Огромный брюхатый «боинг» долго выруливал на взлетную полосу, потом разгонялся, натужно и хрипло свистя двигателями. И вот они в воздухе. Внизу осталось длинное здание местного аэропорта с башенкой управления полетами на крыше, ряды белоснежных лайнеров всех авиакомпаний мира, автобусы, доставившие туристов… Прощай, Гран-Антарино, сказочный архипелаг с пальмами и песчаными пляжами, омываемыми теплыми водами океана.
В салоне бизнес-класса было комфортно, две стюардессы двигались между рядами, предлагая пассажирам коньяк, минеральную воду, сандвичи. Спокойный уверенный голос командира воздушного корабля сообщил по радио о высоте, на которой проходит полет, о температуре воздуха за бортом, о скорости и времени посадки.
Марк молчал, откинувшись в глубоком кресле. Все его внимание было сосредоточено на плане последующих действий, который он продумывал.
Итак, их отношения продолжаются, ему удалось этого добиться. Тут он победил, это отрадный факт. Жаль только, что телефонный звонок Джины прервал начатую им игру и услуги проколотых резиновых друзей остались невостребованными. Хотя, может быть, он и без них уже сумел справиться. Надо подождать, все скоро выяснится. А если ничего не вышло, можно будет использовать эту заготовку. Как бы то ни было, он ни за что не отпустит от себя Мелани Коулди. Приручит навсегда, заставив родить его ребенка. Пусть она сколько угодно твердит насчет своей независимости и желания забеременеть из пробирки. Вот так, не приведи Бог, узнает об этом кто-нибудь из знакомых, стыда не оберешься. Скажут, ну дает старина Марк: при его-то потенции любимая женщина собирается зачать искусственным способом и неизвестно от кого! Нет уж, не бывать этому.
Он вдруг поймал себя на том, что мысленно уже определил ее место в своей жизни. Да, она его любимая женщина со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ведь гармоничное глубокое чувство, если разобраться, как раз и состоит из страсти и дружбы, составляющих теперь основу их отношений.
После посадки они в числе других пассажиров спустились по крутой лесенке трапа и направились в багажное отделение аэропорта. Надо было забрать чемоданы, сумку и пройти таможенный досмотр. Мелани, чья машина, пока они отдыхали, оставалась на платной стоянке, предложила:
— Я подвезу тебя.
— Хорошо. Что ты думаешь о завтрашнем дне?
— О завтрашнем дне?
— То есть я нужен тебе завтра?
Мелани удивленно уставилась на него.
— Мне казалось, ты обижаешься, когда к тебе относятся как к жиголо, нанятому для любовных утех. А предложил именно это…
— Ничего подобного. Я спросил, могу ли я завтра как друг помочь тебе, — сказал Марк, придумывая, каким образом провести побольше времени рядом с ней, оставаясь столь же ласковым, нежным и учтивым, чтобы не потерять доверия.
— Тогда извини. Завтра я должна провести весь день с Джиной.
Мелани тяжело вздохнула. То же самое сделал и Марк, смирившись с тем, что завтра они не встретятся. Ему нравилась в ней готовность протянуть руку помощи подруге. Сам он после разрыва с Кейт на какое-то время превратился в полного эгоиста и потом с трудом преодолел это невесть откуда взявшееся свойство характера.
Однако сейчас его больше волновал другой вопрос. Если окажется, что Мелани не забеременела, то ему надо будет заняться с ней сексом хотя бы еще несколько раз до конца месяца. Иначе придется ждать, пока пройдет цикл, прежде чем повторить попытку.
— А послезавтра мы увидимся? — настаивал он на своем.
— Послезавтра будут похороны матери Джины.
— Давай пойдем на них вместе.
— Нет.
— Не хочу, чтобы ты прятала меня от посторонних глаз. Я слышал, как ты сказала матери по телефону, что отдыхаешь на острове с мужчиной. И она, как мне показалось, этому не обрадовалась.
— Потому что я обманула ее, объявив, что поехала с Джиной!
— Странно, она тебя совершенно не ценит. Ведь ты прекрасная женщина. И я, признаться, самый удачливый парень на свете, раз мне посчастливилось встретить тебя. Ты такая подруга, о которой можно мечтать. И, клянусь Богом, самая лучшая дочь. Кто-то должен рассказать об этом твоей матери, и пусть это буду я.
— Очень мило с твоей стороны, Марк, спасибо. Но ты попусту потеряешь время. Моя мать в два раза старше тебя. Она живет прошлым. Устои того времени для нее все еще живы. Узнай она, чем занималась ее дочь на Гран-Антарино с едва знакомым мужчиной, с ней будет просто шок.
— Кажется, твоя матушка страдает от завышенных моральных стандартов, — слегка раздраженно заметил Марк.
— Можно, конечно, и так сказать. А по-моему, ей тяжело уживаться с моральными принципами молодежи и новыми правилами игры, которые диктует жизнь. Маме ведь уже семьдесят лет!
— Это не оправдание.
— Согласна, но все же ее можно понять. Через некоторое время она успокоится, а пока тебе лучше не попадаться ей на глаза.
— Мелани, — продолжал убеждать он, — тебе уже тридцать лет. Ты уже не девочка, за которой нужен глаз да глаз и которую можно отчитывать. Ты собираешься строить свою жизнь так, как тебе этого хочется. Вперед, действуй! Но твоя мать должна понимать все это или, как минимум, знать.
— То, что ты говоришь, верно. Но сам не живешь по этим правилам. Ты признался, что кормишь свою мать бесплодными надеждами о возможной женитьбе, чего делать совсем не собираешься. И как это понимать?
— Это все в прошлом. Я не буду ей больше врать.
Да и необходимости в этом больше нет, подумал он. Ведь ему теперь хочется жениться на Мелани!
— Правильно. Жаль, не смогу увидеть тебя в амплуа жениха. Представить только — Марк Гирр у алтаря дает брачный обет!
Ошибаешься, милая, именно ты и будешь стоять рядом со мной, подумал он и сказал:
— Решено. Я поеду с тобой на похороны. И никаких дискуссий.
Мелани внимательно посмотрела на Марка и поняла, что того бесполезно переубеждать.
— Тогда я умываю руки. Сам будешь есть кашу, которую заварил, — сказала она, сохраняя тон нотации. На самом деле она пыталась скрыть бешеную радость от того, что представит его матери. — И не говори потом, что я тебя не предупреждала.
Он поначалу все же сильно пожалел, что не послушался ее предостережений. На самой церемонии и на поминках он постоянно чувствовал на себе пронзающий взгляд миссис Коулди. Народу пришло не много, спрятаться за спинами было не у кого.
Джина и Мелани тихо разговаривали с какой-то женщиной, сидя на диване в углу гостиной. Габариты их собеседницы никак не позволяли Марку присоединиться к этой маленькой компании. И он оставался предоставленным самому себе.
Недоброжелательное отношение миссис Коулди к нему было слишком явным. Она, похоже, не одобряла серебряную серьгу, поблескивающую в мочке его правого уха. Одному Богу известно, что подумала бы о нем старая леди, явись Марк сюда, как это принято было в богемных кругах, с трехдневной щетиной на подбородке. И какой смысл было наряжаться в классический черный костюм с жилетом и строгим черным галстуком? Это не добавило никаких дивидендов на его счет. Он чувствовал себя здесь белой вороной. Вся обстановка в доме Коулди, где проходили поминки, казалась настолько неприятной и насыщенной отрицательными эмоциями, что в какой-то момент захотелось бежать отсюда со всех ног.
Присутствующих пригласили в гостиную, где был устроен шведский стол. Марк наполнял свою тарелку, стараясь не придавать значения неприязненным взглядам хозяйки дома. Убедившись, что Мелани и Джина все еще беседуют с женщиной, занимающей добрую половину дивана, молодой человек направился в холл. Там он приметил стул в уголке, где надеялся спрятаться ото всех и спокойно поесть. Надежда на то, что старая леди не достанет его тут своими пронзительно осуждающими взглядами, слабо забрезжила, как рассвет в сырое туманное утро.
Однако попытка уединиться оказалась тщетной. Не успел он удобно устроиться и начать есть, как рядом вновь возникла миссис Коулди. Марк перевел взгляд с тарелки, которую держал, на мать Мелани. Изо всех сил он пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Его сердце бешено билось, и мурашки бегали по спине.
Грозная — вот именно то слово, которое великолепно подходило для описания этой женщины. Черты ее лица были довольно резкими. Возможно, в молодости она и была привлекательной, теперь же выглядела ходячим анахронизмом. Седые волосы, собранные в тугой пучок, давно вышедшее из моды платье с поясом — все это говорило о том, что старушка жила прошлым. И не хотела иметь ничего общего с тем, что происходило в современном мире.
— Мистер Гирр… — сказала она. Потом чуть помедлила. Однако совсем не потому, что не знала, что говорить дальше, а из желания вселить в собеседника чувство неловкости и неуверенности.
— Да, миссис Коулди… — холодно ответил Марк, поднимая бутерброд с тарелки и откусывая от него.
— Я бы хотела объясниться с вами с глазу на глаз.
Марк пожал плечами, вежливо ответив:
— Нам здесь никто не мешает. Думаю, вы можете приступать.
И ей это его движение плечами представилось лишним подтверждением ее отрицательного мнения о современной молодежи, которая совсем не умеет себя вести.
— Насколько я понимаю, ваше поколение теперь так самоутверждается: еду, куда хочу, делаю, что хочу?
— А вы предпочитаете, чтобы все делалось с оглядкой и опасением, как бы кто чего не сказал?
— Как вы смеете? — в гневе воскликнула она, ее глаза наполнились яростью.
— А вы, миссис Коулди, всегда так гостеприимны?
— Вы, мистер Гирр, нечестно поступили по отношению к моей дочери и теперь говорите о гостеприимстве!
— Вы считаете, что я обманываю вашу дочь?
— Да, именно так я считаю! Мелани никогда не поехала бы в путешествие с мужчиной, с которым она совсем недавно познакомилась. Вам было известно, что у нее тяжелый период в жизни: расстроилась ее свадьба с Джоем Беккером, девочка очень страдала… Но вы не остановились, не правда ли?
В этот момент Марк подумал, что терять ему уже нечего. И решил выложить все так, как есть.
— Совершенно верно. — Он поднялся со стула, поставил на него тарелку и, как обычно, отряхнул крошки с рук. — Это меня не остановило, миссис Коулди. Потому, что я люблю вашу дочь с того дня, когда мы познакомились, и хочу жениться на ней. — И тут же увидел, как брови его собеседницы полезли вверх, а глаза чуть не выскочили из орбит, но продолжал говорить. — Мелани о моих намерениях пока не знает. Я не сказал ей, поскольку она не готова это услышать. Пусть сперва оправится от шока, вызванного поведением Джоя. Это из-за него она теперь не верит мужчинам. Ей, как и вам, кажется, что мне от нее нужен только секс. Но это не так, клянусь!
— Значит, вы… Вы с ней не спали?
Марк не мог сдержать улыбку.
— Подождите, было бы странным, если бы этого не произошло. Ваша дочь очень привлекательная и красивая женщина. Она обладает особым чувством гордости и личного достоинства. И, кстати, может дать мужчине гораздо больше, чем просто секс. Жаль, что ее мать не признает за ней таких качеств.
— Нет! Я признаю! Мелани самая замечательная на всем белом свете.
— Странно, но мне почему-то кажется, что вы ей не слишком часто это говорили. Она себя с вами чувствует девчонкой, совершенно не разборчивой в сексуальных связях, поведение которой позорит семью. Видимо, вы ей внушили это ощущение.
— Что вы? У меня и в мыслях не было ничего подобного.
Миссис Коулди была так напугана и расстроена, что Марку стало жаль ее. Наверное, он был слишком резок с ней? Но кто-то же должен был вступиться за Мелани. Тем более, насколько можно понять, никто из ее бывших кавалеров не удосужился сделать это.
— Мелани нужна ваша любовь и поддержка, а не подозрения и наставления, поймите это. И, пожалуйста, не сообщайте ей пока ничего о нашем разговоре, — уже более мягко попросил он.
— Вы правда ее любите? — умиротворенно улыбнувшись, поинтересовалась миссис Коулди.
— Наша женитьба, поверьте мне, это вопрос времени. С ней я затягивать не намерен.
Счастью миссис Коулди не было границ.
— Какую замечательную весть вы принесли! Моя дочь страстно мечтала выйти замуж и… О Боже… — неожиданно на полуслове умолкла миссис Коулди. Ее нижняя губа слегка задрожала, но самообладание все-таки вернулось к ней. — Мелани очень хочет родить ребенка. Но современные мужчины не всегда относятся к этому положительно. Надеюсь, вы не такой?
Марк улыбнулся.
— Не беспокойтесь, миссис Коулди. У меня есть кое-какие мысли на этот счет.
— Мысли? — озадаченно спросила та. Потом ее выразительные серые глаза заговорчески блеснули. — Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.
— Если мне удастся воплотить в жизнь свой план, я надеюсь, вы полностью поддержите Мелани и не будете укорять ее ни в чем. Не осуждайте и не обижайте ее, тогда все получится.
— Вы можете положиться на меня, Марк.
— Отлично. Спасибо, миссис Коулди.
— Зовите меня Фрэн.
— Хорошо, Фрэн, — широко улыбаясь, ответил он. — Пожелайте мне удачи.
— О, Марк. Уж вам, Мистер Супер-Секс, и волноваться-то не из-за чего.
— Я в шоке, мэм! Никак не ожидал от вас услышать…
— А я пока еще не настолько стара, чтобы не видеть, чем вы так приглянулись Мелани. Но не уверена, что скрывать от нее истинные чувства было бы правильной тактикой.
— Поверьте мне, Фрэн. Все будет сделано лучшим образом.
— Уж если вы так в этом убеждены, то я пас. Как же вы все-таки меня удивили. Я такого не могла даже предположить! Мне лучше вернуться в гостиную, а то Мелани заподозрит неладное и начнет задавать лишние вопросы. Она думает, что вы мне не нравитесь.
— Вот это да! Интересно, откуда в ее голове могла зародиться такая мысль?
Миссис Коулди озадаченно взглянула на него, но тут же ответила со свойственным ей чувством юмора, позволявшим не раз выходить из сложных ситуаций:
— А вы еще тот остряк, молодой человек!
— Поаккуратнее на поворотах. Меня с трудом можно назвать молодым, мне давно перевалило за тридцать.
Старая леди засмеялась.
— Для меня вы самый что ни на есть молодой. Но я вас понимаю. Обещаю быть более осмотрительной в выборе выражений.
Миссис Коулди ушла в гостиную. И Марк, радуясь одержанной победе, решил было доесть свой бутерброд, как в холл влетела Мелани.
— Я везде тебя искала. Мама сказала, ты здесь. Чего ты ей такого наговорил?
— Да ничего особенного. — Внутри у Марка все ликовало, и стремление воплотить свой план в жизнь становилось все безудержнее. — А почему ты спрашиваешь? Что-то не так?
— Да нет. В общем-то, все в полном порядке. Просто она подошла ко мне, улыбнулась и сказала, что ты ей очень понравился. Я чуть в обморок не упала. Странно, целый день смотрела на тебя волком… Чем это ты ее вдруг очаровал?
— Я просто объяснил ей, что у нее есть одна замечательная дочь, на которой я собираюсь жениться.
Мелани захлопала глазами в удивлении. Потом пристально посмотрела на него и усмехнулась.
— Шутишь? Не может быть, чтобы ты сказал такое!
— Нет, серьезно. Я действительно ей это сказал.
— Надо же? Сначала ты врешь своей матери, а теперь еще и моей. Однако следует признать, что твой метод эффективен.
Здесь Марк чуть было не выложил ей все: что безумно влюблен, что хочет жениться и иметь от нее детей… И еле удержался, поскольку момент был не совсем подходящий для подобных признаний.
— Как Джина? — спросил он, резко меняя тему разговора.
— Ничего, держится. Ты видел ту женщину, с которой мы разговаривали?
— Ту, широкую, как дирижабль?
— Да, именно. Это Дороти Феттер. Джина знакома с ней по агентству, где брала переводы. Так вот у нее есть сын, Джеймс…
— Все понятно. Заботливая мать подыскивает жену для своего ненаглядного сыночка. Только этого Джине сейчас и не хватает…
— Прекрати, дело в другом. Джеймсу нужен секретарь. А Джина должна сейчас поскорее вернуться к нормальной жизни. Иначе она будет себя чувствовать одинокой и впадет в глубокую депрессию, признаки которой уже видны. Работа не тяжелая. Но придется пройти собеседование. Правда, Дороти обещала сделать все возможное, чтобы Джеймс не перегибал палку и дал Джине шанс. А там будет видно.
— Очень мило со стороны Дороти. Но сможет ли твоя подруга справиться с такой работой? Она когда-нибудь работала секретарем?
— Работала ли Джина когда-нибудь секретарем! — В голосе Мелани смешивались нотки негодования и удивления. — Да она заняла первое место в телеконкурсе «Секретарь года»! Конечно, это было несколько лет назад и ей понадобится определенное время, чтобы войти в курс дел, но она справится.
— А чем же занимается этот Джеймс?
— Он исполнительный директор крупной компании. Одной из тех, что тянут деньги, откуда только можно: страхование, развитие частного бизнеса, защита частной собственности… Сам, наверное, не раз имел дело с такими?
— А почему уволилась предыдущая секретарша?
— Я спрашивала… Дороти говорит, та была из Австралии. И несколько недель назад летала в Мельбурн на свадьбу своей племянницы. После этого у нее изменились планы, и она решила вернуться туда насовсем… Джеймс попробовал нанять другую, но у той оказалась слишком вызывающая внешность. Короче, она пыталась с ним флиртовать, и ему трудно было сосредоточиться на работе…
— Я понимаю Джеймса, — спокойно сказал Марк. — Думаю, он уволил ее не без помощи собственной жены.
— Не угадал. Он разведен.
— Тогда я не вижу проблемы.
Мелани вздохнула. Ей следовало ожидать, что такой мужчина, как Марк, не увидит ничего особенного в сложившейся ситуации. Если бы сам он оказался на месте Джеймса, то уж не упустил бы своего.
— Служебные романы сами по себе довольно проблематичная штука, — попыталась объяснить Мелани. — Может быть, ты не совсем представляешь себе все реалии, поскольку никогда не работал в офисе большой компании. К тому же ты не женщина, которая заводит роман с боссом. Тут в любом случае виноватой окажется только она.
Марк засмеялся.
— Какое изощренное объяснение.
— Ты можешь хоть что-нибудь видеть без сексуального подтекста? — с негодованием заметила Мелани.
— Дорогая, при чем тут это? Мне просто странно слышать, что мужчина, с которым заигрывает привлекательная женщина, начинает избегать ее и в конце концов увольняет. А ты не задумывалась, почему он так себя ведет? Может быть, у него не та сексуальная ориентация? Или он просто сумасброд?
— А может, он просто человек, который предпочитает не смешивать сердечные дела и бизнес? Не то что некоторые. Не будем показывать пальцем…
— Короче, парень сглупил. Он, безусловно, может оказаться придурком, но пока нас волнует только Джина. Она должна подойти для работы в его компании. Вряд ли внешность твоей подруги можно охарактеризовать как вызывающую. И флирт ее уж точно не интересует.
— Сейчас ей не до этого, но раньше не было отбоя от мужчин. Она чертовски сексапильна.
— Разве? Трудно представить ее в таком амплуа.
В самом деле, женщина в черном траурном платье вряд ли могла обладать тем свойством, о котором упомянула Мелани. Подруги были ровесницами, но Джина сейчас выглядела на десять лет старше. Хотя, нужно признать, Марк заметил и сохранившую стройность фигуры, и следы былой привлекательности, проявлявшиеся на лице сквозь усталость.
— Джине требуется хоть немного любви и заботы, — сказала Мелани.
— И сильная встряска. Ей нужно перекрасить волосы, купить хорошую одежду и сделать макияж.
— Марк, ты что, не слушал? Я же тебе сказала, что Джеймс хочет найти женщину, которая будет только выполнять обязанности секретаря. Ему не нужна любовница на работе.
— Ах да, я совсем забыл. Тогда купите ей очки. У Джины, как я заметил, слишком красивые глаза, надо их как-то спрятать.
— Ты тоже находишь их красивыми? Меня они всегда восхищали!
— Да. А еще ей следовало бы набрать немного веса, ведь худоба не в почете у мужчин.
— Ты опять шутишь!
— Вовсе нет. И скажи ей, чтобы костюм, который она наденет для собеседования, не был черным. Этот цвет ей совсем не идет. — Марк наклонился к Мелани и зашептал на ухо: — В отличие от тебя, дорогая, ты в черном белье прекрасно смотришься.
— Прекрати, — покраснев, отмахнулась Мелани.
В действительности она совсем не хотела, чтобы он останавливался. Ей казалось, что прошло слишком много времени с тех пор, как они были наедине. Молодая женщина чувствовала, что сойдет с ума, если скоро не окажется с ним в постели.
— Останься сегодня у меня, — прошептал Марк.
— Я не могу, — с сожалением призналась она. — Я забираю Джину на несколько дней к себе домой. Нельзя ей сейчас оставаться одной.
— Когда же мы увидимся?
— Не знаю. Я тебе позвоню.
Жаль, что Мелани сегодня ночью не будет рядом, подумалось ему. И дело было не только в сроках, которые, согласно его плану, требовали немедленных действий. Страстное желание, бушевавшее в нем, казалось, разорвет его на части. Влюбленность без ответа — это адское мучение, размышлял он. Ведь любимая женщина пока на его чувства явно не отвечает…
На Марка накатила меланхолия. Уверенность, с которой он заявил миссис Коулди, что станет мужем ее дочери и отцом ее внуков, показалась поспешной. А что, если Мелани никогда не полюбит его?
Тогда он, Марк, останется ни с чем.
Нет, прежде всего она должна от него забеременеть. Просто обязана. А это означило, что ему следует вести себя очень осторожно, быть ласковым, чтобы не обидеть и не спугнуть ее. Он должен сделать так, чтобы она по-прежнему хотела его до сумасшествия, если уж ей только это от него и нужно.
— А что ты думаешь о том, чтобы просто провести со мной несколько часов? — неожиданно для самого себя предложил он. — После того как Джина заснет, я заеду за тобой. Сходим в кафе, потом можем посидеть в машине…
— Понятно, чем закончатся посиделки, — улыбнулась Мелани. — Вообще-то я не занималась сексом в машине с девятнадцати лет.
— Я тоже, — признался Марк.
— А у тебя там спинки сидений откидываются?
— Нет. Но на заднем сиденье просторно.
Мелани смотрела на него не отрываясь. Еще немного и ее сердце выскочит из груди.
— Так что ты скажешь?
Ну что же она могла сказать, кроме того, что говорила всегда?
— Не забудь захватить презервативы.