Я ВИЖУ, КАК ВЫРАЖЕНИЕ ЕГО ЛИЦА МЕНЯЕТСЯ, стоит только словам сорваться с моего языка, так что спешу объясниться.
— Это не то, что ты подумал. Дело в Джетте. Я никогда не ночевала где-то. И сначала хочу поговорить с ним, прежде чем мы начнем оставаться друг у друга.
— То есть мы все-таки будем оставаться друг у друга? — Пальцами он скользит по моей руке, в его глазах кроется похоть.
— Если тебе повезет, — усмехаюсь я.
— Сейчас я чувствую себя чертовски везучим.
Моя ухмылка сменяется мягкой улыбкой.
— Я тоже.
— Но?
— Почему ты думаешь, что должно быть «но»? — хмурюсь я.
Он ложится на спину, закидывая руку за голову. Я моментально отвлекаюсь на изгиб его накаченного бицепса. У него потрясающие руки.
— Потому что я неплохо читаю тебя.
Выдыхая, я располагаю руку на его груди и ею подпираю подбородок.
— Я просто переживаю.
— Из-за чего? — Он приподнимает бровь.
— Есть пара вещей… — Я смотрю ему в глаза. — Переживаю, что Джетт привяжется к тебе. — Я прикусываю нижнюю губу.
— Разве это плохо? Почему? — Теперь хмурится он.
— Потому что, если по какой-то причине между нами ничего не выйдет, я не хочу причинять ему боль. Поэтому я никогда не знакомила его с мужчинами, с которыми встречалась, хотя не скажу, что их было много, или что мы с тобой встречаемся…
— Что нужно исправить в скорейшем времени.
Эти слова уносят мои мысли в другое русло.
— Хочешь пригласить меня на свидание? — Мои губы растягиваются в улыбке.
— Да, и очень скоро. — Наклоняя голову, он целует меня в кончик носа, прежде чем обратно лечь на подушку. — Тебе нечего бояться, Индия. Я не наврежу ни Джетту, ни тебе. Обещаю. Думаю, Джетт — отличный ребенок, и не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним поближе. — Он делает глубокий вдох, отчего его грудь вздымается, поднимая меня вверх. — Я прежде никогда не влюблялся, Индия, так что, поверь мне, я не воспринимаю наши отношения легкомысленно.
— Ты никогда не влюблялся? — Я смеряю его скептическим взглядом. — Вообще?
— Вообще.
— Как такое возможно?
Знаю, что сама ни в кого не влюблялась, пока не объявился он, но его окружало куда большее количество женщин, чем меня мужчин. Просто не верится, что он не влюблялся ни в одну из них.
Он пожимает плечами.
— Я ждал этого. Но так и не дождался. И теперь понимаю, почему.
Во рту пересыхает. Облизывая губы, я спрашиваю:
— Почему?
Его глаза темнеют от насыщенной чувственности. Указательным пальцем он проводит по моей щеке, убирая волосы за ухо.
— Потому что я ждал тебя.
Может ли сердце танцевать в груди? Потому что мое определенно точно так и делает.
— Я тоже ждала тебя. — Ложась на локоть, я вытягиваю руку и касаюсь его лица.
— Ты не была влюблена… в отца Джетта?
— Нет. — Я сильно замотала головой. — Я была молода и наивна. Думала, что то была любовь, но и понятия не имела, что это за чувство на самом деле. — Я смотрю на него очень пристально. — Теперь знаю. То, что я чувствую к тебе… Раньше я не испытывала ничего подобного. Вот почему я решилась на риск, связанный с нашими отношениями.
Пальцами он скользит по моим волосам. Притягивая мой рот к его, он запечатлевает на нем мягкий поцелуй.
— Мне нравится то, что мы друг у друга первые.
Я улыбаюсь ему в губы.
— Мне тоже, — шепчу я. — Но…
— А вот и снова это проклятое «но», — ворчит он.
Отодвигая голову так, чтобы взглянуть ему в глаза, я говорю:
— Прости, но пока мы говорим об отце Джетта, тебе нужно знать о нем кое-что.
На его лицо ложится мрачная тень.
— Я слушаю.
Я сглатываю, чтобы утихомирить нервозность.
— Отец Джетта в тюрьме.
Это завладевает его вниманием.
— Ладно. За что он сидит?
Ощущение такое, словно мне нужно быть максимально сосредоточенной, чтобы сказать это, так что я сажусь рядом с ним. Подминаю ноги под себя и натягиваю одеяло в порыве скромности. Леандро сразу же стягивает его с меня.
— Я чувствую себя обнаженной.
— Так и есть. Обнаженная или нет, нет ничего такого, что тебе нужно было бы скрывать от меня или не рассказывать.
Я чувствую себя раскрытой нараспашку. Словно он может видеть меня насквозь.
Я нервно облизываю губы.
— Отец Джетта, Пол, в тюрьме за половую связь с несовершеннолетними, изнасилования и сексуальные нападения.
Его глаза увеличиваются, а черты его лица искажает гнев. Он садится и спиной прислоняется к изголовью кровати. Закрывает глаза. Челюсть напряжена, он щипает себя за переносицу.
— Он… изнасиловал тебя?
Я рукой касаюсь его лица, пальцем кружа вокруг его пальцев, потирающих переносицу, пока он не опускает руку и не открывает глаза.
— Он не насиловал меня. Я была той частью его приговора, что обозначалась половым актом с несовершеннолетними. — Я делаю вдох, чтобы собраться с силами. — Мне было пятнадцать, когда мы начали спать вместе. Полу было тридцать. — Я опускаю взгляд. — Когда мы с Китом были детьми, нас бросили, оставив на пороге старого завода, где нас и нашел уборщик. Киту было дано имя человека, обнаружившего нас. Мое имя дано мне в честь названия строения — «Индия Хаус». Оно в Манчестере, где мы и родились.
— Иисусе, Индия. Мне так жаль, что с тобой и Китом произошло подобное. — Он обнимает меня и сильно сжимает.
— Все нормально. Я давно смирилась с этим. У меня был Кит. Он лучший брат, о котором может мечтать девушка. Но тогда о нас с Китом было сложно заботиться. Мы были озлобленными детьми, Кит более озлоблен, чем я. Он всегда влипал в неприятности, в большинстве случаев из-за того, что защищал меня. Когда я была моложе, то была скандалисткой.
— По тебе и не скажешь, — улыбается он.
— Сейчас я другая. Став матерью, мне пришлось измениться. Я стала ответственнее. Но тогда мне было плевать на все, кроме Кита. Так что мы никогда нигде не оседали, переходя от одной приемной семьи к другой. Нас было очень сложно куда-то определить, учитывая, что мы шли в связке. Если нас пытались разделить, мы просто сбегали и возвращались друг к другу, из-за чего попытки, наконец, были прекращены. Затем мы начали взрослеть, а люди не хотели проблемных подростков. В конце концов, мы остались в приюте для проблемных детей. Мы как раз были там, когда Пол получил место одного из опекунов.
— Он был твоим опекуном? Вот же срань господня, — выдавливает он, головой ударяясь об изголовье, стискивая меня еще сильнее.
— Я была молодой и впечатлительной. Он проводил со мной довольно много времени, выслушивая меня, заставляя поверить, что на самом деле заботится обо мне. И тогда я не знала, что он обрабатывал меня. Мне было пятнадцать, и я просто хотела быть любимой. Я не осознавала, что искала этого в неправильном месте. — Я сжала руку Леандро, которая все так же нежно сжимала мою. — Я спала с Полом около двух лет, когда узнала, что беременна Джеттом. Когда я пошла рассказать ему… — я втянула воздух, так как воспоминания даже сейчас имели надо мной власть, — то обнаружила в постели с другой. Она была новенькой девочкой в приюте, в котором мы жили. Ей было четырнадцать, на год меньше, чем мне, когда он начал спать со мной.
Леандро издает звук, полный боли.
— Черт, Индия.
— Это паршиво, я знаю. Прости.
Он выпрямился и обхватил мое лицо руками.
— Никогда не извиняйся. Я просто злюсь, что такое произошло с тобой.
— Я тоже, но не могу жалеть, потому что по вине Пола у меня появился Джетт. — К моему удивлению, глаза наполняются слезами. Прошло очень много времени с момента, когда я плакала в последний раз. — Когда я обнаружила Пола с той девочкой, я позвонила Киту и рассказала обо всем. Он слетел с катушек. Он выбил из Пола все дерьмо.
— Мне уже нравится твой брат.
— Когда дело касается меня и Джетта, он готов защищать нас со всей свирепостью.
— Так и должно быть.
— Когда в доме Пола разгорелась драка, кто-то позвонил копам. Кит был арестован. Благо, раньше у него не было арестов, но Пола он избил хорошенечко. Чтобы помочь Киту, я рассказала полиции о причине его срыва на Поле: кем тот был, о нем и обо мне, о моей беременности и о несовершеннолетней девочке, которую обнаружила в его постели. Мне нужно было защитить Кита, как всю мою жизнь защищал меня он. Пол был арестован. Каким-то образом все просочилось в прессу… и тогда все стало хуже. — Я закрываю глаза, противясь нахлынувшим воспоминаниям. — Я была не первой несовершеннолетней девушкой, с которой спал Пол, и, совершенно ясно, не была последней. У него был пунктик по поводу молоденьких. Чем дальше, тем больше. Кто-то рассказал, что подвергался сексуальным домогательствам со стороны Пола. Что он даже насиловал кого-то из них. Дело пошло в суд. Я была одной из основных свидетельниц. Его приговорили на пятнадцать лет тюрьмы за половые отношения с несовершеннолетними, изнасилования и сексуальные домогательства.
— Джетт знает обо всем этом?
— Да. Я не таю от него, кто его отец.
— Джетт когда-нибудь встречался с ним?
— Нет.
— И он все еще в тюрьме?
— Да. Как только он сел, я получила компенсацию от государства за случившееся. Немного, но тогда этого хватило. Мы с Китом уехали из Манчестера и перебрались в Лондон. Полученные деньги я использовала на покупку дома, в котором мы живем, и на свое образование. Здесь я хотела начать все заново и дать Джетту лучшую жизнь, чем была у меня.
— Ты потрясающая, ты знаешь это?
— Не особо.
— Ну вот ты такая. — Он смотрит на меня с проницательностью. — И твое нежелание быть со мной теперь обрело смысл.
— Я не хотела быть как он. Не хотела использовать кого-то под моим присмотром.
— Я никогда не был под твоим присмотром, детка. И ты ни разу не воспользовалась своим положением. Если кто и воспользовался, то это я. — На его губах возникает сексуальная улыбка.
— Итак, я подумала, что, может, лучше наши отношения пока не афишировать.
По тьме в его глазах я поняла, что он не согласен.
— Из-за отца Джетта?
— Из-за того, кто ты. Ты публичная личность. Ради Джетта. Я не хочу, чтобы в газеты попало что-то, что могло бы ранить его. И еще из-за моей карьеры. Я была твоим психотерапевтом. Если Совет Медицинских Профессий узнает, моей карьере конец.
— Как они могут узнать? Те, кто знают, не проговорятся ни за что, ну, с моей стороны точно. А что насчет твоей?
— Кит знает, — морщусь я. — После нашего первого поцелуя я была в раздрае. — Я встречаюсь с ним взглядом. — Он догадался. Но ты можешь доверять Киту. Он никогда ничего не расскажет.
— Все в порядке, Индия. — Он берет мою руку и сжимает ее.
— И Сэйди, моя бывшая секретарша, безусловно, знает, что ты был пациентом, но она связана договором о конфиденциальности, который я обязываю подписывать всех моих секретарш.
— Так что мы прикрыты.
— Наверное. Но как насчет Джетта? Я не хочу, чтобы он попал на всеобщее обозрение только из-за того, что мы вместе.
— Я защищу его. Я прикажу юристу и специалисту в сфере журналистики, чтобы они тормозили любую прессу, в которой могут появиться его снимки. Я не хочу прятать нас, детка. У меня есть ты, и я хочу, чтобы весь мир знал, что ты моя. Теперь ты и Джетт — моя семья.
— Семья?
— М-м-м-м…. у тебя с этим какие-то проблемы?
— Никаких проблем. Ты осознаешь, что мы воплощаем в жизнь мечту Джетта — чтобы мы были вместе? Он будет в восторге. Также он будет ждать того, что будет ходить на все твои гонки.
— Я бы обиделся, если бы он не пошел, — улыбается он. — Джетт может ходить со мной куда угодно. Пока его горячая мамочка находится рядом.
— И она будет рядом, когда позволит работа.
— Ты можешь отдохнуть от работы? Мне через пару недель нужно будет ехать в Венгрию. Как раз будут школьные каникулы. Я был бы рад, если бы вы с Джеттом поехали со мной.
— Я не могу ответить «нет», так?
— Не можешь, детка.
— Мне нужно будет оценить ситуацию, и, если это необходимо, всегда могу найти кого-то, кто бы взял моих пациентов на время, пока меня не будет.
— Значит, вы поедете?
— Я спрошу Джетта, но уже знаю его ответ. Так что, да, мы поедем.
— Хорошо. — Он перекатывает меня на спину и жестко целует в губы.
— Из-за работы тебе часто приходится ездить, да? — Я зажмуриваюсь.
— Ага. Но мы решим этот вопрос. Все получится.
— Лучше бы получилось, потому что из-за тебя я рискую карьерой. — Я пальцем тычу его в бок.
— Эй! — Он смеется, хватая мои руки, чтобы остановить. — Это я тут должен тыкать.
Я приподнимаю брови.
— У тебя порочные мысли.
— О, детка, ты и не представляешь.
По мне пробегают мурашки, отчего я сжимаю пальцы на ногах.
— Тогда тебе нужно просветить меня.
— У меня есть план. — Он скользит, прижимаясь ко мне его готовой к действию эрекцией.
— Уже?
— Вот что ты делаешь со мной. Я могу продолжать всю ночь.
— Ты ненасытный.
— Потому что ты неотразима.
Своим ртом он накрывает мой, прикусывая мою нижнюю губу. Я целую его в ответ, пальцами пробегаясь по его прядям. Дотрагиваюсь до шрама на его голове, который от всего мира скрыт волосами.
Рукой глажу его по лицу.
— Хотела бы я быть рядом с тобой после аварии.
— А я бы не хотел, чтобы ты была там… и видела меня таким, каким я был.
Он закрывает глаза, медленно опуская веки, после чего неторопливо поднимает их снова, чтобы встретиться со мной взглядом. В его глазах я вижу все: как воспоминания все еще причиняют ему боль. И жалею, что вызвала их сама.
— Я был разбит.
— Я уже видела тебя в худшие времена, Леандро. — Рукой я провожу по его шее.
— Нет, не видела, — качает он головой. — Ты видела всего лишь расстроенного мужчину, борющегося со своими демонами в облике алкоголя и женщин.
Я вздрагиваю от упоминания его нескромного прошлого.
— Прости, — шепчет он, носом потершись о мою щеку.
— Тебе не нужно просить прощения. Ты не сказал ничего такого, чего бы я уже не знала. Просто и тогда слушать об этом было сложно. А сейчас… еще сложнее.
— Это все в прошлом.
— Я знаю. — Пальцами я снова скольжу по его шраму. — Я рада, что я твое будущее.
— И я рад. — Он тянется ко мне губами, обрушиваясь на мои. — Сколько ты еще можешь оставаться, прежде чем тебе нужно будет возвращаться домой?
— Еще несколько часов.
Пальцами я провожу по его волосам и опускаю руку к спине. Мягко царапаю его кожу ногтями, вызывая звуки наслаждения.
— Хорошо, потому что следующие несколько часов я собираюсь быть глубоко в тебе, заставляя тебя кончать так охеренно сильно и так часто, что ты никогда не захочешь уходить.
— Меньше разговоров, больше действий, — бормочу я, снова теряясь в нем.
— О, сейчас я тебе покажу, — загадочно усмехается он. — Прямо, блядь, сейчас.
Он захватывает мой рот, упиваясь поцелуем. Затем коленом раздвигает мои ноги и, прижавшись своим твердым членом к моей горячей влажности, неожиданно вдалбливается в меня.
— Леандро! — выкрикиваю я, неспособная дышать.
Оставаясь во мне, он смотрит вниз своим всепоглощающим затуманенным взглядом.
— Моя, — произносит он низким голосом, вкладывая в слово очень много. — Ты моя, Индия, и я больше никогда тебя не отпущу.
Я проснулась, чувствуя теплое упругое тело Леандро, прижатое ко мне. С лучами солнца на моем лице я ощутила боль между ног, которая могла быть только от изумительного секса.
Постойте-ка. Солнечные лучи на лице. Который час?
Глаза резко распахиваются, чтобы увидеть через его раскрытые шторы, которые он никогда не закрывал, как снаружи брезжит рассвет. Оглядываю комнату в поисках часов и вижу их на прикроватном столике. Шесть утра.
— Дерьмо! — Я подрываюсь, несмотря на то, что рука Леандро все еще на мне. — Мы заснули. — Я трясу его за плечо. — Мне нужно идти.
— Хм-м-м… что? — Он моргает его великолепными глазами, но продолжает удерживать меня в объятиях.
Я тяну его за руку.
— Тебе нужно отпустить меня. Мы заснули. Мне нужно добраться домой.
Сердце в груди бьется с глухими ударами. Еще рано, так что Джетт пока спит, но я поверить не могу, что заснула.
Худшая мама на свете!
Выбираясь из кровати, я бегаю по его комнате, собирая свою одежду и напяливая ее, чтобы уйти.
— Что? — спрашиваю я.
— Ничего. Ты выглядишь чудесно.
— Я выгляжу ужасно. — Рукой провожу по испорченной прическе.
Он поднимается с постели и подходит ко мне. Все еще голый и такой сексуальный.
— Чудесно. — Он запечатлевает нежный поцелуй.
— Как и ты. К тому же очень соблазнительный, когда прижимаешься ко мне в чем мать родила… но мне нужно бежать, — бормочу я ему в губы.
Он гортанно посмеивается, и грудью я чувствую вибрации, проносящиеся по его телу.
— Можешь идти, если позволишь увидеть тебя вечером. Я хочу сводить мою девочку на свидание.
Я отклоняю голову назад и смотрю ему в глаза.
— Звучит потрясающе.
— Так и будет.
Он целует меня снова. Кладет свою руку мне на затылок и языком проскальзывает в мой рот. Другой рукой обхватывает мою задницу и стискивает ее, прижимаясь к моим бедрам утренней деревянной эрекцией.
Еще несколько минут ничего же не решат? Мы могли бы…
Нет, мне нужно идти.
Глубоко изнутри вырывается рычание, и я говорю снова:
— Мне нужно идти.
Он ворчит от разочарования.
— Ладно. Иди, — произносит он добродушно, после чего шлепает меня и отпускает.
Я хватаю туфли, сумку и спускаюсь по лестнице. Леандро вскоре оказывается позади меня, уже одетый в боксеры.
Жаль. Он мне нравится голым.
Стоя у входной двери, я обуваюсь.
— Я расскажу о нас Джетту сегодня.
— Хорошо.
— Он будет в порядке, само собой, потому что… ну, это ты, — машу я вверх и вниз, указывая на него.
Он усмехается.
— У Джетта хороший вкус, как и у его матери.
Улыбаясь, я качаю головой.
— Я подумала, что ему может быть полезно проводить некоторое время с тобой. Может, ужин у нас дома на неделе? Тогда ты сможешь познакомиться и с Китом тоже.
— Звучит отлично. — Он наклоняется и снова целует меня, пальцами запутываясь в моих волосах.
И я оказываюсь пригвожденной к двери, а поцелуй в это время становится все более страстным.
— Тебе правда нужно уходить прямо сейчас? — тяжело дышит он мне в губы.
— Правда, — отвечаю я с тоской.
Он делает глубокий вдох и отступает на шаг назад. Меня пронизывает взгляд его темных глаз.
— Вечером ты моя. Я свожу тебя поужинать, а потом верну сюда и буду трахать, пока ни один из нас не сможет ходить.
Низ живота потянуло от ожидания.
— Не могу дождаться. — Я тянусь к ручке и открываю дверь.
— Заберу тебя в семь тридцать.
— Что мне надеть?
— Как можно меньше.
Смеясь, я выхожу за дверь.
— И под этим ты подразумеваешь нижнее белье, верно? — Я одариваю его сексуальным взглядом, приподнимая бровь.
— Именно это и подразумеваю. — Он облокачивается о дверной косяк, на груди скрещивая его потрясающие руки.
Он наблюдает за тем, как я сажусь в машину, и поднимает руку, когда отъезжаю. Я посылаю ему воздушный поцелуй.
Ненавижу себя за то, что бросаю его, но в первую очередь я мама — тотально облажавшаяся, умудрившись заснуть. Поверить не могу, что заснула. Думаю, это демонстрирует, насколько Леандро измотал меня и как мне с ним хорошо.
Боже, а секс! Никогда еще у меня не было такого секса.
Может, таким и является секс с тем, кого ты любишь, но кажется мне, что в основном дело в нем. Этот мужчина очень хорош в постели.
Я без проблем добираюсь домой благодаря пустым дорогам, ведь еще довольно раннее время. Через пятнадцать минут заезжаю на подъездную дорожку. Выключая двигатель, выбираюсь из машины и аккуратно закрываю дверь.
Бесшумно отпираю входную дверь и захожу. В доме тихо. Все еще спят.
Хвала Господу.
Оставляю сумку на полу в коридоре и иду на кухню, чтобы сделать себе кофе. Затем приму душ. От меня пахнет сексом. И Леандро.
Я тут же думаю пересмотреть решение с душем, потому что мне нравится пахнуть как Леандро, но я не настолько вульгарная.
Я иду на кухню и практически получаю сердечный приступ, когда за столом вижу Джетта, который преспокойно поедает хлопья и лазит в телефоне.
— Чем занимаешься? — выдавливаю я слова.
Он поднимает на меня взгляд. Я наблюдаю за тем, как он осматривает мой внешний вид.
— Почему ты в той же одежде, в которой была и вчера? Ты пришла домой только что? — спрашивает он меня, приподнимая брови.
— Н-нет, я-я… эм… я…
— Мам, ты заикаешься?
— Нет, — выпаливаю я, защищаясь. — Я во вчерашней одежде, потому что… — Черт подери! Почему я не могу врать без запинки? — Потому что мне очень нравится эта рубашка.
— Ладненько… Ну, тогда просто чтобы ты знала, твоя любимая рубашка застегнута неправильно.
— Что? — Я оглядываю себя и вижу, что, спеша покинуть дом Леандро, перепутала петли, застегнув рубашку не так, как надо. Я начинаю перезастегиваться.
— Так что, значит, прошлой ночью ты оставалась у Леандро?
Мое лицо краснеет от стыда.
— Да. Нет! То есть, нет. — Боже, ненавижу его автоматную очередь вопросов, когда я отвлечена.
— Знаешь, мама, врать своему единственному сыну — кошмарное решение. Я почти уверен, что ложь между матерью и ребенком является началом потенциального разлада. То есть, ты врешь, а я могу почувствовать себя задетым и отвергнутым. Могу взбунтоваться. Начать тусоваться с нехорошими людьми. Курить. Принимать наркотики. Кто знает, чем все это закончится?
Качая головой, я пытаюсь не улыбнуться, и занимаю стул напротив него.
— Отлично сыграно. Когда ты стал таким умным?
— Я всегда был таким. Я учился у суперумной и очень привлекательной мамы.
— Ты сегодня утром в ударе, — смеюсь я, чувствуя себя пугающе впечатленной. — Ладно, правда. Я собиралась поговорить с тобой сегодня, но, полагаю, сейчас самое лучшее время. Да, прошлой ночью я была с Леандро, и мне жаль, что я солгала и сказала, что этого не было.
— Я так и знал, блин! Итак, теперь он твой парень? Сколько это уже длится? Это значит, что я могу бывать на Гран-при, когда захочу?
— Ого. Притормози-ка. — Я поднимаю руку, останавливая поток неиссякаемых вопросов. — Во-первых, позволь мне извиниться. Я пошла к Леандро, чтобы поговорить. А после разговора устала и заснула. Прости, что осталась там на ночь, ведь я не должна была. — Мне пришлось немножко соврать, потому что черта с два я скажу своему двенадцатилетнему сыну, что занималась с Леандро сексом и только потом уснула. Раньше ад замерзнет.
— Дядя Кит был здесь, так что не страшно. Я не был один.
— Я знаю, и никогда не должен был. Но, оставшись на ночь, я поступила неправильно. В будущем, если я буду планировать провести ночь не дома, ты узнаешь об этом заранее. Ладно?
— Ладно. — Он набирает в ложку хлопьев, помещает их в рот и начинает хрустеть.
— Отвечая на твой второй вопрос, да, мы с Леандро вместе.
— Круто! Так, значит, я смогу получать билеты и на другие гонки Гран-при?
Улыбаясь, я качаю головой. Я начинаю обожать приоритеты моего ребенка, ну и его упорность.
— Смотря куда, потому что мы говорим о загранице, но, уверена, Леандро достанет тебе билеты, если гонка будет во внеурочное время, и я смогу выкроить время на работе, чтобы отвезти тебя. Вообще-то, он уже пригласил нас в Венгрию. — Я услышала вылетающие изо рта слова раньше, чем поняла, что говорю их. Даже если я не сомневаюсь, что путешествие будет потрясающим, то все равно собиралась подождать какое-то время, прежде чем вываливать эту новость Джетту.
— Ты серьезно?
— Хм-м-м. — Я сжимаю губы, раздражаясь на свою говорливость.
— О боже, это так круто! Это будет невероятно круто! Как думаешь, он даст нам посмотреть гонку из бокса?
— Эм, я не знаю. Может быть.
— Уверен, что разрешит. О, боже мой, это будет фантастически! С ума сойти, Венгрия! Не могу дождаться, когда расскажу друзьям!
— Ладно, ладно, не будь таким возбужденным.
— Почему бы и нет? — Он хмурится в смятении.
— Не знаю. — Я беспомощно пожимаю плечами. И предпочитаю сменить тему разговора. — А ты чего так рано?
На его лице возникает хитрая ухмылка.
— Хотел поймать тебя, когда ты вернешься.
Моя челюсть падает на пол.
— Ты знал, что я уехала?
— Конечно, знал. Я слышал, как вы вчера вечером разговаривали с дядей Китом. У меня слух как у летучей мыши. И учти на будущее, я могу слышать почти все, о чем вы с дядей Китом говорите на кухне. — Он поднимает палец, указывая на потолок. — Ваши голоса проникают прямо в мою комнату.
— О, Боже, — выдыхаю я. Вытянув руки на столе, я роняю на них голову и размышляю о разговорах, что недавно вела с Китом.
Я слышу смех Джетта и как он встает из-за стола. Через несколько секунд он кладет руки мне на плечи. Я поднимаю голову и смотрю на него.
— Я рад, что ты счастлива, мам. Не то чтобы ты не была привлекательной, потому что, безусловно, ты красивая, но ты сорвала джек-пот в виде пилота Формулы-1. Я не мог бы гордиться еще больше. Прошлым вечером ты сделала меня самым популярным учеником в школе. Осталось только, чтобы дядя Кит привел домой модель из «Виктории Сикрет», и тогда я смогу сказать, что жизнь удалась. Хочешь, сделаю тебе кофе?
— Эй, кто ты и что сделал с моим мальчиком? — смотрю я на него шокированная.
— Твой мальчик почти подросток.
— Ох, думаешь, я не знаю? — ворчу я, роняя голову обратно. — И это был ответ «да» на предложение о кофе.
— Будет сделано прямо сейчас, — посмеивается он.