Феникс

Глава 24

Я бы посочувствовала ей, а может и помогла бы, вступив с Гошей в сговор для сводничества, но сейчас был совсем не тот момент, чтобы причинять добро и наносить радость.

Аня меня не успокоила, не разубедила. В общем, я была готова, просто хотела, чтобы она подтвердила все что говорил Федор. Мне не хватало смелости осуществить задуманное, но теперь больше не было соломинок, за которые я могла ухватиться. Пришлось тонуть, отвечать за свои поступки, брать ответственность. Страшно, больно, быстро. Но иначе я просто не могла.

Приехав на такси к родному дому, я обрадовалась, увидев в окнах свет. Не хотелось папе названивать. Ощущение, что он все это время ждал меня, согрело истерзанное сердце. Как обычно смотрит свой жуткий сериал по НТВ. Хоть что-то стабильное в этом безумном мире, где бабушка отбирает внучку у отца, а провинциальная серость вдруг получает предложение, о котором мечтают топовые модели.

- Привет, - проговорила я тихо, войдя в дом.

Отец вскочил с кресла, отбросил пульт.

- Ирка,- он едва не плакал.

Промчавшись через гостиную, папа крепко обнял меня.

- Ирка, - повторил отец, отстранившись, чтобы рассмотреть меня. – Детка… как же хорошо, что ты приехала.

- Я не надолго, пап. Хочу собрать вещи.

Он тут же напрягся, нахмурился.

- Все-таки решила окончательно к нему перебраться?

- Нет, - пискнула я, глотая слезы. – Скорее наоборот. Пойдем.

Я увела его на кухню, усадила за стол, сделала вкусный чай, к которому он, очевидно, не притрагивался с тех пор, как я уехала. За чашкой ароматного горячего напитка, я рассказала папе все. Про Анфису и Гошу, про суд, про Катю и ее покойную маму, про мое знакомство с Фениксом и фотосессию, про такое странное, лестное и жутко своевременное предложение от московского агентства.

В ответ на мою откровенность папа долго молчал.

- Ну, - не выдержала я. – Скажи что-нибудь.

Отец отпил чая, почмокал, облизнулся.

- Знаешь, мы с твоей мамой не всегда жили душа в душу, - начал он.

Совсем не то, что я ожидала услышать.

- При чем тут мама?

- Не перебивай,- цыкнул отец и я осекалась. – Мы, конечно, еще в школе влюбились, но потом я не поступил и ушел в армию. Она ждала. Почти дождалась. Немного не повезло мне. Или нам.

У меня сердце в пятки упало. Я впервые об этом слышала.

- Что ты такое говоришь?

- Правду, Ирсуль. Она влюбилась, честно мне написала. Когда я вернулся, твоя мама жила с каким-то зеком. Весь синий, места живого не было. Не знаю, что она в нем нашла. Приворожил он ее что ли?

- Синий? – повторила я эхом.

- Ага. В наколках. Только с зоны откинулся. Соседи говорили, он к ней на улице пристал, уболтал. А потом стал приходить, пока не увел из дома совсем. Я поверить не мог, пока своими глазами его не увидел. Наглый, трусливый гад. Она институт забросила, стала работать. Он все деньги забирал на выпивку. А потом она пришла ко мне. Вся в крови, едва живая. Упала в ноги и прощения просила, пока я скорую вызывал. Ублюдка этого убить хотел, да его в тот же вечер закрыли. Оказалось, на дело сходил неудачно, вот злобу и выместил.

- Папа, как же?

Я закрыла рот руками, не веря. Моя мама. Родная, уютная, которая пахла печеньем, которая пела мне и гладила по голове.

- Вот так, Ирсен.

- Ты простил ее?

- Конечно, простил. Я любил ее очень. Да и сама она потом признавалась, что как знамение нашло.

- Поэтому ты… - меня осенило.

Отец только кивнул.

Значит вот почему он так психовал из-за Гоши. Думал, я так же, как и мама связалась с бандитом.

Не дав очнуться от этого открытия, папа огорошил очередным признанием:

- А он ведь приходил ко мне, Ирсуль, - проговорил папа. – Гоша твой.

- Что? – я ушам своим не поверила.

- Ага. Через неделю, как ты удрала. Он вроде нормальный. Разрисованный, как клоун, конечно, но пообещал, что будет о тебе заботиться, не обидит. Я думал, врет или бахвалится, но… Анфиса Павловна, похоже, преувеличила. Не похож твой Фенов на кретина, хотя качественно под него замаскировался.

Я заулыбалась, стирая слезы с глаз. Почему все так не вовремя. Как бы мне хотелось сейчас обнять папу, поблагодарить его и уехать обратно к Гоше, сказать, что он гад, конечно, раз провернул такое тайком, но… Но это было в его стиле. Он действительно переживал и постоянно просил быть с отцом помягче. Мои мужчины сговорились за спиной.

- Зря ты уезжаешь, дочь, - тут же добавил папа, чтобы у меня не было возможности повозмущаться на счет его знакомства с Гошей. – Может я поговорю с бабушкой?

- Не смеши, пап, - отмахнулась я. – Тебя еще в этой истории не хватало. Не станет Анфиса никого слушать. Только хуже сделаешь.

- Не хочу, чтобы ты уезжала. Одна еще и в другую страну. Мало ли, какие там люди. Вдруг это сутенеры какие.

- Прекрати. Гоша же работал с этим агентством. Там проверенные люди. Обещаю звонить каждый час никому не отдавать паспорт и бежать при любой сомнительной ситуации.

- Ирк…

- Мне просто нельзя здесь оставаться, пап. Гошка меня не отпустит. И я не смогу от него оторваться. А надо…

Я вздрогнула, потому что зазвонил телефон. Гоша. Я вскочила, схватила мобильный и вышла из кухни.

- Да, Фен, - ответила спокойно, стараясь убрать дрожь из голоса.

- Ты как, малыш? Поговорили? – бодро спросил Гоша.

Я слышала на фоне шум супермаркета и Катин безостановочный лепет. Сердце сжалось. Сейчас самое сложное – наврать ему.

- Да. Все хорошо.

- У тебя голос странный.

- Ну… я немного разволновалась.

- Ясно.

- А еще, Игорь Фенов, у тебя проблемы, - я постаралась звучать грозно и весело одновременно.

- О, черт. Старик сдал мен ла? Ирс, все ради тебя, правда. Ну я не мог просто ждать, пока ты прекратишь на него дуться. Он нормальный мужик. Хотя не особенно был мне рад.

- Ладно. Живи, - смилостивилась я и тут же начала тараторить, чтобы выдать главное. – Гошик, я останусь у папы до завра. Тут пыльные перекати поле, и он опять не ест нормально.

- Да, конечно. Не вопрос. Хочешь, я заберу завтра?

- Нет, не надо.

Гоша помолчал. Наверно думал ,что я могу вернуться к отцу, съехать от него. Я взмолилась, чтобы он не начал задавать вопросов об этом.

- Ладно. Дома поговорим, да? Буду скучать без тебя ночью, - свернул Фенов разговор, чтобы не говорить о таких вещах по телефону.

- И я… буду скучать, - проговорила, едва ворочая языком. – Люблю тебя.

- Я тебя тоже, сладкая. Целую.

Он, как обычно чмокнул в трубку и отключился. Ноги подкосились, и я почти упала на диван и разревелась. Отец тут же оказался рядом. Он утешал, гладил по голове. Я затихла, ушла к себе собирать вещи. Но снова и снова плакала. Как я уеду от него? От них. Не прощаясь. Но чемодан постепенно заполнялся, билет был заказан, решение принято.

Я почти не спала. Как же круто изменилась жизнь. Утром я была счастлива, я собиралась быть счастливой всю жизнь. А теперь у меня впереди столько нового и интересного. Но это ни капли не радует, а рвет сердце, заставляя его истекать кровью.

Папа обещал отвезти меня в аэропорт. Он даже отменил работу ради меня.

Глядя в окно, я снова размазывала по щекам слезы. Предательница. Я просто удираю. Бросаю их обоих так жестоко. Сердце ныло, а разум убеждал, что так будет лучше, правильнее. Но я не выдержала.

- Папа, сверни тут, пожалуйста. Давай проедем через Маяковского.

- Что? Зачем, Ирсуль? Так все пробки соберем. Мы не опаздываем, но…

- Пожалуйста, - заныла я. – Так надо. Я хочу Катю увидеть.

Отец нахмурился, но сказал:

- Ладно. Говори, где остановить.

Я показала дорогу до садика и выпрыгнула, едва мы припарковались. Катина группа как раз вышла на прогулку. Воспитатель была не очень довольна, но все же разрешила нам поговорить.

- Ирсен, - звонко взвизгнула Катя. - Ты меня забираешь? Поедем веселиться?

- Привет, золотко. – Я отвела ее в сторонку и присела на корточки, чтобы быть на одном уровне и смотреть в карие, как и у ее папы, глаза. – Я заехала попрощаться.

- Что? Ты уезжаешь? - она моментально сникла.

- Да, Кать. Так вышло. Нужно срочно ехать.

- Надолго?

- Не знаю. Как получится.

- Я буду скучать по тебе. – Маленькие ручки, как обычно, крепко обняли меня. – И папа тоже будет. И Бобс, даже Флинт. Тебе обязательно уезжать?

- Да, это по работе, - врала я от души. Не нужна мне была никакая работа. Даже в Париже. Но…

- Папа сказал, что он сам может нас прокормить, и тебе не надо работать.

- Папа твой молодец. Я люблю его очень.

- А меня?

- А тебя еще сильнее, милая.

Катя стиснула меня, словно старалась задушить.

Уперевшись коленом в грязный снег дорожки, я обнимала ее, казалось, целую вечность.

- О, ребята в снежки играют, - заметила она, по-детски быстро переключаясь. – Приезжай скорее, Ирсен.

Помахав мне, Катя убежала к друзьям. Я поднялась и вернулась в машину.

- Дочка его? – спросил отец, поворачивая ключ.

Я кивнула, не в силах что-то ответить. До аэропорта мы ехали молча. Прощались тоже без лишних слов. Папа просил звонить чаще, я обещала, что буду. Обнялись, и я пошла на посадку. Через три часа меня уже встречал шумный Домодедово.

Набрав номер из журнала вызовов, я попросила соединить с Альбиной.

- Добрый день. Это Ирсен Дадиани. Я в Москве. Встреча в силе?