Эта колдовская ночь...

Глава 2

Бэннер закрыла дверь библиотеки, прислонилась к ней спиной и через всю комнату посмотрела на деда. Он был уже одет и выглядел, как сошедший с картины плантатор.

Джейк лукаво улыбнулся.

— Как прошла экскурсия? — осведомился он.

— О, вполне пристойно, — ответила Бэннер, не опуская глаз.

Ее жизнерадостный голос был совершенно не похож на тот ледяной тон, которым она разговаривала с Рори.

— Я была ужасно груба с твоим мистером Стюартом, — сообщила она, — но он, как истинный джентльмен, терпел все.

Вдруг она расхохоталась:

— Правда, этого не скажешь о последних нескольких минутах.

— Он собирался живьем содрать с тебя кожу? — поинтересовался Джейк Клермон.

— Он был готов прикончить меня! — радостно заявила Бэннер. — Как бы то ни было, он твой гость… По крайней мере, мне так кажется…

Бэннер прервалась, а потом добавила каким-то бесцветным, лишенным всякого выражения голосом:

— Он… видел солдат с невестами, дедушка.

Джейк пристально посмотрел на Бэннер. В его глазах появилось такое же затравленное выражение, которое Рори заметил раньше у Бэннер.

— Видел? — задумчиво пробормотал старик. — Если видел, то это даже интересно. — Он подумал, что это наши гости, — тихо произнесла она.

— Надеюсь, ты не сказала ему?.. — встревожился старик.

— Нет, конечно, — шепотом заверила она деда, но вдруг вздрогнувшим голосом она почти вскричала:

— Джейк, ты ведь не продашь ему дом! Ты не сделаешь этого! Ты и я, и этот дом — мы одно целое, мы умрем, если покинем его! Это убьет нас обоих!

Джейк долго смотрел на внучку молча, а потом пожал плечами.

— Он приехал сюда с добрыми намерениями, ты же знаешь это. Я предложил продать, он хочет купить. Если мы сойдемся в цене… — заговорил старик.

— Он станет хозяином Жасминовой усадьбы, — с горечью закончила она.

— Содержание поместья отнимает львиную долю нашего капитала, Бэннер, — вяло сказал Джейк, — и будет стоить еще дороже, если мы захотим превратить его в производительную плантацию.

Затем намеренно жестоко он спросил:

— Или ты хочешь увидеть, как усадьба приходит в упадок, как, впрочем, все вокруг?

— Нет, — прошептала она.

— Тогда у нас есть два выхода, — продолжал старик. — Мы можем передать поместье Историческому обществу или продать кому-нибудь вроде Рори Стюарта, который заинтересован в том, чтобы по возможности сохранить его в первозданном виде.

Бэннер расправила плечи, хотя убедительная речь Джейка шла вразрез с ее желаниями. Она улыбнулась деду, умело скрывая боль и тревогу, всем своим видом подчеркивая принадлежность к старому роду Клермонов. А потом, с любовью глядя на старика, с чувством произнесла:

— Ах ты, старый негодяй!

Джейк ухмыльнулся.

— Я обещал, что не продам поместья без твоего согласия, девочка моя, значит, так и будет. Прежде чем принять решение, мы будем долго приглядываться к Рори. Мы должны быть уверены, что отдаем поместье в хорошие руки. Ты согласна? — спросил он, пристально смотря ей в лицо.

— Согласна, дедушка, — ответила она и кивнула.

— Ну, тогда ладно, — он вздохнул с явным облегчением и предупредил:

— И давай без фокусов, Бэннер.

— Какие еще фокусы?! — возмутилась она. Улыбка тронула его губы.

— Когда тебе было десять лет, — напомнил Джейк, — ты весьма простодушно объявила, что Жасминовая усадьба — это притон, и довольно успешно обескуражила потенциальных покупателей.

— Это было так давно, дедушка, целых семнадцать лет назад, — виртуозно оправдывалась она. — Тогда я думала, что ты действительно собираешься продать усадьбу. И я не разыгрывала никаких фокусов.

— Ну, ладно. Веди себя хорошо с Рори. Больше ему не груби, — пожурил он внучку.

Бэннер надменно вскинула голову и повернулась к двери.

— Конечно, я буду вести себя хорошо, — пообещала она. — Я только спрятала его подушку, перекрыла горячую воду у него в ванной и понатыкала шипов в его бриджи для верховой езды. У тебя еще будут замечания? — бросила она, закрывая за собой дверь, из-за которой доносился смех ее деда.

Прислушавшись к шуму предпраздничной суеты, после секундного раздумья она кинула виноватый взгляд на часы у лестницы и быстро вышла из дома через французскую дверь в гостиной. Миновав веранду, Бэннер спустилась в розовый сад и, поддерживая юбки, по тропинке направилась в сторону рощи.

Вскоре она оказалась возле небольшого коттеджа, выстроенного всего в сотне ярдов от главного здания. Молва гласила, что коттедж этот построили перед самой Гражданской войной, но Бэннер никак не могла разузнать, кому и зачем он понадобился. Она, как ребенок, без устали сочиняла истории о свиданиях несчастных влюбленных из враждующих семей и не видела причины, чтобы пересматривать и подвергать сомнению эти истории. Они соответствовали и ее романтической натуре, и уютной архитектуре коттеджа.

Прекрасно сохранившийся по сей день маленький домик прятался среди деревьев, выглядывая из-за них, как пугливая девушка из-за широкой спины своего поклонника. Когда Бэннер была маленькой девочкой, она любила часами здесь играть, став взрослой — превратила домик в свое убежище. Коттедж состоял из одной спальни (постель всегда была застелена на случай, если ей захочется переночевать здесь) и одной довольно большой комнаты, которую девушка превратила в мастерскую. Ванную комнату оборудовали всего несколько лет назад, и она была единственным современным помещением во всем доме.

Бэннер встала на цыпочки, достала ключ, который обычно оставляла над дверным косяком, отперла дверь, положила ключ на место и вошла в дом. Уверенная в том, что никто ее здесь не побеспокоит, она беззаботно оставила дверь открытой.

В мастерской она стащила с головы парик с локонами и нахлобучила его на голову скульптурного бюста своего деда. Этот бюст был одной из ранних попыток Бэннер попробовать себя в искусстве ваяния.

Запустив пальцы в собственные короткие черные кудри, она с отсутствующим видом принялась чесать голову, рассеянно глядя на незаконченную картину на мольберте, установленном в центре мастерской. Она собралась было сесть и попристальней рассмотреть свою работу, но передумала — времени было в обрез, да и не хотелось мять шелковое платье.

Поэтому она осталась стоять, почесывая зудящую от тесного парика голову и со злобой глядя на портрет. Почему, ей хотелось бы знать, человек на портрете так чертовски похож на Рори Стюарта?! Именно из-за этого странного совпадения она прибежала сюда, невзирая на нехватку времени. Ей надо было убедиться в том, что она не ошиблась.

Бэннер начала работу несколько дней назад с намерением написать портрет некоего Джентльмена с Юга, изобразив его таким, каким она его себе представляла.

Но, черт возьми, у нее получился портрет Рори Стюарта!

Густые, выгоревшие на солнце светлые волосы — а ведь ей блондины никогда не нравились! — спокойный взгляд серых глаз, худощавое волевое лицо, красиво очерченные губы, гордо вскинутый подбородок… Только одевались они по-разному… Мужчина на портрете был в хорошо сшитом приталенном сюртуке и отделанной воланами белоснежной рубашке — типичный южный щеголь, покоритель женских сердец…

— Носить парик — это преступление, — раздалось вдруг у нее за спиной, и Бэннер повернулась так резко, что чуть не потеряла равновесия.

«Черт возьми, это действительно он!» — пронеслось у нее в голове.

Рори переоделся в предложенный хозяином костюм, и тут оказалось, что одежда не только сидит на нем как влитая, но и очень ему идет. С головы до ног — от гладко зачесанных густых светлых волос до начищенных до зеркального блеска туфель — он был воплощением Джентльмена с Юга.

— Что? — переспросила она, не поняв, но тут же поймала себя на том, что продолжает чесать голову, и быстро опустила руки.

— Я говорю, что носить парик — это преступление, — терпеливо повторил он, рассматривая густые кудри, придававшие ее маленькой головке обманчиво хрупкий вид.

Бэннер решила немедленно воскресить свою враждебность, но потом отказалась от этой мысли — для неприязни еще будет время после того, как Рори купит Жасминовую усадьбу. Если купит… Поэтому Бэннер лучезарно улыбнулась, чем почти напугала его.

— От парика голова чешется, — доверительно сообщила она.

Рори моргнул, приходя в себя. Ему положительно нравилась ее улыбка, но в то же время ему показалось, что настроение девушки может мгновенно перемениться, поэтому он решил обезопасить себя и примирительно сказал:

— Надеюсь, вы не возражаете… Я увидел вас из своего окна, и мне стало интересно, куда вы идете.

Он быстро оглянулся и осторожно добавил:

— Я не хотел мешать…

Бэннер слегка удивил его странный, несколько озадаченный тон.

— Здесь я работаю, — объяснила она.

— Вы профессиональная художница? — спросил он, глядя на холсты, расставленные вдоль стен.

— Скорее всего — это хобби. Я недостаточно хорошо рисую, чтобы считаться профессионалкой, — ответила она.

Рори бросил на девушку недоверчивый взгляд, подошел к довольно большой стопке холстов, опустился на колени и начал их просматривать. Когда он наконец поднялся на ноги, он опять внимательно посмотрел на нее. С некоторым удивлением Рори понял, что она и в самом деле не представляет, насколько хороши ее работы.

— Джейк видел это? — спросил он.

Бэннер равнодушно пожала плечами.

— Я уже давно не показывала ему ничего, кроме шаржей. А что? — полюбопытствовала она.

— А то, что ваши работы просто великолепны! — восторженно заявил Рори.

Она почувствовала, что краска заливает ее щеки.

— Я всего-навсего люблю баловаться красками… — Она была удивлена и смущена.

Рори решил не смущать ее больше, но не удержался и обошел мольберт, чтобы посмотреть на картину, которую Бэннер разглядывала, когда он вошел, и… остолбенел, увидев, кто на ней изображен.

Его изумлению не было предела — ибо это был его собственный портрет!

— Вот это да! Но откуда?.. — пробормотал он.

— Странно, правда? Я сама ничего не понимаю, — ответила она. — Я просто представила себе Джентльмена с Юга, и вот что у меня получилось…

— Да? А я думал, что ваш друг, может быть… — начал Рори, но Бэннер не слишком вежливо прервала его:

— Друг? Какой друг? О ком это вы? — Ее зеленые глаза сузились.

Рори удивленно посмотрел на нее и пояснил:

— О мужчине, блондине, который шел с вами через розовый сад. Он был одет точно так же, — он показал на картину и поинтересовался:

— Кстати, где он?

Бэннер медленно отступила назад и присела на высокий табурет, совершенно позабыв о своем шелковом платье. Она вдруг поняла, что имел в виду Рори, когда сказал, что не хочет мешать. Он думал, что у нее здесь любовное свидание!

— Но… Я одна здесь, мистер Стюарт, — пробормотала она.

— Рори, — машинально поправил он, пытаясь разгадать, какие чувства владеют ею. Наконец он решил, что это — забавная смесь веселья и смущения. Впервые он видел такое выражение на лице женщины. — Так, значит, ваш друг ушел? — спросил он, не сводя глаз с ее лица.

— М-м-м-м, — уклончиво протянула Бэннер.

У Рори появилось ощущение, что он что-то, упустил, чего-то не заметил, поэтому он попробовал еще раз:

— Довольно странно, что этот человек на портрете так похож на меня, не правда ли, мисс Клермон? Ну, конечно, отличия есть, но…

— Неужели? Не забывайте, что мы сами представляем себя немножко иначе, чем нас видят другие. Так пусть это будет взгляд Бэннер, ладно? А сейчас, мне кажется, нам лучше вернуться в дом, мистер — м-м-м — Рори, — предложила она: с улыбкой.

— Конечно, — согласился он, наблюдая, как она снимает парик с очень точного, но чуть озорного скульптурного портрета старика Клермона и старательно натягивает его на свои короткие кудри.

Рори хотелось спросить, что же случилось с ее другом, но он промолчал. Он вообще не мог понять, почему ему так хочется расспросить ее об этом человеке. А поскольку с того момента, как он вошел в маленький домик, она вела себя не только вежливо, но и дружелюбно, Рори решил не спрашивать, чтобы ненароком все не испортить.

Бэннер первой вышла из дома, заперла за Рори дверь, нисколько не заботясь о том, чтобы скрыть от него место, где лежит ключ. Они прошли через розовый сад и вошли в особняк через ту же французскую дверь в гостиной. Суматоха в доме заметно усилилась.

Услышав резкий звон разбивающегося хрустального фужера, Бэннер нахмурилась, но взяла себя в руки и пригласила Стюарта следовать за ней.

— Пойдемте в маленькую столовую, — сказала она и добавила:

— Джейк, наверное, заждался нас там.

Джейк действительно ждал их в столовой, предназначенной для приема немногочисленных гостей. Комната была небольшой и уютной; старинные стол, стулья и горка для посуды создавали семейную атмосферу. Но дед Бэннер так открыто радовался, увидев их вместе и явно в хороших отношениях, что прекрасное настроение Бэннер почти улетучилось.

— Я показывала Рори сад, — сказала она, не подумав… и почувствовала, как лицо вспыхнуло румянцем.

Но Джейк Клермон казался настолько довольным, что вряд ли его настроение могло бы еще улучшиться — он прямо-таки сиял, когда спрашивал Рори, что он думает об их розах.

Во время ужина они говорили исключительно о розах и Жасминовой усадьбе, Бэннер же не проронила ни слова. Она с явным неодобрением слушала Джейка, изредка неприязненно поглядывая на Рори.

И пока они не встали из-за стола и не вышли в холл встречать прибывающих гостей, Рори не мог понять, чем же был столь доволен Джейк Клермон и почему Бэннер за ужином так упорно молчала. А когда понял, то едва сдержался, чтобы не вскричать: «Ах ты, старая лиса!» Но, слава Богу, сдержался и лишь с досадой подумал: «Это существенно осложняет дело!»

Дело действительно осложнялось. Рори понял это еще за ужином, когда услышал, как Бэннер, улучив момент, шепнула на ухо деду:

— Если ты на что-то рассчитываешь, Джейк, забудь об этом.

Нельзя сказать, чтобы Джейк хоть чуточку смутился, зато Рори вдруг испытал сильнейшее желание задушить старика. «Только полный идиот может не понимать, — думал Рори, — что после того, как старик ясно дал понять, чего он добивается, Бэннер вообще не захочет иметь дело с ним, Рори Стюартом».

Старый черт пытается их сосватать!

Рори ошеломленно думал, что любые его действия потребуют усилий, сродни усилиям лосося, плывущего на нерест против бурного течения. Он помрачнел, вспомнив о незнакомом блондине в розовом саду. А еще он старался понять, кто же вставляет ему палки в колеса — его собственная судьба или все-таки Джейк Клермон?

— Черт! — пробурчал он. — У меня нет ни малейшего шанса!

Через час праздник был в полном разгаре. А поскольку никто не потрудился объяснить Рори хоть что-нибудь, он вынужден был обо всем догадываться сам и пришел к выводу, что это, по-видимому, традиционный ежегодный бал в Жасминовой усадьбе.

Все ближайшие соседи и те, кто ухитрился получить приглашение, были одеты в наряды южан времен Гражданской войны, отдавая таким образом дань ушедшим годам. Многие приехали только на бал, однако кое-кто собирался переночевать, чтобы на следующее утро принять участие в охоте.

Так как Рори и Джейк вращались в одних и тех же деловых кругах, Рори заметил несколько знакомых лиц. Но гостей становилось все больше и больше, и вскоре они уже заполнили весь дом. Рори подумал, что, наверное, у многих из них нет приглашений, однако ни Бэннер, ни Джейк особенно не беспокоились.

В конце концов ему удалось найти Бэннер в толпе людей и увлечь ее в нишу у окна.

— Конечно, это не мое дело, но подумали ли вы с Джейком о непрошеных гостях? — озабоченно спросил он.

— Ну, непрошеных всегда бывает предостаточно, — беспечно ответила Бэннер.

Рори, с трудом придав своему голосу такую же беззаботность, извиняясь, спросил:

— Это, разумеется, не мое дело, но разве не стоит подумать и проследить за тем, чтобы ничего ценного не пропало?

— О, все, конечно, продумано, и кое-кто следит, — заверила его Бэннер, — и даже не один. Вон там, видите, джентльмен в бархатном темно-бордовом сюртуке? И вон там еще один, в сером. А там — еще один… ну, в общем, их много. Это частная охрана.

— Понятно, — усмехнулся Рори, — я должен был догадаться, что вряд ли Джейк будет столь доверчив…

— Доверчив?! — Она изумленно уставилась на него. — Джейк?! Послушайте, мой дед — это хищник с полной пастью острых зубов.

Она уже повернулась, чтобы уйти, когда Рори быстро схватил ее за руку, все еще смеясь над этим очень точным определением.

— По-моему, играют вальс, — заметил он, прислушиваясь к отдаленным звукам. — Разрешите, мисс Клермон? — пригласил он девушку.

Бэннер явно смутилась, но тут же взглянула на него и улыбнулась.

— А почему бы и нет? — словно уговаривая себя, ответила она.

Рори повел ее в бальный зал, а когда они оказались среди танцующих смеющихся пар, Бэннер убедилась, что Рори — великолепный танцор. Выяснилось, что он не только прекрасно танцует, но и способен поддерживать разговор во время танца, так как ему не нужно считать такт и думать о ногах своих и партнерши. Все мысли вдруг исчезли, и Бэннер в объятиях Рори закружилась в вальсе.

— Вы заметили, как взрослые любят изображать прошлое? Сколько удовольствия доставляет людям маскарад? — весело спросил он.

— Странно, не так ли? — согласилась она. — И несмотря на возраст…

Будучи хозяйкой многочисленных балов в Жасминовой усадьбе, Бэннер тоже не считала так-тов и не путала шаги, но сегодня ей почему-то было особенно приятно ощущать мужскую руку на своей талии и самой прикасаться к сильному мужскому плечу. Когда Бэннер осознала это, она немедленно обозвала себя дурой.

— Что-то я не вижу здесь вашего друга, — медленно проговорил Рори, озираясь по сторонам.

Бэннер вздрогнула от неожиданности, однако Рори явно ждал ответа, поэтому она неопределенно пробормотала:

— Я думаю, он где-то здесь…

Рори пристально посмотрел на ее левую руку.

— А кольца-то нет, — констатировал он.

Сначала Бэннер хотела использовать пресловутого блондина как прикрытие, но потом передумала. Если ее дед и носится с бредовой идеей о возможности зарождения романтических отношений между Бэннер и этим жутко самоуверенным мужчиной, с которым она сейчас танцует, то это вовсе не означает, что и Рори эта идея понравится.

— Он не… Ну, он просто друг, — объяснила она небрежно.

— Понятно, — кивнул Рори, — это хорошо.

Злясь на себя, Бэннер прикусила язык. Ну надо же было так попасться! Справившись с собой, она быстро сказала:

— Вы прекрасно танцуете.

— Спасибо. Вы тоже. А еще вы очень ловко умеете сменить тему, — заметил Рори, улыбаясь.

Оказалось, что она так же ловко умеет игнорировать неджентльменские поддразнивания. Остановив его движением бровей, Бэннер отрывисто предложила:

— Если захотите с кем-нибудь потанцевать или познакомиться, дайте мне знать.

— А когда будет последний танец? — невозмутимо поинтересовался Рори.

— В полночь. Как всегда — вальс. Такая у нас традиция, — ответила она.

— Мне бы хотелось пригласить на этот вальс… — начал он.

— Да? А… — прервала она его.

— Вас, — решительно заявил Рори.

— Я не могу, — сказала Бэннер извиняющимся тоном, в то же время испытывая и радость, и сожаление, что вынуждена отказать ему. — Я всегда танцую последний вальс с Джейком. Это тоже традиция, — объяснила она.

Но Рори не очень огорчился.

— В самом деле? Ну, что ж, очень жаль, — сказал он.

— Мне тоже, — пробормотала она.

Тут прозвучали последние звуки вальса, и Рори, выдерживая стиль Джентльмена с Юга, отвесил низкий и грациозный поклон.

— Благодарю вас, мисс, — торжественно произнес он.

— Не стоит благодарности, — быстро ответила Бэннер и, почему-то злясь на себя, пошла к гостям.

Рори решил пропустить следующий танец и отступил к стене, но тут поймал на себе отеческий взгляд Джейка Клермона. Это было довольно забавно. Несколько мгновений Рори тоже смотрел на Джейка, а потом решительно двинулся через зал, намереваясь поговорить со стариком.

Шум и веселье продолжались, и праздник с каждым часом набирал обороты. Горячительные напитки подавались в изобилии, и кое-кого из гостей уже пришлось препроводить в постель. Охранники, однако, были неизменно тактичны и вели себя крайне вежливо.

Рори был в восторге, он почти благоговел перед действом, в котором участвовал и которое не ограничилось простым переодеванием, но точно воспроизводило нравы и обычаи ушедших лет. Все участники бала вели себя настолько естественно, будто на самом деле перенеслись в прошлый век. В нескольких местах велись жаркие споры о том, должен ли Юг отделиться от Севера или нет. Причем споры были тем жарче, чем больше выпили спорящие мужчины. Еще одну многословную дискуссию о заслугах мистера Линкольна1 вели двое южан среднего возраста, а один спор чуть было не закончился дуэлью, но Бэннер вовремя вмешалась, заявляя, что не позволит обагрить кровью свой розовый сад.

Вряд ли это была бы настоящая дуэль — во всяком случае, Рори очень на это надеялся, — и тем не менее на какую-то долю секунды он все же подумал, что стоит и ему вмешаться, дабы предотвратить несчастье, и ему пришлось напомнить себе, что на дворе двадцатый век, который начинается прямо за этой огромной дубовой дверью. Однако внутри этого дома безраздельно царствовал век ушедший. По крайней мере — этой ночью. И это, безусловно, было завораживающее зрелище.

Рори хорошо изучил архитектуру и быт того времени, однако поведение людей и их моральный облик так и остались для него загадкой — он судил о них лишь по романам. Тем интереснее было наблюдать за ними и воочию убедиться, насколько правильно авторы литературных произведений отображали героев Гражданской войны, — ибо он ни минуты не сомневался, что тогда все было именно так, как сегодня на балу в Жасминовой усадьбе.

Он заметил, что ни одна молодая «свободная» девушка — он определял ее «свободу» по отсутствию кольца — не танцевала более двух раз с одним и тем же молодым человеком. Джентльмены постарше собирались группами возле столиков с напитками и оживленно беседовали о делах. Дамы постарше — настоящие матроны! — сидели вдоль стен, ведя неспешные разговоры, не забывая, однако, бдительно приглядывать за своими дочерьми и чужими сыновьями. Здесь флиртовали, чуть растягивая слова, стреляли глазками поверх вееров, веселились и танцевали.

Бэннер, как истинная хозяйка дома, сновала среди гостей, подбирая партнеров тем, кто стоял у стены, поддерживая беседы, не давая гостям скучать. Джейк собрал около себя изрядное количество народа, угощая всех пуншем из огромной чаши.

Рори рассмешил проходящую мимо Бэннер, спросив:

— Где вы нашли всех этих людей? Вы наняли актеров, что ли?

— Ну разве они не прекрасны? — вопросом на его вопрос ответила она и поспешно добавила:

— Так происходит каждый год, и мне это ужасно нравится! Те, кто останется ночевать, будут с утра немного сонными, но как только они наденут свои костюмы и сядут на лошадей, сонливость как рукой снимет.

— Напомните мне, что я живу в двадцатом веке! — полусерьезно попросил Рори. Бэннер снова рассмеялась.

— Подождите, пока гости начнут разъезжаться, — посоветовала она. — Вы не увидите ни одного конного экипажа — только старые добротные детройтские автомобили!

И она снова исчезла.

Почти до полуночи Рори не удалось поговорить с ней. Однако, когда до двенадцати осталось совсем немного, он решительно поймал ее за руку и подтолкнул к той же оконной нише, которой они уже один раз воспользовались. Отвечая на ее вопросительный взгляд, он сказал:

— Я должен вас предупредить…

— Предупредить? О чем? — удивилась Бэннер.

— Я знаю, что вы слишком хорошо воспитаны, чтобы устраивать сцены, но и я — джентльмен и не хочу, чтобы вы были застигнуты врасплох, — начал он серьезным тоном.

— О чем это вы? — раздраженно поинтересовалась она.

Музыканты уже закончили очередной танец и настраивались на следующий, поэтому Рори поторопился:

— О нашем танце…

Бэннер взглянула на часы и терпеливо объяснила:

— Мне очень жаль, но последний вальс я танцую с Джейком.

— Только не в этот раз. — Рори произнес это с виноватым видом, однако в его голосе явно слышались победные нотки. — Сегодня последний вальс — мой.

Бэннер окинула его долгим взглядом.

— Рори, вы не понимаете, — с нажимом произнесла она. — Это традиция. Если вы будете танцевать со мной, то все подумают, что мы…

— Поздно… — прошептал он.

Послышались звуки вальса, и Рори увлек ее на середину зала.

У Бэннер не осталось ни секунды, чтобы придумать какой-нибудь выход, но тут она увидела сврего деда, который удовлетворенно улыбался. Девушка послала ему испепеляющий взгляд, сама не переставая лучезарно улыбаться. Она знала, что все внимание присутствующих приковано к ней и Рори, и гадала, осознает ли мистер Стюарт всю серьезность своего положения — ведь именно сейчас он объявил этим танцем…

И тут Бэннер пришлось тоже напомнить себе, что на дворе все-таки двадцатый век.

— Вас не смущает, что мы танцуем одни, а все смотрят на нас? — спросила она, бросая на Рори изучающий взгляд из-под опущенных густых ресниц.

Рори беззаботно засмеялся.

— Да, похоже, мы в центре внимания, но не мы одни. Солдаты с партнершами в белых платьях составляют нам прекрасную компанию. А, кстати, где они были весь вечер? — поинтересовался он.

Бэннер оглянулась и как-то неуверенно засмеялась.

— Что-то не так? — спросил Рори, глядя на нее сверху вниз.

— М-м-м?.. А, нет-нет, все в порядке. — Бэннер взяла себя в руки. — Если вам интересно, традиции этого бала восходят к эпохе Гражданской войны.

— Правда? — не то удивился, не то обрадовался Рори.

— Да. — Бэннер старалась смотреть куда-то ниже внимательных серых глаз, но выше воротника его рубашки. — Это был последний бал в округе накануне войны. Наутро после этого бала мужчины отправились на фронт. И получилось так, что в последний раз семьи были вместе на этом балу. Естественно, во время войны никаких балов не было. А после войны Жасминовая усадьба первой начала возрождать традицию, хотя, я думаю, первый послевоенный бал был скорее печальным, чем веселым.

Рори подумал о грустном конце этого трагического времени и кивнул.

— Да. Многие не вернулись с войны… Женщины надели траур, став вдовами… — тихо произнес он.

Бэннер украдкой взглянула на его помрачневшее лицо.

— Мне кажется, я должна рассказать вам еще об одной традиции, начало которой положила та ночь, — сказала она решительно.

— И что же это за традиция? — спросил он с явным любопытством.

Бэннер знала, что музыканты скоро закончат играть вальс, поэтому торопливо стала объяснять:

— Так случилось, что той ночью состоялись помолвки и сына, и дочери хозяина усадьбы — как, впрочем, и многих других молодых людей. Обрученным парам была предоставлена честь танцевать последний танец. И с тех пор всегда последний танец остается за хозяином дома и его женой или дочерью. Или внучкой, как в моем случае. А если незамужняя дочь или холостой сын танцует с кем-то другим, это означает только одно — они помолвлены. До сегодняшнего вечера, — быстро добавила Бэннер, услышав финальные аккорды вальса, — эта традиция соблюдалась неукоснительно.

Отступив на шаг от своего остолбеневшего партнера, она грациозно присела в глубоком реверансе.

— Не удивляйтесь, если начнете получать поздравления от присутствующих, — нежным голоском посоветовала Бэннер.

Рори смотрел, как она уходит, пытаясь осмыслить ее слова и понять, что означает странный воинственный блеск в прекрасных зеленых глазах. Наконец-то он стал кое-что понимать и медленно обвел глазами гостей, пока не нашел взглядом Джейка Клермона.

«Вот она — неприятность, которую ты мне устроил! Хитрая ты лиса!» Эту мысль Рори не высказал вслух, однако она ясно читалась в его взгляде, так что старый негодяй должен был понять, какие чувства обуревают Рори.

«Надо будет поговорить с Джейком и прояснить все до конца, — решил Рори. — И сделать это следует как можно скорее».

Он понимал, что в противном случае ни он, ни старый Клермон не получат того, о чем мечтают.