Если завтра случится

Глава 36

Проходит не менее получаса прежде, чем я успокаиваюсь в руках Дани и наконец начинаю говорить.

— Она просто не проснулась…

— Как же так?

— Я обнаружила её маленькое, бездыханное тело в колыбели.

По коже вновь ползёт озноб, стоит только вспомнить то ужасное утро.

— Врачи констатировали синдром внезапной детской смерти.

— А причина?

— Нет никакой конкретной причины, Дань, — закусываю губу до боли и чувствую привкус соли во рту.

— Это возможно? — спрашивает он настороженно.

— К сожалению, да. Я довольно много читала об этом. Редко, согласно статистике, но такое всё же случается.

— Кошмар. Мне так жаль, Насть, — сильнее сжимает меня в объятиях.

— Я не виновата, — шепчу тихо. — Не виновата, Дань, но все они считают иначе.

— Кто они?

— Амиран, его мать и отец. Его родственники.

— Плевать. Ты знаешь, что не виновата. Не надо корить себя попусту, Насть, — осторожно гладит ладонью по спине. — А что насчёт твоих родителей? Надеюсь, хотя бы они тебя поддержали?

Невесело усмехаюсь. Горько…

— Я не жду от них поддержки, Дань. С тех самых пор, как меня насильно выдали замуж.

— Что значит насильно? — к несчастью, разрывает наш контакт и отклоняется назад, чтобы заглянуть в мои глаза.

— То и значит.

— Мы в двадцать первом веке.

— Отцу нужно было сохранить за собой должность губернатора. Без поддержки семьи Джугели сделать это не получилось бы.

— Ты сейчас серьёзно? — искренне не верит.

— Мне пришлось выйти замуж за Амирана… Но я не хотела, клянусь, — стараюсь быть с ним максимально честной. — После похищения… и бункера… я поняла, что… не люблю его. Что ничего не испытываю к нему. Совсем ничего.

— Твои родители просто конченые, прости, — отступая, произносит он зло. — Неужели выгода и собственные интересы важнее счастья единственной дочери?

— Папа считал, что этот брак сделает меня счастливой.

— Папа твой ******, — выражается нецензурно и повторно ставит подостывший чайник на плиту.

— Знаешь, Дань, я так не хотела ехать в Москву, — вытираю слёзы и некрасиво шмыгаю носом, — а теперь я так рада, что мы встретились. Я очень за тебя переживала. Постоянно думала, как ты, где ты…

— Он обижает тебя? — убирает руки в карманы спортивных брюк и пристально на меня смотрит.

— Нет, — отвожу взгляд. — Много чего нельзя, а так…

— Нельзя что? — хмурится, опираясь спиной о столешницу.

— Одной куда-то ходить и ездить без разрешения, заводить друзей, встречаться с единственной подругой за пределами нашего жилого комплекса.

— У твоего мужа какие-то проблемы? Не уверен в себе или что?

— Сейчас я стала более-менее свободна. Перестала показывать характер и перечить ему. Вот хоть в театре позволил танцевать.

— Позволил, — его прямо-таки корёжит от этой формулировки. — Он тебе не хозяин, Насть. Ты не собака и не домашний эльф.

— Я его жена.

— Жена не равно раба. Тебе не кажется?

Опускаю голову, вздыхаю. Конечно, понимаю, что прав.

— Он ломает тебя. Если уже не сломал, — озвучивает то, о чём я сама неоднократно размышляла.

— Давай не будем говорить про него и мой брак. Расскажи лучше о себе ещё.

— Нечего особо рассказывать, — забирает с холодильника пачку сигарет и зажигалку.

— Ты куришь? — удивлённо наблюдаю за тем, как подкуривает сигарету.

— Иногда, — подносит её ко рту. Зажимает губами и принимается дымить параллельно с тем, что разливает кипяток по кружкам.

— У тебя… есть девушка?

Идиотка. Тебя это не касается!

— Нет.

— Подруги… — продолжаю уточнять зачем-то.

— Нет.

Нет.

Не могу объяснить почему, но чувствую некую удовлетворённость и, совсем оборзев, позволяю себе задать ещё один волнующий меня вопрос.

— Почему ты пошёл в театр, Дань? — робко интересуюсь, ощущая нервное напряжение, вновь образовавшееся между нами.

— Хотел вернуть тебе твою вещь.

Снова в глаза друг другу проникновенно смотрим.

— Кулон, ты…

— Ясно.

Хотел вернуть тебе твою вещь.

Необъяснимая обида разгорается в области солнечного сплетения.

— Сколько сахара?

— Нисколько. Я пойду, Дань.

— А чай?

— Мне пора, — не глядя на него, прохожу мимо и уверенно направляюсь в прихожую.

Дура. Нафантазировала себе то, чего нет.

Не зажигая света, начинаю собираться. Когда Даня выходит из кухни следом, как раз снимаю с вешалки своё пальто.

— Что за спешка? Ты только пришла недавно.

— Убедилась в том, что с тобой всё в порядке — и ладно.

— А что с настроением?

— Всё с ним нормально, — старательно глушу в себе рвущиеся наружу эмоции. Расправляю пальто.

— Я не муж, передо мной можно не изображать трепетную лань, — доносится до меня его язвительная реплика.

Усмехнувшись, сажусь на пуфик.

Давит на больное.

— Зачем убегаешь сейчас? — не даёт обуться, выдернув сапог из моих рук.

— Уже сказала тебе. Мне пора, — бросаю резче, чем хотелось бы.

— Слушай… Давай чаю выпьем, как договаривались. Там всё равно ливень шурует.

— Сам пей свой чай! Понял? — зло чеканю и, вскочив с пуфа, решительно отбираю у него вышеупомянутый сапог.

— Ого! Да ты прям становишься похожа на ту Настю, которую я знал, — улыбается, явно насмехаясь надо мной.

За окном гремит раскат грома.

Мои зубы клацают друг о друга.

— Нет той Насти. Забудь.

— Что если не могу, — отрицательно качает головой и делает шаг вперёд. — Знаешь, сколько раз о тебе думал? Как часто вспоминал то чёртово бомбоубежище?

— Нашёл, что вспоминать, — отступаю назад, но тут же врезаюсь спиной в дверь.

— Там ты была со мной.

— Не по своей воле. Вы с братом меня украли! — возмущённо восклицаю.

— Я дико скучал по тебе, Насть. Увидел тебя в составе труппы Большого и, как полный кретин, на следующий же день помчался за костюмом и билетом.

Его неожиданное признание греет моё неспокойное сердце.

— Это хотела услышать там? — кивает в сторону кухни.

— Неважно.

— Про подруг зачем спрашивала? — даже в полутьме прихожей вижу, как не по-доброму прищуривается. — Знаешь ведь, что все они — не ты.

— Ничего я не знаю, — пищу задушенно, когда расстояние между нами сокращается до критичного минимума.

— Да неужели?

— Я нравилась тебе в детстве, только и всего… — лепечу испуганно, совершенно не понимая, чего от него можно ожидать.

— Нет.

Да он издевается!

— Нет? — повторяю попугаем.

Молчит.

Напряжение растёт в геометрической прогрессии.

— Нравилась — вообще не то слово.

— Ладно, — сглатываю нервно. — Мы выросли и…

— Это не прошло, — перебивает, не дав закончить мысль. — С момента нашей встречи в театре ни о чём другом думать не могу. Только о тебе, Насть, — кладёт ладонь мне на скулу.

— Ты…

— Как вытравить тебя из своей башки, не подскажешь? — наклоняется ближе, почти касается своим носом моего. — Так ведь и рехнуться можно.

Роняю сапог.

Вздрагиваю. И не от очередного раската грома…

Климов вдруг целует меня. Как никто и никогда не целовал. Несдержанно. Пылко.

От обрушившегося на меня напора теряюсь на какое-то время, а когда немного прихожу в себя… отвечаю ему с той же страстью, ощущая в этом какую-то сумасшедшую, сбивающую с толку потребность.

Данила крепко прижимает меня к себе, и мы, словно ненормальные, долго и жарко целуемся, на пару пьянея и дурея всё больше.

— Дань…

Комната плывёт перед глазами, стоит мне ощутить его мягкие, но настойчивые губы на своей шее.

Тонкая кожа горит.

Боже… Это так приятно. Так приятно…

Будто со стороны слышу, как из моего рта непроизвольно вырывается тихий стон.

Пальто падает с плеч на пол. Его пальцы спешно расстёгивают пуговицы на моём платье.

— Насть…

Мне бы остановить его, пока не поздно, но, кажется, моё тело живёт своей собственной жизнью. Оно воскресло. Оно реагирует на прикосновения Дани так остро, что мне становится стыдно.

— Ты такая красивая… — шепчет он восторженно прямо мне в губы. — И пахнешь так… мне крышу рвёт, — приподнимает за ягодицы, резко дёрнув меня вверх, как тряпичную куклу. — Обними меня ногами.

— Дань… — схватившись за его шею, рвано выдыхаю и делаю, как он просит.

Жадные поцелуи и тесный телесный контакт окончательно одурманивают разум.

Разжигающие пожар прикосновения.

Язык к языку.

Одно сбившиеся дыхание на двоих.

Нельзя. Нельзя. Я ведь замужем. Что творю?

Гаснет свет на кухне. Электричество вырубается, и в эту же секунду лопаются, как мыльный пузырь, все мои сомнения. Может, оттого, что я впервые ощущаю в себе странное и незнакомое желание.

До спальни добираемся быстро.

Заносит меня туда, не прекращая при этом горячо целовать. Опускает на холодные простыни и начинает раздевать.

— Хочешь, прекратим? — настороженно спрашивает, очевидно почувствовав то напряжение, которое я испытываю оставшись абсолютно обнажённой.

Вместо компрометирующего «нет» стаскиваю с него футболку.

Слава Богам, хоть шторы задёрнуты. Не увидит, как я покраснела от затопившего меня смущения.

— Насть… — ощущаю на себе тяжесть мужского, разгорячённого тела.

Его губы вновь скользят по моей шее и… Дышать перестаю, когда внезапно спускаются к груди и принимаются мучительно чувственно ласкать её. Умело. Дразня.

Ох…

— Так хорошо? — улавливает вибрации моего не на шутку взбунтовавшегося тела.

Хорошо ли мне? Да. И это вообще не то слово.

Зажмуриваюсь. Выгибаюсь навстречу. Беспомощно царапаю ногтями его затылок. Стыдливо молчу, сдерживаясь.

— Я так хочу тебя, Настя, — покрывает поцелуями живот, а потом…

— Даня, не надо…

Муж, будь он не ладен, никогда подобного не делал, потому в первые секунды я испуганно замираю.

— Расслабься.

— Я не…

Затыкаюсь.

Обескураженно таращусь в потолок. Сжимаю его плечо и судорожно хватаю ртом раскалённый воздух…