Желанная для диктатора (СИ)

Глава 18

Придерживаюсь за стенку и встаю. Ноги предательски дрожат от страха и злости. А еще безвыходности, ведь мы с дочерью вынуждены находиться в самом пекле.

— И что мне теперь делать?

— Просто веди себя обычно, — говорит он.

Мой личный дьявол со своим адом. Громов тоже на взводе. Он боится за меня и Арину. Только страх у него другой — он подобен торнадо, что уничтожает в пыль и господствует на останках.

Мне лучше на время скрыться с глаз Артёма. Ему нужно остыть. И я делаю шаг, другой, но не чувствую под собой пола. Кожа на спине горит и потеет от тяжелого взгляда Громова.

Я открываю дверь, замираю, с опаской выглядываю.

— Фортуна, блядь… успокойся, — рычит зло. Веди себя естественно.

Ладно-ладно. Не рычи.

Выпрямляю спину и расправляю плечи. Резко шагаю вон, сворачиваю за угол и оглядываю просторную гостиную. Все как на ладони. Кто здесь крыса? Кто предатель?

Касым, едва заметив меня, поднимается с дивана и идет к своей «хозяйке». Наемник аккуратно причесан и от него всегда приятно пахнет. Костюм тоже идеален. Его раскосые глаза теплые, а улыбка сладкая. Как у сексуального извращенца.

Жар со спины перетекает по копчику, и я поджимаю губы, пытаясь улыбнуться в ответ.

Безымянные наемники, как призраки — парят по территории туда-сюда. Мне видны их темные одеяния через большие окна на первом этаже. Наверное, разрабатывают план, чтобы поскорее сдать нас с Ариной вражескому Якуту. А сегодня пасмурно, и картинка за прозрачными стеклами особенно тленная.

Щурюсь задумчиво.

— Вероника Сергеевна, разве на кухне опохмеляют? Что с твоим лицом? — слышу голос Замута.

Неопрятный грубиян развалился в кресле. Может, это ему зарплаты мало, которую отстегивает Громов, и он решил стать крысой?

— Просто чуть не задохнусь от твоего одеколона, Замут. Еще скажи, что душ с утра принял! С чего бы вдруг ты стал заботиться о своей внешности?

Тот хмурится и, сжав кулак, ударяет им по подлокотнику кресла.

— Чухана во мне увидела?!

— Нет. Но если уж взялся за свой имидж, то сходи к парикмахеру! Тебе стоит подстричься. Глядишь, и порядочные девушки к тебе потянутся, а не…

— Сергеевна!

Он смотрит на меня яростно. В его глазах сияют искры.

Спускаюсь по лестнице, иду мимо Замута в дальнюю часть гостиной, где расположились Арина и Глафира.

— Чем занимаетесь? — спрашиваю.

— Математикой, мамочка…

— Сколько будет дважды два?

— Четыре.

Конечно. Вот она — крыса. Бабка Замута. Засланный казачок Якута. Она только притворяется, что любит внука, а тот задаривает ее роскошью. Дурак. Мало того что обманщица, так в придачу — латентная нимфоманка! Вот зачем она красит губы вульгарно и платье надевает красное? Не свободное элегантное, а облегающее. В мехах щеголяет и на ней колье из жемчуга. Она мечтает соблазнить какого-нибудь наемника и утянуть в свои опытные сети разврата. Думаю, опыта у нее предостаточно.

Но это все в моих мыслях. В реалии я улыбаюсь с легкостью, ведь сейчас перевожу взор на Аришку.

— Свободна, Глафира. Я сама хочу закончить с уроком.

Бабка не спорит. Освобождает для меня место и окутывает ароматом приторных духов. Шаркает в столовую и пытается сманить одного из наемников Громова, а тот не шелохнется.

Арина очень смышленая девочка и прекрасно осваивает учебную программу. Мы с дочерью занимаемся, и все идет хорошо, пока я снова не слышу бабкины подкрадули. Подобно тигрице, кидаю на нее хищный взгляд.

— Девочке нужно перекусить. — Протягивает чашу с творогом и фруктами.

— Сама сначала попробуй. И не смотри на меня так. Давай-давай!

А ведь я не знаю, вдруг Якут решил поступить, как барыня средневековая? Отравить, к примеру. Я не могу рисковать и должна просчитывать все варианты, пока Громов не раздавит Айхана до состояния мокрого места. А он обязательно это сделает. И я помогу ему. Общая беда она ведь сближает?

Еще минут десять бабка тратит на то, чтобы доплестись за другой ложкой и вернуться к нам. Только после выполненной просьбы разрешаю дочери притронуться к еде.

Мы заканчиваем с уроками и поднимаемся в спальню, потому что Громов уезжает по делам. Естественно, никому ничего не объясняю. До самого вечера сидим с Ариной под замком, запертым изнутри. Уже успели обсудить ее успехи и девичьи секретики. Нарисовать Артёма и поиграть. Игры с наемниками я пресекла, пока Громова нет в доме.

— Устала, доченька? Ложись в кроватку, а я тебя укутаю.

— Как куколку Махаона?

— Именно.

Укладываю Аришку и подхожу к окну. Раздвигаю плотную штору и вижу черный внедорожник. Наконец-то наш лидер вернулся. Он мне срочно нужен.

Но ни через пять, ни через двадцать минут он не появляется в спальне. Аришка дремлет. На цыпочках крадусь к тумбе и беру ключи. Стараюсь бесшумно открыть дверь. Выхожу из комнаты и тут же запираю ее снаружи. Громова нет, зато Касым так же галантен и интересуется, все ли у нас в порядке.

— Иди сюда…

Шепчу, озираюсь по сторонам. Забываю о такте, хватаю наемника за руку, тащу за собой по коридору. Завожу в кабинет Громова. Закрываю за нами дверь.

— Вероника? Эм… Сергеевна…

Касым удивлен безмерно. Он послабляет галстук и смотрит на меня с недоверием. Я от волнения поправляю кофточку, выдыхаю через рот.

— Послушай, Касым, у меня нет денег, зато есть кое-что другое…

— Я не понимаю, вы хотите предложить мне?..

Касым на инстинктах оглядывает меня с ног до головы, но своей лишиться не хочет. Он держит самообладание и дистанцию. Ему становится жарко.

— У меня есть вещь. Она очень ценная. Таких денег тебе никто не заплатит. Никогда. Мне ее не удалось продать в свое время, но тебе-то точно не откажут.

Я говорю о кольце. Том самом, которое когда-то оставил Громов. С огромным бриллиантом, каких свет не видывал.

— Вы хотите заплатить? Но за что?

— Мне нужна твоя верность, Касым. Верность и служба только для меня. Ты получишь за это сполна. Повторюсь, ни один человек не предложит сумму больше.

— Дело-то не в деньгах, Вероника. — Он прячет кулаки в карманы. — Я рад служить вам, и плевать на приказ, которым выставил меня на посмешище Гром. Оставим этот разговор.

— Ну уж нет, Касым. Я покажу ее. Вещь оценивали не в один и даже не в три миллиона!

Мне нужны гарантии. Да, он с легкостью может все рассказать Громову, и тогда я получу наказание. Артём не простит махинаций за его спиной и восстания.

Но я делаю это во благо нашей иллюзорно счастливой семьи.

— Я настаиваю, Касым.

— Нет.

Впервые наемник позволяет себе вольность — касается моего запястья и силой удерживает на месте, не дает шагу ступить, смотрит на меня сверху вниз настойчиво, уверенно.

Он и все остальные наемники в подчинении Громова, как надрессированные псы рядом с хозяином — агрессивные, остервенелые. Их цепи крепко удерживает в своих руках Громов, и лишь он может контролировать своих убийц.

Я стараюсь не думать об этом и всячески развеиваю эти мысли. Потому что как только представлю, чего стоит Артёму власть над ублюдками, так выть хочется. А еще кинуться Громову на шею и пожалеть его. Но вряд ли он оценит сей порыв. Он не жалуется и такого точно не стерпит.

— Я всегда рядом, Вероника. Мне не нужны от вас деньги. Вы олицетворение женщины. Чистый алмаз. Жаль, без огранки.

Замираю. Сейчас Касым будто вырвался из-под власти беспощадного Грома. На несколько минут. Мы в кабинете одни, и наемник это понимает. Ему не нужно прятать глаза, до боли сжимать челюсть, подавляя ярость, бояться распрощаться с жизнью от возмездия Громова. Он держит мою руку и еле уловимо проводит большим пальцем по коже. По-прежнему не сводит взгляда.

Я вспыхиваю от неловкости за секунду от скрытого посыла наемника. Я узнаю в его глазах интерес. Ко мне! Касым хочет ласки и секса. Женского тепла.

— В знак благодарности, Касым. Мне сложно здесь кому-то доверять, кроме Громова. И только ты можешь занять его место в его отсутствие.

— Понимаю.

— Ты охраняешь мою жизнь, но любая услуга должна быть оплачена.

— Оставьте, Вероника, пожалуйста.

Забывшись, Касым обворожительно улыбается. У наемника ямочки на щеках? Дергаюсь с каждым разом сильнее, и мужчина, наконец, отпускает мою руку.

— Ведь ты присутствуешь на общих собраниях, которые проводит Громов? Будешь все мне рассказывать. Я должна быть в курсе.

— А вы уверены, что хотите знать?

— Абсолютно!

Касым клонит голову набок и разводит руки в стороны, мол, как скажешь. Он расслаблен и спокоен. Разворачиваюсь и выхожу из кабинета. За спиной слышу шаги Касыма.

— Оставайся на расстоянии. Это приказ!

— Но, Вероника…

— Ты обещал!

Я двигаюсь по коридору, заглядываю в каждую комнату и ищу Артёма. Спускаюсь на первый этаж и сразу иду в столовую. Там Замут, как всегда, жрет на ночь.

— Где Громов?

Настроение у меня недружелюбное в связи с последней информацией и многочасового отсутствия отца Арины. А ей угрожает опасность.

— Добрый вечер. Гром устал. В лучшем случае сможет навестить тебя завтра.

Наемник отвечает с набитым ртом. Первой мыслью было натравить на него Касыма, но я глубоко вдыхаю, считаю до трех и смахиваю тарелку с мясом на пол.

— Какого?!. Выпей успокоительное!

— Где Громов? Я не шучу, Замут. Он мне нужен срочно. Прямо сейчас!

Это не каприз и не прихоть. Я действительно начинаю сходить с ума в этом доме, зная, что здесь предатель и он в любой момент может напасть. Я готова схватиться за пистолет и не смыкать глаз вообще. А Громов устал и навестит нас завтра!

— Он на улице в третьем ангаре. — Сдается наемник. — Только, Сергеевна, лучше и впрямь вам поговорить позже!

Я иду к двери.

Говорю воспитанному Касыму оставаться в доме и дергаю дверную ручку, оказываясь на улице. Выскакиваю в шортах и шлепанцах.

Замут называет ангарами бетонные одноэтажки, что тянутся вдоль ограды на заднем дворе. Внутри я никогда не была — Артём категорически запрещает. Всего строений пять. Мне в центральное. Чем ближе подхожу, тем медленнее шагаю. На улице совсем темно, но в этом жутком и неуютном месте фонари всегда горят. Я вижу безымянных наемников. Один дежурит рядом с входом.

— Вам нельзя входить.

— Силой удержишь?

Прикасаться ко мне никто не имеет права, кроме Громова. И наемник выбирает меньшее из зол. Рычит тихо, но отходит в сторону. Я тянусь к тяжелой стальной дверце. С противным скрежетом распахиваю. Переступаю порог. Щурюсь от яркого света ламп. Мне тошно от запаха спирта и хлора, что резко ударяет в ноздри. Крадусь, оглядываюсь.

Здесь что-то гудит, и на стенах обшарпалась бледная краска. Тут белые ширмы, кушетки и шкафчики из стали. Сухожар. На полках стеклянные колбы и препараты. Это лечебница…

Место, где псы Громова и сам предводитель зализывают свои раны. Я по привычке обнимаю себя руками и в самом дальнем углу за одной из одинаковых ширм слышу лязг металлических инструментов. Тяжкое знакомое дыхание.

Сердце саднит и сжимается, когда взгляд падает на окровавленные тряпки, разбросанные на полу. Трясусь от страха и, кажется, что вот-вот дух покинет тело. Рвано соплю, впиваюсь в себя ногтями. Слезы жгучей горечью проступают на глазах. Мой Громов…

— Артём?.. — тихонечко шепчу через всхлип, приближаясь к ширме.

— Зачем пришла?

Его тон не такой строгий, как обычно, и от этого мне горько. Лучше накричи, обматери, только не позволь увидеть тебя умирающим и испытать скорбь. Вот почему я отошла от окна, едва заметив внедорожник? Стоило остаться и быть внимательнее. Тогда бы сразу увидела, что Артём ранен.

Сейчас мне все равно. И даже план по разоблачению крысы становится неважным.