Ферма звезд на краю земли

68

— У нас не так много времени, отправляемся завтра утром. Поговорим?

Незваный гость расселся на диване, где до него сидели Йенс и Райли. Посередине, ухитрившись, несмотря на свою худобу и не слишком высокий рост, весь его занять. Положил руку на спинку, ногу на ногу закинул — как у себя дома, действительно.

— Есть о чем? — переспросил Тео.

— Разве не о чем? Вы возвращаетесь в столицу после долгой опалы, вернули силы и, надеюсь, вернетесь к работе. Неужели не интересны подробности? Не желаете хотя бы полюбопытствовать, почему именно я вызвался вас сопровождать?

Я украдкой его разглядывала. Мужчина как мужчина, на вид постарше Тео, но ненамного. Темно-русые чуть вьющиеся волосы лежат нарочито небрежно. Резковатые, хищные черты лица — острый подбородок, впалые щеки, нос тонкий и с небольшой горбинкой. Колючий взгляд серых глаз. И совершенно неподходящий к внешности голос: мелодичный, юный даже, из тех, какими прекрасных принцев в мультфильмах озвучивают.

— Не в моем положении выбирать, придется соглашаться на то, что предложат. Что касается вас… Скажите, раз хочется.

— Я бы рассказал, скольких усилий стоило провернуть все в кратчайшие сроки. Скольких уловок. Сколько связей пришлось задействовать, но… Вы все одно не оцените, да и не ради одобрения мы проделали все это, — вздохнув, произнес Норберт. — Просто чтобы вы знали: у вас остались союзники. Ваши умения уникальны, а опыт бесценен. К сожалению, вам не позволено работать под своим именем, формально будете лишь наемным служащим низшего звена, но это лишь пока. Такие дела быстро не делаются.

— Попробую угадать: работать я буду от вашего имени? — сказал Тео, и собеседник пожал плечами. — Впрочем, это не имеет значения. Так даже проще.

Норберт сузил глаза и некоторое время разглядывал Тео. Тот оставался бесстрастным. Сидел и молча ждал, продолжит ли посетитель разговор или попрощается. Судя по всему, ему это было безразлично.

— Мне искренне жаль, что с вами так обошлись, — проговорил наконец гость. — Ничего. Все как-нибудь устроится. Дамиан Мертенс еще вернется… Видели бы вы, какой прелестный дом удалось нанять! Вам наверняка понравится, госпожа… Гаспар.

— Анастасия, — поправила я. Никак не привыкну, что это теперь моя фамилия.

— Очень приятно, Анастасия. Так вот, старый особняк, просторный, светлый, ухоженный, с собственным садом. Розы будете выращивать. Вы ведь раньше бывали в столице? Нет? Там есть на что посмотреть, уверяю.

— Оставьте в покое мою жену, Норберт, — перебил Тео. — Не нужно ее посвящать в наши дела, это лишнее.

— Я так не считаю. Посвятите, уж будьте любезны. Для начала хотелось бы узнать, кто вы. И какие у вас отношения с моим мужем.

— Прекрасные, — заверил Норберт.

— Деловые. Были когда-то, — мрачно процедил Тео. — А вообще… Норберт Мейер мой бывший ученик. В настоящее время, полагаю, занимает неплохое местечко в столичных университетах. Вас до сих пор курируют военные или обложили запретами и оставили наконец в покое?

— Берите выше, — улыбнулся гость. — Тайная полиция, специальный отдел. Мы никому не подчиняемся, кроме министра внутренней безопасности и короля. А я действительно добился кое-какого местечка. Того, которое должно было быть вашим, сложись все иначе.

Как я поняла, это что-то вроде местного ФСБ, подразделение, продолжающее запрещенные эксперименты в засекреченных лабораториях. И Норберт его возглавляет. Должно быть, неимоверно счастлив заполучить бывшего наставника в свое полное распоряжение. Я еще не знала, радоваться ли по этому поводу или огорчаться. С одной стороны, вроде не чужие. С другой — судя по реакции Тео, вовсе не друзья.

— Вы тоже опыты над людьми проводите? Изменяете сознание и все такое? — спросила я, а он усмехнулся в ответ.

— Что вы, это ведь незаконно. Мы занимаемся… скажем так, пропагандой. Борьбой с вражеской идеологией и неблагонамеренным влиянием. О нравственном здоровье общества печемся, если так яснее.

— Мой коллега не слишком интересуется человеком как личностью, предпочитает исследовать толпу. Как там? Народные массы, коллективный разум… — пояснил Тео. — Насколько я могу судить, вы продолжаете работать в этой сфере.

В памяти сами собой всплыли строки из протокола по делу Дамиана Мертенса. Лицо мертвой женщины с фотографии, окровавленное, с безумной улыбкой фанатички. Вот так маги его специальности интересуются человеком как личностью. Страшно представить, что они делают с коллективным разумом.

— Должно быть, это… Что-то необычное, — пролепетала я единственное, на что хватило вежливости.

Норберт кивнул с милой, немного смущенной улыбкой. Прямо скромный гений на службе человечеству.

— По мнению наставника, не слишком тонкая работа. Принято считать, что толпа груба и примитивна, но это не в полной мере так. — Он ненадолго задумался, словно одно только воспоминание о толпах доставляло удовольствие. — Вы знакомы с термином мурмурация?

— Вроде что-то такое слышала, но не помню, — соврала, надеясь, что термин не из тех, которые здесь знает каждый школьник, а мой магический встроенный переводчик не нашел аналогичного слова на нашем языке.

Оказалось, достаточно специфичный. Название природного явления, когда небольшие птицы, вроде скворцов, собираются в огромные стаи. Живое облако, взмывающее над землей как единое целое. Сжимается и рассеивается, рисует объемные фигуры, иногда даже похожие на летящую птицу. Они движутся синхронно, будто исполняют тщательно отрепетированный танец. Неожиданно и резко меняют траекторию, но никогда не сбиваются и не мешают друг другу.

Никто точно не знает, зачем они это делают. Самая распространенная версия, что таким образом спасаются от хищников, но часто мурмурация происходит там, где нет и намека на угрозу. Обычно перед наступлением заката. В сезоны, когда птицы не заняты гнездованием.

— Когда я впервые увидел это явление, еще ребенком, оно меня заворожило, — произнес Норберт с той интонацией, с какой обычно делятся дорогими сердцу воспоминаниями. — Будто это были уже не птицы, а нечто иное, принципиально новое. Наделенное особой волей и разумом, удивительное и прекрасное. Пожалуй, в тот момент, сам не осознавая, я выбрал дело всей жизни.

— Почему же вы не птиц изучаете? — переспросила я.

Что-то в его истории настораживало. Вызывало необъяснимую тревожность. Быть может, расскажи то же самое кто-то другой, я бы слушала с любопытством, но не из уст начальника секретного отдела, где маги проводят опыты с человеческим рассудком.

— С людьми все оказалось гораздо проще, — обезоруживающе улыбнулся он. Лицо его вдруг оказалось таким располагающим, что мне на миг даже совестно стало. Отнеслась с предубеждением, а ведь нас едва представили. — Впрочем, довольно об этом. Ни за что себе не прощу, если заставлю скучать такую очаровательную даму. Пусть с опозданием, но позвольте вас поздравить со вступлением в брак. Очень за вас рад, очень!

— В самом деле — довольно. Вам незачем терпеть меня в приятелях и тем более изображать симпатию, — вместо благодарности ответил Тео. — Я согласился вернуться. Мне все равно, под чьим руководством работать и от чьего имени. Я принял ваши условия, вы — мои. Я по-настоящему лоялен, господин Мейер. Сами понимаете, почему. А теперь, если нет ничего существенного…

Душевная улыбочка погасла, и на лице Норберта отразилась досада. Он подался вперед, уперевшись локтями о колени, и пристально посмотрел в глаза Тео, скрытые повязкой.

— Проклятье. Никогда к этому не привыкну. То, что с вами сделали… После такого глупо ожидать, что вы по доброй воле рветесь сотрудничать с властями. Но… — он перевел взгляд на меня. Я кожей почувствовала, как напрягся Тео. Упругая волна угрозы, колючая, как электрический ток.

— Даже не думайте, — прошелестел он негромко.

— И ваш голос… И эти, с позволения сказать, люди смели вас осуждать! Вы хотя бы облегчали подопытным страдания, — продолжал Норберт как ни в чем не бывало. — Я не собираюсь давить, опыт показывает, что это бесполезно. Свои тайны вы унесете в могилу. Я всего лишь хочу понять.

— Разве не в ваши руки попали все мои разработки? Лабораторные журналы, отчеты, образцы, формулы. Самое ценное взрыв не повредил, намеренно ничего утаить не вышло бы. Все случилось слишком внезапно.

— Значит, нам нужны вы. Я придерживаюсь мнения, что уникальности не существует. Если кто-то сумел сделать нечто, найдется другой, кто повторит. Но как ученый всегда допускаю, что могу ошибаться. Вполне возможно, что главная ценность — это вы сам.

От неприятного предчувствия засосало под ложечкой. Я никому не собиралась отдавать моего Тео. Тем более, когда он того не желал. И этот странный маг казался жутким, меня еще никто никогда так не пугал. Несмотря на его искреннее уважение к бывшему наставнику.

— Ты еще можешь отказаться? — спросила я, коснувшись ладони Тео. — Вернуть им документы, остаться в Вармстеде. Местные с удовольствием примут нас обратно.

— Нет, дорогая. Мы ведь уже все обсудили, — спокойно отозвался он и обратился к Норберту. — Зачем вы ее пугаете? Война давно прошла. Приняты конвенции. Никаких больше жестоких экспериментов, они запрещены, тем более для тех, кто состоит на государственной службе.

— Ну разумеется! Ничего подобного и в мыслях не имел. Просто изъяснялся чересчур эмоционально. Простите, Анастасия, что заставил вас такое подумать. Уверяю, вам абсолютно ничего не грозит. Должность у нас такая, магия вообще вещь пугающая для тех, кто ею не наделен. — Норберт проникновенно заглянул мне в глаза. — Впредь вас это не коснется, обещаю.

— Меня касается все, что касается моего мужа.

— Стася, не сейчас. После поговорим. У вас все?

— Стася? Какая прелесть! И вы сама тоже прелесть. Я бы хотел пригласить вас на ужин, учитель. Вас обоих. Но не обижусь на отказ, я все понимаю. В любом случае, я буду ужинать в местной гостинице в восемь, надумаете прийти — я угощаю. Рад был встрече и знакомству.

Он поднялся, Тео тоже, не скрывая, что соблюдает приличия нехотя. Раскланялся со мной и вышел, попросив ни в коем случае не провожать. Тогда я тоже вскочила с места, стиснула Тео в объятьях и уткнулась носом в его грудь. Не то что бы не знала, что сказать — наоборот, слова рвались наружу, и уговоры, и расспросы. Но я держалась. Он ведь уверен в том, что делает, и я ни в коем случае не должна в нем сомневаться.