Женские слабости

Глава 3

Сидя перед зеркалом, Соня надевала сережки.

В эти дни она могла думать только о Дэвиде Вэйнрайте и о нарастающем между ними напряжении. Его образ снова и снова возникал в ее сознании.

«Сохраняй дистанцию. Сохраняй эмоциональные барьеры. Тебе не нужны никакие сложности».

Никуда было не деться от этого внутреннего голоса. У каждого есть такой голос, но у Сони, которая в шестнадцать лет осталась одна, этот голос, казалось, стал еще одной личностью внутри ее. Образ Дэвида Вэйнрайта был таким ярким, таким настойчивым, что впервые в жизни она осознала, каким опасным может быть сексуальное влечение. Оно могло полностью лишить ее самоконтроля! А еще, говорят, он будет на обеде у леди Палмерстон!

Все ее чувства были обострены. Она понимала, как беспокойство могло отразиться на ее поведении. Но как справиться с этой смесью возбуждения и паники, что накрывала ее словно волной? Ей хотелось избавиться от этого. Только женская слабость дает мужчине власть. Она не хотела позволять никакому мужчине доминировать в ее мыслях, не говоря уж о жизни. Она хотела покоя, покоя, покоя! Только зрелый мужчина, который страдал и сам, мог ей дать это.

История Сони была трагичной, но никому не следовало этого знать. Не сейчас. Сегодня встреча с Вэйнрайтами только усложнит ее жизнь. Ей придется решать, какой шаг делать следующим. Меньше чем через полчаса за ней заедет Маркус в своем «бентли» с шофером. Маркус был настоящим джентльменом и во многом напоминал ее отца. Было нехорошо обманывать Маркуса, но Соня знала, что с ним у нее могла быть настоящая жизнь. Никаких драм. Никакой конспирации. С ним она будет в безопасности. Разница в возрасте ее не беспокоила. Или, точнее, не беспокоила до тех пор, пока она не встретила его племянника. Дэвида.

…Десять лет назад ее родители погибли в автокатастрофе. Только та авария была подстроена, и Соня знала кем. Нет, Ласло никогда не сделал бы этого своими руками. Он никогда не предстал бы перед судом. И вообще, он жил в далекой Америке. Но у него была власть, связи, деньги, чтобы организовать убийство, находясь на другом континенте. В связи с этим событием его имя даже не упоминалось. У Ласло всегда было много друзей в высших кругах, а еще больше врагов. Но враги не могли добраться до него. Как и Вэйнрайты, Ласло был мультимиллионером с солидной долей в международной нефтяной и сталелитейной промышленности.

А она владела тем, что ему было очень нужно. Мадонна Андраши. Бесценная икона, которая хранилась в их семье с начала XVII века. Но до последнего времени Ласло думал, что Мадонна, созданная средневековым мастером (ее одеяние и нимб над головой — все в бриллиантах, рубинах, изумрудах и жемчугах), попала в руки русских во время Второй мировой войны. Отец Ласло, Кароль, поступил мудро — собрав семью и все, что мог, из имущества, уехал в Америку. А там снова разбогател.

Ее прадедушка оставался в поместье до самой смерти. Его старший сын, Маттиас, наследник, был выбран, чтобы присматривать за отцом, отказавшимся уехать. Они оба были арестованы, и больше о них никто ничего не слышал. Только ее бабушке, Каталин, тогда еще девочке, удалось спастись с помощью преданного их семье слуги. Трагическая история, и сколько их было в разоренных войной Европе и России!

Но икона, которая якобы была навеки утеряна, осталась у нее. Это придавало ей сил, но не могло защитить от Ласло. Скорее наоборот. После падения Берлинской стены поместье было возвращено семье Андраши фон Ньюманн почти полностью разрушенным. Ласло заявлял, что он наследник и должен вступить во владение, а на самом деле это она была наследницей. Только Соня никогда не могла бы объявить о своем праве. Ласло избавился бы от нее прежде, чем разрешил бы Соне взять то, что, как он считал, должно было принадлежать ему. И тогда она стала бы просто еще одной без вести пропавшей молодой женщиной. Ласло со всеми своими деньгами и командой адвокатов обладал огромной властью. У нее же не было ничего. Именно тогда Соня узнала разницу между «можешь» и «имеешь право». Закон всегда поворачивается в сторону сильного. Ласло вложил немало денег в страну своего рождения, покупая себе друзей в высших сферах. Много похищенных и пропавших картин и предметов искусства вернулось к нему. Но то, чего он больше всего желал, — Мадонну Андраши он так и не заполучил.

Теперь икона была у Сони. Единственная вещь, которую ее бабушка смогла вывезти из разоренной Венгрии…

Соня попыталась стряхнуть с себя эти горькие воспоминания. Она вдруг обнаружила себя на вражеской территории. Риск осложнялся еще и тем, что она была женщиной. Красивая одинокая женщина автоматически считалась ведущей нечестную игру. Здесь, в стране мира и свободы, она постепенно начала приходить в себя. Соня уже сожалела о некоторых вещах, что сказала Дэвиду Вэйнрайту, фактически назвав членов его семьи выскочками. А она-то считала, что уже научилась справляться со своими эмоциями!

Для сегодняшнего выхода Соня решила надеть две вещи, которые ей нравились и в которых она чувствовала себя уверенно: абрикосового цвета шелковую блузку и кремовые брюки из смеси шелка и хлопка. Дополнить наряд она решила широким кремовым с красноватым оттенком ремнем — связующее звено между блузкой и брюками. Несколько длинных ниток бус — очень милых, но недорогих. И восхитительный шелковый шарф с мазками абрикосового, розового и шоколадного цветов, который она закрутила вокруг волос, собранных на затылке. В дополнение ко всему этому у нее нашлась хорошая кожаная сумочка через плечо. И последнее — плетеные босоножки на высоких каблуках.

Она знала, что и Пола Роландс тоже будет там. Если платье от Валентино, которое Пола надела в тот вечер, не было случайным, девушка Дэвида знала, как одеваться.

Квартира леди Палмерстон была расположена в престижном районе между двумя прекрасными заливами с захватывающим видом на мост Харбор-Бридж и Оперный театр. По дороге Маркус сказал ей, что пентхаус Дэвида находится всего лишь в пяти минутах езды оттуда, возможно, поэтому он так часто видится со своей бабушкой. Жилье здесь стоило дорого, и сама Соня никогда не смогла бы снять здесь даже небольшую квартирку. Теперь же ее лучшим другом был очень богатый мужчина. Она понимала, что могла бы извлечь из этого определенную пользу. Для многих женщин главной целью было выйти замуж за состоятельного мужчину. А какая цель была у нее? Она и Маркус неумолимо двигались к следующей ступени их отношений. Влюбиться в его племянника было бы сейчас просто немыслимо!

И в то же время ее собственная бабушка родилась во дворце. Нет, это не преувеличение. Соня так никогда и не отважилась посетить роскошное владение Андраши фон Ньюманн, но ей показывали много старых фотографий, сделанных до войны. Словно завороженная, она смотрела на них снова и снова. Ее бабушка родилась во дворце? Какой-то сказочный сон. Но сон закончился. Их фамильное поместье было разрушено. Она знала, что в сорок пятом его захватили части наступавшей русской армии. После своего ухода они оставили дворец в руинах. Так же как и его долину с озером. И прекрасные сады с замечательными скульптурами. Статуи богов и богинь, речных нимф и маленьких купидонов использовались в качестве мишеней для стрельбы. Не говоря уж о всяких других актах бессмысленной мести вроде разбитой посуды и выбитых стекол. Большая коллекция хрусталя, стекла и фарфора ручной работы, так же как и множество картин, была объявлена исторической ценностью и вывезена.

Война.

Жизни свойственны крутые повороты. Русский царь, живший в великолепном дворце, вместе со своей семьей принял ужасную смерть. Последний китайский император закончил свои дни простым садовником. Ее замечательная, милая бабушка, лишенная собственности, умерла сравнительно рано, возможно, от разбитого сердца, которое время так и не сумело излечить.

Маркусу Соня конечно же ничего этого не рассказывала. Он даже не знал ее настоящего имени. Как она и сказала Дэвиду, Маркус ее никогда ни о чем не расспрашивал. Соня знала, что он ждал, когда она начнет доверять ему. Но она возвела вокруг своей жизни очень толстые стены. Рассказ о прошлом принес бы с собой приступ боли. И зачем кому-то знать о ее ранах? Все эти годы никто, кроме бабушки, ее родителей и ее самой, не видел Мадонну. Ей тоже не показывали икону до того дня, когда ей исполнилось шестнадцать. Это случилось всего за две недели до гибели ее родителей…

«Никогда не забывай, что есть Ласло, который может причинить тебе вред».

Она вспомнила зеленые глаза своей матери, нежную белую руку, гладящую ее белокурые волосы. Хорошая кровь была у них в генах.

Мужчина уже далеко не первой молодости, сообщив о смерти ее родителей, попытался обнять Соню. Она стала сопротивляться, уже тогда, в свои юные годы сумев распознать эротические мотивы, которые могли существовать даже в отношениях между родственниками. Это было ужасно — остаться такой беззащитной. Но она составила план своей дальнейшей жизни и стала ждать. А потом исчезла.

Столы, покрытые белоснежными льняными скатертями, были уставлены деликатесами. Копченый лосось, морская форель, горки мидий, креветок, морских гребешков, омаров. А также молодая баранина. Для тех, кто любил разные смеси, — горячие и холодные салаты и прочее, прочее, прочее…

Гостей было двенадцать. Четыре больших, со стеклянными столешницами, стола под темно-синими с белой каймой зонтами были накрыты для тех, кто захотел бы устроиться на открытом воздухе. Большая гостиная с белым мраморным полом и мягкими белыми диванами выходила на широкую террасу, откуда открывалась захватывающая панорама города.

Ровена провела их на купающуюся в солнечных лучах террасу, где прибывшие гости уже наслаждались бокалами выбранных напитков. Гостей обслуживали два красивых молодых человека в хорошо подогнанных по фигуре коротких белых пиджаках. Соня узнала логотип известной компании, обслуживающей подобные мероприятия. Сама она принесла Ровене большой букет — изящные бутоны лотоса среди пышного великолепия разнообразных листьев. Леди Палмерстон была такой же страстной любительницей цветов, как и сама Соня.

Улыбки со всех сторон. Теплые приветствия. Новые знакомства. Некоторых пожилых дам она знала. Теперь они тоже были ее клиентками — спасибо хозяйке дома! Хорошо, что и антагонизм Полы не был слишком явным. Пока, во всяком случае. Впрочем, Пола довольно быстро отошла от нее.

Соня смотрела, как Дэвид Вэйнрайт обнял своего дядю. Было видно, что они очень близки. Ее уже давно так никто не обнимал… А потом Дэвид Вэйнрайт поразил ее. Он наклонил голову и в знак приветствия коротко коснулся своей щекой ее щеки. Дрожь пробежала по ее телу.

Маркуса тут же захватили его старые знакомые — Доминик и Элизабет Пенри-Эвас. Один — прославленный судья, другая — известный юрист.

Дэвид обратился к ней:

— Рад вас видеть здесь, Соня.

Она холодно улыбнулась:

— Рада здесь быть, Дэвид. — Ему совсем ни к чему знать, скольких усилий ей стоило сдержать свое участившееся дыхание. — Наверное, это один из самых великолепных видов, — сказала она, глядя на бирюзовый бассейн, а за ним — на сверкающую синюю гавань с его знаменитой Вешалкой — мостом Харбор-Бридж и прославленным на весь мир Оперным театром в форме больших белых парусов. — Кажется, вы живете где-то рядом?

Дэвид боролся с желанием потянуть за шелковый шарф, что удерживал ее волосы. Он хотел увидеть их пышными и свободными, каскадом падающими ей на плечи.

— Не беспокойтесь, в свое время вы обязательно увидите мою квартиру, — усмехнулся он.

— Я не тороплюсь. — Она продолжала смотреть на гавань.

— А вот я не знаю, где вы живете. Вы ведь женщина-тайна.

Она обернулась, поднимая подбородок.

«Каким удивительно царственным может быть это простое движение, — подумал он. — Кем была эта женщина? Одно несомненно: чтобы скрыть свое прошлое, она бы пошла на что угодно».

— Разумеется, вы знаете, — сказала она. — Удивительно, что я еще не споткнулась об одного из ваших шпионов.

Он поморщился:

— Фу, шпионы! Какое некрасивое слово… Это была просто маленькая проверка.

— Значит, вы прекрасно знаете, что я живу не в вашей части города.

— Ну что ж, возьму это на заметку, — сказал он.

— Ну конечно, Дэвид.

Как все-таки хорошо звучало его имя в ее устах! Никто больше не произносил его так. Мама вообще звала его Холтом. Она была из семьи Холт и никогда не давала об этом забывать.

— Откуда такая враждебность, Соня? Вас кто-то обидел? Мужчина? — Он смотрел на ее профиль, поэтому не мог видеть ее глаз. Как бы ему хотелось узнать побольше об этой женщине!

— Я немало встречала бессердечных и недалеких мужчин, — проговорила она едва слышно. — Это может служить ответом на ваш вопрос? Уверяю вас, есть немало женщин, которые могли бы сказать то же самое. Обманутые, оскорбленные, они никогда не думали, что с ними такое может случиться… А с Маркусом я чувствую себя в безопасности.

— И это чувство безопасности вам дают ваши отношения?

— Именно. — Она стояла, не двигаясь и не глядя на него.

— Поэтому в другой ситуации, если, к примеру, вы безумно в кого-нибудь влюбитесь, вы почувствуете опасность?

Как быстро ему удалось нащупать ее проблему — отсутствие доверия к мужчинам.

— Влюбленность — это своего рода безумие, верно? — отпарировала она. — Кто сказал, что быть безумно влюбленными обязательное условие для хорошего брака? Есть и другие, не менее ценные вещи. Так почему бы вам, Дэвид, не предоставить Маркусу самому беспокоиться о себе? Он взрослый человек. Или все дело в деньгах? Вы что, его наследник?

— Осторожнее, Соня, — предупредил он.

— Дотронулась до обнаженного нерва? — Она наконец повернулась к нему: в глазах откровенная насмешка…

— Если ищете обнаженные нервы, то вы их не найдете, — отрезал Дэвид. Надо сказать, он действительно стоял первым в завещании Маркуса.

— Ну, вы не из тех, кого можно быстро довести до крайней черты, — сказала она. — Хотя не такой уж это нонсенс. Денег никогда не бывает слишком много — так, кажется, говорят?

— Также говорят, что деньги — это еще не гарантия счастья.

— Может, счастья они и не гарантируют, зато гарантируют хорошие дома с красивым видом. — Она махнула рукой в сторону гавани. — Лучшие машины, яхты. — Многочисленные яхты с вздымающимися парусами белели внизу на сверкающей водной глади. — Ну а потом — одежда, драгоценности. Да вы и сами знаете, в конечном итоге, все зависит от денег.

— И вы всего этого хотели бы? — спросил он.

— Чего я сейчас хочу, так это приятного дня, — холодно ответила она.

Он усмехнулся:

— О да, конечно. Покорнейше прошу принять мои извинения. Вы, наверно, довольны, что о вас гремит слава непревзойденной флористки. Лиз, узнав от Маркуса, уже побывала в вашем магазине. Потом две подруги Ровены, которые тоже сейчас здесь. Сама Ровена, разумеется. Она сказала, что сегодня вы подарили ей очень красивый букет.

— Я стараюсь делать закупки только у самых лучших поставщиков.

— Полагаю, следующей, кто нанесет вам свой визит, будет Пола.

— Ради бога, нет! — произнесла она, сопровождая слова очаровательным взмахом рук.

— Что такое? Она вам не нравится?

— А вам?

— Я просто обожаю ее. С самого детства.

— Значит, я вас переоценила.

Он не смог удержаться от смеха.

Это был такой заразительный смех, что все гости повернулись в их сторону и тоже улыбнулись. Дэвид Вэйнрайт определенно был здесь популярен.

— Как это невеликодушно, Соня. Вы просто Ледяная принцесса.

— Я никогда не говорила, что являюсь милой.

— Возможно, это я разбудил худшее в вас? — спросил он.

Ее кожа в ярком солнечном свете была безупречна, как у ребенка. Такая женщина могла бы покорить любого мужчину…

— Признаюсь, сейчас вы сделали свой лучший выстрел. — Она замолчала, ее тон изменился: — Ваша девушка идет сюда.

Он даже не повернул головы:

— Разве я говорил, что Пола — моя девушка?

— Разве я говорила, что Маркус — мой мужчина?

Пола Роландс скорее не шла, а надвигалась на них, без сомнения подстегиваемая кошачьей потребностью защитить свою территорию.

— Вот она идет. Прямо сама доброжелательность. Это вы, должно быть, спровоцировали ее вашим смехом. Слишком уж похоже, что все это вам очень нравится.

Он позволил своим глазам задержаться на ее лице:

— Так оно и было, Соня.

Во время всего этого большого обеда Ровена предложила своим гостям иногда меняться столиками, чтобы каждый имел возможность поговорить с другими гостями.

К своему удивлению, Соня вскоре обнаружила, что неплохо проводит время. Она ожидала встретить здесь скрытое недоверие, а вместо этого, похоже, оказалась среди друзей. Конечно, она не была постоянно привязана к Маркусу, и все с ней общались как с самостоятельной, свободной личностью. И это было именно тем, чего ей хотелось. Но всякий раз, когда она оказывалась за одним столом с Дэвидом Вэйнрайтом, у нее появлялось ощущение, что каждый нерв ее тела начинал искриться, и ей, словно сделанной из папиросной бумаги, эта близость угрожала пожаром.

Хорошенькая молодая женщина, которую звали Камилла Карстаирс, была особенно с ней дружелюбна. В середине приема они договорились где-нибудь встретиться и вместе выпить кофе. Камилла также собиралась зайти к ней в магазин.

— Я много слышала о вас, Соня. Цветы сейчас в моде. — Соня уже потом узнала, что Камилла была единственной дочерью Мака Карстаирса — короля тяжелых грузовиков.

После обеда пары постарше вернулись в дом, в то время как молодые гости решили прогуляться по саду — оазису красоты и покоя. Несколько человек отважились спуститься к бирюзовому бассейну на краю гавани.

Хотя Соня иногда и оказывалась рядом с Полой Роландс, той, казалось, нечего было ей сказать. Но теперь Пола, похоже, решила изменить тактику. Она отделилась от небольшой группы, в которой не было Дэвида, — очевидно, он остался внутри, — и прямиком направилась к Соне:

— Эй, Соня, подожди меня!

«Похоже, приближаются неприятности», — предупредил ее внутренний голос — и не ошибся.

Пола, само дружелюбие, взяла ее под руку, как если бы они были лучшими подругами, тут же заставив Соню насторожиться.

— И когда же это случилось? — спросила Соня, устояв перед желанием отпрянуть в сторону.

Пола сделала круглые глаза:

— Что случилось?

— Такая вот смена курса.

Пола рассмеялась искусственным смехом:

— Давай прогуляемся. Мне нужно с тобой поговорить.

— Скорее тебе нужно чего-нибудь выпить, чтобы успокоиться. — Соня просто кожей чувствовала кипение ее ревности.

— Ах, как остроумно! — фыркнула Пола, потянув ее за собой дальше вниз.

«Остановись! Вы должны быть на виду».

— Я думаю, ты можешь сказать все, что хочешь, прямо здесь. — Вокруг них был голубой блеск воды. Вечерний бриз хлопал ее шелковым шарфом, как флагом. — Что-нибудь случилось?

Пола еще раз коротко рассмеялась:

— Ты становишься слишком близка с Холтом. Скажу даже больше. Я знаю, ты хочешь отбить его у меня.

— Ну конечно!

— Значит, так оно и есть?! — Пола едва сдерживалась.

— Я пошутила, Пола. Да, просто маленькая шутка. И вообще, почему тебе не поговорить об этом с самим Дэвидом? О том, что тебя беспокоит?

— Дэвидом?! Ха! Дэвидом! — Она была в ярости. — Его зовут Холт!

— Наверное, ему дали это прозвище, когда он был маленьким, — сказала Соня. — Мне больше нравится Дэвид.

— Тебе нравится! — Голос Полы сорвался. — Все зовут его Холтом. Его мать, она…

— Я знаю, она наследница «Холт фармацевтик», — спокойно заметила Соня. — Думаю, что если посмотреть на каждого из вас, то все вы тут окажетесь чертовски богаты.

— Вот именно! — Лицо Полы выразило удовлетворение. — А ты… ты простая цветочница!

— Хочешь меня унизить? Это самый обыкновенный снобизм. Но на всякий случай запомни — я довольно хорошая цветочница. Если ты захочешь сделать заказ, то можешь сделать его по телефону. А если тебе нужна работа в каком-нибудь приятном месте, то я могла бы тебя порекомендовать.

Соня выдернула у нее свою руку, хотя и не слишком демонстративно на тот случай, если за ними наблюдали. Она стояла спиной к бассейну и не знала, что стоит на самом его краю.

Пола вперилась в нее своим горящим взглядом, словно желая прожечь ее насквозь:

— Разница между нами, мисс Эриксон, состоит в том, что мне не нужно работать. Ты завидуешь мне. Да-да, завидуешь! И я не могу тебя в этом винить. Я имею все, чего нет у тебя. Все, чего никогда у тебя не будет. — В ее голосе появились угрожающие нотки. — И запомни, я слежу за тобой!

И Пола резко вытянула руку.

Предупреждение должно было вспыхнуть в ее голове. Соня знала, что находится у края бассейна, и все же быстрота, с которой она упала спиной в воду, ошеломила ее. Вода оказалась на удивление холодной. Она накрыла ее с головой, заключив в свою синюю глубину. На нее накатила паника.

Ее внутренний голос тут же взял командование на себя: «Работай руками! Работай ногами! Греби вперед! Давай! Ты сможешь!»

Она почувствовала, как с ее ног соскользнули босоножки. Вся ее одежда, даже волосы тянули ее вниз. С огромным усилием ей удалось всплыть на поверхность. У нее было время, чтобы успеть сделать один судорожный вдох, а потом она снова ушла под воду. В этот раз она хотя бы сообразила не открывать рот.

Дело было в том, что она не умела плавать. Она никогда не могла понять, каким образом четырехлетние австралийские детишки так быстро учатся держаться на воде.

Стоя на краю бассейна, теперь уже не на шутку испугавшись, Пола начала звать на помощь.

Соня почувствовала чье-то большое тело рядом с собой. Сильная рука схватила ее и подтянула к себе. Она ухватилась за своего спасителя, едва видя его под водой. Но она уже знала, кто это, прежде чем их головы оказались на поверхности.

Дэвид…

Ее подбородок был на уровне воды.

— Выплюньте воду! — скомандовал он.

Она так и сделала.

— Молодец. Теперь все будет хорошо.

— О боже… — Ей не удалось сдержать стон.

Она увидела других гостей, столпившихся у края бассейна. Обеспокоенные лица. Никто не смеется.

— Все в порядке, все в порядке… — повторял Дэвид. — Вы что, не умеете плавать?

Рэймонд, молодой человек, который был очень внимателен к Соне в течение всего обеда, протянул ей руку:

— Я вытащу ее, Холт.

Пока Рэймонд и еще один мужчина помогали Соне выбраться из воды, Холт нырнул на дно бассейна, чтобы достать ее босоножки. Свои мокасины он сбросил где-то по дороге, прежде чем совершить этот незапланированный прыжок.

Ровена и Маркус были наготове, держа перед собой халаты — один розовый, другой синий.

— Давай, детка, надень его, — настаивала Ровена, с таким участием предлагая ей халат, что у Сони на глазах выступили слезы.

Маркус отдал Дэвиду синий халат, который тот использовал в качестве полотенца, чтобы вытереть голову.

— Идемте в дом, — предложила Соне Ровена. — Там мы вас высушим.

— Прошу прощения, что испортила вам день, леди Палмерстон. Я стояла слишком близко к краю и поскользнулась. К сожалению, я не умею плавать.

— Я научу вас! — с готовностью предложил Рэй.

Даже вся мокрая, Соня выглядела изумительно. Само соблазнение. Шелковая блузка облепила ее высокую грудь, обозначив заострившиеся соски с их темными ореолами.

— Бедняжка! — Камилла подошла ближе, чтобы помочь Соне вытереть голову. — Но с другой стороны, не ты первая падаешь в этот бассейн. Уж Пола должна бы это знать… Где она, кстати?

Маркус был обеспокоен:

— Мне так жаль, что это с тобой случилось, дорогая. Ты поскользнулась?

Соня протянула руку, чтобы погладить его по щеке:

— Глупая случайность. — Ей было ужасно неудобно. Казалось, она залила водой весь пол. — Давай не будем об этом.

Маркус посмотрел туда, где Ровена, наклонив голову, что-то говорила Дэвиду.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он.

— Но тебе, по-моему, было хорошо здесь. К тому же опять придется вызывать шофера, — запротестовала она.

Он тряхнул головой:

— Не проблема. Это его работа.

К ним подошла Ровена:

— Я предложила Дэвиду отвезти вас домой, Соня. Он все равно собирался уходить. Если вы не против, он мог бы вас подбросить.

Дэвид тоже подошел к ним:

— Это не проблема, Маркус. Я, конечно, отвезу Соню. Думаю, она тоже хотела бы уйти. Твоему шоферу потребуется как минимум полчаса, чтобы добраться сюда. К тому же Ровена хочет, чтобы ты еще побыл у нее.

Соня провела пальцами по мокрым волосам.

— Да, Маркус, останься, — поддержала она, заметив, что он в нерешительности. — Меньше всего мне бы хотелось, чтобы этот глупый случай испортил тебе день. Я позвоню вечером. Обещаю.

— Я буду ждать, — кивнул Маркус.