Факультет убийц

Глава 8

Раз в год, а именно двадцать третьего Монахо, в Кэроне объявлялся выходной. Для всех. Расписания не было, даже дополнительный факультеты отменялись, а они велись даже в каникулы. Не важно выпадал на этот день зачет, экзамен или еще что-то, оно отменялось. Исключений не было.

Дело в том, что история этого универа довольно таки кровавая. Основали ее пять Хранителей Знаний: Рыцарь, Убийца, Автор, Лекарь и Вор. Это ребята, которые были настолько хороши в том, что знали и делали, что были наречены теми, кто хранит знания о своем деле. Они до сих пор есть и их гораздо больше, но это другой, достаточно долгий и местами нудный разговор, требующий множества нюансов. Суть в том, что эти люди (расы другие, конечно, но будем говорить обобщенно — существо разумное, именно такое понятия в мирах носит это слово) отстроили здание, набрали учеников зачастую из бедных сословий. Тех, у кого был талант и предрасположенность к чему-либо. Рыцарь учил чести, защите и нападению, нес светлую мысль о достоинстве, держании своего слова. Убийца обучал различным техникам стирания с лица земли неугодных ученику, или его будущему заказчику. Автор была боевым Писателем, объясняла своим студентам как обратить слова в силу, и как простая фраза может многое решить. Как колдовать одной силой мысли, используя вместо меча и щита лишь перо с чернилами. Лекарь готовил врачей, делая упор на полевую хирургию, но преподавал еще и травничество. Вор учил не только как обнести богатого на улице, но и украсть информацию, использовать ее во благо или вред кому-либо.

Учеников было не особо много, наберется может несколько тысяч, так что магам такого уровня даже разрываться не приходилось, они просто разделяли сознание и вели по несколько пар одновременно. Система образования с того времени не поменялась от слова совсем. Студенты так же делились на команды курсу к шестому-седьмому, жили вместе, ходили на совмещенные пары с другими, образуя некоторые группы.

Первыми закусились Автор с Убийцей. История умалчивает о причине, даже о части последствий, но первое столкновение ограничилось убийственными взглядами и тем, что Лекарь их разнял. Ученики, разумеется сразу смекнули что к чему, и перешли в состояние холодной войны, которая иногда вспыхивала горячими точками столкновений. Юные дарования пера и меча ненавидели друг друга потому, что друг друга ненавидели их наставники. Ничего не обычного. Классика. Еще через какое-то время парень с потока убийц зарубил какого-то недоброжелателя-писателя и у Автора пригорело. За разбирательством она отправилась к самому Убийце, на что тот только пожал плечами и ответил, что раз ее убили — была слаба и учится у него в школе не достойна. Чувствуете чем запахли слова «у него»? Правильно, пиздецом. Вскипев, дама раскатала его лучшую группу в мясо, мол эти что, тоже были недостойны? Их там было, к слову, 7 человек и все вместе они и двух минут не протянули. Убийца показал зубки, кинулся на Автора и Лекарь на этот раз не успел — парочка разнесла добрую половину основного корпуса своим боем, студенты тоже подтянулись. Через пару дней трупы пришлось собирать трем сторонам, оставшимся в стороне, потому что как Убийца был убил (охохо обожаю каламбуры), а горе-писательница куда-то свалила, не оставив никакой весточки. Миры, к слову, до сих пор гадают жива эта дама или нет и если нет, то где новый Автор, поскольку свою силу Хранители знаний должны передавать другим. Вор через какое-то время плюнул, скрыл свою личность и тоже отправился куда-нибудь подальше, оставив Рыцаря с Лекарем самим разгребаться с его студентами и другим дерьмом. Парочка погрустила, объявила каникулы на год, распустив всех учеников, которые еще больше запутались. Ушли в запой, вернулись из него, пробежались по старым знакомым, набрав еще учителей, вернули всех обратно и назвали наконец академию «Кэрон». Хотя, звучит она как «Кэрьен», что с древнейшего означает «Достойнейшие», но это лирика. Старое название «Академия Пяти» стерлось из времени и книг, но по непонятной и очень сильно интересующей меня причиной, Кристофер все это знал.

Хотелось бы, сказать, что это случай резни один, но нет. За многомиллионную историю Кэрона на него далеко не один раз случались нападки и извне. Миры и правители миров, которые считали себя очень умными и сильными, бросали на нас лучшие силы и лучших воинов, но как-то не срасталось… Всякий раз особо умные правители получали пизды и удалялись либо ни с чем, либо с огромными потерями, а академия раз за разом выходила сухой из воды. Но жертвы были, разумеется. Не в таких количествах, как у врага, но люди все же погибали, порой даже преподаватели.

Поэтому каждый год в один и тот же день и час объявлялся выходной и все приходили в Аллею Павших. Находилась она в нескольких километрах от самих многочисленных корпусов Кэрона, но при этом тут часто можно было встретить студентов, даже туристов и в обычные дни. Сама Аллея представляла из себя огромные, величественные деревья, растущие в две линии. Огромные стволы состояли из более маленьких, переплетались между собой и уходили на метров 10 в высоту. Там уже тянулись к друг другу ветви, некоторые сплетались и образовывали под собой вечную тень и прохладу — защиту от постоянной жары, что царила на этой планете. Листья тоже были не обыкновенны — среднего размера, чем-то похожие на дубовые по форме, они слабо мерцали, переливались разными цветами и перешептывались. Не как метафора или какой-то другой оборот речи, а действительно переговаривались, каждый на своем родном наречии. В каждом таком листочке жила душа, даже не одна тех, кто когда-то умер, отстаивая стены академии. И каждый год им воздавалась честь и память, директор произносил достаточно пафосную речь о том, что нужно ценить, что имеешь, затем поднимал руку, из которой со слабой резонацией звука вырывалась золотая пыль. Она растекалась туманом вокруг, поднималась вверх и впитывалась листьями. Посещение церемонии не было обязательным, поскольку все равно все ученики бы не поместились. Приходили те, кто хотели и обычно это были младшие курсы. Старшие оставались в корпусах, наблюдая за всем с многочисленных экранов.

Я тоже была в числе тех мелких, которые восторженными, огромными глазами следили за этим процессом в живую, и в груди селилось чувство восторженности и гордости. Правда, не понятно за что — никого из них я не знала, но оно было и приходилось с ним мирится. Возможно я гордилась самим местом, самой академией — ее нравами, традициями и атмосферой. Вот тебя обучают рунам, различным практикам как быстрее и эффективнее создавать и применять их в бою, а вот ты в симуляции пульта управления боевого дредноута или еще какого-то корабля. И вот эта тонкая грань между магией и технологией, которая тут царила мне очень нравилась. Как-то раз Стас нашел несколько фильм с Асшара, вечером было ничего делать, решили посмотреть. Там я услышала одну фразу: «Ваши предки называли это магией, ты называешь наукой. А я прибыл оттуда, где это одно и тоже». Только в моем случае я переместилась туда, где это одно и тоже. И это замечательно, на самом деле.

Я думала, что этот день пройдет гладко. Без внезапных утаскиваний преподами, без подстав от судьбы-матушки и прочих неприятностей. Это был единственный день в году, кроме каникул, когда нам всем официально можно было свалить из академии и побродить по городу. Сиопий был замечательным, красивым и интересным. От различных лавочек с милыми на вид побрякушками, которые могли при правильном использовании пол мира разнести на нано-атомы, до обычных уютных кафешек, которые тавернами назвать язык не поворачивался. Разумеется, мы выбирались и в другие дни, редко правда. Когда не стояло по несколько пар от заката до рассвета или между ними были большие окна.

Город находился в двадцати километрах, или как тут говорили в четырех миро. Считайте сами, что чему равно. Я так и не привыкла в обыденной жизни к местным исчислениям всякого расстояния, массы и так далее по списку. Обходилась как то Асшарскими, правда, на всяких контрольных это играло со мной злую шутку. Не один раз я потом спорила с учителем, что решение-то правильное, просто в других измерительных единицах.

В Сиопии мы разошлись. Олеся по традиции утащила меня пить кофе в местную забегаловку, достаточно, кстати, уютную. Что нравилось мне больше всего в ней — так это совы. Ооооочень милые совы, которые были повсюду и легко могли усесться тебе на плечо и угухать. Вот думай после этого — перекурила или правда пернатая на тебе сидит. Хорошо освещенное помещение на первом этаже невысокого здания, с окнами от пола до потолка. Столики на двоих или четверых — мы выбирали крайний у окна, заказывали кофе, какой-нибудь десерт и на время забывали, что завтра нас вновь ожидает трешовое обучение. Хотя кофе это относительно. Напиток был крайне на него похож, но чуть более сладкий сам по себе, как будто в него присыпали ложки три сахара. Но сестренке и этого было мало — она добавляла еще две, буркала «отвали, я сладкоежка» и улыбалась. В такие моменты я любила ее еще больше.

Парни, с совершенно заговорщицкими лицами свинтили куда-то в северную сторону, там продавалось оружие, стояли кузни, ювелирки и все прочее, связанное с металлами и камнями. Ульяна направилась к книжным — как обычно потратить все накопленное на какую-нибудь старую книгу, написанную на хрен пойми каком языке. Потом она не будет вылезать из нее несколько дней, в конце выяснится, что языка она до этого не знала и учила по ходу чтения. Я, как обычно, буду тихо охуевать от происходящего.

Двадцать третьего числа цены на все существенно поднимались. Как раз из-за студентов — все прекрасно понимали, что у кэроновцев водятся деньги, погулять им захочется, поэтому выбора у них не будет. Если обычно наша посиделка с Лесей обходилась максимум золотых в десять, без учета чаевых, то тут могла дотянуть и до двадцать- зависело от того, дождались мы обеда в академии или нет.

— Два мифио, пожалуйста. И по шоколадному пироженному каждой, — обратилась я к эльфийке, что подошла к нам. Сестра искоса разглядывала фигуру девушки, я уже даже не удивлялась. Ко мне не лезла между ног — и ладно. А официантка попалась симпатичная — с острыми, аккуратными ушками, белыми волосами, убранными на затылок и миниатюрной, но не плохой фигурой. Кажется, кто-то сегодня получит хорошие чаевые — внутренне я усмехнулась.

— Девушки желают что-нибудь еще? Вина, закусок? У нас сегодня акция на драконье, — ангельским голоском спросила эльфийка.

Леся тихо вздохнула, отвернулась, закусила губу. Нимфоманка. Я пригляделась к бейджику.

— Спасибо, Миоронса, не нужно. Если потребуется, мы подзовем вас. И будьте добры, принесите пепельницу. Насколько я помню, у вас можно курить.

— Как девушки пожелают, — она мило улыбнулась, я успела углядеть маленькие клычки. Полукровка или нарощенные, интересно? Официантка удалилась, Олеся выдохнула, опустив голову.

— Что с тобой? — я улыбнулась, — Влада не хватает?

— Он усиленный боевой курс взял. Ты слышала последние две недели стоны из ванной? Я тоже их не слышала. И нигде в других местах тоже.

Сестра нахмурилась, скосив взгляд к барной стойке. Скорее всего на того парня, что в костюме натирал винный бокал.

— И почему у них всех такая манера принимать заказ? — задумчиво спросила я больше себя, чем Лесю. Сестра все же оторвалась от созерцания оголенных рук кого-то среднего между эльфом и драгом, и ответила.

— Это еще со времен рабства осталось, когда официантами были только рабы хозяина заведения. В Кэроне этого давно нет, как и рабства, да и не было вроде никогда. Но почему-то такое обращение превратилось в одну из форм этикета гость-официант.

Через пять минут принесли кофе, пофиг, что называется по другому. Я осторожно сделала первый глоток — горячий.

— И? Как это понимать?

— Что именно? — я опешила, сестра смотрела на меня как-то странно.

— С каких пор ты зовешь Михеева к себе в кровать?

Я зависла, припоминая события трех-недельной давности. Было такое.

— А нельзя? Мне было грустно.

— Знаешь, как он обычно особей другого пола утешает?

— Леся, — я поморщилась, нажав на пепельнице небольшую кнопку. Нас окутало воздушным барьером с фильтрацией воздуха. В данную секунду я загрязняла экологию, какой-то всеми забытой планеты. Обычно «вентиляция» переносилась в такие места, — Сколько раз мы с ним спали вместе? Знаешь, поговорка по кэрону ходит — Михеева на чай не зови, новым позам из Камасутры научишься. Все еще не знаю ни одной.

Сестра прыснула, синхронно со мной вытаскивая сигарету и подкуривая от огонька на пальце.

— Ну да, в целом это правда. Он после этого задания в Фаре разошелся, видать в башке Вестейда действительно много чего было.

— Кстати про всю эту порнографию, — я полезла в рюкзак, достав тетрадку, — я тут выцепила семейную печать Кристофера.

— Серьезно? — Леська чуть ли не вырывала у меня ее и рук, пролистала, достав небольшой пергамент из середины, — Забавно. Найдем Ульяну, спросим, может знает.

— Незачем, — я выдохнула дым в сторону, забрала у сестры листок, положила его на стол, — Тут две буквы, это ежу понятно, при более детальном рассмотрении можно даже две фамилии углядеть. Только вот…

Я закусила губу, убрала распустила волосы и принялась собирать их снова в хвост, плюнула на затею и убрала их за уши.

— Только что?

— Херня какая-то получается, откровенно говоря. Я по истории великих домов с год назад хорошо упоролась, гербы чуть ли не с закрытыми глазами рисовать могла, хоть и криво — так себе из меня художник. Тут их два — Вестейд и Фон Лин. Хрень заключается в том, что этого союза не было никогда. Вообще никогда. Потому что до Тэмэана всех бастардов признавали, у них была двойная фамилия, а тот, что при власти сейчас их просто убивает.

— Думаешь, наш директор очень хитрый сперматозоид? Хотя погоди.

Она замолчала, подошла эльфийка. Одарив сестру самой невинной и милой улыбкой из разряда «Сделайте это со мной, госпожа» она поставила перед нами десерты, легко поклонилась и удалилась. Я удивленно проводила официантку взглядом.

— Она только что…?

— Ага.

— Ух, — Олеся снова закусила губу, в глазах загорелся огонечек, — Кажется я сегодня ночую в городе, а завтра прогуляю парочку занятий.

— Не прогуляешь, у нас завтра только с пяти дня первого полудня занятия, так что времени у тебя будет вагон. Так что тебя там напрягло?

Кофе уже чуть остыл, так что я спокойно сделала два маленьких глотка, и приступила к поеданию вкусняшки.

— Он не друид. Вернее… Короче.

Сестра на всякий случай огляделась, щелкнула пальцами и на нас опустился еще один купол, на этот раз звуконепроницаемый. Директор академии считался по праву вторым правителем этого мира, учитывая его вклады в развитие, за все время существование этой должности. Хотя власть тут была больше формальная.

— Мы курсе на пятом, после того, как он в очередной раз дал нам люлей за определенный косяк, с Уляной решили порыть под него говна. Ну так, что бы было. Первое за что взялись — это определение его семьи, расы и так далее. Но сделать этого не смогли. Помнишь он раскрывал крылья, когда мы вернулись из прошлого? Ничего странного?

— Да…

— Он состоит из дохера рас. Кристофер настолько химера, что лучшие эксперименты великих алхимиков нервно курят в стороне.

Вот оно как. Я удивленно хмыкнула, отправив в рот кусочек. Забавно получается, потому что ко всем преподавателям обычно положено обращаться по фамилии и «профессор», а Крис… Он Кристофер. Либо директор. В уважительной форме. И все. Но это уже из банального, что в принципе напрягает, если начать задумываться о том, кто он такой. Это, конечно, не было главной тайной моей жизни, были вопросы и поважнее, но все равно интерес к этому не угасал, а только рос с каждым годом.

— А если так, то почему он пользуется этим гербом? И помнишь, как отреагировала Сарация? Она полу — удивилась, полу — испугалась, но скорее первое. Не думаю, что она вообще чего-то боится.

Меня передернуло. Эти холодные глаза я вряд ли когда-нибудь забуду.

— Не знаю. Опять же, найдем Ульяну — может быть она еще что-то знает, — Олеся как-то устало вздохнула, потушив сигарету, которая мгновенно исчезла вместе с моей и пеплом. Пизда экологии какой-то планеты.

«Девочки, вы где?» — говорил Кастиэль обеспокоенно.

«Где обычно, а что? Случилось чего?» — Я напряглась, похоже гадостей было не избежать. А так хотелось.

«Я не могу Ульяну дозваться, никто не может. Она не с вами?»

Я видела как напряглась сестра, медленно поставив чашку с кофе на блюдечко.

«Мы опять оставили ее одну» — сухо констатировала Олеся, уже роясь по карманам. Достала несколько монет, бумажку, ручку, что-то написало, бросила все это дело на стол и кивком головы показала мне подрывать с места.

«А?»

«Ты еще не ходил с нами, — Стас злился, видимо на самого себя, — Отрываемся от дел и ищем ее. Быстро. Все помнят, чем это кончилось в прошлый раз»

Да, я помнила. Площадь потом восстанавливали еще с неделю руками, без какой-либо магии, местные жители, а рядом летали верные дроны Кристофера, следя за работой. Все никак их жизнь не научит.

Мы выскочили из кафе как ошпаренные, под удивленные взгляды других гостей и персонала.

— Куда?

— Давай на ту площадь, вероятнее всего будет.

Ульяна… не обычная девушка. Крайне. Я в подробностях не знаю, но родителей они со Стасом потеряли в детстве. Кто-то проник в дом, завязался бой, в результате которого разнесло половину здания в щепки, вторая существенно покренилась. Стасу с Олесей было по шесть лет, Уле того меньше — почти исполнилось три. Умный ребенок развивался очень быстро, так что по мышлению можно было сказать, что шла она на ровне с братом. Что произошло точно не знает никто, ни Михеев, ни сама Ульяна, но через два часа, когда прибыла стража из под завалов вытащили только четверых. Их отца разнесло на атомы, мать просто убило, Стаса оглушило и придавило обломками, Олеся была в состоянии, близком к контузии. А Ульяна… она не была ничем придавлена, лежала просто без сознания, но ее никто не решался взять на руки. Волосы, ранее светло-русые приобрели несколько цветов сразу, от нее разило магией, о которой не принято говорить — что-то вроде запрещенных заклинаний во вселенной Поттера. Проклятая. Потом нашелся один «храбрец», девочку вытащили. По пробуждению выяснилось, что глаза обратились странной формой гетерохронии, так же пестрили множеством цветом, но в основе своей, что и в волосах преобладал голубой. С тем, как она росла у Ульяны проявились и симптомы — целый букет психологических заболеваний. Проще сказать, чего у нее на данный момент нет. Шизофрения, социопатия, временами бьющая так сильно, что она не может даже смотреть на тех, кто находятся рядом в этот момент. Биполярное расстройство, не может фильтровать речь и говорит все, что думает. Вспышки агрессии и еще куча всего, сезонного, так сказать. Она сильно загонялась из-за этого, потому как друзей теряла ровно в тот момент, что и находила, если вообще кто-то заговаривал с ней не с целью оскорбить. Для местных она была как ведьма для католиков, которая колдует прямо на улицах, вообще не стесняясь. Только тут вместо колдовства была внешность.

Короткие крики мы услышали за квартал до площади.

«Нашли. Красная площадь»

Раскрыв крылья, Олеся рванула вперед, я за ней. Картина была ужасающая и до сих пор поражающая меня. Вокруг столба по центру собралась толпа, из-за макушек видно, как взлетает хлыст, потом звук удара и крик.

— Какого черта?!

Девушка приземлилась не особо легко, сверху закрывшись крылом — хлыст прошелся по перьям. Мужчина, державший в руках оружие, опешил на секунду. Возможно, впервые видит разгневанного студента. Сестра тяжело дышала, от крыльев разило жаром за несколько метров. Я встала рядом, но менее пафостно — продралась через толпу любителей зрелищ. Уроды.

— Я даю тебе ровно двадцать секунд, что бы извинится и бросить хлыст, а тех, кто бил еще — выйти вперед, — прошипела Леся, приводя посох в боевую форму, — Вы все понимаете где я учусь, не шутите.

В толпе обеспокоенно зашумели. Кто-то бросился бежать, другие топтались на месте. Пара мужчин неуверенно сделали шаг вперед.

— Тебе что сказали?! — Олеся подалась вперед быстрым шагом, схватив человека с хлыстом за воротник, — Ты не понял?

— Она отродье.

Ох, зря он так. На секунду я почувствовала вспышку ярости, от которой поплохело, а потом увидела, как мужик валяется в ногах у сестры, держась за пах. Вены на голове и шее вздулись, из под рук по ткани сочилась кровь. Всмятку.

— Еще желающие?

На всякий случай раскрыв крылья и переводя их в боевой вид, я повернулась к Ульяне. Девочку била крупная дрожь, еле держали ноги, руки веревками закреплены высоко над головой так, что бы она вытянулась по струнке. Длинные волосы частично закрывали оголенную, израненную спину, рубашка валялась метрах в трех от столба. Она не любила носить доспехи. Пустив сквозь ладони лечащие чары, я чуть подлетела вверх, разрезав веревки небольшим кинжалом, который больше годился банки консервные открыть, чем в оружие. Собственно, поэтому у меня его до сих по и не отобрали.

— Глушилка, — забормотала девочка, сразу же рухнувшая на колени от обхватившая столб руками, — Опять глушилка.

Ульяна зажмурилась. Я накинула ей на уже начавшую заживать спину рубашку, она никак не отреагировала, продолжая что-то бормотать. Ладно, тут уже Стас разберется.

По площади прокатилась энергетическая волна, сбивая толпу частично с ног. Звон стекла — окна в соседних домах повылетали. Я обернулась. Михеев, с Владом и Кастиэлем, быстро шел сюда, обнажая меч. Вид у него был совсем не добрый. Я внутренне вздрогнула — кажется, площадь сегодня опять в крови. Не зря же ее Красной называют.