Энн в бухте Четырех Ветров

Глава двадцать восьмая МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

— Я вчера получила письмо от мистера Форда, — сказала Энн мисс Корнелии, которая забежала к ней с шитьем поболтать и попить чаю. — Он передает вам поклон.

— Не нужны мне его поклоны, — отрезала мисс Корнелия.

— Почему? — изумилась Энн. — Мне казалось, что он вам понравился.

— Вообще-то он мне понравился, но я никогда ему не прощу того, что он сделал с Лесли. Бедная девочка вся извелась, как будто ей без того было мало горя. А он небось как ни в чем не бывало разгуливает по Торонто. Одно слово — мужчина!

— Как вы догадались, мисс Корнелия?

— Энн, милочка, что ж у меня, глаз нет, что ли? Я знаю Лесли с пеленок. У нее такая тоска в глазах, и ей не с чего взяться, кроме как из-за этого писателишки. Никогда себе не прощу, что порекомендовала его Лесли. Но кто же знал, что он окажется совсем не таким, как прежние квартиранты. Те были самодовольные хлыщи, на которых она чихать хотела. Один попробовал было за ней приударить — так она его так отшила, что он, наверно, до сих пор не опомнился. Мне и в голову не приходило, что может случиться что-либо подобное.

— Только, ради Бога, не показывайте Лесли, что вы знаете ее тайну. Она будет очень расстроена.

— Не беспокойтесь, Энн, милочка, я понимаю, что к чему. Наказание с этими мужчинами! Сначала один сломал ей жизнь, а теперь другой еще добавил ей горя. Чтоб они все провалились!

— Кому это вы желаете провалиться? — спросил Джильберт, входя в комнату.

— Ясно кому — мужчинам. Одно зло от них.

— Но яблоко-то в райском саду съела Ева, мисс Корнелия.

— А кто ее обольстил и уговорил его съесть? Тварь мужского пола! — с торжеством парировала мисс Корнелия.

Лесли пережила первую остроту разлуки и нашла в себе силы жить дальше — как это бывает со всеми нами, какая бы беда нас ни постигла. Иногда, оказавшись в кругу друзей, она даже радовалась жизни. Но надежды Энн на то, что она постепенно забудет Оуэна Форда, не оправдывались: при каждом упоминании его имени в глазах Лесли, как она ни старалась это скрыть, мелькала мучительная жажда узнать хоть что-нибудь о дорогом ей человеке. Чтобы как-то удовлетворить эту жажду, Энн старалась рассказывать Джильберту и капитану Джиму о том, что пишет Оуэн, когда в доме бывала Лесли. В такие минуты на щеках Лесли вспыхивал лихорадочный румянец, или, наоборот, ее лицо резко бледнело. Но она никогда не заговаривала с Энн об Оуэне и никогда не вспоминала тот вечер на песчаной косе.

А тут еще умер ее старый пес. Лесли горько его оплакивала.

— Он столько лет был моим верным другом, — грустно говорила она Энн. — Его завел еще Дик примерно за год до нашей свадьбы. А когда он уплыл на «Четырех сестрах», то оставил Карло со мной. Пес очень ко мне привязался, и его привязанность помогла мне пережить тот страшный первый год после смерти мамы, когда я осталась совсем одна. Когда я узнала, что возвращается Дик, я подумала, что Карло больше не будет моей собакой. Но он совсем не обрадовался Дику, хотя раньше его очень любил. Он рычал на него, как на чужого, даже пытался укусить. А я была рада. Хоть одно существо на свете любило только меня. Этот старый пес согревал мне душу, Энн. Осенью мне стало ясно, что он не переживет зиму. Но я все-таки надеялась и старалась его поддерживать. Сегодня утром он был как будто в порядке. Лежал себе на коврике перед камином. Потом вдруг встал, подошел ко мне и положил голову мне на колени. Посмотрел на меня преданным взглядом своих добрых глаз, содрогнулся и умер. Мне его ужасно не хватает.

— Хочешь, я подарю тебе щенка, Лесли? — спросила Энн. — Я хочу купить Джильберту на Рождество щенка сеттера. Хочешь, я и тебе куплю?

Лесли покачала головой:

— Нет, не надо, Энн. Мне пока не хочется заводить другую собаку. Я не смогу ее полюбить. Может быть, когда-нибудь, когда пройдет время. В общем-то мне нужно иметь надежного сторожа. Но в Карло было что-то человеческое: сразу заменить моего старого друга новой собакой мне просто совестно.

За неделю до Рождества Энн уехала погостить в Эвонли. Следом за ней приехал Джильберт, и они весело встретили Новый год в компании старых друзей — Барри, Блайтов и Райтов. В мгновение ока они расправились с праздничным обедом, который миссис Рэйчел и Марилла долго и тщательно готовили.

Когда Энн и Джильберт вернулись в бухту Четырех Ветров, их домик был почти по крышу заметен сугробами: зима выдалась очень снежной. Но к их приезду капитан Джим расчистил дорожки и крыльцо, а мисс Корнелия разожгла камин и натопила домик.

— Как я рада вас видеть, душечка, — приветствовала она Энн. — Нет, вы когда-нибудь видели такие сугробы? Дом Моров весь занесло — мне его видно только со второго этажа. Как Лесли обрадуется вашему возвращению! Она там просто похоронена заживо. Благодарение Богу, что Дик умеет расчищать снег и даже очень любит эту работу. Сьюзен велела вам передать, что придет завтра. А ты куда собрался, капитан Джим?

— Да хочу добраться до Глена и посидеть со старым Мартином Стронгом. Ему недолго осталось жить и одному тоскливо. Друзей у него мало — всю жизнь был занят тем, что зарабатывал деньги, а на друзей времени не осталось.

Капитан Джим вышел и тут же вернулся, вспомнив важную новость:

— Я получил письмо от мистера Форда, миссис Блайт. Он пишет, что книгу взяли в издательство и она выйдет осенью. Как же я рад! Все-таки мне доведется увидеть ее в напечатанном виде!

— Он просто помешался на своей книге, — сказала мисс Корнелия, когда капитан Джим ушел. — А по мне, книг и так написано слишком много.