Это война, братишка

18.

Глава восемнадцатая

Камила

Я не хлюпаю больше носом, не сшибаю углы и вообще старюсь о Максе не думать, хотя в груди и поселилось звенящее беспокойство. Здраво рассудив, что мы друг другу никто и он волен делать… ай, чёрт! Кого я обманываю? Никем мы были до того случая в кафе, до того, как легли спать в одну постель. Теперь мы зависли на какой-то очень странной стадии между друзьями и любовниками.

Но как бы ни было мне плохо, – ведь понимаю, что Макс всё равно уедет, фанатки продолжат существовать, любить своего кумира, и возможно, однажды мне выдерут волосы, если я не буду держаться от Градова на расстоянии безопасных километров, – я решила продолжить с ним общаться. Он не виноват, что так между нами вышло. Никто не виноват. И оттолкнуть его сейчас, было бы неправильно. Хоть я и хочу спрятаться в тёмный угол, свернуться в комочек и впасть в спячку. Не знаю как, но мы должны продержаться и не разрушить эту хрупкую связь между нами.

В общем, я немного успокоилась и к приезду Максима смогла натянуть на лицо весёлую маску равнодушия.

Брат не проронил ни слова и выглядел странно. Мич тоже: парень отвернулся к окну, глубоко задумавшись.

– Может, погуляем? – предложила, снимая обувь. – После ужина, конечно!

Макс замер.

– Нет, – сухо бросил он через плечо и пошёл в свою комнату.

– Хорошо, – ответила, глупо улыбнулась, сохраняя спокойствие, и пошла переодеваться.

Всё валилось из рук, на душе кошки не просто скребли – они устроили симфонический концерт, и им подвывала стая волков.

На ужин Макс так и не вышел, я побоялась быть навязчивой и заходить к нему. Ладно, может у него что случилось? Захочет – расскажет. Не маленький.

Я сделала все задания, поговорила с Дашей, даже прибралась, но время тянулось нереально медленно. Решила скоротать его за фильмом, но все мысли вращались вокруг Градова. Пойти спросить? Нет, подожду ещё.

Но и вечером ничего не изменилось. Макс куда-то уходил по своим делам, вернулся и молча скрылся в комнате. Мои кастрюльки с едой одиноко взирали на меня с плиты. Убрала всё в холодильник, и смачно хлопнув дверью, отправилась спать. Сон не шёл.

***

Утром я едва ли смогла разлепить глаза. Когда вышла, Макс уже был собран.

– Извини, я сегодня не могу тебя отвезти, – произнёс он, забирая ключи от машины с тумбочки.

– Хорошо, – пожала плечами и пошла в ванную, чувствуя, что сейчас вот-вот разревусь. С чего бы это? Что за бред? Разозлилась на себя и смогла пожелать брату счастливого пути.

Макс преградил мне путь, обдавая запахом своего парфюма.

– Не гоняй на скейте, – предупредил он, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Я помню, – буркнула в ответ. – Ты там тоже… береги свою задницу.

Парень кивнул и быстро вышел из квартиры. Проводила его взглядом и пошла собираться на учебу.

***

Эти два дня были, пожалуй, самыми мучительными в моей жизни. Макс не говорил со мной. Избегал взгляда и всё время где-то пропадал. Я не находила себе места и пыталась что-то выяснить через Олега. Впрочем, после разговора с отчимом кое-что стало понятно, но – не поникшее настроение брата. Что его так расстроило? Неужели из-за нашей непонятной связи? А может, дело не во мне? Но избегает ведь он меня. Боится переступить черту, потому что уезжает в турне? Ай! Устала я от этой сумятицы и решительно пошла к брату.

Макс лежал на своей кровати в наушниках с закрытыми глазами. Я переживаю самое говняное время в своей жизни, а он музыку слушает. Засранец!

Подошла и сдёрнула наушники. Макс удивлённо моргнул и непонимающе уставился на меня своими блестящими зелёными глазами. Чёлка съехала ему на глаз, и прежде чем он успел её сдуть, я протянула руку и убрала пряди.

– Пошли, – решительно говорю и иду к двери.

– Куда? В ЗАГС? – усмехается этот идиот, но голос выдаёт грусть.

– Не ёрничай. Ты мне задолжал, – серьёзно говорю и иду в свою комнату. Брат тащится следом, шлёпая по полу босыми ногами. На нём из одежды – только спортивные чёрные штаны. Этот парень принципиально не носит футболки и раздражает мои глаза своим безупречным телом?

– Я тебе? – удивился Макс.

– Да. Две бессонные ночи, – поворачиваюсь и смотрю Максу в глаза. Жду, пока закроет дверь. Брат устало выдыхает, толкает дверь и садится на мою кровать.

– Камил, я очень устал. Завтра у меня важный день, и я бы…

– Почему ты избегаешь меня? – не дала ему договорить и встала напротив, сложив руки на груди. Внутри всё колотилось от злости и непонимания. Напряжение, копившееся эти дни, готово лавиной обрушиться на голову брата.

– Я не избегаю, – нагло врёт этот засранец.

– Да? – скептически выгибаю бровь и склоняю голову набок. – Серьёзно? Ты думаешь, я в это поверю?

– Я не понимаю, – брат заметно нервничает: он потёр шею и поморщился.

– Ты не Градов. Ты Заливакин! – торжественно объявила и села в компьютерное кресло.

Брат усмехнулся.

– Макс, это не смешно. Ты предлагаешь мне дружбу, активно лезешь в моё личное пространство, тормошишь и берёшь надо мной шефство, а потом в один день перестаёшь говорить со мной. Так не делают. Назвался другом, нечего из кузова на ходу выпрыгивать.

Макс хмыкнул.

– Ты не пробовала записывать за собой метафоры.

– Ты будешь за мной записывать, – фыркнула в ответ.

– Я?

– Да. Когда станешь дико известным, а я – ещё известней и богаче, то найму тебя в секретари.

Макс усмехнулся и растёр лицо руками.

– Ты несёшь бред, – заключил братец.

– Знаю. Всё потому, что желаю тебя придушить, – честно призналась я.

– Что случилось? – уже серьёзно спросила, глядя на брата. – Это из-за турне?

Брат покосился на меня, но промолчал.

Я соскочила с кресла и села рядом с ним, безумно желая коснуться его лица. Прижаться щекой к груди, оказать в объятиях и услышать, что всё хорошо. Но в жизни так не бывает.

– Не стоит переставать со мной общаться потому, что ты уезжаешь через четыре месяца. Это ничего не изменит. Мы можем сохранить хорошие отношения, а можем всё испортить. Не отталкивай меня, – мы встретились глазами, и я смогла улыбнуться. – Надо ехать – поезжай: это твоя жизнь, ты к этому долго шёл. Но если ты не хочешь, не спеши рушить всё, что строил. Турне длится год – ерунда какая. Вы в любом случае в него отправитесь, потому что выиграли патент, но это не обязывает тебя подписывать контракт на пять лет. За это время ты найдёшь себе замену, если пожелаешь, и выйдешь из игры, ничего не потеряв. Твоя группа тоже ничего не потеряет, она заключит контракт уже с новым участником. Все счастливы. А тебя после мирового турне с руками оторвут. Ты сможешь и сам стать продюсером, композитором, кем угодно… – я перевела дыхание: так долго над этим думала, и спасибо Олегу, знала ситуацию, но не всю. Есть что-то, что Макс не рассказал отцу. – Что тебя гнетёт?

Макс горько усмехнулся, глядя на свои руки. Поднял голову и натянуто улыбнулся.

– Я вдруг понял, что не хочу славы, мирового призвания и толп фанаток. Я хотел просто петь, потому что мне это нравилось. Нравилось писать песни, но выяснилось, что я совсем не готов делать музыку целью своей жизни. Понимаешь, я пошёл в музыкальную школу, потратил кучу денег на дело, которое оказалось мне не нужно. А теперь я вынужден ехать, чтобы не подвести ребят. Лучше бы я пошёл в армию, – брат упал на спину, раскинув руки.

– Не лучше. Ты окончишь школу, отправишься в турне, а за это время решишь, чем ты хочешь заниматься и как использовать полученные знания. Никто не станет тебя осуждать. Тем более Олег. Уж своего отца ты должен знать: деньги играют для него последнюю роль в жизни, хоть и немаловажную, – усмехнулась и легла рядом. – Главное, ты понял это сейчас, а не под старость. Было бы обидно лет в сорок осознать, что ты не хочешь заниматься музыкой, когда уже успел покорить мир, а жизнь-то почти кончилась. За этот год многое поменяется: взгляды, вкусы, предпочтения… ещё десять раз передумаешь и решишь, что тебе нужно. Просто не спеши и не вгоняй себя в крайности.

Макс приподнялся на локте и заглянул мне в глаза.

– Мелкая?

– Ум?

– Когда ты успела стать такой мудрой?

– Не знаю. Может, за эти два дня, пока ломала голову над тем, что же случилось с весельчаком Градовым? А может, когда падала с балкона?

– Я так скучал по тебе… – неожиданно произнёс Макс, полностью меня обезоружив, и прижал к своей груди. Замешкавшись лишь на секунду, обняла его в ответ, уткнувшись носом в плечо. Рука опустилась мне на голову и принялась гладить. – Я такой идиот! Мне следовало сразу с тобой поговорить. Ты ангел, Камила. Никому не позволяй себя обижать. Даже мне…

– Давай спать? – приподняв голову, спросила я, заливаясь краской.

Брат усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

– Давай. Только дай мне две минуты. Я быстро, – он выскочил из комнаты, а я переоделась в пижаму и легла.

Макс вернулся с игрушкой в руках. Это был зелёный крокодил с бантиком на шее.

– Его зовут Зараза. Это тебе, – Макс сел, протянул игрушку, я улыбнулась и взяла своего нового друга.

– Ну, привет, Зараза, – усмехнулась и положила крокодила в изголовье кровати.

– Мир, дружба, жвачка? – спросил Макс, откидывая одеяло.

Я тряслась от радости и предвкушения, что снова окажусь в родных и тёплых объятиях. И пусть мы не можем позволить себе большего, но так просто я его не отпущу.

– Только не отталкивай меня больше, – прошептала и прижалась к Максу, он обнял в ответ.

– Я не отталкивал. Я думал, – улыбаясь, ответил брат и погладил меня по голове, потом по руке, провёл по лицу и поцеловал меня в висок. – Думал, как нам быть… знаешь, я привязался к тебе за эти дни, и просто… я испугался, Камила.

– Чего, Градов? – усмехнулась, чувствуя, как колотится моё сердце.

– Причинить боль нам обоим. – Макс приподнялся и заглянул мне в глаза. – Ты мне нужна. Больше, чем друг, но и больше, чем девушка. Я не могу потерять общение с тобой, не могу разрушить эту связь между нами. Я говорю, как девчонка! Вот отстой, – фыркнул брат, чем рассмешил меня. Я понимаю, о чём он говорит, ведь сама испытываю то же. Странные, противоречивые чувства.

– Давай просто выспимся уже, а завтра погуляем? Ты обещал показать мне город. Или слово Градова уже ничего не стоит?

Макс упал на подушку и усмехнулся.

– Погуляем. В воскресенье концерт, а у нас ещё впереди четыре месяца, и ты всё ещё моя девушка. Забыла?

– Я забыла? – искренне удивилась. – Это ты отлынивал две ночи подряд!

Брат резко перекатился и оказался сверху.

– Я готов компенсировать? – хитро произнёс он и облизнул губы рядом с моим лицом. Чуть не застонала с досады.

– Я думала, мы друзья, – хрипло выдохнула я.

– Так и есть, – так же хрипло подтвердил Макс.

– Мы ведь не станем целоваться?

– Ты сведёшь меня с ума, – парень упёрся в мой лоб своим и вздохнул. Я слышала, как бешено колотится его сердце. Божечки, что же с нами творится?

– Спокойной ночи, – меня наградили дежурным поцелуем в лобик и отвернулись.

Выругалась сквозь зубы, проклиная свой болтливый язык, и закрыла глаза, стараясь восстановить дыхание.

Уже засыпая, я почувствовал, как меня обнимают руки брата, а горячие губы целуют волосы. Смогла улыбнуться сквозь сон и прижаться к нему сильнее, обещая во всём разобраться позже.

Максим

Я, кажется, спятил за эти дни окончательно. Иначе как объяснить, что я не сплю и смотрю на сестрёнку голодными глазами. Я трясусь над ней, как Кощей над златом, а мы ведь даже не целовались. Чёрт возьми! Мы даже не целовались...

Меня злит такая зависимость, раздражает слабость, но с другой стороны, я класть хотел на весь мир, лишь бы эта девчонка и дальше сопела и пускала слюни на подушку рядом со мной.

Чего я не ожидал, так этого того, что она придёт ко мне сама. Поймёт. Поддержит. Отпустит… Хотя я сам не хочу себя отпускать, и в её глазах вижу сожаление и грусть. Мы оба влипли, стоит это признать.

Я предполагал, что однажды моё мнение касательно музыки может измениться, чувствовал это. Камила послужила катализатором. Я вдруг осознал, что это поприще шоу-бизнеса столь же ненадёжное, как и деревянная Москва. Может сгореть. Нет, я не собираюсь бросать окончательно, но и делать музыку самоцелью не планирую. Пусть это будет приятная подработка. Камила права: я могу писать песни, стать продюсером, но мне нужна «стабильная профессия» и основной нерушимый доход: как у отца, например. Могу заработать денег в турне и построить свой бизнес, а папа поможет, я уверен, и поддержит меня. С этим как раз проблем никаких. Как быть с Камилой – вот в чём проблема…

Сначала я серьёзно задумался о том, что пора прекращать наши игры, ведь расставание будет тяжелым, но быстро отмёл эту мысль. Для меня проблема переступить черту между дружбой и любовью. Я хочу. Безумно хочу, но есть сдерживающие факторы. Я очень боюсь ошибиться. Опять же турне – это расставание на год. И сам я не уверен, чувствует ли девушка ко мне то же самое. Вроде, пока мы друзья, нет обязательств перед друг другом. Переступим черту, всё изменится. Придётся принимать серьёзные решения и брать на себя ответственность за наши отношения.

Как заставить себя перестать думать хотя бы на эти четыре месяца и просто отдаться чувствам с головой? Меня трясёт при виде девушки и колотит при мысли, что она может начать с кем-то встречаться. Разве этого недостаточно? Но внутренний голос твердит, чтобы я не спешил.

Я прижимаюсь к Камиле теснее, с наслаждением вдыхаю манящий запах тела, осторожно целую шею. Я, как маньяк, выжидаю, пока жертва заснёт, а потом упиваюсь, отпуская свои желания. Дожил. М-дя…

Девушка напрягается под моей рукой, и я замираю. На часах полтретьего ночи, она должна спать. Но Камила уже не спит. Я чувствую жар её тела. Сердце начинает колотиться в груди, отдавая в висках. Минута кажется вечностью, мир словно замер для нас двоих. Я дышу через раз, потому что чувствую, как под моей ладонью нервно вздымается грудь Камилы. Если она сейчас повернётся, всё пропало.

Девушка, словно чувствуя, медленно и очень осторожно поворачивается ко мне лицом: наши взгляды встречаются. И даже в темноте я вижу, как лихорадочно горят глаза моей заразы. Камила сглатывает и облизывает губы. Я задыхаюсь и глубоко выдыхаю через нос.

– Камила… – хрипло умоляю остановиться. Девушка тянет ко мне руки и несмело касается лица, другой рукой трогает мышцы на животе, заставляя тело покрываться мурашками. Она мелко дрожит и закусывает губу.

К чёрту всё! Перехватываю тонкие руки и оказываюсь сверху. Осторожно развожу её ноги и устраиваюсь между них, сильно вдавливая сестрёнку своим телом, чтобы ощутила всё моё желание. Одной рукой удерживаю её руки над головой, свободной глажу бедро, талию, заползаю под кофту, и всё это – не отводя взгляда. Дышим хрипло, в унисон.

Камила резко освобождает руки, обнимает меня за шею, я делаю судорожный вздох и ловлю её сладкие губы. От наслаждения сносит крышу, мы стонем, жадно рвёмся друг к другу. Она цепляется за меня как за спасительный плот, я не отстаю, впитывая всё, что дает: жар, страсть, тепло, этот сладковатый привкус мяты.

– Мелкая… – хрипло шепчу, целуя лицо, скулы, руками сжимая талию, прижимая стройное тело к возбуждённому паху. – Я, кажется, спятил, мелкая, – усмехаюсь ей в губы, и мы оба смеёмся.

Она обхватывает моё лицо руками, отстраняется и серьёзно смотрит одно мгновение – я плавлюсь под этим взглядом, – а когда она нежно целует мои губы и проводит языком, рассыпаюсь на миллиард цветных осколков.

– Моя, девочка, – шепчу в каком-то бреду.

– Макс… – стонет сестрёнка, заставляя меня дрожать. – Я хочу тебя, Макс.

Отстраняюсь и смотрю ей в глаза: жадно-жадно.

– У тебя был секс?

Камила закусывают губу, её щеки пылают. Я хочу убедиться и запускаю руку в её штаны, чувствуя горячую влагу. Улыбаюсь и убираю руку, чтобы лишний раз её не смущать.

– Какой секс? Я читаю «Скарлетт» и смотрю «Унесённые ветром», – смеётся сестрёнка.

Мне требуется усилие, чтобы взять себя в руки. Роняю голову, утыкаясь ей в шею и скатываюсь, тут же притягивая девушку к себе.

– В чём проблема? – тихо спрашивает Камила. Мы оба дышим как паровозы.

– Во-первых, тебе семнадцать, а во-вторых, – хитро говорю и целую мелкую в уголок губ. Как объяснить ей, что я не хочу спешить? – Нам нужно обсудить ситуацию, не находишь? Кажется, мы только сейчас переступили грань, и возможно, подвели родителей. Я бы хотел знать, что ты думаешь по этому поводу, прежде чем мы зайдем ещё дальше, – выдыхаю и смотрю на Камилу: она улыбается.

– Сейчас? – мелкая иронично выгибает бровь и кривит губы в усмешке.

– Нет, – целую в ответ, потому что удержаться почти невозможно. – У нас впереди прогулка и выходные, время есть, – говорю, а сам думаю, что хочу знать, что она думает по поводу нас: размышляла ли, строила ли планы. Хочу знать, всё что прячется в её умненькой головке.

– Макс, мне восемнадцать только через полтора месяца, – почти обиженно шепчет сестрёнка.

– Отлично! Успеем во всём разобраться, – прижимаю мелкую к себе и целую в макушку. Меня всё ещё потряхивает, но возбуждение медленно проходит.

– В чём? – спрашивает она, вырисовывая круги на моей груди.

– В нас…

– Поцелуй меня, – тихо просит мелкая, поднимая голову.

Дыхание снова перехватывает, я готов скулить и отмахнуться от всех своих принципов ­– так эта девочка сводит меня с ума.

– Ты хочешь этого? – тихонько дразню в ответ. Хочу знать, насколько сильно она хочет меня. Готова ли просить.

– А ты хочешь «леща»? – парирует мелкая. – Не зли меня, Градов, – шипит мелкая фурия. Я усмехаюсь. – Я этого поцелуя хочу с воскресенья, когда твоя бывшая подружка пыталась устроить скандал.

Чуть не замурлыкал от удовольствия, представляя, что не я один страдал. Да, это эгоистично, но, чёрт возьми, так приятно, когда желанная девушка тоже тебя хочет.

– А я хочу ещё дольше, – продолжаю дразнить. Камила приподнялась на локте и заглянула мне в глаза. Её волосы щекотали моё лицо, я не мог надышаться их запахом.

– Мне было семнадцать, помнишь? – вскидываю бровь. – Я полез к тебе с поцелуем, а ты решила сбежать через балкон, но вот беда, свалилась.

Камила удивлённо округлила глаза.

– Так это был поцелуй? – искренне удивилась девушка. – Я думала, ты хочешь меня укусить за лицо, побить там, за то, что утром разломала твои сиди-диски и высыпала обломки в твой рюкзак.

– Ты, правда, думала, что я могу укусить или полезть драться? – я уже смеялся.

– Кто тебя знает. Ты же побрил соседнюю собаку, накидал мне в постель её шерсть, ещё и сказал, что это я сделала. К тому же, ты был пьян.

Мы переглянулись и рассмеялись. Камила умолкла и облизнула губу.

– Я хочу тебя… хотя бы поцелуй.

Больше просить не надо. Кладу руку ей на затылок и на этот раз целую нежно, наслаждаясь каждой секундой этого волшебного мгновения. Я не совру, если скажу, что этот поцелуй самый восхитительный и прекрасный, который только был в моей жизни…