Герой-романтик

12

— Я рассказала вам всю правду. — Мелисса чуть не плакала. Неужели правосудие настолько слепо, что не замечает очевидных фактов! Ее же подставили!

— Я выслушал вашу версию происшедшего, — пожал плечами мужчина в сером костюме. — Моя задача сейчас заключается только в том, чтобы взять показания.

Он протянул молодой женщине бумажные листы, попросив прочесть и расписаться в указанном месте.

Она сделала все, что от нее требовалось, и вновь умоляюще посмотрела на служителя закона:

— А что бы вы посоветовали мне сделать? Я не хочу назад в камеру! Я невиновна!

Тот пожал плечами и ответил:

— В принципе, мы могли бы отпустить вас под залог. В конце концов, преступление, в котором вы обвиняетесь, не такое уж и тяжкое. За вас есть кому похлопотать?

Мелисса смахнула со щеки слезинку:

— Да. Я думаю, что скоро в Лос-Анджелес прилетит мой отец. Или брат…

Мужчина встал, убирая бумаги в портфель.

— Вот и отлично, — сказал он. — Как только кто-нибудь из ваших родственников объявится, мы что-нибудь придумаем. А пока вам придется вернуться в камеру.

Мелисса опустила голову. Как же ее угораздило вляпаться в такую неприятную историю! Не зря она так не хотела ехать на вчерашнюю вечеринку.

За ней зашел охранник, и они вновь пошли по коридору, ведущему к камере. Мимо сновали полицейские, и некоторые из них с интересом посматривали на задержанную. Она мало походила на тех, кого обычно привозят сюда в наручниках. Красивая, прилично одетая, сразу видно — из хорошей семьи…

Мелисса, впрочем, мало обращала внимание на то, что происходит вокруг нее. Она была удручена. Судя по всему, ей предстояло провести ночь на жестком топчане. Причем, за преступление, которого она не совершала.

— Вам чего-нибудь принести? — Рядом с Филиппом стояла улыбающаяся стюардесса.

Тот отрицательно покачал головой.

— Осталось еще немного, скоро мы будем в Лос-Анджелесе, — успокаивающим тоном сказала она, решив, что бледность пассажира свидетельствует о его волнении.

Ничего удивительного, летать самолетами боятся многие.

Но Филипп волновался совсем по другому поводу. Он переживал за Мелиссу…

Этот полет тянулся уже более четырех часов. Время шло невообразимо медленно. Филипп пытался отвлечься разными способами — смотрел в иллюминатор, листал журналы, даже пытался уснуть. Все напрасно.

Мелисса, Мелисса, повторял он про себя, словно молитву, имя любимой. Я чувствую, что в этой истории с полицией как-то замешан Питер Хокман. Держись, принцесса, я скоро прилечу и сделаю все, чтобы тебя отпустили.

Он посмотрел на наручные часы. Стрелки показывали половину девятого. Всего десять минут прошло с тех пор, когда он проверял время последний раз!

И Филипп, наверное, в сотый раз за этот полет взялся за журнал, который купил в аэропорту Нью-Йорка. Пробежался глазами по заголовкам, попытался вникнуть в суть какой-то статьи.

Мелисса, Мелисса, Мелисса — словно колокольчик звенел в его голове, не давая отвлечься.

Главное, теперь я знаю, где она, попытался успокоить себя мужчина. И мысленно пошутил — уж из полицейского участка ей сбежать не удастся.

Шутка вышла какой-то мрачноватой…

Мелисса лежала, отвернувшись лицом к стене, и беззвучно плакала. Рыжеволосая соседка давно спала — нервы у нее, должно быть, были крепкие. Кажется, ее даже не особо расстраивало то, что она ночует в камере полицейского участка.

Мелисса не могла похвастаться таким самообладанием.

Она не знала, который сейчас час. Судя по всему, еще не слишком поздно. Но в любом случае уже было понятно, что сегодня она на волю не выйдет.

Это не со мной, это просто дурной сон, уговаривала она саму себя, будто это могло помочь. Завтра я проснусь, и все будет хорошо.

Однако помогало это мало. Мелисса перевернулась на другой бок. За стеной кто-то разговаривал, но слов было не разобрать. Время от времени мимо клетки проходил охранник, проверяя, все ли в порядке. А где-то там, на улицах Лос-Анджелеса, шла обычная жизнь.

Люди встречались, разговаривали, ужинали в ресторанах… Раньше это казалось ей таким естественным! Она никогда не думала, что можно соскучиться, например, по супермаркету. Или по кинотеатру. Ведь и то, и другое было всегда доступно. А теперь… Ее лишили свободы. Потому что какая-то Ева Нортон этого захотела.

Как только я отсюда выберусь, то пойду в магазин и куплю себе самое большое мороженное, подумала Мелисса. Пломбир в шоколаде, сверху обсыпанный орехами. Я сяду на скамейку в парке, буду есть его и радоваться тому, что светит солнце… Такая мелочь, казалось бы… но я знаю, что буду абсолютно счастлива в тот момент.

Она улыбнулась сквозь слезы. Это была улыбка надежды, что завтра этот кошмар закончится.

В семь вечера Филипп вышел наконец-то из здания аэропорта. Он приобрел в полете три часа — в Нью-Йорке сейчас было уже десять. Но эти три часа все равно ничего не могли решить — в полицейский участок ехать было уже поздно. Как это ни печально, Мелиссе придется провести ночь там. Но зато завтра утром он непременно добьется ее освобождения. А пока… не съездить ли в гостиницу, где жила Мелисса?

И Филипп махнул рукой, останавливая такси.

— Питер… Ты уже взрослый мальчик и должен знать, что просто так в жизни ничего не бывает. — Ева с аппетитом расправлялась с сочным говяжьим стейком. — Ты талантливый актер, это бесспорно. Но даже такому талантливому актеру нужен богатый покровитель. Я думала, ты это понимаешь.

Питер Хокман сидел напротив перед нетронутым бифштексом. Есть совершенно не хотелось. Да и находиться здесь тоже.

Ева Нортон позвонила ему сегодня и приказала быть вечером в ресторане. Именно так — приказала. По ее тону он понял, что обязан повиноваться, иначе… Иначе прощай роль в фильме “Самый романтичный герой”. Прощайте надежды, прощайте мечты о карьере актера.

Она встретила его подчеркнуто приветливо, попросила официанта принести заказ и тут же принялась за еду. А ему кусок в горло не лез.

— Я вкладываю в тебя деньги, — напомнила черноволосая женщина. — И хочу получать взамен внимание. А ты даже не считаешь нужным улыбнуться мне. И не заметил мое новое платье.

Питер скользнул по ней взглядом и выдавил улыбку:

— Ты хорошо выглядишь сегодня. И черный цвет тебе к лицу…

— Плохо, — оценила комплимент Ева Нортон. — Без энтузиазма. Зато сколько эмоций было вчера, когда ты узнал, что твоя подружка застала нас…

Она довольно улыбнулась.

Мужчина почувствовал, как в гневе сжимаются его кулаки. Это уж слишком! Да кем она себя возомнила!

— Ты хотя бы понимаешь, что поступила гадко? — еле сдержался он, чтобы не перейти на крик. — Мелисса же ни в чем не виновата! Зачем ты так с ней!

— Потише, — холодно произнесла женщина, отправляя в рот новый кусок говядины. — Контролируй эмоции. Или ты думаешь, что у меня нет способов заставить уважать себя?

Питер почувствовал, как в горле пересохло. Схватил бокал с водой, залпом выпил… Он спрашивал себя, сколько еще будет продолжаться этот фарс? И понимал — столько, сколько будет угодно Еве…

— Мелисса ушла от меня, — тихо произнес он. — Наверное, она уже в Нью-Йорке. Так что давай закроем эту тему.

Ева внимательно взглянула на него. Похоже, он действительно переживает из-за расставания со своей подружкой. Хм, а что будет, если он узнает некоторые нюансы…

— Спешу тебя оповестить, — язвительно начала она, — что эта твоя Мелисса пока в Лос-Анджелесе. И я знаю даже ее точное местонахождение, представляешь? Она в полицейском участке.

Питер пораженно уставился на нее.

И мисс Нортон, довольная тем, какой эффект произвели ее слова, рассказала о хитроумной интриге с золотым браслетом. Она говорила медленно, со всеми подробностями. Объяснила, что подозреваемой грозит тюремное заключение, если ее вина будет доказана. А ее непременно осудят! Уж Ева постарается и не пожалеет на это средств…

Питер молча слушал, поражаясь, на какое коварство способна эта женщина. А когда она, приступая к десерту, наконец замолчала, он выдохнул:

— Чего ты хочешь? Что я должен сделать, чтобы с Мелиссы сняли все обвинения?

Мисс Нортон улыбнулась. Да, похоже, к этой Мелиссе у него и вправду есть чувства. И эта женщина — отличный рычаг управления им. Но главное, до него наконец-то дошло, что к чему. Он понял, что целиком в ее власти, и теперь выполнит все, что она попросит. Или прикажет. В сущности, нет никакой разницы между этими понятиями.

И она наконец перешла к главному:

— Я хочу, чтобы с этой минуты ты сто раз взвешивал каждое свое слово, которое собираешься сказать. И тысячу раз осмысливал каждый свой шаг, который собираешься сделать. Ты должен рассуждать так — а понравится ли Еве то, что я делаю? И если ты будешь послушным мальчиком, то все у тебя будет хорошо. Я понятно изъясняюсь?

Питер кивнул. Он понял все. Ловушка захлопнулась. Он чувствовал себя маленькой птичкой, которую посадили в тесную клетку. Да, теперь у него всегда будет вкусная еда, и ему не нужно будет беспокоиться о ночлеге. Но обретя все это, он потерял главное — бесценную свободу.

— У меня нет выхода. Я сделаю все, как ты скажешь. Сделай так, чтобы полицейские отпустили Мелиссу.

Ева взглянула на часы:

— Ну нет, сегодня я уже не буду этим заниматься. Поздно, я устала и еду домой. А завтра все сделаю. Обещаю. Сейчас отправляйся в гостиницу, у меня нет на тебя планов.

Она пригубила бокал с красным вином. Хищница, которая только что поужинала своей жертвой.

Питер сжал зубы, сдерживая гнев. Он оказался таким глупцом! Если бы можно было повернуть время назад…

Филипп подошел к стойке администратора.

— Добрый вечер, — доброжелательно улыбнулась ему девушка в униформе. — Хотите снять номер?

Тот ответил утвердительно.

— Мы рады, что вы остановили выбор на нашей гостинице, — произнесла она стандартную фразу, открывая журнал регистрации клиентов. — Назовите ваше имя…

Пока она заполняла бумаги, Филипп огляделся по сторонам. Это была дорогая гостиница. Судя по всему, Питеру неплохо платили, раз он имел возможность снимать здесь номер.

— Распишитесь вот здесь, — попросила девушка в униформе, указывая нужную графу в журнале регистрации.

Филипп взял ручку и сделал то, о чем его просили.

Потом он поднялся к себе, разобрал чемодан, посмотрел на часы. Он проголодался, но прежде чем спуститься в ресторан, решил почитать местные газеты, лежащие на журнальном столике. Взял одну, раскрыл. Просмотрел новости политики и бизнеса, пробежал глазами колонку о погоде и углубился в чтение светской хроники. Его интерес был понятен — заголовок гласил: “Голливуд готовится представить миру Самого Романтичного Героя”. Чуть ниже — “Съемки нового фильма закончатся в конце этого года. Его создатели заявляют, что их детище произведет настоящий фурор”.

На фото к статье красовался темноволосый красавец в обнимку с пышногрудой блондинкой. Подпись под снимком гласила: “Партнером по фильму кинозвезды Синтии Дин стал малоизвестный, но подающий большие надежды актер Питер Хокман”.

Филипп вгляделся в лицо “подающего больше надежды”. Так вот какой ты, Питер. Человек, ради которого Мелисса шла на такие жертвы…

Он перечитал статью несколько раз, словно желая выучить наизусть. Ему был ненавистен этот мужчина. Где он сейчас? Радуется жизни, пока Мелисса сидит в полицейском участке?

В конце концов Филипп сложил газету и положил назад на столик. Что толку думать об этом.

Он вышел из номера, спустился на первый этаж…

И столкнулся нос к носу с Питером Хокманом!

Он настолько изучил фотографию начинающей кинозвезды в газете, что без труда узнал его. Но бывают же такие случайности!

Тот подошел к стойке, забрал ключи и чуть пошатываясь направился к лифту. “Подающий надежды” актер явно чем-то подавлен… Да, он выглядел совсем не так браво, как на фото к статье.

— Мы можем поговорить? — спросил Филипп, пока удрученный чем-то “самый романтичный герой” ожидал лифта.

Тот вскользь глянул на подошедшего. Ему сейчас было совсем не до разговоров.

— Меня интересует, что случилось с Мелиссой Уиллис, — пояснил Филипп. — И как она оказалась в полицейском участке.

Питер уставился на него. Судя по всему, он уже выпил где-то, и хотя нормально держался на ногах, соображал не очень хорошо.

— А кто ты ей? — спросил он.

— Сложно сказать… близкий родственник. — Филипп подумал, что лучше так сформулирует ответ.

Лифт подъехал, распахнул двери, но актер не спешил зайти внутрь.

— Завтра ее отпустят, — тихо проговорил он. — Ева пообещала.

— Кто такая Ева? — непонимающе посмотрел Филипп.

— Это неважно, — отозвался Питер. — Важно то, что я потерял Мелиссу навсегда. Послушай, друг, может быть, мы пойдем в бар и пропустим стаканчик-другой? Почему-то хочется напиться.

Филипп был в недоумении. Он ожидал встретить героя-любовника, а перед ним стоял безумно расстроенный человек, который вызывал скорее жалость, чем ненависть.

Питер взглянул на Филиппа, и хотя тот молчал, он понял без слов, что в планы незнакомца выпивка не входит.

— Когда встретишь ее, скажи, что я очень сожалею обо всем, что случилось. И если она меня когда-нибудь простит, то…

Он не договорил, махнув рукой, словно понимая, что это “если” вряд ли произойдет. Развернулся и пошел прочь от лифта, по всей видимости, все же направляясь в бар.

Филипп проводил его взглядом. Что он, собственно, собирался ему сказать? И главное, что хотел услышать в ответ?

Ева пообещала, что Мелиссу завтра отпустят, припомнил он слова Питера. Странная все-таки история…