Это всё Она

Нет слов

Нет слов.

А раньше были.

Остро отточенные — вены режущие, сердце насквозь пробивающие, лезвием строк нутро вспарывающие. Томной лаской по коже скользящие, нежно по ключицам гладящие, воздушно губ касающиеся.

Нет слов.

А раньше в голове звенели.

Вызывая вихрь эмоций, бурю мыслей, цунами идей.

Нет слов.

И горько думать о том, что их — таких — уже и не будет.

Осталась боль — тупая, ноющая, червоточинами душу разъедающая.

И хочется спрятаться в том самом месте, что находится за гранью реальности где-то на стыке с вечностью. Пересчитать по пальцам хорошее и вычистить, вымести, как сор, плохое. Освободиться от наносного, избавиться от надуманного — выдохнуть и вдохнуть полной грудью.

Поверить снова в свои же собственные фантазии — оставить их на бумаге. Уж как получится, но честно. И если мучиться, то драмой не своей, а тех, кто может рассказать за тебя.

Отмотать бы пленку на пару лет назад… И поискать, вспомнить, что держало, томило, заставляло не спать ночами. Когда в азарте ты подрывалась с кровати посреди ночи, чтобы записать одну-единственную фразу, когда придушенно хохотала в подушку, проигрывая сценки в голове, увлеченно пила кофе и разговаривала вслух, обращаясь к драгоценному Музу, который неотступно ходил рядом с тобой. Менял лики, имена, но неизменно улыбался тебе, стоило открыть глаза рано утром.

Их так много, их так безумно много — этих еще ненаписанных историй, живущих вот прямо сейчас в тебе. Скачками, как у дурного оператора, путаются и меняются кадры, и декорации пляшут… А еще твои герои — разные и в то же время одинаковые.

Но ты их видишь — каждого из них видишь. Моментами думаешь, как они, переживаешь, как они, впитываешь, как губка, их жесты и взгляды.

Они дороги тебе. И трудно выделить единственного и самого бесценного — невозможно писать и не срастись с героем сутью. Невозможно.

И они ждут.

А ты…

Нет слов.

Где их потеряла, кому отдала и зачем? Зачем тратишь неумолимо убегающее время на тех, кто жадно отнимает его у тебя, не оставляя после себя даже тени благодарности. Вырывает кусками душу и уходит, на возврат отдавая только долго затягивающиеся раны. И после каждой такой раны образуется пустота — маленькая, неприметная… Терпимая и сносная. Но их — этих пустот — всё больше и больше…

Обид, разочарования, неудовлетворенности, неоправдавшихся ожиданий, несбывшихся надежд… Копятся и копятся, образуя черную дыру.

Чистый лист бумаги — пиши!

Но не звучит — всё фальшь.

И внутри что-то ломается и плачет.

Слезами по буквам, пальцами по клавишам. Стирая раз за разом то, чему не веришь. Уничтожая любую неправильно взятую ноту…

Почему в жизни нельзя также?

Взять и стереть часть эпизодов и переписать их набело.

Но ведь пресловутый опыт, а по факту… ты просто раз за разом наступаешь на одни и те же грабли. И нет, чтобы обойти их стороной… Ничему жизнь не учит. Вранье всё это.

Единственное, что ты можешь сделать — это создать свою вселенную, свой мир, где ты, именно ты эти грабли уберешь, расчистив своим героям — таким важным и нужным — путь. Путь в какое-то непременно светлое будущее. И будешь верить вместе с ними, что так бывает…

Что любовь не умирает. Не исчезает. Не тонет. Не горит. Не распыляется на атомы.

Что любые трудности преодолимы, а цели достижимы.

Что после черной полосы обязательно наступит светлая и яркая.

Что любые мечты осуществимы. Если ты действительно, на самом деле, без лени и отговорок, по-настоящему в них веришь.

Что дзен постижим и мудрость с возрастом приходит.

Что на двоих можно разделить не только жизнь с ее проблемами, но и дыхание, мысли, настроение.

И что обязательно… обязательно найдется тот, кто… увидит тебя. И примет. И ты точно так же впустишь его в свой мир, окружив всем тем теплом, заботой, радостью, что есть в тебе.

И никому не расскажешь о том, что это всего лишь твоя идеальная вселенная, твой странный ламповый мирок, существующий где-то за горизонтом реальности. Куда тебе сейчас закрыт проход…

Потому что…

Нет слов.

И ты ровным счетом не знаешь, что с этим делать.

Без этих слов и тебя как будто нет.

Есть полуогрызок человека, потерявшего смысл. И в этом страшно признаться. Признаться в том, что, наверное, есть масса других смыслов, но твой… твой спрятан в словах — в их магии и силе. И ты, отрицая идею молчания, пытаешься зашифровать сокровенное в них. В надежде, что может быть, может быть, найдутся те, кто поймет.

Один, двое, трое… Неважно.

Пожалуйста, вернитесь ко мне.