Эгоист (СИ)

Глава 17. Компромиссы

Второй раз был уже не таким восхитительным, как первый - возможно, оттого, что Антон ждал от него повторения чуда, но чудо ведь не случается всякий раз. Нина была явно удручена, хотя и старалась это скрыть, а сам Антон пытался понять, где он промахнулся, что так сильно расстроил возлюбленную. Неужели это все из-за предложения? Она такая деликатная и милосердная - может быть, она переживает, что сделала ему больно своим отказом? Смешная! Чтобы сделать ему больно, ей понадобился бы лом и еще как минимум две Нины для силы удара. Он мог бы многое снести ради нее - теперь он был уже вполне уверен, что это и есть любовь, хотя эта привязанность и доставляла ему огромное количество сомнений, мучений и дискомфорта. Вообще, это чувство приносило Антону больше гнева, печали и недоумения, чем радости и удовольствия, но парадокс состоял в том, что отказаться от любви было совершенно немыслимо.

На какое-то время Нина смирилась со своим положением пленницы в его квартире: перевезла к нему немного своих вещей, изгнала оттуда уборщицу и стала наводить порядок сама. Взялась за чтение, вышивание, йогу и изучение кондитерского искусства. Никогда еще у Антона в его холостяцком жилище не пахло так вкусно, и хотя он не любил сладкое, аромат выпечки ему очень нравился, и он исправно пробовал каждый новый вид угощения. В противоположность его прежней жизни, весь рабочий день он жил ожиданием возвращения домой, на душе у него теплело, когда он вспоминал, что его там ждут. Эти вечера, которые они проводили вдвоем, в обнимку смотря дома кино, посещая тренажерный зал, какой-нибудь концерт или кафе, стали настоящим наркотиком для Антона. Его привязанность к Нине постоянно крепла и усиливалась. Сама она, кажется, тоже была всем довольна и весела, но как-то у них случился один сложный разговор, который, кажется, задел ее за живое. Они гуляли по набережной - Антон не очень любил это бесцельное занятие, но Нина всегда настаивала на том, что ему необходимо бывать на свежем воздухе - и стали свидетелями сцены, где мать пыталась урезонить своего раскапризничавшегося маленького сына, который закатил истерику на пол-улицы.

- Не понимаю, зачем это нужно, - покачал головой Антон, когда они с Ниной миновали место действия.

- Ты про что? - не поняла она.

- Про детей.

- Ты не понимаешь, зачем люди заводят детей?

- Абсолютно.

Нина снисходительно усмехнулась:

- Ну, как минимум, им велят инстинкты.

- Человек тем и отличается от животных, что может контролировать свои инстинкты.

- Да зачем? То есть, я хочу сказать, что дети - это прекрасно, естественно, это счастье - иметь детей, видеть, как они растут... они придают жизни смысл и становятся продолжением своих родителей и утешают их в старости...

- Не вижу никакого счастья в бесконечных истериках и капризах, в бессонных ночах и всех прочих заморочках. К смыслу моей жизни они никак не относятся. А все остальное - дело случая, ты никак не заставишь их продолжать свои дела или общаться с тобой, когда ты состаришься. Но самое главное - эти говнюки стягивают на себя все внимание матери...

- Какие ужасные вещи ты говоришь! - ахнула Нина. - Ты что же, не собираешься заводить детей?

- Однозначно нет. Я бы хотел, чтобы все твое внимание принадлежало мне, а не нашим детям.

Нина долго молчала, видимо, переваривая его слова - это был плохой признак. Когда ей не нравилось то, что он говорил, она обыкновенно принималась спорить и разубеждать его, но если она затаилась, значит, считает проповедь обреченной, а его - безнадежным. И зачем это он прямо высказался на эту болезненную для любой женщины тему?

- Ты сердишься на меня? - спросил он наконец, не выдержав тишины.

- Сержусь? Нет, зачем?

Совсем плохо дело, даже сердиться смысла нет.

- Потому что я не прав. Потому что ты хочешь детей...

- Это личное дело каждого - хотеть или не хотеть...

- Но ты думаешь, что не сможешь быть счастлива, если не родишь ребенка?

- Я не знаю, как я могу это узнать сейчас? Просто я не понимаю, зачем тогда создавать семью, если не заводить детей.

- Тебе для статуса, - пожал плечами Антон. - А мне чтобы получить от тебя обещание остаться со мной навсегда, в богатстве и бедности, болезни и здравии.

- Я скоро тебе надоем, - вздохнула Нина. - И штамп в паспорте мало чем сможет нам помочь: в наше время от него очень легко избавиться.

- Ты плохо меня знаешь, - покачал головой Антон, очевидно, имея в виду ее замечание, что она скоро надоест ему.

- Это ты точно подметил, - согласилась Нина. - Ты не любишь о себе говорить.

- Спрашивай, я отвечу.

- Сколько детей было у твоей мамы?

- Двое. С моей сестрой ты знакома.

- Ты рос в полной семье?

- Родители развелись, когда мне было 12.

- Ты общаешься с отцом?

- Нет.

- А с мамой?

- Конечно.

- Как часто?

- Звоню ей не реже, чем раз в месяц. Видимся по праздникам.

- Она живет в Ярославле?

- Да.

- Тогда почему так редко?

- Не люблю пустые разговоры и неловкое молчание. Бесполезная трата времени.

- Это ведь твоя мама...

- Ты думаешь, что она любит пустые разговоры или неловкое молчание?

- Неужели тебе совсем нечего ей сказать?

- Она не сможет понять большую часть того, что я могу сказать о себе.

Нина устало вздохнула. Опять не угодил. Это было утомительно и неприятно: он целыми днями из кожи вон лез, чтобы ей было хорошо рядом с ним, но она все равно недовольна. Однако от этого несоответствия мотивация продолжать не пропадала. По крайней мере, пока. Но, возможно, ждать осталось недолго. Антона поражало то, насколько ему сложно и тяжело даются эти отношения: раньше он был уверен, что стоит ему только сделать Нину своей - и все мигом встанет на свои места, а счастье и гармония поселятся в его жизни навсегда, но проблемы подстерегали их на каждом шагу, и чем дальше, тем они были крупнее. После этого злосчастного разговора про детей между ними словно порвалась какая-то нить, Нина отстранилась. Когда он прижимал ее горячее тело к себе в постели, то иллюзия их близости еще возвращалась к нему, но в остальное время она словно остывала и только ждала повод, чтобы оставить его. И не дождавшись, придумала сама, точнее, воскресила из пепла.

- Я хочу на работу, - заявила она как-то утром, когда они пили кофе в гостиной.

- Я думал, тебе нравится быть дома, - спокойно заметил Антон, решив не поддаваться на провокацию.

- Нет, мне не нравится, - покачала головой Нина. - Я попробовала, но мне тут... тоскливо, я хочу видеться с другими людьми.

- Нина, - вздохнул Антон, - ну не будь ребенком, ты же знаешь, что я прав, дома тебе лучше. Будешь приходить с работы уставшая, злая, нервная - зачем это нужно?

- Мне надоело зря коптить небо, я хочу приносить пользу.

- Ты приносишь очень большую пользу - ты делаешь меня счастливым.

- Одно другому не мешает!

- Я сказал нет! - отрезал Антон. Он старался, чтобы его голос звучал спокойно, но в последний момент в нем прорвались нотки гнева. Нина вздрогнула и не стала больше спорить.

Вечером, когда он вернулся с работы, ее не было дома.

- Ты где? - спросил он, тут же набрав ее.

- Я дома.

- Нет, это я дома, и тебя здесь нет.

- Ты у себя дома, а я у себя.

- Твой дом здесь! - Антон почувствовал, что закипает. Да что же это такое, черт бы побрал эту идиотскую любовь..!

- Прости, я больше не могу, - вдруг тихо произнесла Нина.

- Что ты не можешь? - похолодел Антон.

- Жить твоей жизнью. Мне нужна своя собственная.

Ему стало чуть легче: возможно, она не имеет в виду расставание, а только чуть больше свободы.

- Хорошо, - медленно ответил он ей. - Сегодня будешь дома ночевать?

- Да, пожалуй.

Эта ее неуверенность еще немного подбодрила его.

- Как хочешь. Только завтра мне обязательно надо тебя увидеть, хорошо?

- Да, конечно.

Антон положил трубку и вздохнул с облегчением.

Антон примчался в 8 утра с цветами, вид у него был заискивающий. Нина не смогла сдержать улыбки, хоть и собиралась быть с ним строгой. Она пригласила его к себе и даже представила маме и папе - они как раз собирались на работу.

- Так вот кто экспроприировал нашу дочь на неопределенный срок! - воскликнул отец. - Пора бы уже документ предъявить, молодой человек, а то, неровен час, мы в полицию заявим...

Нина покраснела:

- Пап...

Антон же просиял и заверил потенциального тестя:

- Дело только за вашим чадом, я все возможные предложения внес.

Родители как по команде обернулись к дочери - ей захотелось провалиться под землю. В то же время она вдруг подумала, что это, возможно, не такая уж безумная идея, но потом вспомнила про детей и отмахнулась от наваждения.

- Я нашел тебе работу! - заявил довольный собой Антон.

Поистине, это утро было полно сюрпризов.

- Какую? - поинтересовалась Нина.

- Администратором в женский велнес-клуб.

- Почему туда?

- А почему бы и нет? - пожал плечами Антон.

- А как называется?

- "Фламинго".

- О, я слышала об этом клубе, он очень крутой... только для женщин, и дорогущий... - Нину вдруг поразила одна мысль: - Погоди-ка, не в этом ли дело?

- В чем?

- Ты хочешь, чтобы я работала там, где нет ни одного мужчины?

- Ну... - Антон замялся, - не то чтобы обязательно, но это было бы мне приятно, да...

Нина расхохоталась, а потом уселась к нему на колени и обхватила его голову руками.

- Какой ты смешной! Так это все было из-за ревности?

Антон судорожно прижал ее к себе и стал жадно покрывать ее лицо поцелуями, пока не дошел до губ - Нину даже в жар бросило от таких страстных ласк. Она привела его в свою комнату, и они целовались, изнемогая от желания, пока не услышали звук закрывающегося замка, после чего принялись срывать друг с друга одежду - Антон даже оторвал несколько пуговиц на своей рубашке - так ему не терпелось овладеть своей девушкой. Лежа на кровати в его объятиях, Нина с легким испугом прислушивалась к тому, что происходило у нее внутри - там неистово порхали бабочки...

На какое-то время наступило блаженное затишье. Нина стала такой же нежной и ласковой, как прежде - Антона отпустили все его тревоги и сомнения. Она вернулась жить к нему, и с работы всегда сразу приезжала домой, даже если он не мог забрать ее сам. Он был так доволен ею, так счастлив, что даже решил нарушить свои правила и пригласить к себе в гости мать и сестру с мужем. Нина была в полном восторге - она прыгала чуть не до потолка и хлопала в ладоши. Потом она, правда, вспомнила, что все его родственники видели ее красивой, а сама она не сможет так накраситься, как это сделали мастера в салоне. Антон в ответ на это расхохотался, пожурил ее за тщеславие и настоял, чтобы перед семейным приемом она сходила снова в тот же салон к тому же самому мастеру.

Вечер поначалу был не слишком легким и непринужденным, потому что сам Антон виделся с родственниками редко, а Нина и вовсе была с ними незнакома. И все же они нашли общие темы: Алла сообщила, что уже беременна, чем привела Нину в блаженный экстаз и получила от нее сто тысяч поздравлений и похвал. Они подробно обсудили свои страхи перед родами и прочую женскую дребедень, мама тоже внесла свою лепту. Антон побеседовал с Романом о бизнесе, впрочем довольно рассеянно, так как неустанно наблюдал за Ниной, усиленно старавшейся уделить максимальное внимание обеим женщинам. Она наготовила кучу еды, в том числе довольно затейливой, и неустанно ухаживала за всеми за столом. Антон подумал о том, что она создана для семейной жизни и что ему следует - хитростью, лаской или еще каким-то способом - поскорее склонить ее к браку. Возможно, ему стоит также пересмотреть свое отношение к деторождению, но пока он не чувствовал в себе сил для этого.

Благодарность и нежность Нины после этих семейных посиделок не знала границ - Антон еще никогда не видел ее такой пылкой и раскованной - и понял, что с родственниками следует встречаться чаще.