Желание миледи

Глава четырнадцатая

Прошло две недели.

С каждым днем беспокойство Ива росло. Сдерживать обещание, данное Габриэлле, оказалось нелегко.

Когда она одарила его пылким поцелуем на виду у целой армии рыцарей, Ив с трудом потушил вспыхнувший у него внутри пожар.

Только благодаря силе воли он сумел покинуть спальню после того, как священник освятил супружеское ложе. Одного вида огромной кровати оказалось достаточно, чтобы Ива охватило желание заключить Габриэллу в объятия и предаться с ней любви.

Но он дал слово чести.

Каждый взгляд Габриэллы воспламенял его. Каждый раз, когда она шепталась с ним, смеялась или что-нибудь рассказывала, Ив испытывал невыносимые страдания. Никогда в жизни вожделение не причиняло ему столько мук.

Ночи он проводил без сна: перед его мысленным взором вставала женщина с фиалковыми глазами и мелодичным смехом. Днем Ив старался отвлечься с помощью нескончаемых дел. Благодаря ему рыцари Перрико вскоре были вымуштрованы не хуже армии графа. Ив лично осмотрел все укрепления, сам проверял посты и следил за сменой часовых. Среди рыцарей замка у него появилось немало друзей, но это служило слабым утешением.

Некоторое облегчение приносила верховая езда. Никогда еще Мерлину не приходилось так часто скакать по полям, а Гастону – упражняться в искусстве ведения поединков. За две недели Мерлину настолько наскучили прогулки, что он лишь фыркнул, увидев подходящего к деннику хозяина. В ответ зафыркал еще один боевой конь. Обернувшись, Ив обнаружил, что Мафусаил заинтересованно следит за ним.

Но за рыцарем наблюдал не только жеребец: неподалеку маячила щуплая фигурка. С недавних пор Томас следовал за Ивом как привязанный. Мальчик по-прежнему не говорил ни слова. Мать изводилась от беспокойства. Ив был уверен, что вскоре все пойдет на лад, но не мог не тревожиться за Габриэллу.

Томас оказался умным ребенком – этому Ив не удивился. Однажды утром он показал ему, как правильно точить нож, и мальчик понял его с полуслова. С тех пор малыш сам точил свой нож и повсюду носил его с собой. Ив старался уделять мальчику побольше времени, понимая, как тому опостылело одиночество.

После того как Ив научил Томаса играть в шашки, малыш каждый вечер безмолвно требовал партии. Вскоре он начал выигрывать чаще, чем проигрывать, неизменно приводя этим в восторг Габриэллу. Слыша ее смех, Ив изнывал от желания прижать ее к себе и поцеловать, но заговорить об этом не осмеливался.

Остановившись возле денника, Ив подбоченился.

– Похоже, тебе пора поразмяться, Мафусаил. – Он говорил громко и был уверен, что Томас слышит каждое слово. Жеребец шумно фыркнул, всем видом показывая, что застоялся в конюшне.

За спиной Ива зашлепали маленькие ножки. Шум шагов стих совсем рядом. Ив сделал вид, что ничего не заметил. Пожалуй, мальчику пора учиться ездить верхом. Ожидая продолжения разговора, Мафусаил с любопытством поднял голову и прянул ушами.

– Я видел, как Ксавье прогуливает тебя по двору. По-моему, этого недостаточно.

Жеребец сунул нос в кормушку. Ив потрепал его по шее, и Мафусаил охотно принял ласку. Подавив улыбку, рыцарь взял в руки скребницу, чтобы вычистить коня, посвистел сквозь зубы и продолжил монолог, предназначенный не только для Мафусаила, но и для детских настороженных ушей.

– Так и ожиреть недолго, – мягко упрекнул жеребца Ив, стараясь подружиться с ним. Он давно понял, что лошади с недоверием относятся к любым незнакомым седокам. – Тебе было бы полезно пробежаться по лесу. К сожалению, заняться тобой некому кроме меня. – (Мафусаил скосил карий глаз.) – Ты мне не веришь? У Ксавье слишком много хлопот. – Он еще раз провел скребницей по крупу коня. – А леди Габриэлла поглощена заботами о жителях замка и соседней деревни. – Он печально покачал головой. – Боюсь, дружище, только у меня найдется время вывести тебя на прогулку.

Ноздри жеребца дрогнули, он нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Ив воспринял этот движение как знак согласия.

– Значит, договорились? – Теперь осталось только придумать, под каким предлогом взять с собой Томаса. Малышу тоже не мешало проветриться. Но прежде следовало выманить его из укрытия. – Какую попону вы предпочитаете, милорд? – осведомился у жеребца Ив, надеясь, что ему ответит мальчик. В соседнем деннике что-то зашуршало и затихло. – Скорее всего, самую привычную и потрепанную. – Ив выбрал попону и накрыл ею спину жеребца. – Ну как, подойдет?

Мафусаил настороженно вскинул голову. Только теперь рыцарь вспомнил, что оседлать этого жеребца – задача не из легких. Обычно лошади слушались Ива, но он уже понял, что с этими умными животными надо быть начеку.

– Сначала уздечку, – бормотал он, не замечая коварного блеска в глазах жеребца. – Теперь седло... – Ив водрузил седло на спину коня, и Мафусаил раздул живот, не давая затянуть подпругу. – Ну и ну! – Ив нахмурился. Мафусаил мстительно фыркнул. – Кажется, Габриэлла говорила, что тебя надо припугнуть, но как – не помню...

Прежде чем Ив успел что-либо предпринять, от стены отделилась маленькая фигурка. Смело обойдя жеребца, малыш кольнул его щепкой в зад. От неожиданности Мафусаил тонко заржал.

Увидев, как конь вскинул заднюю ногу, Ив выхватил ребенка прямо из-под копыт разъяренного жеребца. Томас ахнул и вцепился в шею спасителя. Ив отступил подальше. Мафусаил зло фыркнул и застыл на месте, раздувая ноздри.

Сердце Ива грохотало в груди, в такт ему стучало сердечко Томаса. При мысли о том, что могло случиться, Ива бросило в холодный пот.

– Ты напугал меня, – наконец выговорил он. Томас проказливо усмехнулся, не подозревая, какой опасности он только что избежал. Сглотнув, Ив понес мальчика к деннику Мерлина. – Видишь ли, – заговорил он, – обращаться с лошадьми надо уметь. – Он поставил ребенка на ноги. – Посмотри, какой он огромный, а Мафусаил и того больше. Дай-ка мне руку.

Томас послушно протянул ладошку, и Ив приложил ее к массивной ноге жеребца. Даже Иву не удавалось охватить ее одной рукой.

– Боевые лошади – сильные животные, – продолжал он. – Нельзя недооценивать их мощь, вес и ум. – Пощелкав языком, он погладил переднюю ногу Мерлина. Жеребец послушно приподнял ее, показывая полумесяц подковы. Увидев ее, малыш изумленно вытаращил глаза. – Мафусаил мог растоптать нас обоих, – сообщил Ив с притворной гримасой ужаса. – Для твоей мамы это был бы страшный удар.

Томас попятился и заложил руки за спину, не сводя глаз с тяжелого копыта. Заметив в глазах ребенка проблеск любопытства, Ив решил воспользоваться случаем.

– Выйдем в коридор, я расскажу тебе о лошадях, – предложил он. Мальчика не понадобилось упрашивать. Ив провел его в угол, где лежала охапка сена, и усадил рядом с собой. – Понимаешь, – начал он, не сводя с Томаса внимательного взгляда, – лошадь должна доверять своему хозяину. Пугать ее бесполезно и даже опасно. Ты видел, что я сделал, прежде чем взять Мерлина за ногу?

Малыш кивнул и прищелкнул языком, подражая Иву, а затем поднял ладошку, словно похлопывая по крупу жеребца.

– Верно, – улыбнулся Ив. – Ты наблюдательный мальчуган, Томас.

Улыбнувшись похвале, ребенок придвинулся к нему поближе.

– Я всегда пощелкиваю языком, когда подхожу к Мерлину. По этому звуку он привык узнавать меня, потому и не испугался.

Томас понимающе кивнул.

– К своему коню я отношусь как к другу. Прежде чем оседлать, я всегда чищу его – это нравится Мерлину.

– К другу... – одобрительно повторил малыш. От неожиданности Ив чуть не вздрогнул, но сумел не выдать удивление. Как жаль, что Габриэллы здесь нет!

– Да, мы с ним друзья.

Томас присел на корточки, точно повторяя позу Ива, и тот с трудом сдержал улыбку. Внезапно мальчик нахмурился. В чем дело?

Робко положив ладошку на колено рыцаря, Томас неуверенно взглянул на него.

– Мы друзья? – тихо спросил он, очевидно боясь услышать отрицательный ответ.

– Я очень хочу стать твоим другом, – признался Ив, и малыш просиял. Ив крепко пожал маленькую ладошку, с удивлением отмечая, что улыбка ребенка привела его в восторг. Впрочем, так же радовали его и улыбки Габриэллы.

Оглянувшись, Ив заметил, что Мафусаил не спускает с них глаз. Ив склонился к мальчику и прошептал:

– Но боюсь, теперь Мафусаил не скоро подпустит нас к себе.

Засмеявшись, малыш охотно закивал головой. Иву вдруг показалось, что солнце засияло ярче. Дом Габриэллы стал для него родным, а Томас – сыном и другом. Вот если бы и Габриэлла услышала, как заговорил ее сын!

– Когда я был таким мальчиком, как ты, в конюшне замка Сайерн жили собаки... – (Ребенок слушал его, приоткрыв рот, но молчал.) – Мне нравилось играть с ними. А ты любишь собак?

Томас живо закивал. Пожалуй, рядом с собаками он оттаял бы гораздо быстрее. Но согласится ли Габриэлла завести собак? Судя по всему, раньше их в доме не было. Ив решил спросить согласия у жены, прежде чем давать обещания мальчику.

Габриэлла все эти дни старательно избегала оставаться с ним наедине. Теперь же у него появился предлог для встречи: Томас сказал первое слово после длительного молчания. К. тому же Ив давно понял, что Габриэлла предпочитает, чтобы с ней советовались. Если повезет, он добьется от жены еще одного опьяняющего поцелуя. Эта мысль привела его в состояние радостного возбуждения.

Солнце уже описало полукруг за окнами внутренних покоев замка, комнату постепенно затягивали вечерние тени. Габриэлла мельком взглянула на широкую заправленную постель. Должно быть, слуги давно догадались, что супруги спят порознь. В последнее время постель стала казаться ей особенно неудобной и холодной.

На миг она представила себе сильное тело Ива, утреннее пробуждение после ночи любви... Опомнившись, решительно встряхнула головой. Стараясь не смотреть в сторону постели, она развязала пояс, начиная переодеваться к ужину.

– Габриэлла!

Услышав знакомый голос, она круто обернулась и оторопела, увидев Ива в дверях своей спальни. Уже не в первый раз ей показалось, что он прочел ее мысли.

Золотистые волосы Ива поблескивали, глаза казались бездонными. Габриэлла вдруг со смущением вспомнила, что, кроме них, в комнате больше никого нет. Постель словно издевалась над ними, притягивая взгляд, маня пухлыми подушками и теплыми одеялами.

Но Габриэлла скорее согласилась бы умереть, чем поведать Иву свои тайные желания. Зачем он явился сюда? Он не переступал порог спальни с тех пор, как состоялась свадебная церемония. У нее тревожно застучало сердце. Неужели Ив решил нарушить условия сделки? Хватит ли ей решимости воспротивиться ему? Она выпрямилась.

– Что случилось?

Рыцарь улыбнулся, окинул ее дружеским взглядом, и Габриэлле показалось, что в комнате вдруг стало теплее.

– Нечто чрезвычайно важное.

– Не понимаю... – растерянно выговорила она и покраснела.

– Можно войти? – учтиво спросил Ив. – Всего на минуту.

– Конечно, – отозвалась она с фальшивой улыбкой.

Ив вошел в комнату, оставив дверь приоткрытой, и направился прямо к Габриэлле, не сводя с нее янтарных глаз.

Остановившись совсем рядом, он снова улыбнулся. У Габриэллы закружилась голова.

– Сегодня Томас заговорил!

– Заговорил? – Габриэлла схватила Ива за плечи и встряхнула его, мгновенно забыв о собственных желаниях. – Когда? Что он сказал? Как ты этого добился?

В глубине янтарных глаз плясали искорки. Габриэлла не помнила себя от радости. Ее сын заговорил!

– Он дважды повторил слово «друг», вот и все.

Габриэлла нахмурилась.

– Я толковал ему, как надо обращаться с лошадьми, сказал, что конь должен доверять своему хозяину, – объяснил Ив. – А еще сказал, что мы с Мерлином друзья, и Томас спросил, можем ли и мы с ним быть друзьями.

Из глаз Габриэллы вдруг хлынули слезы. Прижав ладонь к губам, она уставилась на Ива. Неужели мальчик и вправду захотел подружиться с новым папой?

Ив дружески улыбнулся и прикоснулся пальцем к кончику носа Габриэллы.

– Не беспокойся, – добавил он рокочущим голосом, от которого она задрожала. – Я ответил, что мы с ним тоже друзья.

– О, Ив! – воскликнула Габриэлла, смеясь и плача.

Ив обнял ее за плечи. От руки Ива распространялось приятное тепло, кончиком пальца он стер с ее щеки слезу. Габриэлла прижалась к широкой груди мужа, опустила голову и застыла, уверенная, что лучшего отца для Томаса невозможно отыскать.

– Я решил сразу рассказать об этом тебе, – заключил Ив, касаясь губами ее волос.

Габриэлла слышала громкий стук его сердца. Может, это лишь игра ее воображения? Разве могло взволновать рыцаря такое невинное объятие?

Ив отстранился, и Габриэлла поняла, что миг блаженства завершился.

– Может, это только начало? – поспешно спросила она. – Как думаешь, Томас скажет что-нибудь еще?

– Несомненно, – подтвердил Ив. – Знаешь, у Квинна отличные волкодавы. Если ты не возражаешь, мы могли бы попросить у него пару. Похоже, Томас любит животных, и поскольку он заговорил в конюшне...

– Ив, как хорошо ты придумал!

– Я просто вспомнил, как в детстве играл с волкодавами в конюшне замка Сайерн, – признался он. – А недавно я видел у брата целый выводок щенят. – Внезапно его глаза затуманились: вместе с радостными воспоминаниями всплыли грустные.

Габриэлла робко коснулась ладонью его щеки. Ив не отстранился.

– Так вот какие воспоминания остались у тебя от детства! – прошептала она.

Ив грустно кивнул и поцеловал ее в ладонь.

– Я часто прятался в конюшне, когда отец злился и грозил мне наказанием. – Он глубоко вздохнул. – Конюх и его жена жалели меня.

Их взгляды встретились, и Габриэлла вдруг поняла, что даже у этого сильного и отважного человека душа очень легко ранима.

– Вот почему ты так добр к моему сыну... – выговорила она. На ресницах рыцаря блеснула слеза. Габриэлла порывисто потянулась и стерла ее губами.

Она надеялась, что поцелуй получится мимолетным, но Ив властно обнял ее за талию, заставив сердце забиться сильнее, и прильнул к ее губам. Габриэлла не сопротивлялась. Забыв о благоразумии, она обвила обеими руками его шею, наслаждаясь поцелуем.

Этот человек любил ее сына и охотно поверял ей свои тайны. Он сумел завоевать ее сердце.

Они так увлеклись, что не услышали ни топота маленьких ножек, ни скрипа двери. Кто-то вскрикнул за спиной Габриэллы. Вырвавшись из объятий Ива, она испуганно оглянулась.

– Мама! – воскликнул Томас и, прежде чем Габриэлла успела шагнуть к нему, бросился прочь.