Если сбываются мечты

Глава 6

— Что-нибудь случилось? — спросила мисс Паргайтер.

— Нет, — ответила Хелли. — С чего ты взяла?

— Когда ты не вернулась в гостиную, я подумала, что тебя позвал кто-то из детей.

— Я решила приготовить чай. — Чайник закипал, и Хелли взяла заварочный чайник. Она насыпала чай, налила воды, а мисс Паргайтер сказала:

— Я, пожалуй, пойду наверх.

— Чаю не хочешь?

— Нет, спасибо, а то не засну. Хотя нельзя сказать, чтобы меня мучила здесь бессонница. Бывало, что я целую ночь не могла сомкнуть глаз. — Она проницательно посмотрела на Хелли. — А почему бы тебе не лечь пораньше?

— Я, наверное, так и сделаю, лучше встану пораньше и поработаю.

— Ну тогда спокойной ночи, — сказала мисс Паргайтер.

Хелли выпила чашку чая — раз уж она его приготовила, то надо было выпить, — и постепенно к ней вернулось чувство юмора, и все встало на свои места.

Похоже, что она влетела в кабинет прямо как Рози, которая прибежала сегодня утром на кухню, сияя от счастья, с трубой в руке: «Приходи нас послушать, у нас здорово получается».

Хелли тоже была готова сказать Роджеру Шерману: «Приходите послушать, что было у нас сегодня», — или что-то в этом роде. Присутствие Элвис Дэлзелл уничтожило ее восторженное настроение, но чувствовать себя обиженной и разочарованной просто абсурдно.

Почему бы Элвис не приехать сюда? Она его ассистентка, они долго работали вместе, а кабинет — не такое уж веселое помещение, оно более подходит для обсуждения деловых вопросов, чем для встречи любовников. И в конце концов, это совсем не касалось Хелли.

Это просто глупо. Она не понимала, почему ей в голову приходили такие мысли. Просто глупо, и все. Она вымыла чашку, опорожнила чайник и пошла наверх.

Она встала пораньше и села за пишущую машинку. Миссис Хамфрис сдержала слово и снабдила Хелли надомной работой. Около половины восьмого она услышала первые возгласы Руни и поспешила к ним.

— Все в порядке, — откликнулась мисс Паргайтер из своей спальни. — Продолжай печатать, у нас все есть, мы приготовим завтрак.

Тим принес ей чашку кофе и пару тостов, и, пока дети завтракали, Хелли продолжала печатать и только потом, поработав на славу, присоединилась к семейству на кухне.

Сегодня мисс Паргайтер решила остаться дома. В последнее время работу по дому они делали как попало, убирали и мыли по мере сил и возможностей, но сегодня мисс Паргайтер была настроена на решительную борьбу за чистоту и порядок.

В задачу Хелли входило сделать так, чтобы дети не путались под ногами, поэтому они собрались отправиться на болота, прихватив с собой корзинку с провизией. Хелли никак не ожидала появления Эндрю Коттара, но он появился собственной персоной, и, похоже, Руни-то как раз его ждали. Хелли позвонила Коттарам, чтобы удостовериться, что им известно об этой вылазке; к телефону подошел Джон — Мэри по субботам работала, а он нет. Джон сказал, что если мисс Крейн не имеет ничего против, то он тоже не возражает, но просил немедленно отослать Эндрю домой, если возникнут какие-либо проблемы. Вряд ли это будет возможно, когда они окажутся посреди болот, но против того, чтобы Эндрю шел с ними, никто не возражал. Он тоже принес с собой бутерброды, бутылку шипучки и губную гармошку.

Играть на болотах было просто замечательно: можно было взбираться на холмы, прыгать в канавы, воевать с зарослями кустарников. Рози собирала полевые цветы, сделала букет из вереска — для Джеральдины. Эндрю показал им свои любимые места, в том числе местечко, где рос настоящий белый вереск. Они опять расположились на Ведьминой горке и провели там остаток дня, устроив веселый праздник, а Хелли наблюдала за детьми, устроившись на вершине холма.

Солнце припекало, и Хелли неплохо позагорала. Наконец дети вскарабкались на холм и уселись вокруг Хелли доедать то, что осталось от ленча, и допивать остатки лимонада.

Чумазые и счастливые, они растянулись на холме. День прошел отлично, и теперь в любую минуту Хелли могла сказать:

— Собирайтесь! Пора домой!

— Сюда прилетали ведьмы, — произнесла Рози.

Эндрю об этом знал. Он показал на большой плоский камень.

— Они тут убивали всяких… — начал он.

— Всяких… кого? — испуганно спросила Рози, а близнецы навострили уши.

Хелли быстро вмешалась:

— Мне кажется, что это — камень желаний.

Эндрю мог бы рассказать о всех ужасных подробностях событий на Ведьминой горке, но если бы Хелли успела развить свою фантастическую идею, то кошмаров можно было бы избежать. Близнецам бы, конечно, больше пришлись по вкусу сказки Эндрю, но Хелли, сидевшая прислонившись спиной к этому самому камню, вовсе не горела желанием их услышать, к тому же ей совсем не хотелось, чтобы Рози потом мучили кошмары.

— А что такое камень желаний? — спросил Тони.

— Надо обойти вокруг камня три раза и загадать желание, — сказала Хелли.

— А оно исполнится? — спросила Рози, и Хелли ответила:

— Может быть.

— Но не точно?

Она притянула Рози к себе:

— Я не знаю наверняка, Рози, но давай попробуем.

Хелли взяла Рози за руку, и они торжественно обошли три раза вокруг камня. Мальчишки последовали их примеру. Они молча шли вокруг камня, загадывая свои желания, и, глядя на них, Хелли подумала, что, может быть, она напрасно не оставила за этим камнем репутацию жертвенного камня ведьм, потому что Руни были серьезны.

— Ты загадала что-нибудь? — спросила Рози.

— Конечно, — ответила Хелли.

— А что? — поинтересовался Тим.

— Рассказывать нельзя, — сказала Хелли.

Они отправились домой есть запеканку и пить чай, и дети набросились на еду так, словно их перед этим морили голодом. Мать Эндрю уже ждала его. По средам после обеда она была свободна и предложила Хелли в следующую среду свозить детей в зоопарк.

Руни издали восторженный вопль, а Эндрю запрыгал по комнате, как шимпанзе.

— Это будет здорово, — сказала Хелли, и Руни тоже принялись изображать мартышек.

Мисс Паргайтер заметила:

— Пожалуй, можно будет там их и оставить, в обезьяннике.

— Поменять их на гориллу, — поддразнила Хелли.

И они тут же принялись колотить себя руками в грудь, как гориллы.

Когда Рози была уже в постели, а близнецы еще плескались в ванной, Хелли заметила:

— Кажется, нас здесь признали?

— Похоже на то, — согласилась мисс Паргайтер. — Мистер Уэдделл сам принес овощи, мне даже не пришлось просить его. — Последнюю фразу она произнесла так, словно все еще находилась под впечатлением этого чуда, а потом спросила: — Ты не возражаешь, если я на пару часов оставлю тебя одну?

Хелли усмехнулась:

— Только не говори мне, что Уэдделл назначил тебе свидание.

Мисс Паргайтер прогудела в ответ:

— Ну, на это рассчитывать не приходится. Не думаю, что Уэдделл в состоянии оценить мои достоинства. Нет, это театральное общество. Миссис Перри позвонила и сказала, что Мэри Коттар сообщила ей, чем я зарабатывала на жизнь. — Она не скрывала своего удовлетворения. — Она организует чрезвычайное заседание комитета сегодня вечером.

— Им повезло, — заметила Хелли. — Они получат настоящего профессионала.

— Профессионального дублера, — поправила мисс Паргайтер. — Но я не вижу необходимости афишировать этот факт.

Мисс Паргайтер надела свой лучший костюм и розовую шляпку и пешком отправилась к дому священника. На сей раз там ее встретили с распростертыми объятиями. Вмешательство Роджера Шермана, очевидно, дало хороший результат, и Хелли собиралась рассказать ему об этом и поблагодарить при первой же возможности. Сегодня у нее такой возможности не будет, поскольку он уехал на уик-энд. Информация исходила от мисс Паргайтер. Мистер Шерман сказал ей об этом перед отъездом. Он обещал, что приедет вовремя, чтобы забрать Хелли и отвезти ее в Хоули за Джеральдиной. Хелли сказала:

— Ну, тогда все в порядке.

Поскольку дети были уже в постели, Хелли закончила печатать все, что у нее оставалось, и, ожидая возвращения мисс Паргайтер, взялась за книгу. В комнате горела всего одна лампа, и Хелли посмотрела на пустое кресло напротив.

Она не была суеверна. Камень желаний придумала она сама и, конечно, не загадывала желаний, разве что в глубине души таилась неосознанная надежда на то, что однажды она вернется туда и загадает желание… Она улыбнулась своим мыслям. Хелли всегда любила помечтать, у нее по этой части был большой опыт. Все свое детство она мечтала, что однажды ее позовет в кабинет заведующий и там ее встретит кто-то, кто скажет: «Я приехал забрать тебя домой, Хелли». Мечтать было привычкой, и Хелли не могла от нее избавиться, хотя и очень старалась, особенно после разрыва с Саймоном.

Вот и теперь она позволила себе немного помечтать. Картина, которую она себе представила, не была чем-то из ряда вон выходящим. Просто она представила себе, как она и Роджер Шерман сидят вот здесь, в этой комнате, в этих креслах, и разговаривают. Безобидная, умиротворенная картинка.

Она сидела, полузакрыв глаза, и ей казалось, что она почти видит его — четко очерченное лицо, волевые линии скул и подбородка, придающие ему суровое выражение. Но когда она спросила его: «Вы поможете нам?» — он улыбнулся и сказал: «Конечно».

«Расскажите мне о себе», — продолжая мечтать, попросила Хелли. И он рассказал, а она слушала, слушала звуки его низкого, грудного голоса, и незаметно для нее эта мечта наяву перешла в сон, и, когда вернулась мисс Паргайтер и постучала в дверь, Хелли, вздрогнув, проснулась и, зевая, поднялась из кресла.

Вернулась мисс Паргайтер на машине. Она вошла, и Хелли, увидев ее разрумянившееся, восторженное лицо, спросила:

— Встреча прошла успешно?

— Мне так кажется, — довольно ответила мисс Паргайтер.

— Пойдем, расскажешь мне все.

Следующие полчаса были посвящены рассказу мисс Паргайтер. Дамы из комитета были просто очаровательны, и мисс Паргайтер вступила в Театральное общество Святого Луки под одобрительный звон чайных чашек.

Одна из дам, член комитета, старшая миссис Коттар, не смогла присутствовать на заседании. Рассказывая об этом, мисс Паргайтер посмеивалась, но Хелли промолчала. Она предвидела споры, которые могут возникнуть при распределении ролей. Мисс Паргайтер и миссис Коттар были созданы для одинаковых амплуа.

В шесть часов Хелли должна была встретить Джеральдину на остановке междугородного автобуса, и, когда автобус подъехал, они с Рози уже ждали.

Женщина, сопровождавшая Джеральдину, была рада их видеть. Она была знакомой одной из сотрудниц детского дома и ехала в Шотландию. Глядя, как Рози вцепилась в Джеральдину, она сказала Хелли:

— Знаете, я бы просто не знала, что делать, если бы вы нас не встретили. Автобус стоит всего десять минут.

Хелли улыбнулась. Они пришли их встречать, и что еще оставалось делать, кроме как улыбнуться и спросить:

— Хорошо доехали? — и добавить: — Спасибо, что привезли девочку.

— Она такая тихая крошка, правда, — сказала женщина.

— Да, — ответила Хелли. — Нам пора, еще раз спасибо.

Джеральдина тоже сказала «спасибо», ее провожатая сочла свою миссию выполненной и поспешила в кафетерий выпить чего-нибудь горячего, прежде чем закончатся десять минут стоянки автобуса.

Рози держала Джеральдину за руку, и Хелли подтолкнула девочку к выходу.

— Мы приехали за тобой на большой машине, — сказала Рози. Она сделала ударение на слове «большой» так, будто машина была огромной, а Хелли провела их сквозь толпу, лавируя между горами багажа и пассажирами.

Роджер Шерман ждал в машине, припаркованной неподалеку.

— Смотри, — сказала Рози.

Джеральдина посмотрела туда, куда показывал пальчик Рози, и обе девочки ускорили шаг. Джеральдина почти бежала, и Хелли едва поспевала за ними.

Роджер увидел их и вышел из машины. Лицо Джеральдины сморщилось, и у девочки вырвался тихий стон.

— Что случилось? — требовательно спросила Рози.

Хелли поняла, в чем дело. Роджер Шерман, наверное, тоже. Он наклонился к Джеральдине:

— Здравствуй, Джеральдина. Рози и ее братья тебя очень ждали.

Джеральдина была тщедушной девочкой, возрастом чуть постарше Рози, но по твердости характера ей было далеко до своей подружки.

Сейчас Джеральдина сказала:

— У моего папы тоже большая машина.

Роджер Шерман открыл дверцу, Рози забралась внутрь и втащила за собой Джеральдину. Хелли села на переднее сиденье, и они поехали. Рози принялась рассказывать:

— Мы в среду поедем в зоопарк, а потом у меня будет день рождения, и мы живем в маленьком замке.

Всю дорогу до Реддинг-Хиллз Рози и Хелли поддерживали беседу, и Джеральдина понемногу тоже разговорилась. Первое впечатление от «Старого дома священника» потрясло ее так же, как и Руни. Ее худенькое личико просияло, и девочка захлопала в ладоши, а Рози сказала торжествующе:

— Смотри, я же тебе говорила, что это настоящий замок.

Тим, Тони и мисс Паргайтер их уже ждали, чай был готов, и, когда они почти церемонно препроводили Джеральдину на кухню, Роджер Шерман сказал:

— Не могу ручаться за короля Артура и его рыцарей, но ваши юные друзья получат массу удовольствия, живя в этом доме.

— Вы правы, — согласилась Хелли и спросила: — Ваша тетя была бы, наверное, довольна?

— Думаю, да.

— Все идет великолепно. — Она проводила их взглядом до двери кухни. Тим, который шел последним, обернулся посмотреть, идет ли Хелли. — С тех пор, как вы стали нам помогать.

— Да, вы мне кое о чем напомнили. Я нашел одного человека, которому необходимо кое-что напечатать. Если вам удобно, он зайдет завтра вечером.

— Прекрасно! Большое спасибо. — Она была так благодарна. Хелли прищурилась и пустилась в объяснения: — В среду после обеда мы едем в зоопарк вместе с Мэри Коттар и с Эндрю, мисс Паргайтер пригласили принять участие в работе театрального общества, а Уэдделл приносит овощи без всякой просьбы. И все потому, что вы на нашей стороне. Огромное вам спасибо. — Хелли дотронулась до его руки, а он улыбнулся:

— Не стоит меня так сильно благодарить. Не велик труд — сделать один телефонный звонок и задать пару вопросов.

Тим все еще ждал ее, стоя у открытой двери кухни, и Хелли сказала ему:

— Иду! — и, повернувшись к Роджеру Шерману, продолжала: — Как говорят — ценится забота. А ваша забота дает удивительные результаты. Вот подождите, мисс Паргайтер еще развернется в этом театральном обществе!

Он рассмеялся, и Хелли тоже.

Аннабел вернулась поздно вечером. Она пришла на кухню, где Хелли и мисс Паргайтер ужинали тем, что осталось от обеда, и сказала, что уик-энд был превосходный.

— Учтите, — она плюхнулась на стул, — половину всего времени, что я у них пробыла, мы занимались тем, что двигали мебель, — они до сих пор не решили, как ее расставить, и теперь я мечтаю только о том, чтобы завтра мне дали тихую сидячую работу. — Она поморщилась так, словно перспектива дня ужасно омрачала ее. — Если у меня ничего не выйдет, Роджер меня убьет.

— Конечно выйдет, — сказала Хелли.

— Если выйдет, то это будет в первый раз в моей жизни. — Улыбка на лице Аннабел была вымученной, похоже было, что она принимает сказанное почти всерьез. Она отрезала себе кусок пирога с патокой, откусила от него, а потом спросила: — Что-нибудь произошло здесь без меня? Джеральдина добралась без приключений?

— Она устроилась в комнате у Рози. — Хелли выложила все новости и упомянула, что тетя Аннабел знала о детях, а Роджер предположил, что, вероятно, именно по этой причине она оставила дом Хелли.

— Это возможно, — согласилась Аннабел. — Очень похоже на тетю Элеонору. Так, значит, Роджер взял вас под свое крыло, — с искренним одобрением продолжала она. — Мне остается только благодарить судьбу. Может быть, теперь, благодаря Руни, не все шишки будут сыпаться на мою голову.

Хелли спросила:

— И часто он берется кого-либо опекать?

— Нет, — ответила Аннабел. — Но он любил тетю Элеонору, и он сделает это ради нее. — Чем больше она думала об этом, тем увереннее звучал ее голос. — Ну конечно же, вот почему она оставила дом вам. Она очень любила детей. Ну конечно, я рада, что мы разрешили эту загадку.

Хелли тоже была рада этому, ведь теперь ей не надо было оправдываться, а Аннабел считала, что Роджер Шерман ради тети Элеоноры будет по-прежнему считать себя ответственным за них.

Присутствие Джеральдины в доме было заметно не больше, чем присутствие обычной тени. Конечно, это еще один рот, но у нее был плохой аппетит и очень тихий голос. Она выполняла все, что ей велели, сразу и без единого слова возражения. И хотя было очень трудно определить, нравится ей здесь или нет, все же казалось, что нравилось.

В понедельник дети играли и устроили «концерт». Джеральдине никак не удавалось извлечь из своей трубы мало-мальски громкую ноту. Она словно боялась дунуть в нее посильнее, и слабые звуки, которые издавала ее труба, сразу же тонули в шуме, производимом трубой Рози и барабанами близнецов.

В понедельник вечером мисс Паргайтер спустилась вниз уложить спать Рози и Джеральдину и вздохнула:

— Бедный ребенок! Ее отец, должно быть, бессердечный человек, раз мог вот так бросить ее. Она уже спрашивала меня, когда сюда приносят почту.

Хелли сказала:

— Хорошо бы она перестала надеяться. Надежда причиняет ей самые большие страдания.

— Ты думаешь? — Мисс Паргайтер тоже в свое время жила надеждой. Она тихо произнесла: — Иногда, когда человек перестает надеяться, он начинает медленно умирать.

Человек с рукописью для перепечатки пришел в понедельник вечером, как и обещал. Хелли ничего о нем не знала. Он оказался худым, невысоким, серьезным человеком с резкими чертами лица.

Дверь ему открыла мисс Паргайтер, а когда он увидел Хелли, его глаза, скрытые за стеклами очков в роговой оправе, засветились. Отчасти потому, что Хелли была достаточно привлекательной, чтобы пробудить к себе интерес почти любого мужчины, отчасти потому, что до того момента он считал, что мисс Паргайтер и есть мисс Крейн.

— Добрый вечер. Доктор Шерман сказал, что вы можете мне помочь. Нужно кое-что напечатать, — сказал он, показывая на большой пухлый конверт.

— Мы ждали вас, — благосклонно ответила мисс Паргайтер. — Входите, пожалуйста.

Нельзя сказать, что он был разочарован. Ему нужна была машинистка, а эта женщина выглядела как человек, хорошо знающий свое дело, но когда она открыла дверь в комнату и сказала: «Хелли, вот джентльмен, о котором тебе говорил мистер Шерман», он обрадовался.

Он представился как мистер Гэрет Фрэзер, Хелли назвала себя. Мистер Фрэзер положил свой конверт и тепло пожал ей руку.

Хелли думала, что печатать придется какую-то научную работу, доклад, а может быть, диссертацию. Но это было иное. Он принес небольшой роман — отрывок из жизни с элементами детектива, по собственному объяснению мистера Фрэзера, написанный от руки. Большая часть его все еще была в виде заметок.

Он вытряхнул рукопись на стол, и они начали с того, что привели ее в порядок. В процессе поиска недостающих страниц Гэрет Фрэзер рассказал о себе более подробно.

Он работал в Институте космических исследований. Он холостяк — если он рассчитывал на какую-либо реакцию со стороны Хелли на это сообщение, то ее не последовало. Он жил в квартире, удобно приспособленной для работы, в доме, занимаемом несколькими его коллегами.

— Приходите к нам, я вас познакомлю, — сказал он, имея в виду людей, с которыми работал. — У нас там что-то вроде клуба, устраиваем вечера, танцы.

Это звучало как приглашение к общению. Хелли в тот момент искала тридцать шестую страницу, держа в руках тридцать пятую и тридцать седьмую и уже начав сомневаться, была ли вообще тридцать шестая страница. Она спросила как бы между прочим:

— А Роджер Шерман посещает ваши вечеринки?

— Нет, не часто.

— Так есть тридцать шестая страница или нет? — Она протянула ему те две страницы, которые держала в руках. Он прочел последние строчки тридцать пятой и первые тридцать седьмой и нахмурился:

— Не могу сказать наверняка.

Она спросила:

— А какой он на работе?

— Доктор Шерман?

— Доктор… мистер… или как вы там его называете, да.

— Он просто гениален. — В голосе звучало почти благоговение. — Честное слово, просто гениален!

Будь это какой-либо иной род деятельности, Хелли бы с удовольствием попыталась развить эту тему, но нельзя же беседовать о секретных исследованиях в области космической связи, не вызывая при этом подозрений. Не могла же она сказать: «Понимаете, меня не интересует то, над чем вы там работаете, я просто хочу услышать о Роджере Шермане», так что на этом пришлось и остановиться.

Гэрет Фрэзер радостно схватил один из листков:

— Тридцать шестая!

— Да нет, это точно тридцать пятая, — возразила Хелли. — Вы только что сами положили ее туда.

Когда рукопись наконец была приведена в порядок, он сказал:

— У меня не очень хороший почерк. Вы сумеете все разобрать?

— Надеюсь. — Почерк у него действительно был довольно корявый, на каждой странице исправления и помарки, так что разобраться в них было довольно сложно. Но это было не самое худшее, с чем ей приходилось иметь дело. — Думаю, что сумею, — ответила Хелли.

— Может быть, подиктовать вам, пока я здесь?

— Хорошо, — согласилась она, — диктуйте, а я стану печатать.

Он читал, Хелли печатала, и, пока на детектив это произведение похоже не было, приходилось верить автору на слово. Действие развивалось очень медленно. Все действующие лица были обременены какими-то комплексами и представляли собой довольно брюзгливую компанию, а Гэрет Фрэзер углублялся в изучение каждой их реплики с настойчивостью терьера, раскапывающего кроличью нору. Пока они ничего не делали. Они просто разговаривали и размышляли.

Хелли продолжала стучать по клавишам — в конце концов, ей платили именно за это. Но когда часы пробили половину одиннадцатого, она почувствовала, что пора остановиться. Она сказала:

— Вы не возражаете, если на сегодня мы закончим?

Он виновато на нее посмотрел:

— Конечно, извините, я, кажется, увлекся. — Он отложил рукопись и взял первый машинописный лист, а Хелли поднялась и подошла к окну, потирая затекшую шею.

— Вы очень хорошо печатаете.

— Проведите пять лет за машинкой, и вы станете печатать так же, — ответила она небрежно, а потом добавила: — Спасибо, — потому что это все-таки был настоящий комплимент. На него действительно оказали большое впечатление ее профессиональные способности.

Он спросил:

— Что вы думаете об этом?

Хелли ответила дипломатично:

— Очень интересно. Как к вам приходят эти идеи? Действие основано на реальных событиях?

— Кое-что автобиографично.

Если так, подумала она, у него просто кошмарные друзья. Она спросила — из вежливости, на самом деле это интересовать ее не могло:

— А что с ними будет дальше? С Геммой, например?

Геммой звали героиню первой главы, она начинала действие, решив, что она слишком хороша для своего мужа. Она сидела за туалетным столиком, ее муж стоял у окна. Через двадцать страниц они все еще были на тех же местах, обмениваясь бессмысленными репликами и не пошевелив даже пальцем.

Хелли была заинтересована, услышав, что во второй главе Гемма выталкивает Джонатана из окна.

— Но читатель не знает, — продолжал развивать тему Гэрет, — на самом деле она его столкнула или это был плод ее воображения.

— Хм-м, — пробормотала Хелли. Она считала, что остальное может услышать в другой раз. — Итак, увидимся в среду, хорошо? Я все сделаю и проверю.

— Спасибо. — Он с восхищением посмотрел на первую страницу, а потом, с тем же выражением лица, — на Хелли. — И возможно, вы подумаете, — он слегка откашлялся, — и решите зайти как-нибудь со мной в наш клуб. Или куда-нибудь еще, — с надеждой закончил он.

— Может быть, как-нибудь, — ответила Хелли. Она как бы оставляла дверь открытой, но не собиралась торопить события. Перед тем как она начала печатать, было условлено, что Хелли станет заниматься его работой по два вечера в неделю — по средам и пятницам. Она чувствовала, что этого времени, проведенного в обществе Гэрета Фрэзера, для нее будет более чем достаточно.

Фрэзер отбыл, удовлетворенный всем, что касалось деловых вопросов, — Хелли видела, как он отъехал в маленьком закрытом автомобиле. Когда машина уехала, из кабинета вышел Роджер Шерман. Он подождал, пока она закроет входную дверь, и спросил:

— Вы часто работаете допоздна?

— Что?.. А-а-а… — Именно это она сказала ему в тот первый вечер. Тогда было за полночь, она чувствовала себя неловко и смущенно, и они были совсем незнакомы.

Он все помнил и сейчас говорил ее словами, и она ответила ему так же, как он тогда ответил ей:

— Довольно часто, — так же коротко, стараясь подражать интонации его голоса. Она усмехнулась: — А следующей репликой было: «Не хотите ли кофе?» Видите, я не отхожу от текста.

— Так вы хотите кофе? — спросил он.

— Да, там должно было остаться, на кухне. — Помимо кофе, на кухне могли еще остаться Аннабел и мисс Паргайтер, но Хелли надеялась, что их там нет.

Когда они вошли на кухню, Хелли сказала:

— Ваш друг Гэрет Фрэзер пишет книгу.

— Я слышал. Она хорошая?

— Не говорите никому, что я так сказала, но она, пожалуй, не для меня. Слишком все сложно. — На кухне никого не было, Хелли молча поблагодарила судьбу и включила газ под кофеваркой. — Все действие происходит в умах действующих лиц.

Роджер Шерман достал с полки две кружки и поставил их на стол.

— Должно быть, таким образом удается избежать реальных бед.

— Но это скучно, однако. Она вытолкнула его из окна, а может быть, это произошло лишь в ее воображении.

— К счастью, именно так совершается большинство возможных убийств.

Она рассмеялась, глядя на огонь под кофеваркой.

— Я согласна с вами, — сказала Хелли, — многое совершается лишь в воображении людей. Во всяком случае, для меня это работа — по два вечера в неделю, так что я не жалуюсь. Единственное, чего я хочу, — так это того, чтобы роман превратился в долгую сагу. И большое спасибо, что вы его нашли.

— Не слишком увлекайтесь. — Он смотрел на нее без тени улыбки, и она снова ощутила приятное тепло, от которого голова кружилась сильнее, чем от вина.

— Кому бы говорить об этом, только не вам! До какого часа вы сами работаете?

— Я не вожусь целый день с такими детьми, как Руни.

Она налила кофе, села за стол и посмотрела на него.

— Не будьте так уверены, что вы выносливее меня. Мальчишки-сорванцы обычно очень выносливы.

— Их обычно не надолго хватает, если они работают день и ночь.

Хелли запротестовала:

— Я не работаю день и ночь. Я очень приятно провожу время. — Она отпила кофе и подумала, что ни за что на свете не захотела бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте. — Да, — сказала она, — я получила приглашение. На вечеринку в ваш клуб. Вы рекомендуете мне принять его?

— А вы его еще не приняли?

— Нет. Предполагается, что я и так буду проводить с мистером Фрэзером по два вечера в неделю, и я не уверена, что мне захочется посвятить ему еще и третий. Разве что эти вечеринки — нечто такое, чего ни одна девушка не должна пропустить.

Ей вовсе не хотелось идти куда бы то ни было с Гэретом Фрэзером. Она бы скорее пошла с Роджером Шерманом куда-нибудь в зыбучие пески, но он ее не приглашал. Он весело сказал:

— Можете пропустить их с легким сердцем.

— Тогда, думаю, я так и поступлю, — и неожиданно для себя зевнула, она очень устала. — Я знаю, что вы скажете, — сказала она, — чтобы я допивала свой кофе и шла спать. Похоже, вы все время заставляете меня что-нибудь допивать.

— Неужели? Я должен быть начеку. Звучит, как вмешательство в чужие дела.

— Звучит, — кивнула она, — но в этом есть смысл. Руни имеют привычку вставать с зарей. — Она отпила еще немного кофе и пожалела, что чувствует себя сейчас такой усталой. Потом сказала: — Вы тоже допивайте кофе. Если я могу сказать о себе, что у меня сегодня выдался трудный денек, то, думаю, вы можете сказать о себе то же самое.

Роджером Шерманом, наверное, давно уже никто не командовал. От смеха в уголках его глаз собрались морщинки.

— Вмешательство в чужие дела, оказывается, вещь заразительная, — заметил он.

— Ну, это не вмешательство. — Она допила кофе, и он — тоже. — При росте меньше пяти футов это называется человек, который любит распоряжаться. А вот человек ростом более пяти футов одиннадцати дюймов может быть причислен к классу диктаторов. А какой у вас рост?

— Больше пяти футов одиннадцати дюймов.

— Ну вот видите.

— Вижу. — Он взял со стола кружки, вымыл их и поставил сушиться. — Идите-ка, — сказал он.

В нем было, наверное, больше шести футов, потому что голова Хелли приходилась где-то на уровне нагрудного кармана его пиджака. Она упрямо не уходила.

— Вы не будете больше сегодня работать? В такое время это просто нелепо.

Он сказал мягко:

— Если я сижу в кабинете, это отнюдь не всегда значит, что я работаю. Сегодня, например, я читал книгу.

— Надеюсь, не Гэрета Фрэзера?

— Нет, не Гэрета Фрэзера.

Они вышли из кухни. Роджер погасил на кухне свет, а Хелли сказала:

— Если бы это была одна из его книг, возможно, вы могли бы мне объяснить, что там происходит. Вы не хотите прочесть первую главу, ту, что я напечатала сегодня?

— Я, пожалуй, подожду ее публикации.

— Пожалуй, вы правы.

Подойдя к лестнице, она обернулась к нему и спросила:

— Вы всегда все время проводили в кабинете? Вы разве не пользовались другими комнатами?

— Пользовался, конечно.

— Тогда, пожалуйста, пусть все будет как раньше. Если хотите, вы можете занимать гостиную. Мы не станем вам мешать.

— Это очень великодушное предложение, но мне кажется, лучше все оставить как есть. У вас и так сейчас семейство из семи человек, включая мою сестру.

— Да, но… — настаивала Хелли, стараясь, чтобы это прозвучало благоразумно. — Допустим, что я стану печатать в столовой, а гостиная останется гостиной, — вы тогда будете сюда приходить? Ведь если вы просто читаете, как, например, сегодня, разве вам не будет удобнее делать это в гостиной?

— Конечно, будет удобнее, — сказал он. — Спасибо.

Это было прекрасно. То, что Роджер Шерман согласен возобновить свою привычку засиживаться до позднего вечера в гостиной, было лучшей новостью с тех пор, как она поселилась здесь. За последнее время произошло много хорошего, и все благодаря ему.

Теперь он сказал:

— Я проверю двери.

Хелли, конечно, запирала двери, но она никогда бы не подумала проверить вечером замки, хотя дом стоял на отшибе. Наверное, это надо было делать. Ей никогда не приходило в голову, что это делает Роджер, а может быть, она просто чувствовала себя в безопасности, раз был мужчина в доме.

— Вы всегда поверяете замки и засовы на ночь? — спросила она.

— Когда я здесь, всегда.

— Мне это никогда не приходило в голову. Как видите, я не привыкла к обязанностям домовладелицы.

— Может быть, я и не домовладелец, — улыбаясь, произнес он, — но старые привычки живут долго.

— Мне по-прежнему кажется, что это ваш дом. Вот увидите, они найдут ошибку.

— Надеюсь, что нет, — сказал он. — Спокойной ночи, Хелли.

Хелли не знала, как прошел первый рабочий день Аннабел в Институте космических исследований, а за завтраком времени на долгие расспросы не было. Утром во вторник Аннабел влетела на кухню уже в плаще, посмотрела на часы у себя на руке и поспешно проглотила чашку чая.

Хелли, которая стояла в это время у плиты и методично превращала нарезанную ломтиками буханку хлеба в солидную горку тостов, спросила:

— Как все прошло? Возьмите тостов.

— Спасибо. — Аннабел взяла ломтик. — Я работаю под началом Элвис Дэлзелл, но, если не брать в расчет это обстоятельство, все не так плохо.

— А чем вы занимаетесь? — спросила мисс Паргайтер.

— Элвис руководит проведением математического анализа, а я обучаюсь работе на компьютере по подсчетам результатов анализа.

— Господи! — слабо охнула мисс Паргайтер, а Аннабел рассмеялась.

— Звучит довольно бездушно, правда? На самом деле мне это даже нравится. — Ее голос звучал весело. — И не оставляйте мне ужин, я сегодня сразу после работы встречаюсь с друзьями.

Вошел Роджер Шерман, и улыбка на лице Аннабел поблекла. Она сказала: «Иду» — и выбросила недоеденный тост в корзину для мусора.

Роджер сказал:

— Доброе утро.

— Чай? Кофе? Тосты? — предложила Хелли.

— Нет, спасибо, нам пора идти.

Перед тем как он вошел, на кухне стоял изрядный шум: близнецы затеяли свою первую на сегодняшний день перепалку, Рози что-то напевала, — шумели все, кроме Джеральдины, но вдруг наступила тишина.

— Я готова, — бодро сказала Аннабел.

Она вышла, за ней вышел Роджер, а тишина продлилась еще несколько секунд после того, как за ними закрылась дверь. А потом Рози снова затянула свою песенку, а близнецы возобновили военные действия.

Завтрак закончился, и дети отправились за плащами, поскольку небо затягивало облаками и вполне мог пойти дождь. Хелли и мисс Паргайтер мыли посуду, когда Хелли задумчиво произнесла:

— Аннабел боится своего брата, правда?

— Да, — согласилась мисс Паргайтер.

— Хотела бы я знать почему?

Мисс Паргайтер мыла посуду, Хелли вытирала, и теперь, закончив свою работу, мисс Паргайтер вытерла руки и взяла большой флакон розового лосьона для рук.

Хелли продолжала недоумевать:

— Он так хорошо к ней относится, она сама это говорила.

— Я это помню. — Мисс Паргайтер тщательно протерла лосьоном руки. У нее были красивые, ухоженные руки, и теперь она снова надела два сверкающих кольца, выглядевших так, что можно было поверить, будто камни в них настоящие. — Но я помню и другое: «Если у меня ничего не выйдет, Роджер меня просто убьет».

Хелли улыбнулась:

— Ну, она пошутила.

— Я поняла, что она сказала не в буквальном смысле, — согласилась мисс Паргайтер.

Услышав, что дети возвращаются, она пошла к ним: кто-то из них визжал — не то от боли, не то от обиды. Но обернулась и с чувством добавила:

— Я бы не хотела оказаться в ситуации, когда мне пришлось бы положиться на терпимость мистера Шермана к чьей-либо слабости — не важно какой — ума или характера.