Где бы ты ни был

Глава 4

Парижская выставка организована в честь столетия Французской революции, — прочла Ванда.

Она читала вслух брошюру, которую вчера вечером нашла у себя в номере. Она прочла ее от корки до корки, потом — снова, когда оделась, и теперь опять перечитывала ее за завтраком.

Девушка настаивала, чтобы они завтракали не в зале ресторана, а в открытом кафе, заявив, что так они смогут «понаблюдать за жизнью Парижа».

Роберт же не мог отделаться от мысли, что она просто не хотела пропустить момент появления Пьеро.

— Тут множество музеев и выставок, — продолжала зачитывать она, — но самая зрелищная из всех — Эйфелева башня, построенная Густавом Эйфелем. Она имеет триста метров в высоту и является самым высоким сооружением в мире. Ее освещают десять тысяч газовых ламп, а два мощных прожектора на вершине бросают свои лучи на раскинувшийся у подножия башни Париж... Я вчера вечером сидела у окна и смотрела на нее, — добавила она, опуская буклет. — Из-за всех этих мерцающих огней ее видно даже отсюда. Я с нетерпением жду, когда же мы отправимся осматривать ее.

— Мы обязательно поедем, как только ты позавтракаешь, — отвечал Роберт, — Но это будет не скоро, потому что ты больше читаешь, чем ешь!

Она положила буклет и быстро принялась за еду.

— И не нужно притворяться, что тебе самому не хочется увидеть ее поближе, — сказала она. — Ты тоже смотрел на нее из окна.

— Нет, не смотрел.

— Нет, смотрел! Я выходила на балкон и видела тебя у окна.

— Это уникальное сооружение, — оправдывался он. — Конечно, я посмотрел на него, из интереса.

Ванда тихо хихикнула, но он сделал вид, что не услышал.

Спустя мгновение, бросив на нее взгляд, он с удивлением заметил, что она поднимается со своего места с радостной улыбкой. Обернувшись, Роберт увидел, как к ним, протянув руки к Ванде, спешит Пьеро. За ним следует еще один красивый молодой человек приблизительно такого же возраста.

— Синьора! — воскликнул Пьеро, покрывая руку Ванды поцелуями. — Как я рад снова видеть вас! Вы всю ночь снились мне, и я столько рассказывал о вас моему другу Франсуа, что он изъявил желание прийти сюда вместе со мной и убедиться, что я не преувеличиваю!

Оказалось, что Франсуа — старший сын графа Гилберта де Фонтеллака, с которым они встречались вчера вечером. Он с глубоким уважением поприветствовал Роберта.

— Мы уже встречались, когда вы навещали моих родителей, — сказал он, — и для меня большая честь снова встретиться с вами.

Проявив положенную учтивость, он повернулся к Ванде.

— Мой друг Пьеро весь вечер говорил о прекрасной леди, которую он вчера повстречал, и я тоже хочу с вами познакомиться, — с энтузиазмом произнес он и тоже принялся целовать Ванде руки.

Душа Роберта застонала при виде этой картины.

Тем временем молодые люди пододвинули стулья, сели за их столик и тут же принялись строить планы по поводу предстоящего дня.

— Вам столько предстоит увидеть здесь, — с жаром произнес Франсуа, — и мы с удовольствием вам все покажем.

—Тогда, пожалуй, нам следует отправиться немедленно, — предложил Роберт.

— Вы можете не ехать, если вам не хочется, — быстро сказал Пьеро. — Возможно, у вас есть старые друзья, которых вы хотели бы навестить. Поверьте, вы без опасений можете оставить синьору на нас как на опытных провожатых. Мы с удовольствием позаботимся о ней.

Роберт, оглядев говорившего, криво усмехнулся.

—Я так не думаю, — ответил он.

— Право, нет нужды беспокоить тебя, если ты хочешь заняться чем-то другим, — ласково сказала Ванда.

— Но тогда я не увижу Эйфелеву башню, — ответил он ей. — А я мечтаю об этом и ни за что на свете не пропущу этой экскурсии. Я ясно излагаю?

— Более чем, — ответила Ванда, скорчив гримасу.

— Прекрасно! — поставил он точку и на ухо, щекоча дыханием ее кожу, добавил: — Если ты хоть на мгновение допускаешь, что я оставлю тебя в обществе этой парочки пустоголовых болванов, ты сильно ошибаешься.

Ванда повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Она все еще чувствовала его дыхание, но теперь уже на губах. На мгновение она замерла от удовольствия, а затем с иронией переспросила:

— В самом деле?

—Да, — твердо ответил он. — Так что, мадам, ведите себя пристойно!

— У меня, как я понимаю, нет иного выхода, не так ли? — спросила она.

— Я рад, что ты это понимаешь. Ну а теперь едем?

— Теперь уже нет смысла, раз ты вознамерился испортить мне все удовольствие.

— Наоборот, Эйфелева башня — сооружение с глубоким смыслом, и ты получишь огромное удовольствие, карабкаясь вверх по ее ступеням.

Она бросила на него испепеляющий взгляд, но не стала перечить дальше, поскольку знала массу способов добиться своего.

Это был чудный летний день. Они вчетвером сели в открытую коляску и проехали две мили до башни. Издали, на фоне неба, она казалась тонкой и ажурной, как замысловатая паутина.

Когда они уже стояли под огромными арками, глядя вверх, Ванда спросила:

— Как же мы заберемся туда?

— Пешком, — ответил Роберт. — Лифты еще не работают.

— Большинство из них не работает, — поправил его Франсуа. — Но один уже работает. Следуйте за мной.

Он повел их к одной из опор башни, где находились лифты, и они стали в очередь. В такое раннее время она была еще довольно короткой, и вскоре двери лифта открылись. Ванда с нетерпением смотрела, как люди, стоявшие впереди, заходят в него. В последний момент Роберт схватил ее за руку и втащил в лифт вслед за собой. Двери закрылись, и они взмыли вверх, оставив Пьеро и Франсуа внизу.

— Ты специально так сделал! — упрекнула она друга. — И не вздумай отрицать!

—Я не только не отрицаю, но и горжусь этим! Если бы мне и дальше пришлось выслушивать этих простофиль, я бы наверняка сделал что-нибудь ужасное.

— Не нужно называть их простофилями только потому, что они восхищаются мной.

Роберт улыбнулся ей, но улыбка вышла какой-то кисло-обеспокоенной.

— Но тебе же не нужно их восхищение, Ванда!

Она посмотрела на него, склонив голову набок.

— Я не говорила, что оно мне нужно, но мне это приятно.

—А что произойдет, когда пора будет спуститься на землю?

—Я не думаю, что мы когда-нибудь спустимся на нее, — вздохнула она, посмотрев вниз и тем самым невольно изменив смысл произнесенной Робертом фразы.

— Может, ты и права, — проговорил он так тихо, что она не расслышала.

— Что ты сказал?

— Ничего, — быстро ответил он. — Тебе нравится?

— Конечно, — заверила Ванда.

На самом деле она вдруг немного занервничала. Если бы ее спросили, боится ли она высоты, она бы наверняка ответила отрицательно. Но на такую высоту она прежде никогда не поднималась.

Башня была построена из решетчатых ферм, и между ними хорошо была видна удаляющаяся от них земля. Это было похоже на полет, которого раньше ей испытывать не доводилось.

Не совсем осознавая, она схватила Роберта за руку и почувствовала, как он крепко сжал ее пальцы. Наконец лифт остановился. Словно окаменев, она не могла даже шевельнуться. Роберт нежно подтолкнул ее вперед на платформу. Внезапно налетел ветер. Девушка ахнула и покачнулась. Роберт еще крепче сжал ее руку.

— Все в порядке, — сказал он. — Я тебя держу.

—Ты уверен?

— Вполне. Хочешь, спустимся вниз?

— Нет, хочу подойти к краю.

— Может, не стоит?

— Но там ведь, кажется, вполне безопасно, — храбро возразила она. — Ограждение довольно высокое, так что мы не свалимся вниз.

Все еще держась за его руку, Ванда осторожно подошла к краю платформы и посмотрела вниз.

—Ты только взгляни! — воскликнула она. — Земля так далеко внизу!

—Да, правда изумительно, — согласился он.

Через мгновение они, забыв обо всем, восторженно смотрели вниз.

— Отсюда все выглядит совсем иначе, — потрясенно воскликнула Ванда. — Я и представить себе не могла такого!

— Надо же, все как на ладони до самого горизонта, — вторил ей Роберт.

Девушка обернулась и улыбнулась ему. Граф улыбнулся в ответ. Они одновременно осознали, что стоят, прижавшись друг к другу.

Они словно замерли на этой продуваемой ветром площадке. Им казалось, что время остановилось и мир вращается вокруг них.

Ванда радостно вздохнула. Она начинала привыкать к высоте и смогла рассмотреть детали расстилавшегося внизу пейзажа.

Когда она снова взглянула на Роберта, то с удивлением обнаружила, что он смотрит прямо на нее. Она хотела что-нибудь сказать, но не находила слов.

—А, вот вы где! А мы гадали, куда же вы подевались!

Повернувшись на голос, они увидели идущих к ним Пьеро и Франсуа и тут же резко отступили друг от друга.

— Осторожнее, Ванда, — довольно грубо сказал Роберт.

—Да... — девушка едва понимала, что говорит. — Да, конечно...

Ей показалось, что он как-то слишком решительно отвернулся и прошел дальше по платформе, оставив ее в обществе двух кавалеров.

Остаток экскурсии Ванда провела с молодыми людьми. Она видела, как в отдалении Роберт сосредоточенно беседует со служителем башни, вероятно, обсуждая какие-то технические моменты.

Беседа, по-видимому, настолько его увлекла, что он даже ни разу не взглянул на нее.

Пьеро и Франсуа прикладывали все усилия к тому, чтобы развлечь даму: они острили, шутили друг с другом и не в меру смеялись каждый раз, когда Ванда говорила что-нибудь забавное.

Девушку задевало нежелание Роберта встречаться с ней взглядом. Он, видимо, сожалел о том мгновении общения без слов и пытался внушить ей, что не придает ему значения.

Ну и хорошо! Она тоже даст ему понять, что для нее это ничего не значит!

Она весело флиртовала с молодыми людьми, дразнила то одного из них, то обоих сразу с уверенностью женщины, осознающей свою власть.

Роберт по-прежнему демонстрировал равнодушие. Он спустился с башни с пачкой буклетов и сидел в коляске, поглощенный чтением, абсолютно не обращая внимания на происходящее вокруг. Когда они подъехали к отелю, Франсуа сказал:

— Значит, договорились!

— О чем? — спросил Роберт.

— Мы сегодня вечером идем в оперу, — ответила Ванда.

— У моих родителей заказана ложа, — объяснил Франсуа. — Мы заедем за вами в семь.

Он поцеловал правую руку Ванды, а Пьеро — левую.

— Эти двое так вцепились в твои руки, что я удивляюсь, как они остались на месте, — проворчал Роберт, когда они поднимались в свои комнаты.

— Не будь таким противным, — ответила она. — Мне нравится их внимание.

Пока Ванды не было, из магазина одежды доставили несколько нарядов. Около часа девушка оживленно обсуждала с камеристкой, что надеть в театр.

Наконец она выбрала шелковое платье цвета слоновой кости. Драпировка по лифу смотрелась одновременно и скромно, и смело. Хотя вырез был неглубоким, тем не менее он акцентировал внимание на ее роскошной груди.

Ванда дополнила наряд длинными жемчужными серьгами, которые шли только женщине с лебединой шеей. Нити жемчуга украшали также ее шею и запястья, а в волосах мерцала жемчужная тиара. Жемчуг был столь тонко подобран, что на самом деле этот комплект был намного дороже бриллиантов.

Когда Роберт зашел за ней, Ванда отметила, что во фраке и белом галстуке он выглядит превосходно.

Как он хорош! Но девушка понимала, что ее привлекает не только его внешность. В нем было еще нечто такое, что отличало его от всех остальных, делало особенным.

Ванде трудно было определить, что именно, но она знала, что это «нечто» заставляет всех женщин смотреть на него с восхищением.

Но какое ей до этого дело? У нее полно своих воздыхателей!

Увидев ее, Роберт кивнул.

— Отлично! — сказал он. — Парижская опера — роскошное заведение, и ты произведешь своим появлением фурор.

— Благодарю вас, сэр, вы очень добры, — ответила Ванда, спрятав разочарование за иронией. Мог бы сказать что-нибудь более приятное!

— Знаешь, я забыла, какую оперу мы будем слушать.

— Какое это имеет значение? Ты же не смотреть едешь, а себя показать. Твои жемчуга заявляют об этом довольно откровенно.

— Ах, это, — отреагировала она довольно легкомысленно.

—Да, это. Знаменитые жемчуга Садбери. С такой артподготовкой ты сегодня получишь как минимум три предложения.

— Если ты смеешь предполагать, что я настолько вульгарна, что...

— Избавь меня от своего негодования! На твоих кавалеров это может произвести впечатление, а на меня — нет. Вот твой веер, а вот — сумочка. Нам пора.

Это было именно то, что сказал бы настоящий брат. У взбешенной Ванды не было иного выбора, как взять его под руку и выйти из номера. Но когда они спускались по ступеням, ее возмущение само собой улетучилось. Она знала, что они смотрятся восхитительной парой.

К ее удивлению, внизу их ожидали три человека. К компании решила присоединиться графиня. Она радушно приветствовала Ванду, поедая при этом глазами жемчуга, и одарила Роберта восхищенной улыбкой.

— Вы не будете возражать, если я немного потесню вас в ложе?

Оказалось, что «потесню» соответствовало истине. Ложа была тесноватой для пятерых, и графине пришлось сидеть вплотную к Роберту, но она, кажется, совсем не беспокоилась по этому поводу.

Ванда принципиально не смотрела в их сторону. Если ему хочется строить из себя дурака и флиртовать с замужней женщиной, это его личное дело.

Они слушали оперу «Манон» — историю о женщине легкого поведения, которая искренне полюбила, но вынуждена была расплачиваться за все свои грехи.

В перерыве графиня, впав в сентиментальность, сочувственно вздыхала:

—Ах, как же это печально! Но при всей своей трагичности «Манон» — история о великой любви, вы не находите?

Она умильно смотрела на Роберта.

Ванда позволила себе выйти с двумя кавалерами в фойе. Она убеждала себя, что прекрасно проводит время — шампанское, романтическая обстановка... Но на душе у нее было невесело. Все ее мысли были направлены туда, где за закрытой дверью остались наедине Роберт и графиня.

— Может, вернемся? — сказала она наконец. — Невежливо оставлять их так надолго!

Они вернулись в ложу, когда огни уже начали гаснуть, поэтому Ванда не смогла рассмотреть, действительно ли Роберт и графиня не сводили глаз друг с друга. Они сели и сосредоточились на происходящем на сцене.

Когда наступил очередной антракт и снова зажгли свет, Роберт поднялся и объявил, что хочет разыскать бар. Вся компания покинула ложу вслед за ним. Вскоре графиню окликнули какие-то друзья, и она отошла их поприветствовать.

Франсуа взял Ванду под руку и повлек в сторону, чтобы поговорить наедине. Роберт остался в компании Пьеро, который тоже хотел побеседовать с ним.

—Я рад возможности поговорить наедине, — сказал Пьеро. — Мне нужно обсудить очень важное дело.

— Правда? — ответил Роберт холодным тоном, который наверняка насторожил бы проницательного человека. — Я удивлен, что вы отвлеклись от «очень важных дел» с Ва... моей сестрой.

—А, так вы заметили? Bene! Я рад, потому что дело, о котором я хочу поговорить, касается ее. Я даже никогда не мечтал встретить такую женщину. Невероятно, что она еще не замужем.

— Она вдова.

—Si. Она рассказывала мне о своем муже, об этой трагедии... Она говорит, что ее сердце умерло. И я хочу спросить вас, верите ли вы этому.

— Если это ее сердце, откуда, черт возьми, мне об этом знать? — спросил Роберт, широко раскрыв глаза.

— Но вы должны знать лучше, чем кто-либо другой!

—Я тоже так думал, — пробормотал Роберт.

— Что, простите?

— Ничего. Да, думаю, что я знаю ее довольно хорошо.

После этих слов повисла пауза, в течение которой Пьеро размышлял о холодности англичан, а Роберт думал, как бы поскорее закончить этот разговор.

Наконец Пьеро решился:

— Тогда, как по-вашему, не пора ли ей снова полюбить?

— Не пора ли — что?! А сама она что говорит?

— Увы, она ничего не говорит. Только смеется и скрывает свое разбитое сердце. Но вы же ей как отец, правда?

— Нет! — твердо сказал Роберт.

Пьеро смотрел на него озадаченно.

— Но вы глава дома. У вас есть влияние. Невозможно себе представить, что она выйдет замуж без вашего согласия.

— Моя сестра не признает влияния ни одного мужчины. У ее мужа постоянно были с этим проблемы, так что я вас предупреждаю.

Но Пьеро уже прикинул стоимость жемчугов и теперь не хотел слушать никаких предупреждений.

— Такая волевая женщина! — вздохнул Пьеро.

—Да, это так, — коротко признал Роберт. —Но вы должны знать, что я считаю своим долгом оберегать сестру от всяких затруднительных положений. А теперь, полагаю, нам пора возвращаться в зал.

Последний акт стал тяжким испытанием для каждого из них. И все по разным причинам вздохнули с облегчением, когда занавес наконец-то опустился и они смогли уехать.

Графиня всю дорогу умоляла их поужинать с ней, но и Роберт, и Ванда одинаково решительно отказались. Ей ничего не оставалось, как отвезти их в отель и пожелать спокойной ночи.

— Я закажу большой чайник чаю, — предложила Ванда. — Присоединишься ко мне?

— С удовольствием. Обычный английский чай — какое облегчение после латинских страстей сегодняшнего вечера!

—Да, музыка была слишком эмоциональной.

—Я говорю не о музыке, — жестко сказал граф.

Спустя полчаса он пришел в ее номер, и они молча выпили по чашке чая.

— Я думала, ты захочешь поужинать с графиней, — начала Ванда. — Мы втроем могли бы незаметно исчезнуть.

— Спасибо за столь трогательную отзывчивость, — ответил он, криво усмехнувшись. — Я рад, что ты этого не сделала.

— Но почему? — спросила Ванда. — Ты сегодня явно наслаждался ее обществом.

— В определенной мере, — ответил Роберт. — Но она слишком серьезно нацелилась завоевать меня.

—Да, я заметила. А что скажет ее муж?

— Ничего. Думаю, будет только рад. Она подарила ему трех сыновей и дочь, так что если теперь она захочет жить своей собственной жизнью, это даст и ему свободу жить так, как ему нравится.

Какое-то время Ванда молчала. Потом заметила:

— Это, конечно, не ново. В Лондоне тоже есть пары, которые так живут. Я их встречала, да и ты, я уверена, тоже. Пока они соблюдают осторожность, общество не придает этому значения. Но меня такое положение не устроило бы.

— Меня тоже. Женившись, я хочу надеяться, что моя жена будет верна мне так же, как я ей.

— Это ты теперь так говоришь, — усомнилась Ванда. — Но когда детская будет полна, вы с женой, может быть, с удовольствием последуете такому примеру и будете жить каждый своей жизнью.

— Никогда! — пылко возразил он.

Ванда рассмеялась.

—Так тебе не понравилась «пылкая итальянская страсть» графини? Хотела бы я знать, что она тебе говорила!

— Ты этого не узнаешь, — холодно ответил он. — И я имею в виду не только ее. Пьеро расспрашивал меня о тебе. Если я не ошибаюсь, он планирует сделать тебе предложение и хотел знать, не буду ли я возражать.

Ванда кашлянула, но потом захихикала.

— Ну и как? — поинтересовался он, и в его тоне прозвучали угрожающие нотки.

—А ты дал свое согласие? — глухо спросила она в ответ.

—Я оставил вопрос открытым. Что еще мне оставалось, если я не знаю, что именно ты ему говорила? Он не мог отвести глаз от твоих жемчугов, но мне кажется, что дело не только в них. Твой покойный муж случайно не был миллионером?

Ванда неопределенно махнула рукой.

— Ну, может, я немного и приукрасила.

— Немного? Достаточно, чтобы он захотел жениться на тебе. Я предупреждал, что язык не доведет тебя до добра.

— Но это же очень просто. Ты откажешь ему от моего имени — вот и все.

— О нет, — быстро возразил граф. — Я не хочу участвовать в этом. Сама ему об этом скажешь. Это научит тебя быть осторожной в следующий раз.

— Не могу поверить, что мой дорогой брат отказывается защитить меня, — сказала она с печальным вздохом.

— Еще одна такая выходка, мисс, и твой «дорогой брат» вообще откажется иметь с тобой дело. И не хихикай. Это не смешно.

— Нет, смешно, — возразила девушка. — Это ужасно смешно! Хотела бы я видеть выражение твоего лица, когда Пьеро говорил с тобой об этом.

Роберт усмехнулся.

— Он хотел знать, правда ли, что твое сердце умерло после кончины мужа.

— Роберт, он не мог такое говорить!

— Говорил, клянусь тебе! Не знаю, как мне удалось сохранить серьезность. Потом он уверенно предположил, что ты никогда не выйдешь замуж против моей воли, поскольку я для тебя — как отец.

Ванда расхохоталась, и Роберт рассмеялся вместе с ней.

— Я ответил ему, что он ошибается, — сказал он дрогнувшим голосом. — Я совсем не похож на твоего отца.

— Нет, не похож, — подтвердила она уверенно.

В комнате повисла неловкая тишина. Роберт невольно засуетился.

— Спокойной ночи, — торопливо попрощался он и вышел.