послушай, я же тебе говорила, что приехала сюда работать, — выдохнула она, стараясь унять дрожь в голосе. — И у меня нет времени на эротические приключения.

Он по-ребячески помотал головой, и в серых, обычно таких суровых и жестких глазах зажегся веселый огонек.

— Послушай, нельзя же все время работать. Иногда надо и расслабляться. Позволять себе время от времени маленькие удовольствия…

Его мягкий чувственный голос как будто ласкал ее — он был не менее возбуждающим, чем прикосновения. Айлин потребовались все силы, чтобы не поддаться тем опасным порывам, которые будила в ней близость Алека. Она сделала глубокий вдох, немного пришла в себя и гордо вскинула голову.

— Может быть, — натянуто проговорила Айлин. — Но у меня нет желания ложиться с тобой в постель. И давай больше об этом не будем.

Протиснувшись мимо Алека, она бегом поднялась по лестнице.

Айлин сидела на краешке кровати, с тихой ненавистью глядя на распахнутый гардероб. Ей нечего было надеть на праздник — во всяком случае, у нее не нашлось ничего такого, что могло бы соперничать с изысканными нарядами Марджори Истлейн. Айлин всегда одевалась просто и в то, в чем ей было удобнее. У нее, правда, было два-три более-менее пристойных костюма для представительства, но она их отправила к родителям. Ей и в голову не могло прийти, что в такой глуши понадобится вечернее платье.

Айлин все еще раздумывала над решением этой проблемы, как вдруг зазвонил телефон. Алека не было дома, и хотя Айлин не слышала сирены, возвещающей срочный вызов для спасательной команды, она все равно поспешила вниз, в гостиную, где стоял телефон.

— Айлин? — Голос Пат звучал несколько неуверенно. — Привет, это я. Как ты там?

Айлин сделала глубокий вдох и уселась на нижнюю ступеньку лестницы, держа телефон на коленях.

— Нормально, — нарочито спокойно произнесла она. — А как вы? Хорошо съездили?

Пат нервно рассмеялась.

— Потрясающе! Погода была просто чудо! Ужасно не хотелось возвращаться домой. В общем, я сегодня звонила маме, и она мне сказала, что ты перебралась в коттедж.

— Все правильно, — едко отозвалась Айлин. — И меня здесь дожидался большо-о-ой сюрприз.

— Извини! Мне и в голову не приходило, что ты соберешься поехать туда зимой. Если бы знала, я предупредила бы тебя, что он там. И потом, я подумала, ты не будешь особенно возражать.

— Какая ты проницательная!

— Просто ему надо было где-то пожить, чтобы спокойно закончить книгу, а коттедж все равно пустовал. Вот мы с Роном и решили… — зачастила Пат. — Договор был только до Пасхи. Мы все равно раньше туда не ездим. Э-э… Ты, случайно, не знаешь, как с ним связаться? Он не прислал Рону свой новый адрес.

— Он… он пока здесь, — проговорила Айлин, тщательно подбирая слова.

Она честно собиралась сказать Алеку, чтобы он съехал, но никак не могла дождаться удобного случая.

— Здесь?! То есть там у тебя?! Ага…

Пат на мгновение умолкла.

— Очень мило. Значит, у вас с ним все-таки получилось?

— Вряд ли так можно сказать. И пока ты не сделала никаких далеко идущих выводов, спешу тебя уведомить, что вчера сюда заявилась его жена.

— Его жена? — Пат явно была потрясена. — Боже! Она ведь не осталась у вас ночевать?

— Нет. — Айлин рассмеялась, представив себе легкий секс втроем. — Она сейчас гостит у его отца. Это где-то неподалеку от Портленда. Кстати, нас пригласили на праздничный обед. В пятницу у его отца день рождения.

— Ого! Это наверняка будет… забавно…

— Ты ее знаешь? — сухо спросила Айлин.

— Нет, не знаю. А Рон знает. Он говорит, что она женщина яркая, — без особой охоты признала сестра.

— Описание, в общем-то, соответствует истине, — согласилась Айлин. — И она явно не хочет развода. Из кожи вон лезет, лишь бы вернуть себе блудного мужа.

— Мне кажется, здесь у нее нет шансов, — задумчиво проговорила Пат. — Я точно не знаю, почему они разводятся, но у меня сложилось впечатление, что это окончательно и бесповоротно. А что ты наденешь на обед?

— Французские духи и очаровательную улыбку, — не без сарказма отозвалась Айлин. — И ничего больше. Она тоже там будет. И чтобы не потеряться на ее фоне, надо изобрести что-то действительно оригинальное.

Пат рассмеялась.

— Да ладно тебе, я серьезно… Если ты постараешься, то можешь выглядеть очень даже…

— У меня здесь нет ничего подходящего, — нехотя призналась Айлин. Ей надо было выглядеть не просто ничего, а на все сто. — Я бы надела свое дежурное черное мини, но — беда — отправила его родителям. Мне и в голову не приходило, что здесь может понадобится что-то этакое…

— Да.

Айлин представила, как заработала мысль у ее старшей сестры.

— Ладно, на этот счет можешь не переживать. Я обо всем позабочусь, — наконец заявила та. — Пришлю тебе что-нибудь подходящее.

— Ой, нет… К чему такие сложности? — принялась возражать Айлин, которая явно ничего подобного не ожидала. — Да и не стоит оно того…

— А мне кажется, стоит, — решительно отрезала Пат. — Считай, что это будет мое извинение за то, что я не спросила у тебя разрешения, когда пустила Алека пожить в коттедже.

— Ладно… — милостиво согласилась Айлин. — Только, пожалуйста, ничего слишком шикарного. А то я пойду в своем желтом махровом халате.

— О нет, только не это! — взмолилась Пат. — Не волнуйся, я знаю, что делаю. Просто доверься мне и не пожалеешь.

Пат действительно знала, что делает, признала Айлин. Она никогда не сомневалась в том, что у сестры безупречный вкус. Просто боялась, что та пришлет ей какое-нибудь супершикарное платье, в котором она будет чувствовать себя неловко.

Но в коробке лежало не платье, а брючный костюм из гладкого черного шелка. Поначалу ее немного озадачило то, что к костюму полагалась не блузка, а шелковый шейный платок — яркий, сапфирово-голубой, почти такого же цвета, как и глаза Айлин. Но потом поняла: под этот костюм не нужна никакая блузка.

Увидев себя в зеркале в этом наряде, Айлин и сама поразилась. Она даже не знала, что может выглядеть так сексапильно. Мягкий пиджак красиво облегал ее тоненькую миниатюрную фигурку. А легкий шейный платок смотрелся весьма провокационно, как бы намекая на то, что под пиджаком ничего нет. К тому же Марджори в жизни ничего подобного не надела бы — что тоже говорило в пользу костюма. В соперничестве с белокурой красавицей Айлин надо избрать единственно верную тактику: быть совсем на нее не похожей.

Айлин вертелась перед зеркалом, стараясь рассмотреть себя со всех сторон. Интересно, что скажет Алек? Понравится ему или нет? Ей очень хотелось, чтобы понравилось… Ей это было очень важно.

В последние несколько дней отношения между ними весьма осложнились. Нет, они вели себя вежливо и предупредительно друг с другом… Все-таки жили под одной крышей и виделись каждый день. Между ними не возникало никаких конфликтов, но напряжение было настолько ощутимым, что хватило бы малейшей искры, чтобы оба они взорвались.

Айлин взглянула на изящные часики — единственное украшение, которое она носила, кроме любимых маленьких золотых сережек. Пора идти. Она расправила плечи и бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале.

У тебя все получится, девочка, подбодрила она себя. Ты, главное, успокойся. С кем тебе только ни приходилось общаться — с крутыми политиками, вооруженными продавцами наркотиков… Считай, что сегодня тебе предстоит делать очередной репортаж.

Но у Айлин возникло неприятное чувство, что Марджори Истлейн может оказаться покруче всех тех типов, с которыми ей доводилось иметь дело в самые драматические моменты журналистской карьеры. Айлин со вздохом подхватила изящную черную сумочку, которую Пат прислала ей вместе с костюмом, и отправилась на битву.

Алек уже дожидался ее в гостиной. Когда Айлин вошла, он отложил газету и обвел ее с головы до ног оценивающим взглядом.

— Не совсем то, чего я ожидал… но все равно, очень оригинально.

Алек со значением улыбнулся.

— Ты… готов?

Голос Айлин слегка дрогнул.

— Давно.

Он лениво поднялся с кресла. На нем был темный выходной костюм, весьма элегантный и скроенный так, что пиджак выгодно подчеркивал его широкие плечи. Белая шелковая рубашка и черный галстук дополняли картину. Костюмы их были в чем-то похожи, и именно поэтому Айлин вдруг остро прочувствовала, какая она маленькая и хрупкая по сравнению с ним — таким высоким и мускулистым.

Алек распахнул перед Айлин входную дверь. Проделано это было преувеличенно галантно, так что нельзя было не заметить легкую насмешку, сквозившую в каждом его жесте. Дождавшись, пока Айлин закроет дверь, он все так же галантно открыл ей дверцу машины и только потом сел за руль сам. Они, естественно, решили ехать на машине Алека — это был не современный представительский гроб, как думала Айлин поначалу, а классический темно-зеленый «ягуар» образца 1940 года, но в безупречном рабочем состоянии.

Айлин давно уже восхищалась необыкновенным автомобилем, но ей еще ни разу не доводилось на нем прокатиться.

— Как будто садишься в машину времени. — Она не смогла удержаться и прикоснулась к хромированному рулевому колесу. — И возвращаешься в те времена, когда машины были действительно машинами.

Алек усмехнулся.

— Рад, что она тебе нравится.

Айлин пожала плечами. Ей не хотелось соглашаться с ним ни в чем — почему-то она чувствовала себя комфортней, когда они спорили и цапались. Так ей было безопасней.

— Но моя старенькая консервная банка все равно нравится мне больше, — упрямо проговорила она. — Во всяком случае, не надо переживать, что ее кто-то угонит.

— Ну, эту машину тоже вряд ли кто угонит, ― сухо отозвался он. — А если и угонит, так далеко не уедет… Она не для увеселительных прогулок.

Вскоре Айлин поняла, что он имеет в виду. Автомобиль развивал довольно приличную скорость. Во всяком случае, Айлин не решилась бы сесть за руль «ягуара» — и уж тем более на извилистых дорогах. Алек был полностью сосредоточен на дороге, и ему было не до светских бесед. Так что Айлин могла расслабиться и предаться своим размышлениям.

Пожалуй, не надо было соглашаться на эту авантюру. Меньше всего ей хотелось участвовать в разборках между Алеком и его женой… Бывшей женой, как утверждал он. Но у Айлин было нехорошее предчувствие, что в результате больше всего достанется ей.

Особняк отца Алека стоял на краю небольшой деревушки к западу от Портленда. Добротное крепкое здание из тех, которые агенты по недвижимости определяют как «дом для истинного джентльмена».

— Понятия не имел, что у полковника столько близких друзей, — заметил Алек, припарковывая машину перед домом на стоянке, забитой «мерседесами» и «вольво».

Айлин в ответ промолчала. Она поспешила выскочить из машины еще до того, как Алек успел открыть ей дверцу. Они поднялись на крыльцо. Алек позвонил. И Айлин, собираясь с духом, сделала глубокий вдох. Вечерок ей предстоял тяжелый.

Алек тихонько засмеялся. Веселый блеск в его серых глазах сказал Айлин о том, что он понимает, в каком она состоянии. Его, конечно, это забавляло, а вот ей было совсем не до смеха.

— Знаешь, этот твой шарфик действительно смотрится очень неплохо, — пробормотал он, накручивая на палец его конец. — И вообще, когда женщина надевает мужской костюм, в ней появляется что-то неудержимо притягательное… сексапильное. — Его голос, мягкий и вкрадчивый, как бы обволакивал ее ласковой чувственной пеленой. Айлин стояла беспомощная перед неодолимыми чарами. Вот он провел пальцем по ее щеке, потом вниз, по шее — к впадинке между грудей, едва прикрытой тонким шелком. — Неудержимо притягательное…

Он наклонился к ней и легонько коснулся губами ее дрожащих губ, дразняще провел по ним языком. Но даже от столь нежного поцелуя у Айлин едва не подносились ноги… потому что она понимала, зачем он сейчас это делает.

Она все понимала, но, тем не менее, не могла остановить его. Ради того, чтобы он целовал ее вот так, она готова была позволить ему все — даже втянуть себя в жестокую игру с бывшей женой. Айлин слышала, как кто-то подошел к двери с той стороны. Слышала, как открылась дверь. А потом Алек резко притянул ее к себе, безжалостно впившись губами ей в губы. И кто-то рассмеялся — нервно и слегка потрясенно.

— Право же, дорогой, не надо так горячиться, — проговорила Марджори. — Ты бедной девочке всю помаду размажешь.

Алек неторопливо отпустил Айлин и усмехнулся, довольный.

— Добрый вечер, Марджори. Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.

И это было действительно так. На ней было черное вечернее платье без рукавов — из тех, которые с удовольствием носила бы и Айлин, будь она повыше ростом. Роскошные белокурые волосы уложены в высокую элегантную прическу. Жемчужное ожерелье, в три ряда, обвивает высокую шею. А безупречно наложенная помада просто физически не могла размазаться. Ни при каких обстоятельствах.

— Спасибо. — Марджори обворожительно улыбнулась. — Да вы проходите, а то на улице жуткий холод. Твой папа в гостиной. Он только тебя и ждал.

Она развернулась и пошла вглубь дома. Алек с Айлин последовали за ней.

В какой-то момент Айлин нерешительно приостановилась, и Алек легонько подтолкнул ее в спину. Впрочем, теперь уже все равно не сбежишь. С чувством, как будто ее ведут на гильотину, Айлин уныло поплелась вперед. Марджори распахнула перед ними тяжелые дубовые двери. Гостиная оказалась огромной, с высоким потолком и стенами, увешанными старинными картинами в витиеватых золоченых рамках.

Да, для тихого праздника в семейном кругу обстановка была как-то уж слишком торжественной и официальной. Мужчины в смокингах, в крайнем случае, в выходных костюмах. Женщины затмевали друг друга великолепием вечерних туалетов. Спасибо Пат, подумала Айлин, невесело усмехнувшись. Если бы не костюм, подобранный ею с таким безупречным вкусом, Айлин точно потерялась бы в такой роскошной компании.

Впрочем, нет, ей не грозило остаться здесь незамеченной. Как только они с Алеком вошли, все разговоры смолкли. И Айлин показалось, что на них уставилось, по меньшей мере, сто пар любопытных глаз, — хотя в гостиной собрались человек двадцать, не больше. Все с интересом разглядывали Айлин. Потом среди гостей пробежал приглушенный шепоток: те, кто был посвящен в ситуацию, быстренько просветили тех, кто еще не был в курсе. А чтобы у собравшихся не осталось вообще никаких сомнений, Алек по-хозяйски погладил Айлин по спине, задержав на мгновение ладонь на том месте, которое деликатно называют «пониже спины».

Айлин покраснела, представив, как все это выглядит со стороны: старший сын хозяина дома картинно застыл в дверях, справа от него — его бывшая жена, с которой он толком еще и не развелся, слева — новая пассия. Однако с горечью напомнила себе Айлин, именно подобного эффекта он и добивался. Она сама себе поражалась: как можно влюбиться в такого холодного, расчетливого, безжалостного типа? И тем не менее…

Если Марджори и покоробило поведение Алека, она никак этого не показала — воистину, у этой женщины была железная выдержка!

— Айлин, дорогая, вам, наверное, нужно… э-э причесаться, прежде чем садиться за стол. — Она одарила молодую женщину очередной обворожительной улыбкой. — Пойдемте, я вам покажу, где это можно сделать.

Айлин выдавила жалкое подобие улыбки. Ей, наверное, следовало бы порадоваться тому, что бывшая жена Алека ведет себя с ней так великодушно и дружелюбно. Но ее это, наоборот, убивало. И без того было понятно, что из них двоих Марджори более достойна быть рядом с таким мужчиной, как Алек. И Айлин вовсе не была дурой. Ее не обманули все эти лучезарные улыбочки — слишком сладенькие, чтобы быть искренними. Марджори Истлейн была из той породы женщин, которые привыкли добиваться желаемого. А чего она добивалась сейчас? Правильно, того, чтобы Алек к ней вернулся.

— Какой у вас милый костюмчик, — проворковала Марджори, провожая Айлин по длинному коридору, устланному мягким ковром. — Я бы сама никогда не решилась надеть что-то подобное.

— Спасибо, — сухо отозвалась Айлин.

Комплимент был явно двусмысленным.

— Знаете, дорогая, меня вовсе не удивляет, что мой муж так вами увлекся, — продолжала Марджори все тем же приторно-медовым голоском, от которого Айлин уже начинало мутить. — Вы такая хорошенькая и милая… И появились в его жизни как раз в тот момент, когда он и сам еще толком не разобрался, что именно ему нужно. Но когда он начнет это понимать… Поверьте, мне бы очень не хотелось, чтобы вы страдали.

— Я ценю вашу обо мне заботу, — натянуто проговорила Айлин. — Но я сама в состоянии позаботиться о себе.

— Это замечательно.

Какой вежливый разговор. Подумать только! Марджори провела Айлин в роскошную спальню, отделанную панелями из полированного дерева, с высоким сводчатым потолком.

— Это моя самая любимая комната, — проворковала Марджори. — Когда мы с Алеком приезжали в гости к полковнику, мы всегда спали здесь. Чувствуйте себя, как дома… Ванная за той дверью. Я пойду, чтобы вам не мешать. А вы, как только будете готовы, спускайтесь в гостиную.

Марджори ушла, оставив после себя едва уловимый аромат дорогих модных духов. Усмехнувшись, Айлин обвела взглядом спальню, обставленную, само собой разумеется, изысканно и просто. Естественно, она не могла не заметить ночную рубашку из тончайшего шелка, небрежно брошенную на постели. И фотографию в серебряной рамке на столике у кровати. Понятно, что привели ее сюда неслучайно. Все было продумано.

Айлин взяла фотографию, чтобы получше ее рассмотреть. Роскошная пара — образчик семейного счастья: Марджори сидит, Алек стоит у нее за спиной, положив руку ей на плечо. Двое красивых людей, как бы слегка отстраненные от всего остального мира — предназначенные друг для друга. А тот, кто захочет их разлучить, сам себя обречет на страдания.