Если бы знать

Глава 18

«Посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»

Они стояли в холле. Алекс схватил ее за плечи: лицо его исказилось, серые глаза сверкали гневом.

«Нет! Боже мой, нет!»

Марла распахнула глаза. Сердце ее отчаянно, билось, пижама взмокла от пота.

Она у себя в постели. Одна. Ветка дерева стучит в темное окно; на первом этаже дедушкины часы отсчитывают секунды. В спальне никого нет.

Марла села, прижимая к груди одеяло. Ужасный кошмар постепенно рассеивался.

– Это сон, – произнесла она вслух. – Просто сон. Взглянула на часы – половина пятого. За окном – непроглядная тьма. Кошмар не желал уходить: он стоял перед глазами, пугающий, отвратительный и удивительно живой. Быть может, во сне мозг Марлы воспроизвел сцену из прошлого?

– ...Я тебе не позволю! – бушевал Алекс. – Не позволю забрать его у меня!

– Слушай, ты, сукин сын! – кричала она, наступая на него. – Я пойду в суд, куда угодно, но не позволю своему ребенку расти в этой пародии на семью! Где он?

– Не здесь.

– Мразь!

– От такой слышу!

– Если ты что-нибудь с ним сделаешь... – От этой мысли лицо ее потемнело. – Клянусь...

– Ему я никогда не причиню вреда. Он в надежном месте.

– Не верю!

Прыгая через две ступеньки, она взбежала по лестнице. Алекс не стал ее останавливать. Он сказал правду: детская была пуста. На первом этаже зазвонил телефон, но она этого не заметила. Тяжело дыша – она еще не вполне оправилась после родов, – она бросилась в другие комнаты, хотя уже знала, что Алекс ее не обманул. Дом, холодный, бессердечный дом, который когда-то казался ей сказочным замком, опустел: ни прислуги, ни семьи, ни малыша. Задыхаясь, она бросилась вниз. Алекс, стоя к ней спиной, разговаривал по телефону: голос его был негромок, но ясно различим.

– Да... Да, хорошо, буду... подожди... два часа, может быть, три... Мне нужно кое-что уладить... да, знаю... я тебя тоже...

Любовница! Он разговаривает с любовницей! И это как-то связано с малышом.

– Ну, подожди немного, погуляй по пляжу, полюбуйся океаном, остынь.

– Кто это? – требовательно спросила она, сбегая по ступенькам.

Алекс повесил трубку торопливо и смущенно, словно застигнутый на месте преступления.

– Где мой ребенок? – воскликнула она.

Вот тогда он и схватил ее. Схватил за плечи, сдавив с такой силой, что ей показалось – сейчас ее кости хрустнут, как сухие веточки. Кровь отхлынула от ее щек. С перекошенным от злобы лицом Алекс заорал, брызгая слюной:

– Не дави на меня! Мы обо всем договорились!

– Черта с два! – парировала она.

– Мы заключили сделку.

– Я выхожу из игры. И забираю ребенка. Клянусь богом, я не позволю ему расти в этом кошмарном месте, среди обманщиков и интриганов!

– Не смей мне угрожать, – предупредил он. – Ты, кажется сама не понимаешь, во что ввязалась. Я не шучу: посмей только отнять у меня сына, и я убью тебя!»

А потом... но что потом? Дальше – снова непроницаемая завеса беспамятства.

– Боже мой! – простонала Марла, закрывая лицо руками.

Что же она за человек? Почему пыталась отнять у мужа их собственного сына? Что, черт побери, произошло между ними?

«Не пытайся бороться со мной, – предупредил он несколько часов назад. – Ты можешь совершить большую ошибку».

Она вернулась в спальню и лежала, широко открытыми глазами глядя на белеющее в темноте кружево балдахина, пока не услышала щелчок входной двери. Алекс снова ушел. Куда он ездит? С кем встречается? Измученная вопросами без ответов, Марла наконец задремала тревожным сном, но и в полусне не переставала мучиться самым неотложным сейчас вопросом: как вырвать детей из рук Алекса? Как спасти их?

От чего? От кого? От Алекса и женщины, с которой он связан?

Если бы только вспомнить!

Сунув руку под матрас, Марла нащупала холодную сталь револьвера. На месте. Итак, у нее есть оружие и связка ключей Юджинии. Среди них наверняка найдется ключ от зажигания какой-нибудь из машин. Из документов Алекса она узнала, в каких банках семейство Кейхилл хранит свои сбережения. Если достать чековую книжку или какое-нибудь удостоверение личности, можно получить некоторую сумму наличными. Может быть, попробовать через банкомат? Но для этого нужно знать пароль.

Сердце ее выстукивало тревожную дробь. Надо отсюда выбраться. Любым путем.

Может быть, сегодня самый ответственный день в твоей жизни. Что бы ни произошло дальше, ты никогда уже не будешь прежней.

Дверь спальни чуть приотворилась. Марла инстинктивно протянула руку к оружию. Дверь растворялась все шире. Марла ждала, сжимая холодную стальную рукоять. По лицу ее стекали капли пота: нервы натянулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.

– Марла!

– Ник!

Слава богу, это Ник! От облегчения все закружилось у нее перед глазами.

Ник вошел в спальню, аккуратно прикрыв за собой дверь. Из одежды на нем были только джинсы.

– Что случилось? – Голос его пролился, словно бальзам на измученную душу. Слезы защипали Марле глаза. – Мне показалось, ты кричала.

– Я... может быть. Да, наверно. – Она вытащила руку из-под матраса, оставив револьвер на своем месте. – Мне приснился сон. Кошмар. Но удивительно реальный. – Она провела обеими руками но волосам, стараясь привести в порядок спутанные воспоминания. – Мне снилось, что Алекс обвинял меня в том, что я хочу украсть у него ребенка и грозил меня убить. Это было! Я уверена, это на самом деле было! В прошлом. Мы стояли в холле, и он был таким жестоким. Безжалостным. – Она закрыла глаза и бессильно откинулась на подушку. – Господи, какой ужас!

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил он. Так мягко. Так заботливо. Как будто ему и вправду не все равно.

Она слышала, как он подошел ближе, ощутила, как прогнулся под ним матрас. Сильные пальцы коснулись ее плеча, и Марла с трудом подавила желание кинуться к нему в объятия и разрыдаться, словно какая-нибудь жалкая дурочка.

– Как ты, Марла? – прошептал он.

– Ничего.

Голос ее прозвучал низко и хрипло: из последних сил она боролась с собой, не позволяя чувствам взять верх над разумом. Она мало что помнила о себе – но что-то подсказывало, что никогда мужчина не обращался к ней с такой нежностью. Ни отец, ни муж – никто. Только Ник.

– Я просто зашел узнать, как ты. Если все хорошо, спи дальше, – прошептал он.

Даже в темноте она видела, как сурово сведены его брови, какое напряжение застыло на лице.

– Не могу. Слишком много всего на меня навалилось. – Помолчав, она решилась: – Ник, мне нужно многое тебе рассказать. Очень многое.

– Что? – Он крепче сжал ее плечо.

– Подожди, дай собраться с мыслями, – пробормотала она.

Где-то в глубине тела зарождалось желание. Он так близко, слишком близко. Она чувствует запах его кожи, жар его тела…

– Послушай, – заговорила она, – дай мне несколько минут. Я приму душ и приведу себя в приличный вид, а потом расскажу, что мне удалось выяснить.

– Обещаешь? – спросил он.

– Обещаю.

– Даю тебе пятнадцать минут.

– Десяти хватит, – ответила она и исчезла в ванной. Ник не последовал за ней, как ему этого ни хотелось.

А хотелось чертовски. Несмотря ни на что – даже на то, что оба они в опасности.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Ник заставил себя выйти из комнаты. Направление собственных мыслей ему совсем не нравилось. Стоило увидеть Марлу в постели – такую маленькую, хрупкую, уязвимую, – стоило почувствовать слабый запах ее духов и ощутить сквозь тонкую пижамную ткань тепло ее кожи – и вот, пожалуйста, уже тянет прижать к себе, поцеловать, приласкать, успокоить.

Эта женщина там, наверху, совсем не похожа на беспечную кокетку пятнадцатилетней давности. Она взрослее. Сильнее. Она знает, что такое долг и ответственность. В ней есть глубина и тонкость чувств, которых не было у той, прежней Марлы. И все же его влечет к ней – влечет еще сильнее и безогляднее, чем пятнадцать лет назад.

Пять минут назад он напугал ее до полусмерти. В изумрудных глазах ее отразился страх. И, увидев это, Ник едва совладал с собой – так неодолимо было стремление сжать ее в объятиях. И любить ее. Любить до изнеможения.

Черт побери, что он за болван! Ему что, думать больше не о чем?

Но проклятая штуковина между ног не мучилась вопросами и не ведала о нависшей опасности, а просто стояла торчком. И сгорала от желания.

Ник знал, что должен рассказать то, что успел узнать, но сперва он выслушает ее рассказ. Бесшумно передвигаясь по полутемной кухне, он насыпал в кофеварку немного кофе и включил агрегат. Нервно барабаня пальцами по столу, Ник старался сложить воедино кусочки головоломки. Алекс, Джули, Монти и, конечно, Марла. Алексу очень нужны деньги. Он – прирожденный лжец и уверен, что ему все позволено. И все нити сходятся на его жене. Постепенно что-то начинало вырисовываться в тумане – и эти смутные контуры пугали Ника до полусмерти.

Что бы здесь ни происходило, в этом замешана и Марла. Ей тоже нельзя доверять.

Кофеварка взревела в последний раз и затихла. Ник разлил кофе в две чашки и понес наверх.

Лучше подождать в гостиной, пока она выйдет, – сказал он себе. Но любопытство и... да что тут темнить! – и примитивная мужская похоть вступили в спор с разумом и одержали верх. Ник толкнул дверь в спальню. Из-за стены доносился шум воды, и Ник вошел в ванную.

Он уже не мог остановиться. Поставив чашку на столик у раковины, он подошел к зеркалу, в затуманенной поверхности которого смутно, словно в облаке, отражались контуры женского тела. Нагнувшись, Марла намыливала себе ноги. Ник различил тонкий стан, пару круглых крепких ягодиц, белые груди с темными сосками, от одного вида которых возбуждение его усилилось – хоть и казалось, что сильнее просто не бывает.

«Убирайся, пока она тебя не заметила!» – приказал себе Ник – но в этот миг Марла повернулась, и сквозь густую вуаль пара в зеркале мелькнул пушистый темный треугольник.

Господи, как же она прекрасна! Словно ангел в облаках. Тонкая талия, белоснежная кожа, покрытая капельками воды. Привычные джинсы вдруг стали тесны Нику: мужское естество его напряглось и болезненно запульсировало.

Он знал, что играет с огнем, что должен забрать чашку и тихонько уйти – но не двигался с места. Прислонившись к раковине, он отхлебывал кофе и не сводил взгляда с зеркала, отражающего Марлу во всей ее торжествующей красоте. Что-то напевая себе под нос, она подняла руки и повернулась под струей: Нику открылись стройные линии спины и две ямочки над ягодицами.

Она витала в собственном мире и не замечала его. С замиранием сердца ждал он, когда она выключит душ и откроет стеклянную дверь кабинки.

Взгляды их встретились, и румянец разлился по ее лицу, обрамленному мокрыми темно-рыжими прядями.

– Что ты здесь делаешь?

– Принес тебе кофе, – улыбнулся он.

– И остался посмотреть шоу? – насмешливо спросила она, и зеленые глаза блеснули игриво и порочно.

– Я застал только последний акт.

– Ну и как я выглядела?

– Неплохо.

– И только-то? – усмехнулась Марла.

Она не потрудилась прикрыться: бриллианты капель стекали по ее белоснежному телу, собирались на плечах и на кончиках сосков, набухали и срывались вниз.

– Очень неплохо. Настолько, что я готов вызвать тебя на бис.

– Что это ты хочешь сказать? – протянула она, надув губы и лукаво изогнув бровь.

Взгляд ее на долю секунды – всего на одно мгновение! – скользнул к его вздувшейся ширинке.

– Вот что!

Ник схватил ее за талию и притянул к себе. Марла рассмеялась, но смех перешел в стон, когда губы Ника прильнули к ее теплым, влажным губам. Большего поощрения ему не требовалось. Ник уже не вспоминал о тысяче причин, запрещающих ему любить Марлу. Время запретов прошло. Настало время исполнения желаний. Крепче прижав ее к себе, он шагнул вперед, заставляя ее отступить обратно в душевую кабину.

Язык его исследовал нежную глубину ее рта, пальцы скользили по гладкой влажной спине. Он хотел ее – хотел с той же сладкой, мучительной неизбежностью, какую ощущал всегда, когда она была рядом. Много лет он полагал, что убил в себе это желание, – теперь же понял, что напрасно дурачил себя. Он хочет эту женщину. Она ему нужна. Только она. Шагнув за ней следом в душевую, Ник закрыл за собой стеклянную дверь и включил душ.

—Ник, – вскрикнула она, но поцелуй заглушил ее голос.

Струи воды расплескивались об их разгоряченные тела. Марла положила руки Нику на плечи: груди ее вздымались в откровенном приглашении. Ник скользил руками по ее телу; возбужденная плоть рвалась наружу из мокрых джинсов. Кровь бешено стучала в мозгу. К черту последствия! Не думая, не останавливаясь, он прильнул губами к изгибу ее шеи.

– Ник! – прошептала она. – О боже...

Зарывшись пальцами в его мокрые волосы, она позволила себе забыть обо всех сомнениях, страхах, вопросах своей безумной жизни. Горячая вода стекала по ее спине, но руки Ника были куда горячее. Кровь ее кипела, в сердце и в душе трепетало одно желание – быть с ним, слиться с ним, соединиться с ним. Навсегда. Пусть это безумие – ей плевать. Пусть неясно, друг он или враг, пусть непонятно, кто она сама – неважно. Они жаждут друг друга – вот и все, что ей нужно знать.

Капли воды стекали по его лицу, словно дождевые струи.

– Как же я тебя хочу! – прошептал он.

– И я тебя хочу, – ответила она, внутренне содрогаясь от стыда, но не имея сил отрицать очевидную истину.

Его руки убеждали лучше любых слов, его губы подлиняли сильнее приказов. Он уже целовал ее в плечи, прижав спиной к стеклянной стене: мокрые волосы в беспорядке спадали ему на лоб, глаза горели жарким синим огнем. Не отрывая глаз от ее лица, он взял в ладони нежные холмики грудей и подарил поцелуй сперва одному, затем другому соску. Марла вздрогнула: его дыхание обожгло ее. С каждым поцелуем, с каждой лаской, с каждым новым движением в ней рождалась и все усиливалась жажда познать Ника до конца.

– Как ты прекрасна! – прошептал он, поглаживая ее соски большими пальцами.

Миг – и он зарылся в ее груди лицом. У Марлы подкосились ноги, когда жадные губы его сомкнулись на соске. Выгнувшись дугой и обхватив ладонями его голову, она всецело отдалась желанию, пылающему в самой глубине ее существа.

Крепко прижимая ее к себе, он целовал, ласкал, дразнил, упивался ее сладостным вкусом.

– Ник... Ник, пожалуйста... – изнемогая от желания, шептала она.

Он опускался все ниже, проведя языком по плоскому животу, чуть задержавшись на бутончике пупка. Вот он уже стоит на коленях и ласкает ртом пушистый треугольник. Горячее дыхание обжигало ей плоть. Ни одной мысли не осталось в голове – казалось, вся она растворилась в потоке чувственных ощущений. Нежно, так нежно Ник открывал ее потаенные створки, вкушал ее сладость, изучал ее, колдовал над ней, а вокруг, отгораживая их от целого мира, лились прозрачные водяные струи.

– Милая моя девочка! – прошептал он, когда ее сотряс первый спазм наслаждения.

Она хотела прильнуть к нему, обнять, сказать, что любит его, но Ник прижимал ее к стене, и Марла задыхалась в сладкой муке, царапая стену распростертыми руками, умирая от желания схватить его, схватить и никогда не отпускать.

Ник закинул ее ногу себе на плечо и проник глубже. Может ли такое быть, возможно ли такое противоестественное единение пытки с наслаждением? И все же в глубине души Марла чувствовала: нет на свете ничего более естественного и правильного, чем происходящее между ними.

Мир вокруг завертелся колесом. Внутри у нее прогремел беззвучный взрыв. Слезы потекли по лицу, мешаясь с водой из душа.

– Ник, я...

– Ш-ш-ш. – Он подхватил ее на руки и, оставляя на паркете мокрые следы, понес ее в спальню, на смятую постель.

– А теперь, Марла... – произнес он серьезно, почти торжественно, глядя на нее с неприкрытым желанием, – займись со мной любовью.

Марла протянула руку к пряжке его ремня. Она знала, что идет по мосту, разделяющему прошлое и будущее – и мост этот рушится за ней, отрезая путь назад. Дрожащими пальцами она расстегнула ремень, пуговицу, затем потянула за «молнию». Решив не отступать, она потянула вниз тяжелые мокрые джинсы. Ник сам сбросил их на пол и выступил из них, и в первый раз она увидела его нагим.

Рельефные мускулы. Тугие жилы. Жесткая поросль волос. Воплощение мужественности.

Он мягко толкнул ее на кровать и замер, глядя ей прямо в глаза.

– Скажи, что хочешь меня.

Она взволнованно облизнула губы.

– Я хочу тебя.

Ах, Ник, если бы ты только знал, думала она, ощущая, как выжигает ее изнутри пылающая страсть.

– Скажи, что никогда об этом не пожалеешь.

– Не пожалею.

Ложь. Она проклянет себя, едва все закончится. Но сейчас ей было наплевать.

– Я тоже, – прошептал он и накрыл ее губы своими.

Сильное колено раздвинуло ее ноги, и Марла вздрогнула, ощутив, как упругий член трется о низ ее живота. Жажда ее стала невыносимой. Воздух вырывался из легких неровными толчками, сердце выстукивало сумасшедший джазовый ритм.

– Я хотел этого с той секунды, как тебя увидел, – прошептал Ник, целуя ее в щеку. – Ты была страшная, обритая, вся в синяках, но я хотел тебя так же, как раньше.

– А я хотела тебя, – призналась Марла, чувствуя, как глубоко в сердце счастье мешается с горечью вины.

Медленно, не отрывая глаз от ее лица, он опустился на нее и замер, опираясь на локти. Над бровями его блестели капельки пота, на лице читалась сладкая мука сдерживаемой страсти. Марла пробежала пальцами по его мускулистой спине. Он снова прильнул к ее губам в жарком, требовательном поцелуе – и она выгнулась ему навстречу, изнемогая от желания, нет, от необходимости ощутить его внутри себя.

– Милая моя!.. – выдохнул он и вошел в нее одним плавным, мощным толчком.

Дыхание ее замерло где-то на пути от легких к устам. Медленно – так медленно, что она ощутила себя на грани смерти от наслаждения, – он вышел из нее. Марла вцепилась ему в ягодицы, побуждая вернуться. Впившись ей в губы, он снова рванулся вперед и без остатка отдался блаженству, о котором так долго мечтал.

Марла выгибалась ему навстречу, отвечая каждому его движению. Каждый новый его рывок был сильнее, глубже, мощнее предыдущего. Первые лучи восходящего солнца, просочившись сквозь жалюзи, залили кровать волшебным золотистым светом, но любовники этого даже не заметили.

Слившись разгоряченными телами, дыша часто и неглубоко, они любили друг друга с такой страстью, что, казалось, сама смерть не в силах была их остановить. Все быстрее! Все глубже! Все сильнее!

Марла закрыла глаза, ощутив приближение землетрясения. Из горла ее вылетел крик – на долю секунды раньше его хриплого возгласа:

– Марла! Любимая!

Мир вокруг содрогнулся и распался на мириады частиц. Ник сжал ее так, словно хотел слиться с ней навеки, содрогнулся всем телом и бессильно уронил голову ей на плечо.

– Я знал... – шептал он, непослушными пальцами перебирая ее волосы. – Я знал, что это так и будет!

– Как раньше? – едва слышно прошептала Марла. Она должна была задать этот вопрос, ибо даже в миг высочайшей страсти не могла совершенно забыть о своих сомнениях. Может быть, они и не были любовниками пятнадцать лет назад. Может быть, она вовсе не Марла Кейхилл.

– Нет, не как раньше. – Приподнявшись на локтях, Ник устремил на нее взор пронзительно синих глаз. – Гораздо лучше!

– Держу пари, ты это говоришь всем девушкам! – игриво усмехнулась она, хотя в глубине души страстно желала ему поверить.

Он рассмеялся:

– Только одной.

– Лжец.

– Только не я.

Он снова поцеловал ее и откатился в сторону.

– Ничего мне так не хотелось бы, как валяться с тобой в постели весь день; но, боюсь, нам лучше встать, пока не проснулся весь дом.

Марла разочарованно застонала. Однако теперь, когда страстное самозабвение уступило место здравомыслию, она понимала, что Ник прав. Довольно испытывать судьбу. И не стоит тратить время зря.

– Мне нужно очень многое тебе рассказать, – призналась она, прикусив губу.

– И мне, милая. Начинай.

– Старик мертв.

Он звонил из своей любимой телефонной будки – у подножия холма, напротив дома богатенького ублюдка. Предутренний туман рассеялся; над городом всходило яркое праздничное солнце.

– Что? А ты откуда знаешь?

Убийца с удовлетворением отметил нотки паники в его голосе.

– Это я его прикончил. Надоело ждать.

– Черт побери, я же велел тебе лечь на дно!

– Ты сказал, надо подождать, пока не окочурится старик. Ну вот, старый хрен отбросил копыта.

– Нас раскроют! Мы все окажемся в тюрьме!

– Никто ничего не узнает. Прошлой ночью старику начали давать кислород. Я просто перекрыл подачу газа. На пять минут, не больше.

– Господи, ты все испортил!

«Голос сукина сына повысился на целую октаву. Паникует. Вот и хорошо!»

– Хочешь сказать, ускорил события? Да тебе радоваться надо. Он ведь уже однажды изменил завещание – вычеркнул Марлу в пользу внука. Что, если бы ему снова пришло в голову передумать? А теперь твой сын получит все.

– Болван! Он не мог изменить завещание! Он был не в здравом рассудке!

– Теперь это уже неважно, – усмехнулся убийца. Он наслаждался своей ролью вершителя судеб.

– Послушай, если кто-то что-то заподозрит...

– Никаких подозрений. Старик умирает, твой парень наследует все, ты получаешь деньги и платишь мне. И без фокусов! – зло сощурившись, предупредил он.

Убийца не сомневался, что, когда дело дойдет до оплаты, этот подонок попытается его надуть. Такая уж у него натура. Он, может, и хотел бы вести дело честно, да фамильная гордость не позволяет.

– Остается еще Марла.

– О ней я позабочусь. Она умрет сегодня до заката.

– Нет! В один день с отцом? Это слишком рискованно!

– Об этом не беспокойся. Я все устрою как несчастный случай. Как ты и хотел. Помнишь?

– Нет! Нет, послушай меня. Подожди несколько дней. Пока все не затихнет. И больше не звони мне на сотовый! Слышишь? Я тебя нанял, я плачу тебе за работу, и я, черт побери, здесь командую!

– Черта с два.

– Предупреждаю тебя...

Убийца расхохотался и сунул руку в карман за сигаретами.

– Расслабься, amigo. Сегодня твой счастливый день. Он бросил трубку и зашагал к своему джипу. Кровь его кипела. Убивать Конрада Эмхерста было легко и неинтересно: вот Марла – другое дело.

Ему нужна только Марла. Так было всегда. И всегда будет.

–...Я притворилась спящей и, когда он появился, постаралась его одурачить. Сделала вид, что ничего не знаю и не понимаю, – рассказывала Марла, сидя на диване в гостиной.

Ник помешивал угли в очаге. Дом постепенно просыпался: слышались шаги в комнатах слуг и звон посуды на кухне. Скоро встанет Сисси и начнет собираться в школу.

– Я кое-что нашла у него в столе. Во-первых, револьвер. Его я спрятала у себя под матрасом. Потом, карточку с именем, адресом и телефоном Кайли Пэрис. Ее я тоже забрала с собой. И, наконец, лист из медицинской карты Марлы Кейхилл, где говорится, что ей сделали операцию по удалению матки и яичников. – Она подняла на Ника тревожные глаза. – Три года назад.

– Значит, либо ты не Марла, либо Джеймс не твой сын, – сумрачно заметил Ник.

– Джеймс мой, – без колебаний ответила она.

Что бы там ни было, одно Марла знала точно: жизнь Джеймсу дала она. Глотнув остывшего кофе, она продолжала:

– Похоже, доктор Робертсон во всем этом замешан. Он не хотел показывать мне медицинскую карту Марлы. Не разрешил взглянуть даже одним глазком.

– Дай мне адрес Кайли, и мы туда съездим, – предложил Ник, потирая темный щетинистый подбородок. Марла мгновенно вспомнила, как колола эта щетина ее кожу.

– А как же револьвер? – При мысли об оружии она невольно вздрогнула.

– Пусть пока лежит, где лежит. Подальше от Алекса. Горничная его не найдет?

– Не знаю. Наверно, нет, если не станет менять простыни.

– Вот и хорошо. – И он двинулся в холл.

– Ник, я не хочу уезжать без малыша! Не хочу давать Алексу шанс украсть сына.

– Из собственного дома?

– Откуда угодно, – с твердостью ответила Марла. Прежде всего она должна защитить сына. – И еще мы должны убедиться, что Сисси в безопасности.

– От Алекса?

– И от кого бы то ни было еще.

При мысли о человеке, называющем себя ее мужем, Марла вздрогнула. Ник уже посвятил ее в финансовые проблемы Алекса и в историю Джули Делакруа. Итак, Алекс соблазнил молоденькую девушку, воспользовавшись ее несчастьем, а затем уговорил преподобного взять вину на себя и заплатил всем участникам истории, чтобы они держали рты на замке. Да, такой человек вполне способен стоять за смертью Памелы Делакруа и Чарлза Биггса. И за покушениями на ее жизнь.

Так что у Марлы немало причин бояться. За себя. За сына. За Ника.

– Ты не видел, с какой ненавистью он смотрел на меня. Не слышал, как он мне угрожал.

– Хорошо, возьмем с собой Джеймса, – согласился Ник.

– И подождем, пока Сисси не уйдет в школу. Думаю, там ей ничто не грозит, – размышляла вслух Марла. – Не знаю почему, но мне кажется, что Сисси ко всей этой истории отношения не имеет. Это касается только малыша. И меня.

Ник встретился с ней взглядом.

– Все дело в малыше, потому что именно он – наследник Конрада Эмхерста.

Эти слова прозвучали в ушах Марлы, словно похоронный колокол.

– Все хуже, чем я думала. – Она поставила на стол пустую чашку. – Если ты прав, то Джеймс в безопасности, пока жив оте... Конрад Эмхерст. Но как только он умрет...

– Тогда он окажется в такой же опасности, как и ты, – закончил пугающую мысль Ник.

Марла вскочила на ноги. Надо убираться отсюда, и немедленно! Она ни часа больше не останется в этой элегантной мышеловке!

– Пошли. Разбудим малыша. Возьмем его и Сисси и отвезем их в какое-нибудь безопасное место.

– Можно поехать в Орегон. У меня там дом.

– Там безопасно?

– Может быть, и нет, – нахмурился Ник. Этажом выше раздались тяжелые шаги.

– У меня, правда, есть сторожевой пес, но сомневаюсь, что Крутой справится с вооруженными бандитами.

Дом Ника. Как же там, должно быть, тихо, спокойно. Если она выберется из этой передряги живой, ей будет за что благодарить небеса – ведь, если бы не этот кошмар, она бы не встретилась с Ником. Не узнала бы, что значит любить.

– Хотела бы я как-нибудь там побывать! – проговорила она внезапно охрипшим голосом.

– Ты обязательно там побываешь, – пообещал Ник. Марла не знала, верить ли этому обещанию. Но ответить она не успела – пронзительно зазвонил телефон.

– Ну что еще? – Вмиг помрачнев, Ник взглянул на часы, в три шага выбежал в холл и схватил телефонную трубку. – Алло!

Молчание. Вокруг рта у Ника залегли тревожные складки.

– Марла Кейхилл? Да, здесь. Сердце Марлы ухнуло вниз.

– Минуточку. – Он протянул ей трубку. – Тебя. Из хосписа в Тайбероне.

На подгибающихся ногах Марла поплелась к телефону.

– Марла Кейхилл слушает, – сказала в трубку, хотя сама не знала, так ли ее зовут.

– Доброе утро, миссис Кейхилл, – поздоровался звучный женский голос. – Говорит Кара Данвуди, администратор больницы «Круглые Холмы» в Тайбероне. Боюсь, у меня дурные новости. Сегодня утром ваш отец скончался.

– Хочешь послушать о прорыве в деле Памелы Делакруа? – поинтересовалась Дженет Квинн, устроившись в кресле и поставив на пол пухлый портфель.

– Что, только один прорыв? Я-то надеялся на два или три. – Патерно смял в кулаке пустую упаковку от жвачки, швырнул ее в урну и грустно покачал головой. – Ну, выкладывай.

– Мы нашли сумочку Марлы Кейхилл, – раздуваясь от гордости, начала Дженет. – Она отлетела футов на пятьдесят от машины и завалилась за куст. Если бы миссис Кейхилл не настояла, чтобы там все обыскали еще раз, ее бы ни за что не нашли.

По триумфальному блеску в глазах напарницы Патерно без труда догадался, что она принесла по-настоящему важные новости.

– Ну и?..

– В сумке нашелся бумажник... ну, собственно говоря, не он один. Но вот что интересно: кредитная карточка, чековая книжка, водительское удостоверение – словом, все документы, удостоверяющие личность, принадлежат вовсе не Марле Кейхилл. Их владелица – некая Кайли Пэрис, жительница Сан-Франциско.

С этими словами Дженет извлекла из портфеля сперва сумочку, упакованную в полиэтилен, а затем пластиковый мешочек с прочими вещественными доказательствами. Сквозь прозрачный полиэтилен ясно просматривалось водительское удостоверение.

– Замечаешь что-нибудь? – гордо спросила Дженет.

– Только то, что Марла Кейхилл и Кайли Пэрис похожи, как близняшки, – ошарашенно пробормотал Патерно, уставившись на документ.

– Поверь, они – не близнецы.

– Я-то думал, что Памела Делакруа похожа на Марлу Кейхилл. Но по сравнению с этим сходством – ничего общего!

– А теперь вспомни, что после аварии миссис Кейхилл перенесла несколько пластических операций. Теперь она выглядит немного не так, как раньше, но это никого не удивляет. Понял, в чем фокус?

– Кто такая эта Кайли Пэрис? – спросил детектив. Дженет, как видно, только этого вопроса и ждала.

– Кайли Пэрис на два года младше Марлы Кейхилл. Мать – Долли Пэрис, отец неизвестен. Долли одно время работала официанткой в мужском клубе, где Конрад Эмхерст играл в карты и в гольф. Она не была замужем, не имела постоянного любовника, однако родила ребенка. Ходили слухи, что отец – кто-то из членов клуба, но точно никто ничего не знал. Долли умерла пять лет назад от сердечной недостаточности. До этого Кайли пришлось пройти через серию... скажем, отчимов, за неимением лучшего слова. Девушка умная, трудолюбивая и упорная: училась на «отлично», в колледже получала поощрительные стипендии, после колледжа работала в инвестиционной фирме. Делала очень неплохую карьеру, даже получала предложения от конкурирующих фирм.

– Почему все в прошедшем времени?

– Потому что она уволилась. Полтора года назад. Ни с того ни с сего. Совершенно на нее не похоже: она стремительно взбиралась наверх по карьерной лестнице, и сослуживцы полагали, что меньше чем постом директора фирмы она не удовлетворится. Все, кто ее знал, характеризуют ее как человека с большими амбициями. Она знала, чего хотела, и делала все, чтобы этого добиться. И вдруг берет и все посылает к чертям. Не только работу – исчезает из поля зрения друзей и знакомых. Абсолютно. За эти полтора года никто ничего о ней не слышал.

– Может быть, умерла?

– Мертвые не платят за квартиру.

– А она, значит, продолжает платить?

Патерно задумался. Кто она, это женщина, нежданно-негаданно вынырнувшая из небытия? Сводная сестра Марлы Кейхилл? И какова ее роль во всем этом?

– Аккуратно, каждый месяц.

– Ага... – протянул детектив. В нем нарастало радостное возбуждение – как всегда, когда расследование какого-нибудь головоломного дела близилось к развязке. – Как ты считаешь, почему она оставила работу?

– По-моему, все очевидно. Уволилась и оборвала все связи, чтобы выносить и родить ребенка, о котором никто не должен был знать. Ребенка Марлы Кейхилл.

– Подожди-ка минутку...

– Марла Эмхерст Кейхилл бесплодна. Несколько лет назад она сделала гистерэктомию, но ее отец ничего об этом не знал. Все проделали втихаря, но перед операцией она застраховалась – вот по страховке я все и выяснила. Короче, вырезали матку вместе с яичниками. Значит, иметь детей она больше не могла. А потом твердолобый старый черт Конрад Эмхерст изменил завещание в пользу наследника мужского пола, и Марле срочно понадобился сын.

– Но он же Кейхилл, а не Эмхерст!

– Для старика это неважно. Он всегда хотел сына. Обожал Марлу, носился с ней, как с принцессой, но не переставал жалеть о том, что она не мальчик.

– У него был сын, – напомнил Патерно.

– Рори? Он в заведении для душевнобольных. И ясно как день, что продолжить род он не сможет.

– Выходит, дочь организовала фальшивую беременность, чтобы подарить Конраду внука? – все еще не до конца веря в эту версию, уточнил детектив. – Кайли Пэрис – сводная сестра или кем она там ей приходится – должна была выносить ребенка вместо нее и изобразить Марлу в родильном отделении?

– Думаю, именно так. Кайли прекрасно подходила для этой цели: похожа на Марлу как две капли воды, здорова, способна выносить ребенка, имеет ту же группу крови, тот же отрицательный резус. А главное – она рвалась к хорошей жизни и за деньги готова была на все.

– Да уж, повезло Марле!

– Ничего удивительного, если они действительно сестры. У Конрада тоже отрицательный резус. Он встречается гораздо реже положительного. Очевидно, обе сестры унаследовали тип крови от отца.

– Может быть, муж был против? – предположил Патерно.

– Ты часто видел, чтобы Кейхиллы отказывались от денег?

– Только один раз, – усмехнулся Патерно.

– Ник – другое дело. Он паршивая овца в этом стаде.

– Я не удивлюсь, если окажется, что Алекс все и придумал. Ты, наверно, уже слышал, что у них с Марлой не все было гладко. Пару раз они расходились, потом сходились снова. Ходят слухи, что ни Алекс, ни его половина не придавали большого значения брачным обетам. Еще до свадьбы Марла встречалась с его братом, а после – это мне рассказала горничная, уволенная три года назад, она-то, кстати, и проговорилась насчет операции и подала мне мысль порыться в старых страховых записях – так вот, уже после свадьбы как-то завела интрижку с кузеном Монтгомери. Просто для того, чтобы позлить мужа, – так сказала горничная. – Дженет отбросила волосы с лица. – Вот такая парочка. И тем не менее они так и не разошлись. Что держит их вместе? Любовь? Не похоже.

– Думаешь, деньги?

– Об заклад побьюсь, что именно так!

С этим Патерно спорить не стал. Однако до конца он убежден не был.

– Как же Марла – настоящая Марла – симулировала несуществующую беременность?

– Думаю, женщины поменялись местами только в родильном отделении. Селить Кайли в доме под видом Марлы было опасно – дом полон слуг и домочадцев, которые хорошо знали Марлу и непременно заметили бы подмену. Очевидно, Марла носила платья для беременных и подкладывала на живот какие-нибудь подушечки, вроде тех, какими пользуются актрисы в театре. Утреннюю тошноту и другие подобные симптомы изобразить проще простого. Возможно, она даже набрала несколько фунтов, чтобы лицо округлилось. Что же касается докторов – полагаю, в курсе дела был не только муж, но и доктор Робертсон, семейный врач.

– Почему же доктор пошел на это? – быстро спросил Патерно. Версия Дженет казалась ему все более убедительной.

– А почему делаются все грязные делишки на этом свете? Ради денег, Тони. Маленькие зеленые бумажки – вот что вертит миром. В последнее время Кейхилл сделал несколько солидных благотворительных вкладов на нужды больницы «Бейвью». Не сомневаюсь, что большая часть этих денег осела на личном счету доброго доктора.

– Послушай, ты уверена в том, что мне рассказываешь?

Патерно устало потер затылок. Он знал, что детективу Квинн можно доверять: в отличие от многих молодых следователей, она не увлекается фантазиями. Выдвигаемые ею версии всегда тщательно продуманы и основаны на фактах. Но то, что она сейчас рассказала, звучало слишком уж слишком невероятно. Словно сюжет какой-нибудь распроклятой мелодрамы.

– Пока что в твоей теории полно дыр, – продолжал он.

– Думаешь?

– Больше, чем в решете, – проворчал детектив.

– Хорошо, пусть это только предположение. Попробуем его доказать или опровергнуть.

– Уж очень все удачно сошлось, – продолжал ворчать Патерно. – Как по писаному. Что, если бы кто-то в доме или в больнице узнал правду и начал шантажировать Кейхиллов? Или если бы взбунтовалась сама Кайли? Или если бы родилась девочка? Да мало ли... Нет, все это совершенно невероятно.

– Посмотрим, – ответила Дженет, расплывшись в улыбке. Чертовски самоуверенной улыбке, надо сказать.

– Думаешь, ты раскрыла дело?

– Точно. И с нетерпением жду премии. И славы. Не забудь про славу.

Патерно устремил взгляд на висящие над столом фотографии изуродованного тела Памелы Делакруа и покореженного «Мерседеса».

– Погоди радоваться. Дело-то еще не раскрыто. Кто подстроил несчастный случай? Кому и зачем понадобилось убивать Марлу?

– Вот этого я пока не знаю, – вздохнула Дженет. Патерно перевел взгляд на фотографию Кайли Пэрис. Черт возьми, женщины и в самом деле похожи, как близнецы! Совсем нетрудно принять одну за другую.

– Ладно. Проверим, чего стоит твоя теория. И для начала, думаю, нам стоит серьезно побеседовать с миссис Кейхилл.

– Если она действительно миссис Кейхилл.