Женская логика

20

— Ну, как? — нетерпеливо воскликнула Диана, когда Брок (я снова стала так его называть) ушел.

— Никак. Я сделала все, что от меня зависит, Диана. Ничто не вышло.

— Не вышло?

— Он решил, что я хотела его проверить, устроила ему что-то вроде экзамена и нарочно подсунула ему приманку. Видишь ли, я так много внимания уделяла вопросу о сексуальных домогательствах, что он подумал, будто я нарочно домогаюсь его. Это был полный провал!

— Не спешите, доктор Виман. Не говорите так. Похоже, что вы просто не поняли друг друга, так часто бывает между мужчиной и женщиной. Она его любит, а он не понимает этого; когда же наконец он догадывается, в ней начинает говорить гордость и не дает ей признать, что она любит его.

— Неужели я настолько глупа, что попала в такую ловушку?

— Почему глупа? Вы же тоже живой человек. И мы работали как раз над тем, чтобы вы об этом вспомнили.

— Да уж, мы добились своего!

— Перестаньте. Не впадайте в отчаянье. У меня такое чувство, что мистер Брок одумается и позвонит вам.

— С какой стати?

— Он будет скучать по вас. Так же, как вы по нему. Он еще появится, можете не сомневаться.

Но я сомневалась — и оказалась права. Прошел целый месяц, а Брок так и не появился. Один раз позвонила Наоми и еще раз поблагодарила меня — сказала, что и мечтать не могла о таком начальнике. Но от самого Брока не было никаких известий.

Я тосковала и страшно скучала по нему. Скучала до такой степени, что всякий раз, когда отсылала Диану с поручениями, я закрывалась в своем кабинете, доставала кассеты с записями, которые сделала на занятиях Брока, и слушала их. Я вслушивалась в его интонации и мечтала о том, чтобы он был здесь, со мной. В этом было что-то мазохистское, но что я могла поделать?!

Наступил октябрь. Мы с Кипом наконец-то получили официальный развод. О нем я тоже ничего не слышала. Время от времени я вспоминала о нем, гадала, с кем он сейчас, но это был просто праздный интерес, не более того.

— Давайте вместе отметим твой развод, — предложила Изабелла, когда я сказала ей, что наш брак расторгнут.

— Спасибо, но я что-то не в настроении, — ответила я.

Я пребывала в депрессии из-за всей этой истории с Кипом, а потом с Броком. К тому же были еще свежи воспоминания о нашей последней вечеринке с подругами. Так что я с головой ушла в работу, то есть полностью посвятила себя занятиям со своими немногочисленными пациентами.

Да, и еще я последовала совету Брока навестить отца. Последние годы я регулярно встречалась с матерью, но держалась на расстоянии от моего дорогого папочки. Мы не были чужими друг другу, но в их противостоянии с матерью я с самого начала встала на ее сторону. Я взвалила на него всю тяжесть вины за их развод и решила, что он безнадежен и не поддается лечению по методике доктора Виман. Но как-то раз в воскресенье, в начале октября, когда я особенно тосковала по Броку и снова прослушивала его записи, мне пришла в голову мысль заявиться без предупреждения к Алану Виману.

Отец жил в Хартсдейле, всего в получасе езды от Гора-Киско. В то время он был одинок (после развода с матерью у него сменилось несколько подруг, но он так и не женился). Отец владел небольшой типографией, жил скромно и тихо, без домашних животных и даже без телевизора.

Само собой, он не ожидал меня увидеть. Я провела у него почти весь день, но расскажу вам об этом вкратце.

— Линн! Это ты? — воскликнул он, открыв мне дверь.

— Да, это Линн. Единственная и неповторимая. Извини, что не позвонила заранее. Я явилась не вовремя?

— Нет, что ты! Заходи.

Я позволила ему обнять меня.

— Я точно не помешаю тебе? — спросила я, заходя в прохладную гостиную. В этот ненастный осенний день у него работал вентилятор.

— Нет, я просто читал газету. Я не ждал гостей, только и всего.

Значит, я для него гость, а не член семьи. Это печально.

Мы сели на диван, завели разговор о здоровье, о погоде, и я обратила внимание, что он все еще интересный мужчина с темными волосами, волевым подбородком и большими карими глазами. Он был худее, чем мне казалось раньше. И ниже ростом. А еще он явно нервничал из-за моего присутствия — просто не знал, как себя вести. Вполне возможно, что он смотрел на меня даже не как на гостя, а как на посланника из вражеского лагеря.

— Хочешь что-нибудь съесть, Линн? Или, может быть, выпить?

— Нет, спасибо, папа. Я приехала поговорить.

— О, опять я слышу это слово — «поговорить»! — сказал он с деланой улыбкой. — Вы с матерью его обожаете.

— Ты прав, — сказала я, боясь отпугнуть его, — но, раз уж мы заговорили о маме, я бы хотела расспросить тебя о ваших отношениях, если ты не возражаешь, конечно. Только не подумай, что я хочу заклеймить тебя или разбередить твои старые раны.

— А что еще тут можно подумать? — Он грустно улыбнулся.

— Но я говорю правду, папа. Я действительно раньше винила во всем тебя. Но сейчас я пришла, чтобы кое в чем разобраться.

— В чем ты хочешь разобраться? Ты и так все знаешь, ты же умная девочка. Ты всегда была на редкость умна.

— Не так умна, как всем казалось. Понимаешь, папа, я почувствовала необходимость пересмотреть мои отношения с мужчинами. А для этого мне нужно узнать кое-что о твоих отношениях с мамой.

— Ты и так все знаешь, — повторил он, поморщившись. — Мы с ней совсем разные, как небо и земля.

— Это верно. Но мне бы хотелось знать о проблемах, возникавших у тебя при общении с ней. Мне это необходимо, папа! Не для того, чтобы обвинить тебя. Просто чтобы понять.

— Линн, дорогая, — он прикоснулся к моей руке. — Я не хочу причинять тебе лишнюю боль.

— Клянусь, я не буду переживать. И постараюсь отнестись к твоим словам непредвзято.

— Хорошо, только не говори, что это тебя не волнует. — Он вздохнул. — Почему мне так сложно было говорить с твоей матерью? Да потому что она была невыносима! Жить с ней было невозможно; ума не приложу, почему я женился на ней. Она всегда, с самого начала, постоянно придиралась ко мне, пилила меня, не давала мне жить спокойно. Она умудрялась мучить меня, даже когда ее не было дома: оставляла мне записки с указаниями, что делать, звонила мне каждые пять минут, чтобы проинструктировать меня; она даже просила тебя, мою дочь, говорить мне, что я должен делать.

— Меня?! — Я такого не помнила.

— И ты повторяла за ней с ее интонацией. У тебя была та же мимика. Двадцать четыре часа в сутки я находился в обществе двух мегер! Но тебя я любил, малышка. Просто я не мог жить в таких условиях.

«Малышка». Я подумала о Броке. «Моя дорогуша»… Где он был в этот воскресный день, когда я разговаривала с отцом в Хартсдейле? С Келси? В деловой поездке? Работал дома? Боже мой, как же мне не хватало его! Как я жалела, что он не приходит больше по вторникам ко мне в кабинет, что его нет больше в моей жизни! Как я жалела, что не могу сказать ему, что он был прав насчет моего отца: Алан Виман был несчастен в браке.

— Представляю, как тебе было нелегко, — сказала я. — Но все равно, почему ты никогда не разговаривал с матерью, не поддерживал беседу за столом? Почему ты всегда замыкался в себе, когда она пыталась вытащить из тебя хоть слово?

— Понимаешь, Линн, — со вздохом сказал он, — твоя мать была слишком напориста. Диалога с ней не получалось. Был сплошной ее монолог. Она без конца произносила речи. Я понимаю, ты сделала себе имя на теории, что мужчины должны учиться у женщин общаться, но это не решает всех вопросов. Иногда, как в моем случае, лучше заткнуться, выждать время, а потом послать все к черту.

— Что ты и сделал?

— Да, так я и поступил. Я держал рот на замке, пока ты не подросла: не хотел, чтобы наш развод травмировал тебя слишком сильно. А затем я послал все к черту.

— Бедный папа! Ты так страдал все эти годы…

Я едва сдерживала слезы. Мне было жаль его. Жаль нас троих. Меня мучила совесть за то, что я не выслушала его раньше, что вообще не хотела его слушать. Но, наверное, я просто не была готова к тому, чтобы выслушать его. Я была слишком увлечена собственной теорией причины их развода. Я была верна своей теории, потому что она легла в основу методики доктора Виман, сделавшей меня тем, кто я есть. Отказаться от нее значило отказаться от карьеры, от себя самой.

— Согласен, что я не самый лучший собеседник, — продолжал отец. — Честно говоря, у других женщин тоже были претензии ко мне на этот счет. Но в нашем с матерью случае дело было не в отсутствии общения, а в отсутствии любви. А это совсем другое.

Совсем другое…

— Значит, получается, что ты не можешь нормально общаться с женщиной, с которой у тебя плохие отношения, но при этом ты не можешь построить хорошие отношения без нормального общения, — подвела я итоги.

Он засмеялся:

— Это порочный круг — ударение на слове «порочный».

Я тоже засмеялась:

— Значит, любые отношения у тебя заходят в тупик, с какой стороны ни посмотри?

— Вот именно, дочка.

Я стала чаще видеться с отцом — мы решили «ближе познакомиться друг с другом». Но большую часть времени я работала не покладая рук. И вот однажды, ни с того ни с сего, позвонил Брок.

Когда зазвонил телефон, я была в приемной. Диана, взяв трубку, вскочила и стала размахивать руками.

— Что случилось? — спросила я. — Что происходит?

— Это Наоми! — крикнула она, закрывая трубку рукой. — Она говорит, что мистер Брок хочет с вами поговорить!

Я замерла.

— Вы меня слышите, доктор Виман? Он звонит!

Я кивнула, не двигаясь с места. Я остолбенела от удивления, неожиданности, волнения — всего вместе.

— Возьмите же трубку! — настаивала Диана. — Возьмите трубку у себя в кабинете. Он занятой человек, поторопитесь.

Я ринулась в свой кабинет, закрыла дверь и села за стол. Потом набрала воздух в легкие и подняла трубку.

— Алло!

— Добрый день, доктор Виман, — сказала Наоми. — Сейчас с вами будет говорить мистер Брок.

Через некоторое время раздался бодрый голос Брока:

— Здравствуйте, доктор Виман! Это Брэндон Брок. Помните меня?

Еще бы!

— Конечно, я вас помню. Как ваши дела, мистер Брок? — по-дружески поинтересовалась я.

— Замечательно. Нога больше не болит. Я много путешествую — в зарубежном представительстве «Файнфудз» есть несколько свободных вакансий, и, пока они не заняты, я сам выполняю эти обязанности. Но в целом все хорошо. Вам будет приятно услышать, что на работе я прослыл Мистером Сочувствие. Люди приходят ко мне со своими проблемами, я их выслушиваю, киваю и говорю: «Должно быть, вам приходится очень нелегко».

— Я рада, что вы применяете на практике Язык женщин, мистер Брок. Очень рада.

Это все замечательно. Но чего он хочет?

— Вы не очень-то рады, — заметил он. — Видите? Теперь я все замечаю.

Я улыбнулась:

— Да нет, я рада. Но сейчас я немного занята, только и всего.

— Тогда я не буду отнимать у вас время. Я хотел только вас спросить…

— О чем?

— Я немного волнуюсь, потому что не знаю, что вы на это скажете.

— Тогда задайте мне свой вопрос — и узнаете.

— Так и сделаю. Я заранее подготовил сценарий. Вы готовы?

— Конечно.

— С тех пор как мой курс обучения у вас закончился, прошло какое-то время, и, надеюсь, теперь мое приглашение будет уместно. Не хотите ли вы со мной встретиться, доктор Виман? Если вы, конечно, встречаетесь с вашими бывшими пациентами.

Он приглашает меня на свидание! Моя мечта сбылась! Я так ждала этих слов — и вот я их слышу. Свершилось чудо!

— Честно говоря, я и раньше хотел вас пригласить. Но я боялся, что вам не понравится эта идея. К тому же у меня была Келси…

— А куда она делась теперь?

Просто невероятно! Мне хотелось прыгать от радости, но я решила повременить с этим.

— Мы с ней расстались. Все осталось в прошлом.

— Что же между вами произошло, если не секрет?

— Какие тут секреты! Вы знаете обо мне больше, чем кто-либо еще. Я вам сейчас расскажу. Однажды вечером, когда мы обедали в ресторане, я сказал ей: «Не знаю, как ты относишься к десертам, а меня от них полнит». Она пристально посмотрела на меня, а потом вдруг, швырнув салфетку, сказала: «Раньше ты мне больше нравился» — и выбежала из ресторана. Больше я ее не видел.

— Сожалею.

— Серьезно?

— Нет.

Он опять засмеялся:

— Я хочу сказать, что неоднократно порывался вам позвонить, но всякий раз, когда поднимал трубку, что-то останавливало меня. Вы всегда казались такой недоступной!

— Я доступная. Только приблизьтесь ко мне — и вы увидите, что будет, — заявила я, подавив свою гордость. Это был мой шанс, и мне не хотелось его упускать. В конце концов, я прошла курс по методике доктора Виман и умела выражать свои чувства. — И, пожалуйста, называй меня Линн.

— Линн… — повторил он и замолчал. — Как странно называть тебя по имени.

— Я тебя очень хорошо понимаю, Брэндон.

— Мне так полегчало! Я не знал, что ты мне скажешь, если я тебе позвоню. Наоми все твердила: «Позвоните ей, позвоните ей, мистер Брок!» Но на этот шаг меня подвигнула Диана.

— Диана? Моя Диана? — Эта новость поразила меня больше, чем сам звонок Брэндона.

— Конечно. Я думал, ты знаешь… Я встретил ее на прошлой неделе около моего офиса — видимо, она пришла повидаться с Наоми. Увидев меня, она сказала: «Доктор Виман скучает по вас и ждет с нетерпением вашего звонка».

— Она так сказала?! — оскорбилась я.

— Да, но я все-таки думаю, что она преувеличила.

Нет, она не преувеличила. Но дело не в этом. Ах она, плутовка!

— Она мне ничего не говорила о вашей встрече, — сказала я, стараясь успокоиться.

Конечно, Диана молодец, что похлопотала за меня. Но все-таки лучше бы она поставила меня в известность.

— Итак, этим звонком мы обязаны ей. Я бы все равно тебе позвонил, но не так скоро.

— За это я дам ей повышение по службе.

— Так она преувеличила?

— Насчет чего?

— Насчет того, что ты скучала по мне.

Несколько секунд я медлила с ответом — просто чтобы немного помучить его.

— Нет.

— Да это лучшие новости за последние несколько недель! Я тоже скучал по тебе! Как же я скучал! Я так хочу видеть тебя, Линн!

Я вся обмякла, когда услышала эти слова. Ведь, в сущности, у меня никогда не было молодого человека, которого я бы любила по-настоящему, — ни в школе, ни в университете. И к Кипу я тоже не испытывала ничего подобного. И вот теперь, впервые в жизни, все было по-настоящему!

— Какие у тебя идеи? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

— Что ты делаешь завтра вечером?

— Абсолютно ничего.

— Отлично. Ты пойдешь со мной на стадион «Янки» на чемпионат по бейсболу. У меня лучшие места, в первом ряду.

Я вспомнила тот вечер, когда мы ходили на бейсбол с Пенни и двумя ее сомнительными приятелями из «Феминакса» и я наблюдала в бинокль, как Брэн-дон поднимает Келси на руки. Я хорошо запомнила, где находятся эти места. Но мне тогда и в голову не могло прийти, что я буду сидеть на одном из них.

— С удовольствием! — воскликнула я. — Правда, я ничего не понимаю в бейсболе, но ты мне объяснишь, что к чему.

— Конечно, объясню, но кое-что ты уже знаешь: как я отношусь к бейсболу. Помнишь, как несколько месяцев назад ты просила меня поделиться с тобой своими чувствами о чем-либо? И я рассказал тебе о бейсболе.

— Помню.

Еще бы не помнить! Я слушала эту запись много раз.

— Значит, ты понимаешь, сколько радости мне доставляет бейсбол. Надеюсь, мне и тебя удастся увлечь этой игрой.

Кажется, ему это уже удалось. Мне не терпелось пойти с ним на стадион.

— Значит, вы не в обиде на меня? — спросила Диана, когда я выпорхнула из своего кабинета и отчиталась перед ней о своем разговоре с Брэндоном.

— Нет, я не обижаюсь, — ответила я, обняв ее. — Я слишком счастлива, чтобы обижаться. Мои мечты сбываются! Для меня это начало новой жизни. После всех моих неурядиц — и с Кипом, и с работой — я наконец-то увидела свет в конце туннеля. Теперь все хорошо. И будет еще лучше!