Если один уйдет

Глава 10

— Спасибо, что остался и сделал это «шоу» столь унизительным, Айк, — ворчу я, пока мы едем в отель.

— Шарлотта, — просто отвечает Айк. — Я мертв. В моей нынешней ипостаси у меня так редко случаются по-настоящему счастливые мгновения. Не надо смущаться. Радуйся, что можешь продемонстрировать мертвецу проблеск рая.

Я прищуриваюсь и искоса смотрю на него.

— Ты смешон.

Приехав в отель, я быстро принимаю душ, натягиваю джинсовую юбку и уже через двадцать минут возвращаюсь в ресторан. День тянется медленно, а Джордж не показывается из своего кабинета. Уж не знаю, прячется он там или вернулся к употреблению наркотиков и алкоголя.

Монотонный день перетекает в вечер, и в ресторане появляется посвежевшая Мисти.

— Она уже обдолбалась, — замечает Айк, когда видит ее.

Мисти не говорит мне ни слова, пока готовит бар к вечерней смене. Ну и отлично, как по мне. Как будто мне есть до этого дело. Снайпер представляет меня двум другим поварам — Грэгу и Уинстону. Грэг — высокий парень с шапкой черных волос и белозубой улыбкой, а Уинстон — худощавый, с одутловатым лицом и волосами, заплетенными в тугие косички.

Оба повара приветствуют меня, и мы обмениваемся банальными любезностями. Двое других официантов появляются около пяти часов — Пейтон и Либби — очаровательная парочка оказываются братом и сестрой.

— Так, значит, ты новенькая? — с улыбкой спрашивает Пейтон, пройдясь по мне взглядом сверху вниз.

— Да, это я, — неуверенно отвечаю я, а мое лицо вспыхивает от открыто проявленного ко мне интереса.

— Не обращай на моего брата внимания, пожалуйста, — просит Либби и закатывает глаза, глядя на Пейтона. — Ему двадцать один и у него все еще переходный возраст, — я громко смеюсь, но сразу же отворачиваюсь от них, пытаясь унять смех, когда вижу, как Пейтон зыркает на сестру.

— Похоже, все мужчины нашего городка западают на тебя, — угрюмо замечает Айк, глядя на Пейтона.

Я бросаю на него взгляд и вижу, что он встал в знаменитую стойку МакДермотта — руки скрещены на груди, а губы вытянуты в тонкую линию. Он что, ревнует?

Проигнорировав заявление Айка, я болтаю с братом и сестрой, пока не начинают подтягиваться желающие поужинать. Вечер получается довольно загруженным, но я стараюсь не забыть, что мне нужно присматривать за Джорджем, гадая, не окажется ли мой план плохой идеей. Я предполагала, что сегодня вечером предстоит своего рода представление, но, очевидно, ничего не предвидится.

Когда мы закрываемся, Джордж сообщает мне, что по расписанию моя смена завтра в обед, и отсылает прочь. Подойдя к машине, я вижу, что к капоту, скрестив ноги, прислонилась Мисти и курит сигарету так, словно ей ни до чего нет дела.

— Тебе что-нибудь нужно, Мисти? — интересуюсь я безразличным тоном.

— Твоя машинка? — спрашивает она, оглядывая мою машину.

— Моя, — отвечаю я, скрестив руки на груди и склонив голову набок. Какого черта ей надо? Внезапно мне хочется, чтобы рядом оказался Айк, но предполагаю, что она могла пронюхать, что я сделала, а мне пока не хочется, чтобы Айк узнал обо всем.

Выдохнув последнюю затяжку, она отшвыривает сигарету на парковку и выпрямляется в полный рост. Мисти привлекательная девушка, но нельзя сказать, что жизнь балует ее. Она выглядит старше своих лет, и внешность у нее довольно обычная. В ней нет мягкости, по крайней мере, я ее не вижу, и мне становится интересно, почему Джордж уделяет ей столько внимания.

Может быть, он считает, что не заслуживает лучшего. Эта мысль меня очень сильно печалит. Хотя он ведет себя как придурок по отношению ко мне, но я знаю, что в душе он хороший. Я видела это.

— Думаю, мы не очень удачно начали наше знакомство, — начинает Мисти, и мне требуется вся выдержка, чтобы не закатить глаза.

— Разве? — решаю уточнить я.

— Может, мы и не будем друзьями, но я бы хотела, чтобы мы относились друг к другу более дружелюбно.

Мне хочется с облегчением выдохнуть, понимая, что она, очевидно, пока ничего не знает насчет письма. Не знаю, что ответить ей. Уверена, что она ненавидит меня так же сильно, как и я ее, но я решаю спустить это на тормозах. Может быть, благодаря этому наше сотрудничество станет терпимым.

— Звучит неплохо как по мне, — киваю я и направляюсь к водительской двери своего четырехколесного друга, но останавливаюсь, заметив, что Мисти стоит перед моей машиной и изучает номерной знак.

— Оклахома?

— Ага, — отвечаю я, и ко мне мгновенно возвращается вся подозрительность касательно нее. Она запоминает номер моей машины. Неужели у нее есть кто-то, кто может пробить номер? Впрочем, не важно, я же не преступница. Пусть проверяет, что хочет. — Ручку одолжить, чтобы ты могла записать, Мисти? — сладким голосом спрашиваю я, и она резко переводит взгляд на меня, но быстро берет себя в руки и улыбается.

— У тебя номера просроченные, — сообщает она.

— Да? Спасибо, что подсказала, — саркастично реагирую я. — Я не заметила.

И тут огромная машина притормаживает возле нас, и у меня глаза чуть из орбит не вылазят. Это тачка Роджера. Оставляя письмо на его ветровом стекле под дворником, я не сомневалась, что это его машина. Кроме того, на номерах указано «РОДЖЕРЗ».

— Твой парень?

Он прочитал письмо, которое я оставила ему? Черт. Он приехал по душу Джорджа?

— Роджера нет в городе, уехал на охоту. Его не будет еще пару дней, — отвечает Мисти, пока идет к машине. — Это его брат. Он разбил свою машину и пока пользуется тачкой Роджера, а моя в ремонте.

И, не сказав больше ни слова, она садится в машину, и они выезжают с парковки. Дерьмо! Значит, письмо получил его брат? Расскажет ли он Роджеру или Мисти о нем? Когда я усаживаюсь в свою машину, на пассажирском сидении материализуется Айк.

— Ты в порядке? — спрашивает он, осматривая меня. Правда заключается в следующем: нет, черт возьми. У меня был план, а теперь он полетел в тартарары, и я понятия не имею, чего ждать дальше. Дорогой Боже, молюсь я про себя, пожалуйста, пусть Джорджу не причинят боли. Я ведь просто пыталась помочь. Аминь.

— Ага, — я с трудом сглатываю и завожу двигатель. — Я в порядке.

По крайней мере, пока что.

Джинджер велела мне не беспокоиться касательно уборки комнат, пока не закончится мой первый рабочий день, мотивируя это тем, что она не хочет перегружать меня, к тому же, я ей заплатила — спасибо Мерсерам — аж до конца недели.

Отработав обеденную смену, я возвращаюсь в отель, практически испытывая оргазм от мысли, что смогу принять душ и забраться в постель. И именно это я и делаю. По воскресеньям ресторан закрывается рано, поэтому сегодня отпустили всех.

— Ложись рядом со мной, Айк, — командую я.

— Осторожнее, детка. Ты можешь так привыкнуть к этому, что не сможешь уснуть без меня, — шутит он, когда материализуется, чтобы лечь рядом со мной. Когда я поворачиваюсь к нему, он лежит на спине, заложив руки под голову. У него шикарный профиль: волевой подбородок, прямой нос.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — интересуюсь я.

Айк улыбается и поворачивает голову в мою сторону.

— Хочешь, чтобы я взглянул на порез на твоей попке и убедился, что заражения нет?

Я закатываю глаза, стараясь не улыбаться.

— Проехали, — раздраженно фыркаю я, резко переворачиваясь на спину и делая вид, что разозлилась.

— Нет. Спрашивай, — настаивает Айк, и я снова перекатываюсь набок.

— Ты когда-нибудь был с?..

Господи, какого черта я спрашиваю именно его об этом?

— Был с?..

— Я имею в виду... у тебя было много женщин, пока ты был жив?

Он переводит взгляд на потолок и вздыхает.

— Я бы не сказал, что их было много, но это в основном были юные девушки. Почему спрашиваешь?

— Ты когда-нибудь был влюблен?

Айк фыркает.

— Дай определение любви.

— Любовь, — отвечаю я просто. — Ты отлично понял, что я имею в виду.

— Если под любовью ты имеешь в виду, встречался ли я с девушкой в старшей школе и планировал ли потом жениться на ней, тогда да, я был влюблен... или, по крайней мере, думал, что был.

— И что случилось?

Айк самодовольно ухмыляется и сверху вниз проводит ладонью по лицу.

— Эм, понимаешь, мы окончили школу, и она отправилась в колледж, а я поступил в армию, и наши пути разошлись. В некотором роде мы отдалились друг от друга. Она приходила на мои похороны. Плакала. То, что мы отдалились, вовсе не значит, что мы не любили друг друга, просто это не была любовь на все времена, полагаю.

Я перекатываюсь обратно на спину и смотрю в потолок, как и Айк.

— Ты скучаешь по ней?

— Нет, — отвечает он без раздумий. — А ты? Была когда-нибудь влюблена?

Теперь моя очередь фыркать.

— Едва ли. В старшей школе мой старший брат позаботился, чтобы парни ко мне не приближались, а в колледже я... — мои признания были прерваны внезапным стуком в дверь. — Кто там? — спрашиваю я Айка.

Он исчезает, а через секунду снова появляется.

— Это Джордж.

— Какого... — стук раздается снова, прерывая меня на полуслове.

Я слезаю с кровати, громко топая, подхожу к двери и резко распахиваю ее. Джордж делает шаг назад, и проходится взглядом по моей фигуре сверху вниз, отчего меня бросает в жар. На мне надета только большая футболка, которая едва прикрывает мой зад. Она принадлежала Акселю, одна из его любимых.

— Это футболка твоего парня?

Поджав губы, я опускаю взгляд и стараюсь подавить желание въехать ему по самому уязвимому месту.

— И тебе привет, Джордж. Какой неожиданный сюрприз. Следует ли мне каждый день ожидать, что ты без предупреждения будешь оказываться возле моей двери?

Он закатывает глаза. Сегодня вечером Джордж выглядит чуть более ухоженным. Он зачесал волосы, надел джинсы и черную классическую рубашку. Он выглядит... сексуально.

— Сегодня воскресенье, — саркастично парирует он.

— И? — демонстративно спрашиваю я.

— Ты приглашена на ужин к моим родителям. Но если ты занята, то я передам им, что ты не смогла прийти, — судя по интонациям в его голосе, именно на это он и надеется.

— Черт, я забыла.

— Ты пойдешь, — приказывает Айк.

— Понятно, — бормочет Джордж. — Хоть я и уверен, что мои родители и младший брат будут рады видеть твою задницу, выглядывающую из-под футболки, но, может быть, тебе стоит надеть что-нибудь не столь вызывающее.

Он только что сказал «младший брат»? Я решаю, что расспрошу об этом Айка чуть позже.

— Дай мне десять минут. Заходи, — я открываю дверь шире и отхожу в сторонку, чтобы он мог пройти. Протиснувшись мимо меня, он заходит в комнату и осматривается. Конечно же, мой лифчик висит на спинке кресла, к которому Джордж и направляется. Схватив лифчик, он вручает его мне.

— Полагаю, тебе это понадобится.

Вырвав лифчик у него из рук, я сквозь зубы говорю слова благодарности:

— Спасибо.

Заперев дверь в ванной, я слышу, как он говорит:

— Боже, дай мне сил.

Двадцать минут спустя я уже готова. Я запираю дверь, поворачиваюсь к нему и вижу, что он уже оседлал мотоцикл. От этой картины мое сердце ухает вниз.

— Я привез для тебя шлем, не волнуйся, — говорит он, протягивая мне небольшой черный мотоциклетный шлем.

Мои глаза широко распахиваются, пока я, не мигая, смотрю на него. У меня перехватывает дыхание, когда в голове мелькают яркие огни и раздается визг шин по асфальту.

— Что такое? — спрашивает Джордж, скривив губы в улыбке. — Только не говори, что боишься прокатиться на мотоцикле.

Покачав головой, я делаю шаг назад и пытаюсь нащупать ручку двери своей комнаты. Волной накатывает тошнота, и мне удается неуклюже открыть дверь как раз вовремя, чтобы успеть добежать до ванной, где меня выворачивает наизнанку. Дыхание становится затрудненным, пока меня сотрясают рвотные позывы, и я понимаю, что если не успокоюсь, то просто задохнусь.

— Черт, Шарлотта. У тебя приступ панической атаки. Что происходит? — спрашивает Айк, материализовавшись рядом со мной, но я не в силах ответить ему. Я цепляюсь за унитаз, пока желудок пытается избавиться от своего содержимого.

Через минуту я чувствую, как кто-то приподнимает мои волосы и что-то влажное и холодное касается моей шеи.

— Успокойся, Шарлотта, — тихо говорит Джордж, опускаясь на колени возле меня. — Все в порядке. Постарайся дышать как можно медленнее. Посмотри на меня, — командует он, и я смотрю на него, по-прежнему пытаясь втянуть воздух в легкие.

Я ожидала увидеть страх или жалость, но не вижу ни того, ни другого. Джордж многозначительно смотрит на меня, пытаясь отыскать меня там, где я затерялась в своих страхах.

— Делай вдох вместе со мной, спокойно и медленно.

Вместе мы медленно вдыхаем и выдыхаем, и спустя несколько минут Джорджу удается почти полностью успокоить меня.

— Хочешь поговорить об этом? — предлагает он.

— Нет. Лучше не надо, — хлюпая носом, отказываюсь я, чувствуя себя, как полнейший псих из-за того, что вот так сорвалась. Он, должно быть, думает, что я чокнутая. — Господи, мне так жаль, — выдавливаю я из себя, яростно растирая лицо, скорее всего перепачканное размазанной тушью.

— И мне. Я не собирался насмехаться над тобой. Мне следовало приехать на машине, — он поднимается с колен и протягивает мне руку, помогая подняться на ноги.

— Спасибо за это, — шепчу я.

— Я кое-что знаю о панических атаках, — признается он мягко. — У меня у самого было несколько приступов, когда... — он замолкает, и болезненное выражение искажает черты его лица. — Некоторое время назад, — заканчивает он свою мысль. Я понимаю, что он имеет в виду тот момент, когда погиб Айк, но он думает, что я ничего не знаю про это или, может быть, вообще ничего не знаю об этой части его жизни. Уверена, что ему больно обсуждать эту тему, поэтому решаю не давить на него. — Не буду мешать тебе приводить себя в порядок. Ты не против поехать к моим родителям на твоей машине?

После срыва, который со мной приключился, мне совершенно не хочется никуда ехать, но я знаю, Айк хочет, чтобы я поехала.

— Хорошо, спасибо, — я киваю, и Джордж выходит из ванной, прикрыв за собой дверь. Я ополаскиваю лицо и заново наношу легкий макияж.

— Ты в порядке? — спрашивает Айк у меня из-за спины. В отражении зеркала я вижу, что он обеспокоенно хмурится. Зная, что Джордж находится за дверью, в моей комнате, я просто киваю в ответ, хотя на самом деле я совсем не в порядке.

Мы приезжаем к дому МакДермоттов к четырем. К счастью, мы ехали на моей машине, потому меня больше не мучили приступы панической атаки. Когда мы останавливаемся напротив огромного дома, я в благоговении распахиваю глаза. МакДермотты, оказывается, владельцы мини-гостиницы. Передо мной огромный дом с увитым зеленью крыльцом и с большими круглыми колонами. Очень красиво, особенно из-за того, что на заднем фоне виднеются горы.

— Твое детство прошло здесь? — спрашиваю я с некоторой долей зависти.

— Поверь мне, тут все не так, как должно быть. Нам приходилось делить дом с незнакомцами большую часть года.

— Все равно, — добавляю я, — Дом очень... красивый.

— Не спорю, — соглашается он. — Моя мама предвкушает, что ты присоединишься к нам за обедом, — сообщает Джордж, положив руку мне на спину, чтобы помочь подняться по ступенькам. От его прикосновения я каменею. Я все еще не привыкла к этому ощущению, ощущению того, что ко мне прикасается мужчина, направляет меня, использует свое тело, чтобы указывать мне путь.

Пожалуй, это одна из тех вещей, которые обычно воспринимаются, как нечто само собой разумеющееся.

— Мне кажется, что у мамы появилась какая-то хитрая идея, что мы можем начать встречаться, — фыркает он, словно сама эта идея кажется смешной. Так как он не видит моего лица, я хмурюсь. Неужели я его совсем не привлекаю?

Не удержавшись, я отвечаю на его комментарий:

— Ох, — выдаю я, — разве она не слышала о твоей акции: «Шарлотта — Антихрист»? Я полагала, что к настоящему времени ты весь город склонил принять в ней участие.

Открывая входную дверь, он ухмыляется и слегка подталкивает меня, но его толчок оказывается достаточно сильным, чтобы я споткнулась. Вернув равновесие, я смотрю на него.

— Упс, — прикидывается он виноватым, — иногда я не осознаю, насколько силен. И нет, мне удалось втянуть в это только половину города, — и Джордж закатывает глаза.

— Говнюк, — бормочу я себе под нос, но он, видимо, слышит, потому что подмигивает мне.

— Вы оба смешны, — бормочет Айк, появившись возле меня.

— Мам! — громко зовет Джордж. — Мы приехали!

Изнутри дом такой же красивый, как и снаружи, с потертыми деревянными полами и величественной лестницей. Я следую за Джорджем в глубину дома, по пути изучая обстановку. Старинная мебель очень гармонично смотрится в этом доме. Воздух пропитан ароматами еды, и в желудке у меня урчит. Прошло уже так много времени с тех пор, как я в последний раз ела домашнюю пищу, и моему желудочку очень хочется снова ее попробовать.

— Джордж! — выкрикивает высокий темноволосый парнишка, пулей скатившись вниз по лестнице. Он выглядит моложе Джорджа. На первый взгляд ему лет семнадцать, и он чертовски симпатичный.

— Кэмерон, — Джордж улыбается, и они обнимаются, довольно сильно хлопнув друг друга по спине. — Приятно видеть тебя, братишка.

Так значит этот тот самый братишка.

Кэмерон отстраняется и наши с ним взгляды встречаются.

— А кто это у нас тут? — интересуется он, с важным видом направляясь ко мне.

Джордж снова закатывает глаза.

— Шарлотта, это мой младший брат, Кэмерон. Кэм, это Шарлотта.

— Приятно познакомиться, — здоровается Кэмерон, разглядывая меня.

— Мне тоже, — добавляю я. — Не знала, что у Джорджа есть младший брат.

— Ну, он мало кому об этом рассказывает. Я, совершенно точно, симпатичнее, чем он, поэтому он пытается скрывать меня ото всех.

— Ага. Я завидую твоей внешности, — колко отвечает Джордж.

— Еще бы ты не завидовал, — не остается в долгу Кэмерон. — Только взгляни на все это, — он машет рукой вдоль своего тела, — красивая кожа цвета кофе с молоком, глаза цвета красного дерева и безупречная улыбка.

— Никто и не спорит, — глумливо соглашается Джордж, — ты значительно симпатичнее.

— И это не говоря уже о размере моего...

— Кэмерон! — восклицает Беверли, приближаясь к нам.

Кэмерон улыбается и притягивает ее в свои объятия.

— Я собирался сказать «сердце», мам. У меня самое большое сердце в округе, — отстранившись, она многозначительно на него смотрит. — А что ты думала я хотел сказать? — с напускной скромностью спрашивает Кэмерон. — Ты же не подумала... о, нет... мама, как ты могла, — притворно изумляется он. — Прекрати думать всякие непристойности, женщина.

Мы с Джорджем из кожи вон лезем, чтобы не рассмеяться, в то время как Беверли густо краснеет. Айк же открыто смеется в полный голос.

— Кэмерон МакДермотт, я изобью тебя до потери сознания.

— Пошлая, еще и обидчивая, — цокает языком Кэмерон. — Шарлотта, спаси меня, — шепчет он. — У меня молодой впечатлительный ум, но меня, кажется, воспитывает женщина с очень извращенным складом ума.

Беверли шлепает Кэмерона по руке.

— Джордж, — обращается она к сыну, — возможно, мне понадобится твоя помощь. Нужно вырыть яму на заднем дворе. Такую, чтобы поместилось крупное тело.

Мы все смеемся, когда Кэмерон подхватывает ее на руки и начинает кружить.

— Я люблю тебя, ма. Ты ведь знаешь, что ты лучшая.

— Да, да, да, — отвечает она, когда он ставит ее обратно на пол, и проводит рукой по волосам, проверяя, в порядке ли прическа. — Я все еще намерена отшлепать тебя, — повернувшись ко мне, она берет меня за руки. — Так приятно снова видеть тебя, Шарлотта.

— И мне вас тоже, миссис МакДермотт. Спасибо за приглашение, — отвечаю я, улыбаясь.

— Мне потребуется еще немного времени, чтобы закончить готовить обед, но, уверена, Джордж придумает, чем тебя развлечь. Джордж, твой отец у реки, рыбачит. Почему бы тебе не пригласить Шарлотту туда и не представить их друг другу.

— Конечно, — соглашается Джордж. — Ты с нами, Кэм? — предлагает он брату.

— Нет, он не пойдет, — отвечает за сына Беверли. — Он поможет мне накрыть на стол.

— Я упоминал, что она защищает права несовершеннолетних о труде? — спрашивает меня Кэмерон.

— Серьезно? — смеюсь я.

— Кэмерон, — бормочет Беверли, — тебе лучше отправиться накрывать на стол.

После этого замечания Беверли сама с трудом удерживается от смеха.

Кэмерон прижимается ко мне

— Это признак того, что она собирается отлупить меня, — шепчет он.

— Рада, что я не на твоем месте, — шепчу я в ответ. — Она кажется строгой.

— Ты и представить себе не можешь насколько, — отвечает он.

Джордж выводит меня через заднюю дверь на крыльцо. Там он переобувается в резиновые сапоги, берет несколько удочек и прочих рыбацких принадлежностей, и направляется к воде. Подойдя к реке, мы видим пожилого мужчину, который забрасывает удочку в воду.

— Привет, пап, — кричит Джордж, и мужчина машет в ответ.

— Сегодня хорошо клюет форель, сынок. Заходи лучше в воду и намочи уже свою удочку, — кричит ему отец в ответ.

Когда мы доходим до кромки воды, Джордж бросает все, что нес, на землю, и указывает на что-то, смахивающее на спецодежду с резиновыми сапогами, прикрепленными к ней.

— Надень-ка это.

Я смотрю на свой наряд. На мне мои самые лучшие джинсы и подходящая к ним черная футболка с длинными рукавами. Не самый симпатичный наряд, но я одета вполне прилично и мне совсем не хочется испортить свои джинсы.

— Это защитит твою одежду, — объясняет Джордж, поднимая одну из своих удочек и начиная возиться с леской, привязанной к удилищу. Эта удочка не похожа на обычную классическую удочку.

— Защитит от чего?

— От воды, — и он машет в сторону воды.

— О, я не собираюсь... делать этого, — решительно отказываюсь я. — Я ни разу в жизни не рыбачила.

Губы Джорджа изгибаются в улыбке, но он не смотрит на меня.

— Значит, самое время научиться, — я бросаю взгляд на Айка, но он только улыбается, не отрывая взгляда от отца.

— Тебе понравится, Шарлотта. Рыбная ловля внахлест почти как религия в этих краях.

Я стараюсь не закатить глаза, что бы это ни означало.

Мы с Джорджем препираемся несколько минут, пока он не начинает угрожать, что сейчас защекочет меня и сам наденет на меня достающие до бедер сапоги рыболова. Я уступаю и надеваю их сама. Конечно же, они оказываются мне велики размеров на семь, и требуется немало сноровки, чтобы подойти в них к воде. Могу себе представить, как тяжко в них идти в воде.

— Возьми меня за руку, — предлагает Джордж свою помощь, входя в воду. Я хватаю его за руку и чувствую тепло, когда он переплетает свои пальцы с моими. Мы добираемся до его отца только спустя несколько минут, так как я постоянно поскальзываюсь на скользких камнях.

— Так это ты та красивая девушка, о которой моя жена отзывалась столь восторженно, когда вернулась домой? — обращается ко мне мистер МакДермотт, и я удивленно приподнимаю брови. Неужели Беверли, правда, восторженно отзывалась обо мне?

— Приятно познакомиться с вами, мистер МакДермотт, — говорю я.

— Зови меня просто Генри. Как мой сын обращается с тобой в ресторане? — спрашивает он, аккуратно подсекая рыбу.

— Ужасно, — уверенно жалуюсь я. — Он самый худший босс, который у меня когда-либо был, — переведя взгляд на Джорджа, я показываю ему язык, а его отец смеется.

— Да, ну, вообще-то, она уничтожила коробку ликера на четыреста баксов, поэтому, держу пари, я имел право немного отругать ее, — начинает спорить Джордж, закидывая свою удочку.

— Но я заплатила за эту ошибку, — возражаю я. — Кровью. Хотя мне было очень стыдно стоять, выпятив попу прямо перед лицом Джорджа, пока он обрабатывал мой порез, и сейчас я пытаюсь посмеяться над этой неловкой ситуацией. Но, конечно же, Джордж не может просто посмеяться со мной за компанию. Неееет. Ему нужно смутить меня еще сильнее.

Брови Генри взлетают вверх, и Джордж фыркает.

— Длинная история, пап, — объясняет он, заметив растерянное выражение своего отца. — Возможно, я расскажу ее за ужином.

Я округляю глаза и шокировано смотрю на Джорджа. Он не посмеет пересказать им все подробности... или посмеет? Джордж с широченной улыбкой на лице смотрит на меня.

— А может, ты сама хочешь рассказать эту историю, Шарлотта?

Зыркнув на него, я убираю несколько прядей волос за ухо и говорю:

— Конечно же, нет. Но раз уж мы завели об этом речь, у меня есть парочка других историй, которые я бы тоже могла рассказать о тебе.

Джордж не отвечает мне, а просто начинает сматывать леску на своей удочке. Это его немного утихомирит, — мысленно смеюсь я.

Обернувшись к мистеру МакДермотту, я вижу, что он ухмыляется мне.

— Джорджу нужна хорошая девушка, которая будет держать его в форме, — улыбаясь, говорит он. — Похоже, ты нашел ее, сынок, — он поворачивается и подмигивает Джорджу.

— Точно. Девушка мне нужна так же, как телеге пятое колесо, — угрюмо отвечает Джордж, чем зарабатывает от меня злобный взгляд. Мистер МакДермотт чувствует нашу... как бы это назвать? Неприязнь? Чем бы это ни было, он чувствует это и меняет тему.

— Ты когда-нибудь раньше рыбачила внахлест?

— Нет, сэр. Я вообще ни разу в жизни не рыбачила.

— Уму непостижимо, — констатирует он. — Покажи ей, как это делается, сынок, — велит он Джорджу.

В течение следующего часа Джордж рассказывает мне, как называются части нахлыстового удилища и принцип его работы. Он показывает мне, как правильно закидывать удочку. В какой-то момент Джордж с отцом почти синхронно забросили удочки, и это было до странности красиво. Закидывание удочки напоминает танец, запястье и локоть направляют удочку и она, изогнувшись, летит по воздуху, а затем почти сразу же после того, как удочка касается воды, они притягивают ее обратно. Движения так элегантны и неспешны. Впервые с тех пор, как я встретила Джорджа МакДермотта, я вижу его таким умиротворенным.

— Я пойду в дом, а вы двое долго не задерживайтесь, — подмигивает мне Генри

— Теперь твоя очередь, — заявляет мне Джордж, когда его отец начинает брести к берегу.

— Я вовсе не против просто наблюдать, — начинаю отказываться я. Каким бы простым ни казался процесс, все равно он требует хорошей координации движений, а у меня ее как раз и не хватает.

— Давай. Ты должна хотя бы попробовать, — настаивает Джордж.

Свои первые несколько попыток я безнадежно проваливаю, и в какой-то момент у меня вырывается словечко на букву «б», после чего я испуганно оборачиваюсь, чтобы убедиться, что его отец ушел и не слышит меня. Джордж громко смеется и забирает у меня удочку.

— Позволь я покажу тебе, — предлагает он и встает за моей спиной. Он прижимается грудью к моей спине, и мне становится жарко, а сердце начинает учащенно биться. Он берет меня за руку и вкладывает в нее удочку, а затем помогает мне правильно ее ухватить.

— А теперь, — выдыхает он мне в ухо, — представь, что удочка — это продолжение тебя; вы единое целое. Она должна быть гладкой и быстрой. Наживка или муха должна едва коснуться воды. Когда наживка приземлится, она должна держаться на поверхности. Если будешь тянуть ее, то форель догадается об этом по тому, как вода будет двигаться вокруг наживки, и клева не будет.

Расположив мои руки, как положено, он заводит свою левую руку вперед и помещает ее мне на живот. Второй рукой он мягко удерживает мою руку, а затем отводит ее назад. Мое тело молит о том, чтобы я теснее прижалась спиной к нему, но я сопротивляюсь. Вместе мы забрасываем удочку и тянем леску к себе. На пару мгновений я даже забываю, насколько неловкой является наша поза, потому что на самом деле мне очень приятно. Его губы находятся неподалеку от моего уха, и когда он говорит, вниз по всему телу распространяются приятнейшие вибрации. От Джорджа исходит приятный аромат, и пока он продолжает описывать прелести рыбалки внахлест, все мои мысли сосредоточены только на той точке, где соприкасаются наши тела.

Наконец-то, после того, как я несколько раз успешно закидываю удочку, мы направляемся к берегу. Джордж держит меня за руку, пытаясь помочь идти в воде. Как только мы оказываемся на берегу, он смеется, когда я быстренько выскакиваю из рыбачьей спецовки, и от звука его смеха мое сердце начинает биться немного чаще. У него низкий грудной смех, до боли красивый.

— Ну, что скажешь?

— Неплохо, — смущенно признаю я.

Я не могу смотреть ему в глаза, потому что боюсь, что он догадается, о чем я думаю. Кажется, Джордж начинает мне нравиться. Уж не сошла ли я с ума? Но там, в воде, когда его тело прижималось к моему, я реагировала на его прикосновение. Я хотела, чтобы он прижимался ко мне. Что, черт возьми, со мной не так? Спустя секунду я выдавливаю из себя:

— Спасибо.

Я смотрю по сторонам, ища взглядом Айка, но его нигде не видно. Я хмурюсь, гадая, куда он пропал.

— Ты неплохо справлялась, — лжет Джордж, ухмыляясь.

— Если под «неплохо» ты подразумеваешь, что я полный лузер, то да, я была хороша, — ворчу я, и мои коленки опять ослабевают, когда снова слышу смех Джорджа МакДермотта.

— Рад, что тебе это занятие пришлось по душе, — говорит Джордж, берет меня за руку и ведет к дому. — А теперь время перекусить.

Вечер проходит чудесно. Я очень нервничала из-за этого ужина, но мне понравилась каждая проведенная там минута. Семья МакДермоттов очень дружелюбная и гостеприимная, и после того, как я провела в одиночестве и холоде так много времени, я испытываю удовольствие, которого уже давно не ощущала. Такое чувство, будто я дома.

После того, как я, не вдаваясь в подробности, рассказываю им откуда я и выдаю немного информации о своей семье, всеми правдами и неправдами избегая при этом упоминать об Акселе, мы приступаем к десерту. Беверли приготовила тирамису, как и обещала. Затем Беверли велит мужчинам заняться посудой, а мне предлагает пройти в гостиную.

Повсюду на стенах висят семейные фотографии Айка и Джорджа в футбольной и бейсбольной форме. Их фотографии, где они еще мальчишками рыбачат вместе с отцом. Там даже есть фотографии крошечного Кэмерона. Я смотрю на его фотографию, где он в солнцезащитных очках сидит за пианино; полагаю, что он изображает из себя Рея Чарльза. (Примеч. Рей Чарльз — американский эстрадный певец (баритон) и пианист. Пел в различных стилях, особенно прославился как исполнитель в стилях соул и ритм-энд-блюз. В США считается одним из наиболее значительных «истинно американских» музыкантов послевоенного времени).

— Кемэрон появился у нас, когда ему было уже двенадцать. Нам удалось достать его детские фото у одного из его родственников, — она улыбается, глядя на фото в моих руках. — У этого мальчика такой сильный характер. Я каждый день благодарю Бога за то, что он привел его в мою жизнь.

— Мне он показался очаровательным парнем, — соглашаюсь я.

— Его мать работала на Генри, но погибла в автомобильной аварии. Кэмерон всегда крутился в офисе после школы и Генри настоял на том, чтобы забрать мальчика к нам, если Кэмерон согласится. К счастью, он оказался не против, потому что последние пару лет нам было не до веселья, а Кэмерону каким-то образом всегда удается развеселить нас, — она внезапно затихает и делает шаг к стене.

— А это, — Беверли снимает фоторамку со стены, — мой Айк. Уверена, ты уже слышала, что мы потеряли его в Афганистане, — черты ее лица смягчаются, а эмоции во взгляде сменяют одна другую.

— Я слышала и искренне соболезную вашей потере, — мать Айка вручает мне рамку, и я улыбаюсь, глядя на Айка, одетого в смокинг по случаю, как я полагаю, его выпускного. Рядом с ним стоит девушка в длинном красном платье и радостно улыбается. Они выглядят такими беззаботными и классными — король и королева выпускного. Наверное, это и есть та девушка из старшей школы, о которой он рассказывал.

— Мне хочется злиться из-за того, что он ушел... винить Бога или еще кого-нибудь, но я не могу. Этот красивый мальчик вошел в мою жизнь, и мне была дарована честь любить его каждый день, пока он был рядом.

Что-то заставляет меня обернуться, и я вижу, что Айк вернулся. Он наблюдает за нами со спокойным выражением лица, слушая, как его мать рассказывает о нем.

— Если бы вы могли сказать ему что-нибудь прямо сейчас, и были уверены, что он услышит вас, что бы вы сказали?

Она хмурится, глядя на его фото.

— Я бы сказала ему, что горжусь им. Каждый день его жизни я была так горда быть его матерью. Я бы рассказала ему, что люблю его сильнее, чем это можно передать словами, и что буду помнить о нем до самого моего последнего вздоха.

От ее слов глаза начинает щипать от поступающих слез.

— Уверена, что он бы сказал вам, какая вы замечательная мать, — говорю я за Айка. Любой бы заметил, что эта женщина просто создана быть матерью.

Беверли улыбается и вешает рамку с его фотографией обратно на стену.

— Я рада, что ты пришла к нам сегодня, Шарлотта. Надеюсь вы с Джорджем станете хорошей... хорошими друзьями.

Я ухмыляюсь.

— До сих пор наша дружба оставляла желать лучшего.

— У Джорджа сейчас не самые лучшие времена, но мне кажется, что ему просто нужно найти хорошую...

— Ты готова? — на полуслове прерывает ее Джордж, появившись в дверях гостиной. Его подбородок напряжен, а губы сжаты в тонкую линию. Несложно догадаться, что он чем-то недоволен.

— Мы можем еще задержаться, если хочешь.

Мне на самом деле хочется остаться. Я наслаждаюсь вечером.

— Нет, мне нужно идти. Должен кое с кем встретиться вскоре, — раздраженно отвечает он. Я бросаю на него взгляд. Наверное, решил встретиться с Мисти. Я стараюсь подавить желание сказать ему что-нибудь гадкое, но не хочется делать это, пока его мама стоит рядом с нами.

— Почему бы тебе не попрощаться с отцом и Кэмероном. Мне нужно переговорить с матерью, — сухо требует он.

В воздухе ощущается напряжение, когда я оборачиваюсь к Беверли и обнимаю ее.

— Спасибо за превосходный ужин. Мне очень понравилось, честное слово.

— Не стоит благодарности, дорогая. Ты ведь еще заглянешь к нам в гости в ближайшее время, да?

— С удовольствием.

Я проскальзываю мимо Джорджа, но он даже не смотрит на меня. Прохожу на кухню, где мистер МакДермотт и Кэмерон спорят по поводу футбола. Они оба обнимают меня на прощанье, и я возвращаюсь в гостиную, чтобы сообщить Джорджу, что готова ехать, но когда приближаюсь к двери, слышу, как Джордж громко спорит с матерью.

— Я в порядке, ма, — убеждает ее он.

— Нет. Ты грустишь, но это нормально, Джордж. Айк был твоим близнецом, твоим лучшим другом. Но рано или поздно ты должен позволить себе снова стать счастливым, — уговаривает его Беверли.

— Я счастлив, и совершенно не нуждаюсь, чтобы ты навязывала мне какую-то бродяжку. Я в порядке. Мне не нужна женщина, чтобы привести меня в чувство.

— Мне она показалась очень милой девочкой, — возражает ему Беверли. — Я просто хочу видеть тебя счастливым, Джордж. По-настоящему счастливым.

— Мам... Я в норме. Поверь мне. Последнее, что мне сейчас нужно, это девушка, особенно с такими проблемами, как у нее.

Проблемами? Он что, черт возьми, прикалывается? Чья бы корова мычала... Услышав достаточно, я громко топаю остаток пути до гостиной, предупреждая их о моем приближении. Когда я заглядываю в комнату, они оба молчат, но на лице у матери Джорджа застыло смущенное и извиняющееся выражение.

— Я готова, — резко говорю я. — Еще раз спасибо, Беверли.

— Всегда пожалуйста, дорогая.

После этих слов, я быстро иду к своему внедорожнику, а через пару секунд меня догоняет Джордж. Он велит мне ехать обратно к моему отелю. Припарковавшись, я выхожу из машины и хлопаю дверью.

— Спасибо, Джордж. Увидимся на работе, — кричу я через плечо, доставая ключ от номера. Но когда я уже готова вставить его в замочную скважину, меня резко дергают назад, и я натыкаюсь на пристальный взгляд Джорджа.

— Резкая смена настроения?

Я высокомерно смеюсь.

— Смена настроения?

— Ага. Почему ты ведешь себя так стервозно?

— Вовсе нет, — возражаю я, открывая ключом дверь. — Просто у меня появились кое-какие проблемы, которые требуют решения, — с этими словами я вхожу внутрь, захлопнув дверь у него перед носом. Спустя несколько минут я слышу рев мотоцикла, и Джордж уезжает.

— Чудненько, — фыркает Айк, сидя в кресле.

Зыркнув на него, я предупреждаю:

— Еще одно слово, Айк, и…

Переодевшись в пижаму, я забираюсь в кровать, и Айк ложится рядом со мной. Надо отдать ему должное, он не произносит больше ни слова.