Если ты со мной

Глава 4

Сет оказался возле задней двери в тот момент, когда кто-то заворачивал за угол дома. Рука Сета потянулась за оружием. Проклятие, он вспомнил, что пистолета при нем нет. Спустившись в два прыжка по лестнице, он нашел Лорел Синклер, стоящую на коленях в грязи. Она не то стонала, не то рыдала.

Сет тронул ее за плечо. Лорел стала бить его по коленям.

— Не надо, — успокаивал ее Сет, защищаясь от сыпавшихся на него ударов, — я не причиню вам зла.

Когда к месту происшествия подоспела мисс Элси, Сет, оставив попытки утихомирить Лорел, бросился вдогонку за исчезнувшим за углом человеком, но через несколько минут вернулся. В Чарлстоне ни один дом не выходил на улицу. Любой разбойник мог перебежать сад, свернуть за угол и, оказавшись на улице, смешаться с толпой. Найти нападавшего было невозможно.

Мисс Элси хотела помочь Лорел подняться на ноги, но та ее оттолкнула, бормоча ругательства. Ничего, кроме злости, Лорел не испытывала к этой женщине, так же, впрочем, как и к Сету. Бледная, дрожащая, она пыталась отчистить платье от грязи. Шляпка съехала набок. Но ничего страшного с ней не случилось.

— Что произошло? — спросил Сет.

Говоря откровенно, Лорел и сама до конца не поняла. Она выскочила за дверь, прошла немного, и тут чьи-то грубые руки схватили ее и повалили на землю. Она до сих пор не могла прийти в себя от испуга.

— Я собиралась свернуть за угол, когда меня сбили с ног, — произнесла она. Голос ее дрогнул, и, не в силах владеть собой, она предпочла молчать, не показывая волнения этой омерзительной мисс Элси и высокомерному Тейту. Не хватало еще только заплакать.

— Вы хоть разглядели его? — спросил Сет.

— Не успела.

Продолжая чистить платье, Лорел мечтала лишь об одном: оказаться дома и забыть о том, что с ней случилось. Но прежде надо как-то унять дрожь в руках.

— Наверное, это был какой-то пьянчуга, уснувший здесь прошлой ночью, — бормотала мисс Элси. — Ты должна Бога благодарить, девочка! О чем ты думала, когда шла по задворкам борделя? Наверняка до смерти перепугала этого мерзавца. Ради Создателя! — обратилась она к Сету. — Будьте любезны, заберите ее отсюда, пока она не вляпалась еще в какую-нибудь историю. Сейчас ей самое время погреться возле камина.

Взмахнув надушенными юбками, мисс Элси повернулась и направилась к лестнице.

Как только она скрылась за дверью, Сет обернулся к Лорел. Та поправила шляпку, расправила складки на юбке. Теперь любой увидевший ее решил бы, что она вряд ли перенесла что-нибудь страшнее сильного порыва ветра.

Сет вынул из кармана перчатки и протянул Лорел:

— Вы их забыли.

— Благодарю вас.

Голос Лорел звучал спокойно, но, когда она натягивала перчатки, Сет заметил, как сильно дрожат у нее руки. Со смешанным чувством сострадания и восхищения Сет покачал головой:

— Вы, насколько я понимаю, провели отвратительное утро, леди?

На этот раз Лорел не собиралась язвить. Натянула перчатки и с усталым вздохом, глядя Сету в глаза, просто ответила:

— Да.

В этот миг она казалась такой ранимой и беззащитной, что у Сета защемило сердце. Ничего подобного он от нее не ожидал и даже не знал, что сказать и говорить ли вообще. Но минутная слабость у Лорел исчезла бесследно. Она сосредоточила все внимание на перчатках, словно устыдившись, что выдала свои чувства.

— Итак, — бодро сказала она, — благодарю за помощь, мистер Тейт, хоть и несколько запоздалую. Думаю, мне лучше пойти домой.

Душу Сета наполнил неудержимый восторг, которого он давно не испытывал. Перед Лорел Синклер не устоял бы ни один мужчина.

Идя в ногу с ней, он спросил:

— Вы ведь не станете падать в обморок, правда?

— Разумеется, нет! — заявила она. — Я никогда не падаю в обморок.

— И не плачете?

— И не плачу. От этого становится только хуже.

— Отлично, тем более что вы уже использовали мой носовой платок, когда я облил вас кофе, а второго у меня нет.

Лорел задержалась возле забора, быстро осмотрела улицу и повернулась к нему.

— Всего доброго, мистер Тейт, — твердо сказала она.

— Я провожу вас домой.

— Это нежелательно.

Он легко, но настойчиво взял ее под локоть.

— Я провожу вас, — повторил он не менее решительным тоном, чем она.

— Вы в своем уме? — Она попыталась высвободить руку. — Я не допущу, чтобы весь город увидел меня в вашем обществе! Ведь я совсем вас не знаю!

В голосе Лорел звучало неподдельное беспокойство, и она снова оглядела улицу, чем рассмешила Сета.

Мимо проехала упряжка волов. Лорел скрылась в тени, когда несколько дам с зонтиками от солнца, прошли по противоположной стороне улицы. Ни одна из них даже не оглянулась на Лорел и Тейта.

— Прошу вас, мистер Тейт, оставьте меня! — Глаза ее потемнели от раздражения. — Надеюсь, вы понимаете, что мне не следовало появляться с вами на людях. Вы не должны были настаивать.

— Но я не позволю вам возвращаться одной после всего случившегося, — спокойно ответил Сет.

Лорел хотела возразить, что сейчас не время и не место проявлять галантность. Что она совершенно невредима и не нуждается в защите. Стремление Сета изображать джентльмена, которым он не является, может лишь навредить ей. Настоящий мужчина сразу понял бы это. Но лицо Сета выражало упрямство, которое могло поспорить с ее собственным. Лорел, как и Сет, понимала, что чем дольше они будут стоять у забора, тем больше у них шансов быть замеченными кем-то из знакомых. Этого Лорел уже не вынесла бы. Во всяком случае, сегодня.

— Что ж, хорошо. — Она наконец вырвала руку. — Но ради всего святого возьмите хотя бы экипаж. Нас не должны видеть вместе.

Он запрокинул голову и рассмеялся, буквально ошеломив Лорел.

— Над чем вы смеетесь? — гневно спросила она.

— Над вами смеюсь. — Его глаза искрились весельем. — Вы двадцать минут играли со мной на деньги в борделе. А теперь беспокоитесь, что нас увидят вместе на улице.

Когда Сет отошел, Лорел проводила его испепеляющим взглядом и усмехнулась, но он этого, похоже, не заметил.

Сет быстро нашел закрытую коляску. Не слишком церемонясь, помог Лорел забраться внутрь. Она сказала вознице, куда ехать, откинулась на сиденье из грубой, потрескавшейся кожи, закрыла глаза и вздохнула с облегчением.

Ее волной захлестнула усталость. Дали себя знать события последних часов. На нее напали! Прямо здесь, на одной из улиц Чарлстона. Всю жизнь она ходила по городу без всяких опасений. Кто-то посмел подкрасться к ней, поднять на нее руку, применить насилие! Никогда еще с Лорел не случалось ничего подобного. Ни один мужчина не пытался ударить ее. Ее бил озноб, на душе стало тяжело от мучительных воспоминаний. Ведь ее едва не убили, могли изнасиловать! Только теперь она это поняла. Тело Лорел покрылось холодным, липким потом.

— Размышляете о своих прегрешениях, мисс Лорел? — насмешливо спросил Сет.

Глаза Лорел распахнулись. Поглощенная своими мыслями, она совершенно забыла, что не одна в коляске. Его голос вывел Лорел из задумчивости и вызвал новый приступ ярости.

— Если вы посмеете утверждать, что я вполне заслуживаю всего случившегося…

— Ну зачем же, мэм. У меня и в мыслях такого не было. Любой скажет, что вы добропорядочная женщина.

— Зато никто не скажет, что вы хорошо воспитаны, — сухо заметила Лорел, сложив на коленях руки. — Будь у вас хоть капля жалости, данной Господом всем живым тварям, вы поняли бы тогда, через что мне пришлось пройти, и хоть немного посочувствовали.

— Посочувствовал? — Казалось, это его позабавило. — Леди, вы умеете за себя постоять, я видел это собственными глазами. Я сочувствую человеку, которому пришлось бежать. Не удивлюсь, если он спасал свою жизнь.

Краска прилила к лицу Лорел. Она хотела съязвить и не находила слов.

От него веяло мужественной силой. Шляпа небрежно лежала на колене. Ноги были настолько длинными, что почти касались ее ног. Лорел не могла припомнить мужчины с такими длинными ногами. Воображение рисовало картины, от которых бешено забилось сердце.

Однако лицо Лорел оставалось непроницаемым, как и во время партии в покер. Легкая улыбка блуждала по губам. Сет словно прочел ее затаенные мысли. А может, сам думал о том же. Ведь таким, как он, наплевать на нравственность.

Лорел снова подумала о том, что уважающий себя мужчина не пошел бы в заведение мисс Элси. Да и вообще у человека с такими жесткими, холодными глазами не может быть добрых намерений. Только умалишенный может принять его издевку за человеколюбие. И потом, разве не Сет причина всех ее несчастий?

Сказанные им в следующий момент слова лишь утвердили Лорел в ее правоте. Пристально глядя на нее, он спросил:

— Что заставило вас, добропорядочную молодую леди, попрошайничать в публичном доме?

— Я не попрошайничала, — резко возразила Лорел. — Я пыталась получить долг. И это вам известно, вы ведь подслушивали под дверью.

Он пожал плечами:

— И все же что-то весьма серьезное привело вас в это заведение.

Лорел болезненно поморщилась и отвернулась к окну. Коляска двигалась невыносимо медленно, прокладывая себе путь среди других колясок, запрудивших улицы. Снаружи доносился запах навоза и мокрой земли.

— Угроза нищеты, мистер Тейт, — объяснила она, — достаточно серьезная причина.

Сет недоверчиво хмыкнул и заявил:

— Однако был более простой путь уладить проблемы, я в этом уверен.

— В самом деле? — не глядя на него, с вызовом спросила Лорел. — Может, скажете, какой?

— Вместо подачки вы могли бы попросить у мисс Элси работу, — ответил он после паузы.

Она вновь обратила на него полный негодования взгляд.

— Вы отвратительный, пошлый грубиян! — процедила Лорел сквозь зубы. — Не желаю больше слушать ваши оскорбления. Немедленно прикажите остановить коляску!

Он насмешливо улыбнулся:

— Нет, мэм, этого я делать не собираюсь. Я вас не оскорбил, просто сказал то, о чем вы думаете.

Застигнутая врасплох, она не произнесла больше ни слова. От этого типа можно услышать любую мерзость. Он не имеет ни малейшего понятия об уважении к леди. Но каждый раз почему-то оказывается прав.

Лорел вспомнила, что эта мысль промелькнула у нее в голове во время разговора с мисс Элси. Убегая из этого заведения, охваченная досадой, разве не думала она, что с ней будет, если положение семьи ухудшится. И наконец, разве не оценила она себя во время игры с — Сетом в пятьдесят долларов?

Она снова отвернулась к окну.

— Благодарю за заботу, мистер Тейт, — произнесла она с достоинством, — но вряд ли я сумею извлечь пользу из вашего совета.

Он рассмеялся. Громко и откровенно. И Лорел поняла, почему пуритане считали смех грехом. По ее телу побежали мурашки. От Сета исходила грубая животная сила. Лорел сжала кулаки и мысленно подхлестнула лошадей. Как затянулась эта ужасная поездка!

— Да, вряд ли вам подойдет такое занятие. А какую работу вы сочли бы достойной добропорядочной вдовы вроде вас?

Избежать этой беседы оказалось невозможным. Кроме того, в Лорел проснулось ее второе "я", из-за которого она всегда попадала в неприятности. И вот это ее "я" хотело продолжить разговор. Она все еще надеялась сказать Сету что-нибудь обидное, задеть его за живое, повергнуть в шок.

Глядя ему в лицо, она заговорила:

— Можно заняться шитьем или открыть пекарню. Склеивать разбитые фарфоровые вазы, как моя кузина Кэролайн. Писать бездарные акварели, которые покупают из жалости и вешают в кладовке. Шить я не умею, замесить тесто — тоже. А уж вазу я скорее разобью, чем склею. Это у меня лучше получается. И уж конечно, я совершенно не подхожу для той работы, которую может предложить мисс Элси. Я была замужем и сыта по горло. Так что тут вы абсолютно правы.

В его глазах мелькнула искорка удивления и тотчас погасла. Лорел едва успела ее заметить.

— Возможно, — отозвался он, — как к заработку вы отнеслись бы к этому иначе.

— Ха, не обольщайтесь, мистер Тейт. Каждая замужняя женщина делает это ради выгоды.

Лорел почувствовала, что краснеет, и отвернулась, успев, правда, заметить злорадное веселье в его взгляде. Камень, брошенный в Сета, угодил в нее. Боже милостивый, зачем только она согласилась сесть с ним в коляску?

Лорел приготовилась к новым унижениям. Этот человек уже неоднократно доказал, что нет на свете ни одного порока, не свойственного ему. Он испорчен до глубины души. Но Сет неожиданно сказал:

— Снимаю перед вами шляпу, миссис Синклер. Я восхищен. Вы отважились честно высказать то, что думаете.

Лорел снова повернулась к нему.

— Замечательно, — сказала она. — Единственное, что меня смущает, так это ваш повышенный интерес к моим финансовым делам. Полагаю, нам лучше прекратить этот разговор.

— Но вы остались мне должны. Помните?

От его дыхания в экипаже стало жарко. Каждый раз, бросая на Сета взгляд, Лорел замечала какую-нибудь деталь его внешности. Загорелую руку, широкие плечи, мускулистый торс. Вдруг она поняла, почему ей не по себе рядом с ним. При всей его грубости, неотесанности и жесткости во взгляде он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого ей приходилось встречать.

Лорел судорожно сглотнула и попыталась расслабиться.

— Я уверена, — резко сказала она, — вы уже нашли предлог, чтобы заставить меня расплатиться с вами. Вы ведь знали, что у меня нет денег.

— Хотите расплатиться натурой? — Он слегка покачал головой. — Что ж, я думал об этом. Но признаться, ваши прелести вряд ли тянут на пятьдесят долларов.

Лорел собралась с силами, чтобы дать Сету достойный ответ, но в этот момент коляска остановилась. Сет открыл дверцу, и Лорел вышла из коляски, не приняв поданную им руку и не проронив ни слова.

Он расплатился с возницей и оглядел окрестности. Высокий дом из светлого камня выделялся на фоне других построек. От проезжей части его отделяла старинная кованая ограда, а от соседних участков — живая изгородь из цветущих магнолий. Тут и там валялась штукатурка, из-под облупившейся краски местами виднелись серые балки. Зато латунные дверные ручки сияли как новые и сад был ухожен. Калитка вела в просторный внутренний дворик, устроенный так, чтобы его продувало ветром. Но дома здесь лепились так близко друг к другу, что не приходилось надеяться даже на слабый сквознячок.

Сет удержал створку ворот, которые Лорел, войдя во двор, попыталась захлопнуть.

— Нет необходимости следовать за мной дальше, — сказала она.

— Меня это нисколько не затруднит, мэм, — ответил он, идя за ней в дом. Сет твердо решил до конца во всем разобраться.

В какой-то момент, когда они сидели в экипаже, и еще раньше, за игрой в покер, причина, по которой он разыскивал Лорел Синклер, потеряла всякое значение. Совершенно очевидно, что Лорел и ее семья были на грани нищеты. Едва ли они догадывались о существовании золота. Этот Огастес Синклер должен был как-то передать им золото. Но, войдя в дом, Сет сильно засомневался в этом.

В гостиной он впервые увидел то, что полковник называл «истинным аристократизмом».

Выцветшие ковры, потрепанные гардины. Осыпавшаяся лепнина, облупленные стены. Кружевные салфеточки прикрывают потертости на мебельной обивке. На спинке дивана синяя, с фиолетовым отливом, шаль. Потертый выцветший шелк и обтрепанные края хранят память о былом великолепии.

Сет подметил все это одним быстрым взглядом. Годы, прожитые вместе со старым солдатом, постоянный риск и опасность научили его наблюдательности. Но истинный смысл открывшейся Сету картины был глубже. Переступив порог дома, Сет узнал о Лорел Синклер больше, чем если бы она рассказывала ему о себе несколько часов кряду.

Каждая вещь была здесь на своем месте. Каждой дорожили и хранили ее как сокровище из поколения в поколение. Деревянная резьба потемнела, картины выгорели, зеркала покрылись трещинками. Но дух аристократизма сохранился, не подвластный переменам. Традиции остались незыблемыми. Сету казалось, что он попал на луну. Только сейчас он понял смысл слов «происхождение», «воспитание», «благородная кровь».

Лорел сняла перчатки и шляпку и резко повернулась к нему. Сет впервые обратил внимание на ее великолепные темные волосы. Казалось, в них плясали огоньки. Распущенные, они должны выглядеть потрясающе.

— Прекрасно, — сказала Лорел, — вы доставили меня домой в целости и сохранности. А теперь прошу вас исчезнуть, прежде…

Но было уже поздно. Из соседней комнаты донесся мелодичный голос:

— Лорел, это ты?

Второй, высокий, голос, похожий на колокольчик, произнес:

— Видишь, Каро, я говорила, что не стоит беспокоиться. С ней все в порядке и…

Обе женщины вошли в комнату и тут же замолчали, остановившись в дверях и переводя удивленные взгляды с Сета на Лорел.

Молоденькая девушка, заметно прихрамывая, подошла к Лорел:

— Лорел, дорогая, что с тобой произошло?! У тебя лицо и платье…

Вторая женщина, полная, средних лет, всплеснула руками:

— Какой ужас! Я это предчувствовала! И все из-за меня!

— Я в полном порядке, — поспешила заверить их Лорел, — Тетушка, только не надо обмороков.

— Боже, Лорел, что случилось?! Посмотри на себя. Я так беспокоилась, когда ты утром ушла.

— Уверяю вас, леди, нет ни малейшего повода для волнений. Миссис Лоутон… упала… но нисколько не пострадала, — сказал Сет, выходя вперед.

Его слова подействовали на женщин успокаивающе. Лорел с благодарностью посмотрела на него. Старшая из женщин на удивление быстро пришла в себя и остановила на незнакомце любопытный, настороженный взгляд. Девушка смотрела на него не так пристально, но тоже с интересом.

Лорел неохотно представила Сета:

— Это мистер Сет Тейт. Он проводил меня домой. Мистер Тейт, познакомьтесь с моей тетей Софи и кузиной Кэролайн.

Сет кивнул сначала Софи, а потом Кэролайн.

— Тейт? Мы знаем кого-нибудь из Тейтов? — спросила Софи.

Кэролайн подошла ближе. Теплая, приветливая улыбка осветила ее лицо, сделав его почти прекрасным.

— Мистер Тейт, как это любезно с вашей стороны — позаботиться о нашей дорогой Лорел. Добро пожаловать в наш дом.

Сет улыбнулся и мягко сказал:

— Это не составило мне никакого труда, мэм. Софи, припоминая, наморщила лоб:

— Уверена, мы знаем кого-то из Тейтов.

— Нет, — заявила Лорел резким тоном, — мистер Тейт не местный.

Кэролайн бросила на кузину обеспокоенный взгляд и повернулась к Сету:

— Вы прежде не бывали в Чарлстоне, мистер Тейт? Прошу вас, садитесь.

Сет взглянул на Лорел, со злорадством ожидая вспышки ее гнева, поскольку не собирался отказываться от приглашения. Но тут взгляд его упал на небольшой столик, заваленный всякими вещичками, где рядом с засушенным букетом цветов, расписным веером, шкатулкой с цветными бусинами, вышитой картинкой с барашками и парой очков в золотой оправе стояла фотография в резной золоченой рамке. На ней была красивая женщина в старомодном платье, а рядом привлекательной внешности мужчина. Сета заинтересовала фотография.

— Мистер Тейт? — окликнула его Кэролайн.

— Ну что же вы, мистер Тейт, — заговорила и тетушка Софи. — Боже, где моя вежливость? Присаживайтесь скорее и расскажите нам о себе. У нас так редко бывают гости из других мест. Лорел, сбегай на кухню и попроси Лейси подать лимонад.

— Благодарю вас, — сказал Сет, бросив взгляд на Лорел, — но мне пора идти.

— Да, конечно, — с облегчением произнесла Лорел. — Мы и так задержали мистера Тейта.

— Не будь невежливой, дорогая. Это самое меньшее, чем мы можем отплатить мистеру Тейту за его галантность.

Сет между тем взял со столика фотографию и стал ее рассматривать.

— Вижу, вам понравилась фотография мистера Брейди, — подходя, сказала Кэролайн, — она замечательная не правда ли? Тете Айрис она тоже очень нравилась. Она сделана перед самой войной.

Сет заставил себя оторваться от снимка и вежливо улыбнулся:

— Очень красивая пара. Кто это?

— Родители Лорел. Сфотографировались в день своего венчания.

Сет почувствовал на себе взгляд Лорел и попытался сохранить безучастный вид.

— Наверное, я должен нанести им визит.

— Мои родители умерли, — бросила Лорел.

— Жаль… И давно? — Голос его оставался бесстрастным.

Поразившая Сета нежность появилась на лице Лорел, когда она посмотрела на фотографию. Глаза выражали почтение и любовь.

— Мой отец погиб как герой, сражаясь за правое дело в жаркой битве, — сказала она с гордостью. — Я никогда его не видела. Мама так и не оправилась от горя и последовала за ним спустя всего несколько лет.

Кэролайн обняла кузину за плечи. Женщины молчали, охваченные печальными воспоминаниями, словно отдавая дань усопшим. Сет решил воспользоваться моментом.

— Тяжелая потеря, — печально произнес он, ставя фотографию на место, после чего обратился к Лорел: — Вас должно успокаивать, что ваш отец погиб во имя благородной цели.

Лорел с недоверием смотрела на Сета — он явно переигрывал. Но тетушка Софи, то и дело поднося к глазам платок, заявила:

— О, вы даже представить не можете, что это был за человек. Эти отвратительные янки причинили нам столько боли. Наш бедный Огастес пал на поле брани. Три дня мучился, прежде чем Господь забрал его к себе на небеса. Он написал Айрис письмо со смертного одра. — Прижав к лицу платок, Софи едва сдерживала рыдания, потом вдруг расправила плечи: — Что же, такова участь многих наших храбрых воинов и их семей!

Письмо. Мысль Сета напряженно заработала. Предсмертное письмо, возможно, признание… Но нет. Если бы он рассказал хоть что-то о золоте, едва бы эти женщины жили в полуразвалившемся доме, а Лорел стала бы выпрашивать у хозяйки публичного дома деньги, данные ей умершим в долг. И все же Огастес Синклер прожил достаточно, чтобы понять, что умрет, и наверняка оставил какое-нибудь послание.

Сет склонился к тетушке Софи и деланно искренним тоном сказал:

— Должно быть, вы многое выстрадали.

Софи кивнула. Казалось, эти беды случились не четверть века назад, а сегодня.

— Зачем разрушили особняк Пинкни? Его сожгли дотла. Дом простоял больше ста двадцати лет до прихода янки. Они не уважают ни историю, ни добрые нравы. Они сожгли даже церковь на Митинг-стрит и католическую церковь…

Лорел вмешалась в разговор:

— Янки тут ни при чем. Это рабы готовили себе еду на огне и не уследили за костром.

— Нет, это были янки! — стояла на своем Софи. Она вновь повернулась к Сету. Теперь ее лицо пылало не только от гнева, но и от гордости. — Осада Чарлстона была самой долгой за всю войну. Ни один город не смог бы столько выстоять. Наш любимый Чарлстон продержался до 1865 года.

Лорел снова вмешалась в разговор:

— Тебя здесь даже не было тогда. Ты уехала сразу после пожара 1861 года.

Сет заинтересовался. Итак, это правда. Семья Огастеса Синклера находилась в отъезде, когда он вернулся на плантацию с золотом. Эту часть истории полковник не успел рассказать до конца. Сет хотел расспросить об их плантации, Чайнатри, но не представилось удобного случая. Лорел делала все, чтобы прекратить беседу. К ней вновь вернулись решительность и уверенность в себе.

— В самом деле, мистер Тейт, мы и так задержали вас. И я не решаюсь отнять еще хоть минуту вашего драгоценного времени.

Она двигалась в сторону двери. В голосе звучал явный намек, в другое время рассмешивший бы Сета. Но сейчас, поглощенный своими мыслями, он не слушал Лорел, прикидывая в уме, стоит ли тратить усилия на это дело.

— Приглашаем вас, мистер Тейт, на ужин — сказала Кэролайн. — Мы никогда себе не простим, если не попытаемся отплатить за вашу доброту.

Сет даже не оглянулся на Лорел. Он улыбнулся Кэролайн и наклонил голову:

— Благодарю вас, мэм. Это большая честь для меня.

Он кивнул Софи, которая была очень довольна собой, потом Лорел, с трудом скрывавшей свой гнев. Но Сета меньше всего сейчас волновали мысли и чувства Лорел Синклер. Он строил планы, и мысль его лихорадочно работала.

Полковник умер с восходом солнца на руках у Пича Брейди, проклиная Создателя за то, что умирал так тяжело и долго. Впрочем, жизнь у него тоже не была легкой.

По иронии судьбы после стольких лет борьбы с опасностями полковник погиб от укуса змеи. Пич пытался высосать яд, но на другой день рана загноилась, к закату началась горячка, и Пич понял, что спасти полковника нельзя.

В течение нескольких бесконечных часов Пич старательно поддерживал огонь, чтобы унять дрожь умирающего, и то и дело вытирал его лицо платком, смоченным в ледяной воде. Глядя в ночь, Пич размышлял о вечном.

Перед самым рассветом полковник пошевелился. Пич быстро подошел к нему. В бледном свете колеблющихся языков пламени он увидел, как изменилось лицо полковника. Кожа приняла землистый оттенок, сморщилась, борода стала совершенно седой, глаза потускнели. С самого раннего детства Пич был уверен в непобедимости полковника. Казалось, он не имеет возраста, как ветер, силен и крепок, как дуб. Теперь полковник был слаб, истощен и стар. Глядя на него, Пич испытал приступ страха.

Чтобы скрыть это, он начал поправлять одеяла на умиравшем. Полковник оттолкнул его руку.

— Хватит со мной возиться, парень, — раздраженно сказал он.

Его голос звучал бодро. На секунду надежда затеплилась в груди Пича. Но в следующий момент угасла. Старик говорил все тише, с трудом выдавливая из себя слова.

— Осталось совсем мало времени, и я должен тебе кое-что рассказать.

Пич опустился на корточки.

— Не разговаривай. Побереги дыхание, — произнес он взволнованно.

— Это, черт возьми, мое дыхание, — выпалил полковник. — Я делаю с ним что хочу!

Пич молчал. Ему было больно и горько. Он боялся, что полковник больше не заговорит.

Но старик снова открыл глаза и взглянул на Пича. Страдание на лице полковника уступило место печали и усталости.

— Эх, парень, — сказал он со вздохом, — славные дела мы с тобой проворачивали. Гореть мне за них в аду.

Пич хотел ответить, но не мог. Полковник продолжал:

— Хватит ли у Господа милосердия на мою черную душу? Я превратил тебя в разбойника, и это мой самый тяжкий грех. Только ты сам можешь это исправить. Понимаешь?!

Пич не понимал, но кивнул. Полковник нахмурился:

— Я превратил тебя в изгоя, парень, но ты должен изменить свою жизнь. Ты достоин лучшего, у тебя есть шанс стать уважаемым человеком, и ты его не упустишь, слышишь?!

— Да. — К горлу подкатил комок. Пич откашлялся. — Да, я слышу тебя.

— Моя жизнь кончена, парень. Сам видишь.

Такие слова Пич слышал уже не раз. Это было прощание со старыми добрыми временами. Полковник признал торжество цивилизации.

— Да, — сказал Пич, — я вижу.

— У тебя есть имя. Хорошее, незапятнанное имя. Я предусмотрел это. В розыске нет человека с именем Сет Тейт.

Пич судорожно сглотнул.

— Я знаю.

— А еще у тебя есть Чайнатри… — С каждой минутой силы покидали его. Губы едва шевелились. — Ты не забыл, о чем мы с тобой говорили?

Название Чайнатри насторожило Пича, но он не ответил.

Пламя прежней решительности и неукротимости на миг загорелось в глазах полковника и тотчас погасло.

— Оно там, — сказал он. — Должно быть там. И теперь… Оно твое, парень. Поезжай в Чарлстон, и найдешь его.

Голос был едва слышен, и Пич наклонился, чтобы различить слова. Сидя на земле, он осторожно взял полковника за плечи, положил его голову себе на колени. Лицо умирающего исказилось от боли. Пич приобнял полковника и склонился к его лицу.

— Я найду. — заверил он старика, — обязательно найду.

Седые брови полковника сдвинулись на переносице, и он поднял ослабевшую руку. Несколько раз взмахнул ею. Пич поймал ее и прижал к сердцу.

— Поезжай в Чарлстон, — не переставая шептал полковник, — там ты его найдешь… — Полковник с неожиданной силой сжал ладонь Пича. — Ты поедешь туда, и сделаешь, как мы договорились. Поклянись, что сделаешь!

Пичу тяжело было слушать его. Он чувствовал как жизнь по крупицам покидает полковника. Дикий зверь у Пича внутри рвался наружу, чтобы победить смерть. Если придется — голыми руками. Отчаявшись, он выдавил из себя:

— Да, я поеду туда. Даю слово.

— В моей седельной сумке, — шептал полковник, — на дне…

Пич поднялся и пошел к сумкам. Там были чистая одежда, немного денег, обрезки грубой кожи, пригоршня деревянных колышков — обычная экипировка человека, который все время в пути. Но на дне лежало что-то еще. Пич вынул фотографию двоих мужчин в форме Конфедерации. Снимок был старый, мятый и выцветший. Сет не раз видел его прежде.

— Огастес Синклер, — пробормотал полковник, — мой самый близкий друг. Лучшего никогда не было.

Черты его разгладились, в глазах появилось выражение умиротворения и покоя. Пич хотел встряхнуть его. Полковник не должен сдаваться, не должен умереть. Только не сейчас.

И вдруг полковник произнес так тихо, что Пичу пришлось наклониться к самым его губам:

— У него была дочь, которая родилась во время войны. Ее назвали Лори. Найди ее, парень. Я всегда думал…

Но Пич так и не узнал, о чем думал полковник. Тот строго посмотрел на него и спросил:

— Как твое имя, мальчик?

Кровь прилила к лицу Пича. Его глаза и губы горели… Он перенесся в прошлое, в тот солнечный день на маковом поле. Мужчина с блестящими глазами и громовым голосом сказал:

— Итак, черт побери, ты, я вижу, все-таки человек.

Как твое имя, мальчик?

— Сет. Сет Тейт, — произнес он тихим детским голоском.

Сейчас он не мог вымолвить ни слова. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он заставил себя произнести:

— Сет. Меня зовут Сет Тейт. Полковник едва заметно улыбнулся.

— Черт возьми, верно. Вот кто ты есть. И не забывай об этом, ясно?!

Полковника не стало. Пич так и не успел сказать ему все, что хотел. Его руки обхватили бездыханное отяжелевшее тело, словно пытаясь удержать покинувшую его жизнь. Хотелось кричать, излить свою боль, встряхнуть полковника, умолять его не бросать Пича одного. Но, переборов себя, он сглотнул жгучие слезы и отпустил старика с миром.

Сет вырыл могилу, пока всходило солнце. Кромки гор были окрашены в нежно-розовые тона. Совершив похоронный обряд, Сет завалил могилу камнями, чтобы до нее не добрались койоты. Сет стоял над могилой, пытаясь найти нужные слова, но так и не нашел.

В то прохладное утро были погребены двое. Сет Тейт оседлал коня и помчался на юг.

И вот он здесь, в Чарлстоне, штат Южная Каролина, где все начиналось. Ему предстояло сделать не просто работу, а заявить право на жизнь.