Фима и всё. Том 1 (СИ)

— Ты ещё и подготовилась заранее, — недовольно буркнула Негомила.

— Чувствовала, что ты не откажешь.

— Знала бы ты, как я хочу развернуться и уйти сейчас!

— Не уходи, пожалуйста. Ты нужна моей девочке.

Вдруг множество окошек вздрогнули от глубокого мужского баса:

— Добавь моё кольцо тоже, милая, — сказал массивный мужчина с чёрной бородой, косой и светлыми песочными глазами.

Он пригнулся, заходя внутрь. Его коса была немногим короче косы жены и доходила до колен. С грустью взглянув на сестёр, он выбрал стул покрепче и присел рядом с Негомилой.

— Буеслав, ты чего⁈ — зашипела Негомила.

— Я тоже отдам тебе энергию, — пробасил он в ответ. — Тебе понадобится много сил, чтобы защитить её.

— И ты туда же, — выплюнула ведьма. — Я соглашаюсь на это по двум причинам: чтобы вы от меня отстали и чтобы доказать вам, что вы ни черта не правы. Это для протокола.

— Киса никогда не ошибается с предсказаниями, ты и сама знаешь.

— Всё случается впервые.

Тем временем Анфиса добавила ещё одно кольцо и оплела его письменами. Она не стала спорить с мужем, потому что в этом не было нужды — и так знала, что он прав.

— Всё готово, — сказала она, вытирая руки от мела.

Все трое окружили стол и положили руки в центры колец. Последней это сделала Негомила, всё ещё внутренне сопротивляясь и не желая мириться с тем, что сестра собралась на тот свет.

— Я, Анфиса Варфоломеевна Воротынская, завещаю свои жизненную и ведовскую энергии моей сестре, Негомиле Варфоломеевной Бродяжевой. Рота.

Следом за ней говорил её муж:

— Я, Буеслав Вязеевич Воротынский, завещаю свои жизненную и ведовскую энергии моей своячнице, Негомиле Варфоломеевной Бродяжевой. Рота.

Негомила скривилась, всё её нутро требовало прекратить этот фарс и разбить ритуал. Но разумом она понимала, что предсказания сестрицы всегда сбывались. И хоть сейчас, на её взгляд, настало идеальное время, чтобы доказать, что будущее можно и нужно менять, подстраховаться действительно стоит. Но принимать такие обязательства казалось ей противоестественным. Она сознательно выбрала жизнь без замужества и детей, ей столько предстоит сделать, узнать, создать, и тут социальный якорь накидывает родная сестра. Мелькает шальная мысль найти кого-то другого на эту роль, но в действительности Негомила понимает, что никому Анфиса не будет доверять так, как родной сестре. И вряд ли кому-то другому согласится добровольно передать своё дитя. Тем хуже, что Буеслав — сирота, как и они с Анфисой. В итоге Негомила — их лучшая и единственная кандидатура на случай, если что-то с ними случится. Нехотя, ведьма начала говорить:

— Я, Негомила Варфоломеевна Бродяжева, принимаю завещанные мне энергии и обещаю использовать их для защиты моей племянницы… Как вы её назвать решили?

— Арифметикой, — Буеслав расплылся в улыбке, от уголков его глаз побежали тонкие морщинки, которые делали его лицо сразу добрым и светлым.

— Как? Вы совсем, что ли? — Негомила подняла брови и смотрела то на зятя, то на сестру. — А если мальчик, назовёте параллелепипедом?

— Это девочка, — ответил Буеслав и с любовью посмотрел на жену. — У нас будет дочка.

Анфиса ответила ему тёплой улыбкой и погладила свободной рукой живот, ощутив пинок малышки.

— Ну, корова ваша, вам её и доить, — Негомила несколько раз моргнула и помотала головой. — Я, Негомила Варфоломеевна Бродяжева, принимаю завещанные мне энергии и обещаю использовать их для защиты моей племянницы Арифметики Буеславовны Воротынской… Вы же понимаете, что никто не сможет выговорить её ФИО?

— Мила! — возмутилась Анфиса.

— Ладно, ладно, — Негомила помассировала переносицу и начала заново: — Я, Негомила Варфоломеевна Бродяжева, принимаю завещанные мне энергии и обещаю использовать их для защиты моей племянницы Арифметики Буеславовны Воротынской после смерти её родителей, моих сестры и зятя. После кончины последних я стану девочке опорой и заботой, любовью и семьёй. Сберегу от мира её дар, а её саму — от мира. Буду оберегать её и не позволю лишить её жизни никому, кроме Числобога и времени под его командованием.

Негомила помедлила с последним словом. Она смотрела на влюблённых супругов и хотела исчезнуть отсюда, чтобы не отравлять их светлые чувства своими тёмными сомнениями. Но всё же она собралась с духом и проговорила главное слово своей клятвы:

— Рота.

Письмена загорелись светло-голубым светом и пришли в движение. Подобно змеям, они ползли по кольцам, облизывая то одно, то другое. После они сошли с привычных треков и переместились ближе к рукам волшебников. Постепенно сужая радиусы, они подобрались к рукам вплотную. Ещё несколько оборотов, и светящиеся буквы древнего языка переползли со стола на кожу и потянулись выше. Наконец, они замкнулись на запястьях и потухли, оставшись впитавшимися в кожу чернилами. Негомила покрутила рукой, осматривая узор:

— Ну, как минимум я и так хотела татуировку, а эта даже выглядит миленько — пробубнила она, наблюдая за тем, как буквы переливаются остатками магического свечения.

Через пару минут оно погаснет окончательно, но клятву более не снять и не ослабить. Негомила поставила на это жизнь. Анфиса использовала самое строгое заклинание: если кто-то из них попробует обойти свою клятву, татуировка снова оживёт и начнёт сжиматься, пока не перепилит запястье. Это первый знак и шанс исправиться. Письмена поднимутся выше и обогнут горло. Там они будут покоиться ещё как минимум день, чтобы поклявшийся, если это вообще возможно, успел снова стать верным своим словам. А если нет — то голова с плеч.

Сейчас, спустя почти двадцать четыре года после того дня, Негомила сжимала древко метлы и парила над сопками, не боясь, что кто-то её увидит. Правое запястье болело и горело: письмена ожили и уже медленно стягивались, разъедая кожу. Ведьма вглядывалась в пролески и поляны, пытаясь найти свою племянницу, свою хорошую девочку. Письмена на запястье сжимались сильнее, и Негомила знала — это происходит, потому что Фима умирает. А она, её тётушка, не в силах её отыскать.

Глава 26

Маятник крутился и крутился, не желая останавливаться. Рука Жанны уже затекла, держа вытянутый кристалл на цепочке. Второй рукой экстрасенс придерживала уголок карты их портового города, три других уголка она доверила Ольге и Александру. Они устроились за столиком на открытой веранде одного из прибрежных кафе. Время шло к вечеру, и набережная начала наполняться людьми. Однако, ещё было чуть за пять, так что основной наплыв гуляющих ждал впереди. А пока работники кафешек, ресторанов и аттракционов готовились к часу пик: намывали столы, расставляли салфетки, натирали катера и надували шарики для тиров.

— Ну давай же, бесполезная ты каменюка, — рычала Жанна, запуская маятник уже в пятый раз. Она была изрядно вымотана.

— Как это работает? — спросил Александр. — То есть, как это работает у тебя? — он особенно выделил последнее слово.

— Я кручу маятник, задаю вопросы духам, а дальше уже они рулят процессом, — пожала плечами Жанна. — Понятия не имею, какого чёрта сейчас происходит.

— А призраки что-то говорят? — оживилась Ольга.

— Эти мерзавцы даже не приходят, — раздосадованно хмыкнула девушка.

— Такое уже бывало? — Александр облокотился на стол и помассировал веки.

Он по-прежнему не мог встать, и его это уже начинало пугать. Уверенный, что ноги не слушались из-за долгого лежания и в кровати, и что нужно просто восстановить кровообращение, он попытался вскочить с кресла, как только они выбрались из автобуса. В итоге девушки усаживали его обратно так, будто запихивали быка в тостер. То есть, сложно, тяжело и с очень невысоким коэффициентом полезных действий. Вымотанные, они едва справились с задачей и взяли с мужчины обещание, что работоспособность ног он будет проверять деликатно, а не отталкиваясь от подлокотников со всей силой и понимая, что что-то не так, уже в полёте. На набережной они быстро нашли местечко с пандусом и столиками удобной высоты, чтобы «припарковать» мужчину рядом.

— Никогда, — смущённо призналась Жанна. — Но сегодня вообще очень многое идёт не так, как обычно.

— Например? — спросил Александр.

— Призраки очень включились в твоё спасение. Они объединились в группы, чтобы мы смогли дать дёру, а перед этим на помощь пришла покойная бабушка того парня, что не хотел отдать нам каталку. Уж не знаю, что она там наговорила своему внучку, но тот стал белым, как гейша. От испуга, наверное, не знаю. Видимо, строгая бабка была. Сказала, небось, что если каталку жмотничать будет, встретит его на небесах с горчичниками и рыбьим жиром, который вводить будет ректально — Жанна устало засмеялась своей же шутке.

Ольга с Александром не сообразили, что девушке нужно было снять хоть каплю скопившегося за день напряжения, и потому бледное веселье её не разделили.

— А какой обычно алгоритм? — задала вопрос Ольга. — Ты сама их вызываешь?

— Ага, а так они максимум за спинами родных стоят, и то нужно напрячься и зрение сфокусировать. Я не вижу толпу призраков двадцать четыре на семь. И слава Богу.

— Есть идеи, с чем или кем это связано? — продолжала Ольга.

— Да уж явно с нашими неуловимыми, — вздохнула Жанна и вновь запустила маятник.

Тот безрезультатно кружил над картой.

— Может, призраки не знают просто? — задумчиво протянул Александр. — Ко мне же они вас сразу привели.

— Или они нарываются на массовое изгнание, — процедила сквозь зубы Жанна.

— Я не уверен, как всё это работает у экстрасенсов, — мужчина доверительно взглянул в глаза Жанны, — но в моём окружении принято считать, что потустороннее всегда имеет план.

— Ты хочешь сказать, что «это бз-з-з неспроста»? — подняла брови Жанна. — Но я ума не приложу, что теперь делать!

— Вас явно привели ко мне не просто так, — продолжал свою мысль Александр. — Ещё и только сейчас, я ведь много дней провёл в больнице. А что если…

Он закусил губу и протянул руку к цепочке с кристаллом. Дождавшись, чтобы Жанна удивлённо кивнула, Александр приподнял маятник над картой и чуть крутанул его. Розовый кварц описал широкую дугу и внезапно начал ускоряться.

— Так-так-так, — Жанна даже встала со стула, в изумлении наблюдая за происходящим. — Вот это уже дело.

Троица не сразу заметила милую официантку, которая, сохраняя улыбку, повторила свой вопрос уже в третий раз:

— Вы что-то выбрали?

— Три латте и картошку фри с кетчупом, — не оборачиваясь, бросила Жанна.

— И счёт сразу, пожалуйста, — добавила Ольга, которая тоже не отрывала взгляда от набирающего обороты кристалла.

Тот разогнался настолько сильно, что уже вращался параллельно столу и от скорости выглядел, как сплошной диск под рукой Александра. Кварцевый осколок остановился так же внезапно, как и начал движение. Он просто в какой-то момент замер и повис на цепочке, делая вид, что он не такой, хата его с краю и вообще трамвай подъезжает. Все трое уже разочарованно вздохнули, Александр расслабил руку, и кристалл коснулся карты. Стоило этому произойти, как кварц начал не спеша ползти по нарисованной местности. Он миновал район за районом, пока не замер в ближайшем пригороде, неподалёку от Форта№ 1.

— Вот примерно к этому я и клонил, — чуть смущённо проговорил Александр. — Надо отметить точку, дайте карандаш…

— Ничего себе! — воскликнула Ольга.

Она вскочила с места, забыв, что держала карту, и, не сдержав эмоций, с налёту обняла Александра. Они оба чуть не рухнули на землю, но тормоз кресла-каталки выдержал напор юной особы. Пострадал только карандаш — он выпал и покатился к морю, но миссию свою выполнить всё равно успел — поставил заветный крестик на карте.

— Ты такой молодец! — воодушевлённо сказала она, ничуть не смутившись собственного порыва.

Отчего-то каждый этап их приключения — а она воспринимала всё происходящее именно так — невероятно воодушевлял её. Ольге казалось, что она — юная Асоль, которая наконец-то дождалась своего капитала и отправилась в плавание. Или Аделаида, которая покинула Санто-Доминго и ринулась надирать задницы пиратам. Других морских историй, в которых домашние девочки становились морячками и пиратками, Ольга вспомнить сходу не могла, но ей этого и не требовалось. Она разрешила себе быть в восторге от того, что встретила настоящего экстрасенса, что призраки и волшебство существуют, и что постепенно становилось понятно, какую роль каждый из молодых людей играл в этом сюжете.

Отстранившись, Ольга ещё на несколько секунд задержала взгляд на Александре, глаза её горели. И она заметила, что его лицо тоже стало чуть живее: лёгкий румянец прилил к щекам, во взгляде мелькнул блеск. Александр выглядел измождённым и замученным, но сейчас на несколько секунд его лицо налилось жизнью, и Ольге было очень приятно на это смотреть. Александру же было приятно смотреть на Ольгу. Неприятно смотреть было только Жанне — она скрестила руки на груди и кашлянула, напоминая о себе. Ольга с Александром вздрогнули и тут же принялись разглаживать карту, которая успела скрутиться в трубочку.

— Чёрт, — воскликнула Ольга. — Я знаю, где это!

Жанна вопросительно подняла брови и уставилась на блондинку:

— Это дом Краса! — Ольга вскочила и схватила сумочку, готовая сорваться с места.

— Опять он, — пробормотали Александр и Жанна в один голос.

С той только разницей, что первый хотел бы больше с Красибором не видеться, а вторая переживала, что с таким эталонным красавцем что-то приключиться могло что-то плохое.

— Едем, — отрезала Жанна. — Но сначала заберём картошку с кофе, очень вас прошу.

Девушка сложила руки в молящем жесте, и Ольга, скрежеща зубами, села на краешек стула. Она воспользовалась временем, чтобы вызвать такси. Убедившись, что водитель на пути к ним, она решилась задать вопрос, который вертелся на языке уже несколько часов.

— Саш… Александр, а ты тоже? Ну, это…

— Уже нет, — ответил блондин и покачал головой. — Раньше был.

— Что за ерунда, — возмутилась Жанна. — Ты либо колдун, либо нет.

— Жанна, ты так спокойна, — удивилась Ольга. — Только что узнала про колдунов и ведьм, а тебя послушать — так ничего особенного.

— Ну а ты только-только узнала про призраков и, похоже, писаешься от восторга, — парировала Жанна.

Блондинке нечем было возразить и она признала, что экстрасенс была права.

— Если певцу вырвать язык — он уже не будет певцом, — попытался объяснить свою позицию Александр.

— Он может мычать под музыку, — спорила Жанна. — Вокализы петь, там язык особо не нужен.

— Хорошо, если пианисту сломать пальцы…

— Они срастутся.

— Отрезать руки.

— Может стать барабанщиком, — и Жанна пару раз побарабанила по столу, имитируя ритмичную мелодию. — Да, не пианист уже, но музыкант. Я только что видела, как мой магический инструмент игнорировал меня, зато прекраснейшим образом сработал в твоих руках, Алекс. Чего ты мне заливаешь?

Александр набрал в лёгкие воздуха. Он мотал головой, не соглашаясь с аргументами Жанны, но вдруг замер.

— А ты права, — сказал он, сам не веря своим словам.

— Что, понял, что играешь в «да, но»? — Жанна подняла одну бровь и довольно хмыкнула.

— Я потерял силу три года назад, и с того времени ощущаю себя инвалидом. Но вот сейчас я действительно в инвалидном кресле, и, оказывается, это не делает меня совсем уж бесполезным.

— Ваш заказ, — официантка обворожительно улыбнулась и протянула троице небольшой кулёк с картошкой фри и три картонных стаканчика кофе. — Я услышала, что вы собираетесь куда-то ехать, и взяла на себя смелость завернуть всё с собой. Это ничего?

— Это чудесно! — воскликнула Ольга. — Спасибо.

Она оставила официантке щедрые чаевые и, берясь за ручки каталки, наклонилась к уху Александра:

— Возможно, именно благодаря тебе мы спасём сегодня кого-то. Не называй себя бесполезным. Никогда.

Александр не ответил. Он крепче сжал руки на коленях, надеясь ощутить хоть что-то, но ноги оставались немы к его надеждам. Они все правы, Жанна и Ольга. И очень с ним милы — Александр прекрасно это видел, и потому спорить с девушками не стал. Но ничего из этого не будет иметь смысл, если он не сможет постоять за свою возлюбленную, которая, как он догадывался, и есть одна из колдунов, о которых духи твердили Жанне. Он боялся неизвестности и в то же время ругал себя за мелочность, ведь даже сейчас ощущал уколы ревности. Он видел, как Красибор с Фимой смотрели друг на друга, когда пришли к нему за книгами. В их взглядах была заинтересованность. Не было там, конечно, никакой влюблённости или страсти, ничего подобного. Но то было больше недели назад. Казалось бы, семь дней — что могло разгореться за такой короткий срок? Но Александр слишком хорошо помнил — после десятков прожитых во сне жизней — что ему хватило нескольких минут, чтобы влюбиться в Фиму.

«Не мне вообще на что-то претендовать в её отношении», — напоминал он себе.

И на какое-то время это помогало. А потом сожаление и колючая ревность накрывали его с головой, как и все эти три года.

Они заметили парящую в небе ведьму ещё на подъезде к резиденции Бологовых. Тётушка Негомила наплевала на все предосторожности и держалась высоко над сопками, надеясь разглядеть с высоты что-то, чего не заметила сразу.

— Она что… — начала с разинутым ртом Ольга.

— … на метле⁈ — закончила за неё Жанна.

Обе девушки высунулись из окон и изумлённо уставились на разворачивающееся действие. Такси резко вильнуло, когда водитель тоже засмотрелся на дикое представление, но в последний момент успел выровнять машину. Александр сжал зубы. На задворках сознания он подумал о том, что нужно будет как-то влить в водителя настойку из клещевины — немного, только чтобы он потерял сознание и они смогли потом убедить его, что странное зрелище ему лишь приснилось. Правда, настойки у него с собой не было, но, быть может, у тётушки Негомилы есть настойка или другой план.

Но всё это не имело большого значения, потому что сердце Александра сковала ледяная паутина: теперь не было сомнений, что Фима была среди пропавших. К тому же, он знал тётушку слишком хорошо и прекрасно понимал, что раз та не заботится о безопасности и открыто показывает свои волшебные умения — дело плохо, она в панике. Он и сам чувствовал, как сердце сжимается сильнее и сильнее с каждой минутой, начав уже причинять ему физическую боль.

Завидев такси, петляющее по просёлочной дороге, тётушка Негомила поспешно спустилась и встретила прибывших у ворот.

— Ох, Саша! — воскликнула она, увидев блондина через окно. — Прекрасно, что ты прибыл! Потом расскажешь, как про это место узнал, сейчас не важно. Скорее иди сюда, поможешь мне.

Тётушка тараторила и металась из стороны в сторону, то начиная подметать дорожку с востока на запад, то покусывая свои ведьмовские талисманы. Она замедлилась только когда увидела, как Ольга раскладывает инвалидную коляску, а Жанна вместе с ошалелым, но держащим себя в руках водителем такси вытаскивает Александра из машины.

— Что случилось, Саша? — едва слышно проговаривает она.

Александр отвечает ей виноватым взглядом. Он понимает, о чём думает тётушка, у него самого в голове те же самые мысли: как он поможет найти Фиму и других колдунов — они пока что могли только предполагать о ком речь, но, конечно же, догадывались — когда не может ходить? Будь они в городе, ещё как-то он мог бы перемещаться, но по бугристой грунтовой дороге и по сопкам?

— Я Жанна, это Оля, — быстро представилась Жанна и сразу перешла к делу: — Я экстрасенс, и на стороне мёртвых сейчас переполох века. Мы все склонны думать, что наших хороших знакомых может найти только Алекс. Откуда такие соображения — расскажем позже, а то мне уже все уши прожужжали, что время на исходе, — она заметила округлившиеся глаза тётушки и пояснила: — Призраки прожужжали. Они очень хотят спасти там всех, короче. Мы его доставить доставили, но не знаем, что дальше делать и сколько чаевых дать водителю за молчание.

Тётушка молча подошла к таксисту, нервы которого вызывали восхищение у всех присутствующих. Наверное, он один из тех, кто при виде падающего метеорита скажет «Вот это да!» и поедет посмотреть на кратер. Или ещё круче — не поедет смотреть, ведь у него дела, работа или сериал начинается. Тётушка Негомила прикоснулась к его лбу всего на мгновение и шепнула:

— Успение.

Таксист тут же упал на землю, начав храпеть ещё в полёте. Тётушка успела махнуть рукой и чуть замедлить его приземление, так что погружение в сон прошло для мужчины спокойно, без травм и потрясений.

— О, классно, это решили, — обрадовалась Жанна.

— Мы мало что понимаем, — мягко вступила Ольга, — но очень хотим помочь.

— Ясно, — коротко ответила тётушка. — Я Негомила.

— Это тётя Фимы, — добавил Александр и девушки кивнули в знак понимания.

— Так говоришь, призраки тебя науськивали? — напряжённо спросила тётушка Негомила.

— Это мягко говоря, — отозвалась Жанна. — Я бы сказала, что они меня терроризировали.

— Что именно они хотели?

— Чтобы я, кхм, то есть, мы спасли Алекса.

— А потом?

Жанна кратко пересказала события минувшего дня и особое внимание уделила тому, как повёл себя маятник в руках Александра. На этом моменте рассказала глаза тётушки Негомилы расширились и в них мелькнула надежда:

— Быстро в дом, — скомандовала она, — и идите в сад. Это прямо до конца коридора…

— Я знаю где это, — прервала её Ольга, — подождём вас там.

— Отлично, девочка, веди их. А мне нужно кое-что найти.

Ведьма подпрыгнула на месте, а когда опускалась обратно на землю, метла уже проворно оказалась прямо под ней, не дав хозяйке приземлиться. Тётушка взмыла в небо, цветки каштана осыпались за ней подобно ароматному снегопаду.

— Что ещё из сказок правдиво, Алекс? — спрашивала Жанна, толкая коляску вверх по лестнице.

Ольга тянула её спереди, а сам Александр подтягивался, держась за перила. Он выполнил основную часть работы, но без девушек не справился бы и был очень им благодарен.

— О чём ты?

— Мы, блин, только что говорили с ведьмой, которая — внимание! — летает на метле! — Жанна упёрлась плечом в спинку коляски и постаралась выпрямить колени. Это помогло, они продвинулись ещё на одну ступеньку.

— О, это выглядело потрясающе, — поддержала Ольга.

Она держалась за правый подлокотник и тянула наверх, в то время как Александр перебирал руками по перилам слева. Девушка тяжело дышала и заливалась потом. Идеальная укладка её уже была далека от идеала настолько, что Ольга перехватила её канцелярской резинкой, которая нашлась в прибрежном кафе, где они устроили привал. Пиджак был изрядно помят, блузка выбилась из брюк, и только сумочка оставалась чистой. Слишком долго Ольга на неё копила, чтобы вот так просто перепачкать её в пылу приключений.

— Да, ведовской народ частенько использует мётлы для передвижения, — улыбнулся Александр и зачем-то добавил, смутившись: — Я тоже умею.

— Так ты ж певец без горла, — вставила шпильку Жанна.

— Есть кое-что, что даже я могу до сих пор.

В этот момент они наконец-то вытолкнули коляску на крыльцо. Семь мучительно высоких ступеней остались позади, и Жанна с облегчением толкнула Александра вперёд, наслаждаясь мягким ходом коляски.

— А что вообще ты можешь? — спросила Ольга, обмахиваясь ладошкой. — И что подразумеваешь под «ведьмоским народом»?

— Да, про народ мне тоже интересно, — поддержала Жанна.

— Ну, мы так называем себя. Ведьмы, колдуны, чаровницы и ведьмаки.

— Это что ещё за дружба наций? — нахмурилась Жанна. — Ещё и разные виды?

— На самом деле разницы почти нет, поэтому и принято называть всех ведьмовским народом, — пожал плечами Александр. — Так проще.

— Окей, парень из Ривии, расскажи про свои умелки, — Жанна хмыкнула, хоть ответ её и не удовлетворил в полной мере. Но она решила более детально расспросить обо всём позже.

— Ну это ты замахнулась, — Александр хохотнул, оценив отсылку, и продолжил более серьёзно: — Я могу использовать свой дар, метлу средней мощности и… всё. Зато я улучшил свои навыки в приготовлении лекарств и зелий. Для этого не нужна Сила, достаточно знаний.

— Ого! А что можно сделать зельями? — оживилась Жанна.

— Да… Практически всё.

— А что за дар?

— Это вроде врождённого таланта, — попытался объяснить мужчина. — Он у всех разный.

— Ну так у тебя какой? — не унималась Жанна.

— Мне очень сложно соврать. Почти невозможно.

Они добрались до Зелёной гостиной и остановились перед выходом во внутренний двор. Девушки устало опустились на диван, предусмотрительно отодвинув журнальный столик в сторону, чтобы разместить Александра перед ними.

— Тогда это звучит так, будто ты прибедняешься, — Ольга повернула голову чуть на бок и внимательно посмотрела на блондина.

Она не могла понять, играет ли он роль перед ними или действительно убеждён, что ничего не может. Девушка зашла издалека:

— Ты когда-нибудь слышал про синдром вынужденной беспомощности?

— Конечно.

— Слонов жалко?

Александр кивнул, не отводя взгляда от красивой блондинки. Он напряжённо свёл брови, уже подозревая, что она скажет дальше.

— А себя не жалко?

— Так, о чём вы вообще? — не выдержала Жанна. — Что за синдром?

— Слонёнка привязывают так, чтобы он не мог убежать, а когда тот вырастает, он убежать и не пробует. Хотя вместо цепи там уже просто верёвка и колышек. Так же и с людьми бывает, — пояснила Ольга и снова внимательно посмотрела на Александра. — Слон мог бы движением одного слоновьего пальца освободиться и перетоптать к чёртовой матери своих пленителей, но продолжает стоять на радость публики, уверенный, что выбраться не сможет, как бы не старался. Он научился быть беспомощным.

— Вот это глубоко, подруга, — присвистнула Жанна. — И это вы только познакомились, Алекс. Представь, что будет, когда поженитесь?

Девушка прыснула в кулак, довольная своей шуткой и тем, как покраснели оба её товарища.

— Какая ты неприятная иногда, — закатила глаза Ольга.

— И это мы только познакомились! — с хихиканьем повторила Жанна. — А дальше я понравлюсь тебе ещё больше.

Ольга хотела ответить что-то колкое, но посмотрела на смеющуюся девушку-экстрасенса и неожиданно для самой себя смягчилась и расслабилась:

— Не сомневаюсь, — ответила она и тоже хихикнула.

Жанна показалась ей такой настоящей и непосредственной, что хотелось её обнять и попросить рассказать какую-нибудь смешную байку из жизни. С такими людьми действительно хочется общаться, несмотря на то, что те бывают и грубым, и резкими, и беспардонными. Но зато они всегда искренни и прямолинейны. Жанна притягивала к себе.

Александр же, в свою очередь, засмотрелся на обеих девушек, восхищённый их смелостью и открытостью новому. Он видел, что обе они не боятся ведовского мира, который им так нехотя открылся. Напротив, девушки впитывали всё новое с таким воодушевлением, что он сам ощутил некоторую очарованность своей же жизнью.

«Подумать только, я ведь правда могу летать на метле, — размышлял он. — Это же классно. По-настоящему классно».

Он вновь попробовал размять ноги, надеясь почувствовать хоть что-то, но не ощутил ничего. С тоской подумал о том, что если к мышцам не вернётся чувствительность, то и полёты для него завершатся. Но вслух сказал другое:

— Я подумаю над твоими словами, Оля.

— Ольга, — ответила она, с вызовом глядя на блондина.

Александр вдруг мягко улыбнулся, и обе девушки отметили, насколько приятней и привлекательней его лицо становится от такой нежной эмоции:

— Саша. Можешь называть меня Сашей. Извини, что повёл себя так, я сложно привыкаю к новым людям.

— Ну слушай, и половины суток не прошло так-то, — вновь поддела его экстрасенс.

— Спасение жизни сближает, Жанна, — улыбнулся он. — Надеюсь, скоро мы все сблизимся ещё больше.

— Звучит так, будто ты предлагаешь завершить день оргией.

— Жанна! — воскликнула Ольга.

— Не настолько близки, — ухмыльнулся Александр. — Где же тётушка… — он заёрзал, оборачиваясь к выходу. — Время уходит.

— Кстати… Думаю, ты что-то вроде компаса, — поделилась Ольга своим предположением, глядя на Александра. — Может, сделаем снова фокус с маятником и более крупной картой местности?

— Это идея, — взбодрился Александр. — Давайте попробуем. Мы всё равно пока что только ждём.

Жанна тоже согласилась, что идея хороша. Порывшись в рюкзаке, она достала дальневосточный автодорожный атлас и нашла страницу с квадратом, в котором они находились. Вытащила кристалл, потёрла его о лацкан пальто, будто спелое яблоко, которое только что сорвала с ветки. Все трое нависли над картой, сосредоточенно глядя на то, как мерно раскачивается маятник. Однако, тот не набирал скорости и не менял траекторию. Не происходило ровным счётом ничего — сейчас это просто был красивый камешек на цепочке, лишённый магических свойств.

— Не выходит, — озвучила общую мысль Ольга. — Интересно, почему…

— Интересно, почему мы сразу не сделали это, пока его волшебные штучки работали, — заворчала Жанна, просматривая кристалл на свет. Изъянов в нём не было.

В этот момент они услышали торопливые шаги, и в комнату вбежала тётушка Негомила. В руках она несла объёмный бумажный свёрток.

— Состояние с меня содрал, шельмец, — бормотала она, раскладывая содержимое.

Внутри лежали пучки высушенных и свежих трав, пара пузырьков с прозрачными жидкостями, палочка благовония, ступка с пестиком и клубочек тоненькой нитки, похожей на шёлк.

— Малина, брусника, — Александр перечислял названия трав, которые тётушка разложила перед ним, — бадан, шалфей и душица… Тётушка, вы хотите укрепить мою память?

— Если коротко, то да, — бросила она, принявшись перемалывать сухие листья в ступке. — Девочки, мне нужен кипяток.

— Я сделаю, — Ольга вскочила и выбежала из комнаты.

— Ещё чашку захвати, — крикнула тётушка вслед.

— Чем ещё вам помочь? Я могу перемалывать что-то или…

— Подожги благовоние, пожалуйста.

Жанна кивнула и полезла за зажигалкой-бананом.

— За клубочком пойдём, как в мифах? — спросила она, подпалив ароматную палочку.

Она держала благовоние в руках, не найдя, куда бы его пристроить.

— Если коротко, то да, — повторила тётушка Негомила и перешла к измельчению свежих растений.

Их она рвала руками на мелкие кусочки, отказавшись от какой-либо ещё помощи со стороны Жанны или Александра:

— Уверена, призраки гнали тебя сюда, Саша, потому что только с тобой у Фимы достаточно крепкая связь, чтобы даже капканом её было не перерубить.

— Они в капкане? — Александр побледнел.

— Да, и в настолько сильном, что я её не нашла, хотя видит Бог и видят духи, что я из кожи вон выпрыгивала, чтобы отыскать её. Ай! — тётушка вскрикнула и схватилась за запястье.

По предплечью потекла тонкая струйка крови, за ней ещё одна и ещё.

— Нужно торопиться, — прошипела тётушка Негомила, кое-как обматывая руку шейным платком.

— Вам нужна помощь, — ахнул Александр, видя, как платок тут же пропитался кровью.

— Если мы её не найдём в самое ближайшее время, ничто уже не спасёт ни её, ни меня, — холодно проговорила тётушка и принялась перемешивать растения одной рукой. — Где там кипяток⁈ — крикнула она.

— Несу! — отозвалась Ольга, которая как раз входила в гостиную.

В одной руке она несла электрический чайник, через прозрачные бока которого можно было видеть, как вода всё ещё бурлит, приходя в себя после закипания. В другой — пару чашек, побольше и поменьше.

— Спасибо, девочка.

Тётушка Негомила торопливо наполнила большую чашку кипятком и закинула в неё травы. Затем она взяла в руки клубочек и направила на Александра тяжёлый взгляд. Ведьма начала объяснять:

— Это — виссон. Редкая нить, её делают из железы моллюсков. Для создания этого клубочка мастер поймал и убил больше тысячи двустворчатых морских гадов. А потому в ней уже содержится огромная Сила, прямо пропорциональная заложенным в неё стараниям. Но ты, мой мальчик, сделаешь её ещё сильнее.

Девушки сидели на диване и старались не шевелиться. Они ощущали себя детьми, которые засиделись перед телевизором и теперь лишнего вздоха не делали, чтобы родители не заметили их и не отправили спать. Хотя тётушка Негомила никого прогонять не собиралась, ей было решительно не до этого.

— Когда я закончу, тебе нужно будет выпить чай и проглотить клубок, — вкрадчиво говорила она. — Виссон станет нашем компасом, он сделает так, что мы сможем увидеть ту нить, что связывает ваши с моей племянницей души.

— Я сделаю, — с готовностью кивнул Александр. — Но разве ваша с ней связь не крепче? Вы родные люди.

— Если бы я сразу её приняла — то да, была бы крепче, — горько усмехнулась тётушка. — А так… Мы стали семьёй тогда, когда обе были к этому готовы. Но это не то же самое, как когда люди принимают друг друга сразу, безоговорочно и со всеми изъянами. Как вы. В конце концов, Саша, вы практически женаты, конечно же ваша связь крепка. Не зря призраки наседали на бедную Жанночку!

Жанна на мгновение расплылась в широченной улыбке, но тут же взяла себя в руки и вновь прикинулась ветошью. Ей страсть как хотелось посмотреть на настоящий ведьмовской ритуал. Неизвестно, представится ли такая возможность когда-нибудь ещё и не сотрёт ли ведьма ей воспоминания после. На этот случай Жанна уже строила в уме краткий пересказ ритуала, который надеялась успеть записать на диктофон раньше, чем тётушка доберётся до неё, как сделала это с таксистом. Те же мысли одолевали Ольгу, но та уже позаботилась о том, чтобы пристроить телефон между диванными подушками и нажать на кнопку записи. Девушка чуть опешила от упоминания то ли скорой, то ли несостоявшейся свадьбы, но сумела никак не продемонстрировать свои эмоции. Хотя никто, справедливости ради, и не заметил бы этого сейчас.

Тётушка помешала чай, наговаривая какой-то речитатив прямо над чашкой, почти касаясь губами воды. Влила содержимое первого пузырька, держа его высоко, в вытянутой руке. Тонкая струйка спикировала вниз и угодила ровно в центр чашки, не потеряв ни одной капли по пути. Второй пузырёк ведьма опорожнила не глядя, почти небрежно.

— Теперь главный ингредиент, — проговорила она сама себе, бережно опустила клубочек в жидкость и проговорила: — Катуна.

Жидкость загорелась ярко-жёлтым и тут же погасла, как если бы под толщей чая взорвалась маленькая бомба.

— Теперь пей, — безапелляционно заявила тётушка Негомила и вручила Александру чашку.

Тот с готовностью её принял и задержался лишь на секунду:

— Вы увидите путь к ней и отправитесь на помощь? Мне не нужно будет идти с вами? Боюсь, я вас только задержу, — он бросил виноватый взгляд на свои ноги.

— Я надеюсь, что справлюсь одна. Пей.

Она зашипела и схватилась за запястье. Кровь уже начала течь из-под импровизированной повязки. Ольга вдруг будто опомнилась. Она вскочила с места и выбежала из комнаты. Через пару минут вернулась, держа в руках увесистый пластиковый контейнер.

— Аптечка, — пояснила она. — Я поняла, что лечиться вы будете только после спасения вашей племянницы, но мы можем сейчас замедлить потерю крови, или по крайней мере я буду готова оказать вам первую помощь, когда Фима, Крас и Ромчик будут в безопасности.

— Ты думаешь, рыжий симпатяга тоже там? — встрепенулась Жанна.

— Ох, скорее всего, — Ольга мотнула головой, отгоняя грустные мысли. — Крас больше особо ни с кем и не общается.

За время этого непродолжительного разговора Александр выпил почти всё содержимое чашки. Оставался последний глоток, он уже видел маленький блестящий клубок, перекатывающийся по дну. Мужчина с силой выдохнул воздух, одним движением влил в себя магический чай и проглотил клубок, будто самую большую в своей жизни таблетку. Тот застрял в горле и мужчина закашлялся, его тело пыталось от клубка избавиться. Быстрее всего среагировала Ольга: она снова наполнила чашку горячей водой и протянула её Александру. Уже после, глядя, как мужчина залпом выпивает порцию кипятка, она с ужасом подумала, что могла нарушить тем самым ход ритуала. Перевела опасливый взгляд на тётушку, но та была спокойна. Она напряжённо всматривалась в Александра, ожидая, когда волшебство начнёт себя проявлять. И оно не заставило себя долго ждать.

Александр только и успел, что поднять на тётушку Негомилу вопросительный взгляд. В ту же секунду он ощутил острую боль сначала в районе солнечного сплетения, а потом ниже. Боль опустилась до желудка и начала набирать обороты. Александр завопил, вцепился в живот и согнулся пополам. Он чувствовал, будто кто-то или что-то прогрызает свой путь наружу прямо через его органы и мышцы. К несчастью, ему не казалось. Спустя несколько минут агонии из его живота вырвался луч света: он был толщиной со стебель бамбука, и воздух вокруг него шёл волнами от жара. Александр откинулся на спинку кресла и, не в силах сдержать крик, шарил вокруг отверстия на собственном теле. Края плоти вокруг луча обуглились и запеклись, воздух наполнился запахом гари. Девушки заорали не своими голосами: Жанна вскочила и отбежала к выходу, а Ольга от неожиданности и ужаса потеряла равновесие и упала на пол. Экстрасенс подбежала к ней и попыталась то ли помочь подняться, то ли оттащить к двери — Ольга всё равно не среагировала ни на что из её действий. Обе девушки не могли отвести глаз от мужчины в агонии. Слёзы текли по их щекам и впервые обе пожалели, что им открылся мир чародейства. Они и не подозревали, что волшебство может быть таким жестоким.

— Мне жаль, мальчик, — искренне проговорила тётушка Негомила, уже запрыгивая на метлу. — Я не знаю другого способа.

Она вылетела в распахнутую дверь внутреннего дворика и устремилась вдоль горящего луча, надеясь, что теперь-то ничто не помешает ей найти племянницу и её товарищей. Оттого громче был её полный отчаяния крик, когда она снова влетела в гостиную.

— Я не могу добраться до них даже с ориентиром, — кричала она. — Меня затянуло в петлю, и я возвращаюсь сюда, сколько бы раз не улетала! — она едва перевела дыхание и рухнула на колени рядом с почти бессознательным Александром. — Мальчик мой, это придётся сделать тебе. Я не смогла воспользоваться вашей связью. Мне очень, очень жаль.

Она нежно погладила его по щеке, её глаза наполнились слезами, губы дрожали.

— Тётушка, — прохрипел мужчина. — Сделайте жгуты.

— Зачем? — ведьма вздрогнула от внезапной догадки.

— Сделайте, — он приподнял обе руки и протянул к ней. — К метле.

Глотая слёзы, тётушка Негомила кивнула и, пользуясь одной рукой, сняла платок с руки и обернула его вокруг запястий блондина.

— Девочки, помогите, пожалуйста, — попросила она чуть дрожащим голосом. — Нужно крепко привязать концы платка к моей метле.

Она видела, что Александр едва держит сознание на плаву. Его лицо стало белым, без единой кровинки, губы посинели, глаза закатывались. Но он упорно тянул руки, ожидая, когда ведьма выполнит его просьбу.

— Только не умирай, — шепнула тётушка.

Ведь тогда она потеряет последний шанс найти Фиму. Когда Ольга дрожащими руками, всхлипывая и стеная, закрепила руки Александра на древке метлы, тётушка Негомила произнесла:

— Юза.

Платок тут же стянулся туже и Ольга ощутила, что он стал намного твёрже под её руками. Она осторожно потрогала материал и в изумлении отпрянула: это уже была не ткань, её место занял металл или камень. Теперь и она поняла, что хотел провернуть Александр. С такой привязью он не сможет отпустить метлу, даже если потеряет сознание или умрёт.

— Не тяните, тётушка, — прошептал он, и ведьма дрожащими руками ухватилась за древко.

Она поднялась в воздух плавно, совсем не так, как делала это раньше. Александр медленно поднялся вслед за ней, повиснув на вытянутых руках. Голова безвольно болталась, прижавшись подбородком к груди. Ноги повисли безжизненными плетями. Тётушка осторожно вылетела в сад, чтобы мужчина не ударился о мебель или дверной косяк, и уже на улице набрала скорость и полетела в сторону сопок.

— Нам стоит уйти? — шепнула Жанна, не отрывая взгляда от двух отдаляющихся точек.

— Стоит, — так же шёпотом ответила Ольга.

— Но мы этого не сделаем?

— Нет.

Глава 27

Фима спала неспокойно, она постоянно мотала головой, будто пытаясь стряхнуть какое-то страшное наваждение. Красибор приложил ладонь к её лбу и с тревогой ощутил, что температура тела ещё немного поднялась. Фима металась в лихорадочном бреду и жалобно постанывала, будто прося о помощи. Красибор морщился от этих звуков, потому что не знал, чем помочь. Он не сумел разбудить ни Фиму, ни Романа. Ещё несколько раз пытался уйти ниже или выше по склону, вправо или влево — но всё безрезультатно. Каждый раз он возвращался к своему раненному другу, который, по крайне мере, был более-менее стабилен; и Фиме, которой становилось только хуже.

Красибор вглядывался в пространство вокруг них, надеясь увидеть, что кто-то спешит к ним на помощь. Но не было вокруг ни других людей, ни рыжего мохнатого проводника, который их сюда и привёл. Была ли это его ловушка? Что если Лис намеренно заманил их в капкан, потому что они мешали его хозяевам или даже ему самому?

«Нет, вряд ли, — заключил Красибор. — Скорее он не ожидал, что мы попадёмся, как простофили. Подвели хвостатого».

Также его тревожило, что ни Фима, ни Роман с его Чуйкой не почувствовали опасности. Ладно он — у него всегда и чуйка, и эмпания была как у табуретки (цитируя Романа). Но уж они-то должны были хотя бы насторожиться…

Он обхватил лицо Фимы ладонями, когда девушка начала метаться особенно рьяно.

— Тш-ш-ш, девочка, я с тобой, — шептал он ей на ухо. — Не дам тебя в обиду.

На несколько секунд она замерла, словно прислушиваясь, а потом обмякла в его руках, успокоившись. Красибор знал, что этого хватит минут на десять, а затем кошмары вновь начнут одолевать её.

Мужчина вновь осмотрелся. Пустая сопка с крутым склоном с одной стороны и более пологим с другой, редкие деревья, куцый лагерь.

«Если подумать, не лагерь же они охраняли своим капканном…» — размышлял он.

Красибор ещё раз убедился, что друзья его в норме, если это можно так назвать в текущих реалиях, и поднялся на ноги. Он медленно обходил склон, разглядывая всё вокруг: кустики, траву с грибами, деревья и камни. Он ожидал, что что-то непременно бросится в глаза, как если бы играл сейчас в казуальную игру по типу поиска предметов. Иногда нужно методично разглядывать каждый участок картинки, пока затаившийся предмет не выдаст себя сам.

Мужчина понимал, что то, что от них пытались сокрыть, сейчас наверняка вне зоны досягаемости — иначе то колдовство, в которое они угодили, капканом бы не назвали. Но он же может хотя бы увидеть намёк? В конце концов, рано или поздно их спасут — он верил в это всей душой — и тогда им всё равно нужно будет двигаться дальше. Так почему бы ему не приблизиться к разгадке, пока всё равно из доступных опций у него только ожидание?

Из-за спины послышался стон. В этот раз Фима проспала спокойно намного меньше — минут пять от силы. Красибор опрометью рванул к ней и ухватил за руки: девушка била ими всё вокруг, выгибалась в пояснице и стенала так громко, будто прямо сейчас кто-то причинял ей сильную боль. Но никаких физических повреждений на ней не было — во всяком случае, Красибор не нашёл. Она была невредима, так же, как Роман. Больше всего мужчина переживал из-за того, что повреждения могли быть внутренними, и тогда дело совсем плохо.

— Тише, тише, девочка, — начал он убаюкивать Фиму, но в этот раз его голос не произвёл того же успокоительного эффекта, как раньше. — Я рядом, что же ты?

Красибор растерянно прижимал к земле то руки её, то ноги, но Фима только сильнее вырывалась и стонала. Не зная, что ещё предпринять, он лёг рядом, попытался положить её голову себе на плечо и прижать, но девушка принялась колотить его изо всех сил и перешла на крик.

— Тише, Фима, девочка, — повторял он, чувствуя, как горло сжимается от отчаяния. — Мы пройдём через это, слышишь? Надо немного подождать, успокоиться. Я не знаю, чем тебе помочь!

Он ощутил, как глаза защипало от отчаяния, но девушка вдруг к нему прислушалась, как делала это десятки раз до этого.

— Я не знаю, как помочь тебе, Ромчику или себе, — продолжал бормотать Красибор. — И мне так хреново от этого, ты бы знала… Но я здесь. Я рядом. По крайней мере вы не одни.

«Только я один».

Фима немного расслабилась и, хоть продолжала бить мужчину кулаками по бокам, делала это уже не сильно и понемногу успокаивалась. Красибор обнял её и прижал к телу, надеясь, что его тепло поможет ей успокоиться. Он гладил её по волосам и спине, а когда она всхлипывала во сне, целовал её в лоб и продолжал повторять и повторять, что он рядом и хочет её защитить, просто не знает как.

«А он дышит вообще?» — подумал Красибор вдруг, глядя через плечо Фимы на Романа.

Тот лежал неподвижно и не издавал никаких звуков. Красибор постоянно проверял его дыхание и пульс. Каждый раз от страха, что не почувствует признаков жизни друга, собственное его сердце билось так сильно, что начинали болеть рёбра. Красибор напряжённо вглядывался на рыжеволосого мужчину, и наконец тот вознаградил его едва заметным движением груди вверх и вниз. Облегчённо выдохнув, Красибор вновь опустил голову на землю, решив больше не оставлять Фиму. Он повернулся на спину и покрепче прижал девушку к себе. Над ними шелестели ветками невозмутимые сосны и акатники. Через них виделось насыщенно-голубое небо с замершими на нём облаками. Эту особенность Красибор заприметил давным давно. Облачко, очень похожее на выдру, купалось в синеве прямо над ними и никуда не торопилось.

— Не может так всё закончиться, — бормотал он сам себе. — Я что-то упускаю. Головой думай, Красибор, головой…

Он хотел пройтись по периметру их ловушки ещё разок, или пару или десять раз — столько, сколько понадобится, чтобы найти подсказку к их высвобождению. Абсолютная уверенность в том, что они ещё только в середине истории, ещё не в самом её разгаре даже, не угасала в его душе. Пару раз мужчина попробовал высвободиться, но Фима вцеплялась в него с удвоенной силой и начинала болезненно стонать, будто маленький ребёнок, боящийся, что его бросят.

— Я рядом, слушай мой голос, — нашёптывал он, ощущая, как отчаяние забивает ноздри.

Да, он может лежать и успокаивать девушку, не заставлять её мучаться и метаться в кошмарах, но так у них не останется ни единого шанса. Это не то, на что он готов был согласиться. Но и плана никакого не было. Он осматривал территорию вокруг уже не меньше пятидесяти раз, мог воспроизвести в памяти каждый камешек и кустик. И ни к каким подвижкам это не привело.

Красибор зажмурился. Мысленно он снова обходил по периметру территорию, входившую в капкан. Границы определить было легко — он прошёл во всех направлениях и оставлял ориентиры, чтобы понять, в какой момент пространство вокруг него заворачивается в петлю и заставляет возвращаться туда же, откуда он пришёл. Мужчина сравнивал пейзаж, чтобы определить, видит ли вокруг реальную картину, или же это всего лишь отражение, обманка. Оказалось, что как минимум на несколько десятков метров вперёд была видна реальность. Однажды он даже сумел заметить краем глаза момент, когда деревья изменились, плавно перетекая друг в друга, а ландшафт, будто пластилиновый, перелепил сам себя. Каким-то образом это происходило за одно мгновение, и каждый раз укладывалось в момент, когда Красибор моргал. Много первых раз он даже не замечал подмены, пока не изучил своё окружение настолько детально, чтобы заметить исчезновение побега у дальнего дерева.

Ещё одной особенностью была тишина. Ни птиц, ни животных, ни насекомых — внутри их западни не было ни одного другого живого существа. Красибор был вполне уверен, что даже червей в земле не найдёт, если попытается выкопать подземный ход. Эта мысль у него тоже была, но без лопаты копать твёрдую каменистую почву было нереально.

Также он успел обыскать лагерь неизвестных ещё раз. Вспорол спальные мешки, разворошил кострище, проверил землю на предмет рыхлой почвы на случай, если что-то недавно было закопано. И не обнаружил ровным счётом ничего.

Сейчас он прижимал девушку крепче, чтобы дыхание её выравнивалось, и перебирал в голове варианты, идеи, а в какой-то момент начал размышлять вслух:

— Но что-то же они оберегали этой уловкой. Думай, блин, думай! Не себя обезопасить хотели — иначе место ночлега было бы вне границ ловушки. Нет никакого смысла в том, чтобы оказаться запертыми вместе с врагами. А значит…

Глаза его широко раскрылись, мозг лихорадочно выдавал версию за версией, которые наконец сложились в достоверные выводы:

— А значит, во-первых, выбраться отсюда можно. Они не стали бы рисковать своими же шкурами. Только вот хрен я что открою сам, без магии… — мужчина тряхнул головой и сильно зажмурился, чтобы вернуть ясность мышления. — А во-вторых, раз рисковали оказаться внутри капкана — должны хранить тут что-то ещё. Именно внутри, либо… — Глаза его метались из стороны в сторону, во рту пересохло. — Либо где-то на границе. Чтобы можно было забрать изнутри и снаружи, но чтобы исключить риск оказаться самим быть запертыми здесь, пока их важную вещь крадут. Боже, что я несу… Несу пакетик, а в нём — одни домыслы…

Красибор с силой надавил на веки, потом помассировал переносицу и продолжил, говоря сам себе:

— Ой ладно, нечего делать вид, что никогда судоку не решал «от обратного».

Он вспомнил случаи, когда выбирал пару ячеек, в которых гарантированно стояли два числа, ставил одно из них наугад и дальше просчитывал решение головоломки: сойдётся или нет? Сошлось — повезло, всё верно. Не сошлось — ну что ж, значит, ответ гарантированно противоположный. Красибор решил рискнуть, поскольку других вариантов он не видел. Хоть и допускал, что они есть.

Начался новый этап воспроизведения в памяти всего их окружения. Мужчина мысленно разглядывал каждый камень, холмик. Пни, поросшие грибами-ильмаками, и щербатые деревья. Вдруг он раскрыл глаза:

— Нашёл.

Красибор задрал голову, стараясь найти то самое место из памяти, но оно было слишком далеко. Тогда мужчина ещё раз закрыл глаза и воспроизвёл всё, что запомнил: как он идёт по прошлогодней листве, из-под которой уже проросла свежая трава; как низкие сосновые лапы хотят ударить его по лицу и плечам, но он отгибает наглецов и спокойно проходит дальше, слыша их шелест за спиной. Вот мелькают мимо деревья, деревья, деревья… И незаметно мигает по правую руку единственное дерево с дуплом. Именно мигает — потому что в момент, когда оно показывалось, Красибор неизменно моргал и переносился на другой конец ловушки. С виду дупло было достаточно глубоким, чтобы что-то в нём спрятать. Это было единственное место, потенциально годное для тайника, которое Красибор не успел осмотреть. И, как с болью признался себе, последняя соломинка, за которую он может ухватиться.

Медленно, плавно он начал высвобождать руку из-под головы Фимы. Он издавал мягкое шипение, надеясь этим убаюкать её, но девушка всё равно начала ёрзать и хныкать во сне. Красибору пришлось себя пересилить. Если его теория верна — то тайник опустеет, как только последний из пойманных отключится. Он не видел иного объяснения тому, что за проведённые тут часы он не видел никакого движения в лесу. Его теория заключалась в том, что неизвестные готовы выжидать, чтобы остаться неузнанными.

«Слишком много я полагаюсь на удачу, — ругал себя Красибор. — А у меня даже нет сильной чуйки, как у Ромчика. Дурак».

Он поднялся на ноги и двинулся в нужную сторону, надеясь, что дупло ему не привиделось от усталости и безнадёги. Фима снова начала метаться по земле: она мотала головой, сжимала и разжимала пальцы. Стоило Красибору сделать ещё пять шагов — девушка начала размахивать руками, а спустя ещё десять — грести землю вокруг себя и кричать. Красибор рванулся было обратно, но, вцепившись в манжеты и чувствуя, как сжимается горло, попробовал сделать ещё несколько шагов, чтобы проверить неожиданную догадку.

— Как же так… — пробормотал он едва слышно.

Мышцы его гортани пронзил такой сильный спазм, что он едва мог дышать, а вместо голоса изо рта вырывался рваный хрип. Тем больнее каменели его мышцы, чем дальше он отдалялся от Фимы. Он старался не оборачиваться, но слышал, что с каждым пройденным метром девушке становилось хуже. Спустя ещё тридцать шагов он всё же бросил взгляд через плечо и застыл в ужасе. Девушка вопила, выгнувшись в спине. Она упиралась в землю головой, руки неестественно вывернуты, ладони зарыты в земле. По щекам её течёт кровь вперемешку со слюной: похоже, в какой-то момент она прикусила язык.

«Ненавижу, — думал он, не в состоянии выдавить из себя ни слова. — Какие твари придумали это. Всё это время меня отгоняли отсюда…»

Спустя ещё десяток шагов и слыша, что девушка уже хрипит, не в силах даже кричать, Красибор заметил, как что-то мелькнуло справа. С трудом втянув в себя тонкую струйку воздуха, он пригляделся. Ему не почудилось! По правую руку, всего в нескольких шагах, стояло дерево с дуплом, точно такое, как он помнил. И сейчас он уже мог видеть, что внутри действительно что-то есть. Шаг, ещё шаг. Крики Фимы возобновились с новой силой, и теперь он подумал, что даже если побежит к ней сейчас со всех ног, не успеет — она будет мертва к его возвращению. Не способно человеческое тело, тем более такое маленькое и хрупкое, выдержать то, из-за чего можно так кричать. Красибор удерживал взгляд на дереве: он должен хотя бы попытаться. Всегда можно лечь рядом и умереть, это легче, чем кажется. Биться до последнего — сложно. Он ощущал это каждым пучком мышц сейчас — никогда ещё он не испытывал такого напряжения, боли и острого чувства безысходности. Казалось, если он доберётся до дерева, а в нём — пусто, он просто упадёт замертво, как кожаная кукла. Сейчас, находясь на самом краю капкана, он особенно отчётливо ощущал, как силы утекают из тела. Казалось, каждая артерия и вена получили продолжение вне его тела и выкачивают сейчас кровь, перегоняют её в чьё-то чужое туловище. Которое, напротив, набирается сил, съедая запертых в капкане, будто движимое актом каннибализма.

Нестерпимо хотелось отвернуться. Концентрируясь на дереве, Красибор начал замечать все эти нюансы. Он был на самом краю и сейчас должен бы вынырнуть с другого конца их ловушки. Но это было невозможно, пока сознание его находится здесь, ведь переход каждый раз случался незаметно, в момент, когда Красибор моргал. А сейчас он не позволял себе такой оплошности и держал глаза широко раскрытыми, продвигаясь на шаг вперёд, ещё один, ещё. Всё естество капкана, вся магия, в нём заключённая, требовали, чтобы Красибор отвернулся или моргнул. Но тот игнорировал резь в глазах и скрученные спазмом мышцы, продолжая приближаться к дереву. Наконец, он ощутил преграду кожей: тонкая сетка начала впиваться в тело, где-то прорезая до крови. Но это было неважно, ведь Красибор уже тянул руку к дуплу: ещё один рывок, короткое движение вперёд, и…

Фима затихла. Это было первое, что Красибор заметил. Он сжал зубы и молился кому-то не очевидному для него самого, чтобы девушка была жива. Молился ли он лесу? Духам? Привычному Богу? У него было слишком мало сил, чтобы обратить своё сознание к кому-то конкретному и молиться осознанно. Крох энергии хватило только на то, чтобы вытянуть нечто из темноты тайника. Перехватив предмет крепче, Красибор вытянул его и сразу подхватил двумя руками, чтобы не уронить на землю.

— Книга?.. — пробормотал он, с удивлением взирая на свою находку.

Обтянутая тёмно-коричневой кожей, она тут же согрелась в руках мужчины, будто приветствуя. Буквы на обложке казались знакомыми, но прочитать Красибор ничего не смог. Казалось, надписи были на языке его дальних предков, практически забытом, но всё ещё отливающий родным блеском. Очертания угадывались, но смысл ускользал. Красибор не стал открывать книгу: она уже была в его руках, и отчего-то он верил, что теперь никто не отнимет находку. Книга согревала руки, будто становясь с ним одним целым. Мужчина ощутил, что кровь перестала утекать из тела, остатки энергии снова начинали циркулировать внутри, путешествуя от органа к органу. Наудачу он её раз попробовал коснуться дерева, но догадка не подтвердилась: капкан стоял на месте, Красибор его не снял.

«Возможно, я найду в книге, как спасти нас? Надо только… отдохнуть».

И он поплёлся обратно, едва переставляя ноги. Вокруг воцарилась абсолютная тишина, и шорох листьев под его ногами звучал почти так же одиноко, как Красибор себя ощущал. Ему казалось, что он остался единственным человеком на планете, и скоро всё закончится.

Спустя небольшую вечность он добрался до друзей. Замер на месте и, чуть пошатываясь, внимательно осмотрел тела на земле. Оба они дышали.

И в этот момент силы окончательно покинули его: от облегчения мышцы расслабились, ноги подкосились, и мужчина рухнул на землю ничком, закрыв телом книгу, которую всё это время он прижимал к животу. Он не мог более сопротивляться усталости, ему требовался отдых. Однако, мужчина не знал, что у него осталось всего пятьдесят вдохов.

В момент, когда количество отпущенных ему дыханий сократилось до тридцати, перед ним на сочную траву, припорошённую старыми листьями, упал предмет. То был необычный предмет, обычно такие с неба не падают, и лучше бы не попадать в ситуации, когда подобное летит на тебя, подобно каплям дождя. Или, учитывая размеры предмета, подобно рекордному граду.

На землю перед Красибором, Фимой и Романом упала человеческая кисть.

Глава 28

Едва различимый шум с трудом достигал его сознания, будто пробираясь через толстый слой ваты. Красибор крепче зажмурился и поёжился. Просыпаться было неприятно, на голову тут же обрушилась боль, которая сдавила лоб и виски. Он с трудом приоткрыл глаза — сначала едва-едва, потом моргнул и раздвинул веки шире, опять моргнул. Только после седьмой такой итерации в глаза его попало достаточно света, чтобы немного проявить окружавшую картинку. Сначала он увидел потолок, кое-как различил знакомую люстру. Затем, морщась от молотков, бьющих по вискам, чуть склонил голову влево: там угадывались чьи-то силуэты. Ещё несколько минут он то пытался напрячь зрение, то решал отдохнуть в темноте ещё немного. В итоге любопытство победило и он сфокусировался на фигурах.

Первым, кого он узнал, был Роман. Сердце Красибора пропустило удар и забилось легче и бодрее, когда мужчина понял, что друг его с виду бодр и весел. Рыжий учёный плавно перемещался по комнате — голова его плыла слишком низко, как если бы он двигался сидя. Ещё пара минут, и Красибор понял в чём фокус, почему друг скорее плывёт мимо него, чем идёт. Он различил специфичные движения рук и понял, что Роман передвигался на инвалидном кресле.

«Наверное, сломанная нога ему не померещилась всё же», — подумал Красибор, перекрикивая мысленно молоточки, которые били внутри его черепа, будто языки о нутро церковных колоколов.

Потом Красибор различил ещё нескольких людей: Александра, который, голый по пояс, полулежал в до боли знакомой постели. Раньше он видел блондина в рубашках и больничной робе. Через них угадывалось, что Александр был в хорошей форме, но чтобы настолько…

«Выпендрёжник», — заключил Красибор и закатил глаза (о чём тут же пожалел, потому что это движение мгновенно отозвалось острой болью через весь лоб).

«Воистину завидовать — грех», — сокрушался он мысленно, признавая, что фигура Александра вызвала в нём, кхм, не самые достойные чувства.

«Ну, зато в сознании, — подумал он, смирившись с тем, что мужчина будто вышел из одной из тех визуальных новелл, в которые так любят играть девчонки. — Наверное, ботаном только прикидывается».

Красибор решил, что вслух чуть позже он скажет что-то более приветливое, но только когда головная боль ослабнет хотя бы в половину, а веки сбавят в весе. Мужчина присмотрелся к остальным фигурам. На кровати Александра (на самом деле это была не его кровать, конечно!) был аншлаг: на краю сидели две девушки, в которых он узнал Ольгу и Жанну; а в ногах стояла тётушка Негомила, рука её висела на перевязи. Ольга сидела ближе всех и, к удивлению Красибора, нежно поглаживала торс Александра.

«Что она там делает? Кубики считает? — недовольно подумал Красибор. — Быстро они сблизились. Ещё и при всех, что это за задел на оргию?»

Через пару секунд он сморщился, испытывая стыд почти такой же сильный, как головная боль в его черепной коробке. Ему было стыдно и от того, что он вообще вздумал приревновать Ольгу — девушку, от любви которой отбивался сколько себя помнил; и от того, что вообще-то она вовсе не гладила блондина. Точнее, не только гладила. Красибор не сразу разглядел, что в руках девушка держала большой ватный диск, смоченный в каком-то оранжево-красном растворе. Хотя, погодите-ка…

«Да это же кровь, — понял Красибор. — Смешанная с чем-то. Лекарством, может… Когда я стал таким мудаком?»

Все пятеро о чём-то переговаривались. Красибор не мог полностью разобрать их слов, но улавливал настроения и интонации: люди были расслабленны и даже время от времени смеялись, хотя Александр тут же морщился, а кто-то из них извинялся за шутку не к месту. Вдруг Красибор, позабыв о том, как ломит тело, резко приподнялся на локтях, чтобы получить лучший обзор. В мозгах тут же разлилось раскалённое железо, которое яркой вспышкой оглушило его, а после медленно начало пробираться к глазам, переносице, вискам и затылку.

«А где…? — мужчина игнорировал боль и вглядывался в фигуры людей, вновь и вновь оглядывая присутствующих. — А где же…?»

Первым его заметил Александр. Он улыбнулся ему как-то вымученно и грустно. Коротким кивком указал Красибору за спину. Мужчина тут же обернулся и, наконец, облегчённо упал обратно на кровать. Раскалённое железо потекло обратно в центр сознания.

«Девочка моя…» — подумал он и, чувствуя, как головная боль тут же начала отступать, с трудом приподнял руку (мышцы дрожали и совсем не желали слушаться) и как мог нежно убрал волосы с лица девушки. Та поёжилась, засопела и снова уснула. Фима сидела на большом жёлтом кресле, придвинутом вплотную к постели Красибора и, облокотившись на край, сладко спала. Мужчина отметил, каким глубоким и спокойным было её дыхание.

«И никаких кошмаров», — довольно отметил он.

На этом он тоже закрыл глаза и уснул. Ему нужно было ещё немного спокойного сна с осознанием того, что они выбрались. Их спасли. В момент, когда сознание уже совсем ускользало из реальности, Красибор обратил внимание, что держал что-то в левой руке. Он провёл указательным пальцем по поверхности предмета и понял, что по-прежнему сжимал книгу, как и в тот момент, когда капкан взял над ним верх.

Второй раз Красибор пришёл в себя, когда в ноздри забрался запах какой-то выпечки. В меру сладкий и в меру кислый — как раз такой, который заставит желудок болезненно сжаться даже если ты сыт и кушать не собирался. Красибор приоткрыл один глаз и опасливо осмотрелся. Судя по всему, вечерело. Он надеялся, что проспал только один световой день, а не дольше. Правая рука бессознательно шарила по краю кровати, но никого там не обнаружила. Красибор приоткрыл второй глаз и попытался осмотреться. В комнате было намного спокойнее, чем в прошлое его пробуждение. Он не заметил мельтешащих силуэтов вокруг и не услышал разговоров.

— Привет, — раздался тихий голос слева.

Красибор повернул голову и встретился с парой пытливых голубых глаз. Александр всё так же полулежал среди подушек, не обременённый одеждой. Но теперь Красибор смог разглядеть, что минимум половина его кубиков была закрыта повязкой, в некоторых местах которой виднелись темнеющие пятна. Пока ещё они были в глубине, но набирали силу, пропитывая марлю слой за слоем.

— Привет, — ответил Красибор. — Где тебя так?

— Магия, — Александр пожал плечами.

— На твоих кишках что ли гадали?

— Ну почти, — блондин ухмыльнулся. — Вот тебе непривлекательная сторона волшебства.

Красибор решился сменить тему и задать вопрос, который действительно его волновал.

— Она цела?

Александр ответил сразу, точно зная, о ком вопрос:

— Да.

Красибор закрыл глаза и перевёл дыхание. Спазмированные мышцы начало медленно отпускать, лёгкие принимали больше кислорода. Он боялся, что в первое пробуждение видел лишь мираж, будто ему показалось, что Фима спала возле него. Сейчас же он поверил, что всё действительно обошлось.

— Дай угадаю, это ты геройски нас спас?

Александр несколько секунд внимательно смотрел на мужчину, ища в нём какие-то ему одному известные признаки. И, найдя их, ответил более резко, чем сам планировал:

— Да.

С некоторым удовольствием блондин заметил, как собеседник поморщился. «А ты — не спас бы ни её, ни себя, ни друга своего», — добавил он про себя, но тут же остановил внутреннее злорадство. После нескольких глубоких вдохов он пояснил:

— В действительности, мы все вместе вас вытащили оттуда, — заметив вопросительный взгляд Красибора, он продолжил: — Девочки сами расскажут лучше меня. Но главное — это наша общая заслуга. Убрать хоть одного человека — и не свиделись бы. Не то, чтобы я очень жаждал нашей с тобой новой встречи…

— А я скорее рад, чем нет — перебил его Красибор и сам удивился своему порыву. — Поговорить с тобой. Приятно, что ты не в отключке. А то я слышал, гномы уже выдали тебе удостоверение Белоснежки и хрустальный ящик сколотили.

— Всех и всё забрали из капкана, только юмор твой оставили, — покривился Александр, хоть и беззлобно.

— Спасибо, Саш, — сказал Красибор после некоторого молчания.

— Обращайся. Хотя, лучше не влипай больше ни во что. И особенно Фиму не втягивай.

Красибор уставился в потолок и сжал челюсти, вспоминая последние минуты в капкане, последние шаги до тайника. Он вновь ощутил книгу в руках — казалось, она стала продолжением его ладоней и совсем не чувствовалась. Александр вновь с ним заговорил:

— Слушай, я не знаю, что было у вас за то время, что я спал. Что было между вами.

— Между нами ничего не было, — выпалил Красибор.

— Понятно, — Александр шумно вздохнул и потёр горло.

— Слушай, если вы ещё не закончили отношения и всё такое…

— Это не твоё дело, — отрезал блондин.

Красибор покосился на Александра, но ничего не сказал. Он, конечно, подозревал, что между молодыми людьми, что называется, не просто платонические отношения. Но старался об этом не думать. Ему казалось, что это действительно не его дело. Сейчас же он почувствовал неприятный укол в районе солнечного сплетения, а мысли подобно маятнику качались от «он не стена — подвинется» и «это. реально. меня. не. касается».

Мужчины снова замолчали. Наедине им было больше сказать нечего, а остальные темы они не сговариваясь отложили до момента, когда можно будет обсудить их со всеми остальными. Александр кривился внутренне от того, что, пока он пребывал в своём личном аду, в реальности происходили вещи, на которые он никак не мог повлиять. Близкие были в опасности, едва не погибли. Они что-то узнавали, как-то пытались распутать клубок секретов, в который запутались намертво. Его возлюбленная сближалась с другим мужчиной. И всё это он, Александр, пропустил из-за своей неспособности отличить сон от правды и вовремя вырваться. Он понимал мозгом, что не смог бы проснуться раньше, как бы ни старался. Что без Лиса он так и блуждал бы по бесконечным петлям, пока не совершил бы что-то, что сломало бы его снова и, возможно, окончательно. Никакие лекарства и заклинания не собрали бы его по кусочкам воедино, и он так и остался бы лежать безвольным и бездушным телом. Но то понимал мозг, а сердце — оно негодовало от несправедливости. Александр ругал сам себя за эти эмоции и чувства, да только чувствам было на это всё равно. Они существовали и разрешения ни у кого не спрашивали. Мозг говорил: «Ты сам отказался от неё и выбора другого не оставил ни себе, ни ей». В то время как сердце твердило: «Ты всё ещё любишь её».

Красибор же просто отвернулся от блондина и предпочёл следить за дверью, ведь в какой-то момент она откроется и в комнату зайдут его друзья. И она.

Когда из коридора раздались шаги, оба мужчины оживились и вытянули шеи.

— О, вот и наше солнышко встало! Готов сиять, дружище? — воскликнул Роман ещё за пару секунд до того, как очутиться в комнате.

— Как ты…? — Красибор растеряно принял объятия от друга, который на всех порах покатил к нему в кресле-каталке.

Нога его была закована в гипс и покоилась на выдвинутой подставке. Подъезжая к кровати Красибора, он пару раз врезался вытянутой ногой в корпус, толкнул тумбочку и едва поймал поехавшую по ней полупустую кружку с какао. Коричневая жидкость возмущённо заплескалась и парой капель излилась на столешницу.

— Как я узнал, что ты мистер гуд морнинг? — Роман постучал указательным пальцем по виску. — Чуйка крепнет!

— Чего ж она ловушку не почуяла?

Красибор поздно понял, насколько холодно и даже грубо звучал его вопрос, но долгие часы в капкане он думал об этом снова и снова.

— В этом предстоит разобраться, братан. Фима тоже ничего не почуяла, а она вообще должна такие штуки за пятьсот метров чуять, как гончая.

— Ты её с собакой сравнил, серьёзно? — хохотнул Красибор. — Вот поэтому ты до сих пор один, Ромчик.

— Как и ты, — рыжий многозначительно поднял брови.

Он не обиделся, отметив про себя заторможенность друга. Ему и без Чуйки было понятно, что Красибор ещё не до конца пришёл в себя и что ему досталось более остальных — особенно ментально.

— Ты как? — спросил Роман мягко.

— Рад, что закончилось, — коротко ответил Красибор. — Что вы целы.

— Что мы все целы, братан, — поправил его Роман и накрыл руку друга своей. — Мы все.

Красибор улыбнулся и хотел ответить что-то жизнеутверждающее, когда комнату заполнило многоголосье: зашли разом три женщины, и каждая была рада видеть, что Красибор очнулся.

— Как себя чувствуешь, милый? — Жанна склонилась над ним, почти ненавязчиво заполняя весь его обзор своей грудью.

— Сносно, Жанна, только… — он кивнул на её бюст и умоляюще посмотрел на девушку.

— Что такое, милый? — Жанна наклонилась пониже.

— Если мы станем с тобой ещё хоть немного ближе, ты задушишь меня грудью, — сдавленно проговорил Красибор, надеясь, что его услышит только девушка. — Восхитительной и притягательной, если хочешь знать.

— Поняла, не дура, — так же тихо ответила Жанна и отстранилась. — За комплимент спасибо.

— Крас, я так испугалась! — тут же выросла Ольга с другой стороны кровати.

Она откатила возмущённого Романа в сторону, а сама присела на край и обняла друга. Она практически легла рядом, но то был ненамеренный жест близости. И Красибор это тоже почувствовал. Он погладил подругу по спине, сказал несколько слов успокоения и дождался, чтобы она сама отстранилась, потому что знал, что Ольга была готова вот-вот расплакаться. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, девушка отпустила его и постаралась максимально незаметно стряхнуть слезинки с глаз.

— Извини, что заставил волноваться, Ольчик, — Красибор ободряюще улыбнулся и сжал руку девушки, желая поддержать её.

— Ну слава Богу и богам! — воскликнула выросшая между Жанной и Ольгой тётушка Негомила. Она всплеснула руками и, стоя у изножья кровати, заполняла собой всё пространство, заставляя Красибора испытать лёгкий укол клаустрофобии. — Душам и духам, очнулся зятёк! Как самочувствие? Есть хочешь? Булочки с чаем? Хотя чего это я, — тётушка активно жестикулировала и тараторила, переполненная эмоциями. — Ты же так вымотался, тебе мяса нужно. Я немедленно запеку для всех кабанью ногу на вертеле! Или ты предпочитаешь оленину? У вас в холодильнике шаром покати, так что я слетаю к нам домой. Или, может, просто в магазин…

Тётушка продолжала строить планы на ужин, и больше всех этой беседе, хоть и односторонней, был рад желудок Красибора. Он призывно урчал на каждую новую идею тётушки, а рот наполнялся слюной.

Жанна следила за тётушкой с открытым ртом: она наконец-то встретила достойную соперницу в словоохотности. Мастерство тётушки Негомилы выдавать по миллиону слов в минуту и придерживаться при этом какой-то общей идеи восхищали экстрасенса.

Оля молча улыбалась и не сводила глаз с Красибора. Она больше не собиралась плакать, а тираду тётушки слушала в пол уха. Этот своеобразный белый шум успокаивал её.

— Решено! Я полетела! Девочки, оставляю это мужское раненое царство на вас! Ой…

Тётушка Негомила помахала рукой в воздухе:

— Смена планов, мои хорошие. Понадобится чья-то помощь, я сама пакеты не унесу.

Глаза Красибора расширились. Он давно понял, что что-то было не так, но никак не мог уловить, что именно. И лишь сейчас, когда тётушка сама обратила всеобщее внимание на себя, увидел: тётушка Негомила махала в воздухе предплечьем без кисти руки. Культя была плотно замотана в бинты и какие-то повязки, будто бы… лианы? Или растительные шнурки? Красибор так и не разобрал, эти детали стёрлись из зоны его внимания от шока.

— Что с вашей рукой? — выдохнул он шокировано.

— Ох, сладкий, — тётушка вздохнула и пожала плечами. — Обратная сторона магии. Скажем так, если кто-то уговорит тебя дать волшебную клятву, подумай десять раз.

Она оттянула ворот водолазки и обнажила шею. Вокруг неё вилась татуировка, которую раньше Красибор не видел: какая-то надпись в три строчки.

— Лучше бы мне больше так не падать лицом в лужу, — улыбнулась тётушка Негомила. — А то я буквально упаду лицом, если понимаешь, зятёк, о чём я.

— Не понимаю, — признался Красибор.

— Ай, да не бери в голову, — тётушка отпустила ворот и махнула рукой. — То не твоя клятва, не тебе и думать об этом.

— Это из-за нас?

Красибор почувствовал, как желудок затих и похолодел. Если из-за их оплошности эта чудесная леди осталась калекой…

— Драгоценный мой будущий зять, — вздохнула тётушка. — Моя клятва — моя ответственность. То, что случилось со мной — результат того, что я её не сдержала. Я, а не кто-то из вас, понимаешь?

Мужчина медленно кивнул, не разрывая зрительный контакт с тётушкой. Он почувствовал, что женщина перед ним глубже и крепче, чем сама хочет показать.

— Вот и чудно, — улыбнулась тётушка и вновь всплеснула руками. Рукой.

— Я съезжу с вами, — Ольга встала с кровати и поправила голубые брючки.

— Съезжу? — тётушка засмеялась. — О не-е-ет, девочка моя. Ведьмы мы или нет? Мы полетим!

Ольга раскрыла рот от шока, но сказать ничего не успела — тётушка Негомила схватила её здоровой рукой и потащила к выходу.

— Я хочу это видеть! — завопил оттеснённый к стене Роман. — Жанна, выкати меня с крыльца, пожалуйста!

— А обратно как тебя закатим? — девушка скептично подняла бровь.

— Дождёмся их? — предположил Роман. — Ой да брось, если будет надо, я заползу наверх сам. Погнали, они же улетят сейчас без нас!

— Тоже хочу посмотреть, — раздался голос Александра. — Не могу пропустить первый Олин полёт, — добавил он с улыбкой.

— Тебя подвезти? — Роман беззаботно кивнул себе на колени.

— Э-э-э, спасибо, но нет, — Александр одновременно скривился, улыбнулся и мотнул головой.

Ольга с Жанной помогли ему встать и попробовали перекинуть его руки через свои плечи. Но мужчина был слишком высоким, так что они быстро сменили стратегию и обняли его с двух сторон за талию. Девушки улыбались и перешучивались, а в целом картина эта выглядела настолько нелепой и в то же время милой, что на какое-то время все присутствующие забыли, через что им пришлось пройти. Ненадолго, буквально несколько минут, но как же это было приятно.

Ковыляя к выходу, Александр старался не смотреть по сторонам. На его счету было двести двадцать пять лет, наполненных ужасными событиями и воспоминаниями. Лет, которые раз за разом заставляли смотреть его на то, как возлюбленная умирала в муках. И сорок первый раз случился уже в реальности, в том единственном потоке времени, который не повторится. Сегодня Александру было достаточно того, что впервые за эти два с половиной века он спас самого дорого для него человека. Она не сгорела, не умерла. Она жива, спокойна, улыбается и ворчит, пьёт кофе с булочками и тайком проносит эти же булочки ему. Александр отстрадал своё, и сейчас был готов побыть в неведении, которое пощадит его обгоревшее сердце.

Комната опустела так же быстро, как и заполнилась. А после того, как пёстрый людской ураган испарился, Красибор увидел одну единственную фигуру, которая стояла всё это время позади столпившихся друзей.

— Фима, — позвал он одними губами, которые непроизвольно сразу после этого растянулись в мягкой улыбке.

— Крас, — так же беззвучно ответила Фима и улыбнулась, чуть наклонив голову в бок.

Они молча смотрели друг на друга минуту, вторую. Сами удивлялись тому, как комфортно им было в затянувшейся тишине. На третьей минуте они пришли в движение одновременно: Красибор протянул к ней руку, а Фима сорвалась с места и со вздохом опустилась на кровать, обнимая мужчину.

— Давно проснулся? — спросила она спустя время, не разжимая объятий.

Её дыхание обжигало шею, Красибор поёжился от того, как отзывалась чувствительная кожа на близость.

— Нет.

— Я хотела быть тут, когда ты проснёшься. Извини, что пропустила.

— Ты была здесь в первый раз, — ответил он и погладил девушку по спине.

Его рука двигалась от её поясницы к лопаткам. Там ненадолго задержалась и переместилась выше. Красибор погладил Фиму по макушке, заправил растрёпанную прядь за ухо и шепнул:

— Главное мне было узнать, что вы выбрались. Что ты цела.

— Тебе нужно задуматься о скрытых выгодах твоего излишнего альтруизма, — ухмыльнулась Фима.

— Чего?

Она немного отстранилась. Упёрлась руками в его плечи, волосы соблазнительно соскользнули, и мужчина не преминул возможностью снова заправить их за девичье ушко. Щёки девушки залил румянец, и она ответила:

— Ты себя даже не упомянул. Мы все выбрались, Крас. Это главное, а не то, что именно я цела. Как бы романтично и по-рыцарски это не звучало.

— Тебе кто-то уже говорил, что ты зануда?

Губы Фимы растянулись в хитрой улыбке:

— Нет. Ведь это неправда.

— Открой окошко, Фим, пожалуйста, — Красибор оттянул воротник футболки и помахал рукой. — Душно, дышать нечем.

— Дурак! — она притворно ударила его кулачком по плечу.

— Зануда, — хмыкнул он.

Какое-то время они молчали. Улыбались друг другу и чувствовали себя глупо до нельзя. Первой молчание нарушила Фима:

— Расскажешь, что это? — она кивнула на книгу в руках Красибора.

— Ах, точно… — он снова взглянул на фолиант, будто видя его впервые. — Помоги сесть, пожалуйста.

Девушка подала ему руку и потянула на себя, чтобы Красибору легче было принять вертикальное положение. Потом переложила подушки у него за спиной и помогла придвинуться к изголовью кровати.

В этот момент с улицы раздался визг вперемешку с изящной руганью, через секунду мимо окна пролетела верещащая Ольга с зажатой между бёдрами метлой. Она пронеслась вертикально вверх, будто планировала разогнаться и выйти сразу в стратосферу, а оттуда на орбиту.

— Вот это мне нравится, — раздался следом озорной голос тётушки Негомилы.

Через мгновение его обладательница пронеслась следом за Ольгой, повторяя её безумную траекторию и заливисто смеясь.

— Это нормальное поведение для женщины, только что потерявшей руку? — взволновано спросил Красибор.

— Ну, положим, не только что… — Фима тяжело вздохнула, но тут же тряхнула головой и продолжила более радостно: — И да, в этом вся тётушка. Не представляю, что может заставить её унывать больше пяти минут. Помнится, когда я знакомила её с Сашей, тётушку покусал леопард на сафари. И она в честь этого объявила в посёлке неделю леопардовых принтов. Поверь на слово, это было страшно стильно, — захихикала Фима. — Так что это? — она поспешила напомнить о книге.

— А вы не смотрели?

В этот момент послышался скрип половиц под колёсами каталки и в комнату влетел, подобно заправскому гонщику, Роман. Каталка опасно накренилась на повороте от двери, но рыжий учёный с громким «Опачки!» вернул равновесие и продолжил движение. Он выглядел очень довольным, будто только что выполнил зрелищный трюк. В целом, так оно и было — как минимум Красибора с Фимой он впечатлил.

— Вы же не начнёте раскрывать колдовские приколы Краса без меня? — Роман заговорчески прищурился.

— Как твоя нога? — вместо ответа спросил Красибор.

— Чертовски хреново, мой друг, — широкая улыбка Романа противоречила его словам. — Но жить буду, а это главное. Да, Фима?

Девушка кивнула и добавила, глядя на Красибора:

— Как видишь, они с тётушкой стоят друг друга, — а потом с нетерпением заёрзала на кровати. — Ну давай, открывай.

Красибор с подозрением покрутил книгу в руках. Это был большой фолиант с непривычным соотношением сторон, покрупнее самого популярного книжного размера, но и до альбомов для рисования не дотягивал и стремился скорее к квадрату, чем к прямоугольнику. Обложка затянута в грубую кожу, кое-где собранную в окаменевшие складки. В центре среди этих складок попрятались небольшие, размером с ноготь большого пальца, тёмные полупрозрачные камни. Они были коричневого дымчатого цвета, будто поддёрнутые туманом изнутри. Красибор провёл по ним рукой и ощутил, как кожа ладоней начала согреваться.

— Тёплые, — коротко заключил он, повторив манёвр.

— Это раухтопазы, — заметила Фима. — Прекрасные экземпляры. Они работаю как промокашки для заклинаний — впитывают оставшуюся энергию, чтобы та не прицепилась к колдующему.

— Ты думаешь, это волшебная книга? — Красибор с недоверием посмотрел на девушку.

— Возможно.

— Давай уже, братан, — нетерпеливо воскликнул Роман. — Раухтопазы там или алмазики — какая разница, если никто кроме тебя потрогать их не может.

— Что ты имеешь в виду? — напрягся Красибор.

— Эта книга — она будто однополярный магнит, — начал Роман.

— Таких не существует, — поправила его Фима, и Красибор вновь обмахал себя рукой, не глядя на девушку.

— Ну, давеча я думал, что и ведьм не существует, — отбил удар Роман и невозмутимо продолжил. — Предположим, север. Так вот мы все — тоже север, чувак.

Роман для наглядности протянул руку к книге, но замер в нескольких сантиметрах до обложки.

— Видишь? Дальше я не могу пробраться, она меня отталкивает, будто я грёбанный магнит без южного полюса! — Роман одновременно был раздосадован от того, что не может сам изучить находку, и в восторге от того, что столкнулся с таким удивительным явлением.

— И ты тоже? — Красибор перевёл взгляд на Фиму.

Девушка для наглядности попыталась прикоснуться к книге, но и её рука замерла, не достигнув цели. Красибор видел, как напрягаются её мышцы под кожей, и понимал, что товарищи говорят правду.

— И только ты, друг, южный полис для этой книжки, — завершил свою идею Роман. — Это доставило, конечно, кое-какие неудобства, знаешь ли.

— Ты закрывал книгой раны на груди, мы еле её сдвинули.

— Это была та ещё задачка, да-а-а.

Красибор ошеломлённо задрал футболку и только сейчас увидел, что весь его торс был затянут бинтами.

— Но я не ранился там, — заметил он.

— К сожалению, это не так, — Фима с сочувствием взяла его за руку. — Когда я очнулась, тебе как раз накладывали компрессы. Все твои органы были будто истыканы иглами. Знахари говорили, что не могли дать никаких гарантий, оставалось только верить в твою стойкость.

— И регенерацию, — радостно добавил Роман. — У нас она походу начала разгоняться!

— Как такое может быть⁈ — Красибор выронил книгу и обеими руками сжал виски.

— Что именно? — Роман снова потянулся к книге, надеясь, что, свободная от рук Красибора, она станет посговорчивей. Но ошибся.

— Всё! — взвыл мужчина. — Какая ещё регенерация? Как она может разогнаться? Откуда травмы? Я не был ранен, это вы оба были ранены! Чёрт, я боялся, что убил тебя! — он махнул дрожащей рукой в сторону Фимы. — Ещё и книга эта чёртова! Я ничего не понимаю!

— Давай по порядку, братан, — Роман говорил медленно и спокойно. Он продолжил, загнув указательный палец: — Как мы с тобой смогли разогнать регенерацию — хрен знает. Но ты на поправку идёшь побыстрее, чем мы рассчитывали. И моя нога реально зарастает быстрее ну раза в три точно. С моим переломом полгода минимум гонять бы на моём феррари двухколёсном, — он поднял коляску на дыбы и проехался туда-обратно, — но, судя по прогнозам, рентгенам и прочей нудной шелупони, я встану на свои красивые ноги месяца через два.

— Но как?..

— Я же сказал — хрен знает.

— Ромчик! — грозно воскликнул Красибор. Если предположить, что слово «Ромчик» может звучать грозно.

— Да откуда же я знаю-то? Магия, чувак! Ма-ги-я!

Красибор с силой потёр лицо и тихонько завыл в ладони.

— А что касается твоих травм, — аккуратно начала Фима и продолжила, когда Красибор замолк. — Мне кажется, в капкане были иллюзии. Мы не видели перелом у Ромы, помнишь?

Красибор кивнул. Он запустил руки в волосы и зачесал их назад, освобождая лицо.

— Тётушка говорит, что меня нашли обессиленную, но при этом невредимую. И что ты через сон бормотал всякое, пытался меня успокоить.

— Ты очень кричала. Я помню это, Фима, я тебя видел. Тебе было больно.

— Это тебе было больно, — девушка приподняла внутренние уголки бровей, преисполненная сожаления. — У тебя было обширное внутреннее кровотечение, знахари еле тебя стабилизировали. Это ты кричал, Крас.

Мужчина смотрел на неё, не моргая. Фима наклонилась ближе к нему и поймала его руки, уже метнувшиеся опять к голове. Немного подождав, девушка вкрадчиво произнесла:

— Я слышала твой голос сквозь сон, Крас. Ты меня успокаивал, это было прекрасно и я благодарна тебе за это. Но капкан сыграл с нами всеми злую шутку. Каждый из нас лишился почти всей энергии. Тот, кто его установил, выкачивал её из нас, медленно убивая. В тебе, похоже, сил было больше, чем в нас с Ромой. Намного. Либо же ты как-то защищался от той магии. Но и твою защиту пробили.

— Что это за магия такая? — выдохнул Красибор.

— Очень тёмная, — ответила Фима. — И могущественная. Я такой раньше не встречала. Более того, она была как-то замаскирована. И это тоже загадка.

— Поэтому твоя Чуйка молчала? — повернулся Красибор к другу, и Роман ответил утвердительным кивком. — И ты не почувствовала угрозы?

Девушка обхватила себя за плечи и смущённо поджала губы:

— Наверное, — вздохнула она. — А что до книги… Мы получим хоть какие-то ответы, только открыв её.

Красибор нахмурился. Он снова ухватился за толстый корешок и подтянул фолиант к себе. Провёл пальцами по обрезам страниц: те были неровные и потемневшие. Какие-то выпирали дальше других, какие-то имели рваные края. Он чувствовал от книги угрозу, но не мог понять, нужно ли верить своему внутреннему голосу. То ли это чуйка подсказывает, то ли просто расшатанные нервы дают о себе знать. Наконец, собравшись с духом, он потянул обложку на себя. Книга подалась легко и приветливо раскрылась. На титульной странице его встретили чернильные каракули. Если что-то и было там написано, некто зачиркал каждую строчку так, чтобы распознать что-то было уже невозможно. Вокруг жирных прямоугольников плясали петли и волны, будто к изобразительному искусству на странице приложил руку маленький ребёнок. Не расслабляясь, Красибор открыл следующую страницу, и тут уже замелькали перед ним уже вполне различимые буквы.

— Корневище болотного аира иссушить, — прочитал Красибор вслух, — и перемолоть в порошок. Если корень успел очистить воду в пруду… Тра-та-та… Подействует на праведника с чистыми намерениями и открытой душой. Слово: «стомах». Что это, чёрт возьми?

Фима ахнула и закрыла рот руками. Она переводила взгляд с книги на Красибора и обратно.

— Что, что такое, Фима? — нетерпеливо спросил Роман. — Ты что-то поняла?

— Ром, ты можешь тут что-то прочитать? — спросила Фима.

Рыжий внимательно посмотрела на жёлтые от времени страницы, прищурился, повернул сначала голову налево, потом направо, но в итоге всё же сдался:

— Нет, каракули какие-то.

— И я не могу, — подтвердила Фима.

— Почему? — Красибор не понимал, дураки его друзья или это очередная ма-ги-я. Ведь почерк, которым выводили строки в книге, был хоть и не очень красивым, но вполне понятным.

— Потому что это гримуар не моей семьи, — ответила Фима, шумно сглотнув. — А твоей.

Глава 29

(для корректного отображения изображений книните на них)

Во внутреннем дворе пылал костёр. Высокий и буйный, он облизывал оранжевыми всполохами целого поросёнка, который неспешно вращался на вертеле без чьей-либо помощи. Тётушка Негомила сидела рядом в плетённом из ротанга кресле и потягивала напиток через трубочку. Бокал на вытянутой ножке поблёскивал в огненных всполохах. Вторая её рука, неспособная теперь удерживать что-либо, покоилась на подлокотнике. Тётушка не испытывала каких-то сильных тревог из-за этого. Она почти сразу приняла тот факт, что рука её — не хвост, а она сама — не ящерица. Конечность снова не отрастёт, и неважно, льёт она слёзы по ней или нет.

Она устремила взгляд в темноту позади костра. Сейчас там не было ничего, кроме шума океана. Но тётушке не обязательно было видеть бурный рост растений — она чувствовала его. Ощущала, как распускаются новые почки, слышала, как с треском растёт кора на толстеющих стволах деревьев. Знала, что среди этого тихого шелеста есть звук, с которым растут новые побеги болиголова, которые сведут на нет все их усилия предыдущих дней.

— Ну что ж, подумаю об этом прямо с утра. А сейчас — отдыхать, — сказала тётушка самой себе и изящно поднесла бокал ближе, чтобы потянуть через соломинку терпкий напиток.

Она услышала, конечно, приближающиеся шаги — ещё издалека, когда те приблизились к выходу в сад. И потому совсем не удивилась, когда позади раздался негромкий мужской голос:

— Негомила, я бы хотел…

— Зятёк, — перебила его женщина. — Выдыхай. Садись лучше рядом и помоги мне порося готовить.

— Чем я помогу? — Красибор ухмыльнулся, глядя на тушу, которая вращалась самостоятельно благодаря тётушкиному заклинанию.

— Порадуешь повара искренней беседой, конечно же, — тётушка хмыкнула и вновь отпила из бокала.

— Я хочу извиниться, — выпалил Красибор, опустившись в соседнее кресло. — И поблагодарить.

— За что это? Давай сразу к благодарностям, почто мне твои извинения. А ещё лучше — к правде переходи, зачем настолько издали заходишь? Как в анекдоте про аленький цветочек, ей Богу.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Красибор.

— То, что за руку мою ты уже извинялся, а я уже сказала, что это не твоя ответственность. Ты парень умный, учёный как-никак, наверняка уже понял это. За помощь тоже уже благодарил, к чему повторяться?

Красибор прикусил щёку изнутри и помолчал какое-то время. Потом проговорил:

— Я был только что у отца.

— И как там Божен?

— Лучше. Я не мог поверить глазам, — Красибор не моргая смотрел на расслабленный профиль тётушки. — Мы даже поговорили с ним немного, я не надеялся уже на это. Спасибо.

— Ну, эту благодарность принимаю, зятёк, принимаю. Только вот… — она замялась. — Будь готов к тому, что завтра Бажен снова будет нем как рыба.

— Александр предупреждал. Но завтра я вам помогу, и мы найдём ещё больше этой дряни.

— Завтра рабочий день, котик, — улыбнулась Негомила. — Фима уже сокрушалась давеча, что у руководства вашего уже появляются вопросы.

— Да к чёрту их.

— Милый, — тётушка отложила бокал и переместилась в кресле, чтобы дотянуться здоровой рукой до руки Красибора. — На тебя за пару недель рухнула толща магии, подобно лавине в горах. Поверь мне, тебе нужно немного подышать обыденностью. Вам всем нужно, даже Фиме. Несколько часов без опасности, заклятий, проклятий, абры-кадабры, понимаешь? А после успеете опять нырнуть в своё кошмарное приключение, оно вас всё равно уже не отпустит. Тем паче, что к утру ты совсем здоровым сделаешься.

— Негомила, это мой отец. Он важнее любой работы.

— И он пока заслонить тебе дверь на улицу не может, знаешь ли. Даже если захочет. Пользуйся.

Красибор тихо взвыл, и тётушка продолжила:

— Твою кукушеньку, — она легонько стукнула его костяшкой пальцев по лбу, — только работа и удерживала последние месяцы. Отвлекись хоть немного. Мы найдём завтра ещё несколько ростков болиголова, обещаю. И к твоему возвращению Бажен снова будет говорить всякие раздражающие штуки, типа: «не-е-ет, не смейте сжигать сад!»

Тётушка Негомила смешно изобразила голос Бологова старшего, но Красибор юмора не оценил и напряжённо переспросил:

— В смысле?

— Что в смысле?

— Почему не сжигать сад? Я думал об этом. Это же самый быстрый способ избавиться от заразы, разве нет?

— Ты думал, а мы почти сделали. Это была первая же идея Саши, как он в себя пришёл. Я тоже до сих пор считаю, что самый скорый и действенный вариант так-то.

— Но…?

— Но батя твой чуть из тапочек не выскочил, когда я с факелом к саду пошла. Он так испугался, что я и без слов почувствовала, бр-р-р! Кажется, пройди я тогда дальше, он бы умер от разрыва сердца раньше, чем его добила бы порча.

— А как он вас видел? Его комната выходит на другую сторону.

— Я имела неосторожность зажечь факел со стороны фасада. Брала бензин из гаража, и пошла в обход дома. Бажен в окно мой крёстный ход и заметил.

— Спрошу у него завтра. Сейчас уже спит.

Тётушка неожиданно вскочила с кресла и хлопнула рукой по бедру:

— Ну что ж, чую, ужин готов! Давай, зятёк, снимай Наф-Нафа с вертела и неси в столовую. Только погоди, — она хитро улыбнулась, подошла к костру и шепнула: — Хладный смаг, хладное жельзо. — Потом добавила уже в полный голос: — А вот свин горячий пусть остаётся, всем нам надо согреться.

Красибор не сильно удивился тому, что костёр тут же сменил цвет на синий и перестал обдавать их жаром. Он коснулся вертела — тот был холодным, что противоречило законам физики, но кого это волнует, когда прямо перед носом случается магия? Красибор ухватился за вертел с обеих сторон и последовал за тётушкой Негомилой, которая уже зашла в дом и устремилась в столовую.

Догнав её и передав вертел, Красибор сидел за столом и пытался вспомнить, когда в последний раз в этой просторной комнате было такое оживление?

«Наверное, в детстве ещё», — решил он.

Он точно помнил, что была жизнь за этим столом, звучал смех, были разговоры. Перед глазами мелькали замыленные картинки того, как мама ставит перед ним блинчики, а отец в это время пьёт свой кофе и уговаривает супругу сесть и поесть с ними, а не бегать по кухне. Он обещает, что сам приберётся и помоет посуду. И тогда мама его улыбается — Красибор не помнит этого чётко, но у него складывается такое ощущение — и соглашается с тем, что позавтракать всем вместе важнее, чем наводить порядок прямо сейчас. Она оборачивается и кричит что-то за спину, и тут воспоминание окончательно пенится и утекает от него.

Красибор тряхнул головой, смахивая тончайшую паутину воспоминаний, и огляделся. Жанна стоит за кухонным островком и под чутким руководством тётушки Негомилы подготавливает мясо к сервировке. Ольга облокотилась на стол локтями и переговаривается о чём-то с Александром. Время от времени они смеются, Александр всё ещё держится при этом за живот, но похоже, теперь смех причиняет ему намного меньше боли. Про себя Красибор удивляется такой скорости выздоровления. Александр даже надел футболу — обычную белую, без принтов. Не то чтобы это имело какую-то корреляцию с выздоровлением, но Красибору всё равно в глаза бросилось. Ольга сняла пиджак и осталась в белоснежном шёлковом топе.

«А они хорошо смотрятся вместе, — подумал Красибор. — Главное, чтобы не были потерянными братом и сестрой. Две блондинки со слабостью к белому. Ужас».

Роман курировал по комнате, то перекидываясь парой фраз с Александром и Ольгой, то подкатывая к Жанне (во всех смыслах) и спрашивая, готово ли уже? А сейчас? Ну а теперь что?

— Братан, ты как? — Роман подъехал к Красибору после очередной угрозы Жанны.

Она обещала, что если Роман задаст свой вопрос ещё хоть раз, она положит его на стол вместо порося и разделает по всем правилам. Угроза была серьёзной, и рыжий мужчина, конечно же, ретировался.

— Я отлично, — ответил Красибор. — Был у отца — ему намного лучше.

— О-о-о! — обрадовался Роман. — И как он?

— Поел, а потом мы поговорили. Я несколько недель его голос не слышал. Не верится.

— Крас, я, блин, даже выразить не могу, как я рад, — сказал Роман негромко, будто опасаясь сглазить. — Негомила предупредила тебя, что завтра будет откат скорее всего?

Красибор кивнул:

— Да, они с Александром сказали.

— Хорошо. Мы найдём способ избавиться от этого сорняка полностью, твой отец поправится.

— Это говоришь ты или Чуйка?

— А кому ты больше веришь?

Красибор задумался на несколько секунд, а затем ответил:

— А разве можно вас отделить?

Роман хмыкнул:

— Считай, что ты ответил на свой вопрос.

В этот момент на столе очутилось огромное блюдо с аккуратно нарезанными кусками мяса.

— Если бы еда была Моной Лизой, — выдохнул Роман, не отрывая взгляда от угощения. — Она выглядела бы именно так. Вы богиня, милая Негомила!

— Почаще говори об этом мне и остальным, — улыбнулась тётушка. — А где Фима? Позовите её и давайте есть уже.

Красибор начал было подниматься со стула, но Жанна возникла у него за спиной и без особых нежностей надавила ему на плечо, заставляя сесть.

— Я схожу, — защебетала она. — А раненым пока перестать строить из себя горных козло, — понизила тон и добавила: — Скорее даже козлищ.

Красибор заскрежетал зубами, но правоту её признал молча. Действительно, как и говорил Роман, восстанавливались она оба быстрее, чем могли ожидать. Утром он ещё едва мог сесть в кровати, а сейчас, к вечеру, уже вполне ходил по дому и даже поднимался по лестницам, хотя это давалось особенно трудно. Тело болело так, будто он тренировался в зале сутки без отдыха, тягая не меньше сотни килограмм за раз. Острой болью при движениях отзывалась каждая мышца в теле и каждый орган, но час за часом становилось чуточку легче.

Довольная отсутствием споров, Жанна развернулась на каблуках и последовала обратно в гостиную. За последние три дня эта комната стала своего рода штабом их разномастной команды. Дом Бологовых был довольно большим, но половина помещений давно не использовались. С момента, как тётушка Негомила вернулась обратно, установив магические маяки на месте капкана, и они начали спасательную операцию — вызвали знахарей с носилками и лекарствами, перенесли пострадавших в дом, организовывали первую помощь и дальнейшее лечение, сооружали импровизированный лазарет — дом сжался всего до четырёх комнат: гостевая спальня, в которой они разместили пострадавших; гостиная, где собирались все вместе и ночевали, раскладывая диван в просторное лежбище; кухня-столовая и комната Болгова-старшего, за которым ухаживали Ольга и Жанна. Сиделку они отпустили на неделю с сохранением оплаты (по щедрому предложению Романа), чтобы та не увидела чего-то лишнего. Так что найти Фиму было легко.

Девушка забралась на диван с ногами и удобно устроилась с ноутбуком, поставив тот на подлокотнике. Она не включала лампы, и единственным источником света был экран ноутбука. Голубоватый свет обнимал её лицо и плечи, едва касался размашистого кустарника за спиной, который успел проникнуть в дом из сада. Жанна кашлянула у входа, чтобы Фима обратила на неё внимание и не испугалась. Задумка была благородной, но девушка всё равно подпрыгнула на месте и схватилась за сердце.

— Это я, — сказала Жанна и присела на соседнее кресло.

— Уф, сердце чуть не выпрыгнуло, — выпалила Фима и пару раз хлопнула себя по груди. — Что такое, Жанн?

— Ужин готов, тебя ждём.

— А, — выдохнула Фима и помолчала пару секунд, раздумывая. — Я не голодная.

— Да что ты говоришь, — Жанна подняла брови и посмотрела на девушку со скепсисом.

— Ну да, — кивнула та. — Садитесь без меня.

Жанна заглянула в экран ноутбука:

— Работаешь?

— Ох, пытаюсь. Мне нужно написать несколько сложных эмейлов, так что…

— Так что сначала ты поешь, милая, а потом к этому вернёшься. Кто-то из наших умников поможет тебе.

— Жанна, ты не понимаешь.

Фима фыркнула и попыталась отвернуться от экстрасенса, но та вскочила с кресла и ловко обогнула диван. Её пальцы, увенчанные многочисленными кольцами и песнями, легли на крышку ноутбука.

— Еда нужна для работы мозга, пошли.

— Жанна!

— Продолжай повторять моё имя, детка, я его обожаю и готова слушать снова и снова, — ухмыльнулась девушка, надавливая на крышку.

Фима перехватила её руки и не дала закрыть ноутбук:

— Это важно. Я закончу и поем.

— С кем ты не хочешь видеться?

— Чего?

— С кем на кухне ты видеться не хочешь? — невозмутимо повторила Жанна. — Ты избегаешь Краса? Знаешь, даже после того, как ты дала мне эту настойку волшебную, я считаю, что он клёвый. И к тому же, защищал тебя до последнего.

— Я знаю, что он клёвый, — буркнула Фима. — И вовсе я его не избегаю.

— Милая, — смягчилась Жанна. — Мы тут три дня. Каждый вечер ты торчишь тут в попытке работать свою работу, но на ужин приходила как штык. Не нужно быть великими детективом, чтобы сложить два плюс два. Непонятно только, — она перекинула ногу прямо через спинку, забралась на диван и устроилась рядом с Фимой так, чтобы та тоже видела её лицо, — что именно поменялось. Ты как Хатико сидела рядом и ждала его пробуждения, а сейчас…

— А сейчас всё сложно, — смущённо перебила её Фима.

— Это Алекс?

Фима насупилась и ничего не ответила. Тогда Жанна продолжила:

— Слепой заметит, что между вами искрит, детка.

— Между кем? — спросила она и поджала губы.

— В том и дело, — ухмыльнулась Жанна, — что от тебя в одну сторону летят искры, а в другую сторону… не знаю, любовь, что ли? Короче! — она махнула руками. — Не буду мудрить, мы ж с тобой не в сериале каком или не дай бог в книге, чтоб метафорами размахивать.

Фима издала тихий смешок:

— Конечно. Иначе где мои красавцы-драконы?

— И мои горячие вампиры! — Жанна мечтательно закатила глаза, но через мгновение продолжила серьёзно: — Я к тому, что вижу, что в тебя влюблены двое, а ты — то туда, то сюда.

Фима вдруг вспыхнула так, что Жанна разглядела её румянец даже в синих отсветах экрана:

— В смысле влюблены?

— В прямом, подруга, ты чего? Ц! — Жанна цокнула языком и заулыбалась: — Ты дурочку строишь или правда не замечаешь?

— Да всё я замечаю, — отмахнулась она, — просто… Сложно о какой-то романтике думать, когда всё идёт к чёрту, понимаешь? За месяц я чаще сидела у постелей раненых, чем за всю жизнь. И всё это… — она вращала руками в воздухе, подбирая слова. — Опасность, ловушки, нападения… Мне страшно, это совсем не то, чего я искала от жизни. И думать о чувствах как-то странно.

— А когда, если не сейчас?

— Ну… Когда всё закончится?

— А если и для тебя закончится? Или для него? Кого бы ты не подразумевала под этим местоимением, — добавила она, усмехнувшись.

Фима смотрела какое-то время в пустое окно электронной почты, а потом спросила:

— Жанна, а ты сама-то как?

Девушка не стала строить из себя дурочку и спрашивать, что именно Фима имела в виду. Она и сама уже думала о том, как она-то сама?

— Нормально, — Жанна пожала плечом. — Я много лет живу бок о бок со сверхъестественным, так что плюс пучок мистики, минус — не очень-то важно, я привыкшая. Верю, что я там, где должна быть, и это греет душу. Разве что, мне некомфортно от того, что кто-то пытался проникнуть к тебе в комнату. Значит, они и ко мне могут вломиться, а я никаких заклинаний делать не умею, знаешь ли. И сигнализацию не ставила.

— Я установила защитные чары на всю нашу квартиру вчера, — сказала Фима. — Ездила в институт когда и за вещами. Твоя комната в целости. Как минимум, замок не тронут.

Жанна посмотрела на девушку с таким умилением, будто перед ней сидела не юная ведьма, а стая маленький пушистых щеночков, которые прыгали и потешно тяфкали.

— Спасибо! — Жанна порывисто обняла соседку. — Ты лучшая.

— Не за что, — Фима приняла объятия, чувствуя искренность эмоций девушки.

— Но ты стрелки-то не переводи, подруга. Что с твоим любовным углом?

— Прости? — не поняла Фима. — Ты имела в виду, любовным треугольником?

— Девочка моя, если бы это был треугольник, то Крас с Алексом должны тоже друг на друга запасть. Уверена, что это то, чего ты хочешь? Представь, как горячо они будут…

— Жанна! — воскликнула Фима и звонко рассмеялась.

Экстрасенс улыбнулась: в последние несколько дней каждая искренняя радость была на вес золота.

— И всё же?

— Понимаешь…

— Так, давай я облегчу тебе задачу. Сколько можно уже мять кое-что нежное, — она поиграла бровями. — Вы с Алексом в какой-то извращённой френд-зоне. Извращённой, потому что буквально каждая муха в курсе, Что вы любите друг друга.

Фима напряжённо молчала, вытаращившись на Жанну, потом пискнула и пробормотала:

— Ну, из песни слов не выкинешь…

— А с Красом вы просто втюрились, но почему-то оба мнётесь на пороге. Я верно излагаю?

— Я не знаю, что чувствует Крас, Жанна. Я не знаю даже что сама чувствую.

— Поясни-ка.

— Да, меня к нему тянет, — призналась Фима, решив, что под таким напором лучше уж сказать как есть, пока Жанна не перешла к средневековым пыткам или чему похуже. — Но, Жанна…

— Ну вот, что и требовалось доказать! — приободрила её Жанна и заёрзала на диване, устраиваясь удобнее.

— Ты правильно всё говоришь: я всё ещё люблю Сашу. Но как тогда меня может к кому-то другому тянуть?

— Ну… Не заставляй меня рассказывать тебе, что Деда Мороза не существует.

— Я не понимаю, угасают ли мои чувства к Саше? Или я обманываюсь в том, как отношусь к Красу? Что, если моя настойка не блокирует его способности полностью, и всё дело в его чарах?

— Не-а, — прервала её Жанна. — Поверь мне, настойка работает идеально. Я до сих пор не верю, что настолько переоценила его задницу. В смысле, всё с ней нормально, но это точно не лучшая из всех задниц мира, понимаешь? А я была уверена, что эта эталонные булки!

— Не стоит спрашивать у тебя, какая часть мужского тела привлекает тебя больше всего, да? — ухмыльнулась Фима.

— Я серьёзно! Вчера Ромка заползал по крыльцу, и вот у него…

— Жанна, остановись, милая, — взмолилась Фима с улыбкой. — Этот разговор становится слишком откровенным.

— Пф, — отмахнулась Жанна, — зануда. Короче, это не чары.

— Легче от этого не становится, — Фима обхватила себя руками. — И вообще всё это не к месту. Я пытаюсь сохранить своё место в НИИ, понять, что происходит там, тут, в коммуналке нашей. Всех уберечь и самой в ящик не сыграть.

— Милая, — Жанна погладила её по плечу. — Не бери на себя слишком много. Ты не одна, а мы — не беспомощные котятки, помнишь?

Фима вздохнула и склонила голову на плечо Жанны. Экстрасенс обняла её и погладила по голове.

— Знаешь, — сказала Жанна негромко, — когда мы Сашу привезли и пытались разобраться в том диком ахтунге, чтобы вас спасти из капкана, тётушка обронила одну фразу… Я хотела бы узнать, что она имела в виду, хоть ни на кого и не претендую.

— Что за фраза?

— Она сказала, что вы с Алексом почти женаты. Что это значит, милая?

Фима открыла было рот, но вдруг настороженно прислушалась.

— Кто здесь? Покажись! — выкрикнула она, вглядываясь в темноту.

Щёлкнул выключатель, комната наполнилась мягким желтовато-оранжевым светом. В дверях стоял Красибор.

— Вас долго не было, тётушка рвёт и мечет, — сказал он сдавленно. — Попросила вас позвать. Она уже подогрела ужин один раз магией, говорит, если дело дойдёт до микроволновки, перейдём на дошираки.

Сказав это, он слабо улыбнулся и вышел обратно в коридор.

— Как думаешь, много он слышал? — шепнула Фима.

— Надеюсь, что побольше, — невозмутимо пожала плечами Жанна. — Глядишь, начнёт что-то делать уже.

— Жанна!

— Так что там, вы реально женаты? Или почти? Да ладно тебе, он уже ушёл.

Фима замялась, но всё же решила удовлетворить интерес подруги. Чуйка говорила ей, что Жанна не отвяжется и разузнает всё так или иначе.

— Мы собирались пожениться. Но Саша разорвал помолвку ночью накануне ритуала.

— Нихрена себе! — воскликнула Жанна. — Из-за чего? Ты же оторвала ему что-нибудь жизненно важное⁈

— Это была странная ночь, если подумать. Только сейчас поняла, что я почти ничего не помню, если честно.

— Э-э-э, а до этого тебя ничего не смущало?

— Нет, — Фима перевела на неё шокированный взгляд.

Жанна смотрела на Фиму своими огромными почти чёрными глазами, и та чувствовала, будто её засасывает водоворотом. Фима нахмурилась, вспоминая ту ночь и следующий день: а что действительно она помнит? Не знает по рассказам других, а реально видела и слышала сама? А главное, почему, чёрт возьми, её никогда не смущало, что из памяти пропала целая ночь? Перед внутренним взором возник мутный пейзаж: их маленькая деревенская площадь, силуэт огромного костра в центре, смех односельчан. А дальше — ничего.

— Хочешь, разберёмся? — вкрадчиво спросила Жанна. — По моему методу?

— Хочу.

Глава 30

Фима стояла перед распахнутым шкафом, но смотрела совсем не на платья. Её взгляд был устремлён на океан за окном: она любовалась блеском водной глади и тем, как плавно идут по волнам корабли и катера. Соблазн бросить всё и отправиться в плавание мелькнул в её голове, подобно падающей звезде: он был ярким, но длился всего секунду.

«Через какое-то время я смогу сделать так без сделок с совестью», — подумала она и повернулась к шкафу. На вешалках висела дюжина платьев, и девушка поборола желание схватить первое попавшееся. Всё время, что они с Ольгой и Жанной ехали обратно в город, блондинка рассуждала вслух о том, как важно им, девочкам, после такого напряжённого приключения сходить в ванну, сделать маски для лица и волос, нанести крем для рук, нарядиться и накраситься, а для завершения ритуала — непременно полюбоваться на себя в зеркало. Фима решила ограничиться душем, но платье захотела всё же выбрать вдумчиво и получить удовольствие от процесса. Да, сейчас совсем не хочется наряжаться, но аппетит, как говорится, приходит во время еды. Девушка начала перебирать вешалки, разглядывать наряды и прислушиваться к себе: какие ощущения даёт ей этот брючный костюм цвета хаки? А что насчёт этой васильковой накидки в форме огромных крыльев?