Глава 14

– Халат Сантьяго выловили из Залива, – доложила Дженет Квинн, просунув голову в кабинет Патерно. Из-за ее спины раздавались нескончаемые телефонные звонки, стрекотание факсов и жужжание множества голосов. – Идентификационная табличка на месте, хотя распознать ее трудновато. Кто-то потушил о фотографию сигарету. Ну и вода, конечно, сделала свое дело.

Войдя, она положила на стол перед Патерно два машинописных листа.

– Вот рапорт. Если хочешь взглянуть – все в отделе вещдоков.

– Отпечатки? – без особой надежды поинтересовался Патерно. Кто бы ни затеял эту неразбериху, думал детектив, этот человек хитер и не позволит себе примитивно попасться на отпечатках пальцев.

– Только самого Сантьяго. – Она плюхнулась в кресло.

– Ясно. – Языком он перебросил безвкусную жвачку за щеку. – А я сегодня разговаривал с Крейном Делакруа.

– И как, что-нибудь прояснилось?

– Он был не очень-то разговорчив. Насколько я понял, собирается подавать на Кейхиллов в суд. Не знаю уж, что у него получится, – у этой семейки к правосудию свои подходы. Для бывшей жены он нашел не слишком много добрых слов. Говорит, она забивала дочери голову всякой ерундой и, мол, из-за этого девочка бросила учебу. Еще рассказал, что незадолго до смерти Памела поделилась с ним своими планами: скоро, мол, получит кучу денег. Он спросил, откуда; она смутилась, пробормотала, что пишет книгу, в общем, явно пожалела, что проговорилась. Впрочем, сам он считает, что никаких определенных планов у нее не было – так, воздушные замки.

– А ты как думаешь? – спросила Дженет.

– Она действительно писала книгу.

Когда Дженет спросила, откуда у него такая информация, Патерно только загадочно улыбнулся:

– Лучше не спрашивай!

– Черт возьми, Патерно, что ты затеял? Он отмахнулся.

– Давай-ка лучше возьмем ордер на обыск ее дома и покопаемся в компьютере. Может, что и найдем.

– Так что же ты сделал? – Дженет не спускала с него подозрительного взгляда.

– Ты уверена, что хочешь знать?

– Черт побери, Патерно, ты опять взялся за свое! Если попадешься, завалишь все дело!

– Не попадусь.

Дженет достала из кармана блокнот, взяла из стакана на столике карандаш и что-то для себя черкнула.

– Займусь ордером. Бывший муж Памелы что-нибудь еще сказал?

– Ничего особенного. Когда я спросил о дочери, он ответил, что они не общаются и последний раз виделись на похоронах Пэм. Она замужем и живет где-то в Доли-не – то ли в Напе, то ли в Санта-Розе. На редкость заботливый папаша – ни адреса дочери, ни телефона. Только имя. Джули Джонсон. Мужа зовут Роберт, но Крейн его никогда не видел. – Патерно поднял усталый взгляд. – Давай найдем эту Джули и посмотрим, что она скажет.

– Джули Джонсон – очень распространенное имя.

– А Джули Делакруа Джонсон – нет. И потом, я добыл номер ее социальной страховки. Посмотри в Интернете, проверь записи о регистрации браков. – Откинувшись в кресле, он взорвал приготовленную бомбу: – Видишь ли, Джули Джонсон – так звали девушку, которая пыталась выдвинуть обвинение против Кейхиллов.

– Что? – переспросила Дженет.

– Что слышала. То же имя. Правда, в Кейхилл-хаус девушка поступила как незамужняя. Может быть, просто совпадение.

– Черта с два!

– Мне думается, – заговорил Патерно, – что именно дочка Памелы Делакруа залетела, оказалась в Кейхилл-хаусе и стала жертвой любвеобильного священника или, вполне возможно, выдумала эту историю, чтобы содрать с Кейхиллов компенсацию. Мне нужно знать, что произошло с ней дальше.

– Выясню, – пообещала Дженет. – Что-нибудь еще?

– Да. Звонила Марла Кейхилл. Говорит, к ней возвращается память. Не вся – так, обрывками. Она по-прежнему не знает, что связывало ее с Памелой Делакруа и куда они ехали вместе, однако вспомнила саму аварию. Говорит, что видела кого-то на дороге. И этот человек светился, по ее собственным словам, как фейерверк в день Четвертого июля. Чтобы его объехать, она свернула в одну сторону, а Биггс на грузовике – в другую.

– Господи Иисусе! Ты ей веришь?

– Пока не знаю. Сделает формальное заявление – тогда и посмотрим.

– Значит, какой-то псих выскочил на дорогу? И куда же он потом делся?

– В лепешку его не расплющило, и на обочине мы не нашли никаких следов тела. Значит, сбежал. Сейчас я проверяю все больницы в районе – не обращался ли кто ночью или на следующее утро за медицинской помощью.

Может быть, миссис Кейхилл сможет описать его внешность, хотя, честно говоря, сомневаюсь.

Зазвонил телефон, и Патерно поднял трубку. Звонили из лаборатории по поводу другого дела, которое расследовал детектив, – убийства, совершенного несколько дней назад на Ломбард-стрит. Перебросившись несколькими словами с экспертом, Патерно повесил трубку и снова повернулся к Дженет.

– Но что этот тип делал на шоссе среди ночи? – спросила она.

– И почему Марле показалось, что он светится? – задумчиво откликнулся детектив.

– Может быть, это не он? Ее могли ослепить фары грузовика.

– Она клянется, что сначала увидела человека и только секунду спустя – грузовик.

Дженет Квинн прищурилась.

– Как тебе кажется, не может ли это иметь какое-то отношение к осколкам зеркала, найденным на дороге?

– Не знаю. – Патерно в задумчивости поскреб подбородок.

– Что, если у этого парня было зеркало? – продолжала развивать свою мысль Дженет. – Он поймал отражение фар «Мерседеса» и направил водителю в глаза.

– Почему не обычный прожектор? Это куда проще.

– А ты представь, как его туда тащить и как потом убирать с дороги!

– Хорошо, но для чего ему понадобилось лезть под колеса?

– Чтобы нанести удар наверняка, – немедленно ответила Дженет. Она, похоже, все сильнее загоралась этой идеей. – Он знал, что водитель, увидев у себя под самым носом человека, инстинктивно ударит по тормозам и выкрутит руль. Дорога была скользкая, машина потеряла управление и врезалась в ограду. А ограда, если помнишь, как раз в этом месте оказалась слабовата. Как будто ее недавно резали и сваривали заново. Но отдел дорожных работ утверждает, что ремонт на этом участке не проводился.

– Так ты думаешь, убийца специально подпилил ограждение?

Вот именно! – с самодовольной ухмылкой ответила Дженет.

Но Патерно пока не желал поддаваться ее энтузиазму. Он знал, как опасны такие скороспелые выводы.

– Давай-ка не будем спешить. Пока это все бабка надвое сказала, – охладил он пыл коллеги. – Кому выгодна смерть Марлы Кейхилл? Почему предполагаемый убийца не хочет избавиться от нее обычным способом – скажем, столкнуть с лестницы или перерезать горло? Зачем непременно инсценировать несчастный случай? К чему такие сложности? Я пока ничего не понимаю. И до чего рискованный план! Он же запросто мог оказаться не перед той машиной!

– Собственно, почти так и случилось. Вспомни грузовик Биггса.

– А может быть, мы все толкуем неправильно, и убийца метил в Биггса? – размышлял вслух детектив. – В самом деле, его в конце концов убили, а Марла живет себе припеваючи в этом своем частном владении. Может быть, мишенью был именно он?

– Ты же помнишь, он чист, как бойскаут.

– Да. А о семейке Кейхилл этого не скажешь. – Патерно наморщил лоб и свирепо вгрызся в свою жвачку. – Ладно, – сказал он наконец, – утро вечера мудренее. Посмотрим, что расскажет нам миссис Кейхилл.


Конрад Эмхерст распластался на спине, опутанный трубками и проводами. На взгляд Ника, он мало чем отличался от покойника.

При появлении Ника и Марлы старик приоткрыл один глаз.

– Папа! – тихо окликнула она, подойдя к кровати.

Ник остался в дверях. Не хотел мешать воссоединению любящих сердец – если таковое произойдет. Это место навевало на него уныние. Хоспис – все равно хоспис, даже самый элитный, с кучей современных удобств и с видом на Залив. А хосписы Ник ненавидел еще сильнее, чем больницы.

У противоположной стены стоял удобный кожаный диван для посетителей. Сквозь приоткрытую дверь ванной комнаты Ник заметил специальный душ, который можно включать и выключать, сидя в инвалидной коляске. Сама коляска стояла у кровати. Толстый ковер заглушал шаги, стены были разрисованы веселеньким цветочным узором, а из окна открывался совершенно потрясающий вид. Но все это не могло заглушить специфического запаха этого заведения – запаха смерти. Марла коснулась исхудавшей руки старика.

– Это я, Марла.

Конрад повернул голову и открыл затуманенные болью глаза.

– Марла? – повторил он с очевидным удивлением. Марла смотрела на него с болью и ужасом. Сильный цветущий мужчина, знакомый ей по фотографиям, превратился в живой скелет. Бледная кожа покрылась пигментными старческими пятнами; сквозь редкие седые волосы просвечивал скальп; в глубоко запавших глазах светилось недоверие.

– -Нет!

Отдернув руку, он начал шарить по тумбочке, наконец нашел очки с толстыми стеклами и не без труда нацепил их на нос.

– Да-да, выгляжу я по-другому, – заторопилась Марла, – это потому, что попала в автокатастрофу, но теперь со мной уже все в порядке.

Конрад молча разглядывал ее, сурово сжав губы.

– Еще я постриглась, но...

– Ты не Марла. – Взгляд старика скользнул к Нику, и с неожиданной силой он добавил: – А ты не мой зять! – Подозрительные совиные глаза за толстыми стеклами снова уставились на нее. – Марла уже была у меня с мужем.

– Нет, папа, меня здесь не было! Насчет Алекса не знаю, но...

– Черт побери! – гневно прохрипел старик. Лицо его побагровело. – Она здесь была, а ты нет! Самозванка! Оба вы самозванцы!

Он потянулся к столу, где стояли семейные фотографии: Алекс, Марла, Сисси и совсем недавний снимок Джеймса.

– Вот Марла и ее семья.

– Да, папа, знаю, я приехала с Ником, потому что он согласился меня отвезти и...

– И ты решила, что я уже ничего не соображаю, а? Что родную дочь от фальшивки отличить не могу? Думаешь, раз я умираю, то можно пудрить мне мозги?

В глазах его полыхало презрение. Марла содрогнулась: что-то подсказало ей, что с таким же презрением он смотрел на нее и в прошлом.

– Так ничего и не поняла? – прошептал он слабеющим голосом. – Ты не моя дочь!

– Но... – начала Марла – и вдруг осеклась. – О боже...

Несколько секунд она стояла неподвижно, вцепившись побелевшими пальцами в прутья кровати, округлив глаза и приоткрыв дрожащие губы, словно ей явилось какое-то ужасное видение.

– Убирайся, Кайли! – прохрипел Конрад. Толстые стекла увеличивали ярость в его глазах, ноздри раздувались от примитивной, свирепой злобы. – И больше не приходи. Ты ни гроша от меня не получишь, ясно? – Из последних сил он вытянул руку и нажал на кнопку вызова медсестры. – Убирайся! Вон!

Послышались торопливые шаги, и в дверях возникла грудастая медсестра с постно-ласковой миной.

– Мистер Эмхерст вызвал дежурную, – объяснила она, склоняясь над кроватью. – Вам что-нибудь нужно, мистер Эмхерст?

– Да, – прохрипел Конрад. С побелевших губ его на подбородок текла струйка слюны. – Выгоните этих обманщиков и больше их сюда не впускайте!

– Но это же ваша дочь! – всплеснула руками медсестра.

– Ха! Мне она не дочь, что бы ни плела эта шлюха, ее мать!

– Мистер Эмхерст! – в ужасе воскликнула медсестра (хотя Ник подозревал, что к лексикону мистера Эмхерста она давно привыкла).

Обернувшись, сестра бросила Нику и Марле взгляд, ясно говоривший, что Конрад Эмхерст, как видно, не в полном рассудке.

– Уберите их отсюда! – приказал он, и сестра жестами показала посетителям, что лучше уйти.

– Это все морфий, – объяснила она, как только все трое вышли из палаты. – Порой его ум совершенно ясен, а порой – сами видите – он не отличает реальности от сновидений. Пожалуйста, поймите, он очень болен.

Мой муж был здесь? – немного оправившись от потрясения, спросила Марла. – Алекс Кейхилл. Может быть, он заезжал сюда с кем-то еще?

– В мое дежурство – нет. Впрочем, справьтесь в приемной. Может быть, кто-нибудь его вспомнит. Вообще-то посетителям положено регистрироваться в специальном журнале, но этого почти никто не делает.

– Мы не регистрировались, – подтвердил Ник. Раздался мелодичный звон, и над дверью Конрада Эмхерста, объявляя о новом вызове, замигала лампочка.

– Похоже, у него сегодня тяжелый день, – извинилась медсестра и побежала в палату.

– Мы уже уходим. – Ник подхватил Марлу под локоть и почти поволок за собой по коридору.

Здесь тоже был постелен толстый ковер, приглушающий шаги, а вдоль стен для удобства ходячих больных сделаны деревянные перила. Окна просторного холла выходили на лужайку с безупречными клумбами: здесь и там стояли столы с лампами, кресла и диваны, но Ник заподозрил, что здешние обитатели не часто выходят подышать свежим воздухом. Смерть есть смерть, как ее ни приукрашивай, и в стильном элегантном хосписе для миллионеров она, быть может, еще страшней, чем под забором.

Ник подошел к конторке и проверил регистрационные записи. Если Алекс здесь и появлялся, то не оставил следов в журнале.

– Пошли отсюда, – сказал Ник Марле.

Электронные двери с легким жужжанием распахнулись перед ними, и Ник с облегчением ступил за порог элитной темницы.

В холодном воздухе, пропитанном солью моря, чувствовалось дыхание близкой зимы. Чайки с криками носились над Заливом. В синем небе неспешно плыли облака.

– Конрад всегда был редкой свиньей, – заметил Ник, пока они шли по тротуару к автостоянке.

– Он болен.

– Поверь, здоровый он был немногим лучше.

У машины Марла наконец осмелилась поднять на него взгляд. Она почти овладела собой – только на щеках горели красные пятна.

В следующий раз, когда мне придет светлая мысль отправиться в гости к кому-нибудь из родственников без приглашения, ты меня просто пристрели, ладно?

– Постараюсь запомнить. – Ник открыл дверь, и Марла устроилась на пассажирском сиденье. Ник сел за руль и завел мотор.

– Он не признал в тебе Марлу.

– Спасибо за разъяснение, я это поняла, – фыркнула она. – Не могу его винить. Я и сама-то себя не узнаю. – Прищурившись, она начала рыться в сумочке в поисках темных очков. – И еще он назвал меня Кайли.

«Знакомое имя. Но чье? Ее собственное? Нет, вряд ли! Может быть, она знала женщину с таким именем?» Марла напрягла память, но тщетно; прошлое ее по-прежнему скрывалось за опущенным занавесом.

Выехав на шоссе, Ник взглянул на свою спутницу.

– Это имя тебе что-нибудь говорит?

– Да... может быть. – Она нацепила на нос очки. – Кажется... нет, бесполезно – ничего не помню. – Марла неопределенно пошевелила в воздухе растопыренными пальцами. – Плавают какие-то обрывки. Пытаюсь ухватить, а они выскальзывают из рук. Но в одном я уверена – я уже слышала это имя. Знаешь, звучит странно, но мне вдруг показалось, что в каком-то смысле Конрад знает обо мне больше, чем я сама. – Она вздохнула и приоткрыла окно, впуская в машину просоленный морем воздух. – Иногда я не могу отличить реальность от фантазий. Но эта враждебность, откровенная ненависть у него на лице – это ведь было, я это не придумала! И как совместить это со всем, что мне рассказывали о нем и о наших отношениях?

– Да, он был не очень-то рад тебя видеть, – глубокомысленно заметил Ник, не зная, что еще сказать.

– Он меня ненавидит!

– По крайней мере, сегодня, – согласился Ник.

– А мне твердят, – заговорила Марла, глядя в окно, на зеленеющие холмы, – что мы с ним невероятно близки, что он осыпал меня дорогими подарками, что я для него была единственным светом в окошке. Или я чего-то очень сильно не понимаю, или все это вранье! С того самого момента, как я очнулась, стоило мне подумать об отце, как появлялось смутное ощущение, что в наших отношениях что-то неладно. Что мы не нравимся друг другу. Не нравимся. Это еще мягко сказано, правда?

Она бы посмеялась над абсурдностью ситуации, если бы все это не было так грустно. Столько родственников, а душевной близости с ними нет. Ни с мужем, ни с дочерью. Только с малышом. И с Ником.

– Почему, интересно, – помолчав, заговорила Марла, – он решил, что я была здесь с Алексом?

– Медсестра сказала, что из-за таблеток он не отличает сны от яви, – ответил Ник. Марла взглянула на него.

– Ты сам-то веришь, что дело в этом?

– Не знаю. Что-то здесь не так. Спросим Алекса.

– Интересная получится застольная беседа, – пробормотала Марла и погрузилась в молчание.

Конрад назвал ее фальшивкой, обманщицей, самозванкой. Похоже, он принял ее за другую. За женщину, которая пыталась выдать себя за его дочь. Было такое в действительности – или это ему приснилось?

– Ты знаешь, что большая часть состояния Конрада после его смерти отойдет Джеймсу? – спросил вдруг Ник.

– Малышу? Деньги моего отца получит мой сын? Погоди минуту, – подняла руку Марла. – Откуда ты это узнал?

– Выполнил домашнее задание.

– Иными словами, шпионил и разнюхивал?

Ник включил радио и крутил ручку настройки, пока не нашел музыкальную станцию, передающую мягкий рок. Кабину заполнили звуки старой песенки Билли Джоэла.

– Называй как хочешь. Я просто стараюсь понять, что здесь происходит.

– Я тоже, – призналась Марла, хоть и неприятно было сознавать, что Ник знает о ее жизни больше ее самой. – Ты уверен насчет завещания?

– Абсолютно. На меня работает частный сыщик. У него есть связи – по крайней мере, так он говорит. Содержание завещания в общих чертах таково: основной капитал отходит внуку, прочие родственники получают символические суммы.

– Боже мой, но почему?

– Очевидно, твой отец хочет передать свое имя наследнику-мужчине. Рори на эту роль не подходит – он безнадежно болен. Вот почему на твои плечи легла обязанность родить сына. Продолжателя рода.

– Но ведь его фамилия будет уже не Эмхерст!

– Он Джеймс Эмхерст Кейхилл.

– Поверить не могу! Дикость какая-то! Продолжатель рода. Словно в Средние века.

Однако, вспомнив человека, которого считала своим отцом, Марла не могла не признать, что такое решение вполне в его стиле.

– Это его деньги. Он вправе делать с ними все, что хочет, – заметил Ник.

Над Заливом пролетел самолет, расчертив синее небо белой полосой.

– Но Джеймсу всего девять недель от роду!

– Этому ребенку повезло родиться мальчиком.

– Ты уверен, что это везение, а не проклятие? Марла не могла забыть ужас, охвативший ее при виде отца – полутрупа, живого скелета, переполненного злобой и подозрительностью. Где же любящий отец, что покупал ей драгоценности и машины, как другие отцы покупают детям конфеты? Где человек, что вырастил ее, воспитал, с нетерпением ждал от нее внуков?

– Кто такая Кайли? – спросил вдруг Ник.

– Если бы я знала! Кажется, я слышала это имя прежде, только не могу вспомнить, где и когда.

Ник задумался, рассеянно барабаня пальцами по рулю.

– Может быть, у тебя есть сестра? – заговорил он немного погодя. – Сводная?

– Об этом я уже думала, – откликнулась она. – Но почему о ней никто ничего не знает?

– Постыдная семейная тайна. Может быть, в мозгах у Конрада все перепуталось, и он принял тебя за нее.

– Может быть, – согласилась Марла, хотя такое объяснение показалось ей натянутым. Но почему еще он мог назвать ее чужим именем? – А может, я и есть Кайли? – усмехнулась она, приподняв бровь. – Откуда мне знать?

– Тогда где Марла и как случилось, что все приняли тебя за любимую дочурку Конрада?

– Не все, – откликнулась она, глядя в окно, где мелькали вдоль узкоколейки поля, придорожные столбы и редкие коттеджи. – Сисси меня не узнает. И Конрад тоже. Да я и сама себя не узнаю. А ты? – Она повернула голову, чтобы смотреть прямо на него. – Ты меня когда-то знал. И, судя по всему, знал очень близко. Ник молчал, крепко сжимая руль.

– Как ты считаешь, я – Марла? – спросила она напрямик.

– Да. – Губы его плотно сжались. Загорелая кожа резко обтянула скулы.

– Почему? Мое лицо сильно изменилось после операции. Ты не видел меня... сколько – больше двенадцати лет?

Костяшки его пальцев побелели. На тыльных сторонах кистей вздулись и запульсировали вены.

– Это верно.

– Тогда откуда ты знаешь?

Он молчал. Марла коснулась его руки.

– Откуда, Ник?

– Черт побери, да потому, как я реагирую на тебя! – Он бросил на нее пристальный взгляд. – Вспомни хотя бы прошлую ночь.

– Д-да, – прошептала она, уронив руку.

– Обычно, Марла, – сухо проговорил Ник, – я не веду себя как озабоченный подросток. Это не мой стиль.

Взгляд его, синий, пронзительный, острый, проникал в душу, как нож. Марле захотелось сжаться в комок, но она выпрямилась и взглянула ему прямо в глаза.

– Такое со мной было только однажды. Много лет назад. – Губы его скривились в горькой усмешке, полной презрения к себе. – Какая жалость, что ты этого не помнишь.

– Мне тоже очень жаль, – ответила она. – Не то, чтобы меня волновали наши с тобой отношения, а просто я хочу все вспомнить.

– Отлично сказано, леди. А я вот хотел бы забыть, да не могу. И будь я проклят, если когда-нибудь снова соглашусь пройти через этот ад.

Ник отвернулся и нажал на газ. Пикап рванулся вперед.

Марла откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Она уже не знала, хочет ли вспоминать прошлое: отношения с Ником, бурные, болезненные и опасные, пугали ее до смерти.

– Надо найти эту Кайли.

– Если она существует, – бросил Ник.

Снова наступило молчание. Пикап мчался по проселочной дороге; а Марла размышляла, скрестив руки на груди и нервно постукивая ногой. Кто для нее Ник? Единственный союзник или злейший враг? Может быть, она поторопилась одарить его своим доверием? Ведь у него есть повод для мести, личная причина желать ей зла.

– Я хочу кое-что тебе показать, – объявил Ник, когда «Додж» подъехал к дорожной развязке.

Вместо Сан-Франциско Ник свернул в сторону Cocaлито – идиллического пригорода на берегу моря, пригорода с симпатичными одноэтажными домиками, зелеными лужайками и разноцветными клумбами.

– Что показать? Куда мы едем?

– К дому Памелы Делакруа. Попробуем пробудить твою память, – ответил Ник. – Согласна?

– Стоит попробовать.

Ник въехал в гавань залива Ричардсона и припарковался на автостоянке.

– Она жила в плавучем доме? – удивленно спросила Марла, глядя на ряды барж и старых катеров, доживающих свой век на якоре в тихом заливе.

– Да, после развода.

Ник указал на выцветшую от солнца дверь, ведущую в двухэтажный плавучий домик. Марла молча смотрела на нее – смотрела так, словно увидела привидение. Она пыталась представить, как та женщина с фотографий жила здесь день за днем, покупала еду в магазинах по соседству, звонила дочери, строила планы по торговле недвижимостью... нет, ничего не вспоминалось.

Преисполненная решимости вспомнить хоть что-нибудь, Марла вышла из машины и постучала в дверь. День был солнечный и ясный, не считая легких перистых облачков в вышине, но Марла чувствовала себя так, словно пряталась в тени, скрываясь от любопытных взоров соседей. Дул холодный, пронзительный ноябрьский ветер. Ник подошел к парадной двери с глазком и надписью: «Добро пожаловать!» и заколотил в нее. Никто не открыл ему дверь. Никто не откликнулся на стук. Ник прильнул к щели между ставнями, пытаясь что-нибудь разглядеть в полутьме опустевшего дома.

– Вряд ли здесь кто-то есть. – заметила Марла. Она сунула руки глубоко в карманы плаща и втянула голову в воротник.

– Скорее всего нет. Но, может быть, это поможет тебе что-то вспомнить.

– Если бы!

По обеим сторонам двери стояли терракотовые горшки: вместо цветов в них желтели сухие стебли. «Вот так же и сам дом – медленно умирает, потеряв хозяйку», – подумала Марла и зябко поежилась. Памела сотни раз ходила по этой самой палубе, поливала цветы, красила оконные рамы, грелась на солнышке. Марла медленно поднялась по лесенке на верхнюю палубу: сердце ее сжималось от жалости к женщине, которую она даже не помнила.

И на втором этаже она не обнаружила ничего, кроме запертых ставень.

– Такое чувство, словно мы ходим по ее могиле, – печально заметила Марла.

Обхватив себя руками, она вслушивалась в мерный плеск прибоя. Вдали виднелся Остров Ангелов. Марла заставляла себя думать о женщине, которую видела на фотографиях, – женщине, бывшей с ней в машине, но, как ни старалась, не находила у себя в сознании ничего, кроме старых, в зубах навязших вопросов.

Повернувшись к Нику, Марла покачала головой.

– Извини. Ничего не выходит. Ты говоришь, что это дом Пэм, и я тебе верю, но подтвердить твои слова не могу.

– Ладно, не страшно. Просто мне эта мысль показалась удачной.

– Попытка не пытка, – улыбнулась Марла.

Похоже, она всерьез начинает ему доверять. Полагается на него. Стремится быть с ним откровенной. Что в ее положении по меньшей мере глупо.

Вспомни о прошлой ночи, Марла! Нику верить нельзя! И тем более нельзя верить себе, когда ты с ним рядом!

Ник стоял к ней спиной: перегнувшись через ограждение, он смотрел в воду. Ветер ерошил его темные волосы; кожаная куртка задралась, открывая ремень и джинсы, до белизны вытертые на крепких мускулистых ягодицах.

Он взглянул на нее через плечо, и Марла поспешно отвела глаза.

– Наверно, нам пора, – пробормотала она. От нее не укрылась усмешка Ника.

«Ах, будь он проклят! Понял, куда она смотрела! Может, нарочно выставил себя на обозрение? С него станется – временами он вел себя как настоящий самодовольный мужлан!»

Садясь в пикап, Марла ругала себя самыми крепкими словами, какие только знала.

«Что с ней такое, черт побери? Какой может быть секс, когда она еще не распутала загадку своей жизни?»

В машине Марла отодвинулась от него так далеко, как только могла.

– Мне нужно увидеться с Патерно, – объявила она. – Я обещала сделать заявление.

Ник взглянул на часы.

– Не возражаешь, если сначала кое-куда заедем?

– Куда?

– Настало время обратиться к богу, – с усмешкой объявил он и помчал машину прочь от пристани по узким улочкам пригорода меж аккуратных лужаек и ухоженных клумб.

Проехав пять кварталов, он замедлил ход.

– Вот здесь обитают Доналд и Чериз Фавьер, – объявил он, указав на церковь весьма современного вида – серую, бетонную, со сверкающим медью шпилем, несомненно, самое внушительное здание в округе.

Броская афиша у дороги указывала время богослужений на следующей неделе. В следующее воскресенье преподобный Доналд Фавьер произнесет проповедь о тяжести греха. Ниже шла цитата из псалма. На чистенькой стоянке возле церкви отдыхали пара седанов, сверкающий фургончик «Вольво» и темный джип.

Марла всматривалась в церковное крыльцо и двойные дубовые двери.

– Кажется, я здесь уже бывала, – прошептала она и прикусила губу, изо всех сил стараясь развеять туман в мозгу.

– Давай войдем. Посмотрим, что там.

Ник свернул на стоянку. Не успел он затормозить, как Марла выскочила из машины и поспешила к церкви.

С каждым шагом смутные воспоминания становились все отчетливее. Да, она здесь была – по крайней мере, один раз. Но не при свете дня, не в толпе прихожан. Не для нее звучали псалмы и слова проповеди. Нет, ее воспоминания об этом месте были темны и отдавались в душе неприятным эхом. Кажется, она с кем-то здесь встречалась.

Марла взбежала на крыльцо. Ник следовал за ней по пятам. Дверь оказалась заперта.

– Черт! – выругался Ник.

– Как всегда, – пробормотала Марла. Ник удивленно взглянул на нее, и она пояснила: – В последнее время мне постоянно приходится иметь дело с запертыми дверьми.

– Очевидно, бог не работает с девяти до пяти, – заметил он. Или вышел перекусить.

– Очень смешно. – Марла наградила его уничтожающим взглядом. Здесь не место для зубоскальства. – Но тут же невольно улыбнулась.

– Я просто хотел поднять тебе настроение.

– Как ни странно, тебе это удалось.

Они спустились с крыльца, обошли церковь кругом и обнаружили дверь с табличкой «Контора». Ник постучал, затем дернул за ручку. Безуспешно. Дверь даже не шелохнулась.

– Похоже, на сей раз мы проиграли, – заметил Ник. В этот миг с другой стороны церкви послышался громкий рев мотора и визг шин по асфальту.

– Тебе не кажется, что мы кого-то спугнули? – С этими словами Ник бросился бежать. Марла поспешила следом, с трудом поспевая за ним. Они обогнули церковь и выскочили на автостоянку. Автомобиль Ника стоял там же, где они его оставили. Рядом – пара седанов и фургон.

– Несколько минут назад здесь стоял джип. Правильно?

– Кажется, да, – задыхаясь после короткой пробежки, пробормотала Марла. – Да, точно. Вон у того куста.

– Так я и думал, – прищурился Ник.

– Может быть, это случайное совпадение. Водитель как раз сейчас решил уехать.

Черта с два.

Ник нахмурился, что-то припоминая.

– Черт побери! – воскликнул он вдруг. – Я же видел точно такую машину! В тот вечер, когда ко мне приезжала Чериз. Ее увез парень на таком же темном джипе.

– Знаешь, сколько здесь тысяч темных джипов? – поинтересовалась Марла. Прищурившись, она смотрела на запад, где опускалось за горизонт багровое солнце. – А если это и тот самый джип, в этом еще нет ничего подозрительного. Он может принадлежать ее мужу, церкви или кому-то из их друзей.

– Положим, так. Но почему-то водитель бросился наутек, как только появились мы. Все еще думаешь, что это совпадение?

– Быть может.

– А быть может, и нет. – Лицо Ника посерьезнело. – Я, знаешь, не верю в совпадения.

– Я тоже, – согласилась она. – Но почему он сбежал? Можно было просто спрятаться.

– Может быть, подумал, что мы его ищем. Что у нас ключ, или что мы собираемся вышибить эту чертову дверь. Кто знает? – Ник подошел к пикапу и распахнул дверцу. – Ладно, поехали отсюда.

Марла не стала спорить. Она чувствовала себя здесь очень неуютно и рада была поскорее уехать.

Теперь Ник вел машину на юг. Он молчал и не отрывал взгляда от дороги: брови нахмурены, руки крепко сжаты на руле.

– Значит, у тебя назначена встреча с Патерно? – спросил он вдруг.

– Да. Вот адрес полицейского участка. – Открыв сумочку, Марла достала визитку детектива. – Кстати, ты знаешь, что сумку, которая была со мной в ночь аварии, так и не нашли? Я ничем не могу подтвердить свою личность. Ни удостоверения, ни кредитных карточек, ни чековой книжки. Видимо, в сумочке были водительское удостоверение, страховая карточка, кредитные карточки, ключи и, наверное, пульт управления дверью гаража.

– Значит, сумку при тебе не обнаружили?

Машина въехала на мост Золотые Ворота. Марла смотрела на запад, где черными точками в бескрайнем просторе океана виднелись танкеры и рыбацкие суда.

Яркая синева неба постепенно темнела; с материка наплывали тяжелые тучи.

– Так сказала полиция. И в доме я ее не нашла. А вот кольцо, отцовский подарок, обнаружила. В шкатулке с драгоценностями, где смотрела уже тысячу раз. Такое впечатление, что его туда недавно подложили.

– Кто знал, что ты его хватилась?

– Да, по-моему, все в доме знали.

– И Алекс? – уточнил Ник.

– Ну да. А что? Думаешь, он мог это сделать? Такая мысль Марле в голову не приходила. А в самом деле, почему бы и нет? Он так скрытен, так усердствует в стремлении ее защитить, ведет себя так, словно бог весть чего опасается.

– Не знаю, – пожал плечами Ник. – Но прошлой ночью он тайком уезжал из дома. И еще, по-видимому, он навещал Конрада и никому об этом не сказал.

– Нет ничего дурного в том, чтобы навестить умирающего тестя, – возразила Марла.

– Да, но почему втихомолку? Алекс всегда был хитрым парнем. Еще мальчишкой обожал делать гадости исподтишка. И с тех пор стал только хуже.

Фургон, ехавший впереди, резко затормозил, и Ник ударил по тормозам, чтобы избежать столкновения.

– Хотел бы я знать, во что он ввязался на этот раз! Доехав до Пресидио, Ник свернул на юг.

– Послушай, прежде чем ехать в полицию, давай навестим твоего брата.

– Давай, – без всякого энтузиазма согласилась Марла, внутренне приготовившись к новой тяжелой сцене. Ей не верилось, что брат встретит ее дружелюбнее отца.

Но все получилось еще хуже, чем она думала. Марле и Нику не удалось пройти дальше сверкающей чистотой приемной.

– Мне очень жаль, – объявила медсестра, – но посещение разрешено только членам семьи. Вы можете подтвердить, что вы Марла Кейхилл?

– Я деверь Марлы, – Ник достал из бумажника водительское удостоверение, выданное в Орегоне.

– Прошу извинить. – Медсестра покачала головой и с извиняющейся улыбкой повернулась к Марле. – Когда восстановите ваше удостоверение – добро пожаловать!

– Но...

– Таковы правила.

Они дошли до администратора, но вынуждены были уйти из интерната ни с чем.

– Пока что все впустую. С визитами нам явно не везет, – вздохнула Марла, поднимая воротник плаща.

– День еще не закончился, – без особой надежды заметил Ник.

Они сели в машину и двинулись к полицейскому участку, Небоскребы отбрасывали на улицы густую тень. По тротуарам спешили пешеходы, а на проезжей части наряду с автомобилями часто попадались и велосипедисты. Где-то вдалеке завывала сирена.

– Алекс не обмолвился, куда ездил ночью? – спросил Ник.

– Я его сегодня не видела, – ответила Марла. – Даже не знаю, возвращался ли он домой. Кармен сказала, что он ушел рано утром.

– Он не в первый раз куда-то ездит по ночам, – заметил Ник. – То же было и в ту ночь, когда ты ездила в клинику. Он привез тебя домой, а сам куда-то смылся. Не говорил, куда?

– Нет, – призналась Марла. Ее охватило неприятное чувство. – Для меня вообще загадка, чем занимается мой муж. – Она пыталась придумать для него оправдание, но не смогла. – Я знаю, что он сейчас ведет переговоры с какими-то важными шишками из Японии – инвесторами, кажется, – но больше мне ничего о его делах не известно.

– Тебе не кажется, что это странно? Марла горько рассмеялась.

– Мне вся моя жизнь кажется странной. Муж мне не доверяет, дочь отвергает, свекровь ведет себя так, словно за мной нужен глаз да глаз, отец презирает меня и считает самозванкой, а деверь...

– Что же деверь?

Но этого Марла не могла сказать. Не могла выговорить этих проклятых слов – что ее влечет к нему, что от одного его прикосновения у нее вскипает кровь и подкашиваются ноги.

– Ты меня… смущаешь, – выговорила она наконец, заметив, как недовольно скривились его губы. – В общем образец счастливой американской семьи. Ты прав, Ник: я думаю, что вокруг происходит нечто странное. Очень странное. Я должна в этом разобраться, и быстро, пока не свихнулась.

– Или пока тебя не убили, – мрачно ответил он.

– Убили? – недоверчиво повторила Марла.

Она уже думала о том, что кто-то пытается ее убить, – думала и отбросила эту мысль как дурацкое, безосновательное порождение собственных страхов. Теперь то же подозрение прозвучало из чужих уст. Но Марла все еще не желала этому верить.

– Подумай об этом, – настаивал Ник. – В ночь аварии кто-то выскочил на дорогу и ослепил тебя, так?

– Ну... может быть.

– Это вполне могло быть заранее спланировано. – Ник резко вывернул руль, сворачивая за угол.

– Подожди минутку! Это ни в какие ворота не лезет! Откуда убийца мог знать, что именно в это время я окажусь именно на этой дороге, причем в чужой машине?

– Понятия не имею, но это возможно. Дальше. Кто-то стоял над твоей кроватью в твоей собственной спальне и угрожал тебе, а несколько минут спустя ты едва не захлебнулась собственной рвотой. Может быть, приступ спровоцировал укол или какое-нибудь лекарство?

Марла и хотела бы возразить, но не могла. Ник всего лишь озвучил ее собственные потаенные страхи – страхи, прячущиеся на дне сознания.

– Но кому может быть нужна моя смерть? – недоумевала она.

– Тебе виднее.

Марла закрыла глаза и откинула голову на подголовник.

– Я и в собственном-то имени сомневаюсь, а ты требуешь списка моих личных врагов. – Снова заныла челюсть. – К чему такие сложности? Если я кому-то мешаю, почему просто меня не пристрелить?

– Им нужно, чтобы смерть выглядела как несчастный случай.

– Им? Теперь их уже много? – Она вздохнула и покачала головой, рассеянно глядя на проносящиеся мимо небоскребы. – Нет. Все это слишком натянуто и отдает детективными романами. Я попала в аварию. А потом меня вырвало из-за волнения и непривычной пищи. Вот и все.

Ник припарковал машину возле полицейского участка, получил у автомата парковочный талон и вышел, окинув соседние автомобили быстрым подозрительным взглядом. Открыв дверь, помог выйти Марле.

– Зачем кому-то меня убивать? – настойчиво допытывалась она.

– Кто-то боится тебя. Или того, что ты можешь вспомнить.

По спине ее пробежала дрожь, холодная, как воды Тихого океана.

– Поэтому ты переехал в дом? – спросила она, внезапно прозрев. – Чтобы охранять меня?

– Это одна из причин, – кивнул Ник. – Ты сильная женщина, Марла, но и самому сильному человеку можно нанести удар в спину.

– Значит, ты – мой охранник-доброволец? Он даже не улыбнулся.

– А ты мечтала о ком-то другом?

– Я предпочитаю думать, что могу сама о себе позаботиться.

– Ты даже не помнишь, кто ты!

Ник стоял совсем близко; она ясно ощущала запахи его кожаной куртки и одеколона. Протянув руку, он дотронулся до ее руки.

– Тебе не кажется, что, учитывая наше прошлое, я стану навязывать тебе услуги телохранителя лишь в одном случае – если это действительно необходимо? – Пальцы его были теплыми, но глаза – темны, как подступающая ночь.

– Но... но... – пробормотала она, тщетно стараясь отвести взгляд от тонкой жесткой линии его губ, —...у меня есть муж.

– С которым вы спите в разных комнатах, которого никогда нет дома, который куда-то ездит после полуночи, – напомнил ей Ник. – И которому ты не доверяешь.

Марла сглотнула и схватилась за дверцу машины, словно ища опоры. Она сама не знала, что больше выводит ее из равновесия – пугающие слова Ника или его пристальный взгляд.

Хочешь сказать, что я даже у себя дома не в безопасности?

– Вот именно, – коротко и веско ответил он.

– Но у тебя нет доказательств! – вскинула Марла. – Просто паранойя какая-то!

– Надеюсь. Очень надеюсь, что это просто паранойя. Взгляд его смягчился, стал почти нежным, и Марла почувствовала, как глубоко в ней зарождается огонь желания.

Ну нет! На эту удочку она больше не попадется!

– Ладно, пошли к детективу, – резко сказала она и зашагала вперед.


– Снова промахнулся? Господи, да что ты за кретин! – ревел голос в трубке. – Неужели так трудно убить человека?

Ему очень хотелось послать этого ублюдка к черту. А еще сильнее – просочиться по телефонным проводам и схватить сукина сына за горло.

– Может, сам попробуешь? – огрызнулся убийца, прекрасно зная, что этот трус никогда не решится испачкать свои нежные ручки в крови.

– Мне казалось, мы обо всем договорились. Вокруг телефонной будки сгущался вечер. Мимо проносились машины. Двое ребят выгуливали громадного пса; заливаясь лаем, глупый пес рвался с поводка на проезжую часть.

– Не волнуйся. Я все сделаю.

– Не сейчас. Чересчур рискованно. К ней начинает возвращаться память, и чем больше она вспоминает, тем опаснее становится. Скоро подозрения появятся у всех, включая полицию.

Убийца усмехнулся. Похоже, этот сукин кот порядочно перетрусил! Вот-вот в штаны наделает от страха.

– Сегодня, – предложил он. – Давай сегодня ночью.

– Только не в доме! Нет, надо подождать. Я сам разработаю план.

– Странно, мне-то казалось, тебе невтерпеж.

– А тебе?

Убийца сжал трубку потными пальцами.

– Я предпочитаю не спешить. Растянуть удовольствие. Сначала послушаю, как она будет молить о пощаде.

Черт, да ты еще больший подонок, чем я думал! Ладно, оставим это. Надо подождать, пока не окочурится старик. После этого можешь ее убить. Только быстро и чисто. Я не хочу, чтобы ты ее мучил.

– А тебе-то какое дело? – расхохотался убийца. «Надо же, у красавчика совесть проснулась! Да, я подонок. Еще какой. Поэтому-то ты, друг мой, меня и нанял».

– Давай проясним одну вещь, хорошо? Мы с тобой не друзья. Никогда не были друзьями и никогда не будем. Это просто дело.

Убийца сунул руку в карман за сигаретами.

– А как же кровь? Кровь не водица, верно?

– Чушь собачья. И оба мы об этом знаем. Я выхожу с тобой на контакт, ты делаешь свое дело, я тебе плачу, и ты исчезаешь. Все.

– Договорились. Но не вздумай меня обмануть. Если я не получу денег, то пойду в полицию и в газеты и расскажу все как было. И не только об этом деле. Все твои грешки, amigo, выплывут наружу. И то дерьмо из Кейхилл-хауса тоже. У меня и документы есть. Так что не советую со мной шутить.

Он швырнул трубку на рычаг, поднял воротник и зашагал вдоль по улице. «Ублюдок! Ничего, погоди, я свое возьму!»

Снова разболелась нога – горькое напоминание о первой неудаче. Он шел мимо освещенных витрин, мимо шумных забегаловок, мимо торопливых пешеходов. И думал о Марле. О чертовой суке Марле. Богатой. Красивой. Самой горячей бабе, какую знал в жизни!

Когда-то он воображал, что любит ее. Впрочем, когда доходит до женщин, он всегда оказывается в дураках. Сейчас она выворачивается наизнанку перед ослом-полицейским. И с ней – брат мужа. Может быть, это с ним она была прошлой ночью? Он был тем мужчиной, лицо которого скрывалось в тени? Он касался ее обнаженного тела? Или это был муж? Не все ли равно? Важно одно – она обжималась с другим.

Он будет рад получить свой гонорар; но все же деньги в этом деле – не главное. У него есть личная причина ее убить. И личный план, как это сделать. И плевать на ублюдка с его сантиментами! Он будет играть по своим правилам. И перед тем, как убить, взглянет ей в лицо. Пусть знает, кто принес ей смерть. Он представлял, как в ее округлившихся от испуга глазах вспыхнет узнавание, как задрожат губы, как срывающимся голосом она взмолится о милосердии, – и от этих мыслей у него сладко заныло в паху.

«Еще один раз, детка, – мысленно проговорил он. – Последний раз. На прощание».

Бросив в грязь недокуренную сигарету, он свернул к бару, предлагающему рыбу, чипсы и холодное пиво. Уселся на никелированный табурет, смерил взглядом пышногрудую официантку. И задался вопросом, удастся ли ему трахнуть Марлу, прежде чем убить?

Загрузка...