Если я вернусь

Эпилог

~ Джек ~

Я сижу на полу, окружённый кучей порванной упаковочной бумаги и бантиков. Огни рождественской ёлки весело мерцают, и Хоуп кладёт голову мне на плечо.

– Я устала, – говорит она. – Не могу поверить, сколько подарков мы только что открыли.

Окидывая взглядом беспорядок, который нам предстоит убрать, я сдерживаю стон. Но видеть гамму чувств на лице Хоуп, когда она открывала мои подарки ей на Рождество, того стоило. Я не могу её не баловать. Эта девушка для меня всё.

Кстати, Хоуп отплатила мне тем же. Она немного слетела с катушек и накупила мне столько одежды, что мне её вовек не сносить. Но, откровенно говоря, это очень заводит, когда твоей девушке нравится покупать для тебя одежду. Так что я не возражаю и тихонько помалкиваю.

Прошлый год был удивительным. Мы с Хоуп стали жить вместе, и я посещаю университет штата Флорида. Я пока не представляю, чем хочу заниматься, но до выбора специализации ещё целый год. Хоуп работает в Флоридском департаменте социального обеспечения и по-прежнему любит свою работу. Это наше первое настоящее совместное Рождество, а прошлогоднее не считается. На следующий день после нашей встречи в гостинице «Монтгроув» мне пришлось вернуться в Кентукки, но я знал, что после демобилизации сразу же отправлюсь во Флориду к Хоуп.

Украдкой бросаю взгляд на наручные часы. Настало время для последнего подарка. Пару минут назад Одри должна была завершить свою секретную миссию и оставить его в гараже.

Немного толкнув Хоуп плечом, я встаю.

– Пойду возьму нам яичного ликёра, а потом какое-то время поваляемся среди подарков.

Она ложится посреди всего этого мусора и счастливо вздыхает.

– Звучит великолепно.

Как только оказываюсь на кухне, открываю дверь, которая ведёт в гараж, и вздрагиваю, услышав скрип. Но как и было запланировано, за ней стоит большая коробка, завёрнутая в блестящую серебристую обёрточную бумагу, перевязанную огромным красным бантом.

Я беру её и посмеиваюсь, когда слышу внутри шевеление. Потом поворачиваю так, чтобы не было видно пять больших отверстий на одной из сторон. Но всё равно из одного отверстия успевает высунуться маленький розовый язычок.

Увидав, что скрывается внутри, она безумно обрадуется.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Хоуп садится и от удивления приподнимает брови.

– Что это?

– А на что это похоже, глупая? Ещё один подарок. Я нашёл его у задней двери.

– О, правда? – говорит она с наигранным сомнением.

– Эй... Если не хочешь, то я выставлю коробку на улицу, чтобы её забрали вместе с мусором.

Хоуп поспешно встаёт на колени и протягивает руки.

– Ты не посмеешь! Дай же мне её поскорее. – Глаза Хоуп блестят от волнения.

Вместо того чтобы вручить ей коробку, я отшвыриваю ногой часть мусора, чтобы расчистить немного места, и ставлю подарок на пол.

– Теперь будь осторожна... Оно хрупкое.

Не теряя времени, она наклоняется к подарку и быстро развязывает бант. Потом разворачивает бумагу, чтобы добраться до картонных створок, всё ещё не замечая отверстий, которые находятся с моей стороны.

Я пристально наблюдаю за своей девушкой, когда она открывает коробку. И замечаю, как выражение её лица меняется с невероятно взволнованного на радостное. В глазах Хоуп вспыхивает чистый, ничем не прикрытый восторг. Она даже визжит, и я сопротивляюсь желанию заткнуть уши от этого оглушительного вопля.

– О, Джек, – благоговейно выдыхает она, доставая из коробки щенка золотистого ретривера. Этот толстенький, пушистый комочек меха с красным бантом, который Одри завязала вокруг его шеи, выглядит великолепно. Он нетерпеливо принимается покрывать её лицо маленькими щенячьими поцелуями. Хоуп прижимает его к груди и зарывается носом в мягкий мех. А когда наконец поднимает на меня взгляд, в глазах стоят слёзы.

– Ты запомнил, – тихо произносит она.

– Конечно, запомнил. Я помню всё, что ты мне писала, пока я был в Афганистане.

В одном из писем Хоуп рассказывала о том, как вырастить золотистого ретривера. И, не скрывая восторга, поделилась, что ждёт не дождётся, когда после окончания университета заведёт собственную собаку. Я знал, что для Хоуп это великолепный подарок на Рождество, и уверен, что сегодня ночью, когда мы ляжем в постель, буду настоящим счастливчиком. Лишь от одной мысли о том, как погружаюсь глубоко в неё, член судорожно дёргается, но я пытаюсь подавить эти чувства. Осталось вручить последний подарок.

– Как его зовут? – спрашивает девушка.

– Откуда мне знать? Это твой щенок. Назови его как хочешь.

Хоуп тепло мне улыбается.

– Ты хочешь сказать, что он наш. Так как мы живём вместе.

– Да, он наш, но ты сама придумай ему кличку.

Она держит щенка так, что его шоколадные глаза смотрят прямо на неё. Маленький, пушистый хвостик быстро вертится туда-сюда. С минуту она пристально его разглядывает.

– Думаю, я назову его Стамбл[4].

– Стамбл? Как тебе вообще пришло такое в голову?

Положив щенка на колени, Хоуп гладит его мех и смотрит на меня.

– Так я тебя встретила. Перед входом в гостиницу «Монтгроув» я споткнулась о выступающую из каменной дорожки плитку, а ты меня поймал. Именно тогда началась моя новая жизнь.

О, боже, что же эта девчонка делает с моим сердцем?

Я прочищаю горло, а потом говорю:

– Отличная кличка. Как насчёт того, чтобы позволить и мне получить немного щенячьей любви? Но сначала сними с него этот бант. Маленькому пёсику с ним очень неудобно.

– Наверное, ты прав.

Наблюдаю за тем, как Хоуп пытается удержать извивающегося щенка и развязать бант на его шее. С минуту она сражается с ним, а потом пристально всматривается в узел. Тихо посмеиваюсь, когда её глаза широко распахиваются от удивления. Она бросает на меня быстрый взгляд, но я лишь молча смотрю на неё.

Хоуп возвращается к узлу и яростно работает пальцами, пока Стамбл думает, что хозяйка играет с ним в игру, и пытается укусить её за руки. Но она терпеливо ведёт себя с пушистым комочком, упорно возится с узлом и, как только тот поддаётся, стягивает с шеи ленту.

А потом отпускает щенка. Он спрыгивает с её колен и ныряет в ворох обёрточной бумаги.

Хоуп держит ленту перед лицом так, чтобы хорошенько рассмотреть висящее на ней кольцо с бриллиантом. Её руки дрожат, когда она берёт кольцо и, стянув его с ленты, таращится на него с изумлением.

– О, Джек. Какая красота, – наконец говорит она.

Подползаю ближе и беру у неё кольцо. После этого поднимаю её левую руку и целую.

– Хоуп... – начинаю я, но вдруг тушуюсь. Я запланировал отличную речь, но сейчас всё вылетело из головы. Подготовил красивые поэтические слова... которые несомненно её покорят.

Но теперь... я в панике. И всё, на что способен, так это молча смотреть на неё.

Хоуп хорошо меня знает, поэтому просто улыбается и отвечает:

– Да.

– Да? Но я не задал вопрос, – ухмыляясь, говорю я, немного успокоившись после того, как так напортачил с речью.

– Я вижу его в твоих глазах, Джек Фримен. Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать, потому что это написано у тебя на лице. Знаю это, потому что я знаю тебя. И нет в этом мире большего счастья для меня, чем стать твоей женой.

Сердце распирает от любви, и я удивлён, что оно не вырвалось наружу.

Я надеваю Хоуп кольцо на палец и притягиваю её в свои объятия так, что она оказывается между моих колен. Девушка вытягивает левую руку и любуется моим подарком, а потом поворачивается ко мне. Обхватив руками за шею, Хоуп садится мне на колени, и от её тепла меня тут же охватывает страсть.

– Так это значит «да»? – спрашиваю я, вжимаясь в неё бёдрами.

Она мурлычет и трётся об меня.

– Всё верно.

Удерживая ладонями голову, страстно целую её в губы. В этот поцелуй я выплёскиваю все свои эмоции и всё то, что хотел сказать в своём «неудавшемся предложении руки и сердца». А когда отстраняюсь, то касаюсь её лба своим.

– Я люблю тебя, Хоуп. Для меня настоящее чудо лишь одна мысль о том, что ты всегда будешь со мной. Я обещаю сделать тебя самой счастливой женщиной на свете.

Хоуп отодвигает голову в сторону и крепко меня обнимает, вцепившись пальцами в мои плечи.

– Я люблю тебя, Джек. Ты моё рождественское чудо и всегда им останешься.

Я тоже крепко её обнимаю, пристально глядя на мерцающее дерево.

Рождество сыграло определённую роль в трёх основных событиях нашей жизни. В первое Рождество судьба сблизила нас только для того, чтобы потом безжалостно разлучить. Во второе – она снова свела нас вместе, чтобы мы могли продолжить наши отношения. А это Рождество... Любовь, которая ярко светит в наших сердцах, связывает нас навеки.

Я осторожно укладываю нас на пол, заваленный горами упаковочной бумаги. Замечаю Стамбла, который свернулся калачиком и крепко спит, а из его пасти торчит обрывок ленты.

Повернувшись к Хоуп, нависаю над ней, готовый в первый раз заняться любовью со своей новоиспечённой невестой.

Это Рождество я точно никогда не забуду.