Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

Глава 5

Ошарашенные неожиданным изменением в их судьбе, Зара и дети молча сидели на заднем сиденье и во все глаза смотрели на Фросю и Марка, бурно обсуждавших что-то на непонятном для них языке.

— Марик, а что дальше?

— А дальше — мы поселим их в нашем доме. Две спальни стоят бесхозные на втором этаже, да и мой кабинет на первом можно быстро переоборудовать во временное место для сна кого-нибудь из детей, надо только купить диванчик или кресло-кровать.

— Ты меня не понял, мы ведь через три дня улетаем в Израиль, а они что — останутся здесь одни?

— Фросенька, неужели ты против того, что они поживут без хлопот в хороших условиях, пока мы будем путешествовать, а впоследствии видно будет.

— А потом ведь ты сам наметил в июле приезд Тани с детьми к нам в гости.

— Ну, до этого ещё надо дожить, я не думаю, что мы задержимся в Израиле и Москве больше, чем на три месяца. Приедем и в спокойной обстановке определимся — может, снимем им подходящее жильё, а может, и купим им что-нибудь скромненькое.

— Марик, но мы же их совершенно не знаем, ни их привычек, ни их обычаев, да что я перечисляю, нам ничего о них не известно.

— Фрося, даст бог, ко времени нашего возвращения в Штатах как раз объявится Семён, и он тогда сам будет решать судьбу своей семьи и определит отношения с Таней.

— Ну, нет, Танюха не должна знать о том, что Семён выжил и завёл другую семью, для неё это будет страшнейший удар. Она возненавидит меня всеми фибрами своей души и будет права. Ты только подумай, мало того, что я скрывала долгие годы этот факт, так ещё, выходит, приголубила его вторую семью, и замечу, при её законном браке с Семёном.

— Фросик, я тебя не понимаю, ты что — осуждаешь меня за скоропалительный поступок?

— Нет, не осуждаю, а даже очень благодарна, сама бы я на это никогда не решилась, но я растеряна, ума не приложу, что мы будем делать с заваренной нами кашей?

— Ну, я же тебе сказал, возвратимся где-нибудь в апреле и решим тогда, как правильно поступить. Америка большая, не обязательно им селиться в Майами, можно их определить и в другом городе. Таня погостит месяц и уедет, а они останутся…

— Маричек, миленький, но это ведь подло по отношению к двум этим женщинам.

Мужчина рассмеялся:

— Фросенька, ты ведь знаешь, с моральной стороной у меня всегда было не благополучно, четыре года женат был на одной, а любил и спал с другой.

— Ну и чего хорошего ты достиг, потерял одну, а мог легко потерять другую…

— Всё, Фросик, ты меня доконала, сейчас уже ничего не изменишь, а вернёмся из нашего сказочного турне и отправим восточную жену Семёна куда-нибудь подальше от нас, а пока пусть они понежатся в человеческих условиях.

— Марик, я завтра же поговорю с ней начистоту, ничего ей не утаю про Таню, про его сына и про то, что они летом приезжают к нам в гости, пусть сама решает свою судьбу и наши с ней взаимоотношения.

— Договорились, только будешь это делать не в моём присутствии.

Муж и жена с надутым видом замолчали.

Наступившую тишину вдруг нарушил голос Зары:

— Вы, наверное, теперь жалеете о своём поступке, так ещё не поздно развернуться и отвезти нас обратно.

Первой пришла в себя от слов гордой женщины Фрося:

— Зара, это не обсуждается, но есть много других вопросов, которые необходимо срочно решить, и не только нам с Марком, но и с твоим участием.

Мы с мужем через три дня надолго улетаем в Израиль. Хотим навестить семью Ани, моей погибшей в Афганистане дочери, о которой ты слышала от Семёна, а потом побудем две-три недели в Москве. Вы же всё это время поживёте в нашем доме одни.

Когда вернёмся в Штаты, то сразу же займёмся устройством вашей судьбы. У нас с тобой впереди есть ещё три дня, за этот срок мы должны решить многие ваши серьёзные проблемы.

— Госпожа Фрося, Вы взяли на себя ненужные для вас хлопоты, но я пока вынуждена смириться с вашей опекой. Исмаил… Мой муж перед отправкой в Америку сказал мне: «Если тебя разыщет моя мама, не противодействуй ей, она всегда знает, что делает и всегда находит выход из создавшихся положений».

В каком-то банке должны лежать на моё имя большие деньги, так сказал мой муж, но я не знаю, с чего начать, чтобы стать их владелицей и, надеюсь, Вы мне в этом поможете.

Слова новой невестки несколько смутили Фросю. Оказывается, Сёмка своим волевым усилием сумел оттуда, из Афганистана, навязать на неё заботу о своей семье, а их сегодняшний вояж только ускорил события.

— Зара, я тебе сказала, что у нас до отъезда остаётся очень мало времени. Что успеем, то сделаем, но ты обязана дождаться нас, никуда не дёргаясь с места, и тогда всё устроим для вас, как надо. Ответь мне, пожалуйста, почему ты упорно называешь моего сына чужим для меня именем?

— Я не могу его называть по-другому, он получил это имя, держа святой Коран в руках.

— А я ему дала святое имя, держа только что родившегося малыша на руках, в честь его славного отца, умершего к этому времени от ран, полученных на войне.

Зара не успела ничего ответить, они прибыли к аэропорту.

В самолёте Фрося взяла к себе на колени маленького Антошку и во время всего полёта забавлялась с ним, вспоминая сказки, которые читала в детстве находившемуся примерно в таком же возрасте внуку Сёмке. Сидевший рядом Марк только ухмылялся, когда малыш раз за разом поправлял Фросин английский язык, но она не серчала ни на одного, ни на другого.

— Учи, учи бабушку правильно говорить, а в следующий раз будет сказки тебе рассказывать твой весёлый дедушка Марк.

— Фросик, так я ведь ни одной толком не знаю, своим детям мне некогда было книжки читать, всё время деньги зарабатывал.

— Ага, и по бабам бегал.

— Скажешь тоже, бегал… и не по бабам, а по бабе, и не бегал, а, скорее, ползал…

— Марик, прости, что на тебя окрысилась, это от растерянности, но, похоже, жена моего сыночка далеко не затюканная восточная женщина, вон какой норов показывает.

— Ах, чего ты извиняешься, во многом ты права, надо было вначале всё же обсудить между собой возникшую ситуацию, а потом уже принимать решение, а я привык брать бразды правления на себя, а кишка уже слаба.

— Слышишь, мужчина со слабыми кишками, скажи лучше, как нам поступить — дело к обеду, а они в таком виде, что нас с ними не в одну задрипанную столовку не впустят.

— Фросик, ты теперь действуй всё время от своего имени, ведь она тебе чётко сказала, что Семён ей вменил слушаться его маму, вот и командуй, только без перегибов, как с определением имени твоего сына…

— Ты считаешь, что я была не права?

— Очень даже права, но можно было с этим повременить, ведь ты не знаешь, на какое имя он сам будет здесь отзываться.

— Фу-ты ну-ты, взвалили мы на себя ношу, скоро грыжу получим. Так что будем делать с едой?

— Фросик, расслабься, сейчас выходим из самолёта, садимся в свою машину и дуем в Макдоналдс, там любую шантрапу принимают, а потом заезжаем в торговый центр и обуваем их, одеваем и покупаем всё, что им необходимо для нормального проживания в нашем доме.

— Марик, ты вундеркинд!

— Фроська, я из киндеров давно уже вырос, я мудродед.

Подойдя к стоянке, где их ожидала собственная машина, Фрося попросила Марка сесть на заднее сиденье к детям, а Зару пригласила устроиться рядом с собой, та послушно кивнула в ответ.

Не успели тронуться с места, как Фрося обратилась к невестке:

— Зара, пойми нас правильно, ещё раз повторяю, мы не знаем ваших обычаев, привычек и вкусов, мы ничего про вас не знаем, поэтому давай не спеша и без обид подходить к каждой возникающей проблеме.

Сейчас мы поедем перекусить, время уже обеденное, мы сами хотим кушать, а дети, скорей всего, подавно проголодались. Скажи, для обеда Макдоналдс вам подходит?

— Госпожа Фрося, мы не из очень набожной семьи, но в силу традиции всегда чтили основные принципы, принятые вокруг нас. Дети давно мечтают посетить Макдоналдс, они будут очень рады.

— Вот и отлично, одну заботу с нашей головы сняла.

— Мы постараемся сильно вас не обременять. Мои дети воспитанные и послушные, — думаю, они не будут вам особо докучать.

— Зара, не напускай на себя вид бедной родственницы, ты жена моего сына, а этим всё сказано, будь сама собой, а те затраты, что мы на себя берём, нас в большой разор не введут. Поэтому после обеда заезжаем в торговый центр и одеваем вас с ног до головы, возражать бесполезно.

— Зачем мне возражать, дети будут очень рады.

— А ты?

— Мне всё равно, ведь рядом нет моего мужчины, который будет мной любоваться…

— Зара, я тебя не понимаю, а для себя, для меня и других окружающих? — разве не хочется выглядеть красивой, модной и ухоженной?

— Нет, только чистой и аккуратной…

— Боже мой, как мы с тобой не похожи, но ты мне определённо чем-то нравишься, я хочу, чтобы мы в будущем стали подругами.

— Госпожа Фрося, Вы мне больше, чем подруга, Вы мать моего мужа…

Фрося закусила губу, как она всегда делала в минуту наибольшего волнения или недовольства:

— Зара, маму мужа не выбирают, а подругами становятся или нет, и мне не нравится, что ты обращаешься ко мне «госпожа»…

Невестка опустила голову, но ничего не ответила на последнюю реплику Фроси.