Фальшивая нота

8

Душ был горячим и успокаивающим, мыло оставляло ощущение свежести, а мазь и пластыри облегчили боль. Физически ему стало хорошо, но в эмоциональном плане все еще было плохо. Ситуация довольно смешная: спасателя собрались кормить ужином, предварительно дав возможность смыть следы героического восхождения.

Посмотревшись в зеркало, Тор нашел, что выражение лица у него глуповатое, подходящее разве что двухлетнему младенцу. «Милый»! У него вырвался угрюмый смешок.

Когда она увидела его мрачное лицо, стиснутые зубы, ее приветливая улыбка увяла: он все еще не успокоился. Кэм отвернулась, убавляя огонь на плите. Интересно, сколько миллионов лет должно пройти, прежде чем мужчины поймут, что проявление любви, нежной заботы не умаляет их мужественности! Она бросила взгляд на развалившегося в плетеном кресле Тора. Вряд ли юмор или просто здравый смысл смогут отвлечь его от надуманных проблем.

Кэм всегда была наблюдательной в отношениях с людьми и давно заметила, что, если дать мужчине время, он обдумает все хорошенько и найдет приемлемое объяснение предполагаемой «потере лица». Тогда с ним можно будет нормально общаться. Время лечит все раны. Да и немного еды не помешает.

— Никому из нас. — Она протянула Тору бумажную тарелку с едой.

— Ты что-то сказала?

Кэм и не заметила, что последние слова своего размышления произнесла вслух. Но не начинать же все сначала?

— Угу. Что обед готов.

— Я принес бутерброды и немного фруктов. — Тор встал. — Где мои сумки?

— Сохнут рядом с ботинками и одеждой. Боюсь, что твоя еда… — Выражение его лица заставило ее остановиться. — Мой обед, безусловно, не может заменить ее, но зато он горячий. — Она села на свободный стул со своей тарелкой.

«Не ешь! — скомандовало ему подсознание. — Покажи ей, что ты не ручное животное, а настоящий мужчина. Настоящий мужчина худ и строен; он может сутками обходиться без еды». Но приятный аромат спагетти и жареного мяса с грибами и луком обволакивал его, и он не выдержал, а вскоре даже и попросил добавки.

Кэм широко улыбалась, довольная столь высокой оценкой ее кулинарного искусства. Гость перестал быть напряженным и хмурым. Она отважилась было предложить ему пару теплых носков, но решила подождать: пусть он окончательно придет в себя, а пока побудет босым.

— Посмотри, сегодня полнолуние. Пожалуй, нет нужды держать включенным генератор? И без того светло. — Она щелкнула ручкой выключателя.

— Эта луна была мне так нужна полчаса назад, когда сломался фонарик! — Его мрачная гримаса снова вернулась, но Кэм сделала вид, что не заметила.

— А видишь вон там звездочку? Это Марс. Он подходит так близко к Земле всего раз в семнадцать лет.

— Я рад, — сказал Тор без тени улыбки. Он почему-то опять стал угрюмым, и Кэм, вздохнув, потерла лоб. Похоже, все ее спокойствие и доброжелательность не могут вернуть его надолго к хорошему настроению. Надо придумать какой-нибудь другой способ.

— А-а-а… — Кэм изо всех сил зевнула. — Прости, пожалуйста! — Она снова зевнула. — Что-то я та-ак устала…

Она поднялась. Легкий свитер соблазнительно обтягивал ее формы. Она небрежно откинула волосы, и длинные локоны золотыми волнами упали на плечи. Кэм поежилась.

— Становится прохладно. Не могу дождаться того момента, когда смогу наконец залезть в спальный мешок. — Она опустила ресницы. — Ты идешь?

— Я принес свой спальный мешок. — Он хрипло откашлялся.

— Да? Я его что-то не заметила среди твоих вещей.

— Черт! Наверно, уронил его по дороге и в темноте не заметил… Ладно, лягу прямо на земле у костра.

— Будешь разжигать для этого костер? У меня только газовая плитка. Кроме того, на открытом воздухе придется обороняться от голодных москитов. — Она решительно взяла его за руку. — В палатке хватит места и для двоих. — Она буквально втащила его внутрь. — Смотри, здесь чудесные пластиковые окна: видно и все вокруг, и небо над головой. А на этом матрасе хватит места на двоих. Мы можем не закрывать спальный мешок, чтобы было просторно.

Она почти силой усадила его на матрас. «Пора бы уже этому случиться», — пробормотала Кэм про себя.

— Ты что-то сказала?

Она вздохнула и устроилась рядом с ним.

— Да. Я спросила, как тебе нравится наша комната с видом на природу.

Теперь тяжко вздохнул он. Кэм придвинулась поближе и почувствовала, как напряглось его тело. Чтобы помочь ему вести себя естественно, она вновь завела речь о холоде:

— Бррр, однако же становится все прохладнее…

— А мне совсем тепло, — ровно, без эмоций произнес он. Когда желанное мгновение уже становилось реальностью, он почувствовал себя круглым идиотом, с не подчиняющимся ему, как будто деревянным телом.

— Надо же, а я совсем замерзла. — Она положила голову ему на грудь, и ее рука пробежала по его свитеру. — Но раз тебе не холодно… Надеюсь, ты не будешь против, если мы опробуем один способ, которому я научилась в фильме про Джеймса Бонда?

— Что для этого надо сделать?

— Снять свитер. Он такой толстый и колючий, что к тебе невозможно прислониться.

Тор послушно скинул свитер и, не успев опомниться, почувствовал прикосновение ее обнаженной груди к своей.

— Способ следующий: надо согревать друг друга теплом тела. Вот так гораздо лучше.

В проникавшем в палатку свете полной луны его лицо было неплохо видно. И оно все еще казалось угрюмым. Что за упрямый человек! Ее длинные ноги обвились вокруг его ног, и пальцы поглаживали его ступню.

— Не знаю, как тебе, а мне все теплее и теплее, с каждой минутой! — Нежные пальчики дразняще пробежались по его груди, стали выводить узоры на его плоском животе, подбираясь все ближе и ближе к ремню на джинсах.

Дыхание Тора участилось, и его рука остановила Кэм.

— Давай лучше спать.

— И я о том же, мистер Дэвлин!

Тут она услышала наконец его смех.

— Я, должно быть, действительно люблю тебя, Тор, если мирюсь с таким ужасным поведением. — Кэм погладила его усы.

— Прости меня. — Тор прижал ее к себе. — Вероятно, я потерял больше, чем гордость, по дороге сюда.

— А почему ты потерял гордость?.. Не надо так поджимать губы. — Кончики ее пальцев разгладили его губы, вытянув их в улыбку. — Кроме того, ты ничего не потерял. Разве что хорошее настроение.

Тор сжал ее руку.

— Ты смеешься, а мне тошно. Даже твоя бабушка справилась бы с таким легким подъемом лучше, чем я.

— Ну-у, бабушка не занималась скалолазанием по ночам! А если бы занялась, то первый опыт и для нее тоже был бы очень тяжким. Да и вообще, чем ты расстроен? Ведь забирался ты сюда не ради рекорда?

— Честно говоря, я очень разозлился: никто из твоих коллег и друзей не побеспокоился, что ты остаешься здесь одна на всю ночь.

— Ну вот, а ты ревновал меня к ним! Видишь, по сути дела я никому не нужна.

— Брось, не выдумывай! Ты сама умеешь отстранять от себя людей. Позой независимости, полнейшей самостоятельности.

— Да, но если человек любит, его не обманет эта поза, разве не так? Ты ведь все-таки пришел сюда, несмотря на мою пресловутую независимость.

— О-о, я первоклассный идиот! — Он помолчал, потом хмыкнул: — Ты, я вижу, не возражаешь.

Она не рассмеялась, не поддержала шутку, а произнесла задумчиво:

— Скорее, ты неисправимый упрямец. Могу поспорить, что в детстве тебя избаловали.

— Да, пожалуй. Я был единственным ребенком в семье.

— Я так и думала. — Она нежно провела рукой по его щеке. — Когда я встречусь с твоими родителями, то скажу им, что они слишком редко тебя наказывали.

Тор помрачнел:

— Как бы мне хотелось, чтобы ты могла с ними познакомиться! Но это невозможно: они оба погибли в авиакатастрофе.

— Прости… — Острая жалость к нему пронзила Кэм. Она заглянула в его голубые глаза и повторила еще раз: — Прости!.. Верь: я люблю тебя.

— Ты ни в чем не виновата… А я буду любить тебя целую вечность. — Он нежно притянул ее голову, и их губы встретились. — Любить тебя, заниматься любовью с тобой — это и есть настоящая жизнь, Кэм Стирлинг. — Их глаза оказались на одном уровне. Его голос был хриплым и дразнящим. — Может быть, я не так опытен, как агент 007, но и я служил во флоте, а моряки всегда отвечают на вызов.

— А что за вызов?

— Ты.

— Я? — Она смущенно моргнула. — Как это?.. Почему я стала для тебя вызовом?

— Потому что ты умеешь быть такой соблазнительной. Ты ничего и никого не боишься. Ты потрясающий человек.

Кэм глубоко вздохнула и покачала головой.

— Нет, ты не прав. Я совсем не бесстрашная. Я знаю, что такое страх. Например, сейчас я очень боюсь.

Тор провел пальцами по ее шелковистым волосам:

— Чего ты боишься?

— Тебя. Себя. Любви.

— О-о-о… — Он удержал ее от попытки соскользнуть с него. — Может, я плохо умею объяснять… — Тор кашлянул, а затем взял ее ладонь в свою. — Кэм, я не знал, что такое любовь, пока не встретил тебя. Вместе мы создадим настоящее и построим будущее. Я хочу жениться на тебе. Любить тебя. Восхищаться тобой. Я не смогу полюбить никого, кроме тебя.

В ярком лунном свете она изучала его лицо. Широкий лоб, высокие скулы, волевой подбородок, чувственные губы, голубые, стального блеска, глаза — все излучало честность, доверие, любовь. Страхи Кэм постепенно таяли.

Их пальцы переплелись.

— Я никого не любила так, как тебя, Тор. Полностью. Ты — первый мужчина, с которым я буду заниматься любовью, если ты захочешь. — Воцарилась тишина, и она вздохнула. — Ты разочарован? Ты ожидал, что я знаю все сто пятьдесят поз доктора Руфи?

— Нет, я отнюдь не разочарован. Но, признаюсь, удивлен. Тем более что ты живешь и работаешь в таком…

— Царстве разврата? — подсказала она. — Ну-у… считай, что ты встретил последнюю девственницу Голливуда. — Оба рассмеялись. — Мне всегда нужен был абсолют, а не просто сексуальные упражнения и пустые слова. «Я люблю тебя» — сотрясание воздуха, все равно что «Кофе подан», если это не проявляется в поступках, в заботе друг о друге, ведь так?

— Согласен, — с готовностью кивнул Тор. Не зря, значит, он с таким трудом сюда добирался.

— Мне нужно то, что было у моих родителей, — продолжала Кэм, — семья, делившая радости и горести, смех и слезы, шумные споры и тишину. Вот это — настоящая любовь, настоящая жизнь. И еще мне нужен человек, которому я могла бы полностью доверять, с которым мне было бы спокойно и на которого я могла бы положиться. — Она опустила голову на его грудь, слушая, как бьется его сердце. — Я никогда раньше не чувствовала себя такой спокойной, такой уверенной, как с тобой. — Кэм подняла голову, и ее губы скользнули к его губам. Ну что, морячок, берешь меня в свою команду?

Резким движением он перевернул ее на спину.

— Кто-то тут упоминал о ста пятидесяти позициях доктора Руфи. Х-м, давай-ка попробуем сто пятидесятую.

Кэм рассмеялась, всем своим видом выражая полную готовность.

— Хочешь показать мне парочку приемов?

— По-моему, кое-что ты знаешь и сама, — с лукавым смешком произнес Тор. — Как ловко ты расправилась с нашей одеждой!

Она скромно опустила ресницы:

— Что я могу сказать? Читаю же я книги, смотрю фильмы… Только до сих пор не встречала того, на ком хотелось бы попрактиковаться.

Глаза Тора сверкнули.

— Ну что ж, буду рад послужить… «экспонатом» для… тренировок. Но с условием. — Он поцеловал ее жестко, требовательно: — «Экспонатом» единственным!..

— И вообще… — как провинившаяся школьница, продолжала Кэм. — Мы сняли по моей инициативе только свитеры…

— О-о, эту недоработку легко поправить! — Тор быстро освободил обоих от мешающих остатков одежды. — Джеймс Бонд нашел и в самом деле неплохой способ согреваться. — И Тор обнял ее, слился с ней всем телом. — Боже мой, как ты прекрасна! — Он нежно провел рукой по ее спине и плечам. — Твоя кожа как шелк, такая мягкая, гладкая! — Он снова прижал ее к себе, чувствуя каждый изгиб ее тела.

— Ты такой сильный… — Ноги Кэм скользнули между его ног, ее ладони пробежали по его бронзовой от загара груди, пальцы запутались в темных завитках волос.

Вдруг она заметила что-то на его левом бицепсе и стала всматриваться в неверном свете ночника.

— Что это у тебя?

— Это?.. Да так, ерунда.

— Тор Дэвлин, у вас татуировка!.. Ну-ка дай посмотреть, чье там имя.

Он вздохнул.

— Там название американского флота. Я пожалел, что делаю наколку, как только ее начали наносить.

— Где же это было?

— Одной темной ночью в Гонконге… Ты зачем царапаешься?

— Я не царапаюсь, а пишу сверху ногтем свое имя.

— Это довольно приятно. — Тор снова обнял ее. — А вот и еще одна записка. — Он стал водить ногтем по ее спине: — Я… тебя… люблю.

— Мне нравится, когда ты это говоришь. Мне нравится дотрагиваться до тебя. — Она пробежалась кончиками пальцев по его мускулистой спине. Затем ее поддразнивания превратились в настоящие, страстные ласки, и она почувствовала, как напрягается каждый его мускул. — Сделай меня частью тебя.

Страсть в ее голосе возбуждала Тора. Его требовательные губы овладели ее ртом, и настойчивый язык проник во влажные манящие глубины. Кэм вдруг обнаружила, что отвечает так же свободно и жадно, как и он. Его поцелуи опьяняли, его язык сплетался с ее языком в сладостной дуэли. Его руки дразнили ее кожу соблазнительным массажем. Его пальцы медленными движениями ласкали ее грудь, пока она не застонала от наслаждения.

Кэм ласково покусывала мочку его уха, поигрывала густыми завитками волос на затылке, слегка накручивая их на палец. Ее грудь мучительно жаждала его прикосновений, и его губы не заставили себя долго ждать. Она выгнулась, каждая клеточка ее тела дрожала от страсти. Его губы и язык нежно касались чувственных розовых сосков.

Он доставлял наслаждение каждому дюйму ее тела, а ее медленная дрожь передавалась и ему. Его рука скользнула вниз по ее округлому животу… Огонь вспыхнул в ее крови, зажигая самые невообразимые ощущения и желания, каких она и не подозревала в себе.

— Тор, пожалуйста… — Ее голос стал хриплым, умоляющим.

Он заглянул ей в глаза:

— Я хочу доставить тебе удовольствие, любовь моя. Только скажи, что тебе нравится.

— Ты… — Слова ее были похожи на крик отчаяния. — Не останавливайся…

Хриплый стон наслаждения сорвался с губ Тора:

— О-о-о… Боюсь, что я теряю контроль над собой.

Ее руки обвились вокруг его талии.

— Я давно уже потеряла контроль над собой.

— Я люблю тебя. — С этими словами он соединился с ней. Это было не просто соединение двух тел, а слияние двух сердец, двух душ…

Некоторое время он оставался неподвижным, наслаждаясь чудом их первого соединения. А затем начал двигаться. Ритм его движений, то медленных и нежных, то сильных и динамичных, передавался и ей. Она чувствовала, как где-то в глубине ее, как узоры в калейдоскопе, складываются поразительные ощущения, вспышки неистового желания и страсти. Эти вспышки уносили ее прочь из мира реальности, туда, где властвует любовь. И Кэм оказалась совсем в другом мире, далеко от земной жизни…

Когда она услышала, как Тор снова и снова шепчет ее имя, она поняла, что и он попал в этот удивительный мир, созданный ими двоими. Она обняла его широкие плечи, упиваясь его силой и мужественностью. Ничто в мире не могло остановить ее. Она вся горела страстью, тоненькие иголочки желания покалывали ее кожу, и наслаждение волнами накатывало на нее.

Вдруг мощный взрыв страсти сотряс их тела, и Кэм охватило жгучее, неизведанное чувство, заставившее ее забыть обо всем на свете.

Когда Тор немного ослабил объятия, она порывисто обняла его.

— Нет… не уходи… Это нечестно. Мне так нужно, чтобы ты остался частью меня, Лютер Дэвлин. — Ее большие голубые глаза с нежностью смотрели на него, а кончики ее пальцев ласкали его лицо. — У тебя такие длинные ресницы…

— Хочешь, я скажу тебе, что на самом деле нечестно?

— Что?

— Все эти годы я считал, что знаю жизнь, знаю, что такое любовь, что такое счастье. — Его язык скользнул по ее полуоткрытым губам. — Но любовь и счастье начинаются лишь сейчас, с тобой. Моя жизнь еще только началась.

Ее рука пробежала по его мускулистой спине.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты любишь меня. За то, что ты показал мне, что такое настоящая любовь. — Она покрыла его грудь нежными поцелуями и улыбнулась, почувствовав, как он напрягся. — И у меня есть предчувствие, что скоро ты мне покажешь это снова.

— Ну что ж, у нас впереди сто пятьдесят позиций доктора Руфи.