Хорошо, полагаю, эту новость сложно превзойти. У меня вырвался сухой, кусающий смех и я оттолкнулся от окна.
— Война?
Теперь когда он привлек всеобщее внимание, Аполлон, казалось, стал выше.
— Война между богами и теми, кто следует за Первым.
Маркус выругался. В последнее время он часто это делал.
— Боги собираются противостоять Сету?
— Они собираются убить Сета и всех его сторонников, — его губы изогнулись от неприязни. — Включая Люциана.
— Люциан ни за что не удержит своих последователей, — Солос перегнулся через спинку дивана. — Присоединиться к нему было бы безумием.
— Но у Люциана есть Аполлион. Это привлекательно само по себе, — Маркус откинулся назад, выглядя также обеспокоенно, как и я себя чувствовал.
— Ты прав, — ответил Аполлон. — Мы знаем, что многие на его стороне.
— У тебя есть шпионы? — Спросил я с интересом.
Аполлон улыбнулся и это было также жутко, как и детское хихиканье Алекс. Он щелкнул пальцами и вспышка чистой силы волной прокатилась по комнате. Рядом с Аполлоном замерцал голубой свет и затем человеческая фигура начала приобретать очертания.
Появился мужчина почти семи футов ростом с торчащими светлыми волосами. Он был поразительно похож на Аполлона и у него были те же полностью белые глаза. Одетый в шорты-карго, шлепанцы и рубашку Джимми Баффет, он выглядел как студент-двоечник.
И он был богом.
Может быть, однажды я привыкну к тому, что боги появляются и исчезают как будто это обычное дело, но проведя всю свою жизнь и не встретив ни одного, я чувствовал себя ошеломленным, стоя в одной комнате с самыми могущественными созданиями из когда-либо существовавших.
Очевидно, и самыми раздраженными.
Маркус быстро вскочил на ноги и поклонился. Мы с Солосом сделали то же самое. Бог этого не заметил. Нахмурившись, он повернулся к Аполлону.
— Ты щелкаешь пальцами и я должен просто появиться? Как будто мне нечего больше делать?
Аполлон усмехнулся.
— Разве только что было не так?
— Я тебе не слуга, брат. В следующий раз я сломаю тебе палец и засуну его так глубоко тебе...
— Мы не одни, — Аполон показал на нас, и я был уверен, что у меня на лице застыло выражение шока и благоговения. — И никто не хочет знать, чем ты занимаешься в свободное время, Дионис.
Бог вина и вечеринок рассмеялся над своим братом и упал в кресло. Он вытянул свои длинные ноги и потер щетину на подбородке.
— По меньшей мере ты бы мог организовать что-нибудь выпить.
Маркус вскинулся:
— Мы можем что-нибудь принести. Есть вино...
— Нет необходимости, — глаза Аполлона сузились. — Меньшее, что ты можешь сделать, так это поддержать беседу в течение пяти минут и не напиться.
— Неважно, — Дионис повернул голову в нашу сторону и усмехнулся. Я задался вопросом, не был ли он навеселе. — Двое чистокровных и полукровка, но в доме есть что-то посерьезнее. — Его глаза вспыхнули и он втянул носом воздух. — Ах да, здесь малышка-Аполлион.
Я напрягся от очевидного проблеска интереса в глазах Диониса.
Аполлон послал мне многозначительный взгляд, предупреждая меня о том, что ни один бог не будет настолько всепрощающим как он, если дело дойдет до ударов в челюсть.
— Ты знаешь, что она здесь и ты знаешь, что тебя позвали не поэтому.
— Поэтому ты сегодня утром побеспокоил Ананку? — Игриво улыбнулся Дионис.
При звуке имени Ананки во мне разгорелась буря эмоций. Я начал двигаться, но остановился, от напряжения мои мышцы застыли. Аполлон не посмеет. Даже Солос побледнел. Все знали, кем и чем управляла Ананка, и это не вязалось с Алекс. От гнева я утратил дар речи и прежде, чем я пришел в себя, заговорил Маркус.
— Зачем ты вмешиваешь Ананку?
Аполлон отмахнулся от него.
— Сейчас не время это обсуждать. Дионис раздобыл информацию о том, что Олимп готовится к войне.
Дионис зевнул.
— Не смотря на то, что политика и кровь навевают на меня скуку, я очень полезен, когда нужно достать информацию.
— Вино и пьянство, — пробормотал Солос.
— Развязывают язык, — закончил Дионис, улыбаясь. — Существует своего рода лагерь, окружающий Люциана и Первого. Почти армия. Они вышли из Ковенанта Теннеси. Мои братья и сестры пристально за ними наблюдают.
Чёрт побери. Если Люциан и Сет атакуют там Совет, боги снова вмешаются и новые невинные жизни будут потеряны.
— С ним больше сотни Стражей и Охранников-полукровок, — добавил он, подумав.
— Милостивые боги, — пробормотал Солос, потерев висок.
— Что бы эти двое ни продавали, люди покупаются на это как наркоманы, — Дионис изучал свои ногти, явно скучая. — Без оскорблений, но полукровки идиоты, если думают, что мудро с их стороны выступать против нас.
Мне не нужно было смотреть на Солоса, чтобы понять, что это заявление пришлось ему не по вкусу.
— Люциан, вероятно, предлагает им то, что никто никогда не предлагал.
— И это...? — Спросил Дионис.
— Свобода, — я сел на подлокотник дивана. — Свобода делать то, что им нравится и не зависеть от чистокровных никоим образом.
— Но вот этот свободен, разве нет? — Дионис показал на Солоса.
— Свободен? — Солос выпрямился. — Могу я говорить прямо?
— Конечно, — ответил бог. — Почему нет?
Солос прерывисто вдохнул.
— Стать Стражем это меньшее из двух зол. Мне позволялось либо стать рабом, и всё, что у меня есть, отняли бы у меня, либо выбрать эту жизнь, которая, вероятнее всего, приведет к ранней могиле. Как это может быть свободой?
Брови Диониса сошлись.
— Разве твои обязанности не достаточно почетны?
— Это не имеет отношения к обязанностям, — вмешался я, взглянув на Аполлона. — Полукровки, Стражи и Охранники, верят в свой долг и отдадут за него жизнь, но мы не даем им выбора, у них не было такого выбора, как у меня. И если Люциан соблазняет их мыслью о том, что они сами могут выбирать свою судьбу, как мы можем их винить в этом?
— Я понимаю это желание, Айден, и, может быть, есть необходимость в переменах, но мы не можем позволить Люциану повести их на нас войной, — сказал Аполлон. — И я знаю, о чем ты думаешь, что его последователи невинны в своей наивности, но это ничего не изменит, если они пойдут против нас.
— А это в точности то, что они затевают, — сказал Дионис, к беспокойству всех остальных. — Вчера вечером, я удостоверился, что двое полукровок из лагеря Люциана хорошо отоварились в алкогольном отделе, и отправил к ним несколько моих... девочек. Я узнал, что они собираются напасть на Ковенант в Нью-Йорке, но ждут Сета и его маленькую подружку.
Казалось, мои зубы раскрошатся от того, как сильно я их стиснул. Маркус наклонился вперед и сложил руки.
— Чего я не понимаю, так это того, как вы собираетесь убрать Люциана.
— Мы не можем к нему подобраться. Его всегда сопровождает Первый, — Дионис пожал плечами. — И мы не можем причинить ему вред, но он может навредить нам.
— Несколько ушибов, — сказал я. — Пока он не обладает полной силой, он не сможет вас убить.
Брови Диониса поднялись.
— Он убил фурию Таната.
— Подпитываясь от Алекс,— возразил я. — Без неё у него не будет такой силы.
— Мы не будем так рисковать, — Аполлон прислонился к спинке кресла. — Он может вывести нас из игры. Если один из нас ослабнет, то и остальные тоже.
— Семья, которая...
— В любом случае, — оборвал Диониса Аполлон. — Согласно тому, что он узнал, они планируют полностью захватить Ковенант. Мы не можем этого допустить.
— Так что планирует Олимп? — Спросил Маркус, его плечи поникли от груза, опустившегося на них.
— Вот какая пьянка, — слышать слово "пьянка" из уст Диониса казалось неправильным. — Мы собираемся пойти на войну, но среди бесстрашных предводителей разногласия.
— Какого рода разногласия? — Я потер ладонью висок, пытаясь отогнать тупую боль, которая без сомнения появилась от недоедания.
— Шестеро хотят уничтожить проблему, — сказал Дионис небрежно, как будто мы обсуждали, где он купил свою нарядную рубашку.
— Напасть на Люциана и тех, кто с ним? — Спросил Солос. — Убить столько, сколько получится?
Аполлон кивнул.
— Остальные из нас верят, что полномасштабной войны всё еще можно избежать, потому что если мы начнем воевать, то что произошло с Титанами, не пойдет с этим ни в какое сравнение. Счет пойдет на миллионы жизней, включая жизни смертных. Этого никак нельзя будет избежать.
Есть еще надежда. Эти три слова вызвали во мне воспоминания об Алекс, сжавшейся на моей груди, когда она говорила о Сете всего несколько коротких недель назад. Она все еще надеялась, вплоть до той минуты, когда он соединился с ней.
— Не говоря уже об опасности того, что о нас узнают, — добавил Маркус. — Боги, это...
У меня не было слов.
Потом на меня снизошло озарение. Никто из нас, даже два бога, не смогли этого предвидеть год назад. Предсказания не предрекали, что мир окажется на грани войны, какой он еще не видывал раньше, войны, которая разорвет мир на части.
— Мы верим, что войну можно остановить, но остальные полны сомнений, особенно принимая во внимание последние события.
— Алекс, — прошептал я, привычная боль эхом отдалась у меня в груди.
Дионис встал.
— Мы не хотели ввязываться в это, даже после того, что Первый сделал с Советом Северной Каролины. Только Посейдон и Аид быстро отреагировали, но сейчас, когда она с ним связана, у них не осталось надежды... и они ищут...
Плохое предчувствие росло во мне как сорная трава.
— Ищут что?
Аполлон сказал со вздохом:
— Способ убить Аполлиона.