Это всегда был он

Глава 3

Университетская база отдыха на берегу реки Дон чем-то напоминает детский лагерь. По территории разбросаны цветные фанерные домики, деревянные беседки, массивные столы и скамейки, укрытые в тени раскидистых зеленых крон. «Удобства» спрятаны в кирпичных постройках, на крыше которых установлены пластиковые бочки с водой, несколько кухонных зон общего пользования с рядами раковин и большими мусорными контейнерами разместились то тут, то там. Поляна недалеко от въезда отведена под волейбольную площадку, а с противоположной стороны базы можно найти спуск на песочный пляж. Территория огромна, я даже боюсь представить, сколько гостей она может вместить, но сейчас большая часть этого «райского» уголка занята студентами политехнического университета. Причем не только первокурсниками, в честь которых и устроена эта поездка, но и активистами старших курсов. Кто-то же должен следить за желторотиками и напоминать, что курица – не птица, а первокурсник – еще никакой не студент.

На четырех больших автобусах на базу приезжают счастливчики, успевшие внести в списки свои имена. Кто-то из ребят добирается на личных автомобилях, из открытых окон которых звучат громкие басы и крепкие словечки. Мы с Лерой и Линой сидим на лавочке у одного из домиков, дожидаясь заселения, и наблюдаем, как парни таскают коробки с едой и напитками.

– Строители? – обращается к нам высокая и стройная девушка, держащая в одной руке папку, а во второй – карандаш.

– Дизайнеры, – отвечает Лина.

– Значит, вы со мной. Фамилии.

Лина бегло называет нас, а девушка делает пометки.

– Будете спать вон там, – указывает она на небольшой желтый домик, крыша которого оплетена густым плющом. – Можете отнести свои вещи, а я пока найду вам соседок. Фух! Ну и парилка тут!

Девушка пару раз взмахивает папкой перед лицом, раздувая темные волнистые пряди, которые липнут к взмокшему лбу и шее, и блаженно прикрывает глаза, вздыхая. Бедняжка. Наверное, она здесь с самого утра, приехала первым рейсом.

– Нужна резинка? – спрашивает Лера.

– А есть?! Было бы супер! Моя сумка черт те где, – цокает она языком. – Я Аня, кстати. Староста третьего курса ГСХ. Если вдруг что, смело обращайтесь ко мне.

– Я Лина!

– Лера!

– Настя! – представляемся мы по очереди.

Зеленые глаза Ани, которые кажутся завораживающе яркими из-за окружающей нас растительности, дружелюбно блестят. Она, улыбаясь, вручает мне папку с карандашом, берет резинку-пружинку из рук Леры и наклоняется, собирая пучок на макушке.

– Вот так-то лучше. Какая же жара, – причитает Аня, путаясь пальцами в густых волосах.

– Это все потому, что я здесь. – К ней подкрадывается парень в красной борцовке и щиплет за плечо. – Смотри, не схвати тепловой удар. Из средств помощи здесь только коньяк и пиявки.

– Уж я-то постараюсь, – кокетливо говорит Аня, выпрямляясь, и упирает руки в бока. – Не люблю пиявок.

– А коньяк, значит, любишь?

Они смотрят друг на друга несколько секунд, словно обмениваясь воспоминаниями, о которых не стоит говорить вслух. Между ними чувствуется игривое противостояние, и даже мне становится жарко. Может, лучше оставить их наедине?

– Там последних привезли, – парень кивает в сторону. – Поможешь посчитать?

– Да, я… – Аня оглядывается на нашу тройку и прищуривается. – Ли-на, Ле-ра, Нас-тя…

– Нет, только не это! Бегите, пока я ее держу! – вскрикивает парень и обнимает Аню за плечи, крепко прижимая к себе.

– Вит, отвали! – Она бьет его локтем под ребра. – Я же так никого не запомню! И так каша из имен в голове!

– Поздно, – сочувственно вздыхает он. – Простите, девчонки, мне вас уже не спасти. Я Витя, если что. А эта ненормальная привыкла коверкать чужие имена.

– Я не коверкаю, а сокращаю. Берегу свой жесткий диск, – Аня стучит пальцем по виску. – Значит, вы, Лина и Лера, будете – Эл номер один и номер два, или нет – Эл в квадрате. А ты, Настя… хм-м-м… Настюша, Стюша, Стю… Вот! Ты будешь – Стю!

Витя закатывает глаза, а мы с девчонками хихикаем, потому что энтузиазм и наивная жизнерадостность Ани не оставляют шанса для глупых обид. Возвращаю ей папку и расслабленно усмехаюсь:

– У тебя, конечно, и без того имя короткое, но… по твоей логике, ты должна быть – Эн?

– А ты сечешь, – подмигивает мне Аня. – Если будет желание, приходите на кухню часа в четыре. Мне не помешает помощь с огурцами и бутербродами.

– Хорошо, – бодро киваю я.

Витя по-свойски закидывает Ане руку на плечи, и они уходят по тропинке, толкая друг друга бедрами. Какая милая пара.

– Ну что? – говорит Лина, хлопая себя по коленям, и встает. – Идем облагораживать нашу сегодняшнюю обитель?

– Надеюсь, там нет пауков и тараканов, – морщится Лера.

– Боишься, что они объединятся в преступную группировку и отнесут тебя в камыши, пока будешь спать? Так мы тебя к кровати привяжем, не переживай.

– Я бы тебя к дереву привязала, но у меня нет с собой десятиметрового каната. Да и он вряд ли бы помог. Что тебе стоит дуб с корнем выдрать, да?

– Что сказала?!

– То, что ты…

– Смотрите, белки! – кричу я.

– Где?! – Девчонки синхронно вскидывают головы, уставившись на покачивающиеся ветви.

– Да вот они, обе-две, – хмыкаю я, снисходительно разглядывая подруг. – Грызутся и грызутся.

– Настя! – Лина театрально прижимает ладонь к щеке. – Ты нас что, подколола?!

– Наша девочка уже такая взрослая, – Лера смахивает невидимую слезинку.

– Это я еще не старалась, – отвечаю с шуточным высокомерием.

– Правда?

– Можешь круче?

– Ага. У меня был отличный тренажер. – От сказанных слов немеет горло, а тревога учащает пульс.

Надеюсь, этот тренажер сейчас не здесь. Не хотелось бы снова столкнуться со взрослым угрюмым Моревым. Хватаю сумку с вещами и закидываю ее на плечо, а в висках пульсирует раздражающее – «Врешь, Мореева».

Ближе к обеду все студенты расселяются по домикам, и организаторы объявляют о свободном времени. Толпа разгоряченных парней несется к блестящей голубой воде, поднимая песчинки в воздух, а девчонки расстилают на пляже коврики и полотенца, чтобы позагорать. Мы с Линой и Лерой тоже отвоевываем себе местечко на берегу и несколько часов наслаждаемся солнечными ваннами, обмениваясь шутками и приколами и покачиваясь под веселые песни, звучащие из портативной колонки, которую принесла компания старших ребят.

– Как думаете, я уже мулатка? – Лера вытягивает ноги, стройность которых совсем не скрывают короткие джинсовые шорты, и запрокидывает голову, открывая шею солнечным лучам.

Лина приподнимает темную бровь и в очередной раз хватает тюбик с солнцезащитным кремом, чтобы намазать плечи и декольте, а я поправляю полотенце, лежащее на коленях. Мы как живое воплощение трех типов людей из анекдота про загар: первый – «Нужно больше солнца, я должна стать шоколадкой во что бы то ни стало!», второй – «Где SPF 50? Нет, давайте сразу 150!», и третий – «Неважно, какая температура, дайте мне одеяло, пожалуйста».

Со стороны слышатся свист, смех, вперемешку с плеском воды, и развязный голос какого-то парня, привлекающий внимание:

– Эй, малышка! Задница – зачет! А можно потрогать?!

Он сально улыбается проходящей мимо девушке в раздельном купальнике. Она гордо вскидывает нос, дефилируя к своему коврику, и мигом оборачивает бедра полотенцем.

– Мерзость. Неужели он думает, что это должно быть приятно? – бурчит Лина.

– Он не думает, – недовольно хмыкает Лера. – Стоит девушке раздеться, как у парней в радиусе пяти метров мозг тут же стекает в штаны.

– И что теперь? Нам в пуховиках купаться, чтобы всякие извращенцы не пялились?

Карпенкова неопределенно мычит, и до нас доносится разговор нескольких парней, развалившихся неподалеку.

– Это что за боевой бегемот? Она вообще себя в зеркало хоть раз видела?

– Ляжки жесть!

– А у этой жопы нет. Дома, наверное, забыла. Бедолага.

Парни хохочут, и я невольно кривлю губы. То, что люди обсуждают и оценивают других, не новость, но слышать подобное пренебрежение, направленное даже в чужую сторону, действительно мерзко.

– Зато Юлька-а-а… мечта. И спереди, и сзади.

– Смотри-смотри. Она в майке без лифчика!

– Правильно. Такие сиськи нельзя прятать, – продолжают гоготать парни.

– Было бы круто, если бы все девки так ходили.

– Нет! Ты что? У некоторых такие блины вместо сосков, смотреть страшно.

– Так глаза вытащи! – воинственно говорит Лина. – Всем полегчает!

Худощавый паренек с короткой стрижкой оборачивается и улыбается нам как ни в чем не бывало:

– Подслушивать нехорошо!

– Людей обсуждать так-то тоже не айс! Вы бы хоть громкость прикрутили!

– А лучше бы соревнования устроили, кто дольше сможет не дышать под водой, – тихо добавляет Лера.

Парни гаденько ухмыляются и возвращаются к беседе, понизив голоса, но Нестерову это не успокаивает.

– Нет, ну как же бесит, – бухтит она, нервно встряхивая темными волосами. – Столько требований к девушкам. Это носи, это не носи. Будь идеальной всегда и везде! Мужики вообще себя со стороны видели? Коней своих под пивные навесы загнали и ходят сиськами трясут. А у некоторых они, между прочим, больше, чем у Лерки. Вот кому надо лифчики и утягивающие корсеты носить!

– Даже спорить не буду, – неожиданно соглашается с подругой Карпенкова. – И соски у них тоже бывают не самые эстетичные.

– А их крошечные плавки, в которых видна причина для слез… волосатая грудь, ноги, похожие на макаронины, упавшие в кошачью шерсть! Мне, может, тоже хочется только на красавчиков с обложек смотреть, но я же молчу.

– Как сказать… – хихикаю я. – Терпимее нужно быть к людям, девочки.

– К людям, безусловно, – деловито отвечает Лина, – а вот собаки сутулые такого подарка еще не заслужили. Око за око, и все дела. Я бы с радостью хоть на одного в колготках и на каблуках посмотрела или в трех слоях тоналки под палящим солнцем.

– Милая, тебе бы остыть, – смеется Лера, хлопая все еще пыхтящую Нестерову по спине.

– Да, неплохо бы окунуться.

Лина легким движением стягивает майку и поднимается, чтобы снять шорты. На ней остается слитный черный купальник с полупрозрачной сеткой на животе и боках. Эффектно. Ей бы еще шляпу с широкими полями, брендовые очки, и можно на яхту – покорять сердца миллионеров. Лера тоже быстро избавляется от одежды, милый купальник из топа и коротких шорт в бело-синюю полоску прекрасно сидит на ее миниатюрной фигуре, открывая взору татуировку, которую так хочется рассмотреть повнимательнее: портрет Дейви Джонса с заветным ключом в щупальцах, расползающихся по бедру, нанесен так искусно, что кажется живым.

– Насть, – зовет Лера, – ты пойдешь?

– Нет, – мотаю я головой.

– Стесняешься? – Лина упирается ладонью в бок, отставляя бедро. – Брось! Хочешь, я тут всем зрение выключу?

– Не надо. Я просто… не люблю плавать. Идите без меня.

– Ну, как знаешь.

– Тогда за вещами присмотришь? – Лера прячет телефоны под одежду.

– Конечно, – отвечаю я и наблюдаю, как девчонки пробираются к блестящей в ярких солнечных лучах кромке воды.

Они проходят мимо той самой компашки оценщиков, и Лина вдруг оборачивается, стреляя в них убийственным взглядом:

– Ну что? Не нравится, как я выгляжу?

– Эм-м-м… – растерянно тянет самый болтливый из них.

– Ну вот и слава богу. Я бы все равно тебе не дала.

– И я тоже! – поддакивает Лера.

Прижимаю ладонь к губам, сдерживая смех, а две мои гордые героини шагают дальше. Я всегда восхищалась смелыми и сильными людьми, и для этих качеств внешность совсем не важна. Главное, что ты сам себя принимаешь и любишь, ведь остальные, сколько бы и чего ни говорили, сосредоточены лишь на себе. Они брякнули что-то, а через пять минут забыли. Так стоит ли зацикливаться на их словах? Думаю, нет. Уверенность решает. Иногда она куда красивее, чем наряды, украшения, чистая кожа, спортивное тело и правильные черты лица.

Лина зачерпывает воду руками и окатывает Леру крупными брызгами, раздается громкий визг, и они обе бросаются в реку, отдаляясь от берега. Глубоко вдыхаю аромат влажного песка и травы и опускаю руку на голову. Ладонь обжигают нагретые солнцем волосы. На самом деле я с удовольствием окунулась бы в прохладную реку, но… что-то я пока не готова раздеться перед всем потоком. Мой комфорт – это ведь мой выбор, верно? Может быть, вечером, когда народа будет поменьше, я смогу немного поплавать, а пока мне и на берегу неплохо.

Вдоволь накупавшись, порядком растрепанные, но все такие же бодрые и веселые студенты расходятся по лагерям, чтобы подготовиться к ужину и вечерней программе. Девочки стекаются в кухонные зоны, а парни передвигают столы, лавки, готовят мангалы и настраивают аппаратуру для дискотеки. Ветер становится прохладным, особенно в тени, и несет с собой запах пресной воды и костров. Как и обещали, мы с «Эл в квадрате» отправляемся на помощь к Ане, заведующей девчонками строительного факультета, и еще несколько часов проводим в звонком щебете, нарезая овощи и намазывая бутерброды.

– Ух ты! Как здорово у тебя получается! – восторженно говорит Аня, глядя на огурцы, которые я нарезала и разложила по пластиковым тарелкам.

– Ты принесла еще? – устало хнычу я.

На стол опускается пакет, и я поднимаю глаза к небу:

– Ну за что-о-о?

– Это последние, мы почти закончили. Давай я тебе помогу.

Аня хватает нож, и мы вместе принимаемся за фигурную нарезку, болтая о студенческой жизни. Узнаю много полезной информации о том, к какому преподавателю какой подход, с кем можно подружиться, а кого лучше не злить. Как говорит папа, не стоит пренебрегать опытом предыдущих поколений, учиться лучше на чужих ошибках, чем страдать от своих.

– Зубастик считает всех девочек тупыми по определению, поэтому на его парах лучше не отсвечивать. Эй! – Аня тычет ножом в проходящего неподалеку паренька. – Я могу тебе в ухо попасть с закрытыми глазами!

– Ну А-а-ань… – скулит он, убирая за спину стакан с темной жидкостью, – я же не первак. Пиво уже кончилось.

– Сейчас будешь трупак! Правила для всех!

Парень выливает содержимое стакана в траву и шагает дальше, печально ссутулившись.

– Что за правила? – интересуюсь я, потому что ничего не слышала об этом раньше.

– До ужина никакого крепкого алкоголя, – серьезно отвечает Аня. – На нашем посвящении несколько идиотов так налакались в обед, что пришлось до полуночи их по роще искать вместо того, чтобы тусить.

– Но нашли же?

– Конечно! Они спали под деревом недалеко от мусорной кучи. А вот и один из них, кстати…

Среди широких стволов мелькает красная борцовка, Витя подходит чуть ближе и посылает Ане воздушный поцелуй. Она ловит его в ладонь, хлопает себя по бедру, и Витя, рассмеявшись, качает головой.

– Мне нравится твоя идея! – кричит он.

– А мне – мясо без крови! – отвечает она.

– Понял, принял, – серьезно кивает Витя и скрывается из виду.

Аня возвращается к нарезке огурцов, а я не могу избавиться от умилительной улыбки. Все-таки они и правда классная пара. Связь между ними очевидная, но такая легкая и непринужденная, что даже немного завидно. По-хорошему.

– Вы начали встречаться после того случая? – спрашиваю я.

– С кем? – удивленно уточняет Аня.

– Ну-у-у…

– С Витом, что ли?! – Она заливисто смеется. – Нет. Ты что? Нет! Мы просто друзья.

– Извини, – произношу я, немного смутившись.

– Глупости, не извиняйся. Вит – хороший парень, но у него уже есть девушка. Очередная. В это расписание вообще трудно втиснуться. Да и я сама вроде как не свободна.

– Вроде как?

– Ох, Настя… там все сложно. Рассказывать долго, а я еще даже наполовину не в нужной кондиции.

Аня берет пластиковый стакан с пивом и делает пару внушительных глотков, а после с еще большим усердием принимается кромсать огурец.

– Стю, а ты что? Не пьешь?

Кошусь на светло-желтый напиток, который мне налили еще полтора часа назад, и морщу нос:

– Мне не очень нравится вкус.

– Ого, счастливый ты человек, раз можешь выбирать алкашку по вкусу.

– Зачем пить то, что не нравится?

– Когда болит душа, помогает только яд, – пафосно заявляет Аня, и мы дружно хихикаем. – Знаешь, когда я была помладше, то думала, что девчонки, страдающие по пацанам, которые их не ценят, и заливающие горе вином, – идиотки, а теперь… я одна из них!

– Может, стоит сменить парня?

– И так я тоже думала, – весело щурится Аня. – А у тебя кто-то есть?

– Разве не очевидно? Если я не пью, значит, счастлива в одиночестве.

– Скоро все изменится. Ой… – Аня комично округляет глаза. – Я про парня, не про выпивку.

– Да, я поняла. Только вот не уверена, что хочу этого. Меня пока все устраивает.

– Перемены не спрашивают разрешения, они просто приходят. Так же, как и любовь, – последнюю фразу Аня произносит с такой печалью, что даже у меня сжимается сердце.

Я еще ни разу не любила так, чтобы по-взрослому, по-серьезному. Конечно, влюбленности были и в старой школе, и в новой, но ничего существенного не происходило. Так, ерунда: неловкое общение, переписки, которые обрывались в самый неожиданный момент, безответные чувства и недолгие страдания по тем, кто меня даже не знает. Наверное, все еще впереди. Как же иначе? Но я постараюсь выбрать для себя такого парня, который не будет отражаться болью в моих глазах, не станет причиной моих слез и бессонных ночей и не превратится в одну сплошную проблему. Среди сочной зелени мелькает светлое пятно, похожее на хорошо знакомую мне дурную голову, рукоятка ножа скользит во вспотевшей ладони, и указательный палец пронзает резкая боль. Опускаю взгляд и тут же прижимаюсь губами к порезу.

– Стю! – встревоженно говорит Аня, заметив бытовую аварию. – Ты как? Нож уже не держишь?

– Все хорошо, – отвечаю я, вглядываясь вдаль, но там уже никого нет.

Почудилось, что ли? Что за галлюцинации? Еще и такие!

– Так, девочки! На этом наши полномочия – все! – объявляет Аня, бросая кусочки последнего огурца в тарелку. – Теперь можно по-настоящему отдыхать!

Вокруг раздаются облегченные выдохи и веселый галдеж. «Эл в квадрате», занимавшиеся все это время сервировкой общего стола, спешат ко мне. Нестерова обмахивает ладонями покрасневшие щеки, а глаза Карпенковой прячутся за полуприкрытыми веками.

– Идем переодеваться к ужину? – говорит первая.

– Я хочу мяса! – воет вторая.

Смотрю на себя сверху вниз, все еще держа палец во рту. Бежевая футболка немного помялась, на джинсовых шортах видны мокрые пятна от воды, стекавшей с огурцов, но это не критично. Мы же на природе в конце концов.

– А наряжаться обязательно? Я не брала с собой вечернее платье.

– Да ладно?! – вскрикивает Лина.

– Как же так?! – подхватывает Лера.

– Тогда…

– …тебе придется идти голой!

Девчонки хихикают, а я качаю головой.

– Что вам там мальчики наливали?

– Ага-а-а, тебе расскажи.

– Вдруг тоже захочешь, а больше нету.

– Нет слова «нету», – отвечаю я.

– Маленькая душнилка, – смеется Лина, обнимая меня за шею, и направляется к нашему домику.

Лера пристраивается с другой стороны, ветер разносит по всей территории запах дыма и душистых специй. Настроение у меня прекрасное и без допингов, а после ужина, надеюсь, станет только лучше. Сейчас я солидарна с Лерой в вопросе мяса на все сто процентов.

Вечеринка гремит на всю округу музыкальными басами, веселым смехом, бурными разговорами, оживленными спорами и топотом танцующих ног. Солнце неторопливо погружается в реку, окрашивая небо и гладь воды в яркие цвета заката: желто-оранжевый, серо-синий, фиолетовый и малиновый. Ветер стихает, оставив стоять теплый воздух, в котором еще чувствуется жар долгого дня. Зажигаются фонари и крохотные лампочки над дверьми домиков. Мясо с костра придает сил, поэтому я с энтузиазмом вливаюсь в тусовку, знакомлюсь с девчонками и ребятами со своего потока и других факультетов, пару раз выхожу с Линой и Лерой на танцпол, но от коктейлей, который разливает тройка старшекурсников, отказываюсь. Коньяк из пятилитровых бутылок что-то не вызывает доверия.

Заводной голос ведущего, улыбчивого третьекурсника по имени Даниил, вновь звучит из большой колонки. Он объявляет новый конкурс-игру и приглашает желающих. Лина и Лера, вошедшие в кураж, бросаются вперед, а я, наоборот, отступаю к столу, служащему импровизированным баром.

– Еще минералки?! – спрашивает Витя, укоризненно нахмурившись. – Ты хочешь, чтобы завтра мы все умерли от похмельного обезвоживания?!

– Кто сильно захочет, тот и из реки хлебнет, – хмыкаю я, протягивая пустой стакан.

– Жестокая ты, Настасья! А ведь я к тебе со всей душой!

Уже собираюсь опустить руку, но Витя хватает меня за запястье, очаровательно улыбаясь:

– Ну что ты? Я же пошутил. Для прекрасных дам ничего не жалко.

Он наполняет стакан и немного проливает мне на пальцы, засмотревшись в сторону.

– Прости-прости, – бормочет Витя, продолжая смотреть на танцпол, будто голодный пес на миску шашлыка.

Оборачиваюсь, танец лимбо в самом разгаре. Парочка парней ловко выгибаются и пролезают под длинной палкой, один конец которой держит пританцовывающая под зажигательную мелодию Аня. Она переоделась в красный сарафан на тонких бретелях, короткая юбка покачивается от малейшего движения, а вырез на спине заканчивается аккурат под ямочками на пояснице. Ее темные волнистые волосы перекинуты на одно плечо, на затылке блестят хаотично расположенные заколки с искусственными камнями. Витя ведь на нее смотрит, вряд ли с таким обожанием можно таращиться на пацанов, даже если они твои лучшие друзья. Аня порывистым движением разворачивается и безошибочно находит взглядом Витю, широко улыбается и машет ему свободной ладонью, подзывая.

– Мой выход, – довольно урчит он и перемахивает через стол так быстро и неожиданно, что я отшатываюсь на несколько шагов. – Подмени меня, Настюх!

Испуганно хлопаю ресницами и поглядываю на двух оставшихся барменов. Один из них не обращает на меня никакого внимания, уставившись в телефон и гневно тыча пальцами в экран, а второй добродушно улыбается.

– Мы и сами справимся. Не волнуйся, – говорит он.

– Спасибо, – отвечаю я, и в этот же момент в заднем кармане шорт вибрирует мобильный.

Достаю телефон, имя на дисплее заставляет коротко усмехнуться. Она продержалась дольше, чем я думала. Быстрым шагом удаляюсь от танцпола, чтобы не кричать сквозь музыку, и отвечаю на звонок.

– Алло! – весело говорю я. – Анастасия у аппарата!

– Дочь, ты пьяна?

– А ты как думаешь?

Мама замолкает, так и вижу, как она принимается нервно вырисовывать пальцем каракули на кухонном столе.

– Все хорошо, мамуль. Тебе не о чем переживать. Правда. Я в порядке, и все под контролем.

– Точно?

– Точно, – произношу серьезно.

– Хорошо, – напряженно вздыхает она и наконец-то смягчается: – Я тебя не сильно отвлекаю? Если что, можем созвониться завтра.

– Нет. Совсем нет. Я не занята.

– Тогда расскажешь, как прошел день? Куда вас поселили? Ты взяла постельное белье? А спрей от москитов? Там есть симпатичные мальчики?

Тихонько смеюсь. Мама такая мама, сто вопросов в секунду. И на каждый из них мне придется подробно ответить, чтобы она спокойно могла уснуть. Неторопливо прогуливаюсь по базе, пересказывая события сегодняшнего дня. Петляю между деревьев, иногда натыкаюсь на небольшие компании ребят, которые предпочли спокойный отдых отвязным танцам, и сама не замечаю, как выхожу к спуску на пляж. Окунаюсь во влажный воздух, оседающий липкой вуалью на коже, как вдруг порыв свежего ветра услужливо срывает ее, словно приглашая подойти ближе к реке. Шумит камыш, ноги утопают в песке. На противоположном берегу вырисовываются темные очертания деревьев, а вдоль кромки воды – несколько силуэтов. Кажется, это парочки, и они целуются. Тихонько прохожу мимо, чтобы не мешать влюбленным, и подбираюсь к примостившемуся у высоких зарослей камыша деревянному пирсу. Он выглядит довольно крепким, поэтому я смело ступаю на толстые доски, любуясь глубоким синим цветом воды.

– Рада, что поездка тебе нравится. В твоем возрасте очень важно найти хороших друзей, и побольше. Мы вон с тетей Риммой со школы дружим и еще лет пятьдесят планируем, – хихикает мама.

– Думаешь, протянете?

– Настя!

– Что?! – хохочу я. – Если тетя Римма не усмирит свою жажду экстрима…

– Ты там точно трезвая? Стихами вдруг заговорила.

– Да это я речным воздухом надышалась.

– Надеюсь, что так. Ладно, котенок, не буду больше тебя отвлекать. Веселись, но будь осторожна. Никакого экстрима. Договорились?

– Оставим его тете Римме.

– Хорошо. Люблю тебя.

– И я тебя, мам. Папе привет.

Завершаю звонок с теплой улыбкой на лице и спокойствием в душе, но стоит развернуться, как ни от первого, ни от второго не остается и следа. Рядом с пирсом стоят два парня, в которых я узнаю тех самых оценщиков, что сидели на пляже.

– Мамочка волнуется? – неестественно нежно спрашивает первый.

– Как ми-и-ило, – глумливо тянет второй.

Делаю пару шагов вперед, чтобы скорее спуститься на берег, но парни выходят на середину деревянной платформы, преграждая мне путь. Походки нетвердые, руки расслабленно болтаются. Нехорошо.

– А я тебя помню. Где подружек потеряла?

– Как раз к ним и собираюсь, – сдержанно отвечаю я.

С неадекватными людьми, как с собаками, нельзя показывать страх и открытую агрессию, загрызут.

– Зачем? Мы тоже можем составить тебе компанию.

– Тем более что тебя в купальнике мы еще не видели. Не хочешь поплавать?

– Нет, спасибо, – мой голос предательски подрагивает, но мысленно я уже прикидываю, кого из них столкнуть в воду первым, чтобы удачно сбежать.

– А что так? Мы не кусаемся.

– Подружиться хотим.

Парни все ближе, и мое сердце стучит все быстрее.

– Слушайте, ребят, мне… мне надо идти. Меня там ждут, – указываю в сторону, откуда гремит музыка, в надежде отвлечь, и пытаюсь осторожно обойти их.

– Подождут, – ухмыляется главный оценщик, ступая мне наперерез. – Подружки у тебя дерзкие. Ты такая же или нормальная?

Горло сводит от сухости, живот болезненно напрягается. Кто бы говорил о нормальности. Ну и что мне теперь делать? Разговор явно не клеится.

– Дай пройти, – строго говорю я, предпринимая еще одну попытку разойтись мирно.

– А если нет, то что? Тимона и Пумбу на помощь позовешь?

Мерзкий хриплый смех двух полудурков закладывает уши, и я отступаю, хоть и понимаю, что еще через пару шагов меня ждут речные объятия.

– Что тут за веселье?! – с берега доносится знакомый грозный голос, расползающийся параличом по моим рукам и ногам.

Тихо скрипят деревянные доски, в темноте за спинами парней виднеется белая шевелюра, и я стискиваю зубы. Здесь что, под пирсом спрятан магнит для идиотов? Или это я? Даже как-то обидно.

– Мор! – радостно вскрикивает один из парней.

– Да мы тут просто с подружкой болтаем! – подхватывает второй.

– Да-а-а? Тогда мне, наверное, стоит уйти?

Морев смотрит прямо на меня, давая понять, кому именно предназначен его вопрос. С губ едва ли не срывается едкое «лучше они, чем ты», но я благоразумно помалкиваю, ведь в данном случае все совсем наоборот.

– У нас тут все на мази, – хохочет главный оценщик.

– Плавать собираемся, – добавляет его друг.

– Вот как? – Саша одобрительно кивает. – Тогда прыгай, замарашка. Чего стоишь?

Склоняю голову, злобно прищурившись. Какая же он все-таки сволочь. Ни белые волосы, ни светлая футболка не делают его похожим на ангелочка. Он черт, самый настоящий посланник преисподней.

– Раздеваться будешь или стесняешься? – продолжает издеваться Морев.

С трудом сглатываю и кошусь на темную воду. Она отливает металлом в свете молодой луны, но не кажется опасной. И я бы прыгнула прямо сейчас, чтобы поскорее убраться отсюда, да мобильный жалко. Коротко втягиваю воздух через нос, раздражение придает сил. Им не стыдно толпой девочку запугивать? И ладно эти двое пьяных отморозков, у них сейчас перекрыта подача адекватности, но Морев же трезв. Неужто забыл, что его я никогда не боялась? И даже то, что он стал в два раза больше, ничего не меняет.

– Только после тебя, заморыш, – с вызовом говорю я, глядя Саше в глаза.

Воцарившееся молчание кажется физически ощутимым, оно пронзает кожу тупыми иглами и сжимает виски. На лице Морева появляется устрашающая полуулыбка, и он обращается к парням, не отпуская мой взгляд:

– Погуляйте-ка.

– Но…

– Мор…

– Теперь это моя подружка. Я сам с ней поболтаю. Валите! – хлестко бросает Саша, и парни нехотя, но все же слушаются его, медленно уходя с пирса. Надо же, какие покорные. Даже удивительно.

Поджимаю губы, Морев расставляет ноги, обутые в белые кеды, чуть шире и складывает руки на груди, очевидно демонстрируя, что я все еще в ловушке. А вот это мы еще посмотрим. Он уже намеревается произнести что-то, но я прекрасно помню главное правило наших стычек – чтобы ни случилось, бей первым.

– Что ты здесь забыл?

Морев едва заметно усмехается, словно удивляясь тому, как дерзко я смею с ним разговаривать. Ну вообще-то он первый начал.

– Тебя спасать примчался. Что же еще? – пожимает плечами Саша. – Или я все-таки зря подошел?

Мои брови взлетают, жар злости в груди становится не таким ощутимым. Неужели он и впрямь хотел помочь, заметив мою щекотливую ситуацию? Вот это номер. Стиль, конечно, так себе, но все же мне и правда повезло, что Саша был неподалеку.

– Мореева, не льсти себе. – Насмешливый взгляд голубых глаз напоминает, что верить Мореву, это то же самое, что покупать просроченные лотерейные билеты с надеждой на выигрыш. – Я тут на посту. Слежу, чтобы никто по пьяни в воду не лез. А подошел я просто посмотреть, что здесь происходит.

– И как? Насмотрелся? – выплевываю я и шагаю в сторону, с трудом сдерживаясь, чтобы со всей силы не пихнуть его в плечо. Ну что за козлина бессердечная? Он еще хуже, чем я помню.

– А кто тебя пешком отпускал? – Саша зеркалит мое движение и наклоняется к лицу, заставляя настороженно замереть. – Ты поплывешь, как и договаривались.

– Ага, сейчас.

– Именно. Прямо сейчас.

– Разве твоя работа не предполагает обратного?

– Мне скучно. Должен же кто-то меня развлекать. А ты трезвая и плаваешь хорошо, насколько я помню.

– Сам себя развлекай.

– Так неинтересно.

Морев опускает взгляд на мою шею, на которой должны быть видны завязки купальника, и криво улыбается. Воспоминания пробегают по телу ледяными мурашками, инстинкт самосохранения бьет тревогу. Саша замышляет какую-то подлость, зуб даю. В последний раз он так смотрел, когда засунул лягушек в мой мешочек для сменной обуви. Окна в школе в тот день едва не потрескались от моего визга и его смеха.

– Один заплыв, и мы в расчете, Мореева, – шепчет Морев, коротко наморщив нос, произнося мою фамилию.

– Я тебе ничего не должна.

– Я тебя спас.

– Да ну?

Ветер треплет светлые волосы Морева и раздувает мои. Пряди путаются в ресницах, музыка вдалеке становится отчего-то тише. Мы так близко, на расстоянии крошечного шага. Дыхание учащается, волнение бежит по венам вместе с кровью. Наша вражда уже давно должна была закончиться. Так зачем он ее возрождает? Для чего?

– Саш, дай пройти, – спокойно прошу я, не желая в это ввязываться.

– Не-а, – он игриво мотает головой. – У тебя один путь.

– Ты серьезно?

– А ты сомневаешься? Может, хочешь, чтобы я вернул твоих новых друзей? Они тебе больше нравились? С ними будешь плавать?

Шантаж и манипуляции, как мило. Злость ошпаривает лицо, и я делаю решительный шаг назад. Четыре года явно не сделали Морева ни взрослее, ни умнее, иначе он помнил бы, чем заканчивались все наши стычки. Я никогда не сбегала и не заставляла его долго ждать ответа. Через пару дней после атаки зеленых попрыгунчиков Сашу в раздевалке ждали кроссовки, полные тщательно разжеванной мной жвачки. Как же он орал тогда. Даже любопытно, сейчас тоже будет? Надеюсь, что да, потому что он меня достал.

Закусываю губу, чтобы скрыть ухмылку. План отмщения возникает в голове яркой картинкой, а система нападения ради защиты вновь работает исправно. Морев не оставил мне выбора, будет весело и… и мокро. Нужно в следующий раз быть осторожнее с желаниями, потому что сейчас я и правда собираюсь искупаться в реке. Сбрасываю с ног сланцы и кладу на них телефон. Саша показательно опускает уголки губ.

– Раздеваться не будешь?

– Обойдешься.

Он хмурится, явно насторожившись, а я, не давая себе времени передумать, прыгаю в реку, зажав нос пальцами. Удар почти не ощущается, вода теплая. Быстро оказываюсь на поверхности и подплываю к пирсу.

– Ногу свело! – болезненно морщусь я, хватаясь рукой за деревянный край, а вторую протягиваю Мореву. – Помоги вылезти!

Он недоверчиво медлит, поэтому приходится выкрутить актерские способности на максимум.

– Саша, пожалуйста! Больно же!

Для достоверности я погружаюсь в воду по подбородок и сильнее растопыриваю пальцы на протянутой руке. Морев тут же бросается ко мне и обхватывает ладонь. Видимо, что-то хорошее в нем еще осталось, но это его уже не спасет. Крепко держу Морева за руку, но вместо того, чтобы подтянуться, со всей силы дергаю на себя, упершись ногами в столб под водой. Саша стремительно летит вниз, и я довольно улыбаюсь, несмотря на то, что мне тоже приходится нырнуть. Удивительно, но месть все такая же сладкая. Сердце радостно стучит, и я хватаю ртом воздух, короткими гребками удерживаясь на плаву.

– Ну все… – рычит Морев, отплевываясь. – Ты сама напросилась.