Ферма звезд на краю земли

22

Коляска Йенса ждала не напротив входа в заведение, где дежурили извозчики, а чуть поодаль. Развернувшись задом, с поднятым верхом — не увидишь, кто в ней сидит, пока не подойдешь. Тем более если на нем плащ с капюшоном.

Охотник постарался остаться неузнанным. Я бы не обратила внимания, если бы не разговор с Райли. А сейчас вдруг взбесило. Да, нас друзьями не назовешь, мы вообще друг другу не нравимся, но скрывать наше знакомство я не собираюсь. И в сплетни не верю, ненавижу, когда сплетничают. Не нравится кто-то — так и скажи, а гадости за спиной говорить… Это гадко, в общем.

— Вам вовсе не обязательно прятаться. Не вижу ничего такого в том, что вы меня подвозите, — заявила я, забираясь в экипаж. Мы немедленно тронулись с места.

— Выпили, осмелели и у вас развязался язык? — отозвался Тео. — Прошу, избавьте меня от ваших словоизлияний. Давайте слушать тишину.

— Неужели знаться с вами неприлично из-за вашего поганого характера? Странно как-то…

— Из-за моей репутации. Увидят, как увожу вас в ночь — пойдут слухи.

— Да ладно! — я не удержалась и хихикнула.

Репутация кого, интересно? Развратника что ли? У Тео? Тоже мне, герой-любовник, да от него все шарахаются как от чумы!

— Вы, женщины, на редкость болтливые существа. Не в силах молчать даже о том, что вас опорочит, — произнес он насмешливо. — А когда дело доходит до того, чтобы обсудить чужие грешки — тем более.

— Так вы что же, в самом деле соблазняете девиц?

Понимая, что нехорошо себя так вести, я все равно не могла остановиться. Вот это поворот! Никогда бы не подумала… Ну и вкусы у них тут, однако.

— Зачем же? Сами приходят, — ледяным тоном сказал Тео. — Перестаньте, Стася. Вы же взрослая девушка.

— Нет, ну может вы просто меня терпеть не можете, с другими ведете себя по-другому. Но все равно. Вы такой… Не знаю. Потусторонний, что ли. Извините, не могу представить, как в вас можно влюбиться, да еще массово.

С этими словами я хихикнула снова. Вырвалось. Тео хмыкнул, не оборачиваясь.

— Ладно, не взрослая. Вы наивнее ребенка. Про массовость вы сильно преувеличили, я не настолько неразборчив. И называть это любовью — ужасная пошлость. Так, любопытство. А по поводу потустороннего — не вам бы говорить.

— Я-то обычный человек, разве что приехала издалека. А вы… Даже не знаю, что и думать, — огрызнулась я, потеряв всякое желание быть с ним вежливой. Чудовище. И ведет себя чудовищно.

— А вы не думайте, Стася. Вдруг любопытство разыграется.

Судя по голосу, он улыбался.

— Что?! Да как вы… Мне нечего на это сказать.

— Тогда, быть может, просто помолчите?

Да уж. Молчание — золото. Особенно с тем, с кем разговаривать совершенно невыносимо. И вообще находиться рядом: никогда еще чье-то присутствие меня так сильно не напрягало. Как Йенс умудряется его терпеть — непонятно.

Всю дорогу я просидела будто на иголках, еле дождалась, пока приедем, и выпрыгнула чуть ли не на ходу. Наскоро поздоровалась с Йенсом и поспешила к себе, не поблагодарив охотника, что подвез. Обойдется.

Мне бы выкинуть из памяти тот разговор, забыть, словно его и не было, но не получилось. Как всегда: если стараешься о чем-то не думать, оно само настырно лезет в мысли. Тем более когда занимаешься монотонной работой, не требующей умственных усилий. Одна из причин, по которой я такую работу терпеть не могу.

Вечером следующего дня начался сезон звезд. Погода выдалась идеальная: безветренно и пасмурно. Темнело в это время довольно рано, световой день стремительно сокращался. Мы с Йенсом отправились на ферму еще засветло, и там я наконец увидела их. Звезды, пока еще совсем маленькие и тусклые. Светящаяся пыль, насыпанная в банки темного стекла.

Сидя в своем просторном кабинете, Йенс выдавал банки фермерам, а я помогала, вносила отметки в амбарные книги. Заодно посмотрела на людей, которые здесь работают. Когда они рассредотачивались по полям, казалось, что меньше, но в конторе получалась целая толпа.

— Это еще не все, только те, кто выращивают звезды, — объяснил Йенс. — Есть еще подсобный персонал, сортировщики на складах… У вас будет время познакомиться со всеми, если пожелаете.

Наконец семена были розданы, и начался мой первый рабочий день. Обработать всю свою делянку я не успела, лишь небольшую часть. Нужно было опрыскивать ветви липким сиропом и, пока не высохло, сажать на него пылинки. Осторожно, чтобы не рассыпать. Беря буквально по штучке специальной узкой лопаточкой, чтобы оставить место свободно расти.

Вроде бы не сложно, но кропотливо: даже чихнуть нельзя, иначе звездная пыль разлетится, придется собирать в траве. Чем больше рассыплешь — тем меньше получишь урожай, выдавалась она строго под учет.

Когда наловчилась, мысли сами собой начали возвращаться ко вчерашней вечеринке. Подумать только, с виду все вокруг такие чинные. Сорить деньгами неприлично, брюки женщинам носить неприлично, напиваться так вообще моветон. А сами тайком в лимонад водку мешают и ночами к экстравагантному охотнику бегают, экзотику предпочитают, видите ли. Репутация у него, глядите-ка!

Как вообще это здоровому человеку в голову могло прийти? И почему, мать его, у меня самой он из головы не выходит? Я ведь о нем то и дело вспоминаю, репутация тут ни при чем.

«Потому что он вечно лезет на глаза, — одернула себя с досадой. — Даже в собственном доме никуда от него не деться. Мне до него нет никакого дела, просто скучно, хрень всякая приходит на ум. Буду думать о чем-то другом».

Вот, например, интересно, к кому тогда бегают мужчины. Может у них какая-нибудь охотница есть, наполовину человек, наполовину чудище?

— Йенс, а у вас в городе есть бордель? — спросила я, когда он подошел проверить, как идут дела. От неожиданности он едва не выронил секатор, которым подрезал криво торчащую лозу.

— Я сейчас не ослышался? — переспросил, и я отрицательно мотнула головой. — Зачем вам?

— Да так. Музыкой навеяло, — пробормотала я, стряхивая обратно в банку звезду, прилипшую к лопаточке.

— Чтобы вы не вздумали задать кому-то еще столь провокационный вопрос, скажу, что есть. Но ходят туда только мужчины, и вообще в тот квартал. Для вас существует танцевальный зал, где вы успели побывать, и разные общества по интересам.

Непробиваемый человек. Если я спрошу, где сподручнее припрятать расчлененный труп, наверняка подробно проинструктирует, что принято делать в таких случаях. А после примется наставлять на путь истинный и спасать от очередной плохой привычки.

— Вы уж извините, что вечно попадаю со своими вопросами впросак. Я что-то задумалась и не успела сообразить, что несу, — попыталась как-то разрядить обстановку.

— В жизни не предположил бы, о чем за работой юные барышни задумываются, — сказал он без улыбки и покачал головой.

— Я тоже многого не ожидала от ваших барышень.

Взяв лопаточку у меня из рук, Йенс ловко посадил искорку на ветку и вытер инструмент влажной ветошью.

— Увидели на танцах нечто, на ваш взгляд, неподобающее? Не принимайте близко к сердцу и уж тем более не судите по чьему-то поступку всех подряд. Поймите, в Вармстеде, несмотря на в чем-то очень строгие порядки, живут обычные люди. Разные. Нетрудно догадаться, что какие-то из них имели на материке проблемы с… общественным мнением, а то и с законом. А город у нас маленький, все на виду.

— То есть вы хотите сказать, что местные сплетни…

— Одно из немногих доступных развлечений, учитывая скудность новостей, — решительно закончил он за меня. — Чаще всего сильно преувеличены, или вовсе искажают действительность. Как всякие сплетни в любых мирах. Вы же достаточно разумны, мой друг, чтобы не делать выводов на столь ненадежной основе?

Конечно же я подтвердила, что достаточно, и пообещала не верить всему, что болтают на досуге. Не делиться же с ним теми сплетнями, Йенсу они точно не понравятся. Он удовлетворенно кивнул, похвалил по доброте душевной мои успехи и обрадовал, что через час пойдем домой. Торопиться нам некуда, и он не хотел бы, чтобы я с первого дня возненавидела работу.

Я в общем-то ее и не полюбила. Серебристая пыльца не вызывала никакого трепета, обычная рассада мне намного больше нравилась, все-таки живая. А здесь я будто мелкие стразы расклеивала, учитывая, что рукоделием никогда не увлекалась, так себе занятие.

Кстати, о рассаде. Надо бы навестить свои помидорки, живы ли они еще. Заодно поболтать с той милой старушкой. Прав был Йенс, в компанию стариков мне здесь гораздо проще вписаться. Пусть они не наливают, но…

Перед мысленным взором возник красиво очерченный профиль Тео. Интересно, сегодня он тоже принимает какую-нибудь из любопытных дам?

«Пошел ты! Вон из моей головы», — проговорила, беззвучно шевеля губами.

Словно каким-то образом подслушав мои мысли, охотник исчез. Не из головы, он там прочно застрял. Из города.