Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

Глава 3

После того, как Леон вручил Фросе письмо от сына, она еле дождалась, пока разойдутся гости. Вслед за соседями поднялся со своего места Леон:

— Друзья, я уже вас до отъезда не увижу, так примите сейчас от меня пожелания доброго пути. Пани Фрося, надеюсь, путешествие, встречи с прошлым и настоящим Вас не разочаруют.

— Пан Леон, как хорошо Вы сказали — встречи с прошлым и настоящим. Радостно и одновременно печально встретиться с тем и другим…

Не успели ещё за Леоном и его супругой закрыться двери, как Фрося обняла Марка:

— Спасибо тебе за всё, ты настоящий друг, сделай для меня ещё одно одолжение.

— Фросик, всё, что в моих силах…

— Нет, Марик, эти твои силы мне сейчас не нужны, — она отвела руки мужчины от своего тела. — Маричек, убери, пожалуйста, со стола и загрузи посудомоечную машину, а мне не терпится прочитать письмо от Сёмочки, переданное Леоном.

— Фросик, я в курсе того, что Леон вёз тебе письмо, но мне не хотелось, чтобы ты переживала раньше времени. Тебе и так хватило волнений и от моих сюрпризов. Конечно, иди и читай, а я потихоньку справлюсь.

Фрося поднялась на второй этаж и закрылась в спальне. Трясущимися от волнения пальцами вскрыла конверт и судорожно схватила лежащие на тумбочке очки. Буквы запрыгали перед глазами:

«— Здравствуй, мама!

Я очень обрадовался выпавшей мне возможности передать тебе эту весточку, но намного больше тому, что ты жива, здорова и живёшь вполне благополучной жизнью с любимым мужчиной.

Мамочка, я не могу полностью передать тебе содержание нашего разговора с человеком, встретившимся со мной. В случае перехвата письма, подобное грозит опасностью для обоих, в зависимости от того, на каком этапе это может произойти.

Мамулька, я знаю о постигшем нас, а в первую очередь тебя, горе. Невольно я стал причиной гибели нашей Анютки, благодаря которой протянулась тоненькая ниточка от твоей души к моей.

Прошло уже больше шестнадцати лет, как мы расстались и не виделись. Даже не верится, так стремительно несётся время. На днях мне исполнилось сорок три года. Наступил момент, когда можно смело подытожить ушедшее детство и юность, а за ними и молодость, которая прошла вдалеке от твоего ведения и не в самых благоприятных для меня условиях.

Мамочка, ты не представляешь, с каким трудом я пишу тебе это послание — болит душа, подзабыл язык, и путаются мысли. Так много хочется тебе поведать и посоветоваться, а больше всего хочу примостить свою голову на твои колени и слушать твои ворчания, наставления и ласковые слова, ощущать на голове твою тяжёлую, но добрую руку… И если бы ты только знала, как мне многое хочется поменять в своей жизни.

Я понимаю, что ни к чему теперь растравливать тебе и себе душу напрасными самобичеваниями. Мне не стыдно ни перед кем, я никому не изменял, только самому себе, предпочёл неминуемой смерти жизнь на чужбине. Правда, много ночей проплакал, глядя на фотографию своего сына. Как бы мне хотелось, чтобы он мной гордился, а он живёт, даже не ведая обо мне. Если бы не наша добрейшей души Анютка, я, наверное, никогда не узнал бы о его существовании. Осуждать или нет Таню за её самовольный поступок, я не берусь, это был её выбор.

И, если бы я благополучно вернулся из армии домой, для меня это был бы самый приятный сюрприз, подарок судьбы и нашей с Таней любви, но, увы.

Мамочка, как мне хочется рассказывать и рассказывать тебе о своей жизни, о своей семье, а больше всего о своих детях. Младшему моему сыну пошёл пятый годик, но я понимаю, как тебе это всё чуждо, потому что трудно воспринять то, что нельзя увидеть, да и непросто проникнуться душой к практически виртуальной моей жизни.

А теперь о главном — в ближайшие дни, с позволения и благословения моего командира, я отправляю в Соединённые Штаты Америки Зару и своих детей. Очень хочу, чтобы они получили достойное образование, материально они будут обеспечены, но если ты посчитаешь нужным для себя, ты сможешь с ними встретиться.

Зара, так зовут мою жену, всё знает обо мне, о тебе и даже про Таню и моего сына.

Я рассказал Шах Масуду о моей встрече с посланником из Америки и о предлагаемом крупном выкупе за меня. Он отверг всякие разговоры о денежном вознаграждении, заявив, что друзьями и соратниками не торгует. Мой командир высоко оценил мою службу, преданность ему на протяжении долгих лет, ни один человек из его личной охраны так долго не задерживался рядом с ним, как это было позволено мне.

И вот, через полгода он готов отпустить меня к семье в Штаты, но хочет заручиться твёрдыми гарантиями о моей безопасности и лояльном ко мне отношении со стороны воюющей на территории Афганистана американской армии.

На этом своё письмо заканчиваю и буду жить надеждой на нашу скорую встречу.

Твой любящий и никогда не забывающий о тебе сын.»

Фрося сидела на кровати, держа листок письма на коленях. Оглушённая, ослепшая и на грани нервного срыва — неужели она скоро встретится со своим Сёмочкой? Какая будет эта встреча, как сможет воспринять изменившегося сына и его новую семью? И как они все примут её?

Фрося не слышала, как к ней подошёл Марк и, усевшись рядом с ней на кровать, тронул её за плечо:

— Фросик, ты в порядке?

— Маричек, в полном беспорядке, даже не знаю, плакать мне или смеяться. Вот послушай письмо от моего Сёмочки и выскажи, пожалуйста, своё мнение, я сама во всём этом и в своих чувствах разобраться пока не могу.

Давно уже прозвучали прощальные слова Семёна, прочитанные печальным голосом Фроси, а в комнате всё ещё висела звенящая тишина, гремящая шокирующей новостью.

Марк, наконец, прервал молчание:

— Фросик, я понимаю, что ты ждёшь от меня советов, оценки новости и, возможно, решения, но у меня нет ни первого, ни второго, ни третьего, потому что даже от тебя не зависит, как будут развиваться события. Но однозначно мы должны встретиться с его семьёй, и желательно это сделать до отъезда в Израиль. Я попрошу Леона, чтобы он разыскал их место сегодняшнего нахождения и, если они в Штатах, то уже завтра отправляемся на встречу с ними.

Фросенька, ты меня прости, но в этой истории мне больше всего жалко нашу Татьяну Ларину, ведь я для себя её с первого взгляда так окрестил…

— Кого? — Фрося недоумевающе взглянула на Марка.

— Фросик, ты что — в школе не училась? Я говорю про героиню Пушкинского романа в стихах «Евгений Онегин».

— Марик, ты забыл, я не училась в советской школе. Когда в наши края вошли части Красной Армии, мне уже было восемнадцать лет. У мамы Клары в библиотеке было полное собрание сочинений Пушкина, но я не люблю стихи, а точнее, их не понимаю… — что ты хочешь взять от деревенской девки…

— То, что хотел получить с самого утра…

— Пожалуй, пора, пошла я в душ. Танюхе не стоит встречаться с Семёном, никто от этого не выиграет, поэтому на сына он может смотреть только издалека, а роман Пушкина я обязательно в ближайшее время почитаю и, думаю, это лучше всего сделать в самолёте.