Эскиз брака

8

Одри решила, что фарс слишком затянулся. Настало время покончить с этим недоразумением. Ей захотелось очиститься. Тем не менее она продолжала идти к пикапу, стоявшему неподалеку от адвокатской конторы, все время ощущая присутствие Джолли у себя за спиной. Наконец она обернулась и сказала:

— Джолли, у меня нет дружка.

— Прошу прощения, — саркастически ответил он. — Я должен был воспользоваться словом «жених».

Злясь на него, на себя и на весь мир, Одри взялась за ручку, открыла дверцу пикапа и плюхнулась на пассажирское место, проделав это молниеносно. Однако Джолли расположился так, что захлопнуть дверцу она уже не успела. Судя по его позе, исполненной мужского высокомерия, а также по насмешливо приподнятым уголкам рта, он ждал ответа на свою последнюю реплику. Какого угодно. Одри сложила руки на груди и бросила на него гневный взгляд.

— И жениха тоже.

— Нет? — повторил он с таким видом, словно эта новость напугала его. Но затем на лице Джолли появилась все та же насмешливая улыбка. — А кому же вы тогда хотели позвонить?

— Это не ваше дело, Джолли Добсон. А теперь будьте добры подвинуться, чтобы я могла закрыть дверь.

Он хотел сделать шаг в сторону, но вдруг остановился и скорчил гримасу.

— Черт побери, подождите минутку… Что вы имеете в виду, когда говорите, что у вас нет жениха?

Одри пожала плечами.

— Мне жаль вас разочаровывать, но у меня его действительно нет. О'кей?

— Есть.

— Нет.

— Нет?

— Нет.

Джолли подбоченился и прищурил глаза.

— Но вы сказали…

— Ничего такого я не говорила! — окрысилась Одри. — Вы сами решили, что я помолвлена. Помните, что было вчера в мэрии, когда мы получали разрешение на регистрацию брака? Вы сами затеяли этот разговор.

— А вы ничего не отрицали.

— Не считала нужным защищаться. А вообще какая вам разница, обручена я с кем-то или нет?

— Никакой, — нагло соврал Джолли, прекрасно зная, что разница есть, и очень большая.

Во всяком случае, для него. Если она сказала правду — а с какой стати ей врать? — тогда завещание Грэма… и их брак… все это было ни к чему…

Но что-то менять уже поздно. Грэм умер, и его завещание вступило в силу. А кроме этого непреложного факта есть еще один: наследство Одри нужно найти до того, как она узнает о его существовании и заподозрит Джолли в том, что он обокрал ее. А она непременно это сделает. Особенно сейчас, зная, что однажды он уже обманул ее. Так что она совершенно права. Обручена она или нет, это уже не имеет никакого значения. Он по-прежнему обязан найти деньги Одри.

Джолли пожал плечами и слегка улыбнулся.

— Я думал, что вы обручились, чтобы выйти замуж, только и всего.

— Да, я была обручена, но разорвала помолвку две недели назад, понятно?.. А теперь давайте сменим тему, — добавила Одри.

— Ага… конечно… давайте.

Он хлопнул дверцей, обошел пикап спереди и сел за руль. Кажется, она сказала, что сама разорвала помолвку? Иными словами, дала этому малому пинка в зад? Это маленькое уточнение стоит многого. Выходит, обещание, которое он дал Грэму, оказалось ненужным. Похоже, мисс Этелдред Говорли — пардон, миссис Джолли Добсон — действительно может постоять за себя.

Слушай, кончай трепаться, сказал ему внутренний голос. И ты и я знаем, что время, которое ты провел с Одри, потеряно не напрасно. Так что брось заливать. Это твое единственное достояние. Когда тяга к приключениям уйдет, долгими, одинокими ночами ты будешь утешаться одними воспоминаниями. Честно говоря, ты ведешь себя как упрямый осел, сопротивляясь из последних сил. На самом деле ты дорожишь каждой минутой, проведенной с ней. Это приключение ты будешь вспоминать снова и снова. И в глубине души знаешь, что это чувство не умрет никогда… в отличие от прочих. Так что валяй. Будь мужчиной. Признай это. Не пожалеешь.

Ну да, черт побери, он слишком взволнован. Но совсем не из-за того, о чем ему говорит совесть. Конечно, он очень рад, что Одри избавилась от этой вонючки, с которой была обручена. Но просто потому, что она ему нравится (ни о какой любви не может быть и речи), и потому, что эта девочка заслуживает лучшего.

Так что пусть его душа и тело запомнят на всю жизнь: никого он не любит. И не хочет любить. Вот и все, ясно?

При его образе мыслей такого внушения было больше чем достаточно, чтобы похоронить все сомнения в том, кто он такой и чего хочет на самом деле.

Но досада, разраставшаяся внутри, несмотря на этот пламенный спич, говорила о том, что сегодня Джолли потерпел неудачу. В глубине души продолжало копошиться маленькое сомнение. Похоже, он все-таки любит Одри, а все попытки доказать обратное тщетны.

Джолли выехал из Лафайета и вырулил на шоссе номер десять. Одри молча сидела и изучала новенькую карту, которую позволила себе вытащить из картонной папки Эрона. Она крутила карту и так и сяк, но ничто не помогало. Она просто не могла понять, где тут север, где юг.

Заметив ее смущение, Джолли протянул руку и перевернул карту вверх ногами.

— Север здесь, — сказал он.

— Ох… — ответила Одри.

— А сейчас мы едем на восток.

— Понятно.

Джолли пальцем прочертил маршрут, по которому они следуют.

— Здесь мы свернем на юг. Потом снова поедем на восток и еще раз на юг. — Он ткнул в листок кончиком пальца. — Клад закопан вот здесь. Видите крошечный крестик, начерченный вашим дедом?

— Вижу, — сказала Одри, хотя ничего не видела.

Где этот дурацкий крестик? Его и с лупой не найдешь… Через несколько минут она сложила листок вчетверо и сунула его в лежавшую между нею и Джолли картонную папку.

Наконец Джолли свернул с шоссе номер десять и направился к рыбацкой деревушке, притулившейся на дамбе, которая огораживала озеро Мгалама. Добсон знал, как добраться оттуда до любого места в плавнях Абминга.

Он миновал городок, пересек мост через протоку Суин, а затем медленно поднялся на земляную дамбу, окружавшую озеро Мгалама. Отсюда Одри впервые увидела чистую темную воду плавней Абминга. Затем Джолли направил пикап вниз по разбитому проселку, прорезавшему заднюю сторону поросшей травой дамбы, и вид на озеро тут же перекрыла цепь холмов, извивавшихся вдали как огромная зеленая змея.

Наконец они подъехали к самодельному знаку в виде красной стрелы, указывавшей прямо на дамбу. На стреле значилось: «Пристань». Перевалив через насыпь со скоростью улитки, Джолли заехал на посыпанную гравием автостоянку и припарковался рядом с другими пикапами, к бамперам которых были прикреплены пустые контейнеры для лодок.

— Ну что, пошли? — спросил Джолли, открывая дверь и выпрыгивая наружу.

Одри вылезла из машины на несколько секунд позже и подошла к Джолли, стоявшему лицом к озеру. Несколько минут оба молча смотрели на воду.

Одри решила, что она согласна с цветастыми брошюрами, продававшимися во всех магазинах для туристов вдоль шоссе номер десять. Все они утверждали, что плавни Абминга — место, где царит первозданная красота. До сих пор она видела только небольшую часть этой местности, причем самую обжитую, но должна была признать, что это зрелище приводит ее в трепет.

Однако болота были не только красивым, но и пугающим местом. Они казались Одри темными, топкими клочками суши, густо заросшими водорослями. По ее мнению, все существа, которые жили в болотах, были скользкими и не ходили, а ползали. Она дала разгуляться воображению и почувствовала, как по спине ее побежали мурашки.

— Держите, — сказал Джолли, заставив ее очнуться. Он протянул ей прозрачный пластмассовый флакон с какой-то желтоватой жидкостью. Видимо, Добсон достал его из пикапа, пока она думала о всяких страшных насекомых и пресмыкающихся. — Побрызгайте на открытые места. Это отгонит от вас москитов.

— Как вы догадались, что я думаю именно об этом?

— По выражению вашего лица.

Одри захлопала глазами.

— У вас был такой вид, словно вы готовы прыгнуть в пикап и припуститься к шоссе номер десять, пока кто-нибудь не выпрыгнул из воды и не схватил вас.

Одри слегка улыбнулась.

— Вы правы. Похоже, у меня разыгралось воображение. — Она посмотрела на флакон и нахмурилась, так как не любила наносить на кожу всякую химию. А на флаконе даже этикетки не было. — Что это?

Джолли пожал плечами.

— Смесь масла для ванн и воды. Безвредно и очень эффективно.

Одри попыталась прихлопнуть вившегося вокруг москита, но промахнулась. Через секунду москит вернулся. Она снова хлопнула в ладоши, и снова безуспешно. О черт, сказала она себе. Если она не сможет отогнать этих проклятых москитов, то скоро будет выглядеть как прыщавый подросток. Хоть это и домашнее средство, но она им воспользуется. Да и какой особый вред от химии? Как только она окажется в болотах, это средство покажется ей пустяком. Ей очень повезет, если она не схватит малярию или что-нибудь похуже.

Плеснув на ладонь изрядную порцию маслянистой жидкости, Одри втерла ее в кожу. Потом огляделась по сторонам и заметила, что Джолли отошел побеседовать с каким-то беззубым стариком в поношенной одежде цвета хаки. Коричневая кожа старика была морщинистой не то от возраста, не то от действия жаркого солнца. Индеец — говоривший с характерным скрипучим акцентом — сказал, что он провел все утро на протоке, ловя «фер гар». Джолли серьезно кивнул; это означало, что он прекрасно понял собеседника. Однако сама Одри понятия не имела, что такое «фер гар». Несомненно, эта тварь жила в воде, как чудовище озера Лох-Несс. Но Несси никто не ловил.

Потом Джолли спросил индейца, не помнит ли он, когда в последний раз видел ее деда. Этот вопрос заставил Одри забыть про подводных чудовищ и обратиться в слух. Она даже сделала несколько шагов к ним, ожидая ответа.

— Дай подумать, — сказал старик, почесывая плешивую голову. — Думаю, это было недели три назад. Может быть, месяц.

— Он был один?

— Ага, — ответил индеец. — Хорошо помню. Он был один. — Беззубый старик повернулся и ткнул пальцем в сторону стоявшего на берегу ветхого сарая, давно требовавшего покраски. Висевшая над дверью вывеска гласила: «Привал Ти-Боя». Под ней кто-то приписал красной краской: «И пристань». — Он просил взять у Ти-Боя лодку, а потом уплыл на ней. Сам. Да, я точно помню.

— В какую сторону? — спросил Джолли.

Индеец повернулся и пальцем, скрюченным артритом, показал на юго-восток.

— Вон туда.

— И вернулся тоже один?

— Ага.

— Долго его не было?

— Дай сообразить… — Старик снова почесал голову. — Я увидел его в первый раз, когда собирался ловить рыбу, а когда он приплыл назад, было темно.

— Ты хочешь сказать, что его не было целый день, с раннего утра до позднего вечера?

— Ага. Я так и говорю. Ти-Бой чуть с ума не сошел. Он думал, что старый Грэм утонул, а лодка перевернулась и плавает где-то в заливе. — Потом старый индеец подумал и кивнул. — Ага. Я очень хорошо помню тот день.

Джолли внимательно выслушал его, а потом задал новый вопрос:

— Когда Грэм уплывал, ты не заметил, было ли у него что-нибудь с собой? Что-нибудь необычное? Например, сундучок?

Старик на мгновение задумался.

— Нет. Не помню ничего необычного. Почему спрашиваешь?

Да, подумала Одри. Почему он спрашивает? С учетом всех обстоятельств вопрос был странный.

— Так просто, — ответил Джолли. — Из любопытства.

— Ага, — сказал старый рыбак, медленно покачивая головой. — Я буду тосковать по старому Грэму. Мы с ним любили поболтать при случае. И ему нравилось, как я готовлю фейжуаду. Теперь, когда он больше не приедет, жизнь станет совсем другой.

Внезапно на глаза Одри навернулись слезы. Неужели ее дед действительно умер? Она все еще не могла привыкнуть к этой мысли.

Решив, что услышала достаточно, Одри повернулась и быстро пошла к пристани.

Как ни странно, она ощутила внезапный страх, словно после смерти деда осталась совсем одна на свете. Впрочем, так оно и было. Из всей их семьи была жива только она. Но это ощущение не имело никакого смысла. Как-никак, она не видела деда годами и едва ли могла рассчитывать на его моральную поддержку. И все же Одри растирала плечи, пытаясь избавиться от холода внутри. Потому что отрицать не приходилось: в эту минуту она тосковала по деду, как никогда в жизни. Теперь, когда на смену старым обидам пришло понимание, что уже ничего исправить нельзя, эта тоска стала еще сильнее.

Похолодание, пришедшее прошлой ночью, давно кончилось, и на полуденном солнце температура доходила до двадцати градусов. Одри посмотрела на север и убедилась, что Джолли был прав: проходившего через весь штат Луизиана десятого шоссе, по которому взад-вперед сновали машины, отсюда видно не было. Протянутое лет двадцать с лишним назад, оно было первым признаком современной цивилизации в этом районе, который, несмотря на веяния времени, продолжал оставаться глушью. На восточном краю плавней Абминга находился Батон-Руж, а на западном — Лафайет. К северу и югу тянулись сплошные болота. Но на юге, за полосой болот, раскинулся великолепный Мексиканский залив, воды которого разбивались о песчаные пляжи Луизианы.

— Готовы? — спросил Джолли, заставив ее вздрогнуть.

Одри быстро обернулась.

— Куда теперь?

— Проедем несколько миль вдоль протоки, — сказал он, жестом показав направление.

— А потом?

Джолли вздохнул.

— Послушайте, вы и так плохо представляете себе, где находитесь… Увидите сами, ладно?

— Иными словами, я должна доверять вам.

— Вот именно.

— А разве у меня есть выбор?

— Вообще-то есть. Я могу отвезти вас обратно в Лафайет, посадить на самолет и отправить в Талсу.

— Но тогда я должна буду поверить, что, как только вы что-нибудь найдете, тут же позвоните мне.

— В этом вы можете быть уверены.

Одри посмотрела ему в глаза.

— Я почти готова, — сказала она. — То есть готова поверить вам. Но не возвратиться в Талсу.

Уголки рта Джолли приподнялись.

— Ну что ж, уже неплохо. Я не надеялся, что вы мне поверите.

— Я тоже не надеялась, — честно ответила ему Одри. А потом пожала плечами. — Кто знает? Может быть, позже я пожалею об этом. Пока я подчиняюсь интуиции.

Его улыбка стала более сексуальной… или более насмешливой? Нет, первое определение ближе к истине. Именно сексуальной.

— Тогда я постараюсь не разочаровывать вас, моя дорогая миссис Добсон, — протянул он и отдал ей преувеличенно низкий шутливый поклон.

То, с каким нажимом он произнес ее новое имя, обескуражило Одри. Выйти за него замуж — это одно. Но слышать, как он называет ее своим именем, совсем другое. В этом было что-то неправильное. Нет, не неправильное. Что-то другое. Она не успела привыкнуть к этому. Миссис Джолли Добсон. Миссис Одри Добсон. Одри Добсон.

Одри наклонила голову и задумалась. Ну… может быть, она ошиблась. Раз за разом повторяя в уме свое новое имя, она пришла к выводу, что в нем есть что-то… гм… величественное.

Она посмотрела на Джолли и увидела на его лице совершенно не свойственное ему, меланхолическое выражение.

— Что случилось? — спросила она.

Джолли покачал головой.

— Ничего особенного. Просто иногда вы напоминаете мне Грэма. И когда я замечаю это, всегда удивляюсь.

Одри грустно улыбнулась.

— Вы действительно тоскуете по нему?

— Да, действительно, — сказал Джолли, засовывая руки в карманы джинсов. Он повернулся и пошел к пикапу. Одри двинулась следом.

Но перед тем как сесть в машину, она обернулась, еще раз полюбовалась чистой темной водой озера Мгалама и снова улыбнулась. И с теплым чувством подумала о том, что Джолли сказал ей комплимент, который будет трогать ее сердце все сильнее и сильнее.

Она посмотрела на Джолли сверху вниз, а он обернулся и улыбнулся ей. И в этот момент на нее снизошло ощущение мира и покоя.

Наконец Джолли остановил пикап, припарковался и выключил двигатель. Он выпрыгнул наружу и начал выгружать инвентарь. Только тут Одри поняла, что начинается новый этап поиска клада. Она следила за тем, как Джолли отнес их спальные мешки в стоявшую у берега моторную лодку. Потом он вернулся и начал рыться в ящике с инструментами, объяснив Одри, что на поиски клада уйдет всего несколько часов, следовательно, весь захваченный с собой инвентарь им не потребуется. Однако лопаты им понадобятся в любом случае.

Одри, побаивавшаяся лезть в узкую лодку с низкими бортами, с опаской следила за движениями Джолли, взошедшего на корму. Вес его тела заставлял лодку качаться с борта на борт. Без труда сохраняя равновесие, он повернулся лицом к Одри.

— Отвяжите веревку, — приказал он. Одри торопливо выполнила команду и подняла глаза, ожидая дальнейших указаний. — О'кей, а теперь оттолкните лодку и прыгайте. Только быстро.

Одри вспомнила, что обещала выполнять все его инструкции. Даже те, в которых не была уверена. Поэтому она без долгих раздумий наклонилась, взялась за нос лодки и, к собственному удивлению, легко оттолкнула моторку от берега. Надо же, первая попытка оказалась удачной…

— Одри, скорее! — крикнул Добсон, заставив ее очнуться.

В долю секунды поняв, что лодка отплыла от берега на метр с лишним, она сделала прыжок и… приземлилась на живот. Раскинув руки и ноги, она лежала посреди деревянных весел, оранжевых спасательных жилетов, надувных подушек, ярких спальных мешков… не считая крючков и блесен, которые высыпались из перевернувшейся коробки.

— Черт побери, Одри, зачем вы так долго ждали? — спросил Добсон, переступая через спальный мешок, весло и оба спасательных жилета. Он взял девушку за плечи и помог подняться. Одри с трудом отдышалась и села на скамью. — Вы целы?

— Да, — растирая ноющее плечо, ответила Одри. Видимо, во время приземления она ударилась о борт. Но все остальное было в порядке. — К счастью, я упала не то на голубой мешок, не то на надувную подушку, а то переломала бы себе кости.

Джолли облегченно вздохнул.

— Слава Богу. — Потом он наскоро осмотрел Одри и спросил: — Где-нибудь болит?

— Плечо, — скорчила гримасу Одри. — Наверное, будет синяк.

Джолли тут же начал бережно массировать ей больное место.

— Ну что, легче?

— Угу, — закрыв глаза, ответила она.

— Послушайте, мне очень жаль…

— Не обращайте внимания. Я сама виновата. Не следовало так сильно отталкивать лодку.

— Нет, это моя вина. Я знал, что у вас нет опыта, и обязан был сообразить, что именно так и случится.

— Джолли, — промолвила она, — я уже говорила вам, что я тертый калач.

Добсон лукаво усмехнулся.

— Ага… Еще бы.

А потом они долго улыбались друг другу.

Наконец Джолли спросил:

— Вам действительно полегчало?

— Да… действительно, — ответила Одри, не глядя ему в глаза. — Спасибо.

— Не за что, — ответил он.

Спустя несколько мгновений его пальцы расслабились, и волшебное ощущение, которое испытывала Одри, сразу уменьшилось. Еще через секунду она открыла глаза и увидела, что Добсон протягивает ей оранжевый жилет. — Вот, наденьте. Мы отплываем.

Вскоре нос лодки уже разрезал спокойные, чистые воды плавней Абминга. Казалось, они плыли несколько часов, но на самом деле весь путь не занял и сорока пяти минут.

Однако у Одри возникла проблема. Та самая, для решения которой требуется уединение. И небольшое закрытое пространство, в котором можно было бы спрятаться от наблюдения. Все дело заняло бы не больше пары минут. Максимум трех.

Однако она сомневалась, что встретит у Джолли понимание. Мужчины ничего не соображают в таких вещах.

Зная, что у большинства людей такие просьбы вызывают досаду, Одри тяжело вздохнула и подняла глаза.

— Далеко еще? — крикнула она, перекрывая рев подвесного мотора.

Джолли покачал головой.

— Не очень. А что? — спросил он, прищурившись от встречного ветра.

Одри проглотила слюну.

— Я понимаю, что должна была подумать об этом раньше, но времени не было. А теперь…

— В чем дело? — крикнул он.

Одри видела, что он ничего не понял.

— Джолли, мне нужно уединиться.

— Уединиться? Зачем?

Не желая вдаваться в излишние подробности, Одри полезла в сумку, достала рулон туалетной бумаги и показала ему.

— Мне нужно выйти, — сказала она, тщательно выговаривая слова, чтобы Джолли мог понять ее по губам.

— О Господи! — сказал он. — Уже?

Ну вот, она так и знала…

Хотя Одри приготовилась к подобной реакции, ее раздосадовала его нравственная глухота. В конце концов, она не виновата. Управлять такой ситуацией так же невозможно, как невозможно перестать дышать. Это функция человеческого организма. Автоматическая. Люди должны это понимать.

Одри хотелось огрызнуться, но она понимала, что это не в ее интересах. Вместо этого ей пришлось улыбнуться.

— Не могли бы вы пристать вон к тому маленькому островку?

— Вы имеете в виду Змеиный остров?

Глаза Одри расширились. Она посмотрела на видневшийся вдали клочок суши и перевела взгляд на Джолли.

— Змеиный остров?

Он заглушил мотор и кивнул.

— Угу. Вообще-то название у него другое. Это я так его называю. Потому что каждый раз, когда я высаживался там летом, на берегу лежала куча змей, гревшихся на солнце. И хотя сейчас холодновато, думаю, они все равно где-то поблизости.

Мысль о встрече со свернувшейся в кольцо змеей заставила Одри вздрогнуть. Спасибо, не надо. Уж лучше она потерпит. Не очень долго. До следующего острова.

— Неважно. Я подожду, — ответила она.

Джолли ткнул пальцем вперед.

— Я знаю местечко получше. Вон за той излучиной. Дотерпите?

— Да! — крикнула Одри, хотя вовсе не была в этом уверена.

Она отвернулась от Добсона и посмотрела вперед. Сильный мотор гнал маленькую лодку вперед, оставляя за собой пенный след.

Еще до того как они добрались до излучины, Одри посмотрела направо и увидела старую деревянную лодку, которая плыла к берегу. В ней стоял крепко сколоченный мужчина с длинной замшелой бородой. На нем были поношенные полотняные штаны, измазанные грязью от колен до самого низа. Одри, до сих пор не видевшая в плавнях никого, кроме нескольких длинноногих птиц, которых Джолли назвал цаплями, и маленького аллигатора, обрадовалась живой душе, встреченной вдали от цивилизации. Она выпрямилась и помахала ему рукой.

Джолли наклонился к ней и крикнул:

— Траппер!

— Что это значит? — спросила Одри, не сводя глаз с берега.

— Он ставит ловушки на пушных зверей.

Одри повернулась и скорчила гримасу.

— А разве это не запрещено?

— Запрет распространяется только на некоторые виды. И действует только в определенные сезоны. Наверное, семья этого человека всегда жила в болотах. Скорее всего, его отец тоже был траппером. И дед, и прадед. Ничего другого этот человек не умеет.

Одри только кивнула в ответ. Похоже, теперь она хорошо понимала, что значит хранить наследие предков. В чем бы это наследие ни заключалось и как бы ни относились к нему остальные. И хотя занятие траппера было ей не по душе, она знала, что именно движет этим человеком. Он унаследовал образ жизни, который обеспечивает ему пропитание.

Вскоре они миновали поворот, и Джолли направил лодку к узкой песчаной косе. Запретив Одри выходить без его разрешения, Добсон выключил мотор, перелез через ящики с инвентарем, встал на носу, дождался, когда лодка подойдет вплотную к берегу, и прыгнул. Едва его ноги коснулись песка, как он скомандовал:

— Отдать швартовы!

Одри быстро бросила ему канат. Добсон поймал его и вытащил нос лодки на берег. Потом привязал веревку к стоявшему неподалеку ивовому пню.

— Вставайте, — сказал он, протянул руку и помог Одри выйти из лодки.

На этот раз все прошло без сучка и задоринки.

— Спасибо, — сказала Одри.

Ее рука всё еще лежала в руке Джолли, и казалось, что Добсон не намерен ее выпускать.

— Давайте проверим местность, — буркнул он и повел Одри за собой.

Ей понравилось то, как он это сказал. Как будто они были равноправными партнерами. Хотя всего лишь искали место, где она могла бы уединиться.

Джолли тщательно осмотрел заросли и притоптал ногой высокую траву. Через несколько секунд он расчистил для нее небольшую полянку, закрытую от посторонних глаз.

— Если я вам понадоблюсь, зовите. Я буду неподалеку. О'кей?

— О'кей, — ответила Одри, заставив себя улыбнуться.

Она знала — вернее, чувствовала, — что опасность ей не грозит, и все же ее сердце билось быстрее обычного. Она надеялась, что Джолли далеко не уйдет, и даже попросила бы его об этом, если бы не решила заранее, что это будет ребячеством.

Закончив свои дела и выйдя наружу, она услышала в отдалении какой-то звук. Кажется, это был человеческий голос. Через секунду звук повторился. Да, чей-то слабый голос звал на помощь! Она остановилась и прислушалась. Зов раздался снова. От страха у нее похолодело внутри, в висках застучала кровь.

— Джолли! — крикнула она и сломя голову бросилась вперед.

Внезапно он вырос словно из-под земли, и Одри угодила прямо в его объятия.

— О Боже, — выдохнула она, — я думала, что с вами что-то случилось!

— Я тоже, — ответил Джолли, прижимая ее к себе и с трудом переводя дыхание. О Господи, если бы с ней что-нибудь случилось, он умер бы от разрыва сердца… — Вы целы? Мне показалось, что вы зовете на помощь.

— Это не я. Но я кого-то слышала.

— И я, — кивнул Джолли и разжал объятия.

Они остановились и прислушались.

Секунду спустя Одри встрепенулась.

— Джолли, вы слышали?

— Да. Тсс… помолчите. — Он прижал палец к ее губам.

Оба окаменели и обратились в слух. Когда снова раздался чей-то слабый голос, звавший на помощь, их глаза встретились.

У Джолли напряглись плечи.

— Это траппер! Идемте! — Он схватил ее за руку и потащил вперед.

Одри забралась в лодку и попыталась не мешать Добсону, который прошел на корму и включил мотор. Через несколько секунд они вновь обогнули излучину.

Когда они добрались до траппера, тот лежал на земле. Его кожа покрылась испариной, дыхание было затрудненным. И все же он сумел закатать штанину.

— Меня укусила змея! — крикнул он.

Одри посмотрела на его голую ногу и увидела два маленьких отверстия в десяти сантиметрах над лодыжкой. При мысли о змее у нее похолодело в животе и закружилась голова.

— Это был мокасин! — прохрипел траппер.

— Он ядовитый? — услышала Одри собственный голос.

— Очень, — лаконично ответил Джолли.

Ни минуты не мешкая, он кинулся к лодке и вскоре вернулся обратно с аптечкой в руках.

— Сядь, если можешь, — сказал он трапперу, затем уперся рукой ему в спину и помог подняться. — Сердце должно быть выше укуса. Это помешает быстрому распространению яда.

Одри сделала глубокий вдох и почувствовала себя лучше. Она опустилась на колени и решительно сказала:

— Я могу помочь.

Джолли тут же взялся за дело. Он перетянул ногу траппера жгутом и велел Одри распускать повязку через определенные промежутки времени. Затем вынул из аптечки стерильное лезвие и сделал два небольших параллельных разреза по бокам каждой отметины. Достав пластмассовую трубочку, он начал отсасывать из раны яд. Это продолжалось несколько минут.

— Ох, парень, — простонал траппер, — нога горит огнем!

Взгляды Джолли и Одри встретились.

— Придется доставить его в больницу.

— У меня сложности с мотором, — еле слышно сказал траппер. — Нельзя пользоваться… — Его голос пресекся.

Джолли оглянулся на их лодку и промолвил:

— Продолжайте делать со жгутом то, что я сказал, о'кей?

Одри так разволновалась, что ей и в голову не пришло попросить каких-нибудь дополнительных инструкций. Кроме того, она не знала, что нужно делать, чтобы спасти жизнь этому человеку. Слава Богу, что это знал Джолли.

— О'кей. — Секундомера Одри не требовалось; она могла отсчитывать время по собственному пульсу, отдававшемуся в ушах.

Джолли устремился обратно к лодке и через минуту вернулся. Вместе они принялись тащить траппера к лодке. Основную тяжесть принял на себя Добсон, но Одри тоже делала все, что могла. Когда они наконец добрались до лодки, Одри увидела, что Джолли выгрузил их инвентарь на берег.

Надежды на то, что им удастся найти клад до захода солнца, растаяли, уступив место горячему стремлению спасти жизнь незнакомому человеку.

Наконец Джолли включил подвесной мотор и тронулся в обратный путь. Заверив их ослабевшего, испуганного пациента, что теперь все будет хорошо, Одри подняла глаза, увидела взволнованное лицо Джолли и впервые серьезно усомнилась в том, что правильно определила сущность этого человека.

Потому что в этот момент она поняла главное. Джолли Добсон не думал о себе, когда внезапно бросил срочное дело для того, чтобы помочь совершенно незнакомому человеку, попавшему в беду. Не успев толком проанализировать его сегодняшние поступки, она в глубине души знала, что эти поступки решительно противоречат тому образу, который сложился у нее много лет назад. Так кто же он, настоящий Джолли Добсон?