Если я сломаюсь

Кто-то однажды сказал мне, что, когда ты влюблена, сердце захватывает власть, и мозг отключается. Я никогда не понимала, что это значит, когда была младше, но теперь понимаю. Новая любовь заставляет тебя не замечать ошибки других, которые затем кажутся слишком преувеличенными. Я бросаю взгляд на своё обручальное кольцо, даже когда я снимаю его, то всё равно ощущаю его на пальце.

Открываю дверь пентхауса. Всё выглядит точно так же, будто я и не уходила.

– Кэл! – зову я, кладя сумочку на столик возле двери. Я не думала, что он меня здесь ждёт, похоже, я была права. Поворачиваюсь и закрываю за собой дверь. Я направляюсь вверх по лестнице в нашу спальню, и я должна сказать, что её убрали с тех пор, как я ушла. Сажусь на кровать и осматриваюсь, понимая, что соскучилась по комфорту собственного дома. Кто знал? Я зеваю и ложусь на кровать, моё тело наслаждается одеялом под ним. После узкого дивана Энджелы кровать кажется просто потрясающей.

* * *

Открываю глаза и сразу замечаю, что пока я спала, солнце зашло. Я бросаю взгляд на часы на столе и вижу, что уже 8:14. Я пришла сюда около шести. Из холла доносятся шаги, я вскакиваю, и у меня тут же начинает кружиться голова, так что я сажусь обратно на кровать. Открывается дверь, и входит Кэл. Он неодобрительно смотрит на меня, нахмурившись.

– Ты наконец-то проснулась, – говорит он, включая свет.

– Ты давно пришел? – спрашиваю я, скрывая зевок, вырвавшийся изо рта и пытающийся окончательно разбудить меня.

– Примерно час назад, – отвечает мужчина, садясь на стул параллельно кровати, так что теперь мы сидим лицом к лицу. Интересно, когда он притащил его сюда. Раньше его здесь не было.

– Так о чём ты хотел со мной поговорить? – вздыхаю я, в тайне ругая себя за то, что хочу почувствовать, как его руки обнимают меня, что я скучаю по нему, что готова простить его, если он попросит. Кэл подвигает стул ближе ко мне, и садится обратно. Я с интересом смотрю на него, и впервые за всё время его глаза избегают моих. Мы сидим в тишине, как мне кажется, уже в течение самых длинных секунд в моей жизни.

– Кэл, – тихо говорю я, целенаправленно уничтожая нотки презрения, которые раньше пронизывали мой голос. Его глаза пугают меня. Я всегда старалась прочитать по ним, что он чувствует, но они избегают меня. Он смотрит в мою сторону, но не мне в глаза.

– Что случилось? – шепчу я, почти что боясь услышать ответ.

– Я никогда не врал тебе, – говорит Кэл стальным и непоколебимым голосом. – И я не собираюсь начинать, – вздыхает он и опускает голову, проводя обеими руками по волосам.

Биение моего сердца усиливается.

– Просто скажи, – выпаливаю я. Количество моих нервов увеличивается с каждой секундой.

Он берёт мою руку и крепко сжимает её между своими.

– Я... Мне надо уехать.

Моё лицо застывает, и я убираю руку.

– Ты позвал меня, чтобы сказать это? – я встаю, чувствуя, как во мне закипает злость. Он тянет меня вниз.

– Слушай, в этот раз все по-другому, – его глаза расширяются, а голос подскакивает.

– С тобой все по-другому, Кэл. Если бы ты не был таким другим, может быть, сейчас я не чувствовала себя так паршиво, – я дергаю руку, вырываясь из его хватки. Не могу поверить, как легко он водил меня за нос. Боже, он кормил меня с руки. Мужчина хмурится, встаёт и подходит к окну, он смотрит в него и кажется потерянным в своих собственных мыслях.

– Я не знаю, вернусь ли я, – я ищу в его голосе нотки сарказма, но ничего не нахожу.

– Что? – переспрашиваю в надежде, что неправильно его поняла. Кэл ничего не говорит. Я подхожу к нему.

– Не мог бы ты повторить? – резко спрашиваю я.

– Я хочу убедиться, что у тебя всё есть. Я положил шестьдесят тысяч на твой счет... – начинает он. Моё сердце бьётся чаще, его глаза всё ещё избегают меня.

– Что? Ты не знаешь, вернешься ли? – спрашиваю я в бешенстве.

Кэл оставляет мне деньги? В моей голове быстро проносятся мысли, так что я даже не могу сказать то, что хочу.

– Почему это звучит так, будто ты бросаешь меня? – спрашиваю я, к горлу подступил комок. Он ничего не отвечает, что заставляет моё сердце биться ещё быстрее. Мне приходится делать поспешные выводы. Ну конечно нет. Кэл не бросил бы меня. Мы спорим, мы ссоримся, мы миримся. Это не правда.

– Я должен, – говорит он. Его глаза наконец-то смотрят на меня, и его взгляд меня пугает. Он кажется беспомощным, и мне вдруг становится страшно. Горло начинает жечь.

– Дело во мне, в том, как я себя вела? Это что-то вроде мести? – спрашиваю я и слышу, как у меня ломается голос.

– Это не имеет к тебе никакого отношения, – говорит мужчина почти шёпотом.

– Вот именно, Кэл! Ты слышишь, что говоришь? Я твоя жена. И твоё решение не имеет ко мне никакого отношения?

– У меня нет выбора.

– О чём ты говоришь? Кэл! Расскажи мне, пожалуйста! – кричу я в бешенстве. – Посмотри на меня, – ору я. Его глаза смотрят сквозь меня. – Да что с тобой не так? Почему ты себя так ведешь? – взмаливаюсь я, чувствуя, как по лицу начинают бежать слёзы. Это не тот человек, которого я знаю. Он кажется сломленным. – Расскажи мне, что, чёрт возьми, происходит! Расскажи, что с тобой происходит, в кои-то веки! – умоляю я.

– Я не могу! – Кэл кричит в ответ, лицо становится суровым. – Это не моё решение, – говорит он напряженно и уходит от меня в противоположный угол комнаты.

– Тогда чье? – я не понимаю, всё совсем не так должно было случиться.

мужчина ничего не отвечает.

– Ты ведь всё равно не расскажешь мне, да? – тихо говорю я, не в состоянии остановить поток слёз, льющихся из моих глаз. Я сердито вытираю лицо. – И что я должна сказать, Кэл? Что? – кричу я. – Я просто должна смириться с тем фактом, что ты уходишь? Без каких-либо объяснений, кроме как то, что «ты должен». Как будто ты вообще мне что-то когда-нибудь объяснял. В этот раз всё точно так же, за исключением того, что кто знает, когда ты вернёшься обратно? Если ты вернёшься.

– Мои дивиденды от компании будут по-прежнему приходить на счет... – продолжает Кэл.

Боже, он думает, что меня волнуют деньги, что это сейчас моя единственная забота?

– Да мне плевать на эти чёртовы деньги! Мне всегда было плевать на все это – поездки, этот дом – мне всё это было не нужно! Всё, чего я хотела... – теперь я кричу. – Всё, чего я хотела, это ты, разве ты не понимаешь? – слова застревают в горле. – Скажи что-нибудь, – мой голос переходит на шёпот. – У тебя появилась другая? – спрашиваю я, стараясь сохранить ту капельку самообладания, которая у меня осталась.

– Я уже говорил, я никогда тебе не изменял, – настаивает мужчина, почти что раздражённо.

– Тогда почему? Люди не решают на пустом месте вот так взять и уйти. Должна быть причина, скажи мне, что ты влюбился в кого-то ещё, что ты устал от меня, что ты попал в беду, просто скажи мне что-нибудь, – умоляю я его, выпрашивая хоть какое-то объяснение.

– Я ничего не могу тебе сказать, – холодно отвечает Кэл и даже не смотрит на меня.

Я смотрю на него, мужчину, которого я любила все эти годы; мужчину, которого я любила так сильно, что у меня болело всё тело. Сколько ночей я рыдала, пока не засну, скучая по нему? Сколько раз мой разум говорил мне уходить, но я оставалась?

Если для него это так легко, он не заслуживает и капельки того, что я сейчас чувствую. Он не заслуживает знать, как сильно я люблю его. Я даже не знаю, что ему ответить. Как бы вы ответили, когда ваш муж говорит, что он уходит, и не может сказать, почему?

– И что я должна делать? – спрашиваю я его, ожидая какое-то подобие ответа.

– Хелен с Декстером позаботятся о тебе...

– Хелен с Декстером? – я не верю своим ушам.

– Они знают об этом? – кричу я. Он отворачивается уже в сотый раз за сегодня. – И как долго ты знал, что уйдешь от меня? Я тебе надоела, или тебе это только что пришло в голову?

– Всё совсем не так, – говорит он, подходя ко мне.

Я быстро отхожу назад.

– Тогда как? Скажи мне, как так. Скажи мне что-нибудь. Скажи почему, – говорю я, жжение в горле усиливается. – Не могу поверить, что ты делаешь это со мной! – кричу я так громко, как только могу.

Горло горит огнём. В глазах всё настолько расплывается, что я не могу отчётливо его видеть. Подхожу к кровати и опираю голову на руки. Я полностью опустошена. Каждая эмоция внутри меня зашкаливает, но всё, что я могу – это плакать. Кэл подходит ко мне, протягивая руки. Я поднимаюсь и отхожу в сторону, но он притягивает меня к себе.

– Почему? Почему ты так поступаешь со мной? – хнычу я, чувствуя, что у меня не хватает сил оттолкнуть его, я и не хочу. Я хочу крепко держать его и никогда не отпускать. Я ощущаю себя полностью сломленной.

– Мне жаль, – говорит он, поправляя мои волосы. Но вместо того, чтобы почувствовать утешение, у меня такое ощущение, что я беспомощный щенок, которого сейчас усыпят в приюте для животных.

– Нет, тебе не жаль, – ошеломленно говорю я. Я даже не понимаю, что всё это происходит в данный момент. Могу только смотреть сквозь него. И я ничего не вижу.

– Нет, мне жаль, – тихо говорит Кэл мне на ухо. Я не замечаю и намёка на сарказм или веселье в его голосе, что заставляет меня плакать ещё сильнее.

Я ещё крепче обнимаю его и смотрю ему в глаза.

– Не заставляй меня просить тебя остаться, – я начинаю плакать ещё сильнее. Я даже не могу контролировать, что говорю, что ощущаю. У меня такое чувство, будто всё вокруг меня рушится.

– Если бы я мог, – отвечает он шёпотом.

– Нет! Даже не смей выставлять это так, словно ты не можешь ничего сделать. Если бы хотел остаться, ты бы остался!

На это у меня уходят все силы, но я высвобождаюсь из его объятий. В глазах всё настолько расплывается, что я вижу только его очертания. Чувствую, как его руки обнимают меня за талию, и его губы целуют мои. Я даже не отвечаю. Не могу. Я хочу поцеловать его в ответ, обнять его, но я вся онемела, настолько, что не могу реагировать, я слишком беспомощна, чтобы оттолкнуть его. Я даже не могу осознать это, не могу поверить в то, что он целует меня в последний раз, в последний раз прикасается ко мне. Я закрываю глаза, притворяясь, что всё это плохой сон, и что я проснусь в любой момент. Но когда его губы отрываются от моих, я знаю, что не проснусь. Это не кошмар, это на самом деле.

Теперь я чувствую его губы на моей щеке.

– Ты справишься с этим, – говорит Кэл после того, как целует меня в щёку. – Тебе придётся.

Я вытираю глаза и бросаю быстрый взгляд на него, прежде чем в них снова всё расплывется.

– Если ты уходишь, так уходи! – говорю я, стараясь удержать последнюю каплю достоинства, что у меня есть, единственное, что не позволяет мне умолять его остаться со мной. Я злобно поднимаюсь и смотрю ему в глаза.

– Уходи, – я толкаю его. – Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя, чёртов ублюдок! – я начинаю бешено бить его в грудь, в истерике, задыхаясь от рыданий, а он стоит и принимает это, даже не пытаясь остановить меня. Он тоже выглядит опустошённым, и я ненавижу его за это.

Ненавижу это, даже в эту секунду, я надеюсь, что с ним всё в порядке. Ненавижу то, что выражение его лица смягчается, и он кажется уязвимым. Это всё обман: Кэл пытается показать, что на самом деле ему не хочется уходить. Как он может так поступать, а мне его всё равно жалко? Почему в этот самый момент я переживаю за него?

– Просто иди, – хнычу я.

Усаживаюсь на пол, не хочу больше ничего чувствовать, даже удобство кровати, которую мы раньше делили. Наверное, ему непонятно, но это не важно, потому что ему всё равно. Я не могу поверить, что его волнует всё это, не сейчас. Я должна поверить в это. Я не отпущу свою злость. Это всё, что я могу удержать.

Альтернатива ещё хуже, но я чувствую, как она берёт верх. Она уже вот-вот победит, и я молюсь про себя, что Кэл уйдет прежде, чем меня накроет, потому что я уже на грани. Это вырывается из подложечной ямки – отчаяние. Я сжимаю кулаки вместе и под руками. Слышу приближение его шагов. Он уже возле меня, и мгновение спустя его шаги слышатся отдаленно, всё дальше и дальше с каждой секундой.

А затем закрывается дверь, и у меня такое чувство, будто у меня остановилось сердце. Я поднимаю голову и вижу, что его нет. Моя имитация молитвы сработала, и то отчаяние, разраставшееся у меня в животе, теперь перерождается во что-то ещё, что-то ещё более пугающее – полное и абсолютное горе.

Я закрываю глаза и теперь молюсь, чтобы быстрее уснуть. Я хочу, чтобы этот момент закончился, закончилась эта жизнь, которую я начала – и в которой я теперь в ловушке, одна. Моя единственная временная привилегия – это сон. Я закрываю глаза, сжимая их как можно сильнее, и больше всего на свете хочу уснуть, и побыстрее. Но я не могу, не через несколько минут, ни через час. Такое ощущение, что я в ступоре, пялюсь на часы над моей кроватью. Когда я слышу, как дверь снова открывается, сердце начинает биться как бешеное, но я закрываю глаза, почти что боясь увидеть его. Интересно, забыл ли он что-то здесь – ключи, или что-то достаточно важное, чтобы взять с собой. Я всё ещё лежу с закрытыми глазами и пытаюсь замедлить своё дыхание, когда слышу, как Кэл двигается возле меня. Надеюсь, он быстро возьмёт, что ему нужно и оставит меня в своём отчаянии.

Я снова слышу его шаги возле себя. Задерживаю дыхание, словно хочу не дышать до тех пор, пока он не исчезнет. Но когда его руки оказываются подо мной и поднимают меня, я совсем перестаю дышать. Боюсь дышать, и делаю вдох только тогда, когда Кэл кладёт меня на кровать. Он поднимает мои ноги, снимая мои туфли, или что он там делает. Разве я что-то говорю? Разве я его выгоняю? Мгновение спустя меня накрывают прохладные простыни. Затем его губы нежно целуют меня в лоб, и я чувствую себя оцепеневшей, зная, что он думает, что я сплю. Его шаги снова отдаляются, свет выключается, открывается дверь, и то чувство, что било во мне ключом до этого, снова рвётся наружу в полную силу, и я вырываюсь из своего состояния зомби.

– Ты можешь остаться? – выпаливаю я и сразу же жалею об этом. Он останавливается на полпути, спиной ко мне – и тишина, и я вспоминаю, что должна спать. Но я «проснулась», наказывая его за его любезность по отношению ко мне.

– Только-только пока я не усну, – мне удаётся выдавить эти слова так, чтобы мой голос не надломился, без самодовольства, с которым я говорила раньше, как измученная и злопамятная женщина, которой стала за последние пару месяцев.

Кэл ничего не отвечает, но снова подходит к кровати. Я медленно понимаю, что мои пальцы запутались в простыни. Он садится на край кровати, всё ещё не смотря на меня, оперев локти о бёдра и сложив руки в замок. Я ощущаю, как в груди начинает что-то жечь, а после появляется и жжение в горле. Через несколько минут я уже не смогу перестать плакать.

Я сразу же жалею о том, что попросила его остаться. Говорю себе, что ему пришлось задержаться из-за жалости, или какого-то испорченного чувства долга, исполняя последнюю просьбу отчаявшейся жены. Жены, которая даже не знает, куда он, чёрт возьми, едет и почему он сидит так далеко от меня на нашей кровати, словно я отвратительна? Я передумала. Хочу, чтобы он ушёл, но не могу сказать ему об этом, не выпустив наружу то, что не смогу контролировать. Так что я быстро ложусь на кровать, натягиваю простыни на лицо и стараюсь изо всех сил рыдать как можно тише.

Его вес переносится, и я понимаю, что он встал. Я знала, для него это будет слишком. Зачем ему надо сидеть здесь и заниматься этим? Он всё равно уходит, и то, что Кэл здесь сейчас никак не улучшит ситуацию. Ему вообще не стоило заходить сюда снова. Ему надо было оставить меня в печали, лежащей на полу, одну. В конце концов, именно это он, по сути, и собирается сделать.

Когда с меня стягивают одеяло, это как будто мне в лицо плеснули водой. Когда Кэл забирается на кровать рядом со мной и притягивает меня к себе, это спокойствие, так что борьба с ним почти что вызывает у меня головную боль. Мой разум говорит мне оттолкнуть его, отвергая любую другую мысль.

Я пытаюсь сделать это, кладя руки ему на грудь, но Кэл прижимает меня к себе сильнее, обнимая меня своими сильными руками, и я больше не пытаюсь драться. Он крепко держит меня. Я чувствую, как быстро бьётся его сердце, но когда смотрю на него, то его лицо спокойно. Кэл смотрит сквозь меня, и я задаюсь вопросом, здесь ли он сейчас, со мной ли. Не знаю, хочу ли я, чтобы он был со мной, но я точно знаю, чего хочу.

Поворачиваюсь в его объятиях, и Кэл опускает взгляд на меня. Я подношу губы к его губам и надавливаю на них, задерживая дыхание насколько возможно. И когда он отстраняется, у меня замирает сердце, и я не могу посмотреть ему в глаза. Быстро встаю с кровати, но он хватает меня за руку. Мужчина выглядит смущённым и запутавшимся, и от этого всё становится ещё хуже. Единственное, в чём Кэл никогда не отказывал мне – это в поцелуе, прикосновении, его теле – всё это было моим, и то, что он сейчас делает, сломило мой дух.

– Я... мне по-прежнему надо уехать.

Его голос звучит непреклонно, но тихо, и от этого у меня тает сердце, он нежно, но довольно крепко держит меня за запястье, так что я не могу убежать, а ведь это было моим основным намерением. Жаль, что я не могу удержать его. Я прокручиваю в голове его слова, стараясь расшифровать их значение, и в моём омраченном эмоциональном состоянии я понимаю, что он пытается дать мне выбор. На этот раз Кэл не пытается использовать секс в качестве бандажа, или как способ контролировать меня, или манипулировать. Но, должна сказать, что он неудачно выбрал момент.

Я делаю глубокий вдох и приказываю своему голосу быть твердым.

– Я хочу спать, – голос звучит хрипло и как-то резко.

Прочищаю горло и убираю все признаки ранимости и искренности. Я хочу, чтобы Кэл знал, что если он даст мне своё тело, то это всё равно, что пронзить меня ножом, что это не просто какой-то способ удержать его здесь – мне это нужно, сейчас. И его чувство вины по этому поводу сейчас для меня не самое главное.

– Уложи меня спать, – говорю я, строго приказывая своему нормальному голосу вернуться, и его брови скептически поднимаются. Должно быть, он удивлен. Прежде, чем Кэл что-нибудь скажет, я атакую его губы, в этот раз без колебаний, стремительно, что, как я думаю, застигло его врасплох, и с такой силой, что я сама в шоке.

Забираюсь на него, ногами опутывая его тело, руками крепко обхватываю его шею и целую его с такой крайней необходимостью, какую я раньше не испытывала. В этот раз Кэл отстраняется, по-видимому чтобы перевести дыхание, но он берёт мое лицо в свои руки, пытаясь понятно выражение моего лица, его глаза находят мои – ситуация изменилась, и он пытается выяснить, чего я хочу. Но у меня нет на это времени, он пытается в последний раз дать мне волю, но я не хочу этого, я хочу от него, то единственное, что поможет мне забыть обо всем на свете.

– Чего ты ждешь? – спрашиваю я, разрушая мрачность момента.

Не проходит и секунды, как его губы целуют мои, парируя мои лихорадочные поцелуи и безумную необходимость со страстным спокойствием, к которому не готова моя поддельная храбрость, с неспешным желанием, из-за которого моя чопорность исчезает. Его губы держат мои так, словно он пытается втянуть меня в себя. Его руки начинают медленно снимать с меня одежду, но его задающий ритм заставляет меня почувствовать себя ранимой, почти что невинной. То отчаянное увядание чувств, которое я пыталась создать, сейчас исчезнет, но я стараюсь его удержать. Я прерываю наш поцелуй, снимаю через голову свою рубашку и начинаю расстегивать его брюки, и у меня каким-то образом это получается, хотя пальцы двигаются быстро и неуклюже.

– Лорен!

Я похищаю его губы, чтобы он замолчал, перенося на него всю тяжесть своего тела, из-за чего мы моментально падаем на кровать. Я понимаю, что на мне всё ещё надеты брюки, и быстро избавляюсь от них. Когда я снова стараюсь забраться на него, Кэл хватает меня за талию, останавливая. Его глаза смотрят вниз, его губы плотно сжаты – он расстроен, но сейчас мне плевать. Не ожидала увидеть смущение на его лице, но я не хочу знать, почему он смущён.

Мне надо отвлечься. Мои губы снова находят его, и Кэл опять целует меня так медленно и чувственно, почти как тогда, когда меня это чуть не сломало. Я отстраняюсь. Я смотрю на его грудь, не могу смотреть ему в глаза. Я пересиливаю свою нервозность и снова пытаюсь страстно его поцеловать, прикусывая его нижнюю губу. В этот раз отстраняется он, и я не успеваю переключить взгляд с его лица. Там я заметила проблеск чего-то такого, чего я никогда не видела раньше, и думаю, что это его душа, возможно, разочарование, и это пронзает меня, но это выражение лица кратковременно. Вскоре на его лице появляется знакомая коварная ухмылка. Его пальцы скользят между кружевной тканью на моём бедре и кожей. Кэл оттягивает её вниз, и я снимаю их. Через секунду я уже на кровати, руки над головой, зажаты его руками. Вот чего я хочу. Похоть, а не любовь. Телесная близость, а не чувственная.

Он трахает меня в переносном смысле, а я хочу в буквальном. Я не хочу, чтобы со мной занимались любовью – с этим покончено. Я не могу пустить его в сердце, не сейчас, когда он уходит. Не буду. Я целую его шею, и он двигается. Его палец скользит вниз по моей руке, и я пытаюсь не замечать покалывания на спине от его прикосновения, мне придётся забыть об этом. Кэл хватает меня за руки и держит их вместе, берёт мои кружевные трусики и связывает ими мои запястья. Довольно туго, но я ничего не говорю. Всё равно я не хочу нежности. Хочу ощущать его внутри себя. Хочу быть вымотанной до такой степени, чтобы я забыла. Хочу забыть этот момент, ведь это могло быть или есть прощанием.

Когда его губы касаются моей шеи, то задерживаются там совсем ненадолго, его язык скользит вниз к изгибу, посасывая кожу. Его путь медленный и мучительный, и я ёрзаю, чтобы остановить эту пытку. Его пальцы путаются в моих волосах, заставляя меня посмотреть на него, и я закрываю глаза. Я не буду. Я не буду смотреть на него.

Его губы шепчут мне на ухо: «Открой глаза». Его голос глубокий и непреклонный, но я игнорирую его. Я не могу смотреть на него. Я прикусываю губу и сжимаю глаза ещё сильнее, и вскоре его язык оказывается у меня в ухе. Моё тело невольно изгибается дугой под ним, из-за того места, о котором он знает, теперь я полностью под его контролем. Мои глаза открываются. Я молюсь, чтобы собирающиеся слёзы не потекли. Я стараюсь сфокусироваться на волнах страсти, проходящих сквозь моё тело, а не на том, что после всего этого Кэл уйдет. Вот что я хочу забыть. Я хочу забыть, что я не хочу, чтобы он уходил. Чувствую, как твердость упирается в меня. Это пытка, и я больше не могу ждать. Я хочу, чтобы он вошёл.

– Сейчас, – требую я, но слышится так, словно я умоляю, и понимаю, что я беспомощна. Я пытаюсь освободить руки. Его губы оставляют моё ухо, путешествуя вниз по шее, мимо грудей, и когда они доходят до пупка, я замираю, пока его язык кружится вокруг него. Это не то, чего я хотела. Знаю, что Кэл будет делать дальше, и это не то, чего я хотела.

Я пытаюсь отодвинуться от него, но он удерживает меня на месте, его губы опускаются всё ниже и ниже. Я стараюсь сжать ноги вместе, но Кэл легко удерживает их открытыми и неподвижными, и его язык начинает исследовать ту часть моего тела, которую я совершенно не контролирую. Я не могу удержаться и выкрикиваю:

– Кэл! Кэл, перестань, – задыхаюсь я.

Мой разум требует, чтобы я как-нибудь остановила это, но моё тело не может устоять перед каждым движением его языка, из-за чего мои мысли и чувства сталкиваются друг с другом, мои стоны наслаждения сражаются с просьбами, чтобы он прекратил. Это не то, чего я хотела. Закрываю лицо руками как можно плотнее, пока его язык всё глубже погружается в меня. Я пытаюсь увернуться от него, но Кэл крепко схватывает мои бёдра и подтаскивает к себе. Он замедляется, давление нарастает, и мои протесты становятся короткими и невнятными. Живот сжимается, он начинает ускоряться, и я едва могу перевести дыхание. Я окончательно сдаюсь, и когда чувствую приближение оргазма, у меня начинают дрожать ноги. Я думаю о том, когда мы встретились, о нашем первом поцелуе. Стараюсь отгородиться от этого всего и сконцентрироваться на абсолютном удовольствии, которое ощущает мое тело – никаких эмоций.

Но мой разум не сдаётся. У меня перед глазами тот вечер, когда он сделал мне предложение, и затем день нашей свадьбы. Затем я почему-то вижу нашу первую ссору, когда Кэл впервые оставил меня на несколько дней и даже не звонил. Я вижу, как он выходит из комнаты, а я сижу на полу одна, и представляю, как мне звонит Декстер и говорит, что он мёртв. И в тот момент, моё тело сдаётся окончательно, и удовольствие моментально подавляет эти ужасные мысли.

Я прихожу в себя, ноги перестают дрожать, и меня накрывает невыносимая печаль. Я пытаюсь восстановить дыхание и оправиться после жутких видений, давящих на меня. Теперь, больше чем когда-либо, я хочу, чтобы он держал меня. Я хочу, чтобы Кэл поцеловал меня так медленно и чувственно, как раньше, но он просто развязывает мне руки, идёт в ванную и хлопает дверью. Я не знаю, что и думать или что чувствовать, все мысли затуманены. Я потираю запястья, которые теперь свободны, и задаюсь вопросом, что же будет дальше. Он что, просто выйдет оттуда? Он скажет что-нибудь? Кэл зол, и я не знаю почему, у него есть какое-то право злиться. Я надеваю свою футболку и притягиваю колени к груди.

Когда он выходит, то опирается о дверной проём, губы плотно сжаты, руки сложены на груди.

– Ты ведь этого хотела, да? – злобно спрашивает он. Кэл снова полностью одет.

– О чем ты говоришь? – спрашиваю я, потирая виски, у меня нет желания смотреть на него.

– О разрядке. Ты ведь этого хотела. Хороший секс напоследок, да? – ворчит он, отходит от дверного проёма и берёт свои ключи с прикроватной тумбочки. Не могу поверить, что он сказал мне это.

– Что? Это совсем не то, чего я хотела! – в глубине души я знаю, что это ложь.

Я не хотела чувствовать его, я хотела только его тело, и Кэл пытался унести меня туда, куда я не могла попасть. Я хотела, чтобы он дал мне что-то, чтобы я перестала думать о нём, чтобы избавиться от всего этого. Я знаю, что это неправильно, но ведь это он, чёрт возьми, уходит после всего.

– Да. Ты хотела, чтобы я трахнул тебя, но ты даже не могла смотреть на меня, – язвительно смеётся он, рука лежит на затылке. Я открываю рот, чтобы ответить, но мне на ум не приходит ничего стоящего.

– Чего ты хочешь от меня, Кэл? Что? Это ты уходишь. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Как мне, по-твоему, себя чувствовать? – спрашиваю я, с каждой минутой становясь всё злее.

– Я хотел, чтобы ты меня впустила, – говорит Кэл так подавленно, что это разбивает мне сердце.

Почему он это делает? Почему он пытается забрать меня туда, откуда я должна переехать?.. Но, думаю, реальность такова, что ему не надо было отводить меня в то место. Я уже там живу. С того самого дня, как встретила его, я была там, и Кэл единственный человек, с кем я хочу там быть.

Я проглатываю свою гордость и слезаю с кровати. Ему больно, и он легко может оттолкнуть меня, но я всё равно подхожу к нему. Когда я уже стою перед ним, он опускает глаза на меня, его руки спрятаны в карманах джинсов. Я кладу обе руки на его грудь и заставляю себя посмотреть на него, и я знаю, что как только я это сделаю, та хрупкая стена, которую я пыталась возвести вокруг себя сегодня, вот-вот развалится. И когда я смотрю ему в глаза, она рушится.

– Ты уже внутри. Ты всегда там был и навсегда там останешься, – говорю я, не в состоянии представить себе, как Кэл до сих пор этого не знает.

На подсознательном уровне у меня проскальзывает мысль, что это всё обман. Разве это он хотел услышать всё это время? Может, это игра, в которую он играет, чтобы понять, что может легко уйти и вальсом ворваться обратно в мою жизнь в любой момент, потому что Кэл не может не знать, как сильно я люблю его, как сильно он нужен мне, и насколько мелких частей разорвет меня наше расставание? Такое ощущение, что у меня вырвали сердце.

– Пообещай мне, – говорит Кэл, и только во второй раз в моей жизни его голос колеблется и кажется неуверенным. Я бешено киваю и становлюсь на цыпочки. Я целую его, как он целовал меня раньше, со страстью, но спокойно, и в ответ он целует меня так чувственно, будто хочет забрать мою душу с собой. Его руки проскальзывают под мои шорты и снимают их. Я делаю то же самое с его штанами, и вскоре на нас обоих уже нет одежды, а я снова на кровати, на этот раз он полностью во мне, мы связаны.

Кэл не заводит руки мне за голову, а позволяет моим пальцам глубоко впиться в его кожу, пока уводит меня на вершину экстаза. Я вбираю его запах, его дыхание, его касание. Я стараюсь запомнить каждый его поцелуй, каждое его движение и сохраняю в памяти. Я позволяю ему входить в меня так глубоко, как ему хочется, вбирая боль и удовольствие одновременно. Я произношу вслух его имя, и моё тело снова и снова поддаётся ему, как всегда, даже зная об опасности, которой я себя подвергаю.

Я говорю ему, как сильно я люблю его, и что я буду ждать, если он только попросит... но он не просит. Он сделал, что я просила. Моя ранняя просьба убаюкать меня. Я с трудом держу глаза открытыми, но теперь я пытаюсь бороться со сном, который с тяжестью свалился на меня, которого я так хотела раньше. Я вымотана эмоционально и физически. Я смотрю на Кэла, и он уже спит, так что я ложусь как можно ближе к нему. Мои веки такие тяжелые, но я не хочу опускать их.

– Не забывай обо мне, – его слова звучат тихо, чуть громче шёпота, и как только Кэл их произносит, то они сразу же исчезают. Может, я это придумала? Закрываю глаза с пониманием того, что вскоре эта ночь будет лишь воспоминанием вместе с кошмаром, который я хочу забыть. Теперь это только сон. Я всё ещё готова отдать ему своё сердце и позволить увезти его с собой.

Ну, это не совсем, правда. Я не могу дать ему то, что у него и так всегда было.

Глава 22

22 апреля 2010 года

Я открываю глаза и потягиваюсь, замечая, что в кровати больше места, чем обычно. Сажусь, оглядываюсь и понимаю, что одна.

– Кэл? – кричу я.

Лучше ему не оставлять меня снова. Я ненавижу быть в этом доме одной. Особенно ненавижу просыпаться одной в этой кровати, а не в его объятиях. Я смотрю в окно и замечаю, что на смену солнцу пришла темнота, которую нарушают огни города. Встаю с кровати и включаю лампу, чтобы найти свою одежду. Клочок бумаги на прикроватной тумбочке бросается в глаза. Это записка от Кэла, в которой он просит меня подняться на крышу.

«Что это ты задумал?» – спрашиваю я себя, и по лицу расплывается улыбка. Я быстро открываю один из ящиков комода и вытаскиваю футболку, вместо того, чтобы тащиться в этой дурацкой простыни. Я бросаю быстрый взгляд в зеркало – нужно поправить волосы. Я нигде не могу найти расческу, так что расправляю волосы пальцами и отбрасываю их за спину. Так пойдет.

Поднимаясь по лестнице, я слышу музыку. Мои брови подскакивают вверх, когда я вижу свечи, освещающие путь наверх, и лепестки розовых роз на ступеньках. Когда я наконец-то добираюсь до крыши, у меня падает челюсть. По всему периметру расставлены свечи, а пол устлан лепестками роз.

– Боже мой, – на лице появляется улыбка. – Кэл, не могу поверить, что ты это сделал, – в шутку ругаю его я. – Ты где? – я останавливаюсь, и он подхватывает меня сзади. – Как ты всё это устроил? – смеюсь я, когда он ставит меня на место.

– Ну, технически, это не я делал, но это моя идея.

– Откуда ты знал, что я не проснусь?

– Ну, я удостоверился, что ты достаточно вымотана, не так ли? – с намёком улыбается Кэл, притягивая меня к себе. Я игриво отталкиваю его.

– Очень красиво, правда. Это мой подарок на выпускной? – спрашиваю я. Кэл намекал, что у него для меня есть большой сюрприз, и это был бы не он, если бы мужчина не сделал этого на месяц раньше, чтобы я была по-настоящему удивлена.

– Помнишь тот первый вечер, когда я танцевал с тобой? – спрашивает он, опять притягивая меня в свои объятия.

– Да, я помню, к чему это привело, – смеюсь я, обнимая руками его шею, и мы кружимся в такт музыке.

Кэл смотрит мне в глаза.

– Я же говорил, я дам тебе всё.

– Ты пытался затащить меня в постель, – напоминаю ему я с легкой ухмылкой.

– Это не важно.

– В ту ночь для тебя это было очень важно.

Широкая улыбка на его лице смягчается.

– У меня было много женщин, – моя бровь слегка поднимается, с тревогой ожидая услышать продолжение этой речи – очень хорошее начало. Но я молчу, и он продолжает: – Я видел их насквозь, а они никогда этого не замечали, или их это не беспокоило. Когда я впервые увидел тебя, то у меня не получилось. Ты мне не позволила. Это для меня было полной неожиданностью. Всё, что связано с тобой, для меня полная неожиданность.

Его рука проскальзывает под его рубашкой, надетой на мне, вверх по спине. Мы прекращаем танцевать, его пальцы начинают выводить свой пресловутый маршрут по моей коже. От его прикосновений у меня пробегают мурашки, и я невольно прикусываю губу. Кэл убирает пальцы с моей спины и берет мою руку, выхватывая один из моих пальцев, подносит его к моей спине, а затем точно так же водит им по спине, как делал уже сам тысячу раз. В этот раз я понимаю, что там, и моё сердце начинает трепетать.

– Я хочу что-то более долговременное, чем выводить своё имя у тебя на спине, – Кэл отходит назад, смотря мне в глаза.

– Я не буду делать татуировку с твоим именем, – шучу я, обхватывая руками его шею. Он смеётся и отрицательно качает головой.

– Ну, чернила в любом случае со временем выцветут, – подмигивает мужчина, облизывает губу и показывает мне свою мальчишескую ухмылку. Одной рукой он лезет в карман. Другая рука скользит вниз по моей, и он берёт мою руку в свою. – Ты знаешь, я никогда не жил по плану. Я всегда решал, что делать, когда хотел, и мнение других мне не важно. С тех пор, как я встретил тебя, все изменилось. Я никогда не думал, что буду испытывать такие чувства к кому-то, как к тебе.

Ритм моего сердца ускоряется, во рту становится сухо. Я поднимаю взгляд на него, в глазах уже собираются слёзы. Кэл достает руку из кармана и открывает ладонь, в которой лежит золотое кольцо с бриллиантом. Моя челюсть падает на пол.

– Я пытался отговорить себя от этого столько раз, что ты и представить не можешь. И это только сегодня. Я знаю, что ты выпускаешься в следующем месяце, и в твоей жизни начинается новый этап, – он берёт кольцо и надевает его на мой палец. Кольцо сидит идеально. – Я не хочу быть частью твоего прошлого. Я хочу быть единственным, от чьих прикосновений у тебя бегут мурашки, кто будет шептать тебе на ухо такие вещи, от которых ты будешь краснеть. Я знаю, ты хочешь многое узнать обо мне, и я был с тобой не до конца открытым. Но знай, что я люблю тебя. Я люблю тебя дольше, чем я себе позволил.

Мой язык окончательно прилип к небу. Я даже не могу открыть рот и сказать что-нибудь.

– Ты всегда говоришь, что мне надо поработать над просьбами, – Кэл опускается на колено. Его глаза блестят, выражение лица спокойное. Мне пробирает дрожь. Он берёт меня за талию и опускает меня к себе на колено.

– Я хочу, чтобы ты... То есть, ты выйдешь за меня?

Кэл передо мной. Кольцо уже на моём пальце, и я всё ещё не могу поверить. Я никогда бы не подумала, что это случится сейчас. Я даже не могу ничего сказать. Открой свой рот! Я хочу сказать «да». Хочу прыгнуть в его объятия и сказать ему «да» миллион раз, но что-то останавливает меня. Это не я. А он готов? Ведь есть столько причин, из-за которых у нас может ничего не получиться. Я поднимаюсь с его колена, которое с легкостью удерживало мой вес, и встаю, и Кэл делает то же самое.

– Ты уверен? – шепчу я, пытаясь вытереть слёзы, которые всё льются. Он встаёт и прижимает меня ближе к себе, нежно обхватывая руками моё лицо.

– Никаких сомнений, – решительно отвечает он.

Я кладу голову ему на грудь. Боже, помоги мне. Когда я смотрю ему в глаза, у меня пропадают всё сомнения, но они не уходят без следа.

Мой разум говорит мне одно, а сердце другое. В моей голове эхом раздаются слова Хелен. Разве уже прошло так много времени с того дня? Я поднимаю голову и смотрю ему в глаза. В одно мгновенье они избавляют меня от колебаний, но в то же время моих слёз становится ещё больше. Я знаю, что он в мгновение ока может разбить мне сердце.

– Да, – тихо отвечаю я.

Я не могу сказать «нет». Зачем? Я люблю его. Я люблю его дольше, чем я хочу в это верить. Если бы я не могла трогать его, говорить с ним, чувствовать его, то не знаю, что бы я делала. Я легко могла бы прожить с ним всю жизнь. Хотя...

– Да, – повторяю я, в основном, для себя. Я бросаюсь в его объятия и нежно целую его губы, и Кэл чувственно целует меня в ответ. Он берёт меня на руки, и мир вокруг кружится. Голос в моей голове замолк, и по щекам катятся слёзы счастья.

Но всё, о чём я могу думать, это «Пожалуйста, не разбей мне сердце».

Глава 23

7 июня 2011 года

Не хочу быть здесь. Все мои переживания, предположения по поводу того, что делал Кэл с тех пор, как он ушёл, с кем он был, чем он занимался, ревность, одиночество и боязнь собственного воображения душат меня, словно петля. Сейчас, быть без Кэла гораздо хуже. Настолько хуже, что я никогда не могла об этом подумать, представить или подготовиться к этому. Я никак не могла подготовиться к такому. Думаю, где-то в глубине души я знала, что этот момент настанет, но надеялась, что это было безосновательный страх. Я всегда уверяла себя, что я параноик, что все мои кошмары были отражением моих страхов о том, что он уйдёт. И все-таки я чувствовала приближение этого момента сильнее и сильнее, когда смотрела ему в глаза, когда он держал меня, но смотрел в другую сторону.

Та связь, которую я создала с ним, пыталась что-то мне сказать, а я не понимала. Я не могла выяснить, в чём дело. Или я не хотела. Может быть, всё то время, что я была с ним – это был всего лишь обратный отсчёт до того момента, когда я потеряю его. Было сложно жить с Кэлом, любить его за то, какой он есть и за всё то, о чём он мне никогда не рассказывал, но я знаю, что будет сложнее жить без него.

Следующий день после того, как он ушёл, был самым долгим, самым тяжёлым днём в моей жизни. Казалось, что он никогда не закончится. Часы тянулись, словно дни, и я никак не могла ускорить время. Я знала, что когда проснусь, его уже не будет рядом, но всё равно, когда я открыла глаза, я надеялась, что Кэл будет лежать рядом со мной.

Его не было, он ушёл.

Он не взял ничего с собой. Дом выглядит так, будто он и не уходил.

Вот почему мне также пришлось уйти из дома. Каждый раз, когда звонил телефон, моё сердце билось чаще, я думала, что это он, но затем я слышала голосовое сообщение от Декстера, Хэлен или Рейвен – все, кроме него. На что бы я ни смотрела – всё вызывало воспоминание о чём-то, о чём я не хотела думать. А если я старалась не думать о нём, то все попытки приводили к тому, что я думала о нём ещё больше.

Спустя почти неделю, которую я практически не помню, я вернулась к Энджеле. Она встретила меня с распростертыми объятиями, без расспросов, хотя я уверена, ей очень хотелось. Я как могла, скрывала свои чувства: сделала всё для того, чтобы выглядеть в порядке, особенно после того, как я всю неделю непрерывно плакала, не в силах это контролировать. Единственное время, когда я не плакала – когда я спала, и как только просыпалась, то начинала плакать снова.

– Лорен, – я поднимаю голову и вижу Энджелу, которая стоит передо мной слегка с беспокойным видом. Она была так мила со мной, а я сказала ей едва три предложения, кроме как «Я в порядке», «Не волнуйся» и «Спокойной ночи».

– Да, – быстро отвечаю я, растягивая губы в поддельной улыбке, которая, я уверена, совсем не убедительна.

– Может, поговорим? – спрашивает подруга, кусая губу. Разговор, я знала, что придёт его черед: даже самый терпеливый человек на свете спросил бы меня о ближайших планах.

– Конечно, – киваю я, меняя свою стандартную позу эмбриона, в которой я нахожусь последнюю пару недель.

– Хорошо, – она улыбается и затем исчезает на секунду, я встаю и складываю постель. Когда заканчиваю, Энджи возвращается с галлоном мороженого и двумя ложками. Я улыбаюсь в надежде на то, что станет весело, как только мы начнём есть мороженое. Она усаживается на диван и похлопывает рукой, приглашая меня сесть рядом с ней. Я тоже усаживаюсь и беру ложку, которую она мне протягивает. Быстро набираю полную ложку и отправляю её в рот, чтобы не заговорить первой.

– Ну, ты ведь знаешь, я не люблю везде совать нос или выведывать что-то, да? – тихо спрашивает она. Я киваю, зная, что будет дальше. – Но с тех пор, как ты вернулась, ты словно зомби. Ты молчалива, что нормально. Я могу понять, ты не в настроении говорить о том, как себя чувствуешь. Но когда бы я не пришла домой, ты всегда спишь. Ты не просто дремлешь, Лорен. Ты спишь, когда я ухожу и когда возвращаюсь домой, – подруга останавливается, давая мне возможность ответить. Я, правда, не знаю, что сказать ей. Она права.

– Ты не обязана рассказывать мне, но я здесь, чтобы выслушать тебя, – говорит она мне.

Я делаю глубокий вдох.

– Ничего такого, – мямлю я, кладя в рот очередную ложку с мороженым. Смотрю на Энджи краешком глаза.

– Я слышала, как ты плакала вчера ночью, – тихо признается она. – Я слышала, как ты плакала три ночи подряд, и я волнуюсь за тебя.

Я открываю рот, чтобы сказать, что переживать не о чем, что я в порядке, но вдруг у меня начинает крутить живот. Я бегу в ванную как можно быстрее. Слава богу, я смогла удержать содержимое желудка до туалета. Когда поднимаю голову, то вижу, как Энджела молча стоит в дверях с руками на груди. Я отворачиваюсь от её скептического взгляда и беру зубную щетку.

– Угадай, что я сейчас спрошу, – говорит она, протягивая мне зубную пасту.

– Это не то, о чём ты думаешь, – говорю я с зубной щёткой во рту и чищу зубы как можно дольше, чтобы только не смотреть ей в лицо.

– И ты знаешь это наверняка? – спрашивает подруга, сидя на краю ванной.

Вижу, она так просто не сдастся. Я натянуто улыбаюсь и полощу рот.

– Я знаю своё тело, – просто отвечаю я и выхожу из ванной. Я никак не могу быть...

Энджи следует за мной в гостиную:

– Когда у тебя были месячные?

– Три недели назад, – отвечаю я, не задумываясь, в надежде, что вопросы закончатся.

– Полный цикл или... – продолжает она.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом:

– Это не важно, потому что я не беременна, – надо было пойти в отель.

– Уверять себя, что не беременна, не сработает.

– Ну, противозачаточные сработают.

– У них не стопроцентная гарантия.

– Для меня – стопроцентная, – в голосе проскальзывают злые нотки.

– То есть, ты никогда не забывала принять таблетку, или, когда у вас с Кэлом был секс, то всегда с презервативом? – смеётся подруга.

Я закрываю лицо руками.

– Я не хочу разговаривать об этом, ладно? – хнычу я.

– Лорен, нельзя это игнорировать!

– Я ничего не игнорирую, потому что игнорировать нечего. Ну и что? Ну, вырвало меня один раз. Я могла отравиться. А может, у меня грипп. Это не значит, что я беременна.

– Нет, но с тех пор, как ты здесь, ты только и делаешь, что ешь, спишь и плачешь. Я не знаю, что случилось, когда я забрала тебя домой. Я ни о чём тебя не спрашивала, но я знаю тебя. Расскажи мне, что произошло, – искренне просит она.

– Он бросил меня, Энджи! Кэл бросил меня. Вот почему я плачу, – говорю я, повышая голос. Я прикусываю губу, стараясь снова не заплакать. – Я сплю, потому что так не буду думать о том, что он ушёл. Я скучаю по нему, и хочу, чтобы он вернулся. Какими бы ужасными ни были наши отношения, я хочу, чтобы Кэл вернулся. Я люблю его, – я снова закрываю лицо руками.

Энджела обнимает меня.

– Лорен, почему ты не сказала мне?

– Я была в замешательстве. Я не знаю, что мне делать. Я не хотела, чтобы ты меня жалела, но не могла оставаться в доме или вернуться к тёте. Тем более я не хотела быть одна. Я не хотела признавать, что это случилось, – со слезами говорю я.

– Мне так жаль, Лорен. Я не знала. Это нормально, что ты скучаешь по нему. Не удивительно, ведь ты была с ним последние три года своей жизни. Я бы больше переживала, если бы ты не скучала. Прости. Что он сказал тебе? Он не сказал, почему или куда он едет?

– Это не важно. Он ушёл, это всё, – я хватаюсь рукой за лоб. – Просто ушёл, – я стараюсь успокоить себя и сажусь на диван, который служил мне кроватью всю прошлую неделю. – Я не знаю, Энджи, – честно говорю я, вытирая лицо.

– Что не знаешь? – осторожно спрашивает она, садясь возле меня.

Я разочарованно провожу рукой по волосам.

– Последний полный цикл у меня был два месяца назад. Так что я, правда, не знаю, беременна ли я. Это возможно. Но я точно знаю, что это совсем не подходящее время, совсем, – хнычу я, закрывая лицо руками. – Ребенок – это не то, что мне сейчас нужно. Я не могу быть беременной, – я складываю руки на животе.

– Ну, давай не будем делать поспешных выводов. Может, ты и не беременна. В конце концов, твой цикл мог сбиться из-за стресса, и ты так много спишь, потому что эмоционально истощена, – подруга старается успокоить меня, но её взгляд совсем не убедительный. – Главное, чтобы ты всё выяснила, а потом можно думать, что с этим делать, ладно? – говорит она, поднимая мой подбородок.

Я вяло улыбаюсь. Она идёт к холодильнику и протягивает мне чай со льдом.

– Так, я бегу в магазин за тестом. Ты сидишь здесь и успокаиваешься. Не спи – посмотри лучше телик, или послушай музыку, но если ты вырубишься, то я надеру тебе зад, – шутит она. Я улыбаюсь.

Я не беременна. Нет.

* * *

– Здесь сказано, что нужно подождать пять минут. Если результат положительный, то будет плюс, а если отрицательный, то минус, – улыбается она, пытаясь скрыть беспокойство.

– Я знаю, ты мне уже дважды говорила, – нервно отвечаю я ей.

– Прости, – Энджи лихорадочно кусает губу.

– Боже, почему так долго? Такое ощущение, что прошло уже минут двадцать. Сколько осталось? – спрашиваю, меряя кухню шагами.

– Три. Прошло только две, – отвечает подруга, посмотрев на часы. – Может, нам прогуляться? Ты с ума сойдешь, если мы просто будем сидеть здесь, – предлагает она.

– Нет. Я должна узнать, что не беременна как можно скорее, – говорю я ей, потирая кончики пальцев.

Я никак не могу быть беременной, не сейчас. Не сейчас!

– Ладно, уже пять минут, – я чувствую, как сердце ушло в пятки. Вдруг начинаю жалеть, что вообще сделала этот тест. Я хочу убежать из дома и не оглядываться. Не знать совсем лучше, чем знать, что я беременна. Сейчас совсем не подходящее время.

– Лорен, ты в порядке? Ты вся бледная, – говорит Энджела с обеспокоенным видом.

– Все нормально, – отвечаю я, стараясь убедить себя в этом.

– Ну что, ты проверишь? – спрашивает она. Я смотрю на дверь в ванной, сердце бьётся чаще.

– Не могу. Ты смотри, – говорю я ей, присаживаясь.

– Ты уверена? – снова спрашивает девушка.

Я киваю.

– Ладно.

Закрываю глаза и слышу, как отдаляются её шаги. Когда я слышу, что она возвращается, я ещё сильнее сжимаю веки. Энджи легонько касается моего плеча. Я смотрю на неё, стараясь всё прочесть по ее лицу.

– Хорошие новости, – говорит она с лёгкой улыбкой.

Я с облегчением вздыхаю.

– Слава богу, – говорю я, словно с меня свалился двадцатифунтовый груз. – Я не могла думать ни о чём другом. Ты не представляешь, как я испугалась. Если бы я была беременна, я даже и представить не могу, что бы я делала. Я даже не знаю, что мне делать теперь. Завести ребенка сейчас – это бы всё намного усложнило, – говорю я, обнимая её. Вдруг я замечаю, что она не обнимает меня в ответ. Отстраняюсь и вижу, что её лицо побелело.

– Может, мне надо было сказать «плохие новости», – говорит подруга, хватаясь за лоб. – Я такая идиотка, прости меня!

– Что? – в недоумении спрашиваю я, и она протягивает мне тест. У меня замирает сердце, когда я отчетливо вижу розовый знак «плюс».

– Нет. НЕТ! – я бросаю тест на пол. – Я не могу сейчас иметь ребенка! Это не могло случиться! – в бешенстве говорю я, по щекам снова льются слёзы.

– Лорен, успокойся, – умоляет она.

– Успокоиться? Я не могу быть беременной! Я даже не знаю, где мой муж. Это не могло случиться! Он, должно быть, неправильный, – кричу я, – Я не могу сейчас стать мамой. Он же неправильный, да? В большинстве случаев, они ошибаются, – стараюсь я успокоить себя. Энджела берёт меня за руки.

– Да, возможно, он ошибочный. У них нет стопроцентной гарантии, но ты должна подготовиться к тому, что, возможно, он правильный, – настаивает она, что заставляет меня плакать ещё сильнее.

– Я не могу растить ребенка одна. Я не готова к ребенку, – я отчаянно качаю головой.

– Лорен, послушай меня, ладно? У тебя получится. Тебе не нужен Кэл. Если он вернётся, я буду счастлива за тебя, но если нет, то пошёл он. Ты сильная, замечательная, добрая, красивая женщина. Если он не знает этого, то не заслуживает тебя. Определенно не заслуживает, чтобы ты так переживала, и он не заслуживает этого замечательного, красивого малыша, который мог бы у тебя появиться. И ты не будешь одна. У тебя будем мы с Хилари и Рейвен. Мы все будем с тобой.

Я смотрю на неё, Энджи искренне так думает, но она не понимает. Я встаю, подхожу к раковине и умываюсь. Я стоически выхожу из ванной и беру сумочку, направляясь к двери.

– Ты куда? – обеспокоенно спрашивает она.

– Мне надо подышать воздухом, я пойду прогуляюсь, – говорю я ей и открываю дверь.

Она встает.

– Я пойду с тобой.

– Нет, мне надо побыть одной.

– Лорен...

– Все будет нормально. Я в порядке, – говорю я ей с сухим смешком, когда закрываю за собой дверь.

Глава 24

7 ноября 2010 года

– Лорен, детка, ты копаешься уже вечность, – жалуется Кэл, стоя в дверном проёме, одетый в серую рубашку с воротником со спрямленными углами, поверх неё – черный пиджак и брюки в тон. Я обуваю свои чёрные кожаные лодочки и оцениваю своё отражение в зеркале, убеждаясь в том, что облегающее серебряное платье не собирается складками.

– Ты отлично выглядишь, – он отходит от двери и теперь стоит позади меня, его руки обнимают меня за талию, прижимая моё тело ближе к себе. Я высвобождаюсь из его объятий и беру утюжок, выравнивая очередную прядь волос.

– Если мы собираемся опоздать, то давай опоздаем по уважительной причине, – шепчет мужчина мне в ухо, и его рука проскальзывает под моё платье. Я изворачиваюсь и игриво убираю его руку.

– Нет, Кэл. Не сегодня, – говорю я, отходя назад.

Я должна научиться собираться быстрее, потому что когда я не готова и мы можем опоздать, он решает использовать это в качестве предлога, чтобы опоздать ещё больше. Кэл преграждает мне дорогу, и я оказываюсь в ловушке между своим туалетным столиком и его грудью. Он забирает у меня утюжок, кладет его на столик.

– Мы всё равно уже опоздали, – говорит он, и спустя мгновенье уже приподнимает меня на туалетный столик.

– Но... – меня прерывают его губы, целующие мои. Только мы можем опоздать на собственную вечеринку по случаю нашей помолвки. Я уже начинаю сдаваться, когда слышу звонок домофона. Единственный человек, который звонит нам по нему – это консьерж.

Я прерываю поцелуй.

– Он так и будет звонить?

Кэл рычит и поворачивается, чтобы снять трубку и ответить, и возвращается ко мне.

– Да, – нетерпеливо говорит он, его губы целуют мою шею. Секунду спустя, прекращает и переключает всё внимание на телефон.

– Как её зовут? – спрашивает он.

Я наблюдаю за ним, но он отворачивается, так что я не вижу его реакцию, когда ему отвечают.

– Я сейчас приду, – говорит он, вешая трубку.

– Что случилось? – спрашиваю я, слезая со столика и поправляя платье.

– Думаю, торговый агент или вроде того, – говорит Кэл, поправляя свой пиджак.

– Торговый агент? – я иду за ним, он выходит из спальни и спускается по лестнице. – В пять вечера в субботу?

Мой тон шуточный, но лицо остаётся серьёзным.

Кэл останавливается и смотрит на меня.

– Я пойду проверю, кто там, – говорит он. – Сейчас вернусь.

– Я пойду с тобой, – уведомляю я его.

– Нет, заканчивай собираться. Это не займет и пяти минут, – говорит мужчина обыденным тоном, засовывая руки в карманы пиджака.

Я пристально смотрю на него в поисках хоть намека на взволнованность или угрызения совести. Он раздраженно вздыхает.

Я складываю руки на груди.

– То есть ты отвечаешь на странный звонок, из которого узнаешь, что с тобой внизу хочет встретиться женщина, и ты говоришь, что она торговый агент, – Кэл никогда не бросается делать что-то, а потом по телефону ему говорят, что внизу его ждёт женщина, и я просто должна сказать «Хорошо, дорогой»?

Кэла, кажется, позабавила моя реакция. По его лицу расплывается улыбка, и он говорит мне, притягивая к себе:

– Ты так сексуальна, когда ревнуешь, – его руки окружают мою талию. Я убираю их, чувствуя себя слегка смущенной. Никогда раньше не ревновала, но я действительно настроена быть с ним. Куда бы мы не пошли, он словно магнит для женщин. Кэл никогда не был неучтив со мной или поощрял это, но это начинает раздражать, действительно раздражать.

– Она здесь не для того, чтобы встретиться со мной. Она хочет встретиться с тобой, – возражает он, снова подходя ко мне, и я удивленно приподнимаю бровь.

– Со мной?

– Да, с тобой, и если это имеет какое-то отношение к покупкам, то будем считать, что я сохраню твоё время, сказав ей зайти позже, – дразнится он. Я не делаю так много покупок, чтобы обзавестись личным торговым агентом, выслеживающим меня. Я стараюсь не думать о том, кто мог бы прийти ко мне.

– Заканчивай собираться и можешь встретить меня внизу, – говорит он, и секунду спустя выходит за дверь.

Я возвращаюсь в гардеробную, поправляю платье и провожу рукой по волосам. Беру свой утюжок, но в животе какое-то ноющее чувство – что-то вроде того, когда ты где-то что-то забыл. Я кладу утюжок обратно и беру свою сумочку и пиджак. Стремглав бегу вниз по лестнице, чуть не сломав лодыжку на этих каблуках, и выхожу из квартиры. Я жму кнопку лифта тысячу раз, и такое ощущение, что проходит целая вечность, пока его двери не открываются.

Нажимаю кнопку первого этажа и жду, когда закроются двери. Пока лифт начинает свой долгий спуск, я делаю глубокий вдох. Я не знаю, почему нервничаю, но что-то здесь неладно. Когда двери открываются, я стараюсь быстро выйти, не переходя на бег. Прохожу мимо стойки, когда Ламар, один из консьержей, здоровается со мной. Я хочу быть слегка грубее и просто помахать ему и пройти мимо, но я всегда останавливаюсь, чтобы поздороваться. Вдалеке я вижу Кэла, который разговаривает с какой-то женщиной. Она стоит спиной ко мне, демонстрируя гриву длинных рыжих волос, струящихся по её спине, похоже, она поворачивается из стороны в сторону.

– Лорен, твоё платье потрясающе, – тихо говорит консьерж, так что другие жильцы его не слышат.

– Спасибо, Ламар, это ты звонил нам, чтобы я спустилась? – спрашиваю я. Всё моё внимание сосредоточено на Кэле и этой женщине.

– Да. Мистер Скотт ответил и сказал, что он спустится вместо вас, – отвечает тот, его внимание приковано к моим туфлям.

– Она не представилась? – спрашиваю я немного нетерпеливо от того, что ему более важен мой вид, чем предмет обсуждения.

– Она сказала, что была вынуждена так поступить, – говорит он, изгибая бровь дугой. Моя бровь так же поднимается в знак понимания. Я открываю сумочку, надеясь, что там есть какие-нибудь деньги, и с радостью обнаруживаю уже сложенную двадцатку. Я прикусываю губу и оставляю деньги на стойке, закрывая их рукой.

– Еще что-нибудь? – спрашиваю я, смотря на Ламара. Он оглядывается, затем берёт деньги и наклоняется ближе ко мне.

– Кажется, она слегка занервничала, когда увидела мистера Скотта вместо вас, и они вышли на улицу. Похоже, она была не очень рада его видеть.

– Как она выглядела? – спрашиваю я, и глаза Ламара зажигаются так, словно я задала ему лучший вопрос за день.

– Ну, похоже, она не отсюда, – говорит он, нахмурившись.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, знаете, как здесь все одеваются? Она не выглядела как бездомная или вроде того, но казалась неуместной. Скорее всего, она ехала в пригород, потерялась и слонялась здесь, – смеётся он.

– Как думаешь, сколько ей лет? – с любопытством спрашиваю я.

– Женщина в возрасте. Может, слегка за пятьдесят, – говорит он, а затем останавливается. – Но она выглядела как-то знакомо, как будто я уже видел ее раньше, но, может, и нет, – он качает головой, прогоняя мысль, и приковывает всё внимание к компьютеру, так как к стойке приближается менеджер.

– Всё в порядке, мисс Брукс? – спрашивает у меня мисс Райли с широкой улыбкой.

– Да, всё замечательно, – говорю я, покидая стойку и направляясь к двери. Когда подхожу к ней и выхожу, рыжая женщина уходит, а Кэл возвращается ко мне.

– Что-то важное? Кто она? – спрашиваю я Кэла, застёгивая пиджак.

– Ничего особенного, – говорит он, открывая мне дверь, чтобы мы вошли внутрь. Секунду я колеблюсь, и женщина оборачивается и смотрит на нас. Она достаточно далеко, но её лицо угрюмое.

–Ты идешь? – нетерпеливо спрашивает Кэл. Я смотрю на него, а затем снова на загадочную рыжеволосую женщину, которая исчезла в потоке людей.

– Ничего особенного? – спрашиваю я, подчеркивая слова.

– Я позаботился об этом, у неё не было ничего важного, – говорит мужчина. Он садится на один из плюшевых шоколадно-коричневых кресел в холле. Думаю, Кэл ждёт, пока пригонят нашу машину.

– Так что случилось? Чего она от меня хотела? – спрашиваю я, усаживаясь рядом с ним.

– Она действительно говорила что-то бессмысленное. Она казалась взвинченной из-за чего-то. Я сказал ей уходить, – вздыхает он, вытаскивая свой телефон.

– Может, надо было дать мне поговорить с ней, – говорю я, толкая его локтем, чтобы он посмотрел на меня.

– Я не хочу, чтобы тебя расстраивала какая-то сумасшедшая перед нашим ужином сегодня, – просто говорит Кэл.

– Почему она бы расстроила меня? Откуда она знает меня, и где я живу? Я не понимаю.

– Слушай, она несла какую-то чушь. Она, наверное, прочла твоё имя в какой-то статье о каком-нибудь мероприятии, где мы были с Декстером. Нужно быть внимательным, когда кто-то хочет с тобой встретиться. Когда ты связан с «Крест Филдс», люди видят только долларывае купюры, и они будут втирать тебе любую душещипательную историю в надежде на то, что ты выпишешь им чек. У большинства людей есть какой-то порядок действий, и я уверен, у неё тоже был, но она больше не вернётся. Не нужно сейчас вот так просто доверять любому человеку, ладно? – говорит он, беря меня за руку во время последней части его речи.

Я киваю и стараюсь принять его объяснение. Оно кажется логичным, но то ноющее чувство не исчезает, и лицо той женщины не может так просто выйти из моей головы.

Глава 25

7 июня 2011 года

Я вхожу в кабинет, и первое, что бросается мне в глаза – женщина, пытающаяся удержать своего ребенка и одновременно читать журнал. Она улыбается мне, и я изо всех сил стараюсь улыбнуться ей в ответ, прежде чем подойти к регистратуре.

– Здравствуйте. Добро пожаловать в кабинет доктора Грин. Чем я могу вам помочь? – спрашивает девушка с широкой улыбкой.

– Мне нужен осмотр на определение беременности, – напрямую говорю я. Кажется, девушку застигла врасплох моя откровенность.

– Это возможно, – улыбается она, просмотрев записи. – Мне нужно записать ваше имя, а вам – заполнить вот этот бланк, и тогда я смогу записать вас на приём, – говорит она, протягивая мне несколько бумаг.

– Нет, вы не понимаете. Мне нужен осмотр сейчас, – быстро говорю я ей.

Она поднимает брови.

– Извините, но сначала нужно записаться, – нервно информирует меня девушка.

– Это-это неотложный случай, – быстро говорю я ей.

– Неотложный? – переспрашивает она.

Я понимаю, что больше не в состоянии сохранять спокойствие. Я наклеиваю на лицо широкую улыбку и наклоняюсь ближе к ней.

– Мой муж ушёл от меня на прошлой неделе, и я понятия не имею, где он, чёрт возьми. Сегодня утром я сделала тест на беременность, и угадайте что! Он положительный! Так что мне нужно увидеть доктора, чтобы он сказал мне, что тест ошибочный, и что не нужно добавлять ещё один пункт в список, о чём мне нужно переживать. У меня нет с собой наличных, но у меня есть эти кредитки и чековая книжка. Я заплачу сколько угодно.

Я вытаскиваю свой кошелёк и кладу его на стойку.

– Я подпишу бумажку, где написано, что вы не виноваты, если во время осмотра случайно меня убьёте, но я не могу больше гадать, вам понятно? Не могу гадать, что ещё со мной случится в жизни. Я не сошла с ума, но с каждой минутой я приближаюсь к этому состоянию. Так что если вы не хотите, чтобы я взбесилась в вашем офисе и закатила ещё более серьезную сцену, чем сейчас, вы скажете доктору, что здесь очень отчаявшейся женщине требуется его или её помощь! – после этого словесного потока я перевожу дыхание и, посмотрев на девушку, надеюсь, что она не вызовет полицию.

– Эмм, пусть идёт вместо меня, я пойду попозже, – та женщина, которая ранее улыбалась мне, с сочувствием смотрит на меня.

– Спасибо, – резко говорю я ей. Дверь открывается, и выходит медсестра, обращаясь к девушке в регистратуре.

– Кто следующий? – девушка указывает на меня.

* * *

Такое ощущение, что доктора нет уже целую вечность. Думаю, секретарь рассказывает ей, что случилось, и какая я сумасшедшая. Возможно, мне не сдедовало так скоро приходить сюда, но у меня было такое чувство, будто я не могу дышать, пока не узнаю всё наверняка. Когда дверь открывается, я облегченно вздыхаю.

– Ну как вы, миссис Скотт? – спрашивает она, присаживаясь на стул напротив меня.

– Ну, бывало и лучше, – бормочу я.

– Когда у вас был последний полный цикл? – спрашивает доктор, её глаза по-прежнему просматривают планшет с зажимом.

– Около двух месяцев назад. Ну, у меня были месячные три недели назад, но они длились только один день.

– Вы сказали медсестре, что сделали дома тест на беременность, и он был положительный? – спрашивает она, небрежно заполняя какую-то таблицу.

– Да, но я слышала, что они могут ошибаться, да? Они не дают стопроцентной гарантии.

– Нет, они не дают стопроцентной гарантии, но они почти всегда верны. Около 97% дают точный результат.

– Но всё равно ведь остаются три процента, что я не беременна, – быстро говорю я.

Она наконец-то прекращает писать и теперь смотрит мне в глаза.

– Миссис Скотт, я буду с вами честна. Похоже, вам сейчас как раз нужная честность, а не моё неточное подтверждение ваших слов, – начинает она.

– Брукс, лучше называет меня Брукс, – тихо говорю я. Думаю, мне нужно привыкать к моей старой фамилии.

– Мисс Брукс, тест на беременность или осмотр у врача, как сейчас, поможет вам определить уровень гормона, который называется хорионический гонадотропин, гормон беременности. Для экспресс-теста используется моча, чтобы выявить уровень гормона в вашем теле. Я сделала вам качественный анализ крови на гормоны – он поможет определить точный уровень гормона в крови не раньше, чем через неделю после овуляции. Экспресс-тесты на беременность дают не такой точный результат, если вы его сделали в течение недели после овуляции, из-за чего вероятен ложный результат, так как он был сделан слишком рано. Но судя по вашим данным, опираясь на моё профессиональное мнение, могу сказать вам, что если у вас нет месячных уже шесть недель, то, вероятнее всего, тест точный. Исходя из симптомов, которые вы описали, как, например, сильная усталость, утренняя тошнота, высока вероятность того... – ее голос звучит приглушенно. Я знаю, что беременна, потому что если и так всё плохо, то обычно становится ещё хуже.

* * *

Когда я открываю дверь, то вижу Энджелу, разговаривающую по телефону.

– Мне надо идти, – быстро говорит она и завершает разговор. Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней.

– Лорен, я так волновалась за тебя. Я не знала, где искать. Твоя тётя продолжает названивать, и я не знаю, что ей говорить. Тебя не было пять часов, – отчитывает меня подруга с беспокойством в голосе.

– Восемь недель, – просто говорю я.

– Что? – её тон смягчается.

– Мой срок беременности – восемь недель, – говорю я, чувствуя себя полностью оцепеневшей. Я опускаюсь на пол и закрываю лицо руками. Учитывая то, что я уже выплакала столько слёз, я удивляюсь, что у меня нет обезвоживания. Думаю, я буквально выплакалась. Энджи ничего не говорит, а садится возле меня и берёт меня за руку.

– Я пошла в клинику в конце улицы. После того, как всё узнала, я гуляла ещё около четырех часов, пытаясь очистить голову, и это мне помогло, – говорю я, прочищая горло. – Я не могу больше плакать или жалеть себя. У меня будет ребенок, и я с этим справлюсь. В мире так много людей, у которых появлялись дети в ситуациях и похуже моей, так что я не могу больше плакать из-за этого. Но меня так злит то, что я не должна была столкнуться с этим одна. Я могу справиться сама, но я не должна была!

– Тебе и не придется. У тебя есть я, твоя тётя...

– Он должен быть здесь! Он нужен мне, а его со мной не будет. Я вспоминаю ту ночь, когда это случилось. Когда я хотела от него уйти, а он отнес меня наверх, словно какую-то шестилетнюю капризную девчонку и запер меня в комнате... и потом той ночью он вернулся домой с десятком розовых роз. Я была так зла на него, и, все-таки, я сдалась. Я по-прежнему хотела его. Он занимался со мной любовью всю ночь, а на следующий день он ушёл, – я встаю. – В ту ночь он сделал это со мной. И, как и тогда, он ушёл!

Энджела встаёт и подходит ко мне.

– Может, сейчас всё кажется ужасным, но когда ты возьмёшь на руки этого малыша и увидишь его глаза и улыбку, всё это дерьмо, через которое ты пройдешь, будет того стоить.

Я обнимаю её. Она всегда была мне таким хорошим другом, не смотря на все мои заскоки и анти-социальное поведение, она никогда не жаловалась и всегда выслушивала меня без расспросов.

Я справлюсь. Я стану лучше, больше для себя и теперь для этого малыша, который растёт внутри меня. Теперь дело не только во мне. Я не могу больше плакать из-за Кэла. В моей жизни всё не может вертеться вокруг Кэла или воспоминаний о нём. Думаю, каким-то образом, он оставил мне частичку себя, и теперь у меня есть ещё один человечек, которого я буду любить.

Глава 26

7 декабря 2010 года

На следующей неделе я буду стоять в церкви перед пятью сотнями гостей, большинство которых со стороны Кэла или те, на которых мне, в общем-то, всё равно, даже Майкла пригласили. Кстати, я больше не ненавижу его так сильно. Будут сняты тысячи снимков, пока мы будем произносить наши клятвы во второй раз. На мне будет платье от Веры Вонг за девять тысяч долларов и колье с бриллиантами, которое стоит слишком много, и после всего этого будет торжественный приём. Но это не моя свадьба, ну, по идее, это моя свадьба, но я называю её «Церемония Крест Филд».

Мы с Кэлом шутили на этот счет. Декстер говорит, что это пойдет на пользу имиджу компании – что бы это ни было. Кэл хотел забить на это, но меня умоляла Хелен. Я никогда не думала, что она когда-нибудь будет умолять в своей жизни, и, думаю, какая девушка не хотела бы себе две свадьбы?

Но сегодня, в этот идеальный день с температурой воздуха в семьдесят градусов (Прим.: 22 градуса по Цельсию) на частном пляже в Рио, когда на мне надет короткий белый сарафан, жемчуг и желтый цветок в волосах, а пальцы моих ног утопают в прекрасном белом песке, я согласна провести остаток своей жизни с мужчиной, который сбил меня с ног и украл моё сердце. Я держу его руку, а по щекам свободно катятся слёзы. Кэл в белых брюках и рубашке с коротким рукавом в тон с жёлтым платком в переднем кармане. На его лице мальчишеская улыбка, но я знаю, какая порочность скрывается за ней. Он сжимает мою руку, когда священник, чей английский далек от идеального, сказал ему произнести свою клятву. Кэл делает глубокий вдох, и Декстер похлопывает его по плечу. У него вырывается небольшой смешок, но затем его лицо становится серьёзным.

– Лорен, ты знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, больше всех на свете, – говорит он, его голос звучит уверенно, и я слышу, как в паре шагов от меня вздыхает Рейвен. Я хихикаю, но серьёзность его слов вызывает у меня теплую волну наслаждения.

– Ты сделала меня лучше, – говорит он чуть тише и останавливается. Я вытираю слёзы с лица и сопротивляюсь желанию крепко обнять его. Кэл подходит ближе и поцелуями осушает слёзы на моих щеках. Женская половина публики приходит в дикий восторг, включая Энджелу, Рейвен, Хилари и Хелен.

– Я никогда не хотел ничего так сильно, как нашу свадьбу, Лорен. Ты – то единственное, что принадлежит мне. Единственное настоящее, что у меня есть – это мы. Раньше у меня была другая причина, чтобы жить. Она пришла из темноты. Моя мотивация изменилась, когда я влюбился в тебя. Ты моя сила и моя слабость. Ты – та причина, из-за которой я борюсь за жизнь, – говорит он, обняв моё лицо руками, и я не могу устоять сильному желанию поцеловать его прямо сейчас. Я сдаюсь, буквально прыгнув в его руки. Его губы приветствуют мои, и я остаюсь в его объятиях.

– Я так сильно люблю тебя, Кэл, – тихо говорю я, когда наши губы разделяются, и только он может слышать меня.

Я уверена, что священник смотрит на меня неодобряюще за то, что я раньше времени перешла к поцелую, но мне плевать. Мы и раньше не следовали традициям, так зачем начинать сейчас? Как только все действо заканчивается объявлением меня миссис Лорен Скотт, всё будет не важно – ни его секреты, ни его прошлое. Каждое негативное эхо, оставшееся в моей голове, рассеялось, это просто не важно. Наша любовь преодолеет любимые проблемы, с которыми мы столкнёмся. Я уверена, что они будут, у каждого брака они есть, но когда я вижу его искрящиеся серые глаза, в которых иногда виден зеленый проблеск, я знаю, что мы пройдем через любые трудности, которые подбросит нам жизнь. Он может быть не идеальным, но я думаю, я нашла своего супер сексуального одетого в кожанку и на мотоцикле Прекрасного Принца двадцать первого века.

Глава 27

7 марта 2013 года

– С днёёём рооождеенья тебя, с днёёём рожденья тееебя. С днём рожденья, дорогая Кэйлен . С днёём роожденьяя тееебяяяя, – поет Хилари. Мы же согнулись пополам от смеха из-за её драматичного, ужасного, писклявого пения.

– Да пошли вы. Кэйлен понравилось, правда, милая? – говорит она, щипая мою малышку за щёчки.

– Улыбочку! – быстро говорит Энджела, и вспышка почти ослепляет меня, и, конечно, Кэйлен сразу же начинает плакать.

– Энджи! – ругает её Хилари.

– Что? Прости, детка. Я просто хотела сделать фото твоего красивого личика, – говорит Энджела, проводя рукой по чёрным как смоль волосам Кэйлен .

– Все нормально, она всё равно сонная. Вы, взрослые, утомили её, – шучу я, качая её на руках. – Я положу её спать.

– Давай я помогу, – вдруг говорит Хелен. Она была такой тихой весь вечер, что для неё не свойственно.

– Ну а я тем временем украду кусочек этого вкуснейшего торта, – быстро говорит Хилари.

Я поднимаюсь по лестнице, потирая спину Кэйлен – единственное, что может её успокоить, когда она борется со сном. Хелен тихо идёт за мной. Я открываю дверь в детскую, всю окрашенную в розовый с белой мебелью. Хелен постаралась на славу, самолично занимаясь дизайном комнаты. Я до сих пор не могу поверить в то, насколько другим выглядел лофт до появления Кэйлен . Я опускаю взгляд на свою маленькую девочку, которая трёт глазки, и моё сердце тает. Насколько это удивительно для меня сейчас, когда ты можешь любить кого-то так сильно, как никогда в жизни. Я укладываю её в кроватку, и теперь могу взять её пижаму. Хелен стоит у кроватки, развлекая малышку, пока я ищу мою любимую пижаму.

– Она так выросла, – вздыхает Хелен.

– Да, это так, – улыбаюсь я, снимая с неё футболку и одевая её в пижаму.

– Кажется, что ещё вчера она была у тебя в животе, – дразнит она меня.

– Да, пробиваясь наружу, – смеюсь я. Я знаю, почему я так много спала в первые месяцы – потому что я почти не спала в последние месяцы беременности.

– А завтра ей уже будет годик. Она такая красивая, Лорен, – говорит Хелен, снова восхищаясь ею.

– Завтра Рейвен отвезёт её в зоопарк, так что у неё будет в два раза больше веселья, – я щекочу Кэйлен , а затем заканчиваю её одевать. Я благодарна за то, что она сейчас не капризничает, как обычно.

– Ты будешь хорошей девочкой и будешь спать ради мамочки, да? – спрашиваю я, наблюдая, как её маленький рот открывается для зевка. Когда я кладу её в кроватку, она протягивает мне свои ручки. Я кладу её на спину, укрывая одеялом. Держу её за руку, пока она не закрывает глаза.

– Удивительно, как сильно она похожа на К… – Хелен останавливается на полуслове и складывает руки так, будто она ребенок, который сказал плохое слово.

– Знаешь, можно произносить его имя в моём присутствии. Я не скорчусь и не умру, если ты это сделаешь, – шучу я, чтобы сбавить напряжение в комнате.

– Я ничего не собиралась говорить, – врёт Хелен, поднимая плюшевого медведя, которого Хилари купила для Кэйлен на день рождения.

– Кэл. Ты хотела сказать, что она выглядит точно как Кэл. Знаешь, мне приходило это в голову. Я не слепая, – мой голос звучит резко, но я не хотела этого. Хелен смущённо отворачивается.

Я делаю глубокий вдох.

– Прошло уже почти два года. Не нужно ходить на цыпочках вокруг меня. Ты можешь произносить его имя. Я не умру или начну плакать, – я понимаю, как странно для неё было говорить о нём, когда это случилось.

Я помню, как я злилась на следующий день после того, как я узнала, что беременна Кэйлен . Я ворвалась к ним домой, требуя сказать мне, где Кэл, потому что если кто и знал, то Декстер. Он принялся говорить, как он сочувствует мне в этой ситуации, и что они с Хелен всегда мне помогут, но он понятия не имел, где Кэл. После того, как три частных детектива не выяснили ничего, на шестом месяце беременности и отчаявшаяся, я умоляла Декстера, чтобы он попросил Кэла связаться со мной в последний раз, а он посмотрел мне в глаза и сказал, что не знает, где Кэл. Это была самая большая ложь в его жизни. После этого я не разговаривала с ним и Хелен до рождения Кэйлен .

Хелен пришла в больницу с десятками роз, шариков и плюшевых медведей. Она действительно сделала каждого, кто дарил мне что-нибудь на беби-шауэр. После этого я уже не могла на неё злиться. В конце концов, я не могла винить её за то, что у Декстера с Кэлом была прочная связь. Даже если бы я умирала, Декстер не сказал бы мне, где Кэл, если бы я его попросила.

– Прости, я никогда об этом думала. Ну, вообще-то, думала, поэтому прости. Прости за всё то, через что ты прошла, Лорен. Если бы я...

Я перебиваю её:

– Хелен, тебе не нужно извиняться. Ты была так добра ко мне и Кэйлен . Я больше не злюсь на тебя. И не обижаюсь. Я даже больше не расстраиваюсь из-за Декстера. Я прошла через это. Если он так и не сказал мне, где Кэл, то только потому, что Кэл этого не хочет. Сейчас я это понимаю. Я не могу винить кого-то ещё за его поступки. Скажи Декстеру, пусть приходит на все следующие дни рождения Кэйлен да и вообще когда ему захочется. И ему не нужно волноваться о том, что я буду забрасывать его вопросами или беситься, – слегка смеюсь я.

Хелен улыбается.

– Я передам ему. Ему жуть как хочется её увидеть. Я рада, что ты простила его, – говорит она, испуская облегченный вздох.

Я смотрю на неё и закатываю глаза.

– Поверь, нет. Я не знаю, смогу ли я вообще, но это не значит, что я проведу остаток жизни в ожидании Кэла. Он подарил мне самый замечательный подарок, и я всегда буду благодарна за это. Но я никогда не прощу его за то, что его не было в жизни Кэйлен , – я понимаю, что мои слова звучат злее, чем я хотела. С момента рождения Кэйлен я не произносила его имени вслух или говорила с кем-то о нём. Думаю, я не могу не быть злой.

– У тебя есть полное право злиться. Я знала, что Кэл себе не изменит, но я никогда не думала, что он вытворит нечто подобное.

– Не ты одна, – тихо говорю я и целую Кэйлен в щёку. Она наконец-то уснула.

– Добрых снов, милая, – шепчет Хелен и выходит из комнаты. Прежде чем тоже выйти, я выключаю свет и включаю ночник.

Я спускаюсь по лестнице и вижу Рейвен, которая снимает своё пальто и пытается удержать три коробки с подарками одновременно.

– Слышала, я разминулась с именинницей.

– Рейвен, ты пришла! – широко улыбаюсь я, крепко обнимая её.

– Да, ты не поверишь, какие там пробки. Я должна была приехать два часа назад, – злобно говорит она, кладя подарки.

– Рейвен, не надо было, – ругаю её я. Она уже так много всего купила для Кэйлен .

– Конечно, надо. Ты ведь не думаешь, что я не купила бы своей любимой девочке что-нибудь на её день рождения? Но поскольку я старомодна, она не откроет их до своего настоящего дня рождения, – игриво отчитывает меня Рейвен.

– Ну, понедельник – не лучший день для вечеринки. У всех работа или учеба.

– Скажи мне, что вы сделали кучу фотографий, – улыбается она, протягивая мне пальто.

Я забираю её пальто и вешаю в шкаф.

– Стивен всё записал. Я скажу, чтобы он переслал тебе всё на телефон.

Её улыбка слегка слабеет. Рейвен не нравится Стивен так, как мне хотелось бы.

– Стивен. Да, кстати, а где он? – спрашивает она, стараясь звучать весело, но я вижу незаинтересованность в её глазах.

– Он собирает новую кровать Кэйлен , – говорю я ей.

– Как это мило, – она замечает Хелен, которая присела на диван. – Здравствуй, Хелен, как поживаешь? – вежливо спрашивает Рейвен.

– Здравствуйте, мисс Брукс, – говорит Хелен, протягивая руку. – Всё в порядке, спасибо. Лорен, думаю, мне пора идти.

– Уже? – разочарованно спрашиваю я.

– Да, у нас с Декстером ещё встреча, которую никак нельзя пропустить, – с сарказмом ворчит она, забирая свою кожаную куртку.

– Ну, давай я заверну тебе торт, – говорю я прежде, чем она остановит меня.

– Никакого торта. Я уже на диете, не надо искушать меня, – улыбается она и обнимает меня.

– Ты в прекрасной форме, тебе не нужна диета, – серьёзно говорит Рейвен.

Хелен снисходительно улыбается ей.

– Что ж, спасибо, но есть одно платье, которое я очень сильно хочу купить на свой день рождения, так что я просто хочу сбросить пару фунтов, – подмигивает Хелен.

– Я провожу тебя, – говорю я ей.

– А я пойду посмотрю на маленького ангела. Буду рада, увидеть тебя снова, Хелен, – говорит Рейвен, прежде чем подняться вверх по лестнице.

Хелен кивает, и мы обе направляемся к лифту в холле.

– Так что, четверг – день спа, и в этот раз никаких отговорок! – ругает меня Хелен.

– Не буду, обещаю, – широко улыбаюсь я, пока она заходит в лифт.

– Я позвоню тебе завтра, – говорит она, и двери лифта закрываются.

Прежде чем они закроются, я успеваю помахать ей, меня пробирает дрожь, и я обнимаю себя руками – такое ощущение, что у них включен кондиционер круглый год. Она имеет полное право упрекать меня. Я отменяла наш поход в спа уже больше, чем пару раз. Думаю, мои отговорки уже, наверное, устарели.

Возвращаюсь обратно в пентхаус. Вечеринка практически закончилась, и все мои мысли снова о Кэйлен , о её первом дне рождения, и о том, что её папы здесь нет.

– Ты в порядке? – я поднимаю голову и вижу Стивена, который странно смотрит на меня.

– Да, а что?

Он подходит ближе ко мне с сосредоточенным выражением лица.

– Ты выглядела немного странно.

– Я в порядке, – говорю я, выдавливая улыбку.

Его рука нежно касается моего лица, и я её не убираю.

– Точно? – спрашивает он со скептицизмом во взгляде.

Я слегка улыбаюсь.

– Теперь да, – боковым зрением я замечаю сзади какое-то движение и вижу, что Рейвен стоит наверху лестницы. Я отхожу от него и складываю руки на груди.

– Лорен, можно с тобой поговорить? – зовет тетя.

– Конечно, – быстро отвечаю я.

– Здравствуйте, мисс Брукс, – улыбается Стивен и дружелюбно машет ей рукой.

Рейвен натянуто улыбается ему, но ничего не говорит в ответ. Я бросаю на Стивена сочувствующий взгляд, но он только смеётся и идёт ко всем остальным.

Я направляюсь наверх в спальню Кэйлен , где её держит Рейвен.

– Она проснулась?

– Все нормально, малышка со мной, – говорит она. Рейвен садится в кресло-качалку и качает Кэйлен , играя с её черными локонами.

– Итак, вы со Стивеном достаточно сблизились с тех пор, как я видела вас вдвоём в последний раз.

Я вспоминаю то время, когда я ещё не была замужем и ещё не встречалась с Майклом. Тогда был Стивен. Со своими светлыми рыжеватыми волосами и светло-голубыми глазами, которые только дополняют его забавный характер, он всегда знает, как рассмешить меня; даже когда мы разошлись по обоюдному согласию, мы остались хорошими друзьями, чего не скажешь о моих отношениях с Майклом.

– Он мой друг, – быстро говорю я ей.

– Он всё ещё с той милой девушкой, которая была на твоём беби-шауэре?

– Нет. Они расстались пару месяцев назад.

– Что ж, как удобно, – небрежно говорит тетя.

Я чувствую, как мой желудок завязывается в узел.

– Ладно. Давай не будем об этом. О чём ты хотела спросить меня?

– У тебя есть к нему чувства? – спрашивает она обыденным тоном, а Кэйлен сидит на полу и протягивает ей плюшевого мишку, чтобы поиграть.

– А что, если есть? Что, если у меня действительно есть к нему чувства? – раздраженно спрашиваю я.

Рейвен продолжает следить за Кэйлен .

– Ну, если ты забыла, ты всё ещё замужем.

– Фактически я не замужем, – резко отвечаю я.

Она быстро поворачивает ко мне голову:

– Не замужем? – шокированно переспрашивает она.

– Для меня замужество – это больше, чем клочок бумаги с двумя именами на нём.

– И что, ты собираешься возобновить с ним отношения?

– Слушай, я ничего не говорила об отношениях, – кричу я, и Кэйлен начинает плакать. Рейвен протягивает её мне, и я качаю её на руках.

– Лорен, думаю, пора перестать притворяться, что Кэла не существует.

После этих слов я окончательно роняю челюсть. И это моя Рейвен, единственный человек, который может упомянуть его имя в моём присутствии, но она никогда не была такой бестактной.

– Притворяться? Если бы! Думаешь, я просто могу заблокировать его у себя в голове? Позволь мне сказать тебе кое-что. Ты не знаешь, как тяжело мне быть здесь. Быть в этом доме, в котором, куда бы я не посмотрела, я вспоминаю что-то, что лучше бы забыла. Каждый раз, когда я закрываю глаза, он здесь, иногда, клянусь, я чувствую, как он обнимает меня, – я чувствую, как глаза начинают слезиться, и, слава богу, Кэйлен наконец-то успокоилась. Я кладу её обратно в кроватку и смотрю, как она засыпает. – Каждый раз, когда я смотрю на его дочь, я вижу его глаза, его улыбку, – я глажу Кэйлен по её темным кудрявым волосам. – Когда смотрю на неё, иногда я вижу только его, – единственная слеза катится по моей щеке, и Рейвен обнимает меня.

– Прости меня, милая. Я даже и подумать не могла, что я наделала. Не знаю, о чём я думала.

– Все нормально, – быстро говорю я, вытирая слезу. – Это первый раз, когда я позволила себе немного о нём поплакать за всё последнее время, – говорю я больше себе. Одна слеза – это не так уж и плохо, по сравнению с тем...

– А что со Стивеном? – спрашивает Рейвен, выражение её лица мягче, чем раньше.

– Я не знаю, – честно говорю я, обнимая себя за плечи. – Он просто так мил и добр.

– И он здесь, – добавляет Рейвен.

– Да, – признаю я. – И это главное, – я подхожу к двери спальни и закрываю её. – Не знаю, искренние ли мои чувства, или это одиночество берёт своё, – говорю я ей, подбирая одного из медведей Кэйлен и играя с его лапами.

– Это понятно, – стоически говорит Рейвен. Я вижу, что ей неудобно об этом разговаривать.

– Я не хочу обидеть его, Рейвен. Я просто не знаю, что мне делать.

– Скажи ему, что ты чувствуешь. Всё, как ты рассказала мне – если ты чувствуешь, что сейчас самое время и из этого может получиться что-то стоящее. Тебе нужно разобраться с Кэлом и разводом. Он бросил вашу семью...

Меня передергивает от этих слов.

– Я не хочу сейчас об этом говорить, – в дверь кто-то постучал, спасая меня от того, к чему может привести этот разговор.

– Входите, – говорю я как можно громче, не разбудив при этом Кэйлен .

Энджела заходит на цыпочках.

– Здравствуйте, мисс Брукс, – шепчет она, обнимая Рейвен. Я счастлива видеть, как сильно они сблизились друг с другом из-за меня. Без них эти два года могли быть просто кошмарными.

– Как ты, дорогая? – шепчет Рейвен, краем глаза следя за малышкой, которая переворачивается во сне.

– Все хорошо. Мне пора идти. Завтра нужно ужасно рано на работу, – смеётся подруга.

– Ты взяла себе торта? – спрашиваю я.

– Да, Стивен дал мне тарелку. Я просто хотела сказать, что уже ухожу, – говорит она и обнимает меня. – Увидимся, принцесса, – шепчет она, целуя Кэйлен в лоб.

– Спасибо, что пришла, Энджи. Я знаю, у тебя завтра будет длинный день.

– Я не могла такое пропустить, – говорит она, застегивая куртку. – А, Хилари заснула на твом диване. Я хотела подбросить её домой, но ты знаешь, какая она вредная, если её будят, – смеётся Энджела.

– Не беспокойся о ней. Стивен может подвезти её или она может переночевать у меня, а я подвезу её завтра, – уверяю я её.

– Пойдем, проводишь меня, – жестами указывает Энджела. Она машет рукой Рейвен, и мы выходим из комнаты.

– До свидания, мисс Брукс.

– Езжай осторожно, дорогая.

Мы с Энджелой подходим к входной двери, и она останавливается, прежде чем открыть её.

– Ты в порядке?

– Просто устала, – улыбаюсь я, позволяя себе зевнуть. – Не думала, что устраивать вечеринку для годовалой девочки будет так утомительно, – смеюсь я.

– Мы больше потратили времени на приготовление, а не на саму вечеринку, – смеётся она и открывает дверь. – Не надо меня провожать. Лучше отдохни, ты выглядишь уставшей, – говорит подруга, нахмурившись.

– Джи, спасибо, – облегченно смеюсь я.

Она слегка улыбается.

– Ты знаешь, о чем я.

– Знаю, – вздыхаю я, смотря ей в глаза.

Мы с Энджелой сблизились больше, чем с остальными, ведь она была со мной во время самого ужасного периода в моей жизни. Ей не надо гадать, почему или как я себя чувствую большую часть времени. Она просто знает.

– Эй, не забудь свой торт! – Стивен выходит из кухни с тарелкой, завернутой в фольгу.

– Спасибо. И, похоже, это ты везёшь Хилари домой, – Энджела игриво толкает его в грудь.

– Это ещё почему? – Стивен поднимает брови, изображая удивление.

– Ну, ты остался последний, так что ты выиграл, – смеётся Энджела, забирая у него тарелку.

– Проводить тебя? – спрашивает её Стивен.

– Я уже большая девочка, я могу и сама справиться.

– Напиши мне, когда доберешься до машины, – говорит ей Стивен. Его инстинкт старшего брата пробивается наружу, и я не могу сдержать улыбку.

– Напишу, папочка, – дразнит она, – Пока, ребятки, – говорит она, закрывая за собой дверь.

Я запираю её на замок.

– Теперь настало весёлое время уборки! Ура!

– Так много веселья, я сам справлюсь, – с поддельным энтузиазмом говорит Стивен.

– Нет. Я не могу тебе этого позволить, – говорю и начинаю убирать игрушки Кэйлен , разбросанные на полу.

Он смеётся и забирает игрушки у меня из рук.

– Ой, да ладно, для меня уборка – веселее некуда.

– Точно? – в последнее время этот мужчина так много делает для меня.

– Абсолютно. А ты иди ложись. Уверен, Кэйлен тебя вымотала.

Я смотрю на его легкую улыбку и чувствую, что краснею.

– Стивен, – нервно говорю я и начинаю потирать пальцы. – Рейвен остаётся ночевать, что гарантирует мне наличие няни завтра. Я уже какое-то время никуда не выходила, и хотела спросить, не хотел бы ты... не хотел бы ты пообедать со мной? – такое ощущение, что мне снова четырнадцать.

Я вижу, как выражение его лица добреет, а затем на нём расцветает застенчивая улыбка.

– С радостью.

Я начинаю смеяться.

– Почему я чувствую себя так, будто вдруг оказался в старшей школе? – дразнится он.

Я смеюсь.

– Встретимся в одиннадцать?

– Конечно.

– Хорошо. Ладно, на случай, если я усну до того, как ты уйдешь, спокойной ночи, – и следующее, что я делаю, удивляет даже меня. Я целую его в щёку.

Стивен выглядит удивленным, но затем замечает что-то за мной, и его глаза расширяются. Я поворачиваюсь и вижу Рейвен за своей спиной. Чёрт.

– Я пришла помочь с уборкой, – удивленно говорит она.

– Время веселиться, – дразнит он.

Рейвен улыбается. Я не могу не улыбнуться ей в ответ. Вообще-то, она к нему добра.

– Ну, не буду мешать вам, двое сумасшедших детей, – смеюсь я направляясь к лестнице. Она машет мне рукой, а затем они начинают уборку. Я чувствую себя счастливой. Я рада, что Рейвен даёт ему шанс.

Когда я поднимаюсь на второй этаж лофта, я тайком захожу в комнату Кэйлен , чтобы убедиться, что она спит, а затем направляюсь в свою спальню. Когда дохожу до неё, я закрываю за собой дверь и подхожу к зеркалу. При виде себя я вздыхаю. Когда у тебя есть дети, твой стиль стопроцентно изменится. Теперь для меня шикарная одежда – это чистая футболка и джинсы, и своим утюжком для волос я сушила то, что раньше НИКОГДА не подумала бы.

Я беру радио-няню с комода и утаскиваю её с собой в кровать. Как только я ложусь, понимаю, что лежу на игрушке Кэйлен «Speak and Say». Двигая её на другую сторону кровати, я смеюсь над тем, как много всего поменялось за эти два года. Я зеваю и чувствую, как засыпаю.

– Милая, я забыла раствор для контактных линз. Я сбегаю в аптеку за ним, – говорит Рейвен, стоя в дверях моей спальни. – Закрой за мной дверь.

– Хорошо, – говорю я, зевая. Еще пару минут...

* * *

Я просыпаюсь от плача Кэйлен . Должно быть, я уснула. Рейвен, наверное, ещё не вернулась. Встаю с кровати и направляюсь к Кэйлен , но когда я пытаюсь открыть свою дверь, она не открывается. Сквозь меня проходит волна паники, и я бешено верчу ручку, но та не поддаётся. Я не могу выбраться! Я не могу добраться до моей малышки! Поворачиваюсь и хватаю телефон, чтобы позвонить Рейвен.

– Шшш, не плачь, милая. Папа ведь не плачет, а ты совсем как папа, – от голоса из радио-няни у меня появляются мурашки. Я слышу, как малышка перестала плакать. – У меня для тебя кое-что есть, – говорит голос снова. Моё сердце бешено бьется, но я не могу пошевелиться. У меня получается только поднести радио-няню к уху.

– Я скучал по тебе. Никто не мог помешать мне, увидеть тебя сегодня, – у меня сдавило грудь, я напоминаю себе дышать. Через несколько секунд из радио-няни до меня слабо доносится голос Рейвен, и я роняю её на пол. Я снова вернулась в реальность, это не сон.

– Это Кэл! – говорю я, не веря своим ушам, ослабляя хватку, я роняю телефон, и пытаюсь снова поднять его.

– По твоей маме я тоже скучал. Я просто не хочу все усложнять, не хочу обидеть её снова, – говорит он. По моим щекам текут слёзы.

Он слегка смеётся.

– Тебе повезло, ты видишь её постоянно. Возможно, это был не самый разумный поступок. Жаль, что я не могу разорваться пополам, это бы всё так упростило.

Проходит ещё несколько секунд, и я слышу звук, который издаёт Кэйлен , когда её что-то очаровывает, и она пристально это изучает.

– У меня не получится увидеться с тобой ещё какое-то время, да и сейчас у меня не так много времени... – тон его голоса меняется, и теперь вместо сожаления в нём слышится настойчивость.

Вдруг, моё тело снова способно двигаться.

– Кэл! – кричу я, изо всех сил пытаясь открыть дверь. Я не могу к нему добраться.

– Кэл, подожди! – кричу я снова. Я не знаю, сколько проходит времени, пока я пытаюсь открыть дверь, но наконец-то я слышу приближающиеся шаги. Когда я прекращаю кричать и наваливаться на дверь, я могу почувствовать тишину. Я отхожу от двери, сердце хочет выскочить из груди. Ручка поворачивается, и я перестаю дышать. Но когда дверь открывается, передо мной стоит Рейвен.

– Лорен, что случилось? Ты бросила трубку, а дверь была не заперта, ты кричишь изо всех сил... – гневно спрашивает Рейвен.

– Кэл, – я бегу мимо Рейвен в спальню Кэйлен . Она смотрит на меня из своей колыбели и улыбается мне. Я открываю её шкаф и вижу, что там никого нет. Рейвен бежит за мной в комнату.

– Лорен, дорогая, что-то не так? Что случилось? – она подводит меня к шезлонгу и усаживает, обнимая меня.

– Он был здесь, он был здесь, Рейвен, – бормочу я в промежутках между всхлипываниями.

– Кэл был здесь? – недоуменно спрашивает она.

– Он был здесь! Он был здесь с Кэйлен , разговаривал с ней, – хнычу я, стараясь перевести дыхание.

– Ты видела его? – спрашивает Рейвен, с очевидным замешательством на лице.

– Я-я слышала его. По радио-няне, я слышала, как он разговаривал с ней, – я шмыгаю носом.

Её лицо меняется.

– Дорогая, ты видела его на самом деле? – беспокойно переспрашивает тетя.

– Нет, Рейвен, но я слышала его. Меня заперли в комнате. Должно быть, он запер дверь! – кричу я на неё.

– Дорогая, ты уверена, что тебе это не приснилось? – спрашивает она, пытаясь обнять меня, но я отстраняюсь.

– Нет, – говорю я ей, начиная плакать ещё сильнее. Она недоверчиво смотрит на меня. – Да не спала я, чёрт возьми! – кричу я. Теперь она выглядит озадаченно. Я понимаю, что сказала грубость, и вытираю щёки. – Прости, – начинаю плакать снова. – Но это был не сон. Я знаю, это был не сон, Рейвен!

– Откуда ты знаешь, милая? – спокойно спрашивает Рейвен, как будто если она будет говорить ещё громче, то это выведет меня из себя.

– Потому что я не спала. Мне снились сны до этого, и это был не сон! – я пытаюсь убедить её, несмотря на то, что от крика у меня уже болит горло.

– Может, ты это придумала.

– Ничего я не придумывала. У меня нет галлюцинаций!

– Я не говорила, что они у тебя есть, – быстро отвечает она.

Я встаю и подхожу к шезлонгу, в котором я обычно читаю Кэйлен , и ложусь на него, закрываю лицо руками.

– Почему сейчас, Рейвен? Почему после почти двух лет, я вдруг ни с того ни с сего начала придумывать? – вскрикиваю я.

– Ну, сегодня – день рождения Кэйлен , может это послужило причиной. Может, ты себя плохо чувствуешь из-за того, что у тебя чувства к Стивену, я не знаю! – Рейвен пытается найти причину.

Я смотрю на её лицо: она не поверит мне, не важно, что я скажу.

– Лорен, давай выпьем чаю. Я волнуюсь за тебя, – говорит тетя, выходя из спальни. Я сердито смотрю на неё, она вздыхает и идёт в холл. Я беру Кэйлен к себе на руки. Направляюсь в её комнату, громко закрывая за собой дверь. Сажусь на кровать и прижимаю её к себе, слава богу, с ней всё хорошо.

– Ты ведь знаешь, что мамочка не сошла с ума, да? – спрашиваю её я. Малышка протягивает свои маленькие ручки и машет ими, ударяя меня по лицу. Я не могу не рассмеяться.

– Может, я и сошла с ума. Может, я придумала это все, – бормочу я себе под нос. Затем я замечаю браслет из белого золота на её крошечной ручке, который я раньше никогда не видела. На нём курсивом выведены буквы «П.М.Д». Я хмурюсь, понятия не имея, что это значит.

– Но я знаю, что я не сумасшедшая, – облегченно вздыхаю я, обнимая её снова.

Глава 28

7 февраля 2011 года

Сегодня наша двухмесячная годовщина, и я в восторге. Кэл вернётся домой из Нью-Йорка в любую минуту, а от страстных звонков и сообщений, которыми мы обменивались, я готова запрыгнуть на него в ту секунду, когда он постучит в дверь. Но я не буду. Эта ночь будет особенной. У меня все запланировано. Любимая группа Кэла играет в «TheCave», и все билеты раскупили, но мне удалось достать парочку у Райана, и после ужина на крыше Люк, начальник Хелен будет играть, а после этого будет любимый десерт Кэла: я, как ему захочется.

Когда я слышу, как открывается дверь, я бегу к ней и прыгаю в объятия Кэла, обхватывая его ногами.

– Привет, красавица, – он широко улыбается, прежде чем я атакую его губы. Мужчина легко удерживает меня одной рукой, затем кладёт на пол свою сумку, всё ещё придерживая меня другой.

– Я скучала по тебе, – мурлычу я, целуя его шею.

– Покажешь мне, как сильно? – говорит он, поднося меня к дивану. Кэл начинает расстёгивать мой свитер, и я отстраняюсь от него. Его лицо становится грустным, и я смеюсь.

– Позже, детка, – говорю я, слезая с него.

– Позже? – спрашивает он с таким разочарованным лицом, будто ему пять лет. Он всё ещё идёт за мной, но я продолжаю от него отдаляться.

– Да, у меня всё запланировано. Просто наберись терпения, – таинственно говорю я.

– А как же радушный приём? Это приветствуется, но не обязательно. Я хочу сейчас, – говорит Кэл, поймав и подняв меня.

Я смеюсь, но потом перестаю.

– Ты не знаешь, какой сегодня день? – спрашиваю я немного разочарованно – хотя и не очень сильно. Он ведь мужчина.

– Сегодня же не твой день рождения, да? – спрашивает Кэл.

Я хмуро смотрю на него, и он опускает меня на пол.

– Нет, это всё равно глупая затея, – говорю я, стараясь показаться безразличной. Я подхожу к нашему дивану и сажусь.

Мужчина хмурит брови.

– Детка, не нужно ждать от меня, что я буду помнить все эти идиотские даты, потому что ты меня сильно расстроишь, если это так, – говорит он, садясь на корточки, так что теперь наши глаза на одном уровне.

– Серьёзно, Кэл – говорю я, не веря своим ушам.

– Что? – спрашивает он, а я проскальзываю мимо него.

Он довольно ясно дал мне понять, не ждать от него чего-то потрясающего или запоминающегося. Интересно, отпуск считается? Может, ты и не празднуешь годовщину каждый месяц, ведь прошло только два, но это были самые счастливые два месяца в моей жизни. Какая я дура, хотела отпраздновать с ним, из-за него мне определенно придется это переосмыслить.

– Ты злишься, – вздыхает он, направляясь за своим чемоданом.

– Нет. Ну, хотя да, я злюсь. Я могу простить тебя за то, что ты забыл о нашей годовщине, хотя прошло только два месяца, но если ты думаешь, что я буду прощать тебе каждый праздник, о котором ты забыл, то... – я умолкаю, так как он вытаскивает прекрасную черную коробку, перевязанную красной лентой. Кэл кладёт её мне на колени. Я поднимаю на него взгляд, и он многозначительно улыбается, сложив руки на груди.

– Что вы говорили, миссис Скотт?

По моему лицу расплывается широкая улыбка, и я закатываю глаза.

– Ты придурок, ты знаешь об этом? – смущённо говорю я, развязывая красный бант.

Мужчина садится рядом со мной, целует в шею и наблюдает, как я осторожно снимаю красную ленту.

– Давай, детка, разорви обёртку! – нетерпеливо торопит он и щекочет меня.

– Ладно, ладно. Просто она такая красивая, – говорю я, разворачивая обёрточную бумагу, и когда вижу золотистую коробку с надписью «Christian Louboutin», я замираю. Кэл смотрит на меня, и по его лицу расплывается широкая улыбка.

– Да ладно! – говорю я, и лихорадочно открываю коробку и вижу пару вишнево-красных замшевых туфель, украшенных золотистыми стразами – точно такие же, как у Джессики Альбы на каком-то вечере, и я заставила его смотреть на них вместе со мной. – Боже мой, Кэл! – говорю я, чувствуя себя ужасно за то, что рассердилась на него.

– Прочти открытку, – говорит он с улыбкой, указывая на крошечную карточку между туфлями. Я открываю её и читаю вслух.

– Эти туфли выглядят так, будто они прямо из сказки «Волшебник из страны Оз», и поскольку иногда я как торнадо, принесший тебя в Оз, думаю, ты можешь носить красные туфельки Дороти. А если я уеду и потеряюсь, ты можешь постучать каблуком, и я найду дорогу домой.

Я смотрю на него, а Кэл смущённо смотрит вниз.

– Это банально, да? – спрашивает он со смущенной улыбкой.

Я киваю и забираюсь ему на колени.

– Так же банально, как и то, что ты стал моим Прекрасным Принцем, – говорю я, обхватывая руками его лицо и нежно целуя его в губы.

Он обнимает меня за талию, удерживая у себя на коленях.

– Ты наденешь их для меня? – говорит Кэл с похотливым блеском в глазах.

– У меня есть идеальное белое платье под них, – говорю я, проводя рукой по его волосам.

– Без платья. Только туфли, – говорит он, прикусывая губу с игривой улыбкой, но я знаю его уже довольно долго, и знаю, что он серьёзно.

– Позже, – обещаю я. – Мне нужно бежать и забрать твой подарок, – говорю я, слезая с его колен. Я подбегаю к консольному столику и хватаю свою сумочку.

– Нет, ты можешь быть моим подарком, – умоляюще говорит мужчина, и я смеюсь.

– Буду. Ночью, – снова обещаю я, дойдя до двери. Кэл похож на грустного щеночка. – Не смотри на меня так, – посмеиваюсь я. – Нет. Пять футов, – говорю я угрожающе, держась за дверную ручку, и смеюсь. Знаю, что если он подойдет ближе, то я пропала.

– Надеюсь, что ты успела выспаться, пока меня не было. Потому что ты не будешь спать всю ночь, – говорит Кэл, угрожая не по-настоящему, и от этой мысли моё тело оживает.

– Выспалась, – говорю я, подмигивая ему, а затем проскальзываю в дверь.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, то слышу телевизор, а Кэла нигде не видно. Беру пульт и выключаю его. Я уже собираюсь звать Кэла, но затем я понимаю, что он наверху.

Поднимаюсь наверх и слышу, как орёт Кэл, как будто с кем-то спорит. От того, насколько мощно звучит его голос, я останавливаюсь, не зная, стоит ли мне пойти обратно вниз и оставить его одного или мне надо ворваться в комнату. Но я не слышу кого-то ещё, кто отвечает Кэлу. Направляюсь к лестнице и останавливаюсь как раз возле двери.

– Чёрт, да я в бешенстве! Я не могу перестать принимать их. Что мне делать, чёрт возьми? Ты сказал, что был уверен, прежде чем я сделал это. Это всё меняет! Я не собираюсь прекращать – Декс, я тоже мог бы! И как я должен объяснить это? Я не буду. Я не могу ввязывать её в это дерьмо. Что ж, выясни это поскорее.

Моё сердце бешено бьётся, а ноги прикованы к полу. Единственное, что заставляет их шевелиться – глухой звук за стеной. Я стараюсь выяснить, что мне делать. Не знаю, что происходит, но я никогда не слышала, чтобы Кэл так злился, когда говорил с Декстером. Не знаю, почему, но я разворачиваюсь к лестнице, и когда дверь открывается, я притворяюсь, что как раз поднимаюсь по ней.

Выходит Кэл, его лицо излучает злость. Он смотрит на меня, и выражение его лица меняется на какое-то другое. Кажется, он полон раскаяния.

– Кэл, что случилось? Ты выглядишь расстроенным, – говорю я, голос выдаёт моё беспокойство.

– Эм, – выдыхает он и закрывает лицо рукой, и я вижу, что его рука покраснела и расцарапана.

Я взбегаю по лестнице к нему и беру его запястье.

– Кэл, что ты сделал? – лихорадочно спрашиваю я, ведя его в гостевую ванную.

– Только не злись, но я пробил дыру в стене, – говорит он обыденным тоном, пока я мою его руку.

Я резко поворачиваю голову в его сторону.

– Зачем ты это сделал?! – говорю я, хватая нашу аптечку и вытаскивая антибактериальные салфетки.

– Декс реально меня выбесил, – говорит Кэл, садясь на край ванной, пока я очищаю его руку.

Я киваю и делаю глубокий вдох.

– Я вроде как услышала, что ты говорил с ним, – признаю я, виновато смотря на него. Его глаза на секунду округляются, а затем возвращается его спокойная манера. Я хочу, чтобы он сказал что-нибудь, но он молчит.

– Это как-то касалось меня? – спрашиваю я, садясь к нему на колени.

– Я... мне надо будет уехать, меня не будет дольше, чем я думал, – говорит он, взгляд устремлен в пол. Я делаю глубокий вдох и улыбаюсь.

– Хорошо. Ну, то есть, это не хорошо, но из-за этого не стоит пробивать стены, – дразню его я, проводя рукой по его волосам. Если у нас когда-нибудь будут дети, надеюсь, у них будут его волосы. Они густые, блестящие и роскошные, как будто он снимается в рекламе шампуня. – Я уже большая девочка, – добавляю я, стараясь успокоить его, но на самом деле моё сердце ушло в пятки.

На его лице появляется тень улыбки, но затем пропадает.

– Я себя неважно чувствую, детка. Будет ужасно, если мы сегодня никуда не пойдем? – спрашивает Кэл, всматриваясь в моё лицо, и я не показываю и намёка на разочарование.

Я широко ему улыбаюсь.

– Нет, детка. Раз ты себя плохо чувствуешь. Мы пойдём в другой раз, – с улыбкой вру я, скрывая разочарование.

– Точно? Потому что ты можешь заняться чем-нибудь, если хочешь, а я просто полежу, – говорит он, обхватывая мой подбородок и смотря мне в глаза, как будто он пытается найти мои настоящие чувства.

Но я не позволю ему их увидеть. Я знаю, что бы там не случилось во время того разговора, Кэл будет думать только об этом, мысленно находясь в тысячах миль от меня.

– Нет, отдохни. Ты ведь только вернулся домой, и, наверное, ещё не привык к разнице во времени. Все нормально, – уверяю я его, нежно целуя в губы.

– Я подстроюсь под тебя, – говорит мужчина, пока я слезаю с его колен и улыбаюсь. – И тебе не нужно сидеть здесь со мной. Позвони подругам и сходи с ними куда-нибудь, – настаивает он, заходит в спальню и ложится на кровать.

– Я не собираюсь проводить с ними нашу годовщину. Главное, что я с тобой, вот что важно, – говорю я, забираясь на кровать рядом с ним.

Кэл обнимает меня одной рукой и прижимает к себе.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да?

Мне бы хотелось, чтобы его голос звучал веселее, как обычно, но он звучит печально.

– Конечно, знаю, – говорю я, смотря на него с любопытством.

– Нет, серьёзно, – Кэл разворачивает меня лицом к себе. Мы смотрим друг другу в глаза. – Не важно, что. Что бы ни случилось это не важно, при любых обстоятельствах, – он берёт мою руку, кладёт её себе на грудь и держит её там. – Ничто никогда не отнимет тебя от меня, – я пытаюсь придумать, что сказать. Его слова тяжело повисли в воздухе, и он продолжает. – Даже если так и не кажется, всегда знай, что я тебя очень сильно люблю. Я никогда не любил никого так, как тебя, и даже, если я всё испортил...

Я обхватываю руками его подбородок.

– Кэл, ты пугаешь меня. Всё в порядке? – спрашиваю я, поднимаясь и опираясь на локоть.

Серьёзность исчезает с его лица, и теперь на нём красуется веселая ухмылка.

– Да, я просто пытаюсь переспать с тобой, – шутит Кэл, а затем снова прижимает меня к себе.

Я улыбаюсь, но все равно меня пробирает чувство тревоги, и я не могу его игнорировать.

– Ты можешь рассказывать мне всё. Ничто не заставит меня разлюбить тебя. Ты всегда будешь моим Кэлом, – честно и искренне говорю я, игнорируя его игривый взгляд.

– Знаю. Поэтому я и люблю тебя, – говорит мужчина, а его мальчишеская улыбка успокаивает мою тревогу. Пока он целует меня, она медленно исчезает.

Я отвечаю на его поцелуй и кладу голову ему на грудь. И хоть Кэл и выставил свою речь как попытку заняться сексом, он не прикасается ко мне так, чтобы я могла в это поверить. Он держит меня, как будто наслаждается моментом, и я лежу в его объятиях до тех пор, пока мы оба не засыпаем, чем я тоже наслаждаюсь.

Глава 29

9 мая 2013 года

Когда стучат в дверь, я стараюсь успокоиться. Я уже согласовала с охраной, что Стивен – мой гость, так что ему не нужно ждать разрешения, чтобы попасть на мой этаж.

– Привет, – его голос звучит жизнерадостно, а выражение лица добродушное, но до тех пор, пока его глаза не переключаются на мою одежду, и он видит, что я одета в большую красную футболку и джинсы. Не совсем подходящий наряд для свидания.

– Привет, – говорю я, стараясь убрать дурное предчувствие.

– Ты готова идти? – скептически спрашивает он.

– Мне надо с тобой поговорить, – говорю я, приглашая его зайти.

– Хорошо, – Стивен сомневается, но идет за мной.

Я закрываю дверь и делаю глубокий вдох.

– Можешь присесть ненадолго? – указываю на диван, он кивает и садится. Я сажусь на стул напротив него, а не рядом с ним.

– Что-то случилось? – спрашивает он, чувствуя всю неловкость момента.

– Кэл был здесь прошлой ночью, – наспех говорю ему я.

Обеспокоенное выражение его лица сменяется ошеломленным.

– Оу, – говорит Стивен, округляя глаза и роняя челюсть. – Вау. Он вернулся? Он здесь? – говорит он, оглядываясь по сторонам.

– Нет, ты не понимаешь, – смеюсь я. – Он не вернулся. Он... Я слышала его вчера в комнате Кэйлен , – я жду от него хоть какой-то реакции, но его лицо не меняется. – Я слышала, как он говорил с ней, и когда я его услышала, меня это вроде как взбесило, – я встаю и принимаюсь мерить шагами комнату.

– Я не понимаю, – говорит мужчина так же растерянно, как и выглядит.

– Ну, вообще-то я его не видела, но я знаю, что он был здесь. Он запер меня в моей комнате.

Его рука скользит по лицу. Когда я говорю это вслух, то понимаю, насколько безумно это звучит.

– Ты уверена, что это был он? – со вздохом спрашивает он.

– Я бы поклялась жизнью.

Он кивает.

– Итак, я полагаю, обед отменяется, – сухо смеется он.

– Я думала, что готова двигаться дальше. Правда, но я не... Я… Мне очень жаль, – мой взгляд прикован к полу, я чувствую себя слишком виноватой, чтобы смотреть на него. Он подходит ко мне и кладет руки мне на плечи. Я смотрю на него, избегая его глаз. Не знаю, что сказать.

– Все это время, проведенное с тобой, помогло мне понять, как сильно я скучал по тебе. Я снова начал влюбляться в тебя, – признается Стивен, делая мой укол смущения и вины еще острее. – Вчера вечером, когда ты пригласила меня пообедать, я думал, что это был знак. Я не хотел говорить, что чувствую к тебе. Я не хотел, чтоб ты думала, что я проводил время с тобой и Кэйлен из-за какого-то тайного плана, потому что это не так, и это до сих пор правда. Но мои чувства изменились, и я не могу больше просто наблюдать, – продолжает он.

Затем он смотрит прямо мне в глаза.

– Я знаю, через что ты прошла из-за него. Даже когда ты улыбаешься, в твоих глазах грусть. Теперь, когда ты думаешь, что слышала его голос, ты выглядишь такой счастливой, какой я не видел тебя за этот год. Я не могу с этим соперничать.

Я моргаю, пытаясь смахнуть слезы. Да что со мной не так? Передо мной стоит отличный парень, а я могу думать только о Кэле.

– Не плачь, – говорит он, обнимая меня.

– Ты не ненавидишь меня? – хнычу я ему в грудь.

– Нет. Я это переживу. Обещаю, – говорит он с легким смешком. Я также не могу сдержать улыбку.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Ты заслуживаешь быть счастливой с Кэйлен , – говорит он, целуя меня в лоб.

– Однажды ты, правда, кого-то осчастливишь, – улыбаюсь я, хлопая его по руке, и мы расходимся.

– Ерунда, – шутит Стивен. – Ну что, тогда я пойду. Умираю с голоду, – говорит он, потирая свой живот. – Знаешь, мы все еще можем пойти, если хочешь...

– Я уже перекусила до того, как ты пришел, – признаюсь я, немного смутившись. – Вообще-то, я могу тебе что-нибудь приготовить. Салат или... кашу? – я хмурюсь, осознавая тот факт, что мне действительно нужно научиться готовить.

Мужчина смеется.

– Нет, я наверно захвачу где-нибудь бургер или типа того, – говорит он, направляясь к двери.

Я иду за ним.

– Спасибо за то, что ты такой... – начинаю я, но он поднимает руку.

– Мы ведь не хотим, чтобы стало неловко или слишком эмоционально, – смеется Стивен, и я киваю. – Увидимся позже, – говорит он, хлопая меня по руке.

Я провожаю его до двери и смотрю, как он спускается в холл к лифту. Интересно, правильно ли я поступаю? Ведь он прекрасный парень, который хочет меня, несмотря на все мои проблемы, и он милый, забавный и красивый, и которого я отшиваю ради чего? Я даже сама пока не уверена. Тем не менее, Стив заслуживает кого-то, кто будет любить его всем сердцем, а не женщину, которая уже свое отдала. Я машу ему, когда он заходит в лифт, и дверь закрывается, прекращая мой невинный, но многообещающий роман.