Женатые. Часть 2

Глава 11

Ной

Наблюдать за тем, как Оливия ставит этого заносчивого мудака на место, волнующе.

Это обычное совещание с председателем правления, отцом Оливии, Фредом, советником моего покойного отца, Прескоттом, и руководителями отделов по маркетингу, финансам и кадров в пятницу утром. Оливия только что закончила объяснять свой план на предстоящий квартал и финансовый руководитель, старпер по имени Питер, которого мы должны были уволить еще в прошлом десятилетии, совершил фатальную ошибку, слишком решительно поставив под сомнение ее опыт.

— Питер, я ценю вашу заинтересованность к данной теме, — голос Оливии уверенный и ровный, гораздо спокойнее, чем был бы у меня, окажись я на ее месте. — Но с тех пор, как мы с Ноем заняли посты гендиректоров, производительность этой компании неуклонно росла.

Питер слишком шумно ерзает в кресле, что, как мне кажется, является проявлением неуважения.

Я хмуро смотрю на него. Эй, пошел к черту, приятель.

Не знаю, почему это сейчас происходит со мной, но предрассудки, с которыми столкнулась Оливия, занимая место главы компании, несомненно, были пугающими. Она женщина, к тому же молодая и приходится дочерью бывшему руководителю компании — а это то, из-за чего мелкие людишки, такие как Питер, полагают, что она не подходит на эту должность.

Я хочу высказать все, что думаю о его поведении, но не делаю этого. Оливия может постоять за себя, и я не буду вставать на ее защиту, особенно на глазах у всех сотрудников компании. Ей не нужен мужчина, спасающий ее, и этим качеством я могу только восхищаться.

Не пропуская ни единого удара, Оливия заканчивает с Питером, словно не слыша насмешки с его стороны.

— Если вы хотите обсудить мой план более детально, позже можете зайти ко мне в кабинет, и я буду счастлива снова вам все подробно рассказать… простым языком, если так будет угодно. Тем не менее, я не позволю вам сорвать эту встречу. Что ж, у кого-нибудь возникли вопросы, или мы заканчиваем?

Питер раскрывает рот, но вскоре, приняв свой проигрыш, закрывает его, и я подавляю ухмылку.

Когда никто не произносит ни слова, Оливия встает из-за стола.

— Спасибо всем за то, что пришли, и, пожалуйста, принесите мне отчеты до конца дня.

Все расходятся, и мы с Оливией остаемся в конференц-зале одни.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

Она глубоко вздыхает.

— Конечно.

Даже если она не в порядке, у нее заложено в ДНК вовремя взять себя в руки и продолжать. Этот факт заставляет меня гордиться тем, что я с ней знаком, что могу работать с ней и являюсь тем человеком, который может пойти с ней домой.

— Питер — ублюдок. Пойдем, выпьем чаю.

Впервые с начала собрания улыбка касается ее губ.

— Звучит здорово.

Я веду Оливию в свой кабинет, где секретарша оказалась достаточно предусмотрительной, чтобы включить электрический чайник. На небольшой тележке со столешницей из стекла стоят бутылки с водой, коллекция из разнообразного английского чая в пакетиках и пара кружек.

Когда вода нагревается, я наполняю ею кружку Оливии и вручаю ей. Она смотрит на меня в нерешительности.

— Что? — спрашиваю я.

— Не возражаешь, если мы закроем дверь?

— Конечно, нет, — я пересекаю кабинет и закрываю дверь, задаваясь вопросом, для чего же нужна эта скрытность.

Она отпивает глоточек, пока я наливаю чай себе, а затем сажусь в кресло рядом с ней. Поздним утром благодаря солнечным лучам все кажется радостным, но я подозреваю, что ее что-то беспокоит. Она крутит платиновое обручальное кольцо с бриллиантом на пальце.

— Расскажи мне, что у тебя на уме, Снежинка, — говорю я ей. Назревает что-то серьезное, и подозреваю, что это связано с прошлой ночью.

Мы трахались как кролики и уснули голыми в объятиях друг друга. Сегодняшним утром мы подготовились к работе и как обычно позавтракали, словно ничего и не произошло. Понятия не имею, что творится сейчас в ее голове, сожалеет она об этом или нет.

Мой член наверняка желает продолжения. Я уже начал фантазировать, как буду заниматься с ней сексом все выходные напролет. Эй, мужчина ведь может на это надеяться, верно? Но я не знаю, как она себя чувствует после первого раза. И если быть честным… я не совсем уверен, что чувствую сам.

Я надеялся, что это будет обычный заурядный секс. Что собранное поведение Оливии просочится и в спальню, и она поведет себя пассивно. О, как же я ошибался. Она была отзывчивой и такой нетерпеливой, подталкивая себя навстречу моим толчкам, сексуально издавая стоны и вскрикивая каждый раз, когда я входил глубоко в нее.

Когда она кончала, то не сдерживалась, как некоторые женщины, не боялась быть слишком громкой, словно секс — это что-то постыдное. Нет, Оливия ликовала. Она стонала, когда ее настиг оргазм, задыхалась с моим именем на устах, цеплялась за спину. Я последовал за ней в страну удовольствий… и теперь боюсь, что последую за ней куда угодно.

Прошлая ночь была почти идеальной. Лучше, чем с любой другой женщиной, с которой я когда-либо был. И глубокая, темная моя сторона уже знает причину этого. Она особенная. Между нами есть то, чего у меня ни с кем и никогда не было. Даже несмотря на то, что я всегда мечтал об Оливии, всегда чувствовал потребность в ней, мне страшно признать, как много она для меня значит. Как сильно она заставляет мое сердце биться, как далеко я пойду за ней…

По-видимому, этого недостаточно, чтобы рассказать ей о контракте. Мой желудок скручивает в узел.

Оливия ставит свою кружку на стеклянный стол, стоящий перед нами, и скрещивает ноги. На ней сексуальное обтягивающее белое платье с накинутым сверху черным пиджаком. Небольшое бирюзовое ожерелье — единственный яркий цвет в ее наряде, но этого достаточно. Эта женщина знает, как себя подать. Вспоминая мысли, посещающие меня ранее на собрании, я задаюсь вопросом, сколько времени она проводит каждое утро, находя идеальный баланс между женственностью и серьезным отношением к профессии.

— Я, эм… — она делает паузу, глядя на свои ногти, покрытые красным лаком.

— Расскажи мне, — я наклоняюсь ближе.

— Прошлая ночь должна была стать… — она снова замолкает, заламывая руки. — Это должно было походить на выполнение пункта из списка того, что нужно успеть сделать за свою жизнь. Чем-то, что позволило бы поставить галочку напротив пункта «секс без обязательств с Ноем Тейтом». Мне казалось, это будет весело, поэтому просто решила сделать это.

— А теперь, когда мы это сделали? — мое сердце ускоряет темп.

Она глубоко вздыхает.

— Посмотри на меня, Оливия, — мне нужно видеть ее глаза, нужно видеть, сожалеет ли она о случившемся, и я боюсь, что ее ответ будет утвердительным.

Она смотрит на меня, и глубина в ее пристальном взгляде почти убивает меня.

— А теперь я думаю, что мне недостаточно одной ночи, — произносит она.

В одно мгновение я притягиваю ее в свои объятия, прижимая к своей груди. Языком она облизывает свою нижнюю губу, прежде чем мои губы впиваются в ее.

Мне нужно, чтобы она сняла это платье и наклонилась над моим столом как можно скорее. Не прерывая поцелуя, я стягиваю с нее пиджак и нахожу застежку «молнии» платья. Расстегиваю его, следуя по изящной линии ее позвоночника, и как только она остается в кружевном бюстгальтере, стрингах и черных туфлях на шпильке, я поворачиваю ее лицом к столу.

— Держись, детка, — говорю я, положив ее ладони на стол, а затем опускаюсь на колени за ее спиной и поглаживаю ее круглую попку, игриво шлепнув.

Она вскрикивает, скорее от удивления, чем от боли.

— Ш-ш-ш, — говорю я ей, поглаживая рукой розовый след на ее коже. — Можешь вести себя хорошо и тихо для меня?

Оливия кивает, и ее взгляд устремляется к двери кабинета. К открытой двери, через которую в любой момент может кто-нибудь войти.

Я поглаживаю ее киску через влажную ткань трусиков, и она поднимает свою попку, качая бедрами рядом с моей рукой.

— Так нетерпелива. Обещаешь, что будешь молчать?

Она снова кивает.

Я отодвигаю край ее трусиков и скольжу пальцем в ее узкую щель. Так же туго и горячо. Мне нравится смотреть, как мой палец погружается все глубже и глубже, а затем медленно выскальзывает наружу. Оливия уже тяжело дышит, и ее внутренние стенки сжимают меня при каждом движении.

Женитьба заставила меня кое-что переосмыслить. Мне больше не хочется одноразового секса. Я хочу… близости. Домашней жизни. Того, для кого можно будет приготовить обед, и кого можно будет обнять, разделить свой триумф, и кто ночью сохранит постель теплой. Мне нужна жена. Я хочу Оливию.

И снова на мои мысли опускается тень. Я по-прежнему скрываю правду от нее. Не знаю, как она отреагирует на новость. Как объяснить ей все таким образом, чтобы защитить и ее чувства, и компанию. Ведь пока обманываю ее, я не смогу иметь истинную связь, которую жажду. Секрет о наследнике — это стена между нами. Невидимая для нее, непреодолимая для меня.

Я отгоняю от себя непрошеные мысли. Оливия задыхается и качает бедрами в такт моим движениям, отчаянно нуждаясь в большем. Что, черт возьми, со мной не так? Предо мной голая попка и киска Оливии, а я думаю о другом.

Сконцентрируйся, тупица. Твоя жена нуждается в тебе. Какой мужчина бы отказал ей в этом?

Я убираю пальцы, — вот черт, ее тихий разочарованный всхлип достигает моего члена, — надавливаю на ее спину, пока она не ложится на стол, приподнимая попку вверх, и прижимаюсь губами прямо к ее клитору. Лишь одно мое прикосновение срывает безумный крик с ее губ. Усмехнувшись, я отодвигаюсь назад.

— Извини, — шепчет она. — Пожалуйста, не останавливайся. Я буду вести себя тихо.

Я усмехаюсь и возвращаюсь назад. Взяв ее за попку, я раздвигаю влажные половые губы большими пальцами, чтобы добраться до местечка, которое заставляет ее прикусить губу в попытке оставаться тихой.

Я облизываю и посасываю его, пока она не начинает дрожать, извиваясь, и продолжаю пытку, беспощадно лаская ее киску. Пальцами сжимаю ее бедра, когда сильнее прижимаю лицо к ней. Мне нужно проникнуть еще глубже. Нужно быть как можно ближе к Оливии, тонуть в ее вкусе и запахе, горячем приятном ощущении, и все равно этого будет недостаточно.

Она кончает, постанывая и задыхаясь, ее грудь вздымается над моим столом. Я целую ее попку, бедра, подколенную ямку, пока она дрожит, а затем встаю на ноги.

Вместо того, чтобы поблагодарить меня или сделать сухое замечание, которого я ожидал от нее, Оливия сразу же начинает расстегивать мои брюки. Да, черт возьми. Ремень падает на пол, и она стягивает мои штаны и боксеры вниз до колен.

Она берет мой член в руки и начинает поглаживать его, целуя меня в шею. Такая милая, такая жаждущая. Я поднимаю ее за бедра и опускаю на свой стол. Она все еще в стрингах, но это не проблема.

Пока она продолжает поглаживать меня, я встаю между ее бедер и захватываю эластичный край ее трусиков, отодвигая их в сторону, чтобы она предстала передо мной.

— Готова к большему? — спрашиваю я, аккуратно раскрывая ее своими пальцами.

Стон — единственный ответ, который я получаю.

Я подхожу ближе и прижимаюсь головкой члена к ее клитору. Оливия задыхается и опускает взгляд.

— Ты такая сексуальная, — говорю я и провожу напряженной головкой вдоль ее тепла, покрывая себя ее влажностью.

Все это время Оливия смотрит мне в глаза. Это настолько волнующе, что она не может отвести от меня взгляда, но также в этом есть что-то пугающее. Словно после этого она увидит, как я к ней отношусь, обнаружит, что мои чувства к ней намного глубже, чем наш фальшивый брак. Может, это и есть любовь: испытывать страх и чувство сомнения и всегда бояться все испортить. Но для меня не вопрос, испорчу ли я. Вопрос — когда.

Сконцентрируйся, Ной.

Я беру член чуть ниже головки и устремляюсь немного вперед. Когда только кончик меня входит в нее, я останавливаюсь, поняв, что у нас нет презерватива. Я сглатываю.

Оливия тоже это понимает? Она согласна с этим, или просто не заметила? Оставаясь совершенно неподвижным, я снова касаюсь ее клитора, и с ее губ слетает мое имя.

— Тише, детка, — я убираю пряди волос с ее лица и касаюсь ее губ в поцелуе.

Есть что-то очаровательное в этом моменте. Яркий дневной свет льется сквозь окно, галогенные лампы горят над головой. Я вижу каждую часть ее тела. Это интимно и неправильно, и очень возбуждает.

Я пытаюсь удержаться от толчка вперед, не хочу, чтобы она закричала, выдавая нас. Двери из матового стекла не так уж и защищают от шума. Уверен, что секретарша уже слышала, как кончила Оливия.

Я следую за взглядом Оливии, который устремлен в то место, где мое тело соединяется с ее. Головка уже проникла внутрь, большая вена пульсирует вдоль члена. Я снова касаюсь ее клитора и чувствую, как внутренние мышцы сжимаются вокруг меня. Удовольствие молнией проходит вниз по позвоночнику, и я понимаю, что слишком близок к кульминации.

— Проклятье, не сжимай меня так, — рычу я.

— Черт.

Оливия спускается со стола. Секунду я думаю, что она кого-то услышала: одного из наших коллег, или хуже — своего отца, который вот-вот откроет дверь. Но когда она не пытается прикрыть себя, я понимаю, что это не так.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— У нас нет презерватива. Ничего не получится.

Блядь.

Нет, не так — дважды блядь.

— Ну, здесь такая ситуация… — я мельком смотрю вниз на свою внушительную эрекцию. — О нем необходимо позаботиться. Разве я смогу работать оставшуюся часть дня?

Она поджимает губы. Я ожидал, что она прикажет мне смириться и разобраться с этим самостоятельно. Так бы поступила прежняя Оливия. Но это прекрасное, сексуальное существо передо мной совсем на нее не похоже.

— И как вы предлагаете мне позаботиться об этом, мистер Тейт?

Мне нравится, что она воплощает мою фантазию об офисном сексе в жизнь, в комплекте с тем, что называет меня по фамилии.

— Я мог бы отправить тебя за презервативами, но это может занять слишком много времени. Или… — я задумчиво постукиваю пальцем по подбородку.

— Или?

— Я мог бы нагнуть тебя над своим столом и оттрахать твою красивую попку, или смотреть, как эти симпатичные губки сжимаются вокруг моего члена и ты глотаешь каждую каплю, которую я тебе даю.

Само собой разумеется, любая из идей привлекает меня.

Мгновение Оливия кажется застенчивой, но только мгновение, и мне до смерти хочется знать, о чем же она думает. Затем ее уверенность возвращается.

— Мой первый раз не будет… в твоем кабинете.

— Ты об анальном сексе? — спрашиваю я.

Она быстро кивает.

Интересно. Она не говорит «никогда», она просто говорит «не сейчас».

Моя маленькая Снежинка растаяла. Ушла холодная, серьезная женщина, которую я так сильно хотел завоевать. Теперь она женщина моей мечты, жесткая в нужный момент, но мягкая и жаждущая, когда мы одни.

Без лишних слов Оливия опускается на колени передо мной и берет член в руку. Губами касается меня, а затем ее голова начинает покачиваться в такт с рукой, и, святой Боже, моя жена прекрасно работает ртом.

Через минуту у меня начинает сбиваться дыхание, мышцы на животе напрягаются, близится оргазм.

— Оливия, — шепчу я, обхватив ладонями ее щеки, в то время как она продолжает двигаться вверх и вниз. — Я кончаю.

Я предупреждаю ее, чтобы дать ей шанс отодвинуться, собираясь излиться на стопку бумаг на столе. Но она не отстраняется, а наоборот, со страстным стоном пытается взять меня еще глубже.

Черт. Я жестко кончаю, так, что кровь звенит в ушах, и Оливия проглатывает каждую каплю.

— Черт возьми, принцесса, — я помогаю ей встать на ноги, затем убираю член обратно в штаны. — Это было невероятно.

Она ухмыляется.

— Рада, что вам понравилось, мистер Тейт.

Оливия уходит после долгого прощального поцелуя, и я сажусь за стол с томной улыбкой на губах.

Но спокойная обстановка длится недолго. Со стуком в дверь врывается Фред.

— Привет, Ной. Есть минутка?

Я неохотно киваю. Черт. Надеюсь, он не заметит, что здесь пахнет киской. Киской его дочери.

— Заходите, Фред. Что я могу для вас сделать?

— Не возражаешь, если я закрою дверь? — спрашивает он.

Я киваю.

— Конечно, нет, — до сих пор его визит жутко напоминает приход Оливии, но если он думает, что я испробую его задницу на своем столе, то чертовски ошибается.

Как только дверь закрывается, Фред опускается в кресло перед моим столом.

— Как дела? — спрашивает он, поджав губы, его голос наполнен скептицизмом.

— Хорошо, — смущенно отвечаю я. Какого хрена он добивается?

— На самом деле я пришел поговорить с тобой кое о чем щекотливом. Оливия уже беременна?

— Хм-м… — я с трудом сглатываю и отвожу взгляд.

— Потому что, боюсь, небольшая сегодняшняя истерика Питера на собрании была только началом.

— Что вы имеете в виду? — если кто-то из этих засранцев попытается испортить Оливии репутацию, или подобраться к ней каким-либо образом, тогда помоги мне Боже…

Фред подсаживается ближе.

— Совет согласился на девяносто дней.

— Да, и? — я нетерпеливо постукиваю пальцами по столу. У меня еще много времени.

— Уже прошло больше месяца, причем без особых результатов. Они беспокоятся и все еще рассматривают возможность распустить нас, сынок.

В его глазах застыла не просто неопределенность. Это паника. Я тяжело вздыхаю.

— И еще кое-что, — продолжает он. — Мое здоровье…

— В чем дело, Фред? — я наклоняюсь вперед и ставлю локти на стол.

— Ну, как ты знаешь, в начале этого года мне поставили диагноз — прогрессирующая форма рака. Но я получил письмо от онколога о том, что мой организм не отреагировал на лечение так, как мы надеялись.

— Оливия знает?

Он качает головой.

— Еще нет. Но я надеюсь попробовать еще один метод лечения, прежде чем скажу ей об этом. У нее и без того сейчас полно проблем.

Я киваю. Знаю, каково это — смотреть, как умирают родители.

— Я позабочусь о ней, Фред.

Он грустно улыбается мне.

— Знаю, что так и будет, — затем он поднимается со своего места и направляется к двери.

Мне не нравится резкий спад его плеч, усталость в позе.

— Фред, держитесь, приятель. Мы справимся, — говорю я с долей надежды и оптимизма.

Он смотрит мне в глаза и кивает.

— Давай просто получим тест на беременность в ближайшее время. Нам нужны хорошие новости.

У меня пересохли губы, и, клянусь, я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица.

— Скоро, — выдыхаю я.

— Теперь, когда вы поженились, цифры пойдут вверх, и, надеюсь, скоро у совета не будет шансов стоять на вашем пути. Ты выиграешь этот бой.

Фред уходит, закрывая за собой дверь, и это хорошо, потому что я не знаю, смогу ли сейчас вообще говорить.

Оливия до сих пор ничего не знает. Компания все еще в беде. Но если я приду к Оливии и скажу, что настоящая причина, по которой мы поженились — это рождение наследника, у меня есть веские основания полагать, что она уйдет навсегда. А если она не забеременеет, мы отдадим нашу компанию конкурирующей фирме. Так что я должен потерять либо Оливию… либо «Тейт и Кейн».

Я наклоняюсь вперед, пряча лицо в ладонях. Боже.

Что мне делать?