Эта колдовская ночь... (Кей Хупер) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 6

Бэннер гадала, какую манеру поведения изберет Рори после столь неожиданно бурного объяснения в любви ночью у бассейна. Предстанет ли он перед ней холодным расчетливым бизнесменом? Или расстроится из-за того, что стал причиной ее бед? Или останется таким же веселым, добродушно подшучивающим приятным компаньоном, каким он был всю последнюю неделю?

Ответить однозначно на все эти вопросы она затруднялась.

Рори появился к завтраку, весело улыбаясь Бэннер и Джейку. Ни на симпатичном лице, ни в серых глазах не было следов беспокойной ночи. Он поприветствовал Джейка с присущей ему галантной вежливостью, потом подошел к Бэннер, приподнял за подбородок ее лицо и крепко поцеловал в губы.

Джейк с отсутствующим видом рассматривал свой стакан с апельсиновым соком.

— Доброе утро, миледи, — чуть хриплым голосом поздоровался Рори.

Бэннер почувствовала, что не может вымолвить ни слова, и только перевела дух, когда он сел на свое место за столом. Стараясь не смотреть ни на деда, ни на Рори, она не поднимала глаз от своей тарелки и размышляла о том, что все это похоже на затишье между хорошо продуманными атаками, предпринимаемыми очень решительным генералом. И она, кажется, догадывалась, какую стратегию избрал этот генерал.

Испытывая одновременно самые противоречивые чувства — веселье и ужас, возбуждение и безысходность, — Бэннер поняла, что Рори хочет сделать так, чтобы у всех, кто видел их вместе, не осталось ни капли сомнения в том, что он любит ее. И надо признать, это у него здорово получалось — он смог убедить всех без исключения, что они любовники.

Это была беспроигрышная стратегия, потому что и Бэннер сама слишком явно ждала и радовалась любому его прикосновению или поцелую.

А ведь еще должен был быть пикник…

К полудню гости заполнили все пространство вокруг бассейна, очень многие предпочли расположиться в саду. Дразнящий запах жареного мяса разносился в жарком воздухе, щекоча ноздри и разжигая аппетит.

Поскольку Бэннер была прирожденной хозяйкой и к тому же любила устраивать приемы, обязанности эти не были ей в тягость. Настроение у нее было прекрасное. Единственную трудность доставляло противостояние очень решительно настроенному Рори. Молодой человек не отходил от нее ни на шаг, ни на минуту не оставлял одну, держа ее то за руку, то непринужденно обнимая за талию. Он не упускал ни малейшей возможности поцеловать ее в плечо, что было очень удобно делать благодаря ее открытому сарафану, и нисколько не смущался понимающих взглядов гостей. И все называл ее шутливо «миледи».

Бэннер пыталась — в самом деле пыталась! — заставить его вести себя более сдержанно. Она знакомила его с гостями, а потом старалась улизнуть, пока он был занят беседой. Но ничего у нее не получалось, — он постоянно находился рядом, не сводя с девушки восторженного взгляда. Напрасно она говорила, что обязанности хозяйки требуют ее присутствия где-то в другом месте, — в ответ получала заверения Рори, что поскольку все спланировано и продумано до мелочей, то и нечего беспокоиться.

Но она не могла совладать со своими собственными чувствами, которые пробуждали в ней его поцелуи. И даже когда те из гостей, которые были свидетелями последнего вальса, задавали вопросы по этому поводу, она не могла найти в себе силы сказать им, что на самом деле все обстоит несколько иначе.

От Джейка вообще не стоило ждать никакой помощи. Когда ему задавали вопросы о будущем его внучки, он только слегка улыбался и многозначительно молчал. Он прекратил заниматься сватовством, и все сразу поняли, что в этом уже не было нужды.

От постоянных знаков внимания Рори Бэннер почти потеряла голову. Теперь единственным утешением для нее служило то, что и он сходил с ума и даже не пытался этого скрывать.

Солнце село, и они наконец, впервые за этот день, остались совершенно одни. Рори нашел место в укромном уголке сада, где была удобная деревянная скамейка и маленький столик, на который они поставили свои тарелки с едой.

— Наконец-то одни! — промурлыкал он, улыбаясь.

Она никак не прореагировала. Воцарилось молчание, которое вдруг довольно резко нарушила Бэннер.

— А ты очень опасен! — сказала она.

— Ну что вы такое говорите, миледи! — Он поцеловал ее в оголенное плечо.

Бэннер срочно понадобилось чем-то занять руки, поэтому она схватила с тарелки поджаренное ребрышко и в ярости наставила его на Рори.

— Опасен, еще как опасен! — прошипела она, теряя самообладание и злясь из-за этого то ли на него, то ли на себя. — Меня поздравляли совершенно незнакомые люди! Трое твоих коллег из Чарлстона сказали, что они счастливы, что ты решил осесть здесь, а один из старейших друзей Джейка сообщил, что наконец-то подарит мне свое фамильное серебро, которое уже много лет бережет к моей свадьбе!

Рори остался невозмутимым.

— Ну, что ж, очень мило с его стороны, — проговорил он совершенно спокойно. Бэннер свирепо глянула на него. Рори рассмеялся, потом задумчиво произнес:

— Изумруды, конечно, больше подойдут к твоим глазам, но и бриллианты, я думаю, на твоих хорошеньких ручках будут смотреться неплохо. Какую форму камня ты предпочитаешь?

— Рори, прекрати сейчас же! — возмутилась Бэннер.

— Может, ты хочешь что-нибудь другое? — спросил он обеспокоенно.

Она бросила ребрышко обратно в тарелку и начала теребить салфетку, глядя на свои руки, на которых не было ни одного кольца.

— Перестань, — умоляюще прошептала она.

Рори деликатно взял ее за подбородок и повернул лицо девушки к себе. Впервые за весь день он не улыбался, серые глаза потемнели и смотрели на Бэннер очень серьезно.

— Если до сегодняшнего дня я еще не был уверен, то сейчас я не мыслю своего будущего без тебя, — сказал он. — Это был самый замечательный, но и самый мучительный день в моей жизни. Я должен быть рядом с тобой, касаться тебя, ты понимаешь? Должен. Даже если я потом не усну ночью. Даже если я знаю, что каждое прикосновение к тебе все сильней и сильней разжигает мое желание. Дошло до того, что у меня начинают путаться мысли. Вот что вы со мной делаете, миледи.

Бэннер почувствовала, что тонет в его глазах, и изо всех сил старалась удержаться на плаву.

— Но ты… Ты сам остановился вчера ночью… — напомнила она нерешительно.

Он поцеловал ее со страстью, сдерживать которую ему стоило огромных усилий.

— Потому что я люблю тебя, — прошептал он. — Потому что я хочу, чтобы ты ясно понимала, что делаешь. Поверь мне, я ни за что не хочу причинить тебе боль. Пожалуйста, поверь мне.

«Он опять о том же, — подумала Бэннер, — он продолжает просить о том же. Как он может, если знает, что для меня значит потерять усадьбу?» Она не могла произнести ни слова в ответ и только молча смотрела на него.

Рори тяжело вздохнул и сел рядом на скамейку. Его пальцы коснулись щеки Бэннер, потом он неохотно убрал руку. На секунду ей показалось, что он прислушивается к звукам музыки, доносящимся со стороны бассейна. Но вдруг он встряхнул головой, как будто отгоняя неприятные мысли.

— Пока у нас еще есть возможность, нам бы следовало перекусить, — сказал он совсем другим тоном. — Вечеринка еще только начинается.

Бэннер молча взяла вилку.

Уже не раз она задавалась вопросом, зачем Рори понадобилось устраивать эту вечеринку, но как-то все не получалось у него спросить. Может, потому, что у нее не было уверенности, что он скажет правду. А сама она не могла придумать другой причины, кроме как его желание показать своим друзьям имение, которое он хочет приобрести. Но зачем тогда нужны такие сложности?

Рори представил девушку изрядному количеству своих друзей и партнеров по бизнесу из Чарлстона и других городов, но у Бэннер почему-то возникло впечатление, что никто из них не знает о том, что Рори собирается приобрести Жасминовую усадьбу и ждет их молчаливого одобрения. Зато все, похоже, были в курсе его взаимоотношений с Бэннер. И хотя ей было трудно рассуждать беспристрастно, она видела, что друзья Рори — люди разные по возрасту и по профессии — искренне считают, что ему повезло. И это касалось его личной жизни, а отнюдь не бизнеса. Каждый из них был рад, что Рори наконец встретил женщину своей мечты и не скрывал этого, наоборот, многие поддразнивали его, улыбаясь и утверждая, что его матушка будет просто счастлива.

Был уже довольно поздний вечер, и смеющиеся гости примеривались к фургонам с сеном и забирались на них, когда Бэннер наконец решилась задать давно волнующий ее вопрос.

Показав рукой на мужчину, который ловко залезал на третий фургон — это был знакомый адвокат Рори из Чарлстона, — она сказала:

— Он ведь шутил, когда говорил, что позвонит твоей матушке и расскажет ей, что ее сын собирается сделать?

— Он человек серьезный, — ответил Рори, — поэтому я не думаю, что он шутил. Но если он все-таки позвонит, то будет сильно разочарован — матушка уже все знает.

— Что?! — всполошилась Бэннер. Смеясь, он подхватил ее за тонкую талию и поднял на первый фургон, а потом взобрался сам.

— Но я же сказал — матушка уже все знает, — повторил он, поудобнее устраиваясь на ароматном сене, мягко притягивая к себе Бэннер и сажая ее себе на колени. — Я звонил ей несколько дней назад, — добавил он совершенно спокойным тоном.

Из-за шума и смеха рассаживающихся по фургонам гостей Рори не расслышал, как Бэннер яростно прошипела:

— Черт тебя подери, Рори Стюарт! Ты загоняешь меня в угол!

Он поплотнее прижал ее к себе — в свете яркой луны была видна ее жалкая улыбка.

— Я сказал матушке, — продолжал он, — что наконец-то встретил именно ту женщину, которую давно искал, и что эта женщина очень опрометчиво мне отказала. Матушка очень обрадовалась и с нетерпением ждет встречи с тобой. На самом деле она была бы здесь уже сегодня, если бы ей не пришлось срочно отправиться в Атланту, чтобы помочь моей сестре с ребенком.

— А я и не знала, что у тебя есть сестра, — сказала Бэннер, неожиданно смутившись.

— Угу, — пробурчал он. — А еще у меня есть племянница и новорожденный племянник. И все они хотят познакомиться с тобой.

Бэннер хотела устроиться поудобнее, но вдруг поняла, что некоторые вещи не очень уместно делать, сидя на коленях у мужчины. Он крепко обнимал ее обеими руками, и в его серых глазах вспыхивали огоньки с трудом сдерживаемой страсти.

— О, если бы мы были одни! — прошептал он и поцеловал Бэннер в ухо.

Но они были не одни. И все-таки когда фургоны тронулись, обстановка сделалась более интимной. Казалось, что и остальные гости ощутили то же самое, сидя на душистом сене. Парочки прижались друг к другу, тихонько шепчась, как если бы они были совсем одни на целом белом свете. Ярко светила луна, покачивались и поскрипывали фургоны, на проселочной песчаной дороге глухо стучали копыта лошадей. Все это создавало расслабляющую, убаюкивающую атмосферу, приглашая насладиться летней ночью и уединением.

Сидя на коленях у Рори, Бэннер никак не могла расслабиться. Она явственно ощущала, как под джинсами крепнет и растет его желание. Да еще и колеса фургонов, казалось, обрели разум и нарочно стараются попасть в каждую выбоину, чтобы толчки и покачивания заставляли влюбленных теснее прижиматься друг к другу. У Бэннер сладко заныло внизу живота.

— Это не очень умно, — выдохнула она после очередного толчка, однако не стала возражать, когда Рори пригнул ее голову и положил себе на плечо.

— Я знаю… Боже… Я знаю. — Он сам не понимал, что говорит. Одна его рука добралась уже до середины ее бедра, поглаживая медленно и ритмично, другая нежно массировала затылок.

Веки Бэннер медленно опустились от охватившей ее истомы, вызванной скорее желанием, чем сонливостью. Она почувствовала, как дрожь прошла по всему его телу и дыхание ее участилось.

Изумленная, она пыталась напомнить себе, что знает его всего неделю, что она всегда считала, что любовь должна вырасти и окрепнуть, а для этого нужно время — но все было тщетно. Она любила его, а с того момента, как он заставил ее признаться в этом — и ему, и себе самой, — она уже не могла игнорировать этот факт.

Она гадала, почему для него было так важно ее доверие, почему он хотел решить вопрос с усадьбой до того, как они станут — неизбежно! — любовниками. Бэннер не хотела ждать. Она знала, что, как только усадьба перейдет к Рори, она покинет его. Гордость не позволит ей поступить иначе.

Она не могла поверить в то, что именно к этому он стремится. Ей было трудно поверить в его любовь, но его желание было очень сильным и очень ощутимым. Конечно же, он хотел, чтобы они стали любовниками так же сильно, как и она. Что он тогда сказал? Что она сама отдастся ему?

Бэннер попыталась осмыслить и эти его слова, и все происходящее, понять, почему он медлит, чего он ждет, — но не смогла. Мысли улетучились, осталось только ощущение его тела, его прикосновений, его желания — и ее собственное, вызывающее дрожь, желание.

Впервые за всю жизнь она вполне сознательно отбросила все мысли об усадьбе.

К этому времени фургоны уже направлялись обратно к дому, гости успели спеть полдюжины песен, которых ни Рори, ни Бэннер, разумеется, не слышали. Шел второй час ночи. Большинство гостей собиралось остаться на ночь, кое-кто из них, спустившись с фургонов, раздумывал, а не залезть ли обратно? Многих манил бассейн, к которому они и поспешили, отряхивая с себя сено.

Бэннер молча и неохотно встала. Она не проронила ни звука, пока Рори не спрыгнул с фургона и не протянул руки, чтобы помочь ей спуститься. Только тогда она заговорила быстро и чуть хрипло, не доверяя своей выдержке:

— Ты собираешься пойти спать или?..

Обняв ее за талию, Рори долго глядел на нее. Казалось, он перестал дышать, глядя на ее лицо, залитое лунным светом, всматриваясь в ее зовущие, широко раскрытые глаза. Тяжелый вздох вырвался у него из груди.

— Нет. Нет, я думаю, мне лучше присоединиться к остальным у бассейна, — срывающимся голосом ответил он. — А ты что собираешься делать?

Она расслышала явное сожаление в его голосе, но от этого ей не стало легче. Отойдя от него на несколько шагов, она сказала, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Я думаю, что уже поздно. Мне лучше пойти спать. Увидимся утром.

— Спокойной ночи, миледи, — сказал он тихо.

Она повернулась и быстро пошла к дому. Если бы Бэннер так не торопилась, то могла бы услышать, как Рори в сердцах чертыхнулся. И тогда, возможно, ей было бы легче заснуть. Но, поскольку она этого не слышала, то почти не спала всю ночь.

На следующее утро Бэннер пропустила завтрак, но появилась к тому времени, когда оставшиеся гости начали разъезжаться. Рори провожал их, как всегда, веселый, но улыбку на его лице вдруг сменила растерянность, когда он, поймав девушку за руку, почувствовал, что Бэннер пытается вырваться.

— Что случилось? — спросил он, пока они стояли у открытых дверей, глядя на отъезжающие машины.

— Ничего. — А так как он крепко держал ее за руку, она не могла повернуться и уйти, что собиралась сделать.

— Ты не спустилась к завтраку, — забеспокоился он.

— Я проспала, — равнодушно ответила девушка.

— Проспала? — Рори неожиданно повернул ее лицом к себе. — У вас под глазами тени, миледи. Вы не спали вовсе.

— Злорадствуешь? — спросила она без тени эмоции.

Он приподнял ей голову, заставив посмотреть ему в глаза.

— Ты в самом деле так думаешь? — осведомился он, не сводя с нее изучающего взгляда.

Патологически честная Бэннер слегка качнула головой.

— Нет, — сказала она.

— Хорошо, — решительно заявил Рори, — потому что отпустить тебя одну в постель вчера ночью для меня оказалось самым трудным делом за всю мою жизнь.

— Победило благородство? — предположила она неуверенно. Ее не переставал восхищать тот факт, что им обоим не надо было притворяться.

Рори рассмеялся.

— Нет, вряд ли, — ответил он. — Просто я хочу от тебя значительно больше, чем одну только ночь. Значительно больше, чем одну ночь с тобой, — повторил он.

Слабый огонек самоиронии блеснул в его глазах, когда он добавил:

— Я всю ночь проплавал в этом проклятом бассейне. Вообще не ложился.

— Надо же, а по тебе ничего не заметно, — пробормотала она, разглядывая его и не находя ни малейших признаков бессонной ночи.

Рори пожал плечами.

— Этого никогда по мне не заметно. Есть вещи, которых по мне не видно, — пояснил он. — Может быть, поэтому некоторые дамы кое-чего… не понимают.

— Чего это я еще не понимаю? — поинтересовалась она.

— Что я соблюдаю принципы, — просто сказал он. — Ты должна сделать первый шаг, Бэннер. Никогда не забывай об этом.

Но прежде чем она успела ответить, к ним подошел дворецкий Коннер и, извинившись, прервал их разговор:

— Прошу прощения, мисс Бэннер, мистер Стюарт, но мистер Клермон интересуется, не присоединитесь ли вы к нему в библиотеке?

Они согласно кивнули и направились в библиотеку, и тогда Рори вдруг сказал:

— А кстати, это напомнило мне — что с той книгой, которую ты мне обещала дать почитать?

Голова Бэннер была занята совсем другими вещами, поэтому она только пожала плечами.

— Я как-то пыталась ее найти, но безуспешно, — ответила она. — Может, Джейк знает, куда она подевалась. Я спрошу у него.

— Да ладно, это не столь уж важно. Я просто так спросил. — Рори остановился у двери в библиотеку и поднес руку Бэннер к своим губам. — Поверь мне. — Это было сказано совсем другим тоном.

Бэннер вошла в библиотеку, как только он отпустил ее руку и открыл перед ней дверь. Она думала о том, почему она никак не может просто ответить «да» на эту его просьбу. Не то чтобы она не хотела, но…

Двое мужчин поднялись из своих кресел, когда они с Рори вошли, — ее дед и человек, который вчера представился ей как друг Джейка. Его звали Дэвид Мур. Это был седовласый мужчина с острым взглядом, примерно того же возраста, что и Джейк.

— Бэннер, — начал Джейк, — вы с Рори уже знакомы с Дэвидом, не так ли?

— Да, мы познакомились вчера, — кивнула Бэннер, пока Рори и Дэвид обменивались рукопожатием.

Мистер Мур смотрел весело, тогда как Рори чуть нахмурился. Она не успела поразмыслить над тем, что бы это значило, как Джейк пригласил всех сесть и оживленно продолжил:

— Дэвид кое о чем попросил меня, девочка, но я решил, что ответить ему должна ты.

Бэннер вопросительно взглянула на пожилого человека, который, как ей показалось, чуть смутился.

— Что такое, мистер Мур? — не удержалась она от вопроса.

— Прежде всего, мисс Клермон, я должен извиниться перед вами за то, что вторгся в ваши частные владения, — неожиданно заявил он.

— Каким же это образом? — удивленно спросила она.

— Дело в том, что вчера во время барбекю, да и потом, когда все вы катались на фургонах, я бродил по усадьбе и случайно наткнулся на ваш маленький коттедж в роще. — Он смущенно улыбнулся. — Будучи человеком любопытным, я заглянул в окно.

— Понятно, — улыбнулась в ответ Бэннер. — Но трудно не простить человеческое любопытство, мистер Мур.

— Спасибо. А вот Джейка я спросил, как он думает, разрешите ли вы мне зайти внутрь? Мне бы очень хотелось повнимательней посмотреть на ту картину, которую я видел в окно, — пояснил он с той же смущенной и обезоруживающей улыбкой.

Бэннер удивилась. Теперь настала ее очередь смутиться.

— Боюсь, что вы будете разочарованы. Я всего лишь любительница побаловаться красками, — заявила она.

— И все-таки мне бы хотелось взглянуть, — настаивал он. — С вашего разрешения, конечно. Очень вас прошу.

— Да и мне бы тоже хотелось посмотреть, — вставил Джейк, тепло глядя на Бэннер. — Судя по тому, что сказал мне Дэвид, ты просто зарываешь свой талант в землю.

Ее взгляд обратился на Рори, ища поддержки, но он сказал:

— Я уже говорил тебе, что я думаю об этой картине.

— И какова она? — спросил заинтригованный Джейк.

— Она чертовски хороша, — с неподдельным восторгом сообщил Рори.

— Так могу я посмотреть на этот портрет? — опять спросил мистер Мур, и в его голосе сквозило явное нетерпение.

Бэннер беспомощно пожала плечами.

— Ну, я думаю, что нет причин отказывать вам, — пробормотала она, краснея. — Но, пожалуйста, не ожидайте слишком многого, что бы там ни говорил Рори.

Но когда все они вчетвером стояли в мастерской у Бэннер и разглядывали портрет светловолосого Джентльмена с Юга, мистер Мур ни в малейшей степени не выглядел разочарованным. Задумчиво поглаживая подбородок, он долго разглядывал портрет.

— Рори позировал вам? — спросил он, не отрывая взгляда от картины.

Что-то в его вопросе насторожило Бэннер, но она не поняла, что именно.

— Нет, — поспешно ответила девушка и пояснила:

— Это звучит нелепо, я знаю, но этот образ родился исключительно в моем воображении.

Мистер Мур тихонько хмыкнул, но ничего больше по этому поводу не сказал. А потом попросил:

— Не могли бы вы показать мне еще какие-нибудь ваши работы?

Чувствуя себя несколько неловко, Бэннер все же согласилась. Рори помог ей достать холсты со стеллажей и расставить их по комнате. Они расставляли картины, прислоняя их к стенам и к мебели так, чтобы они были хорошо освещены. Первым молчание нарушил Джейк.

— Будь я проклят, — непривычно тихо сказал он, — но почему ты мне раньше этого не показывала, Бэннер?

— Ну, в конце концов… — пролепетала девушка, окончательно смущенная их пристальным вниманием. — Джейк, это просто увлечение, хобби. Это не так уж и важно.

Она все больше и больше сама себя загоняла в тупик, потому что ни один из мужчин явно не был согласен с тем, что для нее было совершенно очевидным.

Мистер Мур ходил по мастерской, выбирая холсты, меняя их местами и расставляя вокруг мольберта с портретом блондина. Затем он отступил назад и бесконечно долго смотрел на картины.

— Вы только поглядите, какое чувство цвета, какие линии, — бормотал он себе под нос, — сколько жизни в этих лицах! А как выписаны детали! Чувствуется превосходное владение кистью.

— Спасибо, — смогла промолвить Бэннер, ошеломленная похвалой и той неожиданной страстью, которая явственно звучала в его словах.

Он повернулся к ней, его глаза сияли от восторга.

— Насколько мне известно, у вас никогда не было выставки, мисс Клермон, — сказал он и внезапно заявил:

— Но я намерен устроить ее вам.

— Выставку? — спросила она, ошарашенно уставившись на него своими огромными изумрудными глазами.

— Да, в Нью-Йорке. У меня там галерея, — сообщил он.

— Но… — Для Бэннер это полное энтузиазма предложение было более чем шокирующим. Она никогда и помыслить не могла о том, что ее работы когда-либо будут выставляться на всеобщее обозрение и… обсуждение. Она вдруг страшно испугалась.

Казалось, что мистер Мур прекрасно видит и понимает, что она сейчас испытывает.

— Мисс Клермон, — отозвался он, подбадривая ее, — совершенно очевидно, что вы не отдаете себе отчета в том, каким талантом вы обладаете. Живопись для меня — не увлечение, это моя жизнь. И я обещаю вам, что вы будете сами назначать цену за ваши работы.

У Бэннер неожиданно подкосились ноги, она с размаху села на высокий табурет и, не моргая, уставилась на мистера Мура. Затем перевела взгляд на Джейка. Потом на Рори. Все трое одобрительно кивали.

— Я… Я просто не знаю, что и сказать, — наконец выдавила она.

— Скажите «да». — Мур почти умолял. — Я сочту за честь представить вас и ваши работы миру искусства.

С ужасом думая о том, как может измениться — в лучшую иль в худшую сторону — ее жизнь, когда люди увидят ее работы, Бэннер тем не менее сумела взять себя в руки и сказала:

— Это вы мне оказываете честь, мистер Мур. И… спасибо.

…Десятью минутами позже Бэннер все еще сидела на табурете. Джейк и Мур вернулись в дом. Мистер Мур оживленно потирал руки и уже продумывал, какие надо сделать телефонные звонки, чтобы начать приготовления к выставке. Бэннер и Рори остались в мастерской одни, а она все никак не могла прийти в себя.

— Но ведь я никогда не брала уроков! — Она была в недоумении. — Я училась только по книгам, честное слово!

— И очень много рисовала. — Рори стоял перед ней и улыбался.

Она посмотрела на него и неуверенно рассмеялась.

— Я не могу в это поверить! — воскликнула она наконец. — Это просто сон или… я не знаю. Рори, а если им не понравятся мои работы? Что, если они посмеются надо мной? — Ее обеспокоенность росла.

— Никогда, — твердо заявил он. — Мистер Мур не единственный, кто разбирается в искусстве, миледи. Между прочим, я тоже немножко в этом смыслю. Так вот — я абсолютно уверен, что очень скоро ты станешь ужасно знаменитой.

— Я боюсь, — призналась она, — боюсь, что пожалею об этом.

Он поднял ее на ноги, с улыбкой глядя на девушку сверху.

— А не будешь ли ты жалеть еще больше, если упустишь этот шанс? — предположил он, заставляя Бэннер задуматься о будущем.

— Я… Да, наверное. — Она встряхнула головой. — Конечно, буду.

Рори торжественно произнес:

— В таком случае могу ли я предложить будущей знаменитости чашечку кофе? У меня создалось впечатление, что она сегодня не завтракала.

Он галантно поклонился, открывая перед ней дверь и пропуская ее вперед, и, взяв Бэннер под руку, повел ее через розовый сад в дом.

Поскольку мысли Бэннер были теперь заняты новым потрясающим делом — подготовкой к выставке, — она, казалось, должна была бы меньше думать о Рори.

Должна была бы, конечно, — но не могла.

Дэвид Мур оставался в усадьбе еще несколько дней, отдавая распоряжения по телефону. Он вызвал двоих служащих из своей галереи в Чарлстоне, чтобы они помогли Бэннер упаковать картины и отправили в Нью-Йорк отобранные для выставки полотна. Вполне серьезным тоном мистер Мур попросил у мисс Клермон разрешения устроить вторую выставку, чуть попозже, но уже в чарлстонской галерее, чтобы южане тоже получили возможность насладиться работами своей землячки. Бэннер дала согласие, хотя про себя недоумевала, о какой второй выставке может идти речь после того, как нью-йоркские критики разнесут ее в пух и прах.

Честно говоря, все это должно было бы отвлекать ее от мыслей о Рори и тех чувств, которые он вызывал в ней, как только появлялся в комнате с неизменной улыбкой на губах и блеском желания в глубине серых глаз.

Но она ни на минуту не переставала думать о нем, и ей уже не хотелось спорить с ним ни по какому поводу. Ей так же, как и ему, стали необходимы полные сдерживаемой страсти прикосновения и жаркие поцелуи, которыми они обменивались, несмотря на присутствие Джейка, Мура или слуг.

Они все больше бывали вместе — вместе плавали, вместе скакали верхом, вместе гуляли. Поздно ночью они вели беседы обо всем на свете. Они слушали музыку, играли в покер, в слова, в шахматы. Между ними росло доверие, рушились преграды, мешавшие раньше понимать друг друга. Взаимное влечение не проявлялось иначе как в прикосновениях и взглядах, а шутка и смех помогали им обходить острые углы.

— Мне противно опять жаловаться, миледи, но сегодня утром я снова чихал, — заявил однажды Рори. — Этот жасминовый запах исчез было на какое-то время — или мне показалось, что исчез, — но сейчас появился снова.

Они наслаждались поздним завтраком в гостиной, и Бэннер через весь длиннющий стол бросила на него хитрый взгляд.

— Неужели? — Она удивленно вскинула брови.

— Да, — кивнул Рори, явно этим расстроенный. — Я даже спросил у Коннера, в чем дело, но он заверил меня, что горничные не используют освежители воздуха с жасминовым запахом. И не только освежители, а вообще ничего такого, что пахло бы жасмином. Может, мне стоит перебраться в другую комнату?

— Боюсь, что это не поможет, — вздохнула Бэннер.

— Почему? — Ничего не понимая, Рори глядел на девушку широко открытыми глазами.

— Потому что дело вовсе не в комнате, — ответила она и замолчала, не зная, как объяснить ему то, что происходит в усадьбе. В конце концов Бэннер решилась и, запинаясь, произнесла:

— Запах… м-м-м… кое-кто приносит с собой.

Рори, не моргая, уставился на нее.

— Прошу прощения? — спросил молодой человек, так ничего и не поняв.

Она быстро взглянула на него поверх своего стакана с апельсиновым соком, с трудом сохраняя серьезное выражение лица.

— Ну, понимаешь, это мама… — начала было она.

— Твоя мама?! Но ведь она… — Рори совсем растерялся.

— Угу, — подтвердила Бэннер и кивнула.

Рори залпом осушил свой стакан с соком и посмотрел на него так, словно ожидал увидеть на дне последние капли бренди.

Бэннер, не выдержав, расхохоталась.

— От мамы всегда пахло жасмином, — пояснила девушка. — Она любила этот запах. Поэтому все знают, что это она — м-м-м — навещает тебя.

— Но почему? — недоумевал Рори.

— Думаю, тебе лучше спросить у нее, — все еще смеясь, посоветовала Бэннер.